Текст книги "Город, стоящий у солнца (СИ)"
Автор книги: Exile_kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Нет, это просто вызов моей мечты, редчайшая и сложнейшая задача в истории. И я сделаю из тебя человека! – прорычала через смех крылатая и сорвала с меня последний предмет «одежды».
Мне доводилось бывать на невольничьих рынках в качестве потенциального покупателя в те дни, когда я на полном серьёзе думал над покупкой нескольких рабынь или даже рабов для удовлетворения своих нереализованных до сих пор желаний. Кейра сейчас напоминала мне некоторых из тамошних завсегдатаев. Он медленно обходила вокруг меня, инспектируя взглядом чуть ли не каждый сантиметр моего тела и отпуская сдержанные комментарии в адрес увиденного.
– Знаешь, брить надо не только лицо.
– Я…
– Молчи.
Она коснулась моей груди, провела рукой по рёбрам. Почему-то мне показалось чуть ли не категорическим требованием остатков моей гордости не издавать ни звука. Я закусил губу, давя в себе стон, тело моё изогнулось.
– Такая-то реакция на обычные прикосновения… Мне нравится, – Кейра продолжила «осмотр».
– Хорошая задница! Одобряю, – прозвучал звонкий шлепок, заставивший меня подпрыгнуть на месте.
– И последнее, но не по значению, – отметила крылатая, – достойный размер. Что характерно, мой глупенький демонёнок, когда ты раздет, тебе абсолютно точно не удастся меня обмануть.
– В чём обмануть? – под её тяжёлым взглядом я тут же исправился сам, – В чём обмануть, моя Госпожа?
– Сложно доказывать, что происходящее тебе категорически не по нутру, с таким-то стояком, – она сжала меня в ладони и мягко провела руку вперёд-назад. Этот стон я уже не сумел сдержать.
Вперёд-назад.
Вперёд-назад.
– Тебе нравится это?
– Да-а-а-а! – в этот раз она проигнорировала отсутствие «правильного» обращения.
– Ты помнишь о нашей договорённости? Если за час тебе не понравилась бы наша игра, я оставила бы тебя в покое. Но…
Вперёд-назад.
– Раз тебе всё нравится…
Вперёд-назад.
– Мы продолжаем играть, наплевав на время…
Вперёд-назад.
– Так, демонёнок?
– Да! Да! Да!
– Отлично! – она убрала руку, и мой разочарованный стон заставил её лишь улыбнуться, – кажется, я обещала тебе розги?
Прут уже был в её руках. Чёртовы маги!
– Ты должен считать мои удары. Если собьёшься, мы начнём сначала. Это понятно?
– Да, Госпожа! – я весь сжался в ожидании удара, но Кейра не спешила. Она гладила мою спину и «очаровательную» задницу, будто выбирая место для удара, замахивалась, примеривалась.
– Знаешь, демонёнок, говорят, что человек, когда его бьют плетью, или стеком, или, например, секут розгами, прежде слышит свист рассекаемого воздуха, потом хлопок удара и только после этого чувствует боль. Слух обгоняет болевые рецепторы. Как думаешь, это правда?
– Не могу знать, моя Госпожа-а-а! – сначала я и впрямь услышал свист.
– О чём я говорила?
– Один! – выдохнул я. На глазах сразу же проступили слёзы.
Удар.
– Два!
Удар.
– Три!
– Четыре! – я попытался отклониться, отшатнуться в сторону, но Кейра вернула меня на место. Моё тяжёлое дыхание и слёзы, кажется, не произвели на неё никакого впечатления.
– Если будешь дёргаться, я могу ударить не туда, куда планировала, или не той частью розги. Тогда тебе будет больнее, я могу даже ранить тебя случайно. Я не хочу ранить тебя случайно, – проговорила светлая, оставив меня раздумывать, не было ли последнее слово оговоркой или намёком.
– Пять! – проорал я, через истерический смех и слёзы.
– Опять… – Кейра отложила розгу и будто бы из воздуха извлекла пару ремней, с такими же пряжками, на которые можно подвесить замок. Я наслаждался секундами передышки, пока она затягивала ременные петли вокруг моих коленей и лодыжек.
– Может быть, теперь ты будешь дёргаться меньше? В крайнем случае придётся укоротить цепь, чтобы ты совсем повис на руках. И к ногам грузики…
– Госпожа?
– Да, демонёнок, неужели ты не знаешь, что если остановить подобные вещи на половине, дать человеку отдохнуть, прийти в себя, новый удар будет куда больнее?
– Шесть!
– Семь!
– Восемь! – три быстрых удара один за другим заставили меня взвыть от боли.
– Урок номер очередной: серия попаданий по одному и тому же месту ощущается куда больнее, чем нанесённые в разные точки.
