Текст книги "Меня больше нет (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Меня больше нет
Автор: F-fiona (http://ficbook.net/authors/Ffiona)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Психология, Повседневность
Предупреждения: BDSM, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Секс с несовершеннолетними, Кинк
Сентябрь. Часть 1
7 сентября
– Ну, просто не передать словами, как я счастлив, па, – говорю я. Это сарказм. Хотя на лице вымученная улыбка.
Минуту назад мой отец сообщил мне, что теперь буду учиться в самой элитной школе нашего города. Там лучшие учителя и углубленное изучение английского. Попасть туда нереально. Да я и никогда не стремился. Тут папе подфартило – он мебельщик, делает мебель на заказ. И вот, один из его заказчиков, имеющий связи, в благодарность за добротно сделанный шкаф, предложил, вместо оплаты, устроить меня в эту школу. И кто, блин, просил папашу соглашаться? Теперь мне придется ездить полтора часа на автобусе туда и обратно. И вообще, мне и в обычной школе было хорошо. Родной, можно сказать. Изучен каждый сантиметр за десять лет. А теперь учиться с избалованными детишками богатеев? Мало радости. Но отец так пылает счастьем, что улыбаюсь, как могу. Получается кисло, да он не замечает. Жалко, только учебный год начался.
8 сентября
В этой дебильной школе еще и форму носить нужно. Ну вообще круто. Слов нет. Кто в наше время носит форму? Папаша, на радостях, сгонял к школе на своей старой семерке. Отвез мои документы, решил кое-какие вопросы и притащил мне расписание. Блин, да тут английский каждый день!
10 сентября
Мой первый день в этом гадюшнике. С чего я так решил? Да просто – столько понтов я не видел за все мои шестнадцать лет жизни. Само здание школы – усадьба восемнадцатого века (ну, или девятнадцатого, не разбираюсь), возле – сквер с яркими цветами. Везде охранники, как люди в черном. Деловые и мрачные. Ах, ну чуть не забыл про парковку – увидеть столько крутых тачек в одном месте, наверное, не удавалось ни одному пацану из моего двора. А детишки… Вообще слов нет. Спокойно курят при учителях, показывают друг другу новые модели Vertu и BlackBerry. Мне такие и во сне не снились. Да я на их картинку в журнале боюсь смотреть. Учителя сдержанные, вежливые. Встретившийся мне по пути историк провел меня до класса, пожелал хорошего дня. Да уж…
***
А вроде и ничего. В классе человек десять, опрашивать успевают всех. На английском я, конечно, опозорился своим ужасным произношением и абсолютным незнанием языка. Они, оказывается, каждые полгода ездят в Лондон, практиковаться. А так ничего, терпимо. Девчонки симпатичные, их на одну больше, чем ребят. Ребята так ничего. Спросили, какой у меня сотовый. Отмазался, сказал, что дома забыл, стыдно. В общем, жить можно, привыкну.
11 сентября
Бесит эта форма. Ребята со двора, увидев меня в ней, долго ржали. Ну, конечно, очень смешно.
12 сентября
Первая двойка. По алгебре. Молодец я, молодец. Отец всыплет ремня.
13 сентября
Еле сижу. Спасибо, батя.
Влиться в учебный процесс сложно. У них как-то по-другому преподают. Сижу, втыкаю, ни хрена не понимаю. Тут забавно, что не школьники перемещаются из класса в класс, а сами учителя. В столовке у них цены… Отец дает мне сто рублей в день. Еще и дорогу учитывать нужно. А тут, блин, булочка стоит триста рублей. Ладно, похожу голодным. Больше напрягает ездить туда-сюда. Нельзя было остаться в школе возле дома?
14 сентября
Сегодня физ-ра. Люблю физ-ру. Я быстро бегаю и хорошо играю в футбол. Ну, это я так думал. Оказывается, они тут все как на подбор спортсмены, блин. И бегают быстрее, и в футбол играют, как Бэкхемы. После уроков меня оставляет тренер, беседует со мной на тему физической подготовки, предлагает записаться в секции. Мягко намекает, что если я этого не сделаю, то меня ждет неуд по его предмету. Киваю, а самому грустно как-то. Я тут самый отстойный ученик. Бреду в раздевалку. Никого уже нет. Я спокойно принял душ и уже застегивал пиджак, как услышал, что кто-то вошел. Обернулся. Незнакомый мне высокий парень. Скрестил руки на груди, чуть прищурившись оглядывает меня с ног до головы. И выдает:
– Лох.
