Текст книги "Меняя ход событий (СИ)"

Автор книги: Эйлит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 54 страниц)

– Вы думаете, что там одни идиоты? – затряслась я. – Они будут проигрывать разные варианты и, в конце концов, докопаются до правды! То, что вы мне предлагаете, совсем не в моем характере и они узнают это!

– Откуда? – подняла бровь Хокаге. – И да, там одни идиоты. Я думала, ты это заметила.

– Как откуда? Станут опрашивать моих друзей, родителей.. Они все расскажут им!

– Они расскажут им только то, что нужно мне. Понимаешь?

Намечающаяся буря в карих глазах остудила мой пыл, и я убавила громкость голоса на несколько децибел.

– Цунадэ-сама, так вы им скажете…

– Далеко не сразу. – нахмурилась она. – И не всю правду. Точнее я им вообще постараюсь ни о чем не говорить. Но вот как разговаривать с судебными следователями – научу. Умные люди намеки поймут.

– Наруто нельзя отнести к умным людям, – пробормотала я. – Он не вынесет этих переживаний.

– Наруто я возьму на себя. – подмигнул мне Джирайя. – За него не волнуйся.

– Сакура, твоя смерть – это огромное облегчение для всех. Они даже и расследовать ничего толком не станут. А трупы я сделаю так, что комар носа не подточит. Над ними будет трудиться вся лаборатория во главе с Шизуне.

Я содрогнулась и крепко зажмурила глаза.

– Как же мне потом вас за все отблагодарить?

Я почувствовала, что мне на голову мягко легла ее ладонь.

– Можешь просто кинуть на свадьбе свой букет в мою сторону. И мы квиты.

Я распахнула глаза и открыла рот.

– А если серьезно.. – она внимательно на меня посмотрела. – Постарайся все не испортить. Исчезни. Навсегда.

– Как больно от вас это слышать..

– Ты сама захотела. – грустно улыбнулась Пятая. – И, если честно, своим решением мне нож в сердце всадила.

– Простите.

– Главное, чтобы ты знала, на что идешь.

– Я знаю. И навсегда исчезнуть не получится, если Конохе в будущем будет угрожать опасность.

– Это другое дело. Но ты должна оставить любые мысли о встрече с семьей и друзьями в мирное время.

Я опустила глаза в пол.

– Сакура, ты меня поняла?

Я молчала.

– Сакура? – ее пальцы крепко сжали мое плечо.

Сделав тяжелый вздох, я медленно кивнула.

– Ну вот и все. Договорились.

…

Праздновать условились в два этапа.

Первый в храме, второй у меня дома. Конечно, мы не могли все четко выполнить согласно традициям и обычаям, многое было вычеркнуто, многое – добавлено, дабы упростить церемонию. Со стороны Дейдары не могло быть ни одного приглашенного, разве что Конан, хотя она являлась нашей общей подругой. Свидетелей решили не брать – уж очень мне не хотелось выслушивать вопли от девчонок за право быть моей свидетельницей. Подружки невесты – пожалуйста, хоть все сразу.

Гостей получилось довольно много. Мои друзья и приятели, учителя, хорошо знакомые джонины и чунины, друзья родителей, родственники, живущие в Конохе.

Я кое-как отговорила маму не вызывать сюда двух моих бабуль, которые жили далеко за пределами страны Огня, боясь, что весть следующего утра сможет вполне ощутимо подорвать их здоровье. Вообще мы не очень тесно общались, но любить я их любила, и вовсе не хотела подвергать их излишней опасности. Была бы моя воля – я бы втянула во все происходящее как можно меньше людей, но моей воли не было.

Бабушки были далеки от мира шиноби и наши вести их не интересовали; они периодически писали письма маме и папе, справляясь о моем здоровье, но о моей первой «смерти» даже и не слышали. Значит, и о свадьбе можно умолчать. А последующие новости дойдут до них попозже, и мое сердце поболит еще и из-за них тоже.

Не имея возможности как следует развернуться и сделать все по первому классу, мама едва не впала в хандру, однако мне удалось ее переубедить и даже на порядок поднять настроение.

