Текст книги "Златые горы (СИ)"

Автор книги: ficwriter1922

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Глава 1 ==========

Мы разные животные; между нами целые джунгли;

Она кружит вокруг своей свободы,

Пока я кружу над ее сердцем…

We’re two different animals. We live jungles apart.

She circles round her freedom and I circle round her heart.

Jethro Tull Rosa On The Factory Floor

“Все зло от баб”, – думал Мунгус Флетчер. – “Даже каменные они все равно найдут способ подгадить”. Он стоял в самом начале изогнутой парадной лестницы. Ступеньки были грязными. В воздухе висел кислый запах старой похлебки, а от самого колдуна за милю несло мокрой крысой. Флетчер зло посмотрел на горгулью, которая вывалилась из кармана его потрепанной мантии. Только чудо следовало благодарить за то, что она не отдавила ему ноги.

Выглядела статуя мерзко: тощая сгорбленная фигура с четко выпирающими позвонками, покрытая шерстью задница, морда как у черта, на голове козлиные рога, а рядом торчат уши, похожие на две половинки продольно разрезанного пшеничного зернышка. Несмотря на то что внешний вид горгульи был скорее бесполым чем женским, Мунгус искренне верил, что перед ним мисс, а не мистер. Слишком много от нее было проблем, как и от любой бабы.

«Глаза мои тебя б не видели, образина клятая!», – Флетчер просунул короткие пальцы с грязными ногтями сквозь дырку в кармане и растерянно почесал затылок. Помятый цилиндр сполз на лоб и едва не свалился с круглой головы.

А потом он от души пнул каменную дуру и тут же скривился. Его ботинки были сделаны из материала, который от магловского картона отличался лишь наличием скрепляющих заклятий. В короткой схватке больше всего досталось большому пальцу Мунгуса, ушибленная часть тела ныла и настойчиво требовала заживляющей мази. По каменной морде, будто бы скользнула тень злорадства, но скорее всего у раздосадованного колдуна просто разыгралось воображение.

Флетчер промышлял мошенничеством и мелким воровством, так что догадаться как именно горгулья попала в его карман – было не трудно. Недавно он путешествовал по Европе и побывал в Париже. Во время прогулки по городу один из его собутыльников ткнул в Собор Парижской Богоматери и прочувствованно произнес на ломаном английском: «Это красивейшее здание в мире, наше культурное достояние». Что такое культурное достояние Флетчер представлял смутно, но за непонятными словами ему отчетливо слышался звон монет.

Под музыку будущей наживы, которую не смог заглушить праведный звон колоколов (Мунгус был также благочестив, как голодная мантикора привередлива), он бродил вокруг собора. Из толпы припозднившихся туристов потрепанный путешествием прохвост выделялся, как уличный кобель на выставке призовых болонок. Это никого не смущало, тем не менее колдун напустил на себя независимый вид, мол я свободный человек и хожу где хочу. Постепенно острые тени удлинялись, небо меняло свой цвет с багряного на темно-синий, а гуляки расползались по домам и отелям.

Флетчер потирал друг от друга озябшие ладони, хмель давно выветрился и больше не согревал кровь. Он подождал еще не много, любуясь на статуИ в лучах последних лучах заката, выбор поражал воображение, каменных чудищ было больше чем ведьм на шабаше. «Вот и хорошо, – подбодрил себя вор, – кто заметит если одна исчезнет»? Его самоуверенность медленно таяла. Днем собор выглядел грандиозно, в сумерках пугающе. Темная громада, тянущаяся к небесам, казалась Мунгусу на редкость колючей, будто была сделана не из камня, а из переплавленных мечей – тронь и попрощаешься с половиной пальцев. Тем не менее отступать от кощунственного замысла вор не собирался: зря он что ли целый вечер кишки морозил?

