Текст книги "Меня больше нет (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– Тёмка, – восхищённо закружился по комнате Данил во время пятиминутного перерыва, – ты просто бог! Вот увидишь, скоро ты станешь кумиром всех девчонок!
Усталый, но довольный и счастливый, я приготовился к походу по магазинам, ожидая от этого занятия лишь замедления течения времени. Каково же было моё удивление, когда мы оказались в небольшом бутике, больше похожем на уютную квартиру с родственниками, которых я давно не видел. Родственниками, естественно, были продавцы-консультанты. Данил отдал меня в их полное распоряжение, сам отвечая на сыплющиеся на него звонки.
Девочки подобрали мне несколько комплектов одежды, которые включали привычные мне свитера, толстовки, рубашки, футболки, только почему-то все эти вещи сидели на мне совершенно иначе. Так же мне досталось чёрное кашемировое пальто в котором я почувствовал себя Джеймсом Бондом, и мягкие мокасины с кроссовками очень известной и баснословно дорогой фирмы. Этот лейбл навёл меня на мысли о том, что это немало стоит. Я не могу себе позволить таких трат. Однако Данила беспечно сказал, что «всё за счёт фирмы». Почему бы и нет? Если так, то это чудесно.
Пока мои обновки упаковывали, девочки, словно школьницы, увидевшие Джастина Бибера, обступили меня и засыпали вопросами. Глаза их при этом сияли. Было приятно. Нет, чертовски приятно.
Когда мы шли к стоянке, Данил перехватил мой грустный взгляд, брошенный на его машину:
– Хочешь повести?
Я растерялся и ещё больше расстроился:
– У меня нет прав.
– О, – парень улыбается, – это не проблема. Садись.
Он кидает мне ключи. Немного волнуясь, я сажусь на водительское место и замираю. Чёрт возьми, это круто!
– Заводи мотор, – следую совету и едва не кричу от восторга, когда машина мягко заводится.
– Молодец, правая педаль – газ, левая – тормоз. Переключить на «движение» нужно здесь. Водишь только правой ногой. Левая «отдыхает». Поставь ногу на тормоз.
Я слушаюсь. Он сам переводит рычаг в нужное положение.
– Отпускай плавненько.
Я отпускаю, и тут машина неожиданно двигается вперёд. Честно говоря, я испугался. Спешно стал нажимать обратно на тормоз, попал на газ, мы дёрнулись, я испугался ещё больше, но со второй попытки нажал на тормоз.
Мой лоб покрылся испариной, а руки вспотели. А что если бы я не затормозил? Это же не моя машина! А стоит она немало!
– Испугался? – зато мой спутник всё так же улыбается. – У тебя неплохо получилось. Нужно потренироваться.
– Нет, – решительно говорю я и ставлю рычаг на положение «парковка». – Давай лучше ты.
– Ок, – мы меняемся местами. Он быстро переводит разговор:
– Устал?
Киваю. Очень. Такой насыщенный график здорово выматывает.
– Да, такая вот жизнь у звезды. Ни минуты покоя, – Данил замурлыкал себе под нос мелодию из какой-то знакомой песни.
За окном опять была ночь. Я натянул шарф по самые уши и вздохнул. Какой-то бешеный темп, как же я буду учиться? Как же личная жизнь? Как там Ян вообще? Я так и не ответил ему на смс. Нащупываю телефон в кармане и достаю, но с огорчением обнаруживаю, что он вырубился, потому что я забыл его зарядить. Тем временем машина останавливается у моего дома.
– До завтра, Тём. Я заеду в девять.
– А завтра что? – застонал я.
– Съемки, Тём.
– Уже?
– А ты как думал?
– Я же даже не читал сценарий.
– Кстати! – Данил тянется назад и берёт что-то с заднего сиденья. – Вот и почитаешь на досуге.
Папочка была увесистой. Вот и развлечение на вечер.
– Что ж, спасибо за всё.
– Пока, – он так тепло мне улыбается, что я не могу не улыбнуться в ответ. Может, он не такой уж и плохой?
Дома я первым делом ставлю сотовый на зарядку и включаю. Тихо. Ни смс, ни пропущенного звонка. Это немного портит настроение, но всё же я ощущаю себя будто Алиса в кроличьей норе. Всё так необычно, и это не проходящее ощущение, будто я что-то значу, будто я знаменит… Оно заполняет меня до краёв. Жизнь кажется яркой и манящей. Меня ждёт целый мир.