– Что, прости? – я опешил от такой наглости.
Он лениво повторяет, сложив руки на груди:
– Лох.
– Ты это сейчас мне, придурок? – сжимаю кулаки.
– Ага, – он зевает. – Ну и как такое убожество может учиться в нашей школе?
Не выдерживаю, кидаюсь на него. Он успевает шутливо возвести глаза к небу и ловко уворачивается. Я снова кидаюсь на него, на этот раз он даже успевает подставить мне подножку. Распластавшись на полу, я пытаюсь проморгаться. Я видел такое только в фильмах – чтобы у человека была такая реакция.
– Ян, – доносится из коридора и через пару секунд в раздевалку заходят несколько парней из параллельных классов. Видят лежащего меня и ржут:
– Что, новенького учишь?
Этот Ян довольно ухмыляется:
– Тут бесполезно уже учить.
И тут меня взяла такая злость. Я рывком поднимаюсь, кидаюсь к этому Яну, замахиваюсь и успеваю заехать ему кулаком по скуле, прежде чем меня хватают двое парней и крепко держат. Ян касается щеки с таким удивлением, словно я его сейчас из космического оружия подстрелил, а не обычным кулаком, потом его глаза зажигаются такой злостью, что у меня мгновенно пересыхает во рту.
– Ян, – тихо зовет парень, стоящий с ним. – Ты это…
– Избить его, – спокойно приказывает Ян.
Меня избить? Что, прям в школе? Ха, да тут же учителя, да и я не дамся.
***
Лежу на полу в раздевалке. Все болит. От запаха собственной крови тошнит. Тут ребята случаем в Шаолине не обучались? Я считал, что умею драться. Оттачивал мастерство в уличных потасовках. Но ни фига. Я как котенок против бойцовской собаки. Конечно, их было двое, но… Да, что-то я и правда лох. Пробую подняться, но все расплывается. Лежу. Слышу скрип двери, две пары ног. Ян и этот его друг, который равнодушно спрашивает:
– Жив еще?
– Тараканы живучие, – усмехается Ян. Садится передо мной на корточки, спрашивает:
– Ну, ты понял?
– Что ты большой и вонючий кусок дерьма? – храбро отвечаю я.
Ян и друг переглядываются.
– Не понял, – резюмирует парень и лениво бьет меня в живот. Все будто заливает белым, и я сжимаю зубы, чтобы не стонать. Больно, блин.
– Сколько их было уже, – вздыхает друг Яна. – И все равно лезут. Как они не понимают? Это наша школа, такому отребью здесь не место.
Слова доносятся до меня сквозь пелену. Я чувствую, что едва не теряю сознание. Нет. Хватит, Артем, соберись.
– Да, – вздыхает Ян и уже ко мне, – Ну, что, отдышался?
Не отвечаю ему, пытаюсь придать моему взгляду брезгливости. Типа мне тут противно рядом с ним находиться. Снова скрипит дверь, заходят еще несколько парней, усмехаются, разглядывают меня.
– Что, не поддается? – смеется один из них.
– Растерял ты хватку, Ян.
Парень хмыкает в ответ, но за него отвечает его друг:
– Ничего Ян не растерял. Видишь, как новенького отделал.
– Избить все могут, – пожимает плечами один из парней.
Ян резко встает и пристально смотрит на него:
– Что ты хочешь, Марат?
– Сломай его, – улыбается он. – Сделай так, чтобы он выполнял каждый твой приказ.
– Хм, а что мне с этого? – Ян прищуривается.
– А что ты хочешь?
– Ты знаешь.
– Ах вот как, – Марат улыбается, видны его белоснежные зубы. – Хорошо. Даю тебе три месяца. Сломаешь его – получишь желаемое.
Если честно, я лежал себе на полу и слушал их разговор, словно меня это не касается. Но вдруг до меня дошло – речь-то обо мне! Вот же сволочи, избалованные папины детки! Сломать меня? Да что они о себе думают! Сжимаю зубы, пульс зашкаливает, но мне удается встать.
– Вы тут, козлы, случайно не обо мне разговариваете?
Все синхронно оборачиваются ко мне, смотрят на меня, повисает молчание. Потом Марат говорит:
– Строптивый.
– Ага, – кивает Ян. – Так даже интересней.
Делает знак одному из парней и меня бьют по голове чем-то. Теряю сознание впервые в своей жизни.
