Текст книги "Златые горы (СИ)"

Автор книги: ficwriter1922

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Она хмыкнула.

– В детстве у меня не было волос, и я очень этого стыдилась. Старалась не показывать, дерзила в ответ на издевательства, но сама готова была все отдать за красивые белокурые локоны. А потом, – ее голос дрогнул, – потом выросло это змеиное гнездо. Я ненавижу змей. Их шипение, их шевеление сводят меня сума. Когда я чувствую, как они касаются моей кожи, мне хочется… меня тошнит, – она хмурилась, обнимая себя руками за плечи, будто защищаясь от холода. – Но я не могу от них избавиться.

Тому наоборот всегда нравились змеи. Наверно из-за того, что все остальные боялись их до дрожи. Быть отмеченными этими животными, ему тогда еще мальчишке казалось большой честью. Змеи были красивы в своей простоте, ни выпирающих лап, ни крыльев или вонючей шерсти. Ничего острого, кроме зубов. Умение наводить столько страха, обладая столь малым, всегда восхищало Риддла. В этом он бы очень хотел походить на своих любимцев.

В его понимании привлекательная девушка со змеями вместо волос заслуживала того, чтобы называться совершенством. Том не мог принять того факта, что Хоуп видит себя чудовищем.

– Вы удивительны, – он попытался поделиться своими мыслями. Поймал и погладил змейку, беспокойно вертящуюся около ее плеча.

– Значит, я не ошиблась вы из тех, кто предпочитает монстров, – ее резковатая прямота имела все свойства ледяного душа.

Тому снова показалось, что рядом с ним не женщина, а бездушная кукла, и он потихоньку начал закипать.

– Да, поймите вы наконец. Мне в вас нравятся не змеи и не ваша способность убивать людей взглядом. Это часть вас, но не вы. Вы…– колдун сбился, она смотрела на него настороженно, не дыша. А он не мог найти нужных слов. – Вы лучше всех, кого я встречал в своей жизни и человечнее, чем большинство людей. Я хочу сказать, что не змеи делают вас красивой, а наоборот… вы делаете красивым все это…

Змейка выскользнула из пальцев, глаза ее хозяйки еще несколько секунд всматривались в лицо колдуна. Она не стала смеяться, как опасался Риддл, но и на шею ему не кинулась, так что его тайное желание тоже осталось не исполненным.

– Простите, мне нужно привести себя в порядок.

– Хоуп, – он окликнул ее почти у самой двери. – Голова, что плавает в ванной – не моя работа. Ей двести лет и она была мертва и околдована задолго до моего рождения. Я всего лишь вытащил ее из озера и принес домой.

“Да уж повезло”, – прошипели змеи, а горгона озадаченно спросила:

– Зачем?

Том многое бы отдал, чтобы узнать, каким она сейчас его видит, законченным психом или человеком, от кого все-таки не стоит бежать без оглядки.

– Чтобы не возвращаться из зачарованного леса с пустыми руками, – он постарался произнести эту фразу как можно небрежнее, даже с некоторой долей бахвальства.

– А вам не пришло в голову нарвать букет ландышей? – змейки извивались, как черный пожар, но их хозяйка будто бы забыла про свое непослушное проклятие. Секунду-другую Хоуп смотрела на Риддла, улыбаясь одними глазами. Потом опомнилась и попыталась пригладить змеиное гнездо, собрать тонкие по бесовски извивающиеся тельца в хвост.

– Нет, но идея интересная. Может в следующий раз… – Том запоздало улыбнулся, горгона уже отвернулась и проскользнула в ванну. Но он надеялся, что краем глаза она заметила его улыбку.

Снова оставшись один, колдун надумал сменить рубашку, правда не совсем понимая, зачем. Левая рука все еще подчинялась ему примерно в той же степени, что и пальцы статуи Мерлина в министерском атриуме. В результате даже с помощью магии рутинные действия отняли намного больше времени, чем обычно. Он застрял на третьей пуговице, безуспешно пытаясь продеть ее в дырку, спешка и раздражение совсем не способствовали делу. Хоуп подошла тихо, ее присутствие выдал запах сирени приятный и дразнящий. Темные волосы, снова собранные в пучок, чуть блестели, и выглядела горгона более расслабленной и спокойной.