Флетчер в очередной раз прошел мимо величественного входа и замедлил шаг. С потрескавшихся губ сорвалось неразборчивое заклинание. Приблизительно переводилось оно так: «Было ваша стало наше». Затем Мунгус по-ковбойски взмахнул рукой, будто бросая невидимое лассо. Мелькнула желтая молния и вспышка света полностью поглотила одну из каменных уродин. Флетчер не сумел ее толком разглядеть, слишком высоко та стояла. Еще секунда и на месте статуи зияла пустота, сама же она, уменьшенная до размеров фарфоровой пастушки, болталась у вора в кармане. В ту же ночь Мунгус смылся из города влюбленных. Его путь лежал дальше в глубь континента, но ни в Германии, ни в Италии, ни в Испании не нашлось желающих приобрести исторический памятник по сходной цене.

Впрочем, Флетчер не отчаивался, его философия торговли держалась на одном проверенном временем постулате: продать можно все. Рано или поздно найдется дурак, который купит даже самый распоследний хлам. А если этот хлам отмыть, почистить, приукрасить чарами и обозвать красивым словом, то за него можно получить целую кучу галеонов и спасибо в придачу. Маглы говорят: торговлю двигает реклама, и как всегда ошибаются, что с них недоразвитых взять. Торговлю двигают глупость и жадность покупателей.

Вот поэтому Мунгус терпеливо таскал горгулью с собой, та доставляла ему лишь одно неудобство – время от времени, когда чары ослабевали, вываливалась из кармана. Ее появление всегда приводило вора из цинично благодушного настроения в состояние: «Чтоб тебя, морда драная, в каменную крошку расквадрасило!». Обложив ни в чем неповинную статую последними словами, Флетчер приходил в себя, латал карман и с тяжелым вздохом уменьшал горгульку.

Так он бы поступил и в этот раз, не отвлеки его звонкая дробь каблучков за спиной. Сладкий аромат духов перебил вонь кислой капусты. Мунгус вдохнул полной грудью, неосознанно приосанился, расправил плечи и повернулся.

Как и многие щуплые мужчины, он считал идеалом красоты женщину дородную, фигуристую, с двумя арбузами в районе груди и одной похожей на сочный персик округлостью пониже поясницы. Сейчас к Флетчеру шла его мечта, его греза, воплощение всех самых смелых желаний-знойная брюнетка ростом с бравого кавалериста. Темно-красное шелковое платье обтекало те самые вожделенные формы, грива кудрявых волос роскошной шалью падала на открытые плечи.

Мунгус стоял столбом, приоткрыв щербатый рот. Водянисто-серые глаза сияли как две новенькие серебряные монетки.

– Доброе утро, – проблеял он, по-мальчишески дав петуха.

Красавица остановилась и смерила парочку колдун-горгулька высокомерным взглядом:

– Доброе, – бросила она, собираясь идти дальше.

– Рановато вы сегодня встали, – Мунгус запоздало приподнял цилиндр в знак приветствия.

– Кто рано встает тому всякий дает, – хохотнула бесстыдница.

Флетчер хмыкнул в ответ, такой юмор был ему по душе.

Женщина проскользнула мимо. Вор вздохнул и будто уткнулся лицом в жасминовый куст. Приторным ароматом ее духов можно было захлебнуться. Задерживаться красавица не стала, Мунгус глазом не успел моргнуть , а острые шпильки дьявольски красных туфель уже цокали по мраморным ступеням.

Не иначе как в приступе отчаяния он обхватил горгульку и попытался перетащить ее если не через весь пролет то хотя бы через пару ступенек. Ему почти удалось ее приподнять, но тут хилые мышцы объявили забастовку, и проклятая статуЯ с глухим ударом грохнулась на пол. Одна из грязных плиток раскололась пополам.

Краля в красном обернулась, скривила пухлые губки и двинулась дальше, томно покачивая бедрами. Флетчеру казалось, что он слышит призывное шуршание красного шелка. В вырезе сзади мелькнули кружевные кромки чулок со швом.

Все это вместе взятое поразило Мунгуса прямо в мелкое трусливое сердечко и на несколько мгновений, он превратился в каменного истукана – подходящую пару для валявшейся рядом горгульки.

Но вот стройные ножки в последний раз мелькнули среди балясин и Флетчер отмер.

