Текст книги "Закатиглазка (СИ)"
Автор книги: Феликс Неизвестный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Принцесса оглянулась, и вздрогнула, ведьма летела следом за ними, выставив руки вперёд, и щёлкая пенистой пастью.
Закатиглазка, боясь выпустит косу изо рта, замычала Зайцу на ухо, желая предупредить его, но он всё понял и так, ибо ведьма выла как стая голодных волков.
Они вылетели на бугор, на миг замерли в ареоле полной луны, Заяц поддал газу, и мотоцикл рванул дальше.
Деревья становились гуще, скорость пришлось снизить, а ведьму преграды не останавливали, она сшибала ветки и разбивала стволы деревьев, нагоняя беглецов. Мотоцикл поехал по бурелому, колеса запрыгали, норовя уложиться на бок.
– Я не могу удержать руль! – запищал Заяц.
Принцесса положила свои ладони поверх заячьих лап, напрягая крепкие, как стальные троссы, мышцы рук, у Зайца от её хватки, аж заслезились глаза, но лапки он не смог бы выдернуть и при желании. Из густоты кустов им прямо под колёса выскочил толстый слизкий ствол упавщего дерева, мотоцикл подлетел в воздух, и закрутил мёртвую петлю, лес прокрутился перед глазами ездоков, мгновенно они осмотрели всё на триста шестьдесят градусов небо – оскаленная пасть ведьмы – земля – ствол дуба, последнее оказалось финальным аккордом гонки, сделав кольцо в воздухе мотоцикл врезался в него, и летя в пространстве, с угасающим сознанием, Принцесса различила раздававщееся где-то невыразимо далеко, и каким-то чудом услышанное ею, через огромное расстояние, пенье петуха, возвещавшего восход солнца.
Глава 4
Закатиглазка пришла в сознание, и увидела над собой ясное, без малейшего облачка голубое небо, с переброщенной через него аркой радуги, скрипели верхушки упиравшихся в небосвод сосен, радостно пели птицы, Принцессе, сделалось так хорошо и спокойно, что не хотелось вставать, дабы не нарушать внутренюю идилию. Но двести тысяч сами себя не добудут – пришлось подниматься.
Правое плечо свела судорога боли, Принцесса, только сейчас вспомнила о ранении, оторвала лентой край передника, поплевала на прокол, и перевязалась. Мотоцикл лежал разбитый всмятку у корней дуба, переднего колеса не было, оно валялось шагах в пятнадцати от остова машины. Что-то блеснуло в мокрой траве, Принцесса наклонилась и узнала свою вилку, подняла, отёрла и спрятала в карман.
Невдалеке кто-то закряхтел, это очнулся Заяц, ему повезло больше Закатиглазки, он упал на перину из дёрна и хвойного опада, и, теперь, пыхтя и фыркая, слезал с неё.
– И куда же нам, теперь, идти? – спросила у него Принцесса.
– Не знаю, – отвечал, оглядываясь по сторонам Заяц – мы заехали в такие дебри, что можем и не выбраться.
– Ах, как же будет горевать Король, – забеспокоилась Принцесса – ведь, я не принесу ему денег.
– Не унывай, пойдём на восток, – Заяй махнул лапой в направлении, видневщейся вдалеке синеватой горной гряды – куда-нибудь да выйдем.
Они шли не останавливаясь до полудня, шла, конечно Принцесса, а Заяц дремал в кармане передника, но пережитое ночное приключение подорвало, даже, неистощимые силы Закатиглазки, сначала она подобрала длинную ветку и опиралась на неё как на клюку, но это мало помогло, тогда она растолкала Зайца.
– Мне нужно отдохнуть, – она высадила его из кармана.
– Какой может быть отдых? – возмутился он – Эдак нам придётся заночевать в лесу.
– Я всего часик посплю и пойдём дальше.
– А говорил я тебе, поехали поездом, – припомнил Заяц – так ты деньги зажала, мои кровные, Из-за тебя нас эта бестия чуть не доконала, мы заблудились, я голодую, а ей, видишь ли, спать притопило. Ты, конечно королевская дочка, но, уж, больно распоясалась! За такие мытарства я меньше чем на пост министра финансово – материальных растрат и хищений, не соглашусь! Это моё крайнее слово!