– Ваша голова предложила мне предсказать будущее в обмен на поцелуй, – она помогла ему застегнуть оставшиеся пуговицы.

Риддл фыркнул и неуклюже заправил рубашку в брюки .

– Не сказал бы, что она моя. Но если хотите узнать будущее, лучше спросите меня. Эти головы врут больше, чем торговцы драконьей печенкой и…

Короткое предупреждение грозило превратиться в долгий пересказ запутанной истории о коварстве мертвых голов. Как вдруг Хоуп потянулась к нему, прикоснулась губами к губам и тут же отстранилась.

– Вот поцелуй, теперь вы должны сказать мне, что будет дальше, – торопливо выпалила она.

Том растерялся. Женщины, с которыми он спал, его не целовали. Они хотели не ласки, а денег и запросы у них были простые: побыстрее да потише. Ведь как бы шлюха не осторожничала, рано или поздно у нее заводился писклявый ублюдок, который требовал постоянного внимания. Сейчас все было по другому.

Ее прикосновение, лишь секунда, поцелуем не назвать, страсти не удовлетворить, каким то образом убедило тело, а вместе с ним и разум, что Риддлу снова пятнадцать. Сердце колотилось, как бешеное, кровь стучала в висках, жаром прилила к щекам, а также к члену, смутив его еще больше и заставив пожелать себе провалиться сквозь пол. Он боялся, что Хоуп заметит и будет его презирать за грязные мысли, за отсутствие сдержанности, за порочность, которая выдавала в нем ублюдка. Пусть Том давно понял, что нет никакой разницы между сыновьями добропорядочных леди и сынками брошенок и шлюх, все хотят одного и того же, часть ханжеских поучений из детства еще сидела внутри, как голова неудачно удаленного клеща. Она не заражала кровь, но с тем же успехом отравляла мысли.

Хоуп приняла раздражение Риддла на свой счет и отступила на шаг. Едва наметившаяся близость снова обернулось отстраненностью, Том чуть не выругался от беспомощности. Он не знал, как вернуть все назад, поэтому, не придумав ничего лучше, спросил:

– Хотите выпить?

– Не помешает.

– Виски или бренди?

– Виски, пожалуй. Немного.

Они вернулись в лабиринт гостиной. Горгона повертела головой, выискивая любую диковинку, которая помогла бы ей поддержать беседу.

– Не бойтесь. Большинство этих вещей только кажутся опасными, – фраза получилась так себе, но Том тоже старался избежать неловкого молчания.

– Смотреть можно, а трогать не стоит?

– Именно.

Колдун осторожно протискивался между ящиками. Одно легкое прикосновение говорило ему, что находится внутри: крысиные черепа, колдовские бутылки, древние тряпье из змеиной кожи и лунной пряжи, волшебные кристаллы, крикливый череп, обмазанный глиной … наконец искомое обнаружилось в очередном деревянном ящике без надписей или других опознавательных знаков. Крышка стала полупрозрачной и правая рука легко прошла внутрь, хотя колдуна не оставляло чувство, что все – неправильно. Терпение никогда не было сильной чертой Риддла и он сжал пальцы. Правая рука крепко стиснула горлышко одной из бутылок, а левая послала куда подальше.

– Вы читали трактат о пользе назальных выделений среднеанглийских гоблинов? – неожиданный вопрос пригасил его досаду и отвлек от издевательств над раненой рукой.

Хоуп стояла перед стеной из книг, водя носом по корешкам. Время сильно проредило строй позолоченных букв, и большинство названий превратились в неразрешимые загадки. К сожалению, трактат, зацепивший взгляд гостьи, избежал этой печальной участи.

– Нет, я не читал ни одной из этих книг. Они остались от прошлого владельца, – ловко лавируя между башенками ящиков, Том добрался до камина и поставил бутылку на полку.

– Почему вы от них не избавились? – она, не торопясь, двигалась вдоль книжных стопок, то скрываясь за башенками коробок, бочек, ящиков и еще черти знают чего, то снова появляясь.

– Нельзя выкидывать книги.

Для него в этом правиле не было исключений даже для трактатов о гоблинских соплях.