Его острый кадык судорожно дернулся, слюна смочила пересохший рот. Он осмотрел горгулью и помассировал ноющее плечо. Эх, вот и еще одно доказательство, что все зло от баб! Что поделать, весна, Белтейн, время чудес и дешевого пойла. Конечно, женщина в красном – птица высокого полета, но, говорят, в самую волшебную ночь года сбываются все желания. Мысль о предстоящем шабаше взбодрила Мунгуса и под его залихватское насвистывание, надо сказать что песенка была на редкость похабной, горгулька воспарила на уровень хилой груди колдуна.

Со стороны эта парочка выглядела, как пародия на магловский нуар: статуя плыла по воздуху, а Флетчер целил в ее сгорбленную спину палочкой, будто пистолетом. Так они оказались на третьем этаже.

Каменная дура плавно опустилась перед массивной деревянной дверью, Мунгус убрал палочку и прислушался. Вроде бы цокот каблучков затих где-то этажом выше. Вряд ли красотка пришла к кому-нибудь в гости, а значит она возвращалась к себе, что создавало определенные проблемы. Этот дом не просто так выкрасили в желтый цвет. Те, кто сумел прожить в нем больше недели, не нуждались в психологической экспертизе, лишь в уточнении диагноза. Все знали: нормальные люди здесь не задерживаются, зато всякие психи чувствуют себя, как Мерлин на сиськах Морганы.

Впрочем, Мунгус не принадлежал к мужчинам, которые считают здравый ум главным достоинством женщины. На кой бабе мозги, если у нее такие… память в подробностях воспроизвела фигуру незнакомки. Одна беда красотки не клюют на голозадых, так что Флетчеру не следовало стоять тут и щелкать клювом.

Палец решительно надавил на потертую кнопку звонка. За дверью квартиры 7 сигма раздался противный визг, который поднял бы хозяина не то что с постели – из гроба. Под звонком была медная табличка, очередного клиента Мунгуса звали Т. М. Риддл.

***

Риддл выглядел лет на 20, но Флетчер знал, что ему 25 или около того. Т. М. расшифровывалось как Томас Марволло. Имечко как раз для полукровки. Один старый ханыга болтал, что мамаша у Риддла – магла, а папаша из благородных, а может наоборот. Черт его знает. Природа наделила Тома разнообразными талантами, при помощи которых можно было укротить нос любопытному и язык говорливому. Поэтому в прошлом этого сверх меры одаренного колдуна оставалось много темных пятен: никто не знал откуда он взялся в магическом мире, почему пошел на службу к Горбину Берку и каким образом сумел продержаться там почти три года, не угодив в лапы аврорам.

Горбина пройдоха Флетчер знал прекрасно, делец тот еще: легко заставит человека продать собственные потроха по цене свиной требухи. Раньше старик ссужал деньги под залог и обирал бедолаг, попавших в его сети до последней нитки, не брезговал он скупкой краденого, а также подделкой магических артефактов, но то было раньше. В последние годы Горбин стал уважаемым господином, хозяином антикварной лавки, куда абы кто не заходит – одна чинно-благородная публика Для грязных делишек он находил себе помощничков вроде Риддла, колдуна без прошлого. Мунгус пересекался с Томасом Марвало раньше, но дел с ним не вел. Видите ли, у Флетчера тоже имелась репутация, которая была стопроцентной гарантией того, что товар, прошедший через его руки, подделка. Так что он не знал точно, чем именно Риддл зарабатывает себе на хлеб с маслом.

Впрочем шила в мешке не утаишь, кто-то словечко обронит здесь, кому-то виски развяжет язык там, а Мунгус всегда держал ухо востро. Клиенты не бегали за ним толпами, тряся набитыми кошельками и умоляя всучить им разную дрянь, поэтому приходилось постоянно вылавливать в мутной воде сплетен ниточку, которая могла привести к горшку с золотом.

Начать вор решил издалека и угодливо поинтересовался:

– Горгулька не нужна? – а для солидности добавил. – Это исторический мема.. мена.. чего-то там… ал.

– Мемориал, – подсказал Риддл и лицо Мунгуса просияло.

– Он самый. Вещь с богатым прошлым и наследством, – эта характеристика в устах мошенника, далекого от искусства, означала, что висящая перед носом Риддла статуя является частью культурного наследия. – Горгулья с собора Парижской Богоматери.

– Это химера, – кривая улыбка ни чуть не красила бледное лицо. Заспанным Том не выглядел. Вряд ли он встал на рассвете, скорее колдовал всю ночь напролет, пока луна шла в рост. Что даром для него не прошло: под глазами чернели круги, на лице – щетина, темные волосы пахли алхимической дрянью, на правом рукаве коричневой мантии ворожба оставила жирные пятна.

Известие, что его горгулька оказалась не горгулькой, Флетчера не расстроило. Он пожал плечами и как ни в чем не бывало спросил:

– Ну так как насчет химерки?

– Сам собор к ней прилагается? – серо-голубые глаза смотрели на незваного гостя, как на приставучую уличную шавку, вроде и хочется пнуть да нога не поднимается, очень уж псина грязная и вонючая.

– Нее… – протянул Мунгус, по его спине пробежал легкий холодок. Интуиция не нашла лучшего времени, чтобы предупредить – он ходит по краю, того и гляди магическое заклинание, колдовской аналог хорошего пинка, схватит его за широт и спустит по грязной лестнице.

– Когда сопрешь весь собор, тогда и поговорим, – хмыкнул Риддл.

В другое время Флетчер конечно же возмутился. Разве он вор! Воры вламываются в чужие дома или шарят по чужим карманам, а он всего лишь берет то, что оставлено без присмотра. И кто посчитает это воровством? Хозяева уведенных им вещей не в счет. Если человек не может уследить за своим имуществом значит, он дурак, а дураки не имеют права высказывать мнение по спорным вопросам.

Риддл собирался захлопнуть дверь и Мунгусу пришлось оставить свою философию при себе.

– Это не все! – воскликнул он, а когда Том вопросительно приподнял брови, выпалил:

– Джагнар в Англии.

В ответ лишь равнодушное пожатие плечами. Флетчер надеялся на более бурную реакцию, однако чутье подсказывало, что его слова зацепили клиента.

– Проходи и не забудь свою подружку, – буркнул тот и отступил в коридор.

Мунгус считал Риддла чем-то средним между подонком, который ради выгоды любому перережет глотку и психом, который расчленяет людей забавы ради. Болтали, что Том чародей, и одних этих слухов хватало, чтобы умный человек держался от него подальше. Чародеев от нормальных колдунов отличали две вещи: слишком много мозгов в голове и слишком много магии, которая свербила в противоположном от головы месте. Такое фатальное сочетание обрекало человека строить грандиозные планы порабощения мира и обращения врагов в пыль. Мунгус готов был поспорить, что планов у Риддла – тьма и сам черт сломит ногу в его чокнутых мозгах. Как и в его жилище.

Квартира 7 сигма походила на лавку старьевщика: ящики разные по виду и по размеру громоздились здесь как попало, образуя запутанный лабиринт, бродить по нему не пожелаешь и злейшему врагу. Мунгус был парнем щуплым, но все равно продвигался вперед осторожно, следя за каждым своим движением. Не хватало еще ненароком разбудить какое нибудь прилипчивое чародейство. Комнату заливал магический свет, зеленые шторы плотно закрывали единственное окно. Одна стена полностью исчезла за стопками книг. Том принадлежал к тем фанатикам, которые ради них без раздумий жертвуют личным пространством. На всех предметах лежал густой слой пыли. Но вот что заслуживало подробного описания так это обои. Стены комнаты выглядели как спина бедолаги, угодившего под заклятие солнечного ожога. Дешевая бумага пузырилась, висела клочьями, края отслаивались, кое-где отвалились целые полосы. Под первым слоем обоев был еще один, а за ним еще и еще. Скорее всего бумага составляла изрядную часть от толщины стен. Изначально слои различались по цвету, но со временем краски поблекли, стали однотонными, красновато-желтыми и на редкость унылыми. Мунгус, известный бродяга и неряха, наморщил нос и спросил себя насколько же сильно человек должен не любить свой дом, чтобы довести его до такого состояния.