Все знали, что мы решили пожениться до финального слушания и вынесения окончательного приговора, все сочувствовали и восторгались нашей смелостью, все еще верили, что дело как-нибудь уладится и новобрачной не придется провожать любимого в тюрьму на вечный срок.

И мама верила и строила планы на счастливую семейную жизнь своей дочери, на внуков и на радостные, беззаботные дни домашнего уюта.

Папа был настроен скорее скептически, он был реалистом и сильно переживал. На мирную жизнь он не рассчитывал, но волнение свое старался скрыть и был очень ласков со мной.

«Если бы не наша экстренная ситуация, – думалось мне. – Он бы долго меня отговаривал от раннего замужества и скорее всего, был бы строг и неуступчив».

Все закрутилось и завертелось с такой силой, что я перестала воспринимать окружающую действительность. Мне казалось – я вижу сон. Яркий, шумный, суетливый сон.

Я видела все чужими глазами, слышала чужими ушами, отвечала на бесконечные вопросы и участвовала в обсуждениях чужим голосом, улыбалась чужой улыбкой и страдала своей душой.

Дейдара идеально играл свою роль, был потрясающе терпелив, участлив, заботлив и полностью вовлечен в праздничные приготовления. Мама влюбилась в него как в зятя, думаю, еще с самого первого дня, отец же продолжал присматриваться, но былого отчуждения не проявлял уже давно.

Друзья-товарищи заняли разные стороны баррикад, однако большая часть была все-таки «за» бывшего акацки и потому охотно делилась с ним своими симпатиями.

Но и те, кто был «против» особо не возмущались, лишь фыркали и сновали туда-сюда с уныло-кислыми физиономиями.

На все про все у нас было от силы два с половиной дня, а потому мы носились как заведенные, постоянно что-то делали и обсуждали, не имея времени побыть в кругу самых близких людей и все как следует обговорить.

С подрывником у нас и вовсе выходило крайне комичное, нереалистичное положение. Мы должны были жениться, а перемолвиться друг с другом нужным словом – не представлялось ни малейшей возможности.

Меня буквально разрывали на части подруги и мама с тетями, требуя внятного ответа по поводу свадебного наряда, макияжа, прически и обручальных колец. Оформление дома и украшение сада, а также меню и расположение гостей – от этого, Слава Богу, меня освободили, а вот одежда брачующихся, подружек невесты, оттенок губной помады и форма цветка сакуры на заколке – тут уж я хлебнула сполна.

– Прекрати изображать спящую красавицу! – топнула ногой Арами. – Мы тут, значит, из кожи вон лезем, приехали сюда специально заблаговременно, чтоб из тебя человека сделать, а ты даже нормально взаимодействовать с нами не можешь!

– О небо, – взвыла я. – Да мне правда все равно, что на нем вышито: гортензии или камелии! Оба кимоно красивые, оба нежные и очаровательные и сидят на мне как вторая кожа, если только так можно выражаться в данном случае!

– Просто скажи, какое тебе больше нравится! – распалилась бывшая напарница по отряду с Гаарой. – И я оставлю тебя в покое.

– Это. – я указала на лежащее ближе ко мне.

– Это? – Арами закусила губу. – Но там же вышиты камелии!

– И что? – устало спросила я.

– А то, что камелии означают успех в деловых, рабочих отношениях, а также лояльность, преданность и хороший вкус. А гортензии символизируют скромность и являются прежде всего признанием в любви. Разве тебе не хочется одеть наряд, который бы говорил твоему жениху, что ты его любишь?

Она по-детски захлопала ресницами и приняла мечтательный вид.

– Вряд ли Дейдара в курсе таких тонкостей, – пробормотала я. – Если тебе заранее известно, какое кимоно лучше подойдет для церемонии, зачем ты мучаешь меня?

– Нет, вы только посмотрите на нее, – вновь возбудилась эта трещотка. – Она считает, что это мука! Выбирать наряд для собственной свадьбы! И даже не прислушиваться к советам профессионала!

– Слушай, профессионал, я всецело вверяюсь тебе и поручаю эту священную миссию: выбрать для меня свадебное кимоно. Оспаривать твое мнение я не собираюсь и буду безумно благодарна, если ты избавишь меня от задачи выбора.