Принцесса прислонилась спиной к сосне, сейчас она была согласна на любые требования Зайца, лишь бы он заткунулся. Да и Заяц понял, что от сиесты уйти не удастся и присел рядом.
Большая шишка сорвалась с верхушки сосны и попала задремавшему Зайцу прямо по носу. Он заорал, ухватившись лапками за разбитый нос. Принцесса открыла слипшиеся глаза, увидела травмированого зверя, запрокинула ему голову и стала промакивать мордочку передником. В этот момент сорвалась ещё одна шишка и ударилась Зайцу промеж поднятых косых глаз, он отпрыгнул, и матюгнулся.
– Да что же это такое делается!
– Это к деньгам, – сказала Принцесса.
– К деньгам это когда птичка обгадит! – не согласился Заяц.
Не успел он это сказать как что-то мокрое лянулось ему на макушку.
– Неужели, таки, обгадила? – пробурчал поражённый Заяц и осторожно потрогал маковку, его пальцы залипли в слюне – На меня кто-то плюнул? Откуда?
Он задрал морду вверх, но никого не увидел, только, верхушки мерно покачивающихся деревьев.
Вдруг Принцесса подскочила к сосне, под которой они спали, обхватила её руками, и принялась трясти, посыпались шишки, старые пожелтевщие иголки, и что-то, с уханьем, как пробитый воздушный шарик, ударяясь об ветки, и сдирая кору дерева, хлопнулось под ноги Закатиглазке.
Принцесса подхватила одной рукой упавщее созданье и подняла на уровень глаз.
Это оказался маленький, чуть выше колена, человечек, с короткими кривыми ножками, в больших кломпах, грязных чулках, и коричневых бриджах на подтяжках, из под которых торчал крысиный хвостик, на пузатеньком тельце была клетчатая рубаха с декоративными пуговицами и красный жилет.
Лицо, человечка отличалось безобразием: крошечный подбородок поросший щетиной, ротик – подковка, нос картофелиной, крохотные чёрные глазки с нависающими косматыми бровями, при этом необычайно большая, как футбольный мяч голова, с широкой залысиной ото лба и жёсткими всклокоченными чёрными волосами, а в качестве одеколона, от него шло жёсткое перегарное омбре.
– Не троньте меня! – пищал человечек – Я повелитель шахт и господин копей, повелитель рудников, страж угля и металла! Будете бить, я заявление на вас напишу!
– А я знаю кто ты! – радостно произнесла Принцесса, и поставила человечка на землю – Ты – Кобольд! Гном живущий в шахтах, но не занимающийся горным ремеслом. Что ты делаешь так далеко от своих штолен?
– Накрылось всё, – пробурчал Кобольд – за год погибло триста с лишним шахтёров и шахту закрыли как особо опасную.
– Вот же несчастьице, – расстороилась Принцесса.
– Так, это, ещё, сильно заниженные цифры – Кобольд отряхивал сосновые иголки с жилета – Я в начале февраля валуном человек пятьдесят задавил, а в газетах написали, что троих. Далее, в марте, газу в забой напустил и подорвал их к такой-то матери, не меньше семидесяти, а через семь дней.
– Но зачем вы это делали? – оборвала его Закатиглазка.
– Что бы знали кто начальник! – гном ударил себя в грудь волосатым кулаком – Я – владелец горных богатсв! И перед входом в шахту они, такова их обязанность, оставляли мне подношения, и была у меня особая вышка, с которой я на каждого плевал!
– Для этого мне вышка не была нужна, – вставил Заяц.
– Молчать! – гаркнул на него Кобольд – Я – начальник! – и продолжил – Они рассчитывали, что за подношения я пакостить им не буду, а я всё – равно пакостил! Начальник, что хочу то и делаю, тогда эти бездельники снесли мою вышку, не хотели они, видите ли вы, что бы я на них плевал, ну какая им, спрашивается, разница, итак чумазые с ног до головы. Перестали оставлять для меня пиво и сосиски, не понимали, что для них это честь. Я, за такое, их до полутысячи извёл. Так шахта и обанкротилась. А я, вдобавок, навёл на неё металлистов, оборудование повырезали, до последнего болтика. Потом там, естественно, всё затопило и я перебрался сюда, нашёл себе норку, и живу с чувством выполненного долга.
