Текст книги "Тайная Игра. Темное Прошлое (СИ)"

Автор книги: FantaBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

====== Пролог. ======

Вирен казалось, что она безнадежно заблудилась в этом огромном и запутанном лабиринте дворцового парка. Как она вообще здесь очутилась? Разве она не ушла со своим бывшим шефом с этого чертова бала? Девушке поневоле пришлось окликнуть судью: – Габрант!

Ответа не последовало.

– Габрант? Тут и там слышался пьяный смех, чувственный шепот и сладострастные стоны. Под ногами то и дело попадались разбросанные предметы одежды. Вирен споткнулась о чью-то усыпанную кристаллами туфлю, поддала ее ногой и в сердцах выругалась. Но тут девушка ощутила чарующий сахарно-миндально-розовый аромат, слишком яркий и естественный, чтобы быть чьими-то духами. Он, по всей видимости, исходил от розовых кустов, растущих неподалеку. Да, это пахли розы. Крупные, оранжево-красные и, при этом, будто светящиеся изнутри. Не удержавшись, Вирен коснулась одного бутона языком. И тут же отпрянула. Не только из-за того, что цветок тут же изменил цвет на грязно-синий, будто цвет гангрены. На вкус он оказался горче полыни. Вирен сплюнула, но привкус остался, а через какое-то время девушка ощутила головокружение, одышку и тошноту. Вновь выругалась. Но в этот момент услышала, что некто окликнул ее. – Эй, Принцесса! Вирен крикнула в ответ: – Вы меня зовете, э, лорд Джей?

– Еще спрашиваешь! Здесь, в собственном сне, можешь оставить свою официальность. Жду у фонтана!

По приближающемуся шуму воды Вирен быстро удалось найти искомый фонтан. Вода в нем тоже светилась и выглядела, будто расплавленное золото. Запах роз – сахара – миндаля здесь ощущался сильнее всего, но уже не казался приятным. Напротив, в нем появилось что-то от тлена. А за подсвеченными струями фонтана девушка уловила движение. – Джей, выходи, я тебя вижу!

И пред девушкой предстал тот самый человек, встреченный ею в холле дворца. Он улыбался, а вот Вирен было не до веселья. Она довольно резко спросила:

– И зачем эта встреча? Чего ты от меня хочешь? – Не слишком-то теплое приветствие. Вижу-вижу, Принцесса, ты вновь сошлась со своим аркадианским ублюдком! Впрочем, неважно. Лучше, ради наших былых чувств, скажи мне, что есть ключ? – Ключ? Что еще за ключ? – Не дури Принцесса, ключ от власти над всей тьмой, разумеется! Прошу, скажи мне что это, и я больше никогда тебя не потревожу! – Прости, Джей, но я не помню никакого ключа! Это… это случайно не магицит, что я ношу на себе?

Вместо ответа Вирен услышала череду отборной кабацкой ругани, совершенно не сочетающейся с мягким бархатистым тембром голоса незнакомца:

– …твою мать, так я и знал!!! Да, это не могло быть столь просто! – Сожалею, Джей, но после Набудиса я полностью потеряла память. Неужели твой ключ здесь тоже причем? – Слушай, Принцесса, кончай уже врать! Ты помнишь меня, помнишь мое имя!!!

«А еще я помню тебя мертвым…»

– Имя – это и все, что мне удалось о тебе вспомнить. Я назвала его во сне, мне об этом рассказала подруга. Но я интуитивно почувствовала, что оно принадлежит именно тебе. – Будь оно все трижды проклято! Но я все равно когда-нибудь узнаю, узнаю, что это!!!

Незнакомец тряхнул темно-рыжими волосами, его глаза вспыхнули. Вирен же невольно попятилась, молвив:

– Прости, что не смогла ничем помочь, правда! Мне очень жаль… – Все в порядке, Принцесса. Я просто должен был попытаться! Значит, ты и вправду все забыла? – Думаю, это постаралась, э, одна могущественная сущность, оккурия по имени Азур. Звучит дико, я понимаю. – Ах, Азур! Вот стерва!!! Видишь ли, о делах оккурий и кто они такие, мне известно не понаслышке. Что ж, Принцесса, я мог бы попытаться вскрыть твою память, но не стану. Это действие может быть замечено, и тогда нам обоим крупно не поздоровится! – Ты говоришь об оккуриях? – И кое о ком пострашнее. Гораздо страшнее. Ладно, Ферия, прощай, и забудь о нашей встрече, забудь меня! Искренне надеюсь, что ты все же выбыла из этой гибельной игры… – Джей, постой!!! У меня было нехорошее видение… о тебе. Посему прошу, что бы ты там ни делал, будь осторожен!