– Правда? – просияла та. – Ну тогда, разумеется, гортензии! Все должно говорить завтра о любви! Все должно дышать и благоухать любовью! Я отнесу его к тебе домой.

Она аккуратно взяла кончиками пальцев нежный шелк и принялась укладывать одеяние в широкую, плоскую коробку.

Не успела я вздохнуть от разрешения одной проблемы, как возникла следующая.

– Я вот никак не могу решить, какие заколки лучше всего тебе подойдут. Вот в этих есть бледно-зеленые камешки, они бы очень выгодно гармонировали с твоими глазами, а вот эти в виде крупных белых соцветий просто само загляденье! Но я боюсь, они станут цеплять волосы. Сакура, дай я прикину. Есть еще в форме бабочек, хотя, на мой взгляд, они немного вульгарны. Но быть может тебе все же по душе больше бабочки, чем цветы?

– Тен, милая, выбирай какие больше нравятся тебе. Я доверяю твоему вкусу.

– Сакура, но мне все равно нужны твои волосы!

Я плюхнулась на кровать.

– Хорошо. Вот мои волосы.

– Кстати о прическе, – прокричала из другой комнаты Лио, занятая выбором лака для ногтей. – Традиционная бункин-но такашимада* тебе совсем не пойдет, мы должны поэкспериментировать с более современными вариантами!

– Господи, пусть это поскорей закончится. – едва слышно прошептала я, встречая тоскливым взором запыхавшуюся Ино, которая только что ворвалась к нам в комнату.

Собственно, ворвалась-то она в свою комнату, так как мы были у нее дома.

У меня сейчас творилось что-то невообразимое в плане превращения уютного жилища в подобие банкетного зала и, чтобы не тратить там свои нервы, я с радостью приняла приглашение Яманаки на время переселиться к ней.

– Сакура!!

– Нет ее. – сразу же отреагировала я и зажмурилась, опасаясь получить пинок.

Кровать подо мной прогнулась – Ино уселась рядом.

Я приоткрыла один глаз.

– Мир рухнет, если мы сейчас не обсудим, какой щеточкой будем красить мне ресницы?

– Скажешь тоже, – отмахнулась она. – Я по поводу учикаке*. Какой бы ты хотела цвет? Я в магазине такие видела! Просто красотища! Словами не описать! Красное с желтым, бордовое, синее с золотым орнаментом.. Ах, какие они все роскошные, я даже и посоветовать ничего не могу. Мне все одинаково нравятся. Поэтому сориентируемся на твой любимый цвет.

– Эээ, – я задумалась. – Нуу, а зеленого нет?

Подруга сложила губки трубочкой.

– Да ну тебя, Сакура, вечно какую-то скукоту предлагаешь. Есть зеленое, расшитое повозками и белыми цветами. Но я бы не советовала. Вот как вариант предлагаю темно-синее, почти черное, а украшено-то как! Зеленые и фиолетовые бутоны, соединенные золотой нитью, а низ украшен серебряными и нежно-желтыми лепестками, которые наполовину скрывают шпили храма..

– Все-все, я согласна на это, лишь бы тебе нравилось, – запричитала я. – Возьмем его и.. ай, Тен, ты что творишь???

– Сама же сказала, что я могу примерить их на твои волосы. – обескуражено отозвалась она и тут же прицепила мне что-то новое. – Воот, а бабочки-то на тебе совсем по-другому смотрятся!

– Дай я гляну! – подскочила Ино и больно наступила мне на ногу.

– Лак найден! – в проеме двери возникла радостная рожица Лио. – А чего это вы Сакуру со всех сторон облепили? Я тоже хочу посмотреть!

Я постаралась не дышать и не шевелиться. Целее буду.

– Шик! Оставим бабочки!

– Нееет, только не насекомых, они ужасны!

– Лак ты отстойный выбрала, неужели поярче оттенка не нашла?

– Вульгарность невесте не к лицу, а вот бабочки мы оставим.

– Я еще учикаке не видела, что ты присмотрела, поди жуткое какое-нибудь, если я особенности твоего вкуса помню.

– Чтооо? Намекаешь, что мне нельзя доверить выбор свадебных нарядов?

