Текст книги "Город, стоящий у солнца (СИ)"
Автор книги: Exile_kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Удар в низ живота заставил меня согнуться и шумно выдохнуть от неожиданной боли, а Настя, на секунду обратила руки в когтистые лапы и сорвала с меня штаны, оставив глубокие царапины-порезы на бёдрах. Миг – и когти снова исчезли, а её пальцы опять стали хрупкими, девичьими.
– Знаешь, как наша драгоценнейшая, – в голосе мучительницы зазвенела со стальными нотками холодная ненависть, – драгоценнейшая госпожа куратор и её подстилка-Громов избавили меня от сомнений?
Я замотал головой из стороны в сторону, мыча что-то глубоко отрицательное, и даже не покривил душой при этом – о чужих историях мне практически ничего не было известно, да я и не интересовался никогда дорогами «товарищей по кораблю».
– Ну, не знаешь – так не знаешь! – Настя грустно улыбнулась и замолчала. Откуда-то в руках её появился подозрительного вида флакон, гелем из которого она начала меланхолично покрывать пальцы правой руки, – всё очень и очень просто, – она подошла ко мне и задержалась рядом, с упоением прислушиваясь к участившимся от страха ударам моего сердца.
– Всё очень и очень просто… – прошептала она наконец, – эти двое пытали и насиловали меня несколько дней! – С этими словами она левой рукой схватила меня за волосы, наматывая их на кулак, а правой…
Когда первый палец вошёл внутрь, я чуть не лишился чувств. Боль, страх, глоток воздуха, комом вставший в горле и не дающий вдохнуть… Мои ноги подкосились, но демоница не выпускала меня из лап, да и кандалы на руках, приковывающие меня к столбам фальшивых датчиков не дали бы мне упасть. В глазах начало темнеть… Холодно. Холод и судороги пробежали по всей спине и ногам. Боль! Тяжело дышать. Темно… Этот металлический привкус во рту, который невозможно ни с чем спутать… Это чужеродное во мне… Я сжал зубы, и буквально почувствовал, как они врезаются в кляп, но до ампулы с ядом так и не смог дотянуться.
– Знаешь, – дождавшись, когда я снова смогу нормально дышать, она задвигала рукой вперёд-назад, причиняя мне новые мучения, – я благодарна им за это. Эти двое и впрямь избавили меня от сомнений. Я выбрала для себя правильный путь, понимаешь? Я мучаю, пытаю, насилую людей, которых глубоко презираю, а они платят мне за это и находят благодаря мне смысл своей жизни, хотя бы и в попытках отомстить. Вот ты же будешь мне мстить? – лукаво поинтересовалась Настенька, ввела следом за указательным средний палец и залилась смехом, глядя, как отображается на моём перекошенном лице унижение, страх и боль. Я бессильно стонал, сжимая зубами кляп, пытался сдвинуться, «сняться», но безрезультатно.
– Не нравится? А ведь ты по-хорошему должен меня благодарить, Сашка. Представь, если бы я сделала то же самое без смазки, – она развела пальцы в стороны, растягивая меня сильнее, – или выпусти я когти внутри тебя, представляешь, что было бы? Ну, или как ты чувствовал бы себя, если бы сразу приступила к тому, что начнётся только сейчас…
Она щёлкнула пальцами, и остатки её одежды исчезли в яркой вспышке. Остатки одежды… Джинсы. Джинсы и трусики, если последние вообще на ней были. И то, что я увидел в этот миг, слабо согласовывалось с моими познаниями в анатомии, остававшимися неизменными со времён школьного курса биологии.
– Всегда хотела себе такую штуку, – радостно пояснила демоница, проследив направление моего взгляда, – а тут и магия помогла. Любимый цвет, любимый размер… – она наконец-то убрала от меня свои руки, но не могу сказать, что в свете открывающихся «перспектив» это радовало. Щёлкнули замки, и мои запястья наконец освободились от кандалов.
– Люблю, когда у жертвы есть шанс убежать или оказать сопротивление, – пожало плечами это чудовище, и неожиданный, резкий удар опрокинул меня на пол. Она поставила ногу мне на грудь и с силой до хрипа, до хруста рёбер надавила, ехидно продолжая: – хотя бы формальная возможность, как в твоём случае.