Ответом был лишь резкий, горький смех, будто кинжалом полоснувший по душе Вирен, и оставивший на ней невидимый но ощутимый след.

====== Часть I. Набрадия. Глава 1. ======

The soul is folded

The heart is torn

The innocence got taken

The pain is infinite

Nobody has seen it…

Nobody has heard it…

When glances scream silently

Childhood gets destroyed

In Nomine Christi1

Dark – dark figure2

In Nomine Christi

Dark – dark figure

In the name of the Father

In the name of the Lord

Forced silence

Salvation is far

Nobody has seen it…

Nobody has heard it…

When glances scream silently

Childhood gets destroyed

In Nomine Christi

Dark – dark figure

In Nomine Christi

Dark – dark figure

Life got stolen

Laughs got robbed

A crown of thorns

Burns on her head

(Kyrie Eleison)

“Oh God!”

(Kyrie Eleison)

“No, just me!”

In Nomine Christi

Dark – dark figure

In Nomine Christi

Dark – dark figure

(Kyrie Eleison)

Dunkelziffer (перевод с немецкого) – [:SITD:]

Вирен смогла проснуться только к часу дня. Ее голова болела как никогда. А к этому прибавилась еще и тошнота. Состояние девушки было настолько кошмарным, что она едва могла двигать глазами. К счастью, у Габранта нашлись обезболивающие микстуры, которые Вирен приняла сразу в количестве трех доз. Но и помогли довольно слабо. Габрант был просто вне себя. – Господи, Вирен, от тебя одни проблемы! – Я… я не просила поить меня! – Я предложил тебе один бокал, а ты употребила почти всю бутылку. Разве ж так можно!! – Прости.… Мне было очень плохо. – Зато сейчас хорошо, так? – Можно мне еще вина? Хоть глоточек! – Обойдешься! Пошли лучше в душ. Будет немного дискомфортно, зато поможет. По себе знаю! Вода была ледяная. Вирен, раздетая до белья, рыдала, кричала и бранилась на чем свет стоит. Но Габранту было на это глубоко наплевать, и он продолжал невозмутимо дежурить снаружи ванной шторки, с изображенным на ней неким старинным городом. В конце концов, девушка сдалась. Она вжалась в самый дальний угол ванны, обхватила себя за плечи, и дрожа всем телом, принялась тихо всхлипывать. Снаружи раздался ненавистный голос бывшего шефа: – Дыши ровно. Глубоко. Вдох – выдох! – Шел бы ты!!! – Будешь огрызаться – продержу еще, так и знай! – И я сдохну от пневмонии! – Не сдохнешь. В Налбине ведь не сдохла. – За какие только грехи Фарам послал мне тебя?! – Я бы спросил его о том же!

Позже, за крепким горячим чаем Габрант сообщил:

– Утром меня вызывал император. И назначил меня на другую должность. Так что звание магистра пока остается при мне. – И кто ты теперь? – Теперь я, как и Дрэйс, являюсь личным хранителем Ларсы Солидора. При сложившихся обстоятельствах, считаю эту должность подарком судьбы! – Еще бы! Теперь вы с Дрэйс будете все время вместе. – Да. Она этому тоже очень обрадовалась. – Искренне рада за вас обоих! А когда мы отправляемся? – Где-то, через час. Все вещи уже собраны. Осталось только переодеться. Одежду я тоже подготовил. – Отлично!

Но тут Вирен побледнела, а ее глаза расширились:

– Вот дерьмо, а как же мой меч!!! – Где ты его оставила? В Транте? – Нет, у гребаного Сида! Будь оно все трижды проклято! – Извини, но у нас нет на него времени. Я дам тебе другой.