– Конечно! И еще мне твоя тушь нужна. Надо сейчас Сакуру попробовать накрасить, вдруг ей больше загнутая щеточка пойдет, а у меня только прямая и щетинка жесткая! Конечно, если б наша дама красилась хоть иногда, мы бы так не мучились, но она даже и не знает, как щипцы для завивки ресниц выглядят, чего уж там о форме щетки говорить.

…

Похоже, свадебная лихорадка коснулась всех, кроме меня. Даже Конан показывала больше интереса и живых эмоций, нежели чем сама невеста.

Улучшив момент вечером дома (что было вовсе не так просто) она взяла меня под локоть и утащила в мою ванную комнату, при этом не забыв провернуть защелку на двери.

– Что-то как-то подозрительно, – протянула я. – Тайну какую выдать хочешь?

– Присядь. – она жестом указала на край ванны.

Я послушно примостилась на эмалированный чугун.

– Мне надо было уже давно тебе это отдать, но все никак не могла остаться с тобой наедине.

– Подарок к свадьбе? – скривилась я. – Ты извини, но меня сейчас ничего не порадует.

– Обойдешься без подарка, мы все по традиции деньги собираем. Хотя это и будет подарком, в общем-то. Только скучным.

– Столько шума и трат, а ведь все зр..

– Шшш, – Конан зажала мне рот рукой. – Не ори, дурында, в твоем доме полно ушей.

– Хорошо, – пробубнила ей в руку я. – Чего хотела-то?

– Ты помнишь, когда мы наведывались к Нагато, – зашептала подруга. – Я на обратном пути кое-куда отлучалась?

– Как не помнить, я тогда понервничала – будь здоров.

– Расти большой, – усмехнулась Конан и пока я въезжала в ее шутку юмора, она вынула из кармана брюк черный бархатный мешочек на тесемках и покачала его у меня перед носом.

– Что это? – я уставилась на нее озадаченным взглядом.

Синеволосая обернулась на дверь и вытянула свободную руку, перекрестив большой и указательный пальцы. В ту же секунду помещение плотно облепил бумажный барьер.

– Твоя зарплата. – последовал ответ.

– Э?

– Твоя зарплата за работу в Акацки.

Я на несколько секунд впала в ступор.

– Пейн тебе кое-что должен. Впрочем, я думаю, он бы обязательно тебе ее отдал, если бы не досрочное увольнение.

– Что там? – нахмурилась я.

– Посмотри.

Я взяла мешочек и ослабила тесемки.

– Не может быть..

– Просто вытряхни на ладонь.

Секунда и на моей руке засверкали два прозрачных камешка.

– Два с половиной и три карата. Вполне приличная сумма.

– Два.. три.. это.. это же.. – я не верила своим глазам. – Конан, Бог ты мой, это же целое состояние! Огромные деньги!

– Не такие уж и огромные. Но на комфортную жизнь хватит.

– Я не возьму! – моя ладонь дрогнула и две прозрачные слезы со стуком упали на кафельный пол.

– С ума сошла! – Конан легонько щелкнула меня по носу. – Бриллиантами она мне еще тут разбрасываться будет.

Ловкие пальцы мгновенно подобрали радостно сверкающие в электрическом свете камни и снова вложили мне в руку.

– Тебе и Дейдаре надо начинать жизнь с нуля. А без капитала не очень-то хорошо вам придется. Вы смените имена и, вероятно, внешность тоже. Работать по «специальности», я имею в виду больницу или гончарную мастерскую, вы не сможете, так как это может вызвать лишние подозрения пусть даже в самом отдаленном от Конохи уголке, а жить на что-то придется. Не станете же вы миссии выполнять или торговать овощами на местном рынке.

– Дей говорил, у него достаточно денег.. Хотя он сейчас так много тратится на свадьбу..

– Достаточно или не достаточно, не знаю. То, что они у него есть – это точно. Однако его деньги – это его деньги. А тут твои. Честно заработанные.

– Ужасно! – подскочила я и едва снова все не растеряла. – Я калечила людей по его приказу и тем самым зарабатывала алмазы?

– Ты работала на него и рисковала жизнью. Ты не сделала ничего плохого. Ты заслужила эти средства.