– А вот еще… – сквозь просвет между деревянным идолом и стоявшем на боку сундуком, Том мог наблюдать, как ее рука тянется за книгой, лежащей на самом верху стопки. Странная обложка, будто сделанная из рыбьей чешуи, переливалась серебристыми бликами. С книгой в руках Хоуп повернулась к нему, во взгляде читался вопрос “можно?” Риддл кивнул, и она поспешила открыть книгу. – “Полное научное опровержение невозможности сношений между человеком и русалкой”. Любопытно…. – уголки губ чуть приподнялись. – У бывшего хозяина вашей квартиры были странные вкусы. Что с ним случилось?

– Пришлось переехать, – уточнять, что новым пристанищем бедолаги стала палата в Мунго, Том не стал. Разговор сбил с мысли, и Риддл секунду другую стоял с палочкой в руке, соображая, что именно хотел сделать. Уставший мозг не сразу, но дал ответ – наколдовать стаканы.

– Помочь?

– Нет, – ответ прозвучал слишком резко. Пришлось напомнить себе – Хоуп не хотела уязвить его. Она была из другой жизни, как небо и земля отличной от его паскудного существования. В той жизни предложение помощи означало не издевку, а стремление сделать что-то хорошее. – Спасибо, я справлюсь. Попробуйте вытянуть еще одну книгу, может третья попытка окажется удачной.

– Вряд ли она будет любопытнее, чем эта, – перед тем как вернуть «Сношения» на место горгона пролистала несколько страниц, озадаченно перевернула книгу сначала вверх тормашками, потом на бок. Том заставил себя отвести от нее взгляд и сосредоточится на колдовстве.

Магия могла заменить десять рук. Одна невидимая рука отвинтила крышку, другая вытащила прямо из воздуха два стакана с толстым дном, третья наклонила бутылку. Для стороннего наблюдателя все выглядело так, будто сама бутылка с грацией светской леди отвешивает поклоны, разливая жидкий янтарь в стаканы. Магия же отмерила ровно столько, чтобы хватило на пару глотков, но не больше и она же не дала ни одной капли упасть на белый мрамор каминной полки.

Риддл взял виски для гостьи, а свою выпивку оставил на камине. Как и в любой сказке, чтобы добраться до своей нареченной ему пришлось преодолеть парочку препятствий. Проходы между ящиками будто бы стали уже и запутаннее, хотя он не выпил ни капли. Острые когти высушенной гарпии едва не цапнули его за рукав, а зеркало, сбросившее с себя покрывало, попыталось напугать.

Пожалуй, Том и не вспомнил бы сейчас, откуда взялась половина из вещей, собравшихся в гостиной. Напрашивалась мысль, что их подкидывали ему злые феи или здешняя магия очень вольно обращалась с реальностью, как нерадивый переписчик с доверенным ему текстом, превращая моржей в ежей. Риддл удивленно моргнул, но глаза не врали, из горла пузатой канопы торчало нечто серое и с иголками. Было непонятно, то ли оно пыталось втиснуться внутрь, то ли наоборот магия старательно выталкивала странное существо наружу. Том решил, что разберется с этим завтра, а пока прищурился и посмотрел на большой медный котел. Короткое заклинание заставило посудину опрокинуться и накрыть подозрительного пришельца. Горгона была тут как тут, с интересом наблюдая за колдовскими манипуляциями. Она сделала несколько шагов, собираясь взять у Риддла стакан. А пальцы другой руки бездумно скользнули по корешкам книг. Неожиданно Хоуп остановилась, с губ сорвалось короткое “О”!

Том подумал, что ее пальцы наткнулась на что-то острое. Магические книги вполне могли коварно прятать шипы и булавки. Это был их способ предупредить читателя, не лезь без спроса в мои страницы. Но горгона не поднесла руку к лицу, как обычно делает человек, если поранится. Она склонилась над стопкой книг, потом взглянула на Риддла В ее лице смешались удивление, неверие в свою удачу, желание немедленно схватить находку, пока та снова не исчезла в стране легенд и преданий. Эти чувства были хорошо знакомы любому охотнику за артефактами.

– Помогите мне ее вытащить.