За лабиринтом из ящиков обнаружились два кресла, причем одно из них недавно жевала гигантская собака. Кресла стояли перед огромным камином, куда можно было впихнуть мелкого дракона и оставить жарится на собственном огне. Лепнину кто-то старательно разбил, уцелел лишь один купидончик, но он остался без рук и носа и больше походил на покровителя сифилитиков, чем влюбленных. Дверь рядом с камином скорее всего вела в спальню. Справа от нее, как часовой, стоял массивный саркофаг и зная Риддла не стоило надеяться, что он был пуст.

Том выбрал целое кресло, а Флетчеру досталось пожеванное. Он не стал привередничать пристроил цилиндр на хлипкий столик и сел.

– Откуда ты знаешь, что Джагнар в Англии? – Риддл сразу же перешел к делу, пропустив угощение выпивкой и сэндвичами. Желудок Мунгуса протестующее заурчал, но его хозяин выдавил из себя любезную улыбку. А про себя подумал: “Мантикора побери, этого спесивого выскочку. Нос задирает так, будто его бабка поимела себя срамом Мерлина”. Флетчер знал одного типа, тот торговал останками великих колдунов древности, которые не теряли со временем своей магической, а также иной силы. И женщин среди его клиентов было немало.

Где-то рядом стучал маятник, скоро к нему присоединились пальцы Риддла. Они раздражено барабанили по ручке кресла, так Том доводил до сведения окружающих, что его терпение на исходе.

– Я его собственными глазами видел, – заявил Флетчер уверенно и не без хвастовства. – Ехали в одном дилижансе из Кордовы в Лондон.

Для людей не знакомых с магическим транспортом и с Мунгусом Флетчером следует сделать пару уточнений.

Во-первых магический дилижанс хоть и похож с виду на обычный дилижанс, от которого маглы давно отказались, перемешается намного быстрее самолетов. Причем и по воде и по земле, а когда надо то и по воздуху. Тут все дело в пространственно временных измерениях, и судя по цене на билеты, для путешествия по ним требовалось не простое топливо, а золотой песок. Но цена вопроса не проблема для колдуна хорошо усвоившего чары незаметности и не забивающего свою голову вопросами вроде: а на какие деньги несчастный извозчик будет кормить своих маленьких детей?

С магическим транспортом Риддл был знаком не по наслышке, да и Мунгуса знал не первый день, поэтому ему не составило труда представить, как мошенник умудрился попасть в дилижанс.

– Так вот устроился я, король королем. Сиденья там – красота, темно-бордового цвета, что старое вино… а мягкие, словами не передать. Будто задницей в рай попал, – казалось Флетчер нес, все что в голову придет, но это было не так. Хоть рыбка и заглотнула наживку, подсекать ее следовало осторожно. Не ровен час сболтнешь лишнего и дело насмарку.

– И тут залезают в дилижанс двое. Ба! Смотрю я. Низкий с бородой – это мой старый кореш Элайя Чертабрат, его жабью рожу ни с кем не спутаешь. А рядом – Джагнар, я-то лично его не знаю, так видел пару раз издали, но такого парня раз увидишь – на всю жизнь запомнишь.

Про себя прохвост прибавил: а захочешь – не забудешь. В громиле было шесть футов роста не меньше и его зверская рожа могла нагнать страха на дьявола. А чего стоили его татуировки, способные блокировать любую магию. Говорили, что переплетение темных узоров покрывало тело охотника с головы до ног… В общем защищен он был, что твой хрен в гондоне.

В холодных глазах сверкнул злобный огонек, без сомнений Риддл отлично помнил Джагнара. Мунгус не знал, чем именно тот ему насолил. В последний раз громила был в Англии четыре года назад во время мятежа оборотней, устроил себе развлечение за министерский счет. Тогда-то и нашла коса на камень: чародей сцепился с охотником. Но Флетчер держал свой нос подальше от чужих неприятностей, его дело продать товар и быстро сделать ноги. Он прикинул и решил, что можно добавить еще немного бесплатной информации.