– Не сделала ничего плохого? Конан, а как же все эти битвы? Я воскрешала джинчурики, да, воскрешала простых шиноби, но не всех! Люди все равно умирали!

– Сакура, это не твоя вина. Твоя совесть чиста, тебе не за чем мучиться и отказываться от обеспеченного будущего. Я понимаю, на этих камнях кровь, но ты достаточно пролила своей, чтобы спокойно принять их и потратить на благое дело.

Я посмотрела на плотно сжатый кулак.

– Продав один, ты сможешь купить дом и еще очень долгое время жить сытой, обеспеченной жизнью. В нашем мире легко обменять алмазы на наличные. Не мне тебе рассказывать, ты все прекрасно знаешь сама. Возьми их. И начни жизнь с чистого листа.

Я разомкнула пальцы и вгляделась в искрящиеся грани.

– Значит, за службу в Акацки расплачиваются драгоценными камнями?

Подруга покачала головой.

– Деньгами. Но твой случай исключительный.

У меня что-то защелкало в голове.

– Конан, возьми их себе, – я попыталась всучить ей камни обратно. – Ты это из вашего личного или своего тайника взяла, я не хочу грабить тебя.

– Что, какого еще личного тайника? – мы стали нарезать круги по тесной ванной. – Да, к тому сейфу имели доступ только я и Пейн, но я взяла лишь свою и твою доли! Все по-честному, это и, правда, твоя зарплата.

– Не верю, твой Пейн вообще меня убить хотел, расплачиваться со мной не входило в его планы, забери обратно!

– Фу, противная, – заругалась девушка, когда я зажала ее в угол. – Не возьму, сказала! Деньги твои, ты официально входила в состав Акацки, тебе положено вознаграждение, и ты его получила. Все. Точка. А теперь отстань от меня!

– Откуда у вас столько средств? – я задумчиво уткнулась лбом ей в плечо. – И действительно ли все члены организации получают столь огромный куш?

– О, поверь, на отсутствие денег там не жалуется никто. А получаем мы их различными способами. Например, подчищаем кое-чьи счета и хранилища в самых престижных банках разных стран.

Меня накрыла волна легкого шока.

– Что? – у Конан вырвался полусмешок. – Не бойся, честные граждане в этот список не попадают. Подобные операции совершаются не так уж часто. Это один из побочных и самых несложных путей финансирования. Хотя иногда, чтобы взломать тот или иной сейф приходится изрядно попотеть. Но на то мы и нукенины с полным букетом разнообразных полезных способностей.

Я раскрыла рот, бывшая акацки едва не расхохоталась.

– Да будет тебе, Сакура, те, кто обманывает и крадет у простых людей, заслуживают быть обкраденными.

– Но вы же не возвращаете эти деньги тем самым простым людям!

– Как знать, мисс Добросовестность, Пейн всегда помогает малоимущим слоям населения страны Дождя и помогает ощутимо. Да, на Организацию и зарплаты «сотрудников» уходит много средств, но и на хорошие дела он тоже не скупится. Каким бы он ни был, а народ он свой любит, и голодать не позволит никому.

– Вот тебе раз, – лихорадочные мысли носились у меня в голове роем разбуженных пчел. – О таком способе получения богатства я даже не задумывалась.

– И не надо тебе. – она ущипнула меня за поясницу, и у меня перед глазами рассеялся многомиллионный туман.

Теперь я снова стала различать белый кафель, шкафчик из светлого дерева с аккуратно сложенными банными полотенцами, темно-синие коврики для ног и стеллаж с моими шампунями, маслами, кремами и гелями для душа.

Напрасно Арами так сегодня отозвалась обо мне. Да, формы щеточек туши для ресниц меня волнуют мало, но в косметических средствах я все же мало-мало разбираюсь и страшно люблю все то, что относится к уходу за телом и ванным процедурам.

– Но ты ведь уже больше не нукенин. – встрепенулась я. – Грабить банки ведь больше не станешь?

– На жизнь хватит и без банков. Роскошь мне не нужна.

– Я думаю, нас там хватились.

– Прячь брюллики и пошли.

Я ссыпала камешки в мешочек и не придумала ничего умнее, как запихать их в бюстгальтер.