15 сентября
Пятница. Не иду в школу, потому что не могу подняться с кровати. Хорошо, отца нет. Голова раскалывается, ребра ноют. Вот же козлы! Только думаю о них, как у меня челюсти от злости сводит. Ничего, я еще покажу этому главному придурку, Яну.
Сентябрь. Часть 2
19 сентября
В классе все шушукаются. Явно говорят обо мне. Сижу с прямой спиной и безразличием на лице. На перемене в класс входят двое парней. А, помню их, были тогда в раздевалке. Напрягаюсь. Они направляются ко мне:
– Пошли.
– Я никуда не пойду.
Они ничего не сделают мне при учителях.
– Потом будет только хуже, – вздыхает один из парней.
– Пошли на хрен отсюда.
Они переглядываются и уходят. Вот, я молодец, моя маленькая победа.
– Они правы, – слышу тихий шепот справа. Оборачиваюсь. Тая, вроде. Невысокая, милая и молчаливая девочка.
– Правы?
– Иди с ними, – еще тише добавляет она, скрывая свои глаза за челкой.
– Нет, я никуда не пойду, они не смеют мне указывать.
Звенит звонок и Тая отворачивается. Девчонки, что с них взять, трусихи.
***
Меня перехватывают, когда спускаюсь по лестнице. Тая провожает меня грустным взглядом, как и некоторые одноклассники, которые видели, что меня тащат к спортзалу. Но все сделали вид, что ничего не происходит.
Мои руки привязывают к станку, так, что я едва касаюсь пола. Конечно, я помахал ногами, но без толку, только ребра разболелись. Так я провисел часа два. Ребята, связав меня, ушли. Я поорал немного, вспомнил все бранные слова. С каждой минутой висеть вот так становилось все неудобнее. Руки затекли, суставы заболели. Чертовы придурки.
О, стоит вспомнить… Входит Ян, медленно идет ко мне. За ним следуют те двое парней, что связали меня.
– Ну, что, – вздыхает Ян, – желания разговаривать с тобой у меня нет, но спор есть спор, и я выиграю любой ценой.
– Как бы не так, придурок, – ухмыляюсь я.
– Вы, бедняки, такие гордые, – он щелкает пальцами и один из парней приносит ему стул. Похоже, мы здесь надолго. Ян усаживается, закидывает ногу на ногу и… закуривает! Нет, это каким нужно быть наглым, чтобы курить в школе!
– Дим, ударь его пару раз, как я тебя учил, по почкам, – лениво говорит Ян, и я успеваю заметить, как его глаза зажглись предвкушением. Да он садист, понял я. Дима послушно подходит ко мне и отвешивает первый удар. Я и не знал, что может быть так больно. Тягуче, неприятно, противно. Меня едва не вывернуло наизнанку, перед глазами потемнело, кажется, даже кровь стала бежать медленнее по венам. Я долго пытался отдышаться. Сжимал зубы, чтобы не застонать.
– Ну как? – интересуется Ян.
– Нормально, – хоть и храбрюсь, но мой голос слаб.
Ян кивает Диме и тот ударяет еще раз. Во второй раз еще хуже. Я едва не теряю сознание, и кажется, вскрикиваю. Позорно. Вот же блин.
Ян докуривает и кидает сигарету прямо на пол спортзала.
– Ну? Теперь мы поговорим?
Киваю. Руки дико затекли, как и ноги, в боку пульсирует боль. Думаю, поговорить самое время.
– Итак, ты можешь облегчить мне задачу и сам все делать. Понимаешь, так будет лучше для тебя, для меня и вообще для всех. Ты исполняешь мои приказы, не дерзишь и всем видом показываешь, что ты хороший мальчик. Идет?
Я качаю головой:
– Не нравится мне эта перспектива. Не дождешься.
– Тогда идем по другому пути, – вздыхает Ян. Снова тянется за сигаретой. – Боль и унижение станут твоими верными спутниками. Ты этого хочешь?
– Мне плевать, я никогда не стану твоей преданной собачкой.
– Никогда не говори никогда.
Философ, блин.
– Отпусти меня! Развяжи немедленно! – кричу я.
Он игнорирует мои крики, глубоко затягивается, улыбается своим мыслям, потом встает:
– Ладно, ребятки, пусть он повисит здесь до вечера, а я пойду.