– А мы с Зайчиком заблудились, – Прицесса опять села под сосну – может вы бы нам помогли выбраться?
– Да я всё слышал, – Кобольд выпятил нижнюю губу – но куда вы идёте?
– Нам нужно попасть в посёлок «Бедняцкий», – ответила Закатиглазка – к моим родителям, забрать у них для моего мужа – Короля двести тысяч.
– Знаю я этот посёлок, – Кобольд хитро прищурился – а, ведь, Косому ты за помощь, министерское кресло посулила. Вот и мне того же надо, а за это я отведу тебя к родне.
– Не смогу я его величество на два кресла разжалобить, – развела руками Принцесса.
– И не надо, – заверил гном – выпроси одно, для меня. А косой обойдётся. Рассуди сама, косой-то больше и не нужен, мы с тобой и сами справимся.
– Прекратите эти ваши расистские выпады! – заплевался возмущённый Заяц – Во – первых: я не косой, я – чистокровный русак, а во – вторых: это мы без вас обойдёмся!
– Нет, гномик, так не пойдёт, – сказала Принцесса – у меня с Зайчиком уговор. Но, если, ты нам поможешь, будешь у Зайчика заместителем. Заместитель министра, он, знаешь ли, тоже, много ворует.
– Быть заместителем у этого?! – Кобольд упёр руки в боки, и грациозно переставляя ножки, чеканя шаг большушими кломпами, Из-за размера похожими на ласты, подошёл к Зайцу вплотную, и едва не касаясь своим бородавчатым носом носа визави, принялся внимательно смотреть ему в глаза. Заяц, тоже, упёр лапы в боки, и старался не отрывать взгляда от глаз гнома, но подбитый глаз, подводил его, постоянно слезясь и норовя закрыться, а разбитый нос, шмурыгал, от запёкшейся крови.
Два профиля застыли друг против друга, как Ленин и Сталин, это был именно тот случай, когда хорошее встретилось с прекрасным.
Неожиданно, Кобольд взял, и вырвал у Зайца из шеки ус, отскочил назад, победно поднял руку с усом вверх, и прокричал:
– Я – начальник!
Заяц ухватился обеими лапами за пострадавшую щёку, и замычал как неделю недоенная корова.
– Зайчик, зайчик – в попе пальчик! – дразнился Кобольд, и пританцовывал на месте – Ладно! – неожиданно обратился он к Принцессе – Уговорила ты меня, пойду, пока, в замы, а там посмотрим, что с этой старой скотиной делать.
– Вот и славно, – обрадовалась Принцесса – но мы ночь не спали, очень устали, дай нам немного отдохнуть, и тогда отправимся в путь.
– Не вопрос! – Кобольд обнюхивал оторванный ус – Когда солнце пройдёт отметку в три часа пополудни, я разбужу вас.
– А вы понимаете время по солнцу? – восхитилась Закатиглазка.
– Конечно, – без тени сомнения ответил Кобольд – я же начальник прирождённый. Нет таких вопросов на которые я не знал бы ответов, и дел которых бы я не умел делать лучше всех! Так, что вы спите, а я буду вас охранять, мышь мимо меня не проскочит.
На том и порешили. Принцесса и Заяц тут же уснули, Принцесса подложив руку под голову, Заяц свернувшись калачиком у неё за спиной.
Когда Закатиглазка открыла глаза, солнца на небе, уже, не было видно, только красно – жёлтые лучи прорывались в лес с запада, за спиной у неё по-прежнему сопел бывший председатель совхоза, а на коленях, завернувшись с головой в передник, и оглашая лес, непостижимым для гномьих размеров, богатырским храпом, спал Кобольд.
Принцесса резким движением вытряхнула его из передника.
– Ага! – подскочил Кобольд – Проспали!
– Как проспали – вскочил заспанный Заяц – Теперь в лесу ночь провести придётся! Я замёрзну, околею!
– Не ссы в компот – съешь бутерброд! – оптимистично предложил гном – Сейчас пойдём ко мне, там заночуем, со всеми условиями, я там всё своими руками построил, – он показал свои ладони с кривыми пальцами – дом – полная чаша, правда, удобства во дворе, но, если, сильно припечёт можно и в уголке на полу.