– Только перепрячь потом. – хихикнула мастер оригами, отзывая свой барьер назад.

– Непременно, – на автомате ответила я и спохватилась. – Спасибо, Конан.

– Не благодари. За твою самоотверженность и сотни тысяч мало.

…

На следующий день после полудня я и все самые близкие мне люди направлялись ко входу в храм.

Двигалась я очень медленно, боясь споткнуться и упасть или же просто вывихнуть лодыжку.

На мне были одеты высоченные окобо* и я то и дело глядела себе под ноги, чтобы быть уверенной в каждом сделанном шажке.

Нежный шелк свадебного кимоно приятно скользил по телу, белая вуаль скрывала оригинальную высокую прическу, прочно закрепленную заколками в виде бледно-розовых цветков сакуры.

Макияжа на лице было немного, но он очень выгодно подчеркивал яркость моих глаз, естественность пухлых губ и ровный тон моей кожи, которая периодически вспыхивала румянцем на щеках, когда на меня особо пристально смотрели.

Появившись перед гостями во всем великолепии, созданной мамой, сестрой папы – тетей Шизукой, Ино, Арами, Тен-тен, Лио и Конан, я едва не рванула обратно в свою комнату, так как жутко смутилась из-за неверяще-восторженных, а кое-где и обожающих взглядов присутствующих.

Вид гордого и счастливого Дейдары в черном кимоно широко покроя, в расписанном танцующими журавлями хаори* и в светло-серебристых хакама*, начисто выбил мою способность соображать: перед глазами у меня поплыло, почему-то волнующе свело низ живота, а ноги, уже успевшие устать от непривычно-высокой платформы, и вовсе превратились в желе.

Если бы не папа, который тоже лишился дара речи при виде обновленной дочери, я бы просто осела на пол, не будучи спасенной отцовской рукой.

Они успели сделать и продумать каждую деталь и часть сегодняшних событий; казалось, кто-то даже пошаманил над погодой! Сентябрьский день щедро поливал нас лучами не опаляющего солнца и проносил по небу редкие ряды перисто-слоистых облаков. Легкий ветерок прилежно доносил аромат цветущего шафрана, агератума, георгин и бархатцев из близлежащих садов и перемешивал его с выразительным благоуханием роз всех размеров и цветов, украсивших наш дом и специально оборудованную на лужайке праздничную террасу.

Я чувствовала себя изнеженной принцессой, которая долго сидела взаперти в одинокой башне, а сейчас наконец-то смогла выйти на божий свет, спасенная храбрым принцем и ее верной, всемогущей свитой.

Работа, что они провернули за два дня, заставляла меня едва ли не рыдать. Чувства обреченности и горя били по сердцу кузнечным молотком, скоротечность секунд эхом отдавалась в ушах, напоминая, что уже завтра утром мы все будем страдать.

Исчезнет блеск зажженных вечером гирлянд, погаснут свечи, смолкнет смех и губы тех, кого люблю, надолго перестанут счастливо улыбаться.

Я держалась за руку отца и четко ощущала контраст температуры нашей кожи. Мне чудилось – я превратилась в ледяную статую, которая боится любого легкого толчка или нового прикосновения.

Обещание, что я себе дала, стало слишком непосильным грузом, я почувствовала, как начала сдаваться и постепенно выпускать наружу настоящие эмоции.

Радостно улыбающиеся родственники и друзья, их искренние выражения восхищения моей красотой, теплые напутствия – все слилось в единую какофонию звуков, и перед глазами поплыл опьяняющий туман.

– Ау, ты здесь ли, моя птичка? Ты еще с нами? Или воображение окончательно увлекло тебя за грани сегодняшнего дня?

Я часто заморгала длинными, идеально прокрашенными ресницами и сфокусировала взгляд на ласковом лице Дейдары.

– Нам пора ехать. – он очень нежно провел кончиком пальца по моей щеке. – Нас ждут в храме.

– О, – наконец-то обрела голос я. – Я.. я в порядке.. просто..

– Сакура, – мой жених аккуратно взял меня за подбородок. – Соберись. Остался последний шаг. Потом все закончится. Мне нужна твоя мужественность. Я не могу быть сильным за двоих.

