Текст книги "Меня больше нет (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Если бы я мог, то изменил бы все. Но, буду честен, задумываясь на минуту, я приходил к выводам, что именно это нас уравняло.
– О чем ты? – с непонятным выражением смотрит на меня Ян.
– Мы стоим друг друга.
Неожиданно он улыбается:
– Порой я тоже так думал. Однако доверять тебе... кому-то... мне очень сложно.
– Отсюда все эти «игры»? – не удержался я.
– Ну… – тянет Ян. – И отсюда тоже. Сначала было желание сделать тебе больно. Отомстить, что ли… Вот только ты так доверился мне, что я уже не понимал, чего хочу. И с каждым разом… У меня сносит от тебя крышу.
Молчу, делаю вид, что очень занят вытаскиванием из пачки новой сигареты.
– Что было потом? – имея в виду продолжение его истории.
– Потом, – Ян снова забирает у меня сигарету и глубоко затягивается. – Потом мне все-таки пришлось окончить школу, но экзамены я сдавал дома. А затем папаша решил, что лучшее образование дается за границей. Я так не думал. Мы поссорились. Впервые я так круто перечил ему. Мне ничего не оставалось, как уйти. Ничего не взяв. С собой у меня был кошелек с бессмысленными кредитками, которые папаша тут же аннулировал, пять тысяч рублей в кармане и сотовый. Который я тут же продал. Было сложно. Ночевал на вокзале в туалете, совсем как в фильме с Уиллом Смитом. Не смотрел? – отрицательно качаю головой. – Работал, где приходилось. В конце лета удалось снять квартирку, и тогда только я опомнился, смог поступить только в мой университет. Там был сумасшедший недобор. Дальше я работал, учился, мечтал никогда не встречать тебя. А теперь, когда встретил, боюсь потерять.
Стараюсь не смотреть на него. Что происходит? Почему он так откровенен? С ума сойти можно…
– Я не хотел, чтобы так получилось. Сначала даже пытался убедить себя, что ненавижу тебя. Ты здорово бесил меня. Своей счастливой рожицей, местом, что ты занял в этой жизни, своим безразличием. На новый год я решил, что хоть мы и сработались, но это ничего не значит. Новый год, новая жизнь. Но… Этот Артур свел нас снова. Ты для меня был просто как красная тряпка для быка. Не мог спокойно с тобой стоять возле этой камеры. А потом, когда мы занялись сексом… Все изменилось. Так не отдаются людям, которые безразличны. Верно, Тём? Сколько у тебя там было любовников?
Он требовательно поднимает мое лицо, заставляет смотреть прямо в глаза.
– Ни одного… Правда, я встречался с мальчиком с параллельной группы, но… Ничего не…
– У тебя два года никого не было? – удивляется Ян.
– Ага.
– Маленький, – он прижимает меня к себе, смеется. – Ты так уверенно говорил, что у тебя были любовники лучше, чем я, что я поверил.
– Прости…
– Вот дурачок… От тебя пахнет шоколадом. Сладкий мальчик. Кстати, ты же не думаешь, что я не накажу тебя?
– Вообще-то, я…
– Кажется, я видел у тебя набор для фондю? – Киваю. – Раздевайся.
Ян встает и уходит на кухню, оставляя меня с идиотской улыбкой на губах. Я скидываю одежду, оставаясь лишь в нижнем белье. Ложусь на подушки. Грудь тяжело вздымается от предвкушения. Возвращается Ян с набором для фондю (как-то девчонки из группы подарили): небольшая керамическая чашка на ножках, под нее нужно ставить свечу-таблетку. Он отбирает шоколадные конфеты, складывает их в фондюшницу. Я не могу отвести от него взгляд. Закончив, он помешивает начавший таять шоколад ложечкой. Делает пару глотков из бутылки с шампанским. Кстати, получается у него это гораздо аккуратней, чем у меня. Сказывается опыт, наверное.
– В этой игре несколько правил, – Ян наклоняется ко мне и берет в плен мою нижнюю губу, терзая её и покусывая. Спустя какое-то время он её отпускает и продолжает:
– Тебе нельзя шевелиться. Также тебе запрещено говорить. Понятно?
– Да, – отвечаю я, тут же понимаю, что нарушил второе правило.
– Плохой мальчик.