Ребята)
А мне хочется поиграть с вами в одну игру) Вы в детстве не шифровали записочки? Допустим, по книге, которая была у вас и у вашего друга, номера страницы, строки? А мы так постоянно делали)
Я сейчас зашифрую слово (а то на меня в прошлый раз обиделись, что читателей фикбука миновала моя игра), оно недлинное, а вы если отгадаете, то получите проду быстрей) Если нет, то она в любом случае будет в ср-чт.
Итак.
Использую только «Меня больше нет» на этом сайте. Вот зашифрованное слово:
6-1-17
8-2-7
10-5-242
13-3-13
2-2-12
25-5-62
Удачи)
Если что, подсказки у меня в дневнике)
Март. Часть 6
15 марта
С утра не верится, что это всё происходит со мной. Лишь пакеты с дорогой одеждой в прихожей не дают забыть о том, что теперь я не просто Артём из среднестатистического института среднестатистического города Российской Федерации. Завтракаю с аппетитом, собираюсь и ровно в девять стою возле подъезда. Сценарий я пролистал, но, конечно, ни черта не запомнил. Данил пунктуален. Пока мы едем в студию, я думаю лишь о том, что наконец-то увижу Яна. Ощущение такое, будто прошла вечность.
На студии вовсю кипит работа. Осветители настраивают свои приборы, реквизиторы спорят с представителями фирмы, которая выдала мебель для интерьера, девочки-ассистентки разыскивают кого-то незнакомого мне по площадке. Данил проводит меня в гримёрку. Ян тут. Сердце заходится и тут же падает вниз – он и не смотрит на меня. Визажисты приступают к моему гриму, сценарист рассказывает об изменениях в моих репликах. А я еле сдерживаюсь, чтобы не развернуться и не заорать в лицо Яну: «Что, блин, опять такое?».
Еле дожидаюсь, когда закончат с моим гримом, и вежливо прошу:
– Пожалуйста, оставьте нас.
Получается ледяной тон. Конечно, учитель хороший попался. Неожиданно, но все подчиняются, кроме Данила, который развалился в кресле и щёлкает кнопочками своего смартфона.
– И ты.
Он удивляется. Не ожидал. Я выдерживаю взгляд и чуть киваю. Вздохнув, «помощник» пожимает плечами – мол, как знаешь, и уходит. Мы одни.
– Что? – я стремительно к нему разворачиваюсь. – Что опять такое? Я оставил смс без ответа? Не перезвонил? Что?
Раздражение буквально выливается из меня. Как же надоели эти игры! То всё хорошо, то снова между нами ледяная стена.
Вместо ответа Ян протягивает мне журнал, который разглядывает. С недоумением беру, и тут же кровь приливает к моим щекам. Чёртова вечеринка. Выгляжу я распутно до ужаса. Расстёгнутая рубашка, розовые щёки. И не присутствуя там понятно, что я пьян. Очень пьян.
– Дорвался?
Как всегда неизменное спокойствие, отсутствие эмоций. А мне и сказать-то нечего. Мне стыдно, что я так перебрал. Будто ребёнок, которому родители на праздник налили шампанского в стопку для водки и он чувствует себя взрослым от ощущения приоткрывшихся створок большого мира. Просто отворачиваюсь к зеркалу. Блин, наверное, нужно как-то объясниться, но что я могу противопоставить этим ужасным фото? Врать нет желания, да и не особо искусен я в этом.
– Котёнок, – вкрадчивое над ухом. – Ты плохой мальчик.
Только не…
– Да, малыш, я кого-то накажу вечером.
От сердца отлегает. Ян не злится, он просто поддразнивает меня. Я разворачиваюсь и утыкаюсь носом в его бок. Как же я скучал… Он неспешно гладит меня по волосам, пока я вдыхаю его запах. Не хочу его отпускать. Не хочу…
Конечно, к нам стучатся.
Но я не разжимаю рук. Его тихий шёпот о том, что нам пора. Но мне всё равно. Это мгновенье, хоть и испорчено, но оно наше.
– Тём, тебе так идёт эта причёска… – у меня замирает сердце от комплимента. – Тём, пора.
Знаю... Знаю. Он высвобождается из моих объятий. Чуть приподнимает мой подбородок и чмокает в кончик носа:
– Будь осторожен, хорошо?