– Мой возлюбленный Король, тоже, любит строительное дело, – Закатиглазка поднялась, и расправляла платье – наймёт шабаёв, они ему пару рядов сложат, он их выгоняет, не заплатив, приглашает следуюших, с ними таже история, и так, пока дворец не возведёт, не бросает дела, трудоголик мой ненаглядный.
– Странно, что он тебя на это не приспособил, – высказал удивление, уже, немного разбиравшийся в семейных делах монаршей четы Заяц.
– К сожалению я в строительстве неспособная оказалась, – вздохнула Принцесса – мне, только, черновую работу доверяют, разгружать песок, кирпичи, шлакоблок или щебень перетаскивать.
– Вот это ты подвела Его Величество, – отозвался Заяц.
– И не напоминай, – приуныла Принцесса.
Кобольд привёл их к низенькому бугорку поросшему мелким кустарником, за одним из кустов репейника был спрятан узенький тоннель. Кобольд, чуть пригнувшись, пошёл внутрь, приглашая и гостей. Закатиглазке пришлось лезть на четвереньках, следом пробирался, тихо чертыхаясь Заяц.
Благо дело, тоннель был короткий, а за ним находилась маленькая пещерка, очень низкая, Закатиглазка могла передвигаться в ней, только, полусогнувшись, отовсюду торчали корни, потолок был подпёрт старым бревном, в стене имелась выямка наполненая хворостом, служивщая камином и печью, под ней лежала охапка сена – постель, в пещерке стоял густой, плотный одуряющий запах, Кобольд, явно, не был сторонником, излишней гигиены.
– Вот это и есть условия?! – Заяц щурил глаза, тонннель, был одновременно и окном, потому пещерку наполнял интимный полумрак – Что же, узнаю руку мастера.
– У меня красный диплом архитектурно – зодческой академии, – не понял сарказма Кобольд – Сейчас, ещё, камин распалим, вообще, шикарно будет. Спички есть?
– Простите, нету у нас спичек, – недовольство Зайца росло – некурящие мы.
– Куда тебе, косой, курить, – Кобольд рылся в куче хвороста-то ли дело я, полмешка вирджинского табаку враз выкуриваю, – он вытащил две коротких палочки – а, ещё, у меня значок за разведение огня трением.
В полумраке раздалось шуршащее трение палочек и тяжёлое сопение Кобльда.
Длилась работа секунд десять, после чего Кобольд в бешенстве зашвырнул одну палочку, а вторую завпустил в Зайца, всё ещё тяжело дыша он свалился на сено и, тут, же захрапел.
Принцесса и Заец моча сидели прислонившись к импровизированной стене гномьего дома. Последний луч заходящего солнца покинул свод пещерки, и как бы прощаясь с ним Заяц громко чихнул, разбрызгивая мокроты по земляному полу.
– Не хватало мне, теперь, подхватить простуду, – испугался Заяц – в таких-то условиях, а у нас никаких лекарств, даже зелёнки, что бы пятки помазать нет.
– Не беспокойся, – Принцесса ласково положила ему руку на плечо – есть один безотказный способ.
– Если этому способу тебя обучил супруг, то не надо, – забеспокоился Заяц.
– Способ действенный, – заверила Принцесса – я на себе испытала. Как-то, в феврале, я заразилась вирусом гриппа, но решила, что лечиться, мне некогда, перетерплю, и принялась убираться в королевских покоях, но Король, как внимательный и заботливый муж, сразу заметил, что мне не здоровиться, спустился с трона, самолично подхватил меня на руки, и выбросил в окошко. Через три дня я пришла в сознание, а гриппа как и не бывало! И, только, убедившись, что я выздоровела, Его Величество разрешил мне вернуться к обязанностям, так я узнала про этот чудодейственный способ и полюбила Короля ещё больше.
– А я и не простыл, – поспешил заверить Заяц – это просто пыль в нос попала.
– Давайте не будем рисковать вашим здоровьем, вы, как – никак, мужчина пожилой – не солгласилась Закатиглазка – превентивные меры вам не повредят, вы нам завтра здоровенький и свеженький нужны.
– Не надо! – взмолился последний раз Заяц.