Вирен категорично замотала головой:

– Но это подарок! Да и мой кинжал, который ты посоветовал мне беречь, остался там же!

Габрант чертыхнулся:

– Да будь оно все трижды неладно! От тебя у меня одни проблемы! – Зачем мы вообще должны отправляться сейчас в этот проклятый Набудис? Вместо того, чтобы решать важные задачи здесь? – Твои важные вопросы за два дня никуда не денутся! – Но без меча я никуда не полечу! Да, кстати, в Транте у меня так же остались весьма важные и нужные вещи. Чтобы не терять время, позвольте за ними съездить. – Ладно, черт с тобой, езжай. А своим ребятам я скажу, что б забрали твой, чертов, меч. Все равно, сегодня попасть в Набудис мы уже не сумеем. Придется заночевать на побережье Фон. А уже утром, через лес Салика мы пешком доберемся до столицы Набрадии. – Спасибо. Порой ты действительно ведешь себя как старший брат. – Просто у меня есть опыт быть братом. – У тебя есть сестра? – Нет, брат-близнец. Был. – Мне жаль. – Давай-ка лучше оставим это тему! – Как скажешь! Но ведь у меня тоже вроде как есть братья… – И? – Так вот, я вовсе не чувствую себя чьей-то сестрой. – Не вижу в этом ничего удивительного. И запомни – это к лучшему. По крайней мере, твои близкие никогда не смогут предать тебя.

Габрант замолчал. Вирен тоже было нечего сказать. Но тут судья поднял глаза и тихо произнес:

– Давай хотя бы больше не будем предавать друг друга! – Да. – Уверен, мы справимся! – Если только будем до конца друг с другом честны!

На это Габрант перегнулся через стол и, приблизив свое лицо к Вирен, тихо сказал:

– Раз ты хочешь честности, я буду честен. Не думай, что я иду на такой риск по доброте душевной. Я собираюсь получить от тебя информацию. Любое знание в этом трудном деле будет полезным. – Да, понимаю. – И еще. Если понадобится, если вдруг возникнет такая необходимость, ты поможешь нам избавиться от Вэйна?

Вирен кивнула:

– Что ж, попытаюсь! Мне это, по крайней мере, не будет в тягость. – Еще раз повторюсь, я в тебе не ошибся. Полет да лагеря на побережье занял час. Погода стояла солнечная, но со стороны моря дул порывистый и довольно прохладный ветер. Но двух путников, одетых в легкие кольчуги под водолазки, кожаные доспехи с бронзовыми наплечниками и наручами, плотные брюки, и плащи с капюшонами, он не сильно смутил.

Пока Вирен с любопытством изучала доску охот, Габрант устанавливал палатку.

– Может, все-таки поможешь мне? – Да, сейчас!

В этот момент к Вирен подошел один из нескольких бангаа, сидящих на ступенях деревянной постройки, расположенной у самой воды.

– Романтическое путешествие? – Нет, поездка по срочному делу! – На пляж побережья? Ну-ну! А не желает ли твой спутник превратить романтическое приключение в экстремально-романтическое? – Романтическое?! Но ведь это мой брат. Сводный. – Вроде? Ясно. И все же, как насчет захватывающей охоты? – Хорошо, сейчас спрошу у брата.

Габрант к этому времени уже успел справиться с палаткой, и стоял, повернувшись лицом к ветру и прикрыв глаза. Вирен окликнула его:

– Э-э-э, Габрант, нам тут предложили на досуге поохотиться. – И на кого же? – На Аспару, пиранью. – На рыбину? На черта она нам сдалась? Нет, ей богу, это несерьезно. – Ну, тогда, как насчет археозавра, огромной хищной твари, любящей закусить чокобо заодно с их владельцами? – Этот вариант мне нравится намного больше. Идет! Габрант и Вирен охотились до самого заката. Зато весьма успешно. Девушка с гордостью продемонстрировала свое владение мечом и боевой магией. Но судья, как всегда, нашел к чему придраться. – Нет, Вирен, с тобой еще работать и работать. Что у тебя за замах? Да и нормально уклоняться ты не умеешь. Не будь меня рядом… – Ну, ты и зануда, шеф! Возможно ли вообще получить от тебя похвалу? – Только если в течение пяти минут нанесешь мне хоть одно якобы смертельное ранение! – А не многого ли ты требуешь? – Но ты хотя бы попробуй!

Вирен улыбнулась:

– Хорошо, я принимаю твой вызов, шеф! – А пока, давай, пожалуй, перекусим. – Отличная мысль. Я здорово проголодалась! Габрант развел костер и испек на нем собранные во время охоты клубни мандрагор. Затем выложил их на полотенце, добавив нарезанный балык и твердый сыр. Утолив голод, Вирен окинула взглядом залив. – Какой удивительный закат! Алый, будто кровь. – Это к шторму. – Шеф? – Да? – У тебя случайно нет с собой фотокамеры? – Ну ты спросишь! Мне что, думать больше было не о чем? – Ладно, позже по памяти его нарисую. – Кстати, ты неплохо рисуешь. Я тогда даже обиделся. – Да, были времена… – Вирен, ты знаешь, я,… в общем, я кое-что скрыл от тебя. – Что? – Прости. – Да в чем дело, черт тебя побери, Габрант, отвечай!!! – Просто есть вещи, которые уже невозможно изменить. И люди, которых уже нельзя вернуть… – Нет, Габрант, лучше молчи! – Я тоже думал, что лучше промолчать. Но мы договорились, что будем во всем честны друг с другом! – Хорошо, в таком случае не тяни. Что именно тебе известно? – То, именно сотворил твой якобы отец с твоей биологической матерью, и что на самом деле стало причиной ее смерти. Она была одной из первых, на ком доктор Сид поставил опыт по внедрению искусственного нефицита в человеческий организм. А, если быть точным, в костный мозг. Остальные были бедняками из Старого Аркадиса, тела которых, скорее всего, потом просто сбрасывались в реку. Но, под конец изменения в их крови и органах, как и твоей матери, были абсолютно несовместимы с жизнью. – И теперь ты хочешь сказать, что… – Да, боюсь, что последствия этой операции необратимы, мне очень жаль. Но я поступил так без злого умысла! – А из наилучших побуждений?! Какой же ты все-таки ублюдок! – Но, по крайней мере, не насильник и политический преступник. – Уверена, что за тобой числятся делишки и похуже!!! – Зря ты так! Не руби сук, на котором сейчас сидишь. – В таком случае, нам лучше вообще воздерживаться от любых разговоров. – Не возражаю. По крайней мере, так у меня не возникнет желания тебя убить. – Аналогично! – Не смеши меня! – И не собираюсь. А по возвращении, нам, так или иначе, придется сразиться! – А вот это большая глупость! Надеюсь, утром ты изменишь свое решение! А пока иди спать. Я останусь снаружи. – Слушаюсь, сэр!

Скрывшись в платке, Вирен проворочалась почти до самого рассвета, радуясь лишь одному

– что, скорее всего, она уже не вернется в Аркадис. Берг, проклятье, нет, она не будет плакать о нем!

====== Глава 2. ======

Дальнейшая часть пути пошла практически в полной тишине. Тягостной тишине. Путники иногда перебрасывались лишь короткими общими фразами. Какое-то время Вирен и Габрант ехали на чокобо, но, когда заросли стали слишком густыми, оставили птиц пастись на привязи, и пошли пешком. Иногда Вирен останавливалась, что бы с помощью ультра-зрения разведать местность. И каждый раз задавалась вопросом, насколько далеко она, со временем, научится видеть. Пока что ее возможности ограничивались несколькими десятками метров. Если девушка пыталась заглянуть дальше, ее глаза начинали болеть и сильно слезиться. Габрант, казалось, этого не замечал. – Боишься меня теперь, не так ли? – не удержалась Ферия. – Глупый вопрос. Нет, конечно. Единственный человек, которого я боюсь – это я сам.

Чем ближе подходили путники к зловещему некрополю, тем тише и мрачнее делался лес. И тем тревожнее и тяжелее становилось у Вирен на душе. Если такое вообще было возможно. Здесь и сама природа, казалось, ощущала то же. Птичьи голоса смолкли, солнечные лучи почти не проникала сквозь появившийся туман, встречающиеся тут и там поваленные, оголенные деревья походили на гигантские непогребенные кости какого то неведомого существа.