Киваю. Обещаю, любимый. На большее не хватает времени. Ни спросить куда он исчез тогда, ни чем занимался. Потом, позже…
***
Когда врывается злой Данил в сопровождении злого режиссёра, Ян изучает сценарий, а я листаю этот злосчастный журнал.
– Блин, ну нашли время!
Тут же влетает хорошо знакомый нам Артур:
– Вот вы где, – хмыкает он, окидывает нас хищным взглядом. – У меня сюрприз.
Выглядит мужчина так, словно вот-вот подарит нам всю вселенную на блюдечке.
– Ваша первая передача должна выстрелить! Именно поэтому приглашённая звезда должна быть особенной. И это будет… – он выдержал паузу. Так, как это делает ведущий в «Кто хочет стать миллионером?». – Стив Кэш.
Я открыл рот от изумления. Это было невероятно! Стив Кэш! Да я смотрел все фильмы с его участием. Тридцатилетний блондин, выбирающий роли офигенных мачо, которые спасают мир от неминуемой гибели. Каждый мальчишка хочет хоть раз побыть им, каждая девчонка хочет хоть раз побыть с ним. Я был просто в шоке, поэтому молчал. Не знаю, почему молчал Ян (кто ж его разберёт), но тишина явно не понравилась нашему продюсеру. Не такой реакции он ожидал.
– Замороженные какие-то, – бросил он с раздражением. – Готовьтесь.
Перед нами положили новый сценарий.
– У вас час, – прибавил Данил.
Хорошо, что я успел взять сценарий до того, как они вышли. Увиденное повергло меня в ещё больший шок – сценарий был на английском!
– Что это? – мой голос сипит. Жизнь как-то вдруг рушится. Радость от того, что я буду в одном кадре со Стивом Кэшем, сменяется ужасом, потому что я понимаю, что придётся разговаривать на английском. Которого я почти не знаю. Да я забыл всё, что знал со школы! Я опозорюсь на всю страну.
Режиссёр и Артур переглядываются. Последний констатирует:
– Он раньше вроде не был таким тупым.
– Он и не тупой, – встаёт Ян. – Удивлён, наверное, безграмотностью сценария. К примеру, – он берёт из моих неразжимающихся рук папочку. – Вот, третье предложение, уже ошибка. Так настоящий американец не скажет.
– Да? – Данил скептически смотрит туда, куда указывают тонкие пальцы Яна и неохотно кивает. – Нужно переделать.
– Вот вы и переделывайте! Где эти придурки, написавшие это? – орёт режиссёр. – Стив сможет уделить нам от силы полтора часа, а вы уже напортачили!
– Не нужно было вообще затевать это, – бормочет Артур и уходит. Режиссёр бросается за ним. Данил садится на диван с копией сценария. А меня начинает мелко трясти. Я не смогу. У меня ничего не получится. Нужно отказаться, убежать куда-нибудь.
Ян кидает на меня взгляд и садится рядом с моим «помощником». Тихо переговариваясь, они меняют реплики, что-то обсуждая и добавляя. Моё же состояние сменилось апатией. Что толку переживать? Ну не получится у меня. Ну уволят. Может, даже и хорошо. Подумать только, ведущий должен знать английский.
Стрелочка, зараза, бежит вперёд по циферблату. Хочу её остановить, да не знаю как. Интересно будет взглянуть вживую на Стива. Наверное, он не такой, как в кино. Эх. И почему я не учил английский?
Забегают девочки-визажисты. Я безучастно смотрю на свои реплики в сценарии. Как бы общий смысл доходит, но ускользает, будто песок сквозь пальцы. Это провал.
– Десять минут! – кричит кто-то, и нас просят в студию.
Это ужас. Девчонки снова поправляют мой грим. Под слепящими софитами сидеть нет сил. Студия представляет собой два уютных диванчика с разноцветными подушечками, стол между ними с вазой полной цветов. За нами ненастоящие окна с весёленькими занавесками. Задорности и свежести этой студии придаёт весёлый цвет стен – оранжево-жёлтый и фото из журналов в забавных рамочках.
Появляется Стив. Именно такой как на постере: солнечный, весёлый, заражающий оптимизмом. К нему крепят микрофон, и он садится напротив, здоровается с нами.
– Три минуты и снимаем, – оповещает кто-то.
Ян уже непринуждённо болтает со Стивом, а я обречённо думаю о том, что у меня был шанс. Мог уйти, сбежать, но не сейчас. Забавно, Стив рассказывает так запросто о том, что ему не понравился русский борщ, зато полюбились блины с красной икрой. Сожалеет, что чёрную привезут только завтра.
– Минута и снимаем!
– Тём, – Ян быстро наклоняется ко мне и шепчет на ухо. – Ты же всё понимаешь. Каждое слово из нашего разговора. Я же вижу. Ты справишься.
Что-то со мной происходит… За один его такой взгляд я готов на всё. Мандраж ушёл. Страх тоже. Я видел светло-серые глаза и был готов на всё, чтобы не разочаровать их. Режиссёр дал команду. Снимаем. Сам не ожидаю от себя, но говорю таким уверенным тоном:
– Привет. Вы на ПМК. Вы не поверите, кто с нами – Стив Кэш!
Камера переключается на знаменитость, а я выдыхаю. Ян не смотрит на меня, но я чувствую, что он доволен. Конечно, потом мне влетит от Артура за «ПМК», а я буду долго спорить с ним, что «Первый Молодёжный Канал» звучит скучно и неярко. Потом, когда закончатся съемки, Ян будет болтать со Стивом, они обменяются номерами мобильных и даже договорятся встретиться, а я в это время буду стоять в стороне, совершенно опустошённый.
16 марта
Ян действительно встречался со Стивом Кэшем, они успели посетить за ночь пять ночных клубов нашего города. Об этом я прочитал на городском портале сплетен. Похоже, им было очень весело. Я и не знал, что Ян танцует. А судя по фото очень даже неплохо.
Артур получил то, что так хотел – программа выстрелила. Это была сенсация. Нам удалось сделать передачу весёлой, забавной и интересной. Конечно, во многом благодаря Стиву. Мой английский был не так уж и плох. Конечно, до уровня Яна мне далеко, но всё же. А потом я сидел и думал: зачем вообще было делать передачу на английском языке?
Мне звонили все, кто только знал мой телефонный номер. Сначала я отвечал. Потом перестал. Просто выключил звук. Ответил лишь Ваське, немного обиженному на меня, но восторженному. Мы же вместе смотрели фильмы со Стивом Кэшем.
От стука в дверь я вздрогнул. Нет, я и не думал, что мне удастся побыть одному так долго, но всё же. На пороге стоял сияющий, будто у него сегодня день рождения, Данил:
– Привет, Тёмыч!
– Надеюсь, ты не по работе, – вздыхаю я с унылой миной.
– Нет, – он загадочно улыбается. – Спустишься вниз?
– Зачем?
– Тебя ждёт сюрприз.
– Сюрприз? – мне как-то не до сюрпризов.
– Да, давай, накидывай своё офигенное пальто и пошли. Тебе понравится.
Поняв, что просто так он не отстанет, я действительно накидываю пальто и спускаюсь на старом, противно пахнущем лифте вниз. Уже стемнело, на улице пустынно, потому что это именно то время суток, когда люди уже дома после тяжёлого рабочего дня, отдыхают, общаются.
– И?
Данил протягивает мне что-то. Ключи на бантике. Ключи?.. Брелок с сигнализацией. Это машина? Щёлкаю на маленькую кнопочку. Чёрная, воплотившая в себе ночь, красавица кокетливо, словно только меня и ждала, моргает фарами. Мерседес. Касаюсь гладкой краски подушечками пальцев. Поверхность ровная и прохладная. Невероятно.
– Это тебе.
– Она стоит целое состояние.
– Ерунда, – отмахивается Данил, словно купил её на свои деньги.
Я не могу удержаться от соблазна сесть за руль.
– Заведи?
Немного опасаюсь. Однако через секунду не выдерживаю, и двигатель едва слышно начинает работать.
– Попробуешь? – да он просто демон-искуситель.
– У меня нет прав.
Чёрт побери, никогда в жизни мне ещё не было так обидно.
– Есть! – Данил достаёт и вертит передо мной заламинированным водительским удостоверением.
Моё фото. Моё имя. Оно настоящее! Вау! Ощущение, что я могу всё. Больше не страшно. Я захлопываю дверь и чуть приспускаю стекло:
– Я прокачусь, – говорю с таким видом, будто делаю это каждый вечер.
Машинка резко разгоняется, мне приходится усмирять её глупым тормозом. Правила дорожного движения я знал. Ну, или мне думается то, что я знаю, достаточно. Выезжаю на дорогу, сначала осторожно, потом всё больше набирая скорость. Другие машины шарахаются от меня. Хм. Интересное, очень интересное чувство. Наверное, такой всё заполняющий восторг, как у героя Леонардо Ди Каприо в небезызвестном «Титанике». Так и хочется закричать: «Я король мира!». Жизнь однозначно удалась. Я так юн, а у меня есть всё, что можно пожелать: слава, деньги, крутая тачка и… человек, который украл моё сердце.
Резко торможу перед тем, как зелёный свет светофора сменился на красный. Этот самый человек прекрасно развлекается с американским мачо, тогда как на меня наезжал за бокал лишнего коктейля на вечеринке. Он несправедлив. Невыносим. В груди что-то шевелится. С силой жму газ. Я прирождённый гонщик. Мне нравится скорость, я просто упиваюсь ей. Как же хорошо. Представляю лицо Яна, когда он узнает о том, что у меня есть машина. Да ещё какая! Нет, ну спору нет, его Феррари была круче, но Мерседес я заработал честно.
Меня чуть заносит на повороте. Такси слева сигналит. Да пошёл ты! Нажимаю на газ ещё сильней, почти до пола. Внезапно меня ослепляет свет фар. Я успеваю только подумать о том, что чужая машина слишком близко, слишком… Удар и ужасающий скрежет. Мир закрутился со скоростью ветра вокруг свой оси, а затем вдруг внезапно замер.
Март. Часть 7
Боль, затопляющая моё тело откуда-то из позвоночника, прорвалась наружу. Я застонал. Этот тихий и жалостливый звук привёл меня в чувство. Пытаюсь проморгаться, но ресницы будто слиплись. Тянусь руками, чтобы протереть глаза, и чувствую тупую боль в левой кисти, а изгиб правой руки что-то кусает. От всех догадок и чувств, охвативших меня разом, дёргаюсь, и мне удаётся открыть глаза. Больница. Я на кровати. Левая рука перебинтована, к правой идёт шнур от капельницы. Я в больничной пижаме, грудь туго перебинтовали. Пытаюсь понять, что со мной. Ощущение, будто я ваза, и меня только что разбили на сотню осколков. Из коридора доносятся громкие голоса, сразу узнаю Артура:
– Каким идиотом нужно быть, чтобы отпустить человека, не умеющего водить машину, одного по городу?!
Продюсер орёт, отчего моя голова просто разрывается. Что случилось? Слепящий свет, удар, грохот. Я больше ничего не помню. Авария. Это я уже догадываюсь.
– Но я… – виноватый голос Данила.
– Я в тебе разочарован, – уже более спокойным тоном.
– Прости, пап…
Пап?! Даже головная боль отступает. Надо же… Хотя мог бы и догадаться сам. С чего вдруг перед Данилом так все пресмыкаются?
– Ну и что с ним? – голоса совсем близко, у двери.
Чей-то незнакомый:
– Ему очень повезло. Серьёзных повреждений нет. Из незначительных: трещина в ребре, ушиб левой руки, многочисленные гематомы. Так же, скорее всего, у него небольшое сотрясение. Абсолютный покой недели две, а лучше три. Организм молодой, справится.
– Три недели? – фыркает Артур. – У него нет столько времени. Неделя.
– Но, пап, неделя – мало…
– Данил, тебе лучше помалкивать. Разберись с ментами и страховой. Это сделать сможешь?
Голоса отдаляются. Я вздыхаю. Господи, какой идиот… Как я мог быть таким беспечным? Как я вообще сел за руль и выехал на дорогу? Я же мог убить кого-нибудь. От этой мысли мне стало страшно. Так страшно, что выступил холодный пот на лбу. Оттого, что участилось моё дыхание, заболело в груди. На глазах выступили слёзы. Что бы я делал потом? Как жил? Я зажмуриваюсь и пытаюсь успокоиться. Всё обошлось, всё позади… Но не помогает. Меня потряхивает. Как другой участник аварии? Если такое со мной, то что с ним? А вдруг он пострадал больше? У Мерседесов прекрасная система безопасности. На какой машине был он? Я должен узнать. На выдохе вырываю иглу из руки, быстро пережимаю вену пальцами, чтобы не запачкать тут всё кровью. Левая кисть ужасно болит, а при каждом вдохе ощутимо тянет в груди. С кровати я скатываюсь. Конечно, на ногах не удерживаюсь и лежу на полу, резко пахнущем хлоркой, пытаясь понять, кто я такой. Затем, когда чернота перед глазами исчезает, мне удаётся подняться со второй попытки. Иду к двери, толкаю её плечом и тут же ойкаю. И плечо болит. Будто в мясорубке побывал, хотя врач сказал, что повреждения «незначительные».
Коридор пустой. И куда мне идти? Ладно, попробуем направо. Первые шаги даются тяжело, но потом легче. Дохожу до конца коридора и натыкаюсь на лестницу. Только я миную пару ступенек, как меня окликивают:
– Тём, ты зачем встал?
Я смотрю на Данила снизу вверх. Успеваю заметить, какой он бледный, потому что тёмные волосы разительно контрастируют с почти белым цветом кожи.
– Расскажи мне всё, – прошу я, чувствуя острую необходимость присесть.
Стараясь не кривиться при каждом шаге, я поднимаюсь к «помощничку» и в упор смотрю на него:
– Есть пострадавшие?
– Нет… – какое-то растерянное «нет».
– Данил! Что с тем, в кого я врезался? – кажется, что он от меня что-то скрывает.
– Да ничего, он в полном порядке. Только на лбу шишка. Тёмка, ты врезался в мусорщика. Что будет его огромной машине? А вот твой мерин придётся подлатать.
Меньше всего меня сейчас волновала моя машина. От сердца отлегло.
– Тём, пошли в палату? Ляжешь.
Соглашаюсь. Это разумно сейчас. Лишь оказавшись снова на кровати, я чувствую себя невероятно усталым. Наверное, это из-за нервов. Врач же сказал, что ничего серьёзного. Данил пододвигает ко мне кресло. И я только замечаю, что палата у меня одноместная, довольно просторная, со свежим ремонтом и всем необходимым: небольшим холодильничком, телевизором, столиком на котором стоит одинокая пустая ваза.
– Как ты себя чувствуешь? Только честно.
– Бывало и лучше.
– Ничего, пройдёт. Только вот синяк под глазом…
– Что же ты не сказал, что Артур твой отец? – я интересуюсь с едва заметным ехидством.
– А ты не спрашивал, – Данил широко улыбается. Чувство вины с него будто ветром сдувает.
От последующего резкого замечания в адрес его отца меня отвлекает зашедший врач. Он хмурится, когда видит, что я выдрал капельницу. Оказывается, в ней было обезболивающее, что мне сейчас, честно говоря, не помешало бы. Мужчина спрашивает меня о самочувствии, внимательно выслушивает, переспрашивает о головной боли, а потом «успокаивает», что «ещё неделю точно поболит».
– Вам нужно лежать. Сейчас уже десять часов вечера, – врач не отводит взгляд от Данила. – Больному нужен отдых.
Неохотно «помощник» поднимается:
– До завтра, Тём. Поправляйся.
Дежурно улыбаясь мне, врач уходит вместе с Данилом. Немного полежав, я засыпаю.
17 марта
Всю ночь меня мучили кошмары. Я вздрагивал, трещина в ребре тут же напоминала о своём существовании, и боль вытаскивала меня из сна. Картинки были размытыми, серыми и вселяли в меня какой-то вселенский ужас, непонятное убеждение, что всё плохо.
Когда я проснулся, на часах было шесть утра. Болело всё. Всё, что я мог – просто лежать. К восьми принесли завтрак, и мне удалось проглотить три ложки каши. Зашёл врач, спросил о самочувствии, дал указание медсестре сделать мне укол, от которого меня ощутимо клонило в сон. Но подсознание не давало отключиться. Оно перебирало всё произошедшее и делало свои выводы.
С собой у меня ничего не было. Ни одежды, ни денег, даже сотового. А так хотелось услышать голос одного человечка… Стоп. Почему Ян не зашёл ко мне? Неужели он не знает о том, что стряслось? Неприятно потянуло внутри. Ему всё равно?.. Нет. Он просто не знает. Когда придёт Данил, потребую у него сотовый.
От нечего делать я включил телевизор и обомлел. Круто. Я герой местных новостей. Обо мне рассказывали сразу после мэра. Какая честь. Репортаж был коротким и сводился к простой мысли: юная звёздочка напилась или обкололась и разбила дорогую тачку. Ещё, кстати, показали её фото, от которого я содрогнулся. Удивительно, как я вообще выжил, если честно. Руки задрожали сами собой. Телевизор я выключил, а пульт отшвырнул. Я придурок, самый настоящий. Лежать больше не было сил. Осторожно встав, я прошёл в коридор и сел на диванчик в углу, радуясь тому, что обезболивающее действует.
Странное состояние охватило меня. Я как будто спал и одновременно бодрствовал. Мимо меня проходили медсёстры, врачи, больные, посетители… Вдруг я широко открыл глаза. При всей свалившейся на меня славе ко мне никто не пришёл. Данил не в счёт: у него не было выбора. Как же восторженные звонки, которые обрушились на меня после передачи с Кэшем? Как же те люди на вечеринке? Как же те люди, с которыми я работал на съёмочной площадке? Весть об аварии распространилась быстро, я уверен. Это же сенсация. Молодой идиот, чудом оставшийся в живых. И никому нет до этого дела. Точно так же светило бы солнце, ветер гнал редкие весенние облака, точно так же с крыш звонко капало. А меня больше не было бы. Жизнь не остановится. Она даже не обернётся. Воспоминания обо мне сотрутся, появится новый ведущий, новую звезду будет опекать Данил, водить к стилисту, избавлять от похмелья.
Зачем всё это?
Лицо пылало, и я приложил к щекам ледяные ладони. Если мне вчера было страшно от пережитого, сейчас мне стало вдвойне страшней от того, что я увидел перед собой – пустоту. Абсолютно никчёмную жизнь. Зачем я стал ведущим? Я же не хочу этого! Мне не интересно это! Я хотел стать сценаристом, это дело, в которое я бы вкладывал душу, всего себя. Быть может, это моё призвание. Быть может, этим я бы запомнился, сделал бы кого-нибудь хоть на секунду счастливее, когда этот кто-нибудь смеялся бы над моей не очень-то и остроумной шуткой.
Я плыву по течению, не сопротивляюсь, ничем не интересуюсь, творю глупости. Не узнаю сам себя… Неужели я тот самый мальчик, который ещё несколько лет назад сопротивлялся, попав в эту дурацкую школу? Теперь я другой. Не сломанный. Пустой. Как воздушный шарик: красивая, яркая, праздничная оболочка, а внутри ничего нет.
Я потерял всех друзей. Ещё недавно мы весело отмечали начало учебного года, а теперь никто даже не навестит меня в больнице.
Сердце колотилось как бешеное, ударяя по рёбрам, но я заслужил эту боль.
Зачем я живу?..
Ответа я не знал.
Мне хватило ума вернуться в палату, прежде чем эмоции захлестнули меня. Я сполз по стене и лёг на пол, касаясь щекой линолеума. Невидящим взглядом я смотрел вперёд. Руки сжались в кулаки до хруста, до очередной порции боли. Буря внутри меня разыгралась не на шутку. Это было похоже на истерику, только без слёз и воплей. Я просто лежал. Просто вдыхал запах хлорки. Просто ничего не видел перед собой. А в голове проносились тысячи мыслей в секунду. Я вспомнил, как я обычно решал проблемы – спиртным. Вспомнил, как встречался раз в месяц с отцом. Если даже он отказался от меня…
Хватит.
Я резко сел, но даже не поморщился от боли. Хоть я и растратил всё и потерял всех, у меня всё же осталось кое-что важное. Я сам. Это у меня никто не отберёт. Хватит существовать, нужно жить. В голове было кристально чисто. Я начну заново. Все мы имеем право на ошибку. И пора всё исправлять.
С поразительным спокойствием поднимаюсь. Хватит здесь валяться. Не так уж я и болен, чтобы занимать палату. Полежу и дома. Для начала нахожу врача и сообщаю о своём желании выписаться. Он не спорит, расписывает на бумажке, что нужно делать. Мои слова благодарности он воспринимает с искренним удивлением. А мой вопрос о мужчине, в которого я врезался, ставит врача в тупик:
– Зачем тебе он?
– Хочу извиниться, – честно отвечаю я.
Его брови ползут вверх и он произносит:
– Того мужчину не привозили сюда. Быть может, он обращался в травмпункт, я сейчас узнаю.
Через пару минут удалось выяснить имя водителя мусоровоза и даже его адрес.
– А как ты поедешь домой? В пижаме? Твои вещи забрал этот Данил.
Я задумался, но и этот вопрос мне помог решить врач: он одолжил мне старый пуховик дворника. Такси подъехало минут через пять, я назвал свой адрес и сел на заднее сидение. Город был совершенно другой. Не хороший, не плохой, просто другой. Шумный, суетливый мегаполис. Дом, в котором я прожил два года, тоже изменился. Стал незнакомым. К счастью, моя добрая соседка баба Нюра осталась той же. Она удивилась моему виду, сказала, что видела новости.
– Как же так, Тём? Ты же хороший мальчик.
Вот баба Нюра точно смотрит телевизор.
– Ошибся, баб Нюр.
– Это бывает, – она улыбнулась и протянула мне ключи (запасной комплект от моей квартиры хранился у неё ещё с первого курса). – На ошибках учатся.
Я кивнул, улыбаясь. Да, на моих ошибках я должен быть уже гением. Дома горел свет, был включён телевизор. Я сел на кровать и зажмурился от резкой боли в груди. Силы были на исходе, но оставалось парочка важных дел.
Для начала тот самый водитель мусоровоза. Не знаю, зачем мне нужно было перед ним извиниться. Нужно было, и всё. Я переоделся (что заняло много времени, потому что двигался я с трудом, а поднимать руки вообще не мог), вызвал такси и отправился по адресу, записанному на бумажке с рецептом. Дверь мне открыл невысокий, сбитенький мужичок. Нахмурился. Узнал, значит.
– Что надо? – недружелюбно поинтересовался он.
Но я не растерялся:
– Я хотел извиниться. Мне жаль, что так вышло. Я был неправ и совершил глупость.
– И что?
Немного растерявшись, говорю:
– Ничего... Страховая оплатит вам ремонт машины?
– Страховая? – он крякнул. – Да менты сделали меня виноватым!
– Что? – удивился я. Вот гады.
– Ага, а ты как думал? На меринах не бывают виноватыми.
– Бывают. Я разберусь с этим. Если вам не выплатит ущерб страховая, то это сделаю я.
Правда, не знаю как, но сделаю.
– Странный ты пацан… – мужчина внимательно и впервые без враждебности на меня посмотрел. – Зайдёшь?
– Нет, я пойду.
Когда я уже спустился на пролёт между этажами, он бросил:
– Удачи тебе.
***
Дома на лестничной клетке меня ждал сюрприз. Васька. Увидев друга, я почувствовал, как защипало глаза. Он накинулся на меня, задевая все ушибы, заставляя меня шипеть от боли и улыбаться от счастья. Один друг у меня есть. А это уже много.
– Чёрт, я бабу Нюру достал уже! Что с твоим телефоном? – тараторил Васька, заходя в квартиру. – Я не знал, куда звонить, что делать! Как хорошо, что ты цел! А что вообще произошло?
Коротко я рассказываю о случившемся. Васька раскрывает рот от изумления:
– Ну ты даёшь.
– Это точно.
Всё тело разом заболело. Я на секунду прикрыл глаза, но от друга это не укрылось:
– Тебе плохо? Видок у тебя…
Он не стал слушать мои возражения, сбегал в аптеку и магазин, напоил меня таблетками, поджарил картошки с грибами и заставил съесть. Мне вдруг стало так хорошо, как давно не было.
– Васька, я такой дурак.
– Угу, такой уж ты.
Васька налил себе и мне молока.
– А как у тебя с Мишей?
Его весёлая мордашка тут же погрустнела.
– Никак. Я не пойму его. Он вроде порой готов, а иногда орёт, что не пидар.
Не удерживаюсь и хмыкаю. Взял печенье и стал медленно его жевать. Нужно с этим что-то сделать. Если Миша был бы натуралом, то сразу отшил бы друга. А так как он не отшивает… Наверное, просто боится, не может принять себя. Может, он просто запутался.
– А как у тебя с Яном?
Я подавился печенькой и закашлялся. В груди всё вспыхнуло, будто пожаром. Блиииин…
– Тём, Тём… – Васька испугался.
– Всё нормально, – через силу улыбаюсь. – Я не знаю, что у нас. Он даже не пришёл в больницу.
– Странно, – друг покрутил стакан в руках. – Это очень странно. Он бы по-любому пришёл.