– Трусишка, – Принцесса взяла Зайца за шиворот, и как тот не упирался, но был выброшен на улицу, как мешок с мусором – утром вы мне, ещё, спасибо скажете.
– Давай я сейчас скажу, – предложил Заяц, в жизни никому не говоривший таких слов, и попытался залезть обратно, но второй раз был вышвырнут, так же бесцеремонно, как и в первый.
Поняв, что делать нечего, и возблагодарив судьбу, что Король Многоземельный не практиковал уринотерапию, Заяц нагрёб старых листьев, и закопавшись в них, заснул.
Настало утро. Роса застыла крошечными серебряными хрусталиками на юных зелёных травах, запел трелью лесной жаворонок, а в ответ ему громко выпустил утренюю порцию удушливых газов спящий Кобольд.
Принцесса вылетела из пещерки вытирая слезящиеся глаза и откашливаясь.
Заяц, которого разбудил предрассветный холод, уже, нашёл несколько грибков, вынюхал съедобные, позавтракал ими, и сидя на заду вылавливал из шерсти блох. Наконец из тоннеля, зевая и потягиваясь вышел и хозяин дома.
Он молча уселся перед пеньком, на который выложил из карманов горсть орехов, какие-то корешки, и флягу. По всей видимости Кобольд собрался подкрепиться перед долгой дорогой. У Зайца при виде, того, что удумал гном, в такой опасной близости от Закатиглазки, рот растянулся в ехидную усмешку.
– Что лыбишься, Зайчище? – заметил изменение его мимики Кобольд – Я с тобой не поделюсь, не надейся. Обидно? Ты – гавно, а я – повидло! Видишь ли, косоглазый, быть начальником, это не просто, привилегия, это обязанность, ткнуть каждому.
Наверяка он бы, ещё, долго рассуждал на тему прирождённых функций руководителя, но Принцесса, уже, подкралась к нему сзади, и одной рукой прижала его голову к поверхности пня, прервав тем самым рассужления о высоком, а второй рукой она сгребла все орехи и не разбивая скорлупы закинула их себе в рот, затем та же участь постигла и коренья, последней она взяла флягу и сделала большой глоток.
Лицо Принцессы покраснело, она закашлялась и одновременно выпустила из рук и флягу, и Кобольда.
– А – а – а! – проорал Кобольд подхватывая флягу – Это же чистейшая настойка боярышника! Неразбавленная!
– Боярышник – напиток алкашей, – сквозь кашель просипела Принцесса.
– Боярышник – это напиток бояр! – оспорил Кобольд, заглянул одним глазом в горлышко фляжки, и припал к ней губами, подёргивая ножкой от удовольствия.
Осушив флягу, он отбросил её в сторону, занюхнул просаленным рукавом, крякнул и признёс:
– Теперь я готов дойти, хоть, на край света! – он хитро прищурился-только я знаю путь через горную долину, который выводит прямо на посёлок «Бедняцкий», но в долине, уже, не первую сотню лет свирепствует старшая сестра ведьмы, с которой вы недавно повстречались.
Принцесса быстро переглянулась с Зайцем.
– Как я про это узнал? – настойка боярышника привела Кобольда в отменное настроение – А по твоим шлёпкам!
Закатиглазка непроизвольно опустила глаза на свои ступни.
– Только Козлиная Ведьма, на сто миль в округе, – Кобольд икнул – носила «пынеступы», она обожала плясать в них при полной луне, после того, как расправится с очередной жертвой, и сдерёт с неё кожу, что бы получить способность превращаться в предыдущего владельца этой самой кожи. Но вам, как-то удалось уйти, не потеряв шкуры, да, ещё, и прихватив её обувку. Небывалый случай. Разве, что, один из вас и есть превращённая ведьма.
Принцесса и Заяц опять переглянулись, на сей раз с опаской.
– А, может, это я – превращённая Козлиная Ведьма? – предположил Кобольд, и рассмеялся – Придурки! Если бы кто-то из нас был ведьмой, то рассвета остальные бы не увидели, – затем он опять посерьёзнел – но её старшая сестра в тысячу раз страшней, Принцесса, и она не оставит вам этого оскорбления. В долине творится такая жуть, что, если бы не моё особое расположение к вашей монаршей особе, я бы нипочём не согласился туда идти, только почтение к вашему титулу, толкает меня на это. Почтение к титулу и пост министа.
Тут то до Зайца и дошло к чему клонит подлый конкурент.
– А ты сам, хоть, раз эту «старшую сестру» видел? – встал между Принцессой и Кобольдом Заяц – Может, ты, просто, нас запугиваешь?
– Видел ли я её? – переспросил Кобольд – Да, видел, довелось мне как-то тёмной ночью побывать в тех краях, и не приведи тебе с таким столкнуться, с твоей старческой аритмией. Земля выженна, повсюду мертвецы на висилицах развешаны, вёрёвками поскрипывают.
– Мы с вами вчера условились, – прервала рассказ Закатиглазка – и условий менять не намеренны.
– Да посмотри на меня! – топнул ногой Кобольд – Я же – начальник! Вот что могу!
Он подбежал к трём молодым берёзкам, и с криком «Я – начальник!» стал корчить им гримасы, показывать язык, крутить с обеих рук кукиши.
– Думаешь, что это и всё? – обратился гном к Принцессе – Ошибаешся!
Он сложил губы дудочкой и начал оплёвывать стволы деревьев, с необычайной точностью, а затем побежал по кругу, но плеваться при этом не переставал, бедные берёзки, словно попали под круговой обстрел харкательного пулемёта.
Заяц понял, что долгожданная должность ускользает, решил доказать, что и он не лишён навыков руководителя, тоже подбежал к деревцам и начал их оплёвывать, слюны у него получалось в избытке, только, она вся оседала на его же подбородке и том, что осталось от некогда внушительного пуза, он пытался сгребать её лапками и швырять в многострадальные берёзки, но слюна залипала между пальцев, и, соверщенно от них не отделялась.
А Кобольд, тем временем, демонстрировал новые способности, незаменимые в арсенале настоящего начальника, он повернулся спиной, отстегнул подтяжки и спустил по колено бриджи, выставив на обозрение сморщенный лохматый зад.
– Нате, нюхайте! – Кобольд отклячил пятую точку и начал энергично крутить ей то по часовой, то против часовой стрелки.
Заяц стал с ним рядом, тоже повернулся спиной и, как паралитик, тряс хвостиком – пупочкой.
– А до морды ты можешь достать, ушастый? – спросил у Зайца Кобольд, резко повернулся лицом к нему, взялся большим и указательным пальцем ниже своего пупка и выпустил мощную струю урины, целясь оппоненту между глаз.
Заяц успел пригнуться в последний момент, и бросился бежать, Кобольд погнался за ним, не сбавляя напора, и норовя пометить Зайцу загривок.
Заяц упыхался, остановился, схватился одной лапой за ствол осины, а вторую прижал к бешено колотяшемуся сердцу, тут бы ему и попасть под раздачу, но в самый неподходящий момент у гнома кончился заряд, и он застыл перед противником изо всех сил напрягая мочевыделительную систему, но тщетно.
– Подлец. – еле выдохнул загнанный Заяц, и часто дыша, упал на одно колено – да я тебе морду набью за такое, огребёшь у меня по мордасям, будешь знать.
Кобольд какое-то время стоял в недоумении, потом до него начал доходить смысл сказаного, и по мере осознания, его мохнатые брови строились домиком, пожованое личико, покрывалорсь всё большим количеством мимических морщин, и наконец из глаз брызнули слёзы, Кобольд раскатисто зарыдал, неуклюже повернулся на сто восемьдесят градусов, и побежал на встречу приближающиейся Закатиглазке, решившей вмешаться в конфликт высокопоставленных мужей.
– Милиция! – завывал убегающий Кобольд, его лицо исказила гримаса неподдельного ужаса, как – будто кровожадный ушастый зверюга преследовал его по пятам, хотя Заяц лежал под деревом недвижимый, стараясь успокоить разбущевавшийся пульс. Но страх не давал гному обернуться, штанишки спали ему до самых щиколоток, что замедлило бег до невозможного, но Кобольд, в панике, и не думал подтянуть бриджи, а продолжал перебирать кривыми тонкими ножками, на ту ширину, которую позволяли спавшие портки.