– Девять…
– Вот видишь? Уже будто бы и не так больно?
– Да, Госпожа… Десять…
– Неплохо для такого невинного и зелёного юноши, как ты, демонёнок, – она поднесла руку, всё ещё сжимающую розгу к моему лицу, и я дрожа от непонятных мне самому ощущений покрыл тыльную сторону её ладони поцелуями.
– Хм. Догадливый. Так оно и работает. Кнут и пряник. Кнут! – она до боли сжала мой сосок.
– Пряник…
Ласковое поглаживание по груди.
– Кнут.
Болезненный шлепок по яйцам.
– Пряник.
Её рука снова обхватила мой член и начала ласкать его.
– Даже не вздумай заявить, что тебе не понравилось, демонёнок, – кивком головы Кейра указала на происходящее внизу, – не будь ты мазохистом, хотя бы немного, ты не остался бы возбуждён после этого маленького испытания.
Рука её скользила вперёд-назад, выжимая из меня нечеловеческие стоны, и уже на самом краю блаженства, когда все мои ощущения кричали, что ещё чуть-чуть и я не выдержу, а мои ноги перестали держать меня, оставив висеть на связанных руках, Кейра замедлилась.
– Об одном я до сих пор не успела тебя спросить, демонёнок… – в глазах её загорелись подозрительные огоньки, – как ты наконец принял хоть какое-то решение? Как ты решил, что хочешь остаться со мной, а не убежать, поджав хвост?
Я молчал. Крылатая снова принялась ласкать меня, и я, чувствуя вновь поднимающуюся по всему телу горячую волну, кричащую, требующую разрядки, не смог ей соврать…
– Я… Госпожа моя, я… Моя вина, я даже не думал в таких категориях.
– Демонёнок?
– Я выбрал тот вариант, что не порождал для меня неисправимых последствий… Я рад, что он оказался правильным, но я не ожидал этого.
– Ну и мудак же ты, демонёнок! – с горечью в голосе произнесла Кейра.
– Госпожа, я… – в этот миг пол под моими ногами исчез. Я в ужасе посмотрел вниз, и увидел под собой сияющую рамку портала.
– Мог хотя бы солгать что ли! – выкрикнула Кейра мне в лицо. Верёвка, на которой я висел, лопнула, и я рухнул в портал. Верх и низ поменялись местами, я не удержал равновесия, и каменный пол в подвале своего дома я поприветствовал всем телом. Ремни, почти не чувствовавшиеся, пока я стоял на ногах или висел, врезались мне в ноги. Над моей головой что-то пролетело, и в другом конце коридора, у самой лестницы, по камням зазвенела металлом связка ключей.
Если бы напоследок из гаснущего перехода холодно прозвучало «Ползи!» или что-то ещё, столь же уничижительное, как мое положение, я возненавидел бы её в тот же миг, о, насколько бы проще мне тогда было! Но меня окружили холод и тишина…
Ненавижу чёртовых магов!
========== Глава 9. Свободная воля. ==========
Я возненавидел эту крылатую дрянь. Её высокомерный голос, ехидную улыбку, язвительные речи… То, как играючи она причиняла мне боль и как легко выкинула прочь. Сука! Так бывает порой, когда через пару часов или дней после спора со стыдом и злостью понимаешь, что должен был сказать, ответить, сделать. В такие моменты главное – отпустить прошлое, изгнать его из своей души и памяти, а я застрял в произошедшем тогда. Споря раз за разом с воображаемой крылатой в своей голове я, сам того не замечая, привязывался к ней всё сильнее – сейчас я могу это понять, а тогда, конечно, всё было непонятно и страшно. Особенно – когда она начала мне сниться.
Наверное, тогда я впервые попробовал связывать себя. Ощущения, конечно, были далеко не те же, но что я мог тогда себе позволить? Так, чтобы не признаваться даже самому себе в открывшейся слабости и странности этого нового увлечения. Те вещи, которые я случайно «унёс» с собой, спешно покидая дом Кейры, подошли как нельзя кстати. Я стягивал ремнями лодыжки, связывал колени, потом надевал наручники… И просто лежал связанный какое-то время, прокручивая в своём воображении сцены и разговоры, которых не решился бы повторить в реальности. Этого быстро стало недостаточно, и после нескольких проведённых так вечеров, я начал запирать всё, что можно, на замки, разбрасывая ключи по комнате – так, чтобы для своего освобождения мне пришлось поползать связанным по полу, собирая их. После того, как мне пришла в голову нелепая идея усложнить себе задачу, проделав то же самое в полной темноте, и я остался в своей спальне, связанным и нагим, до самого утра, когда я наконец смог их найти, мне стало понятно, что с этим надо что-то делать. Завтра. Ну, самое крайнее – послезавтра. Но дни сменялись днями, в моём магазинчике винтовки сменялись другими винтовками, покупатели – новыми покупателями, а я так и продолжал продалбывать время, занимаясь по вечерам странным. Помощь, если можно так выразиться, подоспела с неожиданной стороны.