Вглядевшись в его голубые глаза, я внезапно поняла, что бушующее внутри меня пламя гаснет под ливнем надежды и ощущения нового, непростого, но в то же время страстно желанного этапа в нашей жизни.

– Я все выдержу. – твердо прошептала я. – Даю слово. Сегодня мы все будем счастливы.

– Тогда позволь мне сопроводить тебя к экипажу.

Я взяла его под руку, и мы не спеша направились в сад.

– Говорила ли я тебе, что не надо было тратить на свадьбу целое состояние?

– Говорил ли я тебе, что вопрос закрыт?

Я улыбнулась, залюбовавшись его внешностью.

– Ты такой красивый..

– Не иду ни в какое сравнение с тобой.

Мы остановились у большой кареты, запряженной четверкой лошадей.

Лошадей!

Боже, это поистине грандиозная свадьба. Мама, мне еще будет что сказать тебе.

Дейдара помог мне подняться в экипаж.

– Я поеду следом, встретимся у храма.

Моей холодной руки коснулись горячие губы.

– Ты само совершенство. – шепнул он напоследок и посторонился, помогая взобраться остальным изысканно одетым дамам в элегантную карету.

Хлопнула дверца, начался оживленный разговор, мама поцеловала меня в щеку и сжала мои пальцы, тетушка достала платок, Конан ласково мне улыбнулась, кучер что-то задорно прокричал, и мы плавно влились в торжественную процессию на пути к церемонии нашего бракосочетания.

*Мауна Кеа – самая большая гора в мире.

*Бункин-но такашимада – традиционная свадебная прическа японских женщин.

*Учикаке – свадебное кимоно-накидка, шьется из самых дорогих шелковых и парчовых тканей, украшается изящной вышивкой серебряными и золотыми нитями, или ручной росписью по шелку. Одевается на белое кимоно невесты после обряда бракосочетания.

*Окобо – обувь на большой деревянной танкетке.

*Хаори – куртка, одеваемая поверх кимоно.

*Хакама – традиционные японские длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку или шаровары.

====== Глава 68. “Когда все, наконец, закончилось”. Часть 1 ======

Слова священника, обернувшиеся для нас полной неожиданностью, заставили и меня, и Дейдару ненадолго превратиться в каменные изваяния.

Похоже, за всей этой шумихой и суетой мы позабыли практически о самом главном.

Супружеские клятвы. По моей спине пополз холодок.

Почему мне никто не напомнил об этом?! Неужели они не видели, в каком я состоянии? Ладно Дейдара, тот всегда сохранял достойный вид, но я! Судя по выражению лица моего жениха, он больше беспокоится за меня, нежели чем за свою импровизацию.

Какой стыд, мы забыли о важнейшей составляющей свадебного обряда и теперь опозоримся прямо у алтаря!

Из-за затягивающейся паузы, в зале зашуршал легкий шепоток, а священник деликатно кашлянул. Свои молитвы он уже прочел, служительницы храма преподнесли дары Богу Оо-цути-но ками* и приготовили для нас священное саке.

Быть может, мама с девочками и говорили мне про клятвы, да я ведь все пропускала мимо ушей! Подготовка к собственной свадьбе превратилась для меня в подготовку к собственным похоронам. А надежный вид Дейдары не вызвал подозрений о забывчивости или попросту неосведомленности, ведь, сдается мне, он никогда раньше не интересовался особенностями вступления в брак!

– Сакура.. – голос без пяти минут моего мужа, рассек тревожную атмосферу в храме и понизил уровень тревоги в моей крови. – Признаться, клятвы я заранее не написал.

Послышалось чье-то изумленное «ох», а мне, наоборот, стало в сто раз спокойнее и лучше.

– Но скажи, зачем писать то, что ты и так знаешь наизусть?

Мои губы расплылись в счастливой улыбке.

– За двадцать два года я не хотел и не думал о том, чтобы учиться любить. В моей жизни никогда не было места для всего, что отдаленно напоминало бы романтику и взаимные симпатии, я жил одним днем и не заглядывал в будущее, я не ценил то, что имел и уж поверь, никогда не представлял себя в роли друга, способного так искренно и сильно полюбить.