Тома не нужно было долго упрашивать. Еще раньше, чем стакан коснулся дна перевернутого котла, магия подняла вверх часть кирпичиков книжной стены, это простое действие не требовало ни слов, ни палочки. Теперь Хоуп легко могла вытащить наружу тоненький синий томик с тремя выпуклыми серебряными звездочками на корешке.

– Симада, полное издание, – представила она свою добычу. Название ничего не сказало колдуну. Если это был магический фолиант, то весьма эзотерический по содержанию и незаметный по природе. Ведь вселившись в квартиру, Риддл первым делом пустил по стопкам книг тонкие змейки заклинаний, в надежде отыскать что-то ценное для своего ремесла. Ни одна из книг не ответила на призыв, и чародей не стал внимательно изучать полученную на дармовщинку библиотеку, просто сложил ее у стены до лучших времен. Собственная поспешность не только лишила его возможности скоротать вечерок другой за разглядыванием картинок из «Опровержения невозможности сношений…», но также забрала несколько секунд чистого пьянящего триумфа, главного наркотика искателя редкостей. Именно от этого восторга сейчас блестели глаза горгоны, а руки едва заметно дрожали.

– Я никогда о ней не слышал, – Том нетерпеливо заглянул через ее плечо. На титульном листе не было ничего кроме названия, заключенного в тюрьму готических завитков и вычурных рамок. – Кто автор? Чародей? Ведунья? Алхимик? Темный маг?

Уверенность Риддла, что только книги по магии с их запретными тайнами могут заставить сердце биться от восторга, позабавила Хоуп, но она подавила усмешку. И вместо снисходительности сдобрила свой ответ солидной порцией серьезности.

– Мэри Джой Клюэтт. Она была почти сквибом. Ее единственная книга – это страстный призыв к женщинам всего мира сбросить мужское господство и найти свой путь вместо того, чтобы покорно идти туда, куда указывают их отцы и мужья. Полное издание – большая редкость. Почти весь тираж 1815 года был уничтожен. Потом книга несколько раз издавалась подпольно, но всегда в урезанном варианте.

Том-чародей понял, что тайна растаяла в воздухе, и сам исчез вслед за ней, уступая место Тому-торгашу. Редкая вещь и старинное издание определенно стоили его внимания.

– Почему первый тираж уничтожили? Книга была непристойной?

– Нет, но в ней было много идей, неприятных для мужчин наделенных властью. А так же весьма любопытный список мер их перевоспитания. По слухам, он начинался с ритуала похищения и запирания мужского достоинства в сундуке. Мисс Клюэтт считала, что только так можно заставить мужчин уважать женщин, прислушиваться к их мнению и хранить верность своим подругам.

На лице Риддла отразилась сложная внутренняя борьба. Безжалостная реальность вынуждала его отказаться от одного из последних принципов, в которые он еще безоговорочно верил, и признать: не все книги стоят того, чтобы спасать их от помойки.

– Испугались?

Незаметно Хоуп сумела отвоевать душу колдуна у его прошлого. Том не ощерился, не заподозрил издевку, а с легким сердцем принял приглашение разделить веселье.

– Вы это выдумали.

– Не бойтесь, у меня не настолько больное воображение.

– Значит, кому то и правда пришло в голову…, – он не удержался и усмехнулся. – Вы разделяете эти идеи?

– Некоторое время я входила в клуб друзей Мэри Джой Клюэтт, но меня оттуда исключили, – горгона нежно прижала книгу к груди. – Другим членам клуба не нравилась моя вера в то, что за яростными призывами к революции спрятана тонкая ирония, пародия и завуалированное предупреждение.

– Говоря проще, вы оказались слишком здравомыслящей для них?

– Нет, мы разошлись во мнениях. И, пожалуйста, мистер Риддл, не надо представлять моих бывших подруг по Клубу, как собрание чокнутых фанатичек. Они умные, прогрессивные женщины и к мужчинам относятся без лишней нетерпимости.

«Пока не дорвутся до этого как его ритуала похищения и запирания мужского достоинства», – подумал Том про себя, а вслух сказал совсем другое:

– Возьмите книгу себе.

– Вы мне настолько доверяете?

– Вполне. И может пора называть меня по имени.