Габрант машинально брался за меч, а Вирен следовала его примеру.

Но вот показались первые развалины, а туман стал практически непроницаемым. И там, впереди, наверняка ждало что-то, против чего вряд ли помогли бы мечи.

Вскоре лес кончился совсем, и то, что предстало перед глазами путников, больше походило на кошмарный сон. В густом промозглом тумане городские руины выглядели еще более зловеще, словно затвердевшие сгустки тьмы и хаоса. Тут и там путь преграждали разломы и обвалы. А до слуха периодически долетали шорохи, скрежет, уханье и другие леденящие кровь звуки. Габрант напряженно спросил: – Здесь есть враждебные создания? Ты можешь видеть их?

Вирен прикрыла глаза:

– Я вижу множество прячущихся странных тварей в чем-то напоминающем газовые маски. Но, видимость очень паршивая, не могу разглядеть детали. – Хорошо. Не будем их провоцировать.

Вирен стерла со лба холодный пот. Неужели она когда-то жила в этом Городе Смерти? Но если и так, как она сможет хоть что-то здесь узнать. Без этого ее память вряд ли вернётся. Вирен в отчаянии опустилась на камень и принялась вертеть в руках карманные часы Бергана.

– Нет, все это просто чудовищно. Неужели взрыв какого-то магического камня мог привести к такому?

Габрант оперся о свой клинок.

– Как видишь. Мне кажется, что нам пора возвращаться. В таком месте недолго лишиться не только рассудка, но и жизни. – Тогда, получается, что мы проделали весь этот путь напрасно? Нет, ни за что!!! Я не уйду отсюда без своих воспоминаний, Габрант! – Тогда давай по порядку. Расскажи мне о самом первом, что ты подумала, как только открыла глаза. – Нет, у меня есть иная зацепка. Вернан.

«Эй, малышка, ты жива?»... «Убей!»... «Зачем ты столько лет терпишь общество этой ведьмы? Я бы уже давно ее прикончил», «Есть один человек, мой непосредственный начальник… а, у тебя есть власть над самим воплощением смерти!».

– Вирен, что происходит? Что с тобой?! – Не знаю, голова раскалывается. Я что-то сказала? – Да, ты говорила об убийстве! Тебе доводилось убивать, Вирен? – Я... я пока что знаю только одно! Это оккурия лишила меня памяти, сказала, что сотрет ее вместе с… моими грехами, и даст мне другое имя, чтобы уже ничто не напоминало мне о прошлом! – Оккурия?! Это та, которая Венат? – Нет, другая, Азур. С чего бы Венат вдруг стала меня спасать?! И Азур сказала, что делает это лишь ради будущего Ивалиса. – Будущего Ивалиса?! Ну и какое ты можешь дать ему будущее? – Спроси у нее сам! – Ладно, сейчас не время для подобных разговоров! Нам пора убираться и быстро! Что-то происходит!!!

Вирен прикрыла глаза:

– Вообще ничего не вижу, но чувствую, что нас взяли в кольцо. Мертвые. Поздно нам бежать! Туман вдруг наполнился сильнейшим запахом разложения и окрасился в бурый цвет. Вирен закрыла рот и нос носовым платком и вновь вытащила из-под рубашки магицит. Он ярко светился, окрашивая туман в цвет сирени. Габрант тем временем взялся за второй клинок. А из тумана, прямо над их головами материализовалось несколько размытых призрачных фигур, во главе с худой седовласой женщиной в полуистлевшем длинном платье. При виде нее Вирен воскликнула: – А, тетя Имельда! – Моя лже-племянница! Долго же мне пришлось тебя дожидаться! Ты думала, что сумела раз и навсегда избавиться от меня, при помощи той своей твари? Но ты просчиталась. Я осталась в реальном мире и пристально наблюдала за тобой. За каждым твоим шагом. Искала справедливой мести. Но была слишком слаба и ничем кроме ночных кошмаров не могла тебе навредить. И вот час пробил! Лучше поздно, чем никогда, верно, лже-племянница! О том, что ты натворила, теперь знаю не только я! И мстить я буду не в одиночку!!! Но, так уж и быть, я дам тебе минуту, что бы попрощаться с жизнью и твоим очередным дружком! – Нет, тетя, ты жестоко ошибаешься. Это ты прощайся со своим противоестественным существованием на этой земле. Да, в том, что я оставила после себя некоторый мусор, я искренне каюсь. Но это поправимо! Ибо я, с помощью верного Залиры, собираюсь вымести все ваши жалкие души в преисподнюю! Навечно!

