Текст книги "Город, стоящий у солнца (СИ)"
Автор книги: Exile_kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
========== Пролог. Приход. ==========
Темнота. Холод. Потом яркая вспышка, я порываюсь встать, но не могу, кто-то обхватывает меня за плечи и мягко, но уверенно возвращает в лежачее положение. Комната с белыми стенами вырисовывается рывками, как в привередливой компьютерной игре, запущенной на слабом железе. Кто-то продолжает втолковывать мне одно и то же, одно и то же, пока я не начинаю наконец разбирать слова:
– Не беспокойся! Всё хорошо. Всё хорошо. Не беспокойся. Всё в порядке. Да не беспокойся ты! Не ты один, это со всеми так было.
– Где я? – только и удаётся выдавить ему в ответ.
– На том свете, где ж ещё-то?! Умер ты.
– Я не верю…
– А мы вот в тебя верили! Дыши глубже, успокаивайся, слушай. Любой рано или поздно просыпается в той комнате – с абсолютно пустой головой. Ну, в переносном смысле.
– Да понял я!
– Отлично. Приходит в себя. Как ты. Пришёл?
– Ну, пришёл, – соглашаюсь я неохотно, пытаясь унять тяжело бьющееся сердце.
– Приходит в себя, значит, и постепенно вспоминает всю свою жизнь от рождения – до смерти. Мне о твоей жизни знать незачем, оставь при себе! Да и вообще, спрашивать кого-нибудь об обстоятельствах его ухода из жизни – дурной тон. Это здесь не принято.
– Где здесь-то?
Мой собеседник – мужчина лет сорока в белоснежных одеждах – лучезарно улыбнулся, продемонстрировав ровные, белые как жемчуг зубы:
– А на что это больше похоже, по-твоему? – хлопок ладоней, и мы уже не в каком-то белёсом подобии больничной палаты, а стоим на залитой солнцем улице, вокруг стройные кипарисы, ровные ряды одноэтажных и двухэтажных домиков, облицованных известняком, люди в белых или радужных одеждах, у некоторых, кстати, в районе головы что-то явственно светилось.
– Это… Это – Рай? – спросил я испуганно, не в силах сдерживать бешено колотящееся сердце.
– Не совсем. Это – Город. Город, Стоящий у Солнца. А все Города вместе – да, это рай.
– И что со мной? Будет? – последнее слово повисло в воздухе ножом гильотины.
– Да ничего. Сейчас найдём тебе домик – и живи. Да, если с твоим телом что-то внезапно случится – ты вновь проснёшься у себя дома. Здесь, естественно, – добавил он с улыбкой.
– С телом?
– Не беспокойся ты так. В стенах города тебе ничего не угрожает! А вот за его пределами, в Пустошах, где наши законы не действуют и всем можно всё – там да. Но тебе ведь нечего там делать. Правда? – он намекающе подмигнул мне.
– Понял. А тут что делать?
– Жить. Кров и некоторый прожиточный минимум продуктов питания гарантирован бесплатно, посещение театров, музеев и прочие культурные мероприятия тоже за наш счёт, – увидев моё выражение лица, «экскурсовод» осёкся: – Чего такой… А, ты, видимо, из России или из Восточной Европы откуда-то? Не волнуйся, «прожиточный минимум» тут не как у вас, а где-то на уровне вашей Швеции.
На душе и впрямь полегчало.
Дорога ощутимо пошла под уклон, к тому же потянуло солёным морским ветром.
– Город, Стоящий у Солнца – расположен у моря? – я уже достаточно осмотрелся, чтобы начать шутить.
– Да. Это очень удобно. Можно попасть в другие Города по воде, минуя Пус… Вот уроды! Как так жить можно?!
Я проследил за его взглядом и увидел пару людей, идущих нам навстречу. Парень с длинными до плеч кроваво-красными волосами и девушка, брюнетка. Оба бледные, как мел. Оба зябко кутались в странные плащи, мне показалось, что они сделаны… или покрыты сверху слоем из обгоревших и перепачканных в саже птичьих перьев. Их лица коверкала брезгливо-презрительная гримаса, и ветер услужливо донёс нам их ответное «Уроды! Как так жить можно?!»
– Это кто? – спросил я, когда эта парочка скрылась за поворотом.
– Падшие. Демоны. Изгои. Духи злобы поднебесной… – моего спутника начинало нести.
– А что они делают здесь?
– Прельщают вновь прибывших уйти вслед за собой, естественно, – в его голосе впервые зазвучала сталь, – все люди попадают сначала к нам, вот они и ищут тех, кого можно увести за собой. В Городе запрещена любая агрессия – поэтому мы даже не можем их выдворить.
– А что там, у них? Вечные муки? Чем они могут заманить людей?
Мой «экскурсовод» задумался, но всё же решился ответить: Они обещают бесплатный алкоголь – здесь спиртное – роскошь и в прожиточный минимум не входит. Ещё бесплатных специалистов по «снятию стресса» – любого возраста, пола, для людей с любыми предпочтениями и любой ориентации. У нас оказание подобных «услуг», – это слово прозвучало в его устах как грязное ругательство, – запрещено под страхом изгнания. Много ещё чего обещают…
– Врут?
– Нет. Просто всей правды не говорят. Например, о том, что большинство поддавшихся на их уговоры в итоге или становятся рабами в каком-нибудь борделе, или начинают жить без закона и морали, убивая, воруя и грабя, или влачат нищенское существование. К тому же ещё долговое рабство и поголовная коррупция. Ад.
– И все это знают?
– Да. Верят не все, – мы как раз проходили мимо группы молодых людей в спортивных костюмах – те возбуждённо перешёптывались, глядя на стоящий у пирса корабль – с него как раз выгружали ящики пива.
– И ничего с ними нельзя пока поделать. Кстати, вот и твой новый дом, – мой проводник указал на двухэтажное здание слева от нас. Хороший дом. Район, правда, не очень… Ну, так и ты ведь, признаться, не такой уж праведник был.
Тяжёлая литая дверь отворилась при моём приближении.
– Совсем забыл, – сказал мой спутник, так и оставшийся безымянным, – дверь закроется за тобой – и ты сможешь выбраться только после того, как прочитаешь все законы нашего города. Это для твоего же блага. Книга будет лежать у входа.
– Но…
– О еде не переживай – служба доставки на дом устроена божественно, – он улыбнулся. – Ну что же ты? Заходи!
Я и зашёл. Хлопнула за спиной дверь – и в темноте прихожей я увидел большой светящийся прямоугольник. Подойдя ближе, я понял. Это. Была. Книга. Двухтомник «Войны и мира» рядом с ней смотрелся бы недомерком. На обложке гордо красовалась золотая надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РАЙ. ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ ВНОВЬ ПРИБЫВШИХ.»
А снизу – мелко, как в банковском договоре: «Уголовный Кодекс Царствия Небесного».
Комментарий к Пролог. Приход.
Тут энцы нет!
========== Глава 1. Убытие ==========
Книга оказалась не только тяжела и велика. Это было содержательно. Крайне.
Особенно все трогательные отсылки к священным тестам. Так, например, Статья 1 гласила, что любое проявление агрессии, а так же применение к ближнему своему физического или психологического насилия в любой форме непременно карается изгнанием. Дальше же, в примечаниях, выполненых в вопросно-ответной форме, как пособия «что угодно для чайников» значилось следующее:
В: А как же право на необходимую самооборону? Я имею право защищая себя нанести ущерб обидчику?
О: Нет, сын мой, ибо сказано «когда кто ударил тебя по левой щеке – подставь правую». Смиренно прими это испытание и помни, что виновный не избегнет суда!
И так – обо всём. Любой «неправильный» поступок, любое недоброе или просто слишком эмоциональное слово, да даже мысль – всё находило в книге своё отражение.
В: Кто следит за исполнением Закона?
О: Сам Город. Ничто из происходящего на улицах Города не утаится от Него. В Городе много забот, но рано или поздно правосудие настигнет каждого.
Мрак, в общем. А ещё -это выяснилось достаточно быстро – мясо, чай, кофе, сигареты и алкоголь – предметы роскоши, и стоят месячного дохода на любой из доступных «вновь прибывшим» профессий. Что бы ещё такого весёлого припомнить?.. Рок-музыка под строжайшим запретом, как форма призыва к агрессии.
Агрессия, ага… Зато выяснилось, что в городе каждый может материализовать любой предмет усилием воли. Каждый может – а цены на всё, что не входит в гарантированный бесплатный минимум, просто задвижные. На сдачу можно смотать в мир живых и купить там вертолёт. А суть проблемы ещё Стругацкие описали, в «Понедельнике…» своём, где начинающий маг пытался сотворить из воздуха пару бутербродов с колбасой – а получал то драчливые шестилапые тарелки, то комаров с профессорскими лицами, то хвостатую колбасу.
Пошарившись в местном аналоге интернетов (вместо компьютера было огромное серебряное зеркало), я нашёл худо-бедно работающее пособие по материализации вещей, почитал забавные истории про обустройство вновь прибывших, заодно приценился к разным «предметам роскоши». Поругался, радуясь, что хотя бы в стенах своего Дома я имею право вести себя, как давно привык. Знаете, чего хозяева Городов не продают вообще? – Оружие. Всё оружие тут кем-то сотворено. Его очень мало, стоит оно чудовищно дорого. Оно и понятно – сотворить нормальный клинок уже подвиг, а уж винтовку… Да и продаётся всё это весьма осторожно, иносказательно. «Снилось мне, будто мой дорогой друг, чьё имя я не готов называть публично, сделал самозарядную винтовку с магазином на десять патронов. Он готов был даже с ней расстаться – за два миллиона. Не подскажете, к чему такие сны, не вещие ли они?» Вроде как за сны в Городе наказания нет, а все, кто хотел, всё поняли. Наивные хитрости, уж не знаю, работали ли они. Двух миллионов в местных деньгах у меня всё равно не было. Молодой тогда был, глупый, ну вы меня понимаете, первые годы после смерти все такие… Но я отвлёкся.
Я-то – умный (как мне тогда казалось)! И по оружию убиваюсь лет с пяти. У меня-то точняк всё получится! – убеждал я тогда себя. Смутные идеи «слеплю винтовку и попрошусь к эмиссарам Изгоев в команду» окрыляли, овсянка и родниковая вода навевали лёгкую ностальгическую грусть по картошечке с мяском и хорошему пивку.И стал я себе «автомат» делать. Говорю ж: глупый был.
Для меня те дни в один слились – без сна и отдыха. Вы бы знали, как быстро выяснилось, что все мои знания об экстракторе, ударно-спусковом механизме, сбросе гильз и прочем – набор страшных слов и не более того. Как сложен, оказывается, привычный по фильмам и книгам коробчатый магазин, и какая это всё-таки сложная муть – унитарный патрон! В общем, метался как тигр в клетке возле стола заваленного железным хламом, жрал и спал прям там же. Хорошо ещё я на тот свет с МП-3 плэером отправился – грохот старого доброго ГрОб, вкупе с осознанием того, что это ИМИ (для меня уже успел сформироваться образ таинственных ИХ, как главных врагов свободной жизни, и, конечно, Меня – как нового Че, минимум) строго запрещено.
В общем, долго ли, коротко ли… Замена половины узлов конструкциями в духе «Данная коробка осуществляет извлечение стреляной гильзы и досылает новый патрон, потому что?.. Потому что я так хочу!» мало что давала, но, с помощью упрямства, скачанного пособия по материализации и такой-то матери я его таки создал – свой первый карабин (не самозарядный даже, а уж на автомат, естественно, тем более не хватило ни знаний, ни нервов). Красавцем он, разумеется не был: грубый деревянный приклад и ложе, кое-как отполированные и покрытые лаком, ствол, похожий на небольшого диаметра водопроводную трубу, целик и мушка – обломанные зубцы вилки, плашмя приклеенные поверх ствола. Завершал картину громоздкий барабан на восемь патронов и тактическая рукоять спереди, к которой к тому же крепилась хитрая пружина, отвечавшая за поворот оного барабана. В длину, от дульного среза до затылка приклада, этот монстр имел два с половиной локтя и с грехом пополам прятался под положенной мне как новичку мешковатой рясой.
Корабль изгоев давно уже ушёл из нашего порта, но это особого значения не имело – мне ещё только предстояло худо-бедно пристрелять этого монстра в подвале, приучиться вовремя дёргать рычаг для перезарядки (не позже чем пуля покинет ствол), доработать мелкие штрихи, да запастись патронами и сухпайком из припасённых печенек, полагавшихся праведным по субботам и воскресеньям в честь выходного. Когда новое судно пришло в Город, я был уже на взводе, рвался в бой и, наверное, даже во сне пел песни о том, что «винтовка это праздник» и «перемен требуют наши сердца».
У самых пирсов так поразившее меня в мои первые дни в Городе царство белого заканчивалось. Здесь останавливались демоны, люди изгнанные из Города и надеявшиеся наняться на какой-нибудь корабль, морские бродяги и вольные охотники. Всей этой публике в своё время порядком надоело белое ханжество, запреты и расписания – поэтому в прибрежном квартале главными цветами были чёрный и серый. Ещё красный, довольно часто на домах попадались красные фонари – законы Города здесь уже не имели особой силы и власти.
– Кто ты такой? Почему мы должны брать тебя с собой? – девушка, зябко кутавшаяся в плащ из опалённых перьев, смотрела на меня как на пустое место. Конечно, ей можно. Это ведь она стоит там, на палубе люгера с чёрными парусам – а я здесь, на заплёванном сером пирсе. Я бы может и ответил, кто я, и просился бы на борт, может быть, даже ползал бы в грязи на коленях, вымаливая право уплыть с ними, но… Но на палубу вышел какой-то жирный козёл и начал надо мной откровенно глумиться. Не хочу даже вспоминать всех «восхитительных» шуточек. Меня и переклинило, как бывает порой при проблемах с самооценкой: думаешь, что ты никто и звать тебя никак, готов хоть в грязи ползать, но стоит сказать про тебя всё то же кому-то другому – убить готов! Кровь ударила мне в виски. Я рывком достал из-под полы карабин. Снял с предохранителя. Поймал этого гада в «корону» прицела – но руки слишком дрожали. Грохот, дым, резкий удар приклада в плечо чуть не сбил меня с ног. И мимо! Пуля разбила висевший на палубе фонарь – но и того парня как ветром сдуло. Но не отреагировать на такое явное и грубое нарушение своих законов Город не мог. Даже в порту. Вокруг загудело, загрохотало, будто кто-то бил в огромный колокол.
– Стоять. Ни с места! Бросай оружие и на колени, живо! Немедленно брось оружие, если не хочешь пойти вокруг стен, прежде чем встанешь на путь Исправления, – они уже бежали ко мне. Несколько человек с шестами (Город что, не доверяют оружия даже своим?) и самый настоящий ангел – с задумчивым лицом, длинными золотыми волосами, мускулистым телом, сияющими одеждами и длинным пылающим мечом наперевес. Он уже раскрывал на бегу крылья и готовился взлететь.
На колени? Да пожалуйста! Только вот винтовку я не отдааам!
Правая нога упирается коленом в землю, на согнутую левую ставим локоть руки, держащей цевьё – человек в такой стойке гасит отдачу всем телом. Вот только я всё равно дерьмовый стрелок, в какую позу не встань. Хотя тут стрелять-то! До бегущих оставалось метров сто, семьдесят, полсотни метров… Ствол заплясал в руках. Пули высекли искры из булыжной мостовой, взбились фонтанчики извёстки из стен. Выстрел, выстрел, выстрел! Забывая о всех этих «задержать дыхание», «спуск во время паузы между ударами сердца», «упреждение» – просто стреляю и всё. Кричу и стреляю. Стражников я даже не задел – при первых же выстрелах они бросились врассыпную, залегли, забились в дверные проёмы и канавы – и вылазить явно не собирались. А вот ангела я зацепил. Достал!
Он рухнул, уронив меч – и сделался вдруг таким жалким – с переломанными в падении крыльями, в белоснежных когда-то одеяниях, перепачканных сияющей кровью. Я просто стоял и смотрел в эти полные боли небесного цвета глаза… Смотрел, пока не раздался ещё один выстрел – со стороны корабля – и мой недавний враг не замер окончательно. Через пару секунд его тело вспыхнуло и исчезло в языках пламени, не оставив и горсти пепла.
Встать на ноги удалось – с трудом, надо признать, меня била нервная дрожь, и болело плечо от тяжёлых ударов приклада. Я стоял лицом к тому месту, где только что лежал убитый ангел, и всё не мог попасть новым магазином в паз – дико тряслись руки. Наконец раздался тихий щелчок и барабан с патронами встал на своё место. Я нервно передёрнул рукоять, удивившись невольно, какие белые у меня пальцы. Девушка на борту убрала за спину пистолет – такой маленький и совсем нестрашный – поправила чёлку и грустно поинтересовалась:
– Ты сам-то как думаешь, нам такие психи нужны?
Потом помолчала немного и с улыбкой добавила:
– Нужны. Добро пожаловать на борт! Меня зовут Найт, я буду курировать тех, кого приняли в этом потоке. Первое время.
Бескрайний океан, двухмачтовый корабль, оставляющий за кормой милю за милей, такой одинокий, словно потерявшийся между морем и небом… Как это романтично – в воспоминаниях или скажем на картине. Реальность, как и полагается, оказалась куда более приземлённой. Во-первых – это чудовищно скучно. Бескрайние морские просторы и не менее бескрайнее небо перестают радовать глаз очень быстро. Экипаж-то хоть работой занят, а мы в этом спектакле вроде статистов. Во-вторых – морскую болезнь ещё никто не отменял. Спасибо. Это очень трогательно. Ну и дико надоедает глядеть всё время в одни и те же лица.
Всего на корабле было человек двадцать, не больше. Капитан – жилистый такой мужчина лет сорока – внешне, разумеется, – говорят, он ещё Первую войну видел. Может и врут, только вот шрамы у него на теле и впрямь «нехорошие» – мне показалось, что именно такой след и должен оставлять пылающий меч ангельских ратей. Куратор наша, но она на корабле вроде гостьи. Экипаж – два человека, кажется Влад и Андреас, свободные – первый помощник и боцман. Штук десять матросов – нам походя объяснили, что это рабы, не имеющие даже собственного имени, и запоминать их незачем, достаточно пересчитать количество «штук». Ну и наш «поток» – шесть человек. О, это была компания…
Ну, каким тогда был я – вы себе уже, наверное, примерно представляете – это раз.
Второй – типичный такой гопник, он правда быстро отправился на корм рыбам.
Третий – волосатый такой паренёк в кожаной куртке и джинсе. С гитарой, на которой он даже умел играть, за что ему отдельное спасибо. «Репертуар», правда, бедноват – только Ария, КИШ и Гражданка, но всё же лучше чем ничего.
Молодая ещё девушка – то ли эхо прошедшей моды на херок, то ли самый настоящий гот, кто знает? Я в этих заморочках как-то не особо разбираюсь, да и вообще считал, что все они вышли из моды и вымерли. Это, стало быть, номер четыре. А вот как на этот корабль занесло последних двоих персонажей, я поначалу вообще не представлял. Зачем из такого «рая» побежали в ад, «на верную погибель души и тела» (это тоже из Городской пропаганды) гот, гопник и говнарь, ну, не будем уж так категоричны в суждениях, молодой рокер, я ещё мог понять, но эти двое – просто нечто.
Блондинка! Ванильно-нежная блондинка в драных джинсиках и розовой маечке, где на фоне надписи «палочка – сердце – НЮ» была изображена ванильно-нежная блондинка «с фотиком». Прямо как в анекдотах. Глубокие печальные глаза и своеобразное мышление прилагаются.
Ну и венец безумия – грустный, самую малость горбатый парень-очкарик, с вечно вжатой в плечи головой и бегающим виноватым лицом, постоянно глядящий в пол и избегающий чужих взглядов. И одето это безобидное создание в старый, вылинявший костюм-тройку. Носить который он, кстати, совершенно не умеет, всё время то мятый, то в грязь какую-нибудь залезет. Мрак… Впрочем, внешность бывает обманчивой, на третий день плавания я в этом в очередной раз убедился.
С самого утра на небе не было ни облачка, к полудню оно уже было просто выжжено до белизны. Стоял штиль. Безымянные молча возились где-то на корме, пытаясь присобачить странного вида двигатель – парусник для этого был явно не приспособлен. Работа осложнялась тем, что безымянный имеет право говорить только когда его спрашивает хозяин.
Под одной из мачт сидел тот самый гитарист, убравший волосы в хвост, и сообщал всему миру о том, что «Штиль, Ветер молчит. Жара. Пахнет чёрной смолой…» и это всё весьма печально. Девушка в чёрном и очкарик сидели в тенёчке (естественно, они бы в чёрном ещё на солнцепёк полезли!) и беседовали о прекрасном, по крайней мере мой нечуткий слух улавливал время от времени названия разных пыточных устройств, сопровождаемые прямо-таки людоедскими восторженными комментариями и хищными жестами. Идиллия.
Нарушил её несчастный обладатель «адидаса». Возможно даже адидаса головного мозга. Уж не знаю, догадывался ли он, что ни «мелочи», ни «пазванить», ни «закурить» ни у кого, кроме капитана и госпожи куратора не найдётся, но отказаться от накатанной схемы дольше двух дней он не смог. «Ты чо тут расселся, йоба?!» Только вот очкарик, не знаю я его имени, он всем представлялся как Гром, оказался «с сюрпризом» – и согнувшись от первого, слабенького ещё удара, распрямился уже с пистолетом в руках. Выстрелил – не целясь, но с метра и слепой попадёт – и «адидас» упал. Рядом тут же появилась Найт, рванула из-под плаща что-то – не знаю, плеть это была или обычный ремень, но Грома сбило с ног одним ударом. Лёгкий жест – между пальцев куратора пробежали искры, в воздухе запахло озоном – и раненый перестал верещать от боли. Шатаясь поднялся и попытался было пнуть лежащего очкарика, но получил такой же удар и рухнул рядом.
Голос Найт был сладок как мёд, но это внушало ещё больший страх:
– Второго предупреждения не будет, – и… Всё! Она развернулась и ушла в свою каюту, откуда показывалась крайне редко – за три дня это вообще было её первое появление.
Пытаясь восстановить душевное равновесие, адидас начал было орать на Настеньку – ту самую ванильно-нежную блондинку – но внезапно заглох и упал. По палубе начало раползаться красное пятно – очередное. Когда я подошёл поближе, мне удалось разглядеть «хвостик» метательного ножа, торчащий из его горла.
– А кто бросил?
– Она, – на нашу возню подошёл поглядеть сам капитан, оставив бедных безымянных возиться с мотором.
– ОНА? Вы шутите?
– И у розы бывают шипы, – философски заметил капитан и закурил, глядя как девушка хладнокровно подошла к телу и извлекла из раны нож. Щелчком пальцев моряк подозвал троих безымянных и приказал завернуть «гостинец» в парусину, да похоронить по морскому обычаю.
– И отдраить палубу, тунеядцы! Всё, что не блестит, должно быть окрашено, всё не окрашенное – блестеть!
– Только куратору не говорите, – сказала вдруг наша новая героиня самым жалобным и нежным голосом на свете.
– Делов-то! В каждом потоке один-два беспредельщика отправляются кормить рыб – это ж примета такая. На удачу!
– Весёлая у Вас удача. А Грому тогда за что досталось?
– Да за хреновое обращение с оружием.
А ближе к вечеру мы стали свидетелями Второго Пришествия госпожи куратора на палубу. Она отвела в сторону нашего боевого очкарика – и начала ему что-то внушать. Громко, грозно – только вот я почему-то не разобрал ни слова, сколько ни вслушивался в её монолог.
Гром весь как-то съёжился, упал перед ней на колени, просил, умолял, но, похоже, безрезультатно.
Найт протянула руку, бледными пальцами взяла его за подбородок и заставила поднять голову и смотреть ей прямо в глаза. От её последней фразы, которую, разумеется, никто, кроме Грома не расслышал, он дёрнулся как от удара – и обречённо кивнул.
Мы долго бились над ним после её ухода, но так не смогли выжать из него ни слова. Вообще ничего, только и поняли, что он до смерти напуган – страх прямо-таки плескался в его глазах. Стоит ли говорить, что когда стемнело окончательно и дрожащая чёрная фигура постучала в дверь кураторской каюты, мы ринулись в ту сторону в полном составе.
Настенька, не мудрствуя лукаво, прильнула изящным ушком к двери. Прижалась… Точнее попробовала прижаться – и отскочила:
– Ой! А оно током бьётся!
Я щелкнул по двери пальцем – и по ногтю проскочила голубоватая искра. И впрямь больно. Это дверь зачарована, или она к ней ток подвела, интересно? Так, проторчав у двери час, ни с чем и разошлись. по гробам, по койкам то бишь – такой вот флотский юмор.
Утром Найт собрала всех и объявила, что пора уже заняться нашим «воспитанием» – «пока совсем друг друга не поубивали». Воспитательная работа началась с того, что она велела Грому раздать всем анкеты.
Выглядел парень, кстати, не очень: он был бледен, слегка шатался, а лицо было больше похоже на маску из какой-нибудь греческой трагедии. Чёрная рубашка в нескольких местах прилипла к телу – и там по ней расползались влажно блестящие тёмные пятна.
– Ты как?
– Всё…
– Разговоры! Не отвлекаемся, слушаем внимательно, повторять не буду. Анкету заполнять разборчиво, печатными буквами, то, что написано на обороте, вас не касается.
Посмотрим, посмотрим…
«Приложение 1» – к чему приложение?
Фамилия?
Имя?
Отчество?
Прозвище?
Дата и место рождения?
Состояние здоровья…
с какого возраста употребляется алкоголь?
Табак? Психоактивные вещества?
А вот на кой, простите, им пункты о наличии/отсутствии девственности? Похоже, до этого место дочитал не один я, потому что фыркнуло человека три.
Подпись.
Меня начали терзать смутные сомнения – и я, прежде чем что-то заполнять, решил заглянуть на обратную сторону, туда, где меня «ничего не касалось» – и ручка полетела на палубу. «Анкета» оказалась формой для заполнения «Договора о продажи души в вечное услужение». Я хотел закричать, но не смог и рта раскрыть. Найт ободряюще кивнула в ответ на мой испуганный взгляд и поднесла палец к губам. А ещё – жестом приказала обернуться.
Девушка-гот и наш гитарист с неизменным хвостом тоже сидели с белыми лицами, отодвинув от себя пустые бланки. А вот Настенька и Гром уже ставили последнюю подпись.
– Сдаём! -На руки Найт легли три чистых анкеты и две заполненных.
– Итак, начнём. Первое, что вам следует усвоить: на бумагах, требующих от вас указания личных данных или тем более подписи, вас касается ВСЁ. И на этой стороне, – она показала чью-то заполненную анкету, – и на обороте. То что написано мелким шрифтом или «вас не касается» следует читать особенно тщательно. Двое из вас только что перешли в разряд безымянных и обрекли себя на вечное рабство, – Найт, казалось, смаковала этот момент и упивалась страхом своих новых «жертв», – но я могу разорвать эти бумаги прямо сейчас, если вы, – госпожа куратор прищурилась, – Настя, ты пообещаешь больше никого не убивать без моего приказа до самого захода в порт. Согласна?
– Да, госпожа куратор, – и обрывки её анкеты кружась полетели за борт. Гром расслабился было, но, как оказалось преждевременно:
– Я готов взять свои слова обратно.
– Это хорошо. Но. Мало. Надеюсь, вчерашний вечер тебе понравился, их таких ещё немало предстоит пережить. Или ты имеешь что-то против?
– Нет.
– Вот и отлично! Второе: ЛЮБЫЕ сделки и обязательства, пусть даже это всего лишь данное слово, или устная договорённость, обязательны к исполнению. Нарушение условий сделки влечёт за собой крайне нежелательные для вас последствия, но я даже не буду пока об этом. Просто надеюсь, что все всё поняли, – она дождалась наших согласных кивков.
– И третье: жилище неприкосновенно – никто не войдёт в твой дом без приглашения, но и ты не войдёшь в чужое жилище, и не сможешь нанести ему ни малейшего ущерба, ни подслушать разговоров внутри, ни украсть даже самой малости. На улицах города может быть анархия и реки крови и огня, но твой дом останется целым и неприкосновенным для всех. Поэтому, кстати, следует быть крайне осторожным, входя в чужой дом. Вдруг хозяин жилища постановил, что каждый вошедший должен ему тонну золота, или кланяться при встрече, или член отсосать по первому требованию? Вошли в дверь – приняли условие – придётся выполнять. Всё ясно?
– Да!
– Ну, тогда для начала хватит, – и она вновь отправилась в свою каюту.
Она ушла, а мы занялись Громом. Девушка-гот с мирским именем Ира (настаивающая, впрочем, что «Ira» – «гнев» на латыни), в той жизни была студенткой меда. Невзирая на протесты, она аккуратно сняла с нашего страдальца рубашку – местами, там, где она прилипла от крови, её пришлось отдирать – и уложила его на палубу. Я не смог сдержать мучивший меня вопрос «За что ж его так?». На теле очкарика было немало красных рубцов, мелких, но довольно болезненных и «нехороших» ожогов, несколько кровоточащих ран. Тогда ребята и рассказали, что наш гордый Гром слишком высказывался на тему «девушки – низшие формы жизни».
– И что? Я, может тоже так думаю – что меня теперь, плетью? – пошутил я.
– Было бы неплохо, – похоже Иру эта реплика задела за живое, – Может, подойдёшь к госпоже куратору и скажешь это ей в лицо? Заодно советую добавить, что ты не доверил бы женщине не только курировать группу столь совершенных созданий, как ты, но даже и свиней пасти!
– Я что, мазохист? Или псих какой-нибудь.
– А ещё ты знаешь, что такое «начальство» и следишь за языком, – Найт, оказывается, отошла совсем недалеко и незаметно возвратилась, – Я ему, кстати, давала три дня, чтобы взять свои слова обратно. Ладно, отойдите, – и она сама подошла к Грому, постояла, пошептала, хлопнула в ладоши – и все его раны просто исчезли, как будто с кожи смыли грим.
– В общем, будьте корректны, взаимно вежливы, следите за языком – и будет вам счастье! А ты, Громов, раз уж попался, терпи теперь, умнее будешь. Да, я бы рекомендовала тебе этим вечером быть понятливей. И покорней что ли. Глядишь, и цел останешься.
Мне почему-то вспомнился дурдом, где я встречал восемнадцатилетие, кося от военкомата. Корабль напоминал мне его всё сильнее и сильнее. Нахрена я сюда попал? Как? Почему? Они же все тут психи поехавшие…
========== Глава 2. Обнажение. ==========
Комментарий к Глава 2. Обнажение.
Есть капельку насилия и капельку секса ^^
Но пока ещё всё такое, мягенькое, осторожное XD
Когда в очередной раз Гром под вечер проскользнул в личную каюту Найт, мы решили вмешаться. Нельзя же столько мучить человека просто за слова! Какими бы глупыми они ни были. Ира предложила попросить помощи у капитана – уж он-то должен иметь хоть какие-то рычаги давления на нашего куратора. Она, собственно, и говорила, а мы все: и Настя, и Саша-гитарист, и я – дружно поддакивали. Капитан ржал.
– Ребят, вам делать нефиг, раз ерундой занимаетесь? Тем более не обладая всей информацией…
– Какой-такой информацией?! Наш друг в беде!
– Да! Мы своих не бросаем!
– Надо же ему помочь, как-то.
– Он уже достаточно наказан!
– И вот вы действительно настолько дорожите парнем, которого неделю назад не знали, что готовы испортить всё веселье трёхсотлетнему демону? Во даёте!
– Да! Да. Да!
– Да нормально ему!
– Ага, мы видели…
– Нормально! Что вы пристали? Он сам с первой минуты на борту напрашивался. Мазохист хитрожопый обыкновенный: страдать хочет, страдать любит, но считает это дико постыдным и попросить стесняется, вот и доёбывает всех окружающих, чтобы его отпиздили! – прорычал, наконец, наш потенциальный помощник в деле вызволения Грома из лап госпожи куратора. Выглядело правдоподобно, и очень похоже на Громова, но отступать мы не собирались:
