Текст книги "Ловушка для ходящей (СИ)"

Автор книги: Fallenfromgrace

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

 – Вернулся Константин, – упавшим голосом продолжила Кловис. – А его равновесие – такой опасный инструмент, который, хочешь, не хочешь, доложит обо всех изменениях реальности. В общем, Кельвин узнал о твоем появлении... Через четыре года после твоего рождения ко мне прилетел его гонец и в приказном порядке велел собираться.

 – Почему ты не отказалась? – непонимающе смотрю на нее я.

 – Создавая мир, ты в него врастаешь, – повторяет мне прописную истину Кловис. – Вот и со мной то же самое произошло. А мое место в этом мире – на изнанке, помнишь? Главным был и оставался в любом случае Кельвин. И ослушаться его тогда, когда уже произошло объединение с твоей частью реальности, не было никакого шанса... Да и понимала я, Рен, всю ответственность за то, что мы оба совершили по глупости.

 – А Салвиил? – тихо интересуюсь я судьбой отца.

 – Тогда я видела его в последний раз. И он так и не смог простить моего поступка. Не знаю, как, но связь с Кельвином ему удалось порвать, хотя он, в отличие от Тео, не лишал себя крыльев. У него еще были дети, ты и сама видела их потомков, но первенец, которого сам принимал и которого лишили... Сама понимаешь, это сильный удар. Я встретилась с Кеем, ты – с Домиником, но так и не смогла с ним сработаться, вспоминая Тео ежесекундно и потому ломая все, что пытался сделать для тебя ирис. Первые два года мы с Кельвином пытались перестроить мир, ничего не делая с вами. Когда поняли, что это не поможет, тебя поместили в магический стазис, а Доминик успел сбежать. Но попался на том же, на чем и Теодор спустя несколько сот лет после своего падения: они оба решили пробудить тебя... Доминика поймали и отделили душу от тела. Поэтому он и помнит все, что с ним происходило до заточения за Гранью, а ты забыла: слишком рано усыпили, и память не справилась. Поэтому ты не помнишь ни отца, ни Тео, ни того момента, когда впервые встретила свою якобы идеальную половинку...

 – Что произошло потом? – понимая, что рассказ Кло подошел к концу, решаю узнать все сама.

 – Мир успокоился, – ровным голосом отвечает Кловис. – Весь мир, кроме одного возмужавшего архангела, который никак не мог смириться с твоей потерей. Спустя триста лет безукоризненного служения Творцу Тео, не выдержав, лишил себя крыльев, превратившись в сильного мага. Как видишь, четыреста лет, предшествующих попытке пробудить тебя, он усиленно постигал науку овладения новыми способностями. Потом узнал о маге равновесия и сам встретился с – тогда уже – Бенуа...а дальше ты знаешь, – обрывает повествование Кло.

 – Почему для моей смерти нужно было именно семь нефилимов от разных архангелов?

 – То, что дети архангелов не были родственниками, как раз, было не принципиально. Просто Кельвин создавал ириса, исходя из тех соображений, чтобы мальчик обладал силой, соизмеримой с возможностями всех его помощников, вместе взятых. Все-таки, Доминику предстояло удерживать мир в покое, а для этого простого мага было бы мало. За критерий сравнения просто были взяты архангелы, вот и все... Ну а ты получилась такой сама по себе, – тепло улыбается Кло. – Просто однажды увидела Сэла в действии – он как раз занимался с Тео в очередной раз – и показала свой "класс", задвинув за Грань шарики, которыми игрались мужчины. Когда тебя пробудили, процесс разрушения реальности стартовал автоматически: ты должна была постоянно находиться на стороне живых, но дар-то требовал посещения изнанки. Сама того не зная, ты своими хождениями расшатывала равновесие. И реальность отозвалась смертями нефилимов, Рен, вот и все, а каждый нефилим носит отпечаток силы своего необычного предка. Таким образом, ты вернула семерых потомков помощников Творца поодиночке и всех их сразу же, когда вызволяла Доминика. Даже Тео не помог бы тебе выкарабкаться. Элеонора просто завершила когда-то начатое саморазрушение...

 – То, что ты сказала про вас с Салвиилом, – правда? – скорее для собственного спокойствия спрашиваю я, но Кловис кивает без тени улыбки на лице. – Тогда это означает, что...

 – Да. То, что ты являешься естественнорожденной, автоматически делает тебя тем самым потенциальным творцом, о котором совсем недавно заливал Константин. Создай я тебя, ты стала бы таким же аннигилятором, но сила Спасителя – это прозвище Сэла – сделала тебя необходимым злом, то есть, позволила помогать душам людей посредством пересечения Грани.

 – Они все переродятся... – вспоминаю вслух варианты Констанса, но Кловис внезапно обрывает фразу:

 – Скажи, ты и правда хочешь всех родных и близких растерять во время появления нового мира? – я усиленно мотаю головой, и моя непутевая мать удовлетворенно улыбается:

 – Так я и думала. Поэтому забудь все, о чем тебе втолковывал этот безумный старец, и запомни одну вещь: твой выбор дает тебе право попросить мир единожды измениться в соответствии с твоими убеждениями. Ты можешь остановить творящийся беспредел. Потому что ты последнее дитя, сообщившее, наконец, о своем решении.

 – Как? – я зажигаюсь надеждой, во все глаза смотря на Кловис.

 – Ты видела, что у школы сходятся все пути, по которым реальность убивала нефилимов?

 – Так это были не заказные убийства? – ошарашено смотрю на женщину.

 – Нет, конечно, – отмахивается она. – Это ответ мира своему создателю! Не сбивай меня, – цыкает она и продолжает. – Это так называемое сердце Грани – место, где находится центр соприкосновения обоих миров; оказавшись там, ты можешь представить в воображении, какой хотела бы видеть нашу реальность. Тебя услышат и примут к сведению пожелания, – устало заканчивает Кловис. – Иди. У тебя мало времени. Доминику осталось недолго, а вам нельзя пересекаться на изнанке, ты и сама знаешь.

 – Но я ведь мертва, – развожу руки, удивленная вообще тем, что нахожусь сейчас в состоянии астрального тела.

 – Думаешь, я позволю какому-то сдвинувшемуся старику лишить жизни своего ребенка? – усмехается Кловис. – Приготовься к возрождению, мелкая! – это я-то мелкая?! – Я тоже кое-чему за это время научилась, – подмигивает мне... мама?

 Я освобождаюсь из объятий Осириса, получая взамен поцелуй в висок на прощание, поднимаюсь и направляюсь к выходу из читального зала библиотеки. Постепенно иллюзия истончается, оборачиваясь уже знакомым кроваво-красным пространством изнанки, и я, наконец, понимаю, в какую сторону нужно идти, чтобы добраться до нужного места Грани. Вспомнив вопрос, который не давал покоя все время с самого детства, поворачиваюсь к Кловис и Осирису:

 – А почему лилия?..

 – Салвиил выращивал на заднем дворе цветник неописуемой красоты. Особенно прекрасными в нем были лилии и ирисы... А когда я увидела твою трехцветную головку, поняла, какое имя тебе необходимо дать.

 Я невольно улыбаюсь. Все оказалось так просто: дети – цветы жизни...ну, или смерти, как в моем собственном случае. И я растворяюсь в своих ощущениях. К центру Грани меня обязательно приведет чутье. Мне, почему-то, кажется, что он должен походить на фонтан, из которого неиссякаемым потоком бьет энергия обеих половинок мира, перемешиваясь и образовывая гремучий коктейль силы. Как можно выжить в таких условиях? Не знаю. Но у меня есть желание, которое непременно должно сбыться. Поэтому я успокаиваюсь и делаю решительный шаг вперед. Туда, где вечное царство эфира...

Вместо эпилога. Восьмой

Если когда-нибудь хоть одна живая душа заикнется о том, чтобы снова оказаться в сердце мира, я обещаю – стану аннигилятором в тот же миг. Не знаю, как, не знаю, надолго ли, но эту идею загублю на корню. Потому что встреча с центром Грани – это не прогулка по летнему лугу, когда шагаешь босиком по мягкой траве. Это больно, изматывающе и создает стойкое ощущение, что тебя выворачивает наизнанку.

 Но это и безумно красиво. Не могу не сказать об этом. То ли мир подсмотрел, каким я вижу его в воображении, то ли действительно все оказалось не так уж далеко от правды, но самое сердце Грани искрило фонтаном брызг от волнения энергии разных видов. Это потом, много после, до меня станет доходить, что, возможно, все магические способности людей откуда-то берут начало и куда возвращаются с переходом души за Грань. И самое, на мой взгляд, подходящее место для подобных действий – как раз и есть тутошний фонтан... Все это будет потом. Сейчас я поражена его великолепием и боюсь сделать шаг по направлению к его истоку.

 Неведомая сила толкает внутрь, отчего я в мгновение ока оказываюсь среди разноцветного фейерверка чужих способностей, и в этот миг в душе словно поднимается волна, требующая выхода. Словно неведомые доселе эмоции хотят немедленной разрядки. Много позже я понимаю, что это сердце Грани пытается вступить со мной в диалог и узнать, чего же мне хочется, раз нашла, куда идти, и, самое главное, догадалась, как именно это сделать.

 Что же мне необходимо? Я всерьез задумываюсь над этим, а когда картинка сформировывается, меня отпускает боль, уступая место полету души. Я свободна. И впереди уже маячит кусочек граничного полотна, за которым виднеется разрушенный школьный дворик... Мне остается сделать последний шаг перед встречей с реальностью.

 – Этого не может быть! – срывающимся шепотом повторяет увидевший меня Бенуа.

 Но я не мираж и не виденье, потому что появление нового действующего лица замечает не только он, но и двое оставшихся среди руин человек. Хани, открыв рот, молча наблюдает за моим приближением.

 – Тебе нельзя волноваться, – с улыбкой говорю я и добавляю:

 – По крайней мере, следующие девять месяцев точно... – на той стороне, обнимая теплого Осириса и думая о семье, я наконец-то поняла смысл брошенной им вскользь фразы и осознала, к чему все это время стремился страж.

 Поэтому видение будущего таким, каким его представляю я, коснулось и его тоже...

 – Что? – глаза блонди, перепачканной в земле, становятся похожи на два блюдца, но я обрываю поток готовых сорваться с ее языка ругательств нетерпеливым вопросом:

 – Где Тео? – некроманта среди присутствующих нет, и это заставляет сердце обливаться кровью и думать о том, что все-таки не дождался и ушел...

 – Телепортировал Нору к целителям после того, как вернул душу, – собравшись, отвечает подруга, и у меня сваливается камень с души. – Просил передать Боно, что в ближайшее время на работе не появится... – она почти с жалостью смотрит на меня, но я в ответ лишь улыбаюсь: мы скоро увидимся с Тео! – Рен! – внезапный гневный окрик подруги возвращает к действительности. – Что там про девять месяцев?!

 – Тебе сейчас Осирис расскажет... – уклончиво говорю я, игнорируя авторитетное "он же на службе", потому что чувствую приближение стража.

 Когда и Ос появляется из-за Грани и направляется к вконец ошеломленной подруге, я облегченно вздыхаю и сосредотачиваю внимание на поверженном Бенуа. Тот смотрит впереди себя опустошенным взглядом, и мне приходится опуститься перед ним на колени, чтобы нормально поговорить.

 – Этого не может быть... – тихо и совершенно без эмоций повторяет он.

 А я ощущаю жалость и сострадание по отношению к нему. Первые эмоции к магу равновесия? Или, наоборот, лишнее подтверждение тому, что мир, по крайней мере, этот, в его услугах больше не нуждается?.. Рука непроизвольно тянется к седой шевелюре, чтобы пригладить непослушные жесткие волосы.

 – Может, Константин, – а еще понимаю, что мне безумно нравится его имя.

 "Постоянный". Тот, на ком держатся весы реальности...

 – Может, если аннигилятор внезапно влюбляется в сильнейшего из архангелов... – открываю тайну своего происхождения, больше не боясь раскрыться.

 Бенуа опасности не представляет. Старик поднимает на меня глаза, и я впервые после возвращения из-за Грани вижу в них осознанное выражение:

 – Так значит...мои девочки переродятся?..

 – Ваши девочки останутся в целости и сохранности, – заверяю его я. – А вот вас уже ожидают ученики... – в нескольких метрах от нас с хранителем равновесия появляются Кло с Кельвином.

 – Нам пора, – сообщает Творец этой реальности. – Академия ждет отчета о стабильности мира, с которым ты немного опоздал. Ты ведь хотел лишить нас права называть этот мир своим домом?

 – У тебя теперь есть блестящая возможность доказать свою состоятельность, – насмешливо вторит Кельвину Кло. – Идемте... Учитель.

 Вдвоем с менталистом они подходят к старику и осторожно поднимают, удерживая за подмышки. На прощание он смотрит на меня полным надежды взором, в ответ я улыбаюсь и киваю. Не беспокойтесь. Теперь все будет хорошо.

 Когда троица покидает пределы видимости, иду к ирису. На его руках без видимых признаков жизни лежит тело Сури.

 – Я не успел, – кается Доминик. – А вернуть душу в мертвое тело мне уже не по силам... Это был ее выбор.

 – Как это случилось? – одними губами шепчу я, гладя бледнеющее лицо некогда лучшей подруги.

 – Она...меня защитила, – тихо отзывается Дом.

 – Любишь? – и не нужно много слов, чтобы одним кивком головы объяснить чувства ириса по отношению к смуглянке. – Тогда я вас провожу. Туда...

 Доминик кивает снова. Я чувствую, как жизнь потихоньку уходит из него. Я должна показать им с Сури новый мир, который станет их домом до следующего перерождения... Поднимаясь с колен и наблюдая, как тело Сури осторожно подхватывает на руки ирис, беру его за руку и веду в то место, где находится полотно, открывающее путь на ту сторону. Вот и все... Прощай, ирис. Он мешкает на входе, оборачивается и произносит перед тем, как совсем исчезнуть:

 – Верни школе нормальный вид. Здесь еще будут учиться наши дети...

 Я улыбаюсь открыто и искренне. Я люблю этот новый мир...

 Его квартира встречает тишиной и пустотой. Где же Тео? Неужели решил спрятаться от всего мира и лелеять горе в одиночестве? Покидаю место, переходя в свое жилище, и, еще с порога почувствовав чужое присутствие, застываю в дверях, ведущих в комнату, ощущая, как радостный трепет постепенно заполняет все существо.

 ...Он сидит за столом на кухне лицом ко мне, уронив голову на ладони, и почти бесшумно вздыхает. Руки сами тянутся к мягким волнам волос, но я пока не решаюсь приблизиться, не уверенная в реакции на свое появление. Кажется, небольшой шорох привлекает внимание Тео, и он поднимает голову, вперив в меня мутный взгляд, который постепенно приобретает осознанность. А дальше на губах некроманта появляется саркастичная усмешка, которая, если честно, не добавляет уверенности в себе. Поэтому, припрятав подальше желание броситься на шею Тео, я обиженно заявляю:

 – Не дождался!

 Некромант заинтересованно смотрит на меня и внезапно произносит:

 – Ты?...

 – А кого еще ты рассчитывал увидеть...в моей, вообще-то, квартире? – недоумеваю я.

 – Хм... Ну, хоть кого-нибудь другого для разнообразия. Ты тут восьмой появившийся призрак Рен и первый – разговаривающий, – с улыбкой произносит Тео, и я теряюсь, размышляя о том, шутит он или вполне серьезно говорит о посещавшей его до меня семь раз шизофрении.

 Сколько же меня не было? Доставить Нору телепортом к целителям для Тео не составило бы особого труда, значит, это не заняло бы много времени. Слияние души с телом? Тоже... Пытаюсь воскресить в памяти примечательные особенности возвращения из-за Грани – необычное расположение солнца, изменения в ландшафте, которые могли бы произойти в случае долгого отсутствия – и не нахожу ничего из ряда вон выходящего. Значит, с ума мой любимый мужчина точно не успел сойти. Значит, это просто реакция на потрясение...

 – Я восьмой глюк, ты восьмой архангел... Это – совершенно точно – знак! – подмигиваю я лукаво, продолжая рассматривать некроманта из своего укрытия.

 Тео криво ухмыляется:

 – Какой ты веселый глюк...

 – Все ради тебя, – я посылаю ему воздушный поцелуй: сейчас, почему-то, хочется быть забавной и легкомысленной. – Хочешь, продолжим?

 Некромант болезненно морщится:

 – В любое другое время – я бы с радостью...но сейчас...как-то нет настроения. А ты можешь просто исчезнуть и оставить меня одного?

 Становится немного обидно, что меня так просто выпроваживают, но я же исполняю роль веселого привидения, поэтому, тряхнув головой, киваю:

 – Так я пошла?

 Тео дарит оценивающий взгляд, словно думает, отпускать меня или нет, потом соглашается:

 – Иди.

 – Если что – я буду в твоей квартире, раз уж ты наглым образом занял мою, – не считаю лишним предупредить.

 Вдруг передумает. Вдруг ему станет скучно без меня? Разворачиваюсь и делаю несколько шагов к двери, а потом слышу:

 – Что, и даже не попытаешься убедить в том, что реальна? – недоверчивость в голосе зашкаливает, но я только улыбаюсь в ответ, бросая на некроманта насмешливый взгляд.

 – Зачем? Мы же договорились, что я из разряда веселых Касперов. Хотя-а-а... – в последнюю минуту передумываю я.

 – Что? – оживляется Тео.

 Интересно, как бы он себя чувствовал, если бы это, и правда, было помутнение рассудка?..

 – Кловис... сказала мне, что ты пел для меня колыбельные и мастерил игрушки. Я бы хотела как-нибудь посмотреть на них, если ты не против. Естественно, когда придешь в норму, – невозмутимо озвучиваю просьбу и разворачиваюсь, чтобы уйти...

 – Рен? – раздается полный боли и страдания шепот, и я не выдерживаю и поворачиваюсь:

 – Что?

 – Это действительно ты? – Тео неверяще смотрит на меня, и полный надежды взгляд не дает произнести ни слова, поэтому я осторожно киваю, все еще не решаясь подойти ближе.

 Он снова прячет лицо в ладонях, и несколько томительных минут я стою, словно на иголках, в ожидании ответной реакции Тео. Наконец в тишине квартиры раздается обманчиво-спокойный голос, в котором я отчетливо слышу грозящие моей...натуре неприятности:

 – Рен? – и лицо некроманта предстает передо мной ехидной маской, но почему-то вместо страха в ответ хочется подразнить его еще больше.

 – М-м-м?.. – я закусываю губу в попытке удержать готовые расползтись в широкой улыбке губы и смотрю на Тео в ожидании дальнейших действий.

 – Я убью тебя, Рен... – со всей накопившейся страстью в голосе обещает некромант, и я понимаю – кризис миновал – а потому решаю подлить масла в разгорающийся огонь:

 – Да, милый.

 – Четвертую...

 – Конечно, милый... – поднимающийся с ленивой грацией из-за стола мужчина вынуждает сделать стратегический отступной шаг в направлении спальни, и я осознаю свою ошибку слишком поздно: оттуда не будет выхода и возможности сбежать...

 – А перед этим запру дома...

 – Точно, милый? – я склоняю голову набок и делаю еще шаг, потому что кто-то, совсем недавно пребывающий в состоянии депрессии, теперь медленно, но верно сокращает расстояние между нами.

 – ...и заставлю рожать в год по ребенку, чтобы больше не тянуло на приключения! – заканчивает мысль Тео, а я в ответ дразняще улыбаюсь и добиваю:

 – Неужто созрел, милый? – очень толстым намеком на его признание об отсутствии детей.

 Знаю, что зацепит!

 Глаза Тео загораются совсем хищным блеском:

 – А знаешь, я передумал...

 – Ты о чем, милый? – улыбка становится шире, а в следующее мгновение меня уже крепко сжимают любимые руки, хотя сейчас начинает казаться, что меня попросту хотят задушить, чтобы больше не заставляла никого переживать.

 – Начнем претворять коварный план твоего заключения в жизнь прямо сейчас, – злорадно ухмыляется Тео, но я остаюсь верна самой себе:

 – Все, что хочешь, милый...

 – У тебя есть, что сказать в свою защиту? – спрашивают меня перед тем, как обрушить град поцелуев на лицо, шею и плечи.

 Только сейчас начинаю по-настоящему понимать, что вернулась. Не хочу больше видеть потухшего взгляда. Не хочу слышать боль и отчаяние в голосе из-за того, что потерял меня. И задыхаюсь от волны восторга, идущей от Тео.

 – Люблю тебя, – единственное оправдание, которое вообще может помочь, и только его сейчас способен воспринять Тео.

 И я погружаюсь в вихрь эмоций и ощущений, что дарит обнимающий меня некромант. Оживляя, заставляя снова учиться дышать и чувствовать его. Воскрешая в памяти трепет, сопровождающий сознание при звуке его голоса. Разгоняя по телу мурашки от желанных прикосновений.

 Здесь и сейчас мы с ним превратились в единое целое. Стали монолитом, пройдя все уготованные испытания. Я мысленно усмехаюсь, произнося про себя слова клятвы "в горе и в радости": мы хлебнули их через край. Чтобы получить в итоге награду за все, что пришлось вынести. И этой наградой мы и становимся друг для друга на всю оставшуюся жизнь.

 Путешествуя кончиками пальцев по его коже, воскрешаю ощущения от близости с Тео. И задыхаюсь, словно испытываю впервые, от каждой новой его ласки. Выдыхаю любимое имя, принимаю в себя, растворяюсь в нем снова и снова. Не знаю, за что мне решили подарить этого необыкновенного мужчину, но больше никогда, ни за что не заставлю его страдать. Обещаю оберегать и любить вопреки всему, что может с нами случиться...

 В этот раз все заканчивается так быстро, словно мы не виделись вечность и изголодались друг по другу. Я занимаю любимое место на груди Тео и чувствую осторожные прикосновения его пальцев к волосам. Довольно мурчу в ответ, а через некоторое время слышу насмешливый голос некроманта:

 – Если не выпускать тебя из постели, я стану на шаг ближе к исполнению своего коварного плана...

 Мне в голову лениво заползает мысль о том, что в год по ребенку – это слишком часто, и я не могу не поделиться знанием:

 – А на мне противозачаточное заклинание...

 – Видал я твои заклинания, – лениво отзывается Тео, – только, даже если бы они и были эффективными, после смерти силу иметь перестали...

 И драматическая пауза после этого дает в полной мере ощутить всю величину грозящих мне неприятностей в лице некроманта, на котором я пока еще нежусь. Приподнимаю голову и подозрительно кошусь в сторону Тео:

 – Думаешь, все учел?

 Он кивает, позволяя улыбке превратиться в добродушный оскал счастливого хищника.

 – Ты забыл одну маленькую деталь, милый, – испытываю почти злорадное удовлетворение от медленно заползающих на лоб бровей Тео.

 – Какую же? – ехидно интересуется некромант.

 – Я не собираюсь воспитывать детей вне брака. Что ты можешь сказать на это? – с видом следователя по особо тяжким преступлениям взираю на мужчину, который спокойно встречает мой взгляд, отвечая лукавой улыбкой:

 – Как насчет того, чтобы попробовать себя в качестве миссис Кейн?..

 – Не-е-е-т... – Тео хмурится, и я поясняю свою позицию. – Я не могу пойти на столь решительный шаг без благословения отца.

 – Рен, но ведь твои родители умерли, – словно маленькому ребенку, объясняет мне Тео.

 – Мои приемные родители умерли, – я делаю ударение на слове "приемные", и в глазах напротив мелькает понимание. – А настоящие разбросаны по миру. Поможешь найти Салвиила?

 После этих слов меня прижимают к сильному телу и дарят еще один поцелуй. Он не для того, чтобы продемонстрировать страсть, увлечение или любовь. Все это мне и так известно. Поцелуй Тео – это обещание, которое он непременно выполнит.

 – Я соскучился по Спасителю, – говорит, оторвавшись от меня, некромант, а я прячу улыбку у него на груди.

 Не знаю, можно ли назвать это налаживающейся жизнью. Не уверена, что за очередным поворотом не окажется подводных камней, связанных с моим выбором. Не могу предположить ничего, что, в той или иной степени, может быть связано с будущим, но...

 Я обязательно найду отца и заставлю поверить в то, что рано похоронил свою малышку. Мне бы хотелось помирить их с Кловис. Все-таки, по ее рассказам чувствуется, что она Спасителя не отпустила.

 У меня есть Хани и Осирис. Боно и адвокаты. Вместе мы сможем наладить и восстановить то, что было испорчено, пока мир находился на грани выбора.

 У меня есть Кловис. И огромная проблема, которую обязательно нужно будет преодолеть. А именно – научиться верить и понимать друг друга с нуля. Я не знала ее как мать, но никогда не забуду открытки и подарки от всего сердца на новый год и день рождения, помощь, которую она оказывала, стоило только обратиться, исчерпывающие ответы и советы, что давала женщина. Иногда стоит смотреть на вопрос незамутненным объективным взглядом, и начинаешь понимать, что проблемы-то, как таковой, и не было вовсе.

 А еще...я благодарю Творца, Провидение, Грань и даже изнанку с ее душами за то, что однажды позволила встретить Тео. В детстве ли, во время неудачного пробуждения или тогда, когда он уже триста лет отбывал наказание в кроваво-красном мире. За то, что полюбила, несмотря ни на что, и даже тот уготованный сценарий с ирисом, задуманный создателями-самоучками, не возымел нужного эффекта, позволив выбрать сердцем и душой...

 – Я сейчас отдал бы все на свете за то, чтобы понять, о чем ты думаешь, – раздается над ухом тихий голос Тео.

 Я поднимаю голову и встречаюсь с улыбающимися темно-карими глазами:

 – Ох, уж эти ваши рыцарские пунктики...

 – И уздечка тоже больше не работает, – разочарованно вздыхает он. – Ты теперь словно чистый лист бумаги, на котором никто еще не успел оставить своего отпечатка...

 Я ласково улыбаюсь – мне нравится растерянный и немного смущенный Тео. Не уверенный в себе некромант, не архангел в прошлом, готовый на все ради спасения мира, а вот этот мужчина, который сейчас согревает меня своим теплом и делится мыслями и страхами. Я по-новому смотрю на него и понимаю, что, стоит вылезти из постели – он окажется рядом, стоит возвратить душу – он подставит свое плечо. И это будет его собственный выбор.

 Не знаю, как со стороны будет выглядеть будущее. Не знаю, сколько ошибок предстоит сделать перед тем, как мы, наконец-то, научимся гармонии с самими собой. Однако впервые, думая о грядущих переменах, я не испытываю страха и оцепенения. Потому что все, что нас ожидает, будет целиком и полностью зависеть от нас самих. И теперь я знаю, как все это назвать.

 Это и есть жизнь...