====== Глава 3. ======

Маленькой Ферии не нравилось у тети. И не нравилась сама тетя. Не нравился ее мрачный запущенный особняк, окруженный зарослями. Да и сам город Набудис нагонял на девочку жуть своей неприветливой серостью и мрачной архитектурой.

Однажды, поздней ночью, папа зачем-то разбудил ее и сообщил, что они летят к тете Имельде. Причем немедленно. Ферия тут же расплакалась. Она совершенно ничего не понимала. Но папа дал ей выпить что-то, после чего девочке стало все безразлично. По пути в Набудис она даже задремала. И проснулась, когда они уже были на месте. Затем папа о чем-то долго спорил с тетей, пока Ферия приходила в себя в гостиной. Затем папа сообщил, что должен вернуться обратно в Аркадис, а ее заберет позднее. Может даже, следующим вечером.

Прошел день, затем неделя. Месяц. Все это время девочка плакала не переставая. Отказывалась от еды, требовала, чтобы ее папа вернулся и забрал домой. Но все было бесполезно. Слезы, забастовки и требования все только усугубляли. И вот тогда Ферия начала осознавать, что папу она больше уже никогда не увидит. Тетя Имельда обращалась с девочкой так, будто та была вверенным ей на попечение домашним животным соседей. Причем весьма опасным животным. Большую часть времени Ферия оставалась запертой на ключ в своей комнате. Поначалу она пыталась заговаривать со служанками, что приходили к ней, но те никогда не отвечали, лишь бросали сочувствующие взгляды. А порой и явно боязливые. Нет, никогда Ферию никогда не били, не морили голодом, даже не ругали. У нее было все необходимое для девочки ее возраста. Куча кукол и других игрушек. Даже чокобо-качалка. И при этом игрушки были куплены без души. И ни одну из них Ферия не выбирала сама. Поэтому они все пылились по углам комнаты, не вызывая в девочке ни малейшего интереса. В конце концов, девочка решила, что все же может сделать одну из кукол истинно своей. Она выбрала самую красивую, с белыми вьющимися волосами и одетую в лиловое кружевное платье. Затем Ферия взяла осколок тарелки, который девочке удалось тайком припрятать, и принялась работать над куклой, перенося на нее свою боль, обиду, злость и одиночество. Вначале Ферия укоротила кукле волосы и срезала все кружева с платья, затем поцарапала осколком кукольное личико, оставив заметный шрам через левый глаз. Теперь, когда кукла так же познала страдания и боль, она могла считаться подружкой Ферии и иметь имя. Девочка назвала изуродованную куклу Кара, и отныне стала брать в кровать, чтобы чуть меньше бояться темноты и приходящих оттуда ночных и реальных кошмаров. Однако, больше всего Ферию увлекали рисование и наблюдение за грозой, довольно частым в этих краях явлением. Оба увлечения помогали ей справиться с ужасом изоляции и постоянным страхом, каждое на свой лад. Рисование давало девочке возможность создать свой личный волшебный мир, где у нее были друзья и рыцарь-защитник в золоченых доспехах, обороняющий ее воображаемое королевство от любых монстров и демонов. Ну а когда за окном бушевала стихия, девочка забывала обо всех монстрах. Ферия будто сама становилась частью бури, заряжаясь энергией водных потоков, ветра, молний. Тогда-то девочка и научилась своим первым магическим приемам. Безо всяких заклинаний, но с помощью одной лишь визуализации. Однажды с помощью разряда молнии, Ферия сбила сухую ветку, закрывающую ей обзор и создающую дополнительный сумрак в комнате. Это была пусть маленькая, но все же победа. Но на третий месяц явилась неведомая темная сущность, от которой не было спасения. Ферия никак не могла взять в толк, что хочет от нее зловещая тварь. Но, каждый раз, при ее все более частом появлении, девочка будто умирала. Она не могла кричать, не могла дышать, но лишь беспомощно наблюдать, как тварь обволакивает ее мерзким холодным туманом, словно паутиной, и вселяется в нее. Затем, на какое-то время, Ферия буквально