Странно. Он так просто уходит? Меня, и правда, оставляют висеть до вечера, а потом я еще час сижу в спортзале, пытаясь вернуть затекшим конечностям подвижность. Отцу наплел что-то о дополнительных уроках. Поверил.
20 сентября
Тая смотрит на меня с сочувствием. Она одна разговаривает со мной из одноклассников.
– Сильно они тебя? – спрашивает она.
– Хах, – самодовольно усмехаюсь я. – Да они слабаки.
В ее глазах восхищение:
– Ты молодец.
Звонок, чертов звонок. Украдкой наблюдаю за девушкой весь урок. Она так забавно морщит носик, как маленький котенок.
Сегодня Яна и его приспешников я не видел. Странно.
21 сентября
Ничего странного, оказывается, Яна просто не было вчера в школе, а сегодня он пришел. Поймал меня в раздевалке спортзала (всех одноклассников как ветром сдуло), прижал к стене и проговорил:
– Ну, сегодня начинаем обучение.
Я почувствовал удар в живот и через секунду был уже на коленях перед ним.
– Отличная поза. Тебе идет.
– Да пошел ты, придурок!
Пытаюсь встать, но следующий удар мне не дает. Ровное, холодное:
– Сидеть.
Снова сопротивляюсь. Снова получаю. И так минут десять. Я вспотел, злой, а Ян стоит с таким скучным видом, будто по просьбе бабушки оказался в театре на балете.
– И что? – спрашиваю я. – Так и будешь?
– Нет, не только так, у меня много чего в планах.
Пытаюсь подняться, но очередной удар мне не дает.
– А ты упертый.
Сволочь. Выворачиваюсь и кусаю его за плечо. Он бьет в ухо в ответ, мы оказываемся на полу, катаемся, хорошо, что тут уборщицы работают на совесть. Ян сильней, а я злее. Это нас уравнивает. Буквально на пару минут, потом я выдыхаюсь. Парень усаживается на меня и поставленным ударом бьет куда-то в бок. Воздуха не хватает, я задыхаюсь.
– Придурок, – он снова бьет меня. Все плывет, качается, и я снова теряю сознание.
Прихожу в себя все там же, на полу. Яна нет. Собирать себя все сложней, с прошлого раза еще ничего не зажило.
С трудом добираюсь до дома, стою под душем. Что мне делать? Сказать папе, что в новой школе меня избивают? Что меня хотят «сломать» ради пари? Знаю, что отец ответит. Во-первых, не поверит. Потому что в предыдущей школе я был главным драчуном. Во-вторых, скажет, что я слабак и не могу дать сдачи. В-третьих, будет только подкалывать меня. Его не переубедишь, раз он считает, что эта школа самая лучшая, значит, я буду там учиться, несмотря ни на что.
Настроения совершенно нет. С огромной неохотой делаю уроки.
Не хочу завтра в школу.
22 сентября
Ян ждет меня у ступенек. Без своих вышибал. Стоит и курит на виду у учителей. И ведь никто ему слова не скажет… Ну как так можно? Они же взрослые, а мы дети!
– Привет, питомец, – просто произносит он, оглядывая мою хмурую физиономию.
– Не стыдно курить при учителях? – вырывается у меня. Сжимаю рюкзак в руках.
Он улыбается и терпеливо поясняет:
– Я могу делать все, и никто мне слова не скажет. Разве ты это еще не понял? Пошли, – говорит он, и я иду за ним.
Мы проходим в столовую (кстати, это лишь название, на самом деле это высококлассный ресторан), Ян указывает мне на столик возле окна. Садится рядом.
– А теперь присмотрись, – слышу его шепот.
Я верчу головой, но ничего особенного не замечаю.
– Идиот, смотри внимательней. Справа.
Честно смотрю на парочку справа. Сначала ничего не замечаю, а потом вижу на шее у девушки тонкий кожаный ошейник. Ну и мало ли у кого какие предпочтения? Перевожу взгляд на двоих парней подальше, присматриваюсь и замечаю у одного из них ошейник. Вот что значит «питомец». Какой-то кошмар. Приглядываюсь еще и теперь легко их различаю. «Питомцы» ведут себя так, словно их вот-вот ударят или оскорбят. Головы их опущены, руки сложены на коленях. Они не участвуют в разговорах и делают лишь то, что говорит им хозяин. Я офигел. Мы в школе или где?
Ян кладет передо мной ошейник. Смотрю на него и качаю головой:
– Нет.