– С ним был огромный пес – настоящие сатанинское отродье: шерсть белая, а глаза красные, что раскаленные угли. Всю дорогу, пока они с Элом обсуждали свои дела, эта тварь с меня глаз не сводила, я уж решил все аллес, сейчас отхватит мне хозяйство и прощай наследники… – проникновенно закончил Мунгус, дав Риддлу возможность самоутвердится за чужой счет.

– А зачем тебе хозяйство, если женщины шарахаются от тебя, как от тролля, – усмехнулся Том. Мунгус воодушевился, к роли шута ему было не привыкать, и он всегда играл ее с блеском.

– Это кто сказал?! – голос задрожал от искреннего возмущения. – Да я сейчас на лестнице встретил кралю, так она на на меня с первого взгляда запала! Брюнетка в красном платье. Кажись, живет на верху, – руки колдуна обрисовали в воздухе что-то похожее на кривобокую виолончель.

– В красном платье, – протянул Риддл, злорадство в его голосе не предвещал ничего хорошего. – Это Рендис министерский клерк, у него необычное хобби – носить женскую одежду.

– Это че мужик был?! – воскликнул Флетчер, уже не паясничая. – Вот суккуба дочь… сын…

Вор поскреб в затылке. Определить цвет его волос не взялась бы даже умела гадалка, настолько они были грязными.

– Куда катится мир – пафосно изрек он. – Уже и своим глазам нельзя доверять.

Риддл рассеяно пожал плечами, выбор между благоразумием и жаждой мести занимал все его внимание. Флетчер чувствовал колебания клиента. Не долго думая, он попытался склонить чаши весов на свою сторону. Все-таки два разочарования слишком много для одного утра.

– Он здесь ради охоты. На очень редкую тварь.

– Какую именно? – полюбопытствовал Том с напускным безразличием.

Пришло время Флетчеру расстаться со своим главным козырем и он сделал это не торопясь, наслаждаясь моментом. На его лице появилась самодовольная улыбка, руки машинально поправили засаленные манжеты ибо даже у мелкого жулика должен быть свой стиль.

– На горгону, – улыбка расползалась во весь рот, фальшиво блеснул золотой зуб.

– Министерская комиссия признала этот вид вымершим еще десять лет назад, – авторитетно заявил Риддл.

Равнодушный тон не обманул Мунгуса. Нет, никуда этот чокнутый чернокнижник от него не денется раскошелится, как любящий папаша на свадьбу единственной дочурки.

– Во время мятежа оборотней кто-то превратил целый отряд охотников в кучу статуй, – вкрадчиво проговорил он.

– Заклинание окаменения может освоить и самый тупой из хогварстких пятикурсников, – возразил Том, стараясь выведать побольше сведений.

– Мрамор-то был коринфский, – ввернул Флетчер. Память у него была такой же цепкой, как пальцы, хватала любую информацию, а потом хранила надеясь, что когда-нибудь от нее будет толк. – Это ж сколько деньжищ можно получить за горгону! – его руки разъехались в стороны, изобразив кучу денег размером со здоровенного скручервя.

– Тогда почему ты сам ее не поймаешь? – Том одарил гостя кривоватой усмешкой. – Или ты на ходу выдумал эту глупую сказку. А о планах Джагнара ничего не знаешь?

Все он знает поспешно заверил клиента Мунгус, только силенок не хватает. Флетчер себя не переоценивал. Он – птичка мелкая пОрхает с места на место, кусочек урвет здесь, крошку перехватит там, глядишь и брюхо сыто. А великие дела пусть остаются таким как Том Риддл – они высоко взлетают, им же больно падать.

Дальше начался торг. Оба противника были профи и каждый галеон доставался Флетчеру, что Пирру его победа. Наконец они сошлись на 37 галеонах (Мунгус любил тройку, уважал семерку и верил, что вместе они приносят двойную удачу).