прекращала существовать. А, когда вновь приходила в себя, твари рядом уже не было. При этом сама девочка едва жива, ощущая сильнейшую слабость и тошноту. И, с каждым разом все сильнее жаждала истинной смерти. В конце концов, маленькой Ферии начало казаться, что она теряет рассудок. Она больше не могла рисовать свой сказочный мир, так как вместо задуманного получалось нечто совсем иное. Все рисунки девочки теперь выходили темными, жуткими и полными немыслимых чудовищ, с жуткими пастями, щупальцами и множеством горящих глаз. Похоже, демоны таки сумели захватить последний островок света в ее сознании. Золотой рыцарь не помог. И сам Фарам не поможет. В результате, девочка полностью оставила рисование и переключилась на чтение. Те немногочисленные детские книжки, что так называемый отец оставил ей при отъезде, она перечитала уже по десятку раз. Но новые книжки ей порой приносила одна из служанок, наряду с печеньями, леденцами и шоколадками. Хрупкая темноволосая девушка лет восемнадцати, глаза которой так же были полны страха и безысходности. Ферия пыталась заговорить с девушкой, но та лишь качала головой и быстро уходила. Горничным было запрещено общаться с девочкой, но темноволосая девушка сумела найти выход и общаться с Ферией с помощью записок. Из них Ферия узнала, что горничную зовут Тейя, что она сирота, и что ей так же приходится очень не сладко. Но в чем именно это заключалось, Тейя не уточняла. Ферия пыталась поведать своей знакомой о том, что с ней происходит, но лишь получала пожелания держаться, и верить в победу над болезнью. Как Ферия поняла позднее, Тейя полагала, что девочка, дочь знатных родителей, страдает тяжелым психическим расстройством, и именно поэтому они скрывают ее здесь, у своей родственницы, дабы больной ребенок не бросал тень на остальную семью. Однажды Тейя написала Ферии, что готова бежать вместе с ней в Далмаску, откуда горничная была родом, что в новой солнечной обстановке девочке наверняка станет лучше. Как и самой Тейе. Вместе как-нибудь да выживут. А потом… горничная исчезла. Ферия решила, что Тейя убежала в Далмаску без нее, и ощутила себя вновь преданной. Порвала и выбросила в окно все принесенные ей книги, а, затем, и те, что были у девочки изначально. Позже Ферия пожалела о своем поступке, но сделать уже ничего было нельзя. Теперь осталась лишь кукла, да зеркало. Изливать душу кукле семилетней Ферии теперь казалось странным, ведь та не могла ответить и никак не реагировала на слова девочки. Не смотря ни на что, кукла не могла быть Ферии истинным другом. Зеркало подходило для этой роли куда больше. Лишившись общения с единственным, расположенным к ней человеком, Ферия стала беседовать с собственным отражением. И это, удивительным образом, работало. Будто там, по другую сторону зеркала жила сестра-близнец Ферии, которую девочка назвала Вера. И однажды Вера действительно ожила. Вначале она подмигнула Ферии и улыбнулась краешками губ. Ферия, разумом понимая, что этого никак не может быть, отпрянула от зеркала, но не смола отвести взгляд от своего отраженного двойника. А улыбка Веры тем временем становилась все шире, пока кожа на щеках не начала расходиться на щеках, обнажая зубы. Глаза двойника так же менялись, раскрываясь все шире, и заполняясь тьмой. Зрачки, напротив, начали сиять будто две яркие белые искры. Когда Лицо Веры фактически превратилось в череп, она молвила зловещим ледяным шепотом:

– Ты должна выжить. Поставь себе лишь одну эту цель и отринь все остальное. Если выживешь, мы заставим их заплатить. Они все умрут, все до единого. Я тебе обещаю!

Затем пасть Веры раскрылась, и оттуда повалили струи густого черного дыма, извивающиеся, будто змеи, и пахнущие горелой плотью. Ферия невольно вдохнула его, и закричала. Отползая от зеркала, она кричала и кричала в свои ладони, пока не уперлась спиной в угол комнаты и не потеряла сознание.