Он берет чашку с шоколадом, который уже расплавился. Перемешивает его ложечкой и будто бы небрежно сбрасывает пару горячих капель мне на грудь. Вздрагиваю от неожиданности. Это не больно, я бы сказал просто неприятно из-за разницы температур. Ян с полуулыбкой слизывает с меня шоколад. О. Я понял. Это садистская игра. Потому что я едва успел сдержать стон.
В следующий раз целая ложечка шоколада была вылита мне на грудь. Гораздо горячее, менее приятно. Ян кончиками пальцев размазал его по коже, а затем дал мне облизать их. Это я делал с особым усердием, стараясь. За что получил похвалу – сводящий с ума поцелуй. Заставляя меня тяжело дышать, парень спустился ниже, стал слизывать шоколад с моей кожи. Так же прилежно, как и я, минутой ранее, он проводил языком, откровенно дразня, вычерчивая узоры. Ему попался орешек, который он катал по коже, когда я кусал губы от непривычных ощущений. Возбуждение поднималось от низа живота. Стало жарко. Хотелось большего. Я еле сдерживал стоны. Когда Ян коснулся моего члена, забыв про шоколад, я не выдержал – глухо вскрикнул.
– М-м, котенок, – Ян прикусил кожу чуть ниже моего пупка, – ты нарушил правило. Придется тебя еще немного помучить.
И он начинает едва ощутимо касаться моей возбужденной плоти сквозь ткань трусов. Чувствую себя идиотом. Ну почему я не снял их? Всё, что я могу – выгибаться навстречу ласке. Сжимаю руки в кулаки. Это больно, порезы никуда не исчезли. «Давай же, давай», – молю я, теряя голову. Ян будто бы слышит меня. Он стягивает мои трусы и касается влажным языком головки. Стону. Не могу. Это выше моих сил. Ян отрывается:
– Малыш, второй раз ты нарушаешь правило.
Да пусть! Не могу уже. Но я и не подозревал, на что себя обрекаю…
Ян никуда не торопился. Он делал это мучительно медленно. Облизывал головку, вбирал в себя полностью мой член, дразнил языком, им же проводил по внутренней стороне бедер, оставил там несколько памятных засосов. Но все это было ерундой по сравнению с тем, когда он ввел в меня палец и нашел простату. Перед глазами взорвались белые круги, наполняя темноту яркими искрами. Кажется, я прошептал что-то про то, что больше не могу. На что Ян заявил, что я рано сдаюсь. Он продолжал свое занятие с упоением. Ввел в меня еще один палец, мягко массировал чувствительные стенки и особую точку. В это время одними лишь губами доводил меня до безумия. Больше ни секунды не могу терпеть:
– Ян, пожалуйста, пожалуйста, дай мне кончить! – я требую. Наверное, нужно было бы просить. Ян это любит.
– Слишком рано, – и он продолжает мои мучения.
Тело дрожит от этой сладкой пытки, пытаюсь двигать бедрами в поисках разрядки, но Ян меня останавливает. Мне остается лишь сокрушенно стонать. Какой он жестокий. Почему бы не сказать это вслух?
– Ты жестокий, Ян! Ты самый жестокий человек на свете! Как ты можешь… Агх, – это он особенно чувствительно задел простату, – так поступать…
– Тём, – вдруг резко отстраняется он. – У тебя есть смазка?
Блин, еще бы он у меня спросил, есть ли у меня что-нибудь в морозилке – все равно не вспомню.
– Конечно, нет!
– Тогда…
– Ян, давай без нее, – я готов на что угодно, лишь бы кончить.
– У нас это было неделю назад…
– Ян! К черту вычисления!
Я сам облизываю руку и провожу ей по члену парня, офигевая от своей смелости. Ян разводит мои ноги чуть шире, приставляет головку ко входу, надавливает. Ну и что он меня пугал? Не так уж это и страшно. Ну, пара слезинок от тупой боли. Ян тут же их слизывает. Замер. Да он садист… Кусаю его, куда придется. Пришлось на плечо. Мой тонкий намек он понимает и начинает двигаться. Сначала стискиваю зубы, думая, что я погорячился, но тут же забываю обо всем. Вот оно, это чувство. Главное не напрягаться. Расслабиться. Хорошо… Очень хорошо… Особенно, когда он целует меня вот так, словно я что-то значу для него…
Он кончает первым, продолжает двигаться все еще каменным членом внутри меня, рукой нащупывает мой член, сжимает его. Я изливаюсь, бессильно откидываюсь на подушки. Он наваливается, не выходит из меня. Его дыхание тяжелое, свистящее. Интересно, почему это каждый раз так хорошо?