– Может еще десяточку за химерку? – попытал он счастья напоследок.

– Если только ты заплатишь мне, за то что я оставлю уродину себе, – предложил Риддл, ехидно улыбнувшись.

В общем на радостях вор уступил свою подружку даром, освободив место в кармане для мешочка золотых. А тот не заставил себя ждать – возник посередине шаткого столика. Мунгус поспешно выложил все, что знал. Его взгляд не отрывался от мешочка, закончив рассказ, мошенник тут же сграбастал плату и взвесил в руке. Дрожащие пальцы поспешно развязали шнурок, Флетчер не стесняясь Риддла повертел одну из монет перед глазами. Настоящее золото.

Том проводил его к выходу и, открыв дверь, вместо прощания произнес:

– Если ты меня обманул…

Мунгус не стал дожидаться окончания фразы, он пулей вылетел на лестничную площадку. Дешевые башмаки зашлепали по ступенькам, потом с грохотом захлопнулась входная дверь и довольный пройдоха навсегда исчез со страниц нашей истории.

***

Оставшись один, Том прислонился спиной к двери. Ему нужна была короткая передышка, чтобы дать глазам отдых, а мозгу время перестроится. Теперь вместо древнего кельтского амулета удачи у него новый проект. Жжение под веками не уменьшилось, а, наоборот стало сильнее, в уголках скопилась влага. Риддл моргнул: белки глаз выглядели, так будто он имел дело с магическими гримуарами, которые брызгали в читателей перцовым зельем. Долгий крепкий сон вот, что сейчас требовалось Тому, а не очередная авантюра, но он был не из тех счастливчиков, кто может зарабатывать на снах. Наоборот потребность в отдыхе лишь сокращала его скудные финансы.

Колдун пошел в гостиную, насвистывая под нос веселую мелодию, в ответ из под стоящего в углу медного треножника донеслось тихое шуршание. Густые тени, захватившие комнату, мешали разглядеть, что именно издавало эти звуки. Том рухнул в кресло. Доведя песню до победного конца, он прикрыл глаза. Шуршание приближалось, раз, два, Риддл не успел подумать три, как что-то мохнатое и теплое потерлось о его лодыжку. Не кошка и не щенок, а огромная книга настойчиво требовала внимания хозяина. Том бережно взял ее на руки и нежно погладил корешок. Со щелчком разомкнулись устрашающие застежки-клыки, книга раскрылась точно посередине На плотной бумаге расплылось красное пятно, Том перелистнул страницу и в начале главы о вурдалаках обнаружил мышиный хвостик, свернувшийся буквой S. Он точно не использовал хвосты грызунов вместо закладок, а значит портящая книги мышка вчера или сегодня сама едва не стала едой. Скорее всего сегодня, хвост выглядел вполне свежим. Риддл перевернул страницу, оставив все как есть. К вечеру все само исчезнет. Чудовищная книга отличалась завидной прожорливостью.

– Пожалуйста, открой мне Горгону, – в голосе колдуна появилась мягкость, которая совсем не вязалась с его обычной сдержанностью. Нормальные люди щедро отдают тепло своим близкими, Том же берег его для книг и, что самое интересное, они платили ему взаимностью.

Быстро замелькали плотные желтые листы, обдав лицо прохладным ветерком. Риддл низко склонился над книгой, а когда страницы успокоились, то едва не уткнулся носом в них носом, напрягая уставшие глаза. Он помнил все что там было написано, но на всякий случай решил перепроверить, особенно те сведения, которая касалась воздействия взгляда горгоны на змееустов.

Сбивчиво тикали часы, потом их заглушили тяжелые шаги: огромная тролиха, живущая сверху, проснулась и теперь начала отрабатывать свои па-де-де или что там делают, те кто хочет научится танцевать балет. С потолка посыпалась труха. Риддл и ухом не повел, его пальцы нежно гладили картинку, женщина на ней была страшна как весь ад вместе взятый: безгрудая, безносая, покрытая болотно-зеленой чешуей и с разворошенным змеиным гнездом на голове. Том смотрел на нее, но не видел, огромная куча золота полностью заслонила страхалюдину. И она была намного больше чем та, которую пытался изобразить Мунгус. Горбин говорил, если ты не можешь продать товар в четыре раза дороже его цены, значит ты идиот. Также старик не уставал ему напоминать: 95 процентов от каждой твоей сделки мои. И неизменно добавлял пяти тебе вполне хватит, чтобы не протянуть ноги и еще на ловлэйн. Ладонь, накрывшая картинку с горгоной, сжалась в кулак. Том давно отказался от ловлэйна, на смену этому снадобью пришли другие, пусть и не такие дорогие, зелье против бессонницы, зелье сна без сновидений и тонизирующие зелье. Он не мог припомнить, дня когда не вливал в себя что-нибудь из этой несвятой троицы.

Риддл посмотрел на стиснутый кулак и разжал пальцы. Не было смысла попусту яриться. Злоба не могла изменить условия магического контракта и ему предстояло еще два года батрачить на Горбина, отдавая жадному сквалыге почти все заработанное. А так же, хотя в контракте этого прописано не было, терпеть бахвальство, тупое самодовольство и постоянные насмешки хозяина. Старик никогда не упускал случая напомнить чародею, что если бы не его, Горбина, милосердие, Риддл сдох бы в подворотне, как бездомная шавка.

И все таки Тому хватило ума, чтобы признать судьба проучила его за дело. Не будь он самонадеянным дураком, ничего бы этого не случилось. Что ж он урок усвоил и впредь будет осторожнее.

Колдун снова посмотрел на чудовище. Оно устрашающе оскалилось и высунуло длинный раздвоенный язык. Том провел пальцам по злобно шипящим змеям, но те и не собирались успокаиваться как и его невеселые мысли. О горгоне знал Мунгус и прихвостни Джагнара и еще куча народу слышала что-то краем уха и понесла информацию дальше, плодя слухи и домыслы. Будут ли у него конкуренты? Вряд ли. Только безумец встанет на пути охотника. А Горбин? Если старик узнает, что его слуге удалось отхватить большой куш, то обязательно потребует свою долю.

И тут Риддл вместо того, чтобы снова стиснуть от ярости кулаки, широко улыбнулся. В магическом контракте четко было прописано право хозяина требовать процент от сделки. Но Том не собирался продавать горгону прямо сейчас. Он заточит ее в магический кристалл и спрячет в тайник. Пусть ждет своего часа так же как амулет Согердена и демоническое ожерелье Лорны. Хотя рядом с настоящей горгоной они дешевые побрякушки.

Правая ладонь колдуна все еще касалась страницы. Иногда он принимался постукивать кончиками пальцев и тогда книга довольно едва слышно урчала, как кошка, которую чешут за ухом. Риддл не отложил ее, хотя магический фолиант был увесистым, а он уже прочитал все, что хотел. С книгой на коленях ему лучше думалось.

“Говорят: первые Горгоны были бессмертны…», – по узкому лицу скользнула горькая усмешка. Как давно он не вспоминал о бессмертии, а ведь в школе только им и грезил: тысячи лет могущества и магии, тысячи лет возможностей, тайн, тысячи лет без страха. Но с каждым годом его мир сужался, теперь он мало думал о чем-то кроме ближайшего будущего. Все его мечты по большому счету ограничивались следующим вторником. Следующий вторник, был важнее даты, когда истекал срок магического договора, важнее мести. Следующий вторник – первый день после полнолуния, время бесполезное для настоящего колдовства. В следующий вторник Том сможет наконец отоспаться.

Риддл резко подобрался, сел прямо и книга едва не свалилась на пол. Он понял, что должен во что бы то ни стало поймать горгону не ради мести Джагнару и не ради денег, а для того чтобы доказать себе, что еще чего то стоит. Что он не из тех жалких колдунов, которые подавали много надежд в школе, а в результате стали никем.

– Извини, придется тебе досматривать свои сны на полу – сказал он книге, пригревшейся у него на коленях. – Мне пора браться за работу.