Мое сердце застучало быстрей.

– Увидев тебя в первый раз, я просто почувствовал интерес к достойному соперничеству в битве, и мне было все равно на то, выживешь ли ты у нас или нет.

Краем уха я уловила проглоченный возглас негодования среди гостей.

– Когда ты была при смерти в больнице в стране Рисовых Полей, я начал что-то ощущать, что-то совершенно незнакомое и отталкивающее своею новизной. Ты умирала, и я с Сасори должен был тебя спасти на благо Пейна. Признаюсь, я думал лишь об организации, но твоя лихорадка и бред уже тогда проронили первые зерна неравнодушия в моей душе.

Я затаила дыхание. В голове вихрем проносились воспоминания давно минувших дней. Узнать о том, как зарождалась наша любовь.. Это ли не прекрасно?

– После того, как я вырвал тебя из лап Хидана и ты впервые, раненая и обессиленная, прижалась к моей груди, я понял, что не смогу не интересоваться твоей жизнью и решил насколько это возможно тебе помогать. И чем дольше я участвовал в твоей так называемой адаптации к Акацки, тем сильнее погружался в неизведанный ранее мир глубокой привязанности, которая быстро переросла в настоящую любовь. Ты спросишь, как же тот, который этого чувства никогда не знал и отвергал все, что похоже на теплоту и ласку, понял, что влюблен и готов до конца дней хранить этот душевный порыв в своем сердце? Ответ прост. Стоило мне представить, что тебя не станет, что в один далеко не прекрасный день я потеряю тебя – как вся моя суть перевернулась и в душу запала дикая отчаянная тоска, начисто выбившая все то, чем я когда-либо интересовался, чтобы скрасить скуку одиноких лет.

Дейдара легонько приподнял мой подбородок и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Я клянусь, что позабочусь о тебе, клянусь, что сделаю все, чтобы ты могла чувствовать себя счастливой, клянусь быть поддержкой и опорой, верным мужем и любящим отцом. Сердце не обманешь, ты – моя первая и единственная любовь и останешься ею до конца моих дней.

Утонув в лазури его глаз, я не сразу расслышала восторженные перешептывания и усиливающийся гул одобрения в зале и не сразу поняла, что теперь моя очередь произносить священную речь.

– И слово предоставляется невесте. – громче чем надо огласил священник и вогнал меня в волнительный трепет желания поскорей раскрыть свою душу Дею, также как он раскрыл мне свою.

– Ты знаешь, я ведь думала, что уже однажды любила..

Глаза моего жениха вспыхнули искрами надежно спрятанной тревоги и зажгли огонь страха перед воспоминаниями ложной страсти его невесты.

Стоило мне сказать одну фразу, как настроение родственников и друзей превратило легкую атмосферу в храме в грозовую тучу.

– Я знаю, что это тревожит тебя, поэтому вынуждена говорить так прямо, немного омрачая наше с тобой торжество. Но если я умолчу о Саске, то между нами не будет полноценной искренности, которую я так хочу.

Просветлевший, но все еще тревожный взгляд блондина меня подбодрил.

– Я очень много лет страдала из-за него, это правда. Влюбившись совсем маленькой девчонкой, я усердно теплила это чувство в своем сердце и не позволяла забывать и переставать надеяться на то, что однажды меня, наконец, заметят. На мою долю выпало немало передряг и испытаний: часть из них произошла до нашего знакомства и они не помогли мне повзрослеть и превратиться в сформировавшуюся личность. Четыре года после его ухода я блуждала в лабиринте собственных спутанных чувств и упрямо верила в то, что люблю его и смогу вернуть любой ценой в Коноху. Наша битва при деревеньке Юнмен, где я обучалась у Нарин, впервые помогла мне верно расставить приоритеты. Пусть озарение и запоздало, но все же мне еще было что терять, я открыла глаза и увидела горькую правду и эта правда уберегла меня от дальнейших ошибок.

Я перевела дыхание и ощутила затаенное напряжение и желание услышать развязку от всех присутствующих. Даже служители храма, проводившие здесь свадебные обряды каждую неделю и привыкшие слушать разные истории, ловили каждое мое слово и с интересом следили за лицом Дейдары.