Не помню, как и чем я пытался отбиваться, но завершение этой сцены трудно было выбросить из памяти: рука этой садистки, сжимающая моё горло железной хваткой, длинные, нечеловеческие когти, впивающиеся в плоть. Кажется, по моей шее текла кровь.
– Не дёргайся, сучка! Всё. Гейм овер! – прорычала Настя, а у меня уже совсем не осталось сил с ней бороться.
– На колени! – рыкнула она пару мгновений спустя. Я подчинился.
– Башку к полу! – демоница сама придавила мою голову, не дожидаясь, когда хотя бы пойму, о чём она говорит.
– Спину выгни, сука! – это требование она сопроводила крепким ударом локтём по моему позвоночнику. Я стоял перед ней на коленях, голый, избитый, изрезанный нечеловеческой длины когтями, дрожал и робко надеялся, что она всё-таки шутит, и на этом сеанс «психологической помощи» завершится, а демоница-Настя снова станет милой смешливой девушкой, и уж точно не станет делать со мной столь отвратительной…
– АГА ЩАС! – рявкнуло это чудовище, будто прочитав мои мысли, и одним рывком вошло в мою измученную задницу, сбив меня с ног и всем телом навалившись сверху. А я-то думал, что пара пальцев – это больно, страшно, жестоко и противоестественно…
– Музыка для моих ушей, – довольно проклокотала Настенька, комментируя прорвавшийся сквозь кляп стон боли и унижения, – посмотрим, сможем ли мы лучше!
Она подождала немного, пока мои стоны не утихнут, и начала двигаться во мне – грубо, резко, жестоко. Чёрт, да мог ли я подумать вечность назад, когда выпрашивал у госпожи Найт принять меня на борт корабля, что меня, талантливого и хитроумного меня, насильно поставит раком и трахнет какая-то вздорная девица, чёрным колдовством отрастившая себе большой член?! Быть может, закрадись тогда в мою голову подобная мысль, я и не рвался бы прочь из скучной цензурности и стерильности Города так страстно…
– Знаешь, что самое смешное, мальчик? – прошептала моя насильница (?) мне на ухо, когда я уже окончательно потерял счёт времени, способность ориентироваться в пространстве и просто тупо стоял в той позе, в которую она силой ставила меня, сдвигаясь в указанную сторону тогда, когда было велено, – самое смешное в том, что у тебя сейчас такой стояк, какого у моих жертв мне давненько не случалось встретить. Тебе это нравится, нра-вит-ся! – я пропустил бы эти слова мимо ушей, как и все сыпавшиеся в мой адрес обороты про «сучек», «подстилок», «педиков», «страдальцев» и прочее, но в этот момент она приобняла меня и с силой сжала в руке мой член. И впрямь возбуждённый…
Эта сволочь двигала рукой в такт своим ударам во мне, и к своему ужасу или удивлению я будто бы начал получать удовольствие… Да что за нелепая мысль! Бред! Глупые, бессознательные реакции тела на раздражение-а-а-а!!! Член этого чудовища запульсировал во мне, едва не разрывая меня на части, довольное рычание Насти на секунду сменилось стоном… Авторы порнографических рассказов нещадно врут: когда в тебя кончают, последнее, что ты почувствуешь или о чём подумаешь, это изливающееся в тебя семя. А вот расширение и сжатие ощущаются просто превосходно. «Превосходно»!
Я бы давно упал, если бы «доктор» не продолжала меня держать. Выходить из меня она явно не стремилась, как и выпускать меня из лап. Вечность, другая – и моё тело тоже изогнулось волной, задрожало, руки и ноги задёргались бесконтрольно, и я почувствовал то, чего никогда не ощущал, запираясь в «комнате для медитации» с пачкой салфеток и сомнительного содержания картинками… Обессиленный и полностью дезориентированный, я плашмя упал на пол прямо в лужицу собственной грязи и, кажется, ненадолго вырубился.
Я пришёл в себя от ощущения, что ремни кляпа ослабевают. Миг – и мучительница вырвала эту гадость из моего рта.