Наконец Принцесса подошла к Кобольду вплотную, он, мигом, головой вперёд, занырнул ей под юбки, обхватил ручками ногу, и по оставшемуся снаружи, оттопыренному голому заду было видно, как всё тельце гнома сотрясается от рыданий.
Немало времени понадобилось Закатиглазке, что бы успокоить перепуганного Кобольда, и уговорить вылезти из под ног, затем она вытерла его заплаканную физиономию, подтянула бриджи и застегнула их на подтяжки.
– Я полагаю вы достаточно набаловались? – спросила Принцесса обращаясь к будущим державникам – И мы можем продолжать путь?
Враждующие стороны согласились на временное перемирие, Кобольд сначала пошёл впереди, как проводник, но, тут, произошёл очередной инцидент – Заяц залез в карман передника, намереваясь путешевствовать с комфортом, на что Кобольд заявил, что он, тоже, желает ехать в кармашке. Поначалу условились, что пассажиры будут ехать в кармане по часу кадждый, но так как ни у кого не было часов, а те что были в медальоне у Принцессы, давно не работали, то отсчитывать время взялся Кобольд, правдо у него выходило, что в проезд Зайца, он досчитывался до трёх тысяч шестисот секунд в пять раз быстрее, чем в ходе собственной поездки. И дабы не было споров по этому поводу, Принцесса, под недовольные выкрики, заявила, что пешком идти будут все.
К полудню они вышли из лесу, оказашись перед горной грядой.
Вдоль кряжа проходил железнодорожный путь. Кобольд пояснил, что изначально железную дорогу хотели провести напрямую, пробив тоннель в скале, но, подумав, решили прокладывать в обход, делая крюк в двести пятьдесят миль, так как это увеличивало бюджет, который можно разворовать.
Мимо путников, визжа и гремя, промчался состав пассажирского поезда, Заяц с грустью разглядывал сидящих возле окон людей, представляя себя на их месте, Кобольд, тоже, не упустил удобного случая, скинул портки, и выставил на обозрение проезжающим свой зад, эту демонстрацию он сопровождал неприличными жестами, и криками, о том, что он здесь главный, и о ничтожности всех находивщихся в вагонах. Кричал он с такой самоотдачей, как – будто пассажиры действительно могли его услышать.
Подъём к перевалу, ведущему в долину, занял всё светлое время суток, и заночивать путникам пришлось на отроге горы, Кобольд чувствовал себя прекрасно, переругивался с горным эхом, выясняя кто начальник, в кармане бриджей у него оказался фунфырик с настойкой боярышника, который он с большим удовольствием употребил, и благодаря высоте напиток ударил ему в голову с тройной силой, после, он справил малую нужду в пропасть, стоя у самого края и покачиваясь, ибо считал, что нет большей в мире красоты, чем ссать с огромной высоты.
Принцесса же с Зайцем страдали от высотной болезни, и если, Закатиглазка держалась, благодаря закалке, то Зайца гипоксия совсем доконала, он валялся, как мешок с требухой, стонал и пускал слюни.
Принцесса руками, благо имела железные пальцы, тренерованые на погрузке угля пригоршнями, вырыла углубление, что бы спрятаться от ветра и ночного холода, и забралась в него, держа на руках Зайца завёрнутого в передник.
Кобольд заснул, завалившись меж двух валунов, и испускал богатырский храп, повторяемый эхом, до самого рассвета.
На второй день начался спуск и Заяц, уже, смог самостоятельно идти, не держась за юбку Принцессы. К полудню они достигли перевала, и замерли, восхищённые открывшимся видом, их взорам предстала долина покрытая голубой дымкой, вся утопающая в зелени, перерезанная линиями рек, берущих начало от многоуровневых водопадов, рёв которых доносился до слуха золотоискателей.
– А где же выжженная земля? – тихо спросил Заяц.
– Так говорили по телевизору, – так же тихо ответил Кобольд – так что это вполне могло быть, просто, получилось наоборот.
Заяц посмотрел на Кобольда непонимающими глазами.
– Ну не был я здесь, – признался Кобольд – зато много слыхал про эти места.
– Выходит, что и про туташнею ведьму, ты, тоже, только, слыхал? – теперь спрашивала Закатиглазка.
– Ясно, что, только, слыхал, – огрызнулся Кобольд – если бы я её видел лично, как бы я выжил?