– Да, это будет уместнее, – она смутилась, будто ей было известно, что у имени Риддла есть и второе значение, неприличное, как троллий трах. – Спасибо, Том.

Соблазн был велик, пальцы ласково погладили бархатный корешок. Это прикосновение лучше всяких слов говорило о желании Хоуп оставить книгу себе, но колдун смотрел ей в лицо хмурое и решительное. И поэтому не удивился, когда она, поколебавшись, продолжила:

– Я не могу ее взять, – горгона положила синий томик на вершину стопки. – Пусть лучше «Симада» остается у того, кому не помешает узнать другой взгляд на мир.

И снова у Риддла появилось чувство, что они пленники магических вихрей, которые кружат их в темноте, то позволяя не надолго сблизится, то разводя в разные стороны. Но он все равно верил, что рано или поздно сумеет поймать Хоуп и удержать рядом.

А пока колдун вручил девушке выпивку и усадил в кресло. Конечно в то, которое было целым и выглядело прилично, сам он прислонился к стене, взяв с каминной полки стакан. День выдался не из легких, но вид второго кресла отбивал желание дать отдых уставшим ногам. Ведь Риддл знал, в чьих точно зубах оно побывало.

От первого глотка тепло разлилось по венам, от второго ударило в колени, сделав их вялыми, будто готовыми в любой момент, растечься жидкой лужицей. На этом Том решил остановиться и поставил почти опустевший стакан на полку.

– Разжечь камин? Здесь всегда прохладно даже летом.

Горгона кивнула, свой стакан она рассеяно качала в ладонях, содержимого в нем пока не убавилось.

Риддл прошептал заклинание, огонь вспыхнул на пустом месте как на сухом ясене. Его магия была способна еще и не на такие чудеса. Тем более если ее подстегивало древнее как волшебство желание поразить симпатичную девчонку.

– Ловко, – Хоуп представление оценила, на свой скептический лад. – А разве страх перед огнем, не мешает творить такие заклинания?

– У нас с огнем странные отношения. Страх, притяжение и немного ненависти. Внутри моей палочки перо феникса. Огонь – часть моей магии.

– И все это как-то связано с Джагнаром-охотником?

– Да, – Том застыл перед камином, отсутствующим взглядом уставившись на осмелевшее пламя. Уверенный в собственной силе, он мог себе позволить немного ослабить концентрацию, магия не поведет, как подводит тело. Раз, два, три… пальцы задрожали, но не смогли сжаться в кулак.

– Я могу услышать вашу историю?

– Рассказ будет долгим и невеселым.

– У нас впереди вся ночь, – большие карие глаза выжидающе смотрели на колдуна. “Тянет время, – решил Том, – или передумала и не знает, как меня по деликатнее меня послать?” От этой мысли стало горько, и в тоже она принесла облегчение: пусть он как и прежде никому не нужен, зато в его жизни все останется по старому. Вот только отчего-то он совсем не спешил возвращаться к привычному существованию и готов был напялить пыльные шелка Шахеризады лишь бы Хоуп задержалась еще не надолго. Недоверие к людям было слишком высокой стеной, чтобы вот так сразу через нее перепрыгнуть, поэтому Риддл начал издалека.

– Вы помните, с чего начались проблемы с оборотнями?

– С Джона Гуда, так, кажется, звали того колдуна из Визенгамота.

– Уже не из Визенгамота, – усмехнулся Том. – Потом после того как мятеж подавили, его быстро сплавили куда-то заграницу. В одну из тех медвежьих дыр, которую не найдешь на карте. Причем сплавили как раз те, кто раньше горячо поддерживал его идеи.

– Он хотел запереть оборотней в клетках.

– По сути да. На языке бюрократии это называлось поставить под контроль: провести перепись, обязать носить отличительные знаки и каждое полнолуние проводить в клетках, под надзором наблюдателей. Все ради безопасности членов магического сообщества и самих оборотней. Правда те не оценили министерской заботы. Наш серьезный просчет заключался в численности противника. Задавали министерские себе вопрос: Сколько оборотней обитает в Англии? Если да, то ответ наверняка был пять -шесть сотен, но никак не больше тысячи. А несколько тысяч не хотите?