– Будет только хуже, – вздыхает он.
– Я никогда не надену это.
– Наденешь.
И его взгляд становится стальным.
Октябрь
13 октября
Никогда не думал, что со мной случится такое. Что я попаду в элитную школу, а там будет твориться такое… Я так и не надел ошейник. Зато сделал важную вещь – нажаловался директору. Мужчина выслушал меня, а потом посоветовал сходить к школьному психологу. Типа я бред несу. А то, что ученики в школе носят ошейники – мода такая. Да, еще последовал намек на крутых родителей, с которыми лучше не связываться. Я понял. Представляю, как отмечает преподавательский состав тот момент, когда выпускается какой-нибудь класс. Наверное, бухают неделю.
Еще я попытался записаться в секцию борьбы, чтобы давать им сдачу. Физрук обрадовался. Побежал меня со всеми знакомить, особенно он хвастался лучшим борцом – Яном. Конечно, поставил меня с ним в пару. Это был первый и последний раз, когда я посетил секцию. И так постоянно избивают, а тут еще как бы и разрешение дают.
Что меня больше всего поражало, так это хладнокровность этого козла, Яна. Бьет – спокоен, как танк, унижает – то же самое. Еще не раз я повисел в спортзале, подвешенный за руки, еще не раз я лежал на полу раздевалки, избитый, был заперт в туалете и прочее, на что хватало его фантазии. Ян высмеивал меня при всей школе, красноречия ему не занимать. Сначала я отвечал, но потом понял, что это бесполезно. Зачем тратить слова? Молча слушал это с каменным лицом.
Вся школа знала, что Ян решил сделать меня питомцем на спор. Одноклассники шарахались от меня, как от больного чумой. Лишь с Таей мы иногда перебрасывались парой слов.
И как ему не надоедает? Надоело даже мне. Нет, ему меня не сломать. Но я считаю дни до того, как окончу эту гребаную школу. Если окончу. Потому что мои отметки просто ужасны. Времени ни на что нет, делаю домашку абы как. Ничего не запоминаю, только мечтаю выжить. К боли можно привыкнуть, к унижениям тоже, даже к одиночеству.
14 октября
Ян снова ждет меня на ступеньках. Подхожу, мелькает глупая мысль пройти мимо, но гоню ее прочь. Останавливаюсь перед ним.
– Ты уже не такой храбрый, – замечает он, выбрасывает бычок. – Хочу сообщить тебе радостную новость – я перевожусь в твой класс. Ты счастлив?
«До смерти», – хотелось ответить мне, но я промолчал.
15 октября
Кто там думал, что хуже уже быть не может? Хах. Может. И стало, как только Ян влился в ряды моих одноклассников. Все пытались ему угодить, громко смеялись над его подколами, над его дурацкими шутками, над тем, как я падал от его подножек. Это невыносимо.
16 октября
Равнодушие учителей уже не удивляет. Сегодня математичка видела, как Ян тащил меня в подсобку, чтобы в очередной раз попытаться убедить меня, что он хозяин.
Видела и ничего не сделала.
17 октября
Я заболел. Никогда не думал, что буду этому радоваться. Аллилуйя! Лежу дома, с температурой, едва могу шевелиться, но я почти счастлив. Правда сегодня ко мне пришли такие мысли, что еще чуть-чуть, и я не выдержу этого ада в школе, но я прогнал их. Жар. Это все из-за жара.
18 октября
Отец сегодня остался дома. Я попытался намекнуть ему, что мне не очень нравится школа. Добился только криков с его стороны о том, какой я неблагодарный. Вот всегда он так – чуть что, сразу орет. Такие вот методы воспитания.
Звонок в дверь его отвлекает.
Офигеваю, когда вижу Яна с пакетом из самого дорогого супермаркета в городе. Пока он вешает отцу лапшу на уши, что он мой одноклассник и очень переживает за мое самочувствие, думаю – прыгнуть ли из окна? Ну почему этот козел приперся сюда? Кстати, как он узнал мой адрес? Вижу брезгливость на его лице, когда он осматривает нашу скромную квартирку. Уверен, что у него один туалет больше двух наших комнат.
Доковыливаю до кровати и падаю на нее. Закрываю глаза. Не хочу видеть сейчас Яна. Ни сейчас, ни потом. Вообще никогда. Я слабак, все-таки.
Вздрагиваю, когда ледяная ладонь ложится мне на лоб. Нет сил сбросить ее, несмотря на то, что мне противно.