– Ты как? – заботливый шепот.
– Отлично.
Его рука тянется к бутылке с шампанским. Он делает пару глотков и сердито смотрит на меня, когда я тоже тянусь к спиртному.
– Хватит тебе уже. Кстати, что празднуешь?
– Деньги получил, – не заостряю внимания я.
– И сразу потратить?
Он смеется и встает:
– Я приму душ?
На моих губах застывает улыбка. Ян замечает ее и спрашивает:
– Что такое?
– Эм, ну это моя квартира, ты не можешь меня прогнать после.
Парень меняется в лице и говорит:
– Я больше никогда не прогоню тебя, – молчание. Быстрая смена темы:
– Так я могу принять душ?
– Тебе не нужно спрашивать.
Я едва не засыпаю, пока он плещется в ванной. Затем тащит меня туда, почти не сопротивляющегося, моет. Это так здорово, но у меня не осталось сил даже на восторг. Потом Ян помогает мне дойти до спальни, и мы засыпаем, обнявшись. Как, наверное, это мило смотрится со стороны. Я хмыкаю. И, прежде чем отрубаюсь, до меня доходит, что я так и не вспомнил о репетиции.
Февраль. Часть 5
21 февраля
Я, конечно, предполагал, что когда открою глаза – Яна уже не будет, но не ожидал, что это меня так заденет. Морщась от боли в заднице, я протопал в ванную и с остервенением стал чистить зубы. Так, значит. Всё возвращается на круги своя. А сдвиг в наших отношениях, вроде бы и почудился мне. Козел Ян, вот кто. Никогда с ним нормальных отношений не получится. Покончив с гигиеническими процедурами, я направился на кухню, чтобы набить чем-нибудь желудок и выпить литра полтора воды ввиду дикой жажды. Бинты на руках мешали, я зло сдернул их и осмотрел ранки. Выглядели они не так уж и страшно, хоть и немного припухли. Ничего, заживет. Задница же заживает. Кстати, о ней. Кажется, у меня где-то была мазь от геморроя.
Покончив со всеми делами, я собрался и отправился в институт, так как съемок сегодня не предвиделось. Голова немного болела от количества выпитого вчера, но я решил, что сама пройдет.
Добрался я за час. Около здания института как всегда было многолюдно. Возле перехода прямо на поручнях сидел Васька. На его лице не было привычной улыбки, а под глазом темнел синяк.
– Привет, – я сажусь рядом с ним. – Кто тебя так?
Друг печально поднимает на меня глаза:
– Решил почтить нас присутствием?
– Вась, да ладно тебе, – отмахиваюсь, но слова друга заставляют чувство вины расти.
– Тём, мы с тобой почти перестали общаться, – он вздыхает. – А раньше даже ночевали друг у друга.
– Приходи ко мне сегодня? – приглашаю я.
– Можно подумать, у тебя найдется для меня время.
– Найдется, – уверенно говорю я, ловя недоверчивый взгляд. – Так что с глазом?
– А, – Вася даже немного смущается, – ладно, тебе я скажу: обнял Мишу.
– Всего-то? – удивился я.
– Да, представляешь, он законченный натурал.
Кто бы сомневался. Я украдкой улыбнулся. Нет, конечно, печально, что у друга не складывается личная жизнь, но я уверен, что ему доставляет особое мазохистское удовольствие выбирать тех, кто ему не пара.
– Вась, пошли, скоро пары.
Друг кивает, легко соскакивает с поручней. Я же слезаю осторожно, чтобы не потревожить ноющую задницу. Вася кидает на меня рассеянный взгляд, но ничего не спрашивает.
Первая пара у нас на пятом этаже. Подъем по лестнице занимает больше времени, чем обычно, но друг опять ничего не спрашивает. В коридоре мы видим студентов, стоящих кучками у стен. Двери аудиторий закрыты. Тут не только наша группа. Все, как один, стоило мне появиться, уставились на меня. Стало ощутимо неуютно. На лицах студентов читались разные чувства. Было и удивление, и недоверие, и некоторое пренебрежение, и радость, и восторг. Местами. Передо мной вырос Денис, со скрещенными на груди руками. От его взгляда захотелось съежиться, а от его тона убежать:
– Знал, что нельзя на тебя положиться.
И он, толкая меня плечом, уходит. Хуже, что он прав. Я подвел его, нашу команду по КВНу. Хотя «нашу» ли? Давно я принимаю участие в ее работе? Занят только телевидением и Яном. Вспомнив его, я только разозлился. Я еще не решил, как мне быть с ним дальше, но понял, что хватит. Мне надоело.
– Извините, – раздается тоненький голосок слева.
Оборачиваюсь. Несколько первокурсниц протягивают мне свои блокнотики.
– Распишитесь, пожалуйста.
– Пожалуйста, – глаза девчонок горят.
Васька хмыкнул. Как и многие, кто наблюдал за сценой.
– Нет! – говорю слишком громко. Слишком резко. Слишком быстро.
Девочки меняются в лице, и я понимаю, что им стоило труда набраться смелости и попросить автограф. Они убегают. Одна из них даже роняет блокнотик. Все вокруг смеются.
– Наша капризная звезда! – подшучивает кто-то, и хохот оглушает.
Стискиваю зубы. Васька кладет мне руку на локоть. Ободряюще сжимает. Где этот дебильный препод? Никогда еще не ждал начала пары с таким желанием.
– Что веселого? – раздается голос Стасика.
Чёрт. Неужели еще и он поглумится?
Но все оказалось еще хуже, чем я думал. Наш замдекана открывает дверь в аудиторию, и веселая толпа студентов, толкаясь, заходит в помещение. Это значит то, что я думаю?
– Да, Артемьев, – ухмыляется Стасик. – Я сегодня замещаю вашего преподавателя. Он попал в больницу. С отравлением. Пересмотрел, наверное, твоих программок.
Очень остроумно. Я стою с каменным лицом. Только остальные так не думают. Веселье продолжается. Васька толкает меня в аудиторию, Стасик шутливо отвешивает поклон. Мы заходим последними. Мест на последних партах уже нет. Только на первых. Переглядываясь, мы садимся. Васька достает методичку, а я тетрадку.
– Итак, – Станислав Евгеньевич открывает журнал. – Дайте-ка подумать…
Нет, ну чего я вообще приперся сегодня в институт?
– Артемьев! К доске.
– Сейчас лекция, – напоминаю я кисло. Уж кому-кому, а Стасику это известно.
– И что? Это мешает тебе встать и выйти к доске? Хоть ты и звезда, но с задних рядов тебя не видно.
Одногруппники загудели. Что, поиздеваться хочется? Не на того напали. После Яна мне уже ничего не страшно. Вот мастер.
С гордо поднятой головой я выхожу к доске. Вижу, как Стасик размышляет, что бы покаверзнее спросить. И вдруг у меня звонит веселой попсовой мелодией сотовый. Да так громко! Оглушающе, я бы сказал, для такого маленького устройства.
Словно чеширский кот, замдекана расплывается в улыбке:
– Ответишь?
Достаю телефон из кармана, но не успеваю ничего сделать. Стасик оказывается рядом со мной, выхватывает сотовый, нажимает «ответить» и включает громкую связь. Едва я слышу голос звонившего, мне становится дурно. И тут не повезло. Сегодня явно не мой день. Нужно было остаться дома. Звонила Варвара, новый ассистент продюсера. Так-то она хорошая женщина, трудолюбивая, добрая. Есть у нее один минус. Для нее все «зайки», «солнышки», «пусики» и прочие «лапуськи».
– Тёмочка, пупсик, – замдекана подносит телефон к микрофону, чтобы все слышали, – знаю, мы не договаривались, но сегодня нужно кое-что доснять. Забраковали. Ласточка, давай пулей сюда.
Все просто покатываются со смеху. Я вырываю из рук мужчины и говорю:
– Извините, я на парах.
– Коть, да какие пары? Карьеру нужно делать, пока интересен!
– Варя, я сказал, что на парах!
– Тёмочка, лапочка, ну не вредничай.
– Я не могу. Потом.
Сбрасываю вызов и выключаю телефон. Поворачиваюсь к Стасику. Говорю тихо, чтобы только он слышал:
– Что вы себе позволяете? Это моя личная жизнь.
– Артемьев, она перестала быть такой, причем очень давно, – он спокоен. С большим интересом ждет от меня дальнейших действий.
– Не смейте больше…
Но он перебивает. Оказывается, его всегда мягкий, шутливый тон может стать стальным:
– Сел на свое место, мальчишка. Живо.
Я сжимаю кулаки, но понимаю, что вся власть в его руках. Даже если я начну сейчас возмущаться, пойду жаловаться к декану, ректору – это ни к чему не приведет. Все подтвердят, что у меня зазвонил сотовый на паре. Это запрещено официально. Как курение, допустим. Где-то даже прописано. А что Стас так поступил – и неважно вроде бы. Ладно, я еще отомщу. Сажусь к Ваське, качающему головой:
– Вечно ты вляпываешься, – шепчет он.
– Итак, – замдекана становится к микрофону. – Артемьеву нужно спешить. Вы все слышали. Так что будем работать быстро. У нас две лекции. Чтобы успеть все, перерыв между ними отменяется.
Все загудели. Конечно, получается, что я только что отнял у них большую, получасовую перемену. А Стас молодец. Ловко он.
Мудак.
***
Злой, как тысяча чертей, я выбежал из института через три часа и поймал попутку. Стас то и дело прерывал лекцию своими шуточками, которые все неизменно сводились к моей скромной персоне. Мы с Васькой даже сошлись во мнении, что замдекана явно неровно дышит ко мне. Друг очень хорошо состроумничал на эту тему. Я давился смехом минут пять, и мне стало немного легче. Пока Стас снова не взялся за меня. Наверное, это были две самые долгие лекции в моей жизни. К тому же, отношение одногруппников ко мне поменялось. Они видели во мне то, что так хотел им показать замдекана – звезду. В машине я набрал Варвару, она была недовольна:
– Тём, ты задерживаешь съемки. Тут режиссер рвёт и мечет.
– Я же сказал, что на парах! – разозлился я.
– Кого это волнует? – вздохнула сочувствующе женщина. – Когда будешь?
– Минут через двадцать.
Через полчаса я влетел в здание студии, поднялся на третий этаж. Едва я оказался в павильоне, на меня все накинулись:
– Ты в своем уме? – орал режиссер. – Четыре часа тебя ждем!
– Безобразие! – вторила ему одна из его ассистенток. Тут у каждого по три-четыре помощницы. Чем больше, тем круче. Задача некоторых – просто носить кофе и поддакивать. Чем они с успехом и занимаются.
– Тёма! – ахнула визажист. – Ты себя видел? Ты марафон бежал? Мокрый, красный! Быстро в душ!
– Какой душ?! – снова заорал режиссер. – На площадку!
– Тёма, в душ!
– На площадку!
Под шумок, пока визажист и режиссер с помощницами препирались, я юркнул в коридор, а там в душевые. Они были общими, но ими редко пользовались. Состояли они из раздевалки и двух кабинок. В раздевалке стоял диванчик, вешалки с плечиками, столик с разными салфетками, дезодорантами, кремами. В душевой на стуле горкой возвышались пушистые полотенца, а в самой кабинке были гели и шампунь.
Скинув с себя одежду, я босыми ногами прошлепал в кабинку и включил прохладную воду. Какой-то день сегодня сумасшедший. Я на взводе. Они все меня решили довести. Быстро смыв с себя пот, я повязал на бедрах полотенце и вышел. Тут же был «приятно» удивлен – на диване сидел Ян, закинув ногу на ногу. Забавно, я о нем почти и не вспоминал. Он листал сценарий, но при виде меня поднял глаза. И, клянусь, в них была теплота. Я растерялся. Совершенно. Что это значит? Блин, что это значит?! Всё, кончились наши прения? Вчерашнее что-то изменило? Или нет?! Да твою же мать, уж лучше бы он снова стал ледяным принцем! Я не знаю, как вести себя с таким Яном!
– Привет, – он легко улыбается.
Вижу, что он уже одет для съемок. Кремовая приталенная рубашка, небрежно закатанные рукава, темно-синие брюки. Почему на нем вся одежда сидит так офигенно?
В ответ на его приветствие я лишь настороженно киваю. Продолжаю стоять у стеночки. В одном полотенце. Босыми ногами.
– Тём, – вкрадчиво спрашивает он. – Ты чего?
– Что «чего»? – я сразу нахохливаюсь, как петух. Ведь решил же, что не позволю с собой играть. Решил?
– Ты чего смотришь на меня, будто впервые видишь?
– Я… – минуту пытаюсь придумать достойный ответ. Ничего не получается.
Ян откладывает сценарий, встает. Я делаю шаг назад.
– Тёма, – тихо зовет он. – Ты боишься?
– Нет, – выкрикиваю я и делаю еще шаг назад.
– А что тогда пятишься? – в его глазах смешинки.
– Холодно стоять на одном месте, – вру я. Плитка-то с подогревом.
– Ясно.
Нас разделяет пара шагов. А я уже уперся спиной в стену. Чтобы наверняка не дать мне сбежать, Ян ставит руки на уровне моей головы.
– Что такое, Тём?
– Ничего, – снова вру я.
– Тогда, – его глаза темнеют, он наклоняется и с нежностью касается моих губ, – привет, котёнок.
Неожиданно в этот момент я почувствовал невероятное облегчение. По-настоящему понял выражение: «Гора с плеч». Выдохнул, отдался поцелую, нетребовательной ласке. Всё произошедшее за сегодняшний день отошло на второй план. Главным стал Ян и его невероятные губы, дарящие невероятную гамму чувств.
Не знаю, сколько бы мы еще так стояли, целуясь, совершенно забыв обо всем, но раздался стук в дверь. Требовательный. Потом крики, что мне пора бы и выйти, а то режиссер всех убьёт. Или покалечит. Так как он уже близок к этому.
Я посмотрел на Яна. Он с сожалением отстранился. Рубашка его была помята, прическа растрепана. Блин. Это же очевидно, чем мы тут занимались. Еще более значимым доказательством является то, что пониже пояса. Что с этим делать?
– Тём, одевайся, – Ян становится у зеркала и приглаживает волосы. – Я хотел с тобой кое-что обсудить.
В желудке что-то свернулось. Опять этот тон. Что ещё, интересно? Ну не будет у нас так всё просто. Не бывает так.
– Думаю, никому пока не стоит знать о наших отношениях. Это может породить ненужные слухи. Ты согласен?
Я застрял в толстовке. Согласен ли я? Да. Хотя собственническая часть меня кричит о том, что все должны знать – Ян принадлежит мне. Разум восторжествовал. Никому пока не стоит знать о том, чего почти и нет.
– Ладно.
Он обернулся ко мне:
– Вот и хорошо. Собирайся, я выйду первым.
Шпион, блин.
***
Мы снимали до полуночи. Режиссер всё недовольство вымещал на нас. В конце я был готов сам орать на него в ответ. Остановил Ян, украдкой сжавший мою руку. Не пойму, как, ну как он выглядит таким невозмутимым? На обвинения и крики спокойно повторяет текст, добавляя требуемых интонаций. Вот у кого железные нервы. Он, наверное, крепко спит по ночам.
Усталые, но довольные, что все-таки отсняли блок, мы вышли из здания студии. Впервые вместе. Я снова растерялся. Что дальше? Пригласить его к себе? Пойти к нему? Нет. Это сказала моя задница.
Ян как-то отчески потрепал меня по волосам:
– Спокойной ночи.
– А ты… – повисло невысказанное мной между нами в воздухе.
– Я еще должен заскочить в спортзал, и, потом, мне рано просыпаться.
– Спортзал? – мои глаза стали круглыми. – В двенадцать ночи?
– Ты, наверное, удивишься, но хорошие фитнесс-клубы работают круглосуточно. А мышцы нужно держать в тонусе. Тебе тоже бы не мешало.
Я представил, как после такого насыщенного дня еще пойду в спортзал и мысленно застонал. Ну уж нет. Мне бы пивка и подушку.
– Пока! – я помахал ему рукой, опасаясь, что Ян потащит меня с собой в спортзал.
– До завтра, Тём, – он развернулся и пошёл в противоположном от меня направлении.
Сухо, вежливо. Так прощаются со знакомыми, коллегами. Но никак не с любимыми.
Март. Часть 1
10 марта
Васька обиделся на меня за то, что его продинамили с ночевкой. Мне пришлось поднапрячься, чтобы добиться ещё одного шанса: я устроил королевский ужин, взял его любимых чипсов, заказал пиццу и даже купил шоколадный торт с надписью «Другу». Очень старался... И был прощен. Всё это происходило на 23 февраля. Ян отделался простой смской: «Поздравляю, малыш», на что я фыркнул и ответил ему что-то вроде «и тебе того же». С Васькой мы отметили праздник отлично, поиграли в мой икс-бокс, поболтали. Друг не терял надежды добиться расположения Михи, но тот даже не отвечал на его звонки.
Съемки временно прекратились. Я и сам не понял почему. Что-то с рейтингами других передач, с идеей, новыми проектами. Правда, зарплату платили исправно, так что я не переживал.
В институте обстановка была напряженная – мои одногруппники иначе как «звездунькой» меня не называли. Стас по-прежнему читал лекции вместо того бедолаги в больнице. Хорошо хоть, только раз в неделю.
Я немного обалдел, когда в студенческом кафе к нам с Васькой подсели две фифочки из параллельного потока. Они так восторженно улыбались, что я не решился их прогнать. Автограф вроде не требовали, только заказали себе по молочному коктейлю и с интересом выспрашивали про телевидение. Мне внимание льстило, как и Васе, который разомлел, глядя на красивых девочек. У меня мелькнула мысль, что он, наверное, «би», как и я. Наверное. Нужно постараться разобраться в этом, но потом. Сейчас я был увлечен разговором и не замечал, как пролетало время. Мы перебрались в другое, более достойное кафе. Заказывали уже не молочные, а алкогольные коктейли, самые дорогие блюда, а не хот-доги. В итоге, девчонки ушли, помахав нам ручкой, оставив огромный счет. Меня произошедшее позабавило. Нечего терять голову. Вот как могут воспользоваться.
Отношения с Яном оставались в непонятном состоянии – за почти три недели мы виделись всего раз, да и то на студии, забирая заработок. Иногда он писал. Что-то не значащее. Спрашивал – как я, что нового. Но разве можно всё происходящее впихнуть в одну смску? На мои вопросы он отвечал, что очень занят, что у него действительно нет времени и он не забыл обо мне. И на том спасибо.
Я скучал. Каждый день, каждый час. Жадно вглядывался в его изображение на телеэкране, не пропустил ни одной передачи, которые исправно выходили по записи.
***
Васька залетел ко мне с утра. Была суббота, я все еще валялся в постели, и звонок в дверь меня удивил. Конечно, не признаваясь самому себе, я надеялся, что это Ян, но и другу был рад не меньше. Он плюхнулся на подушки и выдал:
– Я послал Михе цветы.
Честно переосмысливаю фразу. Потом просто катаюсь со смеху.
– Ты что сделал?
Я представил брутального Миху в косухе и кожаных штанах с букетом роз и расхохотался во весь голос.
– Ну ты дебил!
– А что? – надулся Вася.
Похоже, он долго набирался смелости послать объекту своей страсти подарок.
– Блин, ну ты бы ему какую-нибудь фигню для камеры бы послал. Или браслет с черепами. Или там с зубами леопарда. На фиг ему цветы?
– Хм, – задумался Васька. – А что – идея!
Дальнейшие три часа друг перерыл весь интернет в поисках чего-нибудь невероятного для Михи. Я успел убрать квартиру, потушить мясо на обед и даже полить цветы. Мой одухотворенный друг успел потратить свою стипендию и заказал кучу всякой дребедени. На мой взгляд, конечно, но я разумно промолчал. Вообще, кто мог подумать, что Вася будет реально искать браслет с зубами леопарда? Выглядела вещица безвкусно и даже пугающе, к тому же, я очень сомневался в том, что клыки действительно принадлежат леопарду. Но, как говорится, о вкусах не спорят.
Мы пообедали и до вечера рубились в икс-бокс. Васька остался у меня ночевать. Засыпая, я получил неизменное: «Спокойной ночи, котёнок» от Яна.
11 марта
С утра Васька зачем-то полез в мой сотовый и пока я чистил зубы, перечитал все смски от Яна. Сидел удивленный и довольный-довольный, словно ему только что удалось выиграть миллион долларов в лотерею.
– И ты молчал? – накинулся он. – Да у вас любовь!
– Только задница после нее болит, – буркнул я и прикусил язык.
– У вас и это было?! – заорал в приливе радости Васька. – Офигеть!
У меня не было сил на него обижаться. Как можно обижаться на воплощение непосредственности и неуёмности? К тому же, мне нужно было с кем-то поговорить о наших непонятных отношениях с Яном.
– Он так мило тебя называет. Малыш, котёнок…
– Ага, я для него животное, – хмыкаю я и ложусь рядом с другом. – Вась, мы не виделись почти три недели.
– Почему? – что мне нравится в Ваське, так это то, что он живо чувствует интонации моего голоса и смену настроения. Понимает, когда не нужно шутить.
– Он говорит, что у него дела, и он очень занят. Правда, я даже не знаю чем и думаю, что если спрошу, то он все равно не скажет.
– Хм, – глубокомысленно протянул друг. – А ты заметил, что очень сухо ему отвечаешь?
– В смысле?
– Его смски хоть и краткие, но ёмкие, а твои просто краткие. Вот, – он стал пролистывать и зачитывать вслух, – «спасибо», «тебя так же», «и тебе», «спокойной». Ни там «солнышко», ни «роднулька».
Я выразительно посмотрел на Ваську. Это было лишним.
– Да и ты никогда не пишешь сам! Тём, ты какой-то идиот.
Что-то как-то и вправду так себя начинаю чувствовать. Я вырвал свой несчастный телефон из рук друга и перечитал наши смс. Всё так – я не пишу первым, отвечаю односложно и неласково. Блин, но как можно Яна назвать? Лапочка? Медвежонок? Пупсик? Я уткнулся пылающим лицом в подушку. Не могу.
Васька ржал:
– Тём, напиши ему. Сейчас.
– Что? Я не знаю!
– Ну. Доброе утро, любимый.
Пришлось все-таки запустить в друга подушкой, которая благополучно пролетела мимо, но намек был понят.
– Знаешь, Тём, – Васька уставился в потолок. – Отношения – это работа двух людей. У вас так ничего не получится.
В чём-то он прав, мой непутевый друг, дарящий натуралу цветы. Дрожащими пальцами набираю: «С добрым утром». Что ещё? Ну не «любимый» же. Я даже не уверен в чувствах… Не «Янчиком» же его называть. Блин. Как же это сложно! Я просто ставлю смайлик.
– Вот дурак, – протягивает Васька, заглядывая из-за плеча.
Но я отправляю так. Минут пять мы гипнотизируем телефон, но ответа нет.
– Дурацкая идея!
Я с раздражением встаю, иду на кухню заваривать чай, и тут же телефон пикает, оповещая о новой смс. Несусь в спальню, где довольный Васька не дает мне несколько минут прочитать ответ. Мы боремся, чуть не разбиваем сотовый, но в итоге, оседлав друга, я читаю: «Привет, маленький. Ты как?». Перечитываю ещё раз и осознаю, что невозможно скучаю. Пусть даже он снова будет в своей маске безразличности, я просто хочу его увидеть. Улыбаюсь и набираю: «Скучаю по тебе». Ответ приходит незамедлительно: «И я по тебе».
– Вась… – зову я. – Что дальше?
– Пригласи его на свидание! – друг еле сдерживает смех. Наверное, выгляжу я забавно. Растерянно, по крайней мере, точно.
Ладно, пишу: «Встретимся?».
– Только не дома. В кафе. И… без продолжения.
Не выдерживаю и со всей дури бью его подушкой. Вздрагиваю от вибрирующего телефона в руке. Выдыхаю и читаю: «Конечно. Когда и где?».
– Знаю одно кафе! – тут же встревает Васька. – «L.U.». Офигенное место!
– Лу? – недоверчиво повторяю я. – Что за кафе?
– Ну, там пицца вкусная, – пожимает плечами Васька. Но я-то вижу чёртики в его глазах.
Ладно. Он же друг, в конце-то концов, – плохого не посоветует. Пишу Яну название кафе и задумываюсь о времени. Блин, ну лучше сегодня. Я же не выдержу, если еще ждать придется. В восемь вечера. Мне приходит положительный ответ.
– Отлично! – радуется Васька. Набирает номер этого кафе и бронирует на нас столик. Туда, оказывается, ещё и сложно попасть. – Всё.
– Ох, надеюсь, это хорошая затея.
Остаток дня до встречи мы играем в уже порядком надоевший икс-бокс, и Васька без конца подтрунивает надо мной. Когда время подходит к шести друг заявляет, что пора собираться. Перерывает мой гардероб, а меня отправляет в ванную. Приняв душ, я выхожу и вижу, как он наглаживает старым утюгом мою нелюбимую розовую рубашку.