Том горько усмехнулся, как человек, уверенный: справедливости в жизни нет. Иначе дураки у власти несли бы ответственность за свои решения.

– Несколько тысяч умных сильных хищников, которые ожидали от победителей Гринвальда свободы, равенства, братства, а получили Джона Гуда и его постановления.

– Вы ненавидите оборотней? – Хоуп не сводила с него внимательного взгляда.

– Чхать я на них хотел и тогда и сейчас, – угрюмо буркнул Том. Его правая рука с силой разминала левое запястье. – Ничего страшного не случилось, если бы они и дальше сидели в своем Шмарксшеде. Пока министерство к ним не лезло, все было тихо.

Потом дотошные умники болтали, мол из-за того, что маги веками не вмешивались в дела вервольфов, если те сами не нарывались, законы Гуда и встретили такой яростный протест. Он быстро перешел в открытый мятеж, слишком крупный, чтобы его можно было подавить силами аврората. И тогда властям пришлось призвать на помощь свободных охотников за нежитью, фанатиков из рядов защитников человеческого вида, авантюристов и прочий сброд, что был не прочь рискнуть головой ради нескольких серебряных монет.

– Значит, вы стали охотником ради денег? – тихо спросила горгона.

– Осуждаете?

– Нет, мистер Риддл, – короткая пауза и следующая фраза слетела с языка, как с катапульты. – У чудовища нет права осуждать.

– Называть человека по имени для вас большой труд?

– Если для вас это важно, я буду стараться. Простите, я не хотела вас задеть.

– Ничего, – Том жалел, что завелся. Не стоило оно того. – Вы правы. Я тогда был на мели, а министерство обещало по 20 монет за одного убитого. Все кругом говорили, что оборотни – безмозглые твари, колдовать не умеют и на них можно заработать кучу легких денег. Один мой знакомый… Мы с ним сдружились, точнее просто сошлись на теме магловского оружия, советовал мне не раздумывать долго. Даже подарил кольт и хорошие серебряные пули. С пожеланием хорошенько повеселится и за себя и за него.

В общем и целом Риддл говорил правду, лишь немного меняя детали. С револьверами он связался не ради интереса, а чтобы добиться покровительства Зебулона Харта. Не для кого не было секретом, что влиятельный колдун из Визенгамота питал необъяснимую слабость к странным плюющимся свинцом штуковинам маглов. Тому не первому пришло в голову использовать слабость Харта к своей выгоде, но только у него получилось добиться результата и сладить с чуждой колдунам технологией. Зебулон вещал, что хорошему стрелку нужен дар, который живет не в руке, не в голове, а в сердце. Риддлу было плевать, в каком месте сидел его дар, лишь бы пуля находила цель.

Чужая кровь его не пьянила, не важно кого приходилось убивать оборотней ради наживы и выживания или домовых эльфов за компанию с Хартом. В последнем случае рукой Риддла управлял чистый расчет: не разочаровать Зебулона, но и не дать ему повода для зависти. В голове щелкал счетчик промахов и попаданий, сердце оставалось равнодушным. И все же не одна лишь надежда продвинуться за счет хорошего покровителя заставляла колдуна наведываться на помойку и шмалять по жирным юрким крысам. Стрельба его увлекала. Риддл не терял головы, но чувствовал приятное удовлетворение оттого, что есть еще одно дело, в котором он лучше других.

– В общем со мной все понятно, – Том невесело усмехнулся. – А вы как там оказались и зачем влезли в эту мясорубку?

Хоуп немного поколебалась, но решила, что тайна не стоит выеденного яйца:

– Я помогала Молли Уолд спасти сына.

– И вместо благодарности она вас предала.

– Люди предают, – слова звучали как констатация очевидного пусть и досадного факта. – Молли защищала своего ребенка, ее можно простить. Она мне ничего не должна.

– А я не умею прощать. Всегда закрываю счета, как сегодня с Джагнаром, – Том замолчал, завороженный пламенем, которое полностью заполнило камин. Магический огонь давал меньше жара, но обжигал так же сильно. – Вы учили это стихотворение: «Тигр, тигр, жгучий страх…

– Ты горишь в ночных лесах?

Риддл никогда никому не доверял, так с чего бы ему раскрывать душу перед ней? «Тот, кто ищет тепла, рискует обжечься», – вспомнились ему чьи-то слова. Вдохнув поглубже, Том начал свой рассказ.

========== Глава 8 ==========

– Оборотни хорошо горят? Ясен красен хорошо, но похуже вампиров, кровосоты-то вспыхивают как сухие дровишки. Раз и готово. А вот големы хрен горят, они тебе это огнеупорные…

Четверо мужчин шагали по плоской раскаленной полуденным солнцем крыше, троих из них сюда завела жажда наживы, а четвертого любовь к охоте. Один болтал, обращаясь ко всем сразу и ни кому конкретно, остальные берегли дыхание. И никто из них не испытывал большой радости от компании навязанной ему случаем.

Риддл остановился, вытер пот со лба пот и огляделся. Деревянные крыши, металлические крыши, черепичные крыши, крыши – плоские блюда и крыши горбатые… Крыши утыканные трубами, украшенные башенками, чердачными пристройками и водонапорными башнями. Сплошное поле крыш. Дома здесь липли друг к другу, как кишки в животе, улицы скрывались под деревянными навесами. Редкие промежутки были не шире чем проходы между партами в переполненном классе. Нежить, обитавшая здесь раньше, не жалела сил на защиту от солнечного света. Сверху место, которое маги прозвали Шмарксшед, напоминало когорту римских солдат, выстроившихся «черепахой». Крыши блестели, как надраенные металлические щиты, а тонкие трубы походили на пики.

Том держался в стороне от товарищей. Он доверял им ничуть ни больше, чем вервольфам. Мужчины перебрались на следующую крышу, шаги глухо отдавали по жести. Бум, бум, бум – звучал гонг, зовущий оборотней на обед. Трое старались не искушать судьбу и ступать осторожнее, четвертый – Джагнар разгуливал по крыше как по своей спальне.

Риддлу он сразу не понравился. Самоуверенность охотника, чувство собственного превосходства, страсть к показухе поначалу просто раздражала, а теперь сидела у Тома в печенках. И ничего, что его самого природа в избытке наделила тем же добром. Соринка в чужом глазу всегда затмит бревно в собственном.

Надо отдать громиле должное без него колдуны вряд ли дотянули бы до утра. Из отряда в двадцать человек их осталось лишь трое. Среди погибших не было ни криворуких, ни молокососов, которые скорее отстрелят себе яйца, чем попадут в оборотня, но противник все пер и пер. Проклятые твари думали так, мы не выберемся отсюда живыми, но и вам, сучьим детям, не дадим.

Риддл видел, как дрался Джагнар и сделал два вывода. Во первых, охотник один стоил всего того быдла, что министерство собрало против вервольфов. А во вторых, если компаньоны станут обузой, верзила, не задумываясь, их бросит. Чести в этом вроде как потомке чистых кровей было не больше, чем у шлюхи из Лютного. Он все греб под себя. Впрочем, кто здесь поступал иначе?

Солнце пекло как проклятое. Горячий воздух сомкнулся вокруг плотным коконом, а жар раскаленной крыши проникал сквозь подошвы ботинок. На поясе Риддла висел мешок с волчьими зубами. Он, не раздумывая, отдал бы парочку за возможность стянуть обувь и сунуть натертые сопревшие ноги в воду.

– Внутри хотя бы было прохладно, – с тоской начал Рэд, но запала ему не хватило, растратил весь на рассуждения об оборотнях. Он умолк и занялся тем же что и остальные – высматриванием подлянок. Светловолосая, но не рыжая, башка верталась туда сюда как тыква на палке, тело у колдуна было тощим.

Риддл не вертел головой, полагался на интуицию. Вервольфов не увидишь и не услышишь, пока они сами того не захотят. Мужчины перепрыгнули на новую крышу, покрытую потрескавшейся черепицей и высохшим мхом. Тени высоких труб съежились, не оставив никакого укрытия от солнца.

Рэд замер перед большой дырой, торопливо отступил и бросил взгляд на Риддла. Том успел прославиться своим чутьем на ловушки. Клоп, пронырливый коротышка под стать своей кличке, присел на корточки. Он искал остатки магических знаков, что могли бы подсказать, какая точно дрянь таится за чернотой дыры.