– Хм, а ведь не врешь, правда, температура. Я тебе лимончик принес, – говорит Ян.
Я отворачиваюсь к стене.
– Знаешь, без тебя так скучно, даже поиздеваться не над кем.
Пошел на хрен. Пошел на хрен. Пошел на хрен. Главное, не поддаваться на провокацию. Ян делает еще несколько попыток растормошить меня, а потом уходит. Слышу, как они разговаривают о чем-то с отцом, и проваливаюсь в сон, навеянный лихорадкой.
21 октября
Я выздоровел. Это плохо. Плетусь в школу, как на каторгу. Ненавижу школу, ненавижу Яна. Он сидит позади меня, пока молчит, но я уверен, ему есть что сказать. Тая интересуется моим самочувствием, слышу заботу в ее голосе:
– Ты как? Болел?
– Да, – говорить сложно, горло все еще болит.
– Простуда?.. – она думает, что меня так отметелили?
– Да, – я киваю, улыбаюсь ей и успеваю заметить хищный взгляд Яна.
Вот черт.
***
Как и следовало ожидать, Ян не мог не воспользоваться тем, что кто-то из одноклассников воспринимает меня не как дерьмо.
Мы опять в спортзале. Тая сидит на полу, уткнувшись в колени, рядом с ней ее хозяин – высокий брюнет из параллельного класса. Он уже дал Яну разрешение делать с ней все, что угодно. Меня держат двое парней, уже знакомые мне Дима и Коля, вечные спутники Яна.
– Ну, – Ян протягивает мне ошейник. – Сам наденешь или как?
Смотрю на него, стиснув зубы. Не шевелюсь.
– Ладно, – пожимает плечами он. Хватает Таю за плечо, рывком поднимает. Девушка начинает плакать, а он отвешивает ей пощечину. Такую сильную, что из ее носа сразу появляется струйка крови.
Я не могу на это смотреть. Быть может, потому что я рос без мамы, я всегда очень трепетно отношусь к женщинам, к их слезам.
– Еще? – жестко спрашивает Ян.
Молчу. Тая давится слезами. Он замахивается, ужас в ее глазах, и у меня вырывается:
– Стой.
Ян отшвыривает девушку и без слов протягивает мне ошейник. Ребята отпускают меня. Почему-то ноги не держат, плавно опускаюсь на пол. Ошейник в руках будто горячий. Тонкая кожаная полоска. Ян терпеливо ждет. Под всхлипы Таи дрожащими руками щелкаю застежкой. Дима, Коля и хозяин Таи аплодируют. Ян усмехается. Подцепляет мой подбородок и заглядывает прямо в глаза:
– Теперь ты носишь его всегда, понял?
Они уходят, смеются, а я еще долго успокаиваю Таю, прижимая ее к себе.
22 октября
Все так хреново, что мне не хочется жить. Я надел этот чертов ошейник, пусть защищая Таю, но все же. Сказать, где моя самооценка? В заднице.
Я устал, так устал сопротивляться… Так надоело, так достало, так мерзко, так противно, так уныло, так горько, так безрадостно, так больно.
Согнувшись, плетусь в школу, ни на кого не смотрю. На лестнице меня хватают, дергают воротник и отпускают, убедившись, что ошейник на мне. Ян улыбается:
– Хороший мальчик.
И целый день не трогает меня.
23 октября
– Как ты? – Тая встречает меня у класса.
– Хорошо, – без эмоций отвечаю я.
– Прости, это ты из-за меня так…
– Ничего.
Почему-то не хочу с ней разговаривать. Мне стыдно, ей стыдно, ну и зачем мучить друг друга?
***
Ян, оказывается, видел, как я разговаривал с девушкой, прижал к стене в туалете:
– И о чем вы болтали?
Я не смотрю на него, отворачиваюсь, но отвечаю:
– Она спросила, как я себя чувствую.
– И все?
– Все.
– Не лги мне.
Тут заходят Марат и еще какой-то парень. Оба улыбаются, видя нас.
– Я слышал о твоих успехах, Ян, – тон Марата мягок.
Ян улыбается в ответ:
– Я же говорил.
– Он уже ест из твоих рук?
– Пока нет. Но будет.
– Ты не забыл про пари? – немного обиженно. – Ну, я так долго жду.
– Нет. Осталось немного.