====== Глава 4. ======

С тех пор зеркало все время оставалось завешенным старым покрывалом, а Ферия боялась даже приблизиться к нему. Разбить зеркало девочка не решалась, так как помнила, что с ней сделали, когда она разбила тарелку. Помнила, как плохо ей было после того укола, прямо как после ухода темной твари. И не хотела, чтобы это повторилось снова. Тем не менее, в голове продолжала звучать установка: выжить, ей надо выжить. Не ради мести, но ради все более призрачного шанса стать свободной. А темная тварь все так же приходила и приходила к девочке. И было невозможно предугадать, когда она явится в следующий раз. Поскольку с зеркалом теперь было так же покончено, оставалось последнее – окно. Выпрыгнуть из него без риска покалечиться, Ферия не могла. Да и куда ей было бежать, темная тварь отыскала бы ее везде, даже в Далмаске. Однако, девочка могла смотреть в окно часами, наблюдая за деревьями и птицами в ожидании следующей грозы, и, в глубине души надеясь, что Фарам, в конце концов, пошлет ей избавительную молнию. Сделать этого сама Ферия не могла, поскольку считала, что тогда попадет в ад, и там ей будет даже еще хуже, чем в этом кошмаре. Это ей еще раньше объяснила Тейя. И, всматриваясь во внешний мир, где все было так мирно и спокойно, Ферия внезапно открыла в себе нечто совершенно новое и необъяснимое. Или объяснимое разве что наступившим безумием, как говорящее отражение. Оставаясь в своей комнате, Ферия теперь могла приближать и отдалять объекты и смотреть сквозь них. Смотреть сквозь стены. Но не долго, иначе начинала сильно болеть голова. Но девочка не сдавалась. Постоянно тренируясь, Ферия, в итоге, смогла дотянуться до комнат соседнего особняка. И тогда же девочка впервые познала чувство жгучей зависти. Ведь у соседей тоже были дети. И их жизнь была совсем не такой, как у Ферии. Но, как ни парадоксально, но те же зависть и злость и помогли ей сохранить остатки воли и разума, перенаправляя внутреннюю черноту уже не на куклу, но на соседского мальчишку ее возраста по имени Джей. Теперь Ферия не думала о побеге, но занималась изобретением разнообразных пыток для этого избалованного маменькиного сынка-сосунка, которому все сходило с рук, и которого, судя по всему, любили даже больше его единственной сестры, девочки своевольной и самостоятельной. Любимой фантазией Ферии касательно ненавистного Джея было превращение девочки в подобие мучившей ее темной твари и появления в спальне Джея с целью пугать того до полусмерти и выкачивать его жизненную силу, как поступала с ней тварь. Вскоре, при наступлении ночи, Ферия стала замечать страх в глазах юного соседа. Видела, как тот страдает бессонницей, вскакивает с постели, озирается, берет в постель свой игрушечный меч, но и это не помогает. Видела и упивалась этим, не осознавая, что постепенно становится своим искаженным отражением. Верой. Тем временем с Джеем происходили все более и более странные вещи, будто безумие Ферии оказалось заразным. В очередной раз пробуждаясь с жутким криком, Джей включал ночник и начинал что-то лихорадочно зарисовывать. Чаще всего это был образ жуткой девочки без глаз, глазницы и рот которой дымились. «Бледная ведьма». Но, иногда, на бумаге появлялся совершенно иной персонаж, никак с Ферией не связанный. «Красный человек». Он будто выходил из тени на стене. Человек держал в руке меч, а над его головой парила огненная птица. Порой он сражался с Бледной ведьмой, при этом всегда побеждая. Иногда Красный человек сражался с какой-то странной лиловой сферой, под которой было подписано «Ле Монд. Держаться от него подальше». Но здесь исход поединка всегда оставался неясен. Откуда взялся Красный человек и этот странный Ле Монд, от которого надо держаться подальше, Ферия не знала, поскольку никогда не видела их воочию. В конце концов, решив, что это просто фантазии Джея, как ее собственный Золотой рыцарь, Ферия перестала забивать себе этим голову. Так прошло около полугода.