К неприятному удивлению министерских среди оборотней оказалось много хороших колдунов. Помимо проклятий они накладывали чары, которые бдительно реагировали на вспышки чужой магии. Том не стал рисковать и проверять ворожбой заколдована ли подозрительная дыра или нет. Да и зачем, ведь у них был Джагнар. Уверенный в собственной неуязвимости охотник обошел дыру по краю и устремился в узкий проход между двумя высокими красными скатами. Риддл насторожился, застыл, затаился. Все его чувства ждали, как отзовется место на вторжение чужака. Разбуженная магия дала бы о себе знать холодком по коже. Нападая, она бы встряхнула застывший воздух, а, получив отпор от защитного амулета Джагнара, рассыпалась бы во все стороны.

Том знал, что неприятное покалывание отраженного волшебства он почувствует не кожей, которая и так во всю зудела от грязи и укусов мелкой гнуси, а зубами. И заранее стиснул челюсти, хотя интуиция шептала, что все чисто. Как обычно она оказалась права. Джагнар преодолел проход между скатами, еще одно хорошее место для ловушки, и пошел дальше. На своих спутников он не оглянулся.

Клоп повернулся к Риддлу. Связка острых клыков четко выделялась на черной ткани рубашки. Они были мелкими, по большей части от детенышей и самок, но коротышка, ничуть этого не смущаясь, гордо выставлял трофеи на показ. Тома коробило от его хвастовства. Блестевшая от белизны связка так и просила, чтобы ее взяли и затолкали хозяину в глотку или, что было более практичным, опустили в карман своей мантии. Ведь зубы оборотней были не просто трофеем, а будущим золотом и серебром. Правда за клыки самок и молодняка министерство платило всего по пять-десять галеонов.

– Все равно чой-то тут не так, – протянул Рэд, намекая, что хорошо бы Риддлу пойти вперед, у него и чуйка лучше и магический дар сильнее. Клоп поддержал товарища взглядом.

– Все нормально. Не трясись, – отрывисто бросил Том. Вместо того чтобы последовать за охотником, он достал фляжку и сделал долгий глоток. Воды оставалось меньше четверти. Она была теплой и только утолила жажду, не принеся ни удовольствия, ни мимолетного освобождения от зноя. Рэд и Клоп переглянулись, и у того и у другого глаза были как мелкие грязные лужи. Одно время оба набивались Риддлу в приятели, но Том не водился с выродками. Пусть сейчас он был с ними, он никогда не был одним из них. Клоп с Рэдом и плотью и костями принадлежали Лютному. Они родились жить в дерьме и нигде больше. Том же верил, что у него великая судьба, а Шмарксшед – просто небольшое препятствие, которое не задержит его надолго. Ничего удивительного, что эти двое хоть и лебезили перед чародеем, в тайне ненавидели его не меньше чем сраных оборотней.

Клоп и Рэд двинулись между скатами с неохотой, но весьма шустро. Они боялись потерять Джагнара – их главную надежду выбраться отсюда живыми. Том пристроил фляжку на ремне и огляделся. Пестрая череда крыш почти заставила его потерять веру в существование нормального мира. Крыши перед глазами начали плавиться, растекаться яркими пятнами, затылок в раз отяжелел. Колдун наклонил голову. Ему показалось, что сейчас из носа хлынет кровь. Плюнув на конспирацию, он позволил магии сконцентрироваться в ладонях, превратиться в прохладу, а потом швырнул ее себе в лицо. Полегчало. В голове прояснилось, и крыша под ногами перестала раскачиваться. Том окунул лицо в сложенные ладони, втер магию в колючие щеки. Зажмуренные глаза защипало, а на языке появился привкус металла. Риддлу захотелось продлить свой короткий отдых, но время поджимало и пришлось возвращаться к реальности. Он хлопнул по полам грязной коричневой мантии, стряхнув с нее немного пыли. А потом поспешил следом за остальными. Их группа держала путь на восток к магическому порталу. Это был единственный шанс выбраться из города, отрезанного от остального мира антиаппарационным барьером и прочими чарами.