Парни уходят, а Ян поворачивается ко мне. Его взгляд недобрый, совсем недобрый. Я понимаю, что он все-таки добьется желаемого. Потому что он еще никогда не проигрывал.
29 октября
Издевки Яна не прекращаются. Каждую свободную минуту он только и делает, что цепляется ко мне, пытается унизить сильней. Хотя куда уж… Я изгой, даже в туалет не могу спокойно сходить. Когда это кончится наконец?..
30 октября
Я бреду домой по улице, снова меня облили с ног до головы грязью. Когда я в последний раз улыбался?
– Эй, – узнаю его голос, вздрагиваю, нерешительно оборачиваюсь.
Ян сидит сзади на пассажирском сидении своего шикарного авто, за рулем водитель.
– Садись.
Стою и не шевелюсь. Садиться к нему?.. Сердце испуганно бьется. Что он еще задумал? Ну сколько можно?
– Садись, – повторяет он сквозь зубы. – Или мне выйти?
Делаю шаг назад. Все-таки выходит. За шкирку запихивает меня в машину. Мы куда-то едем. Он не произносит ни слова за всю дорогу, а я молчу от страха.
***
Дом такой большой и шикарный, что я бы точно офигел от его великолепия, если бы смотрел по сторонам, а не шел с опущенной головой. Мы оказываемся в какой-то комнате, Ян включает огромный телевизор и щелкает пультом. Экран делится на множество маленьких квадратиков, в каждом из которых показывается кусочек комнаты. Камеры, догадался я. Один квадратик Ян увеличивает, и сердце падает куда-то вниз. Отец. Мастерит что-то вроде гардеробной.
– Слушай внимательно, – бесстрастный голос Яна доносится до меня с трудом. – Я говорю, что у меня пропали часы, стоящие штук пять баксов. И что я подозреваю твоего отца. Его сажают. Мой папаша постарается, больше всего на свете он не любит воров в собственном доме.
– Ты… – вырывается у меня.
– Все зависит от тебя. Будешь исполнять любой мой приказ – ничего не случится, твой отец даже заработает деньжат.
– Ты не посмеешь.
– Проверим? – весело усмехается парень.
Все кружится. Как он может быть таким жестоким?
– Не нужно, – тихо шепчу я.
– Тогда на колени, докажешь мне свою безграничную преданность.
Сжав крепко-крепко зубы, я пытался себя заставить это сделать. Встать в эту унизительную позу перед таким ублюдком. Ненавижу его. Ради папы, давай же... Ноги будто не гнутся, все тело сопротивляется, но огромным усилием воли я делаю это.
Стою на коленях перед этим выродком. Он равнодушно оглядывает меня и произносит:
– А теперь целуй мои ботинки.
Слова врезаются в мозг. Подскакиваю. Я не собака. Я человек. Ничего он не сделает. Бегу, куда-то бегу… Сердце колотится так сильно, что отдается болью в боку. Мыслей нет. Прихожу в себя лишь на проезжей части. Чертов ублюдок! Сдергиваю ошейник и швыряю его на землю. Сажусь на автобус и еду домой. С папой все будет хорошо, все будет хорошо.
31 октября
Час ночи. Отца нет. Мне так хреново, что хочется выть на луну. Не верю, что он мог так поступить. Отец же ни в чем не виноват. Звонит телефон. Беру трубку дрожащими руками:
– Тема…
– Папка… – Я плачу, как маленький. Слезы льются сами. – Папка, ты где?
– В тюрьме, Тем, в тюрьме…
***
Я нажимаю на звонок, расположенный на воротах. Мне сразу отвечают, просят подождать. За мной через пару минут приходит мужчина средних лет, я следую за ним и оказываюсь в комнате, где на диване расположился с ноутбуком Ян. В домашней одежде, расслабленный. Видит меня и победно усмехается. Отпускает слугу.
– Подойди.
Он садится, не может сдержать улыбку. Я так жалок? Падаю перед ним на колени. Шепчу:
– Достань моего отца из тюрьмы, ты же можешь, пожалуйста.
– Ты знаешь, что нужно сделать.
Наклоняюсь и касаюсь дрожащими губами его ступни. Он босиком, поэтому я чувствую тепло его кожи. Унижение и так захлестнуло меня с головой, щеки горят, но я не разгибаюсь, пока его рука не зарывается в мои волосы и не тянет вверх.
– Теперь ты будешь делать все, что я скажу?
– Да.
– Всегда?
– Да.
– Молодец, – а потом отрешенно, – говорил же, что сломаю.
Мне плевать на это. Меня интересует лишь мой отец. Умоляюще смотрю на него.
– Ладно, что не сделаешь для своего питомца.
Ян берет сотовый и набирает чей-то номер. Несмотря на два часа ночи ему отвечают.
– Да, это я, – он разглядывает меня, наверное, думая, отпускать отца или нет. – А, знаешь, я нашел часы. Ну, да. В ванной забыл. Ага. Ну, выпусти что ли этого бедолагу из тюрьмы. Да.
Он закрывает телефон и смотрит на меня:
– Все.
Я без сил закрываю глаза. Сердце едва стучит.
– Вали домой.
Шатаясь встаю, меня ждет тот же мужчина за дверью, провожает до ворот. Не помню, как я попадаю домой. Просто падаю на кровать и засыпаю.
Ноябрь
3 ноября
Батя дома. Удивлен, ушел в запой. Понедельник. Собираюсь в школу. Привычно еду в автобусе. Догадываюсь, что Ян захочет похвастаться своей победой, но мне все равно. Уже неважно. Как будто все стало серым, поблекшим, потерявшим краски. Больше унижаться мне некуда.
На перемене Ян приказывает мне идти за ним. Спортзал. Небольшая группа ребят, человек восемь, во главе с Маратом.
– Неужели, Ян? – притворно восклицает он, при нашем появлении. – Ты добился-таки своего?
– Да, – просто отвечает Ян. Я стою за ним, опустив голову.
– Докажи.
– На колени, – командует он, и я равнодушно становлюсь в указанную позу.
– Хм. Пусть он скажет, что ты его хозяин.
– Говори, – приказывает Ян.
– Вы мой хозяин, – повторяю я. Ничего не чувствую.
– Впечатляет. Мои поздравления. Но я понаблюдаю за ним, чтобы убедиться, хорошо?
– Конечно. Встань.
Я повинуюсь.
– Как ты его так? Он даже какой-то серый стал.
– У меня свои методы.
Звенит звонок. Я стою с Яном, пока все не уходят. Он поворачивается ко мне:
– Ты знаешь, что может быть с твоим отцом? Я могу придумать что-нибудь еще.
Киваю.
– Будь умничкой.
4 ноября
Но умничкой я не стал. Сегодня объявляли четвертные оценки. Угадайте, у кого больше всего двоек? Меня собирались отчислять. Я даже не обрадовался этому. Не огорчился. Просто все равно. Без разницы. А вот Ян разозлился, отвесил мне пощечину при всем классе, пообещал, что я еще получу свое и куда-то ушел. Как потом оказалось, к директору. Не знаю, как и что он сделал, но меня не выгнали. Ян поволок меня к выходу, засунул в свою машину.
– Ты мне игру сломать решил?
– Нет, – тихо говорю я.
– Я не позволю тебе, только интересно стало!
Молчу.
– Идиот чертов. У тебя время до конца следующей четверти. Будешь заниматься с репетиторами. Слышал твой английский, тут уж ничего не поможет, но… Есть один хороший преподаватель.
Мы подъехали к дому Яна, он вышел, а мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Он скрылся в своей комнате, приказав мне стоять тут, и через пару минут вернулся, переодевшись в джинсы и футболку. Непривычно было видеть его без формы.
– Так, – он сел на диван, указывая мне возле своих ног. Я сел на пол. – Послушай меня, ты будешь учиться. Если репетиторы не вложат в твою голову хоть немного мозгов, то тебе не жить, обещаю. Ясно?
Киваю. Что мне еще делать? В дверь стучат, и появляется седовласый мужчина с портфелем.
– Ян, рад тебя видеть, – улыбается он.
Парень толкает меня в спину и тянет за пиджак вверх, видимо за тем, чтобы я поднялся. Так и поступаю.
– Это Артем, – говорит он. Надо же, он знает мое имя.
– Очень приятно, я – Владимир Константинович, – мужчина с теплой улыбкой пожимает мне руку. – Приступим?
Мы садимся с мужчиной за стол, он раскладывает учебники по английскому языку передо мной. Несколько часов напролет мы занимаемся. Ян на диване с ноутбуком у меня за спиной, словно боится оставить наедине с преподавателем.
– Ну-с, пора сделать перерыв, – мужчина улыбается. – Вы молодец, Артем.
Смущенно киваю. Чувствую усталость.