В один прекрасный день в мою скромную оружейню прибежал запыхавшийся посыльный-безымянный. От Громова. Наш пугливый очкарик, судя по всему, за прошедшее время малость пообвыкся, обустроился, закабанел, обзавёлся своим клубом и теперь-де приглашает старых знакомых в моём лице распить премиального чёрного рому и вспомнить старые-добрые времена. Старые? Вроде, всего-то несколько месяцев прошло… Но отказываться от выпивки и дружеской беседы не входило в число моих привычек. В назначенное время я прихватил пару лучших стволов из последней коллекции в качестве подарков (ещё пару проверенных временем и любимых в кобурах для скрытого ношения – на всякий случай) и отправился по указанному адресу.
«Новый клуб» Громова ничуть не выделялся на фоне соседних строений и даже не имел вывески как таковой. Сдержанный юноша в чёрном, сидевший за столом сразу у входа, бегло взглянул в какие-то свои бумаги и без вопросов пропустил меня внутрь. Двери, ещё одни, потом третьи… Проход этот чем-то напоминал шлюзовую камеру, будто хозяин этого места стремился максимально подчеркнуть его закрытость и обособленность от всего окружающего мира. Дальше был небольшой зал со множеством дверей. Опять двери! Громов что – дверной маньяк?
Одна из них открылась и в проёме появился хозяин этого «клуба».
– Здорово, дружище! Рад тебя видеть! – перемены, произошедшие с нашим осликом Иа, бросались в глаза. Измятый, застиранный и заношенный в хлам костюм сменился шелками и бархатом, вечно согнутая, испуганная спина и голова, вжимающаяся в плечи – гордой, даже, пожалуй, малость высокомерной позой, а из глаз куда-то испарились страх и боль. Теперь передо мной стояли человек, не менее достойный гордого названия «демон», чем я сам. А может быть, и куда больше.
Мы обменялись рукопожатиями, и Гром пригласил меня в комнату.
Что ж. Теперь и «специфика» его клуба, и причины, по которым так демонстративно подчёркивалась его закрытость от внешнего мира, стали ясны как день. Вся… Мебель? Вся мебель в этом помещении (вероятно, и в остальных тоже) была живой. В роли торшеров и вешалок обнажённые связанные люди. Столик – полированный деревянный круг, покоящийся на спинах сразу нескольких коленопреклонённых фигур. Вместо стульев и кресел – группы скованных вместе безымянных, застывших в причудливых позах.
– Так вот какой… Клуб?
– Это не бордель, если ты успел предположить подобное. Просто место, где люди могут выпить и отрешиться от своих проблем в приятном антураже, – Гром грузно опустился в одно из кресел, жестом предложив мне второе. Из уст людей, на которых пришёлся его вес, не вырвалось и стона.
– Не жалей мебель больше необходимого! Садись, в ногах правды нет, – произнёс мой визави и добавил куда-то в пустоту: – нам вообще принесут сегодня выпить?
Я сел. Не могу сказать, что это было неудобно, но меня не покидало беспокойство.
– Вот и хорошо, брат. Я не сутенёр, хотя и в этой профессии не вижу ничего постыдного. Просто есть люди, которым нравится выпивать, усевшись задницей на чью-нибудь спину, ставить кружку с горячим кофе кому-нибудь на голову… Невинная, в общем-то привычка. У японцев же есть традиционный способ подачи трапезы на обнажённом юном теле, – Гром улыбнулся, и с фальшивым сожалением продолжил: – но ведь не каждый захочет тратить время на подготовку правильных слуг. Почему бы им тогда не принести свои деньги тому, кто организует всё сам?
– Это бесчеловечно!
– Почему? Моим работникам не угрожает ни голод, ни холод. Насиловать их тоже никто не собирается… Ты же не станешь насиловать кресло или тумбочку, верно? Вреда им тоже никто никогда не причинит, портить имущество моего – в голосе демона прозвучали властные нотки, – заведения я не позволю.
– Боюсь представить, сколько ты платишь этим людям, – попытался пошутить я.
– Я уже заплатил. За них, – равнодушно ответил Гром.
Открылась дверь и в комнату вошла пара рабов: юноша с несколькими бутылками рома в руках и девушка, державшая перед собой поднос с закусками.
– Свободны, – бросил им мой собеседник, и толкнул ко мне бутыль.
– Не разучился хлестать ром из горла?
– Шутишь?
– За Свободу и собственный путь! – предложил тост Громов и горлышки бутылок звякнули друг о друга