– Отпечатки зубов классные, – усмехнулась она, разглядывая игрушку, – но я придумала для твоего языка предназначение поинтереснее.
Настя запустила пальцы в мои волосы и рывком заставила меня посмотреть на неё.
– Сука… – прохрипел я обессиленно. Она дёрнула больнее.
– Хочешь вернуться домой? Тогда будь паинькой – вылижи всё тут хорошенько. Своим языком, я имею в виду. Начнёшь с меня, потом собственные пятна с пола… Будешь искренне стараться, и я тебя отпущу.
У меня была идея получше. Одно движение челюстей – то, которое несколько часов назад могло бы и спасти меня – имплант-капсула лопнула в моих зубах, выплеснув наружу ядовитое содержимое. Мир начал меркнуть, как иные сны за минуту до пробуждения.
Пожалуйста, пусть это будет просто сон! Я отомщу, если это не сон! Страшно отомщу!
Но пусть…
Это…
Будет…
Только сон…
Я ведь сумею убедить себя в этом?
– Я пришлю тебе открытку, сладенький! Не забывай меня! – крикнула моя мучительница прежде, чем мир вокруг погас окончательно.
========== Глава 13. Глаз бури. ==========
Я стоял у стены, опираясь на неё руками, как при обыске, и бессильно склонив голову. Тугие струи горячей воды шумно, с силой падали на мои плечи и спину, разбивались и беспомощно стекали вниз. Я принимал душ, наверное, двадцатый раз за последние три дня. Сколько ещё воды утечёт, прежде чем я перестану чувствовать себя таким грязным и жалким?
Эта сука не обманула: она действительно прислала мне открытку-напоминание, сразу же, в тот же вечер. На блевотно-розовой картонке с котятками и цветочками было написано следующее:
«Сашка, убегать не попрощавшись невежливо! Ай-ай-ай! Но я не обижаюсь, я же знаю, что тебе всё понравилось. Когда ты наконец признаешься себе в этом, ты знаешь, где меня найти.»
Почему-то особенно сильно взбесил меня след от губной помады в конце строки. Я долго и с остервенением порвал послание на клочки, потом поджёг, но успокоения это не принесло.
Никто не поможет мне отомстить. Никто не поможет. В этом я вскоре убедился лично. Мой адвокат, строгая и подтянутся женщина лет тридцати, не раз помогавшая консультациями в работе моего магазина и заключении договоров выслушала историю об «одном близком друге, попавшем в крайне щекотливую ситуацию, и опасающемся возможной огласки» вежливо и деликатно, ни жестом, ни словом не продемонстрировав сомнения в моих словах. Разумеется, она понимала, что «мой близкий друг» и я – это одно лицо. Понимала, конечно, но милосердно подыгрывала моей маленькой легенде, за что я был ей крайне благодарен. Впрочем, ответ её о перспективах судебного преследования моей мучительницы или лишения лицензии был до боли разочаровательным. Линда напомнила мне, что на территории, находящейся в частной собственности, правила устанавливает хозяин, и никакие законы извне тут не работают. Линда напомнила мне, что «мой близкий друг» подписал вдобавок полный отказ от претензий. Единственный совет, который можно было дать «моему другу» в такой ситуации, был прост и невыполним одновременно: надо всего-навсего встретиться с обидчицей на своей территории. Заманить как-нибудь… Мелочи жизни, ведь так?
После юриста был частный детектив («хороший специалист, но крайне неприятный человек. Тайны, впрочем, он хранить умеет», как охарактеризовала его моя собеседница). К детективу я шёл уже ни на что не надеясь, просто потому что не делать ничего было выше моих сил. Человеком он и впрямь оказался неприятным. Внешне детектив напоминал Артура Киллпатрика: такой одутловатый потный мужик с редкими сальными волосёнками в замызганном костюме и мятой рубашке, даже в помещении не расстающийся с допотопными чёрными очками на пол-лица. Он хамил, язвил, всеми силами демонстрировал своё отношение к хлюпикам-которые-перекладывают-свои-проблемы-на-якобы-какого-то-неназванного-друга. Весь наш разговор быстро свёлся к издёвкам и повторением на все лады анекдота про медведя и неудачливого охотника. Из серии: «Ну найду я тебе, где живёт тво…его друга несчастного обидчица, и что дальше? За добавкой пойдёте? Так твой друг – он мститель, или ему понравилось?» Опять вспоминая о разговоре с этим мудаком, я саданул кулаком по стене, боль немного отвлекла от мерзких мыслей… И на том спасибо.
Что до демоницы, то мстить этой коварной суке я не собирался. Точнее так – я успел хорошо (хорошо, вот смех-то!) подумать о мести, но всё сводилось к тому, что за пределы своих владений она вряд ли выходит, а снова войти на её территорию и оказаться в её власти… Наступать на те же грабли второй раз? Нет, увольте!
Крик уличного зазывалы за окном на секунду вывел меня из оцепенения. «Оружие для НАСТОЯЩИХ МУЖЧИН! Настоящие пушки для НАСТОЯЩИХ МУЖИКОВ! МУЖИКИ, налетайте, оружей…»
– Звукоизоляцию усилить! – пробормотал я себе под нос. Дом послушался меня, что-то защёлкало в стене, и звуки улицы стихли. Я бессильно сполз на пол душевой, глядя, как слуховое окошко на улицу зарастает грубым красным кирпичом, и прижался спиной к стене, покрытой прохладной кафельной плиткой. Последние дни это не отпускало меня, возвращалось снова и снова: каждый рекламный плакат, каждый ролик, каждый рыночный зазывала, каждое сраное граффити на стене кричали мне о том, что такое мужество, что должен покупать, есть, пить и делать настоящий мужик. Как в чёртовом детстве, когда у меня капитально, без возможности ремонта сломался велосипед, и мне на каждом углу начали лезть в глаза плакаты и вывески о починке треклятых железяк… К слову, в большинстве случаев слова «Товар Х – для настоящих мужиков!» следует читать как «Если бы не этот слоган, наше говно вообще бы никто не покупал».
Мир, ты же вроде должен исполнять мои желания?! Почему ты не хочешь дать мне шанс? Так бы я и впал в ничтожество, наверное, но в один прекрасный день ко мне обратился человек, от которого сам я никогда бы не подумал ждать помощи. С чего бы начать…
На четвёртый день тоски и печали в стенах моей скромной обители прозвучал звонок. Дух-привратник высветил мне изображение гостя, стоящего у ворот и просящего аудиенции, и меня будто током ударили. Это оно! Шанс всё исправить, что бы ни пришлось для этого сделать. Я закусил губу до крови, вспоминая тот час, ставший для меня переломным. Доки Города, корабль под чёрными парусами, высокомерная и незнакомая демоница, спрашивающая меня, нахрена я им там нужен, патруль светлых. Патруль! Этот ублюдок, стоящий сейчас у ворот моего поместья, один из них. Золотистые волосы, строгие черты лица, арийски-голубые глаза – только вот потрёпанный он какой-то. Я почувствовал, что улыбаюсь той обнажающей клыки улыбкой, какую раньше видел только у Найт… и этой суки-Настеньки. Рот наполнился слюной, клыки будто зачесались, в глазах, наверное, зажглись даже азартные искры, но вот этого увидеть без зеркала я не смог бы. Добыча. Какая сладкая добыча. Сама пришла. Тебе будет больно, светлячок, очень больно! И только где-то в глубине подсознания тревожным маячком металась нелепая, неуместная мысль: «неужели, это я? Неужели это место всё-таки меня сломало, сожрало, переварило и сделало таким же, как эти?» Её пришлось придушить – безжалостно и равнодушно.
– Впустить, – сказал я вслух и торопливо натянул на лицо гримасу радушного гостеприимства, спускаясь навстречу гостю. Он увидал меня. Сбился с шага. Почесал ухо. Поправил воротник. прокашлялся… «Узнал!» – пронеслось в моей голове злорадным эхом.
– ЗдравствуйтеуменякВамдело! – протараторил он быстро, как цыган из того фильма, – делоесть! Ятеперьтожетёмный!
– Дело? – я хищно втянул ноздрями воздух. Он боится меня. Где-то в глубине моей души радостно, с предвкушением заворчало чудовище, вроде тех, что прежде встречались мне лишь в других, в тех, кто пытался мучить меня.
– На земли светляков налёт, интересует? – он отдышался и заговорил медленнее.
– Ты же сам был светлым? – я поднял бровь в притворном удивлении.
– Изгнали. Взятки… – вымолвил неохотно мой гость и зло сверкнул глазами, – теперь я сам по себе.
– Поздравляю! И чего Вы, не знаю Вашего имени, ищете в моей скромной обители? – мы оба продолжали делать вид, что раньше нигде и никогда не встречались.
– Карл. Меня зовут Карл, а Вы ведь – Александр? Верно? мне Вас очень рекомендовали…
– Лестно. И зачем же я Вам, Карл, понадобился?
– Тут, в порту… Собирается ватага, вроде толковые ребята, и меня взяли. Хотим пограбить немного в серой зоне.
Я поднял бровь, пытаясь продемонстрировать брезгливое непонимание. Он торопливо пояснил:
– Это кварталы у стен Города, где живут те, кому внутри неуютно. Блудницы там, дельцы сомнительные, любители плотских удовольствий, просто анархисты – да все, кому по законам Города жить неохота, а сюда бежать страшно или не берут. Падаль и гниль, их даже светляки презирают!
– Ты специально светлых «светляками» кличешь? Сам ведь недавно таким же был.
– Ненавижу их, слабаков! Потому и ушёл, что жалкие они! Ничтожества крылатые!
«Минуту назад кто-то говорил, что изгнали за взятку» отметил я про себя, а вслух сказал:
– Не стоит, парень! Во-первых, врага надо уважать, если недооцениваешь его, проблем не оберёшься. Во-вторых, ни один более-менее старый демон при мне светлых «светляками» не называл, только гопники и неофиты так палятся. Усвоил? – откуда только взялось во мне столько менторства и высокомерия? Не я ли пару дней назад был растоптан и сломлен?
– Усвоил…
– Ну, так к делу-то дойдём? Нахрена ты тут пришёл? Хочешь светлых бить – иди и бей, хочешь серых грабить – иди и грабь. Кто не даёт? Вольному – воля.
– Волын нет. А в кредит, под будущие трофеи никто не даёт.
– Пушки? Ну, допустим, пушек я дать могу. Но не просто так. Корабль у вас есть?
– Есть. Мы с народом скинулись подъёмными, купили. С нами даже демон из старых согласился пойти. Неплохой корабль, даже уже с рабами и припасами.
– Корабль приобрели, а на пушки, стал быть, денег нет? – полюбопытствовал я с ехидцей.
– Закончились! – с досадой поведал гость.
– С народом скинулись? И много народу-то?
– Со мной троих ребят из моего взвода турнули.
– И вчетвером вы хотите на Город рыпнуться? Не маловато вас?
– Впятером, один из местных нам помочь вызвался… Да мы и не на сам Город же идём! А в серых кварталах ни патрулей нормальных не бывает, ни армия туда не заходит… Зачем бы? Зайдём, слишком храбрых постреляем, у барыг товары вынесем, с бабами позабавимся, да слиняем до того, как вояки светляков подтянутся!
«Старый добрый грабёж, война и насилие. А это мысль! Чем не мужицкое дело?» – пронеслось у меня в голове.
– Звучит неплохо! Ну поступим тогда с вами так, мушкетёры: оружие я в кредит продам. По рыночной стоимости, конечно, и под двадцать процентов в месяц.
– Ну мужик, так ломить!
– А что, с рейда добычи не хватит? Может, ну его тогда, это рейдерство? Наймётесь куда-нибудь охранниками или батраками, честный труд…
– Идёт! – рявкнул мой собеседник. Боже, как это легко! Реально повёлся на слабо? Дети, чисто дети!
– И второе: на сколько долей добычу делите?
– На семь частей, – пробормотал бывший крылатый, понимая, что так дёшево он не отделается, – старший себе три берёт, и мы с ребятами ребятам по одной.
– Суть в том, что я прошвырнусь с вами, кости разомну. Чай побольше вашего крылатых настрелял, ой побольше.
– Мужик! От души! Нам лишний стрелок позарез нужен!
– А добычу поделим на десять частей. И моих из них три будет. Сверх того, что отдаёте за волыны, – продолжил я, глядя как в глазах собеседника гаснет восторг, – по рукам? Или за это только твой старший базарить может? Если так – зови его, добазаримся, а с тобой тогда разговор закончен.
– По рукам, – ответил он, лишаясь остатков энтузиазма. Помолчал и с досадой выдал:
– Старый сразу сказал, что ты с нами пойдёшь! И разрешил до трёх долей торговаться… Откуда он это знал? Ты-то откуда знал, до каких мне торговаться можно?! Это какие-то ваши тёмные штучки?
– Паучье чутьё! – медленно, тяжело, с нажимом произнёс я и скривил губы в подобие улыбки. Мы скрепили договор рукопожатием. Нервничает светлый. Боится. Хорошо! Назначив время для совместного похода в арсенал и обсудив время выход в море, мы достаточно тепло попрощались.
– Ты правда пойдёшь на это? Ты правда будешь убивать, грабить и насиловать только для того, чтобы самоутвердиться за счёт тех, кто слабее? – спросил я самого себя.
– О-о-о-о-о-о, да-а-а-а! – прорычал где-то внутри мой демон.
В конце концов, если другим можно, почему мне нельзя?
========== Глава 14. Стреляй и грабь! ==========
Комментарий к Глава 14. Стреляй и грабь!
Главный “герой” пытается идти в разнос и компенсировать свои страдания чужими. Какой оригинальный парниша…
У нас было два гранатомёта, пять автоматических карабинов, сотня магазинов к ним, дюжина пистолетов, гора гранат, дымовых шашек, и всего такого, три десятка автоиньекторов с боевыми стимуляторами всех цветов, а ещё литр термита, пять цинков патронов россыпью и две дюжины килограмм аммотола. Не то, чтобы это всё было нужно в рейде, но раз начал вооружаться в дальний поход, то иди в своём намерении до конца.
Единственное, что меня беспокоило – это боевой коктейль. В мире нет никого более беспомощного, безответственного и безнравственного, чем боец, полагающийся на стимуляторы. К тому же эта адская смесь из ангельской крови, каких-то ещё невообразимых алхимических ингредиентов и куда более привычных сыну двадцатого века кеторола, кофеина, адреналина и амфетамина садит печень всего за пару уколов. Но я опасался, что довольно скоро нам понадобится и это дерьмо.
Корабль, если можно назвать этот сраный старый баркас кораблём, пёр по волнам на удивление прытко – матросы-безымянные знали своё дело на отлично. Знакомиться с ублюдками-попутчиками я даже не стал, благо, при всём их внешнем различии, что-то в глазах моих попутчиков было какое-то общее выражение, эмоция, мысль, из-за чего все они стали для меня на одно лицо. Да и к чему знакомства – я иду веселиться, мстить и умирать в бою! Что бой будет, и он будет жарким, я уже не сомневался, чего бы не бубнили себе под нос мои временные союзники. Убеждайте себя, убеждайте!
У берега «старший» – тот самый местный демон, претендующий на три доли сразу, вытащил на палубу охапку мечей и тесаков в ножнах.
– Патроны могут закончиться. У патрулей бывают подавляющие поля. В них пушки даже не выстрелят. А меч всегда меч, – рвано и сердито пояснил он недоумевающему молодняку. Меня убеждать дважды тоже не пришлось.
У берега мы начали собираться. Я закинул в рюкзак суточный армейский паёк (на всякий пожарный), пару индивидуальных аптечек, несколько прочных мешков для добычи и нераспакованную коробку патронов. Всё, хватит. Надо же оставить место, чтобы и в рюкзаке унести что-нибудь с собой! На пояс пошли ножны с тесаком, пистолет в кобуре и пара пистолетных магазинов, на ремни какого-то бюджетного подобия разгрузки – шесть магазинов к автомату, граната и два стимпака. Поверх чёрной спортивной куртки с тремя полосками, джинсов и рокерских говнодавов это выглядело достаточно сюрно. Картину дополняла балаклава (ну, а вдруг кто-то из жертв, возродившись, приедет в наши земли мстить?) и автоматический карабин со складным прикладом, выглядящий, как гибрид штурмгевера со штангенциркулем. Большая часть набранной снаряги благополучно осталась на корабле.
Ещё был плеер с наушниками.
Как же без него?
«Die, die, crucified, hallelujah»
Наконец-то, после нескольких дней на палубе корабля, я почувствовал под ногами землю. Двое из наших уже ушли немного вперёд, и я поднажал, чтобы не отставать. А то ещё соберут всё самое лучшее – а я довольствуйся объедками и остатками!
«Die, die, crucified, dominus in fortuna»
Первые местные встретились нам, когда мы уже практически вошли в посёлок, выглядящий как странная смесь деревни в российской глубинке и благообразного американского пригорода, лишённая всех заборов, огородов и лужаек, так чтобы дома стояли впритык друг к другу, чуть ли не спрессовываясь в один. Количество красных фонарей и штор, впрочем, было видно уже отсюда – как и вывесок с надписью «казино» на всех возможных языках мира. Делегация из трёх человек, с дешёвыми пистолетами-пулемётами вышла к нам и поджидала в сотне метров от символических «ворот», выглядевших особенно внушительно в отсутствие хотя бы частокола. Они знали, зачем мы здесь, отлично знали, но всё-равно надеялись договориться.
«Stand up and fight»
Когда мы подошли уже вплотную, стоявший по центру этой троицы плешивый толстый мудак с дебильными усиками открыл рот, готовясь выдать что-то подобострастно-приветственное, но кто-то, возможно даже Карл, воткнул ствол пистолета между его маслянистых губ и нажал на спуск. Двойной подбородок жирдяя забавно дёрнулся, из его затылка плеснуло назад красным, и он упал как мешок с дерьмом.
«Sacrilege of doom tonight»
Второй даже успел поднять ствол, но его изрешетили сразу из четырёх автоматов. Третий заметался в панике, бросил пушку… И тем самым обрёк себя на куда более мучительную смерть: выстрелами ему сначала перебили колени, потом продырявили ладони, потом поочерёдно отстрелили все пальцы на руках. Впрочем, на каком именно этапе этой торжественной процедуры он скопытился от болевого шока, мне лично неведомо.
– Ну что, суки! – заорал кто-то, и я лишь пару мгновений спустя узнал свой собственный голос: – Уяснили, что будет с теми, кто нас разозлит?!
Уже отсюда я чувствовал там, за тонкими стенами казино и борделей ужас. Серьёзные люди с большой охраной могли бы дать отпор нашей импровизированной варбанде, только вот в таких гадюшниках они не обретаются. А местные…
Нет, не все они замерли в ужасе, как кролики перед удавом. Кто-то зашевелился, засуетился, потянулся в оружейный шкаф или просто под подушку, я чувствовал кожей их ненавидящие взгляды из зашторенных окон.
Чувствовал это не я один. Старший, с нечеловеческим упорством тащивший на себе всю дорогу обе наших «трубы», всадил по несколько выстрелов в те дома, из которых по нам уже начали было стрелять, перезаряжая гранаты с нечеловеческой скоростью. Жиденькие хлопки со стороны добычи стихли, над новыми руинами полотнищем задрожал густой чёрный дым.
Серые земли это не Город и даже не земли Тьмы – жилища тут не были неприкосновенными. Да и возродятся наши доблестные противники далеко, прямиком в лапах благих и мудрых созданий, от чьей благости, мудрости и «правосудия» они и скрывались тут годами. Никто не придёт.
Мы вошли в город и разделились, кто направо, кто налево… Я пошёл прямо, прислушиваясь к проснувшемуся во мне демоническому чутью. Удивительная способность – вот только посреди страха и смерти, провозвестниками которой мы были, она меня совсем не удивляла. Я закинул карабин на плечо. Никто из местных уже не решился бы напасть на одного из нас, чтобы завладеть оружием и защитить себя, а в тесноте куда сподручнее орудовать пистолетом.
Казино или бордель? Бордель или казино? Я начал водить стволом по запертым дверям и проговаривать про себя считалочку из какого-то дурацкого американского сериала: «Eenie, meenie, minie, mo, catch a tiger by his toe. If he hollers, make him pay fifty dollars every day. My Mother says to pick this one; O-U-T spells out goes you, right in the middle of the red, white and blue.»
– Ага, значит так? – На последних словах ствол направился на деревянную дверь небольшого прилизанного коттеджика. Прямо картинка из детской книги: два этажа, белые аккуратные стены, красная двускатная крыша… «Гостевой домик тётушки Ро» – гласила вывеска.
– Тук-тук! – воскликнул я, навёл пистолет туда, где, по идее, должен был находиться запор, и зажал спуск. Заплясал туда-сюда кожух-затвор, ствол немного повело вверх и вправо, но пули, выбивавшие щепки из тонкого дерева двери, всё-таки проломили замок.
– Просто универсальная отмычка! – хохотнул я, когда курок клацнул в холостую, а затвор встал на задержку. Нажатие на кнопку – и пустой магазин падает вниз, одно движение руки – и на его место становится новый, а затвор плавно досылает патрон в патронник и запирает ствол. Пинком я открыл истерзанную дверь и вошёл внутрь.
Просторная прихожая, столики с журналами, со страниц которых улыбаются работавшие здесь девицы, перевёрнутые стулья… И никого.
«Наверху!» – подсказало мне чутьё, и, отодвинув тяжёлую атласную штору, скрывавшую проход, я ступил на широкую винтовую лестницу, вполоборота поднимавшуюся на второй этаж.
Шаг, шаг, шаг. Медленно. Неторопливо. Тяжело. Необратимо.
Какая-то из шлюх не выдержала напряжения, выскочила из-за колонны и с истеричным визгливым смехом бросилась на меня с ножницами в руках.
Бах!
Затвор лениво дёрнулся и выбросил гильзу. Ещё до того, как тело дурочки упало, латунный цилиндрик зазвенел по белому камню лестницы. С усмешкой перешагнув самоубийцу, я пошёл дальше.
На втором этаже предсказуемо разместился короткий коридор и пять дверей в «номера». Пять запертых дверей. В руки мои снова лёг автомат, я опустился на колени, чтобы держать его пониже над полом, и стены ближайшей комнатушки прошила длинная очередь. Понизу, чтобы достать тех, кто «изобретательно» залёг, надеясь, что пули пройдут над головой. Послышались стоны раненых и умирающих.
– Так будет с каждым, кто не откроет дверь и не выйдет немедленно! – проорал я, вешая оружие обратно на спину.
Звуки отпираемых замков и скрежет по полу отодвигаемой мебели из баррикад стали лучшим свидетельством того, что я был услышан. Они вышли.
– Ты старовата будешь, мадама! – процедил я сквозь зубы в лицо дородной даме в платье, измятом и изорванном во время игры в прятки, и с настоящим золотом на шее. Выстрел – и хозяйка борделя отправилась возрождаться в Городе.
– Ты не в моём вкусе! – издевательски-извиняющимся тоном сообщил я субтильной азиатке с короткими разноцветными волосами, а потом вышиб мозги и ей тоже.
Остались двое: полуобнажённая плоскогрудая блондинка с холодными глазами и татуировками под якудзу, да нервно дрожащий паренёк, лет этак двадцати пяти. Её клиент? Острые черты лица, стройное тело, тонкие пальцы пианиста, тревожные серо-зелёные глаза – а он, наверное, нравится всяким там страстным демоницам и многоопытным ангельшам… Я всматривался в его черты, чувствуя, как меня начинает жечь зависть.
– Танцуй! – я пару раз стрельнул девице под ноги, та отскочила и торопливо принялась изображать что-то отдалённо похожее на стриптиз, срывая немногочисленные остатки одежды. В отсутствие музыки и на фоне трупов это было так нелепо, что я рассмеялся.
– Иди сюда! – ствол пистолета указывал на «клиента».
– У меня есть связи! Я работаю в администрации Города! Ты пожалеешь!
Мой хохот был ему ответом.
– Мы договоримся! Я могу заплатить! Я много заплачу! Убери пушку, мужик!
– Сюда подошёл!
– Тронешь меня хоть пальцем – и тут из Города будет целая рота, нет дивизия крылатых!
– Заткнись уже, и иди сюда! – я выстрелил ему над правым плечом, – умирать будет больно! А уж я-то постараюсь растянуть удовольствие!