– Понятно, – констатировала Принцесса, и они продолжили спускаться.
Через два часа, они, наконец, вошли в долину, зелёный, пушистый травяной ковёр как – будто сам понёс их, совершенно лишив усталости ноги, птицы заливались пеньем на тысячи голосов, воздух был наполнен ароматами полевых цветов и разнотравья.
– Персики! – заорал Заяц, тыча пальцем на рощицу из невысоких деревьев, ветви которых стелились по самой земле, и, действительно, были усеяны большущими оранжево – красными плодами.
Кобольд с Зайцем наперегонки побежали в рощу.
Заяц жадно грыз персики, обливаясь соком, несрывая, прямо с веток. Кобольд же, надкусывал фрукты и выбрасывал.
Принцесса набрала себе полный передник персиков, и усевшись в густой траве глотала вместе с косточками. Заяц и Кобольд начали переругиваться, к какому бы персику не потянулся Заяц, Кобольд тут же, его оплёвывал, в итоге Зайцу, таки, удалось сорвать крупный фрукт, и он бросился убегать от Гнома, который побежал за ним следом, божась, что и этот персик он пометит.
– Не убегайте далеко! – позвала их Принцесса, но её призыв эффекта не возъимел, она устало вздохнула, поднялась и быстрым шагом пошла за ними.
Заяц и Кобольд неслись меж деревцев, с диким визгом, Заяц на бегу кусал персик, видевщий это Кобольд, испытывал все муки обворованного собственника, и пытался доплюнуть до персика, но Заяц хитроумно прикрывал фрукт то спиной то, то плечом.
Принцесса, шедшая за ними, наткнулась на гранатовое дерево, красный плод весел прямо перед её глазами.
– Поразительно, – сказала она вслух – не сезон, ведь.
Гранат был, такой, большой, что еле поместился ей в две ладони. Принцесса впилась в него зубами, и вырвала приличный кусок, запачкав платье тёмно-рубиновым сладким соком.
Заяц и Кобольд, продолжая, бороться за остаток персика выскочили на белый песчаный берег, узкой полосой окаймлявший бирюзовое озеро. В его небесно – прозрачной воде стайками плавали золотые рыбки.
Кобольд, тут же забыл про персик, и не разуваясь полез в воду, пытаясь своими широкими ладонями ловить шустрых рыбок. Заяц смог спокойно догрызть персик, и налакаться воды из озера.
– Какая красота! – восхищённо выдохнула подоспевшая Принцесса, обводя берег взглядом.
– Я как будто бы снова стал годовалым! – Заяц весело прыгал по воде, поднимая столпы брызг.
– А я вспомнила день своего восемнадцатилетия, – мечтательно произнесла Принцесса, обхватив себя руками за плечи – в тот день, мой ненаглядный, подарил мне мешок праздничных звездюлей, и с тех пор это стало нашей традицией.
– А, разве, он не каждый день преподносил тебе такой подарок? – удивился Заяц.
– Нет, на каждый день это будничные звиздюли, а то же праздничные, с бантиком.
– Ну, это, конечно другое дело, – не стал спорить Заяц.
В этот момент Принцесса заметила, что, вдоль берега, к ним приближается какой-то свет, как – будто звезда сошедшая на землю. Принцесса прикрыла глаза рукой, защищая их от свечения, одновременно по-летнему огненно – горячего и холодного как воздух горных вершин.
Постепенно в ареоле света проявилась женская фигура формы скрипки.
Заяц и Кобольд выбрались из воды на песок, и сощурив глаза наблюдали за приближением чудесной незнакомки.
Это была девушка, на вид, лет семнадцати, с длиными густыми, белыми как снег волосами, большими лазурно – голубыми глазами, губами цвета чайной розы, матовой кожей с золотистым отливом, на ней было облегающее белоснежное платье с открытыми плечами, на шее колье из драгоценных камней, играющих в тысячах граней всеми цветами радуги отражённого света, её походка была верхом элегантности, а маленькие босые ножки практически не отпечатывались в песке.
– Здравствуй, Закатиглазка – произнесла подойдя к Принцессе незнакомка, красивым мелодичным голосом.
– Разве мы знакомы? – растерялась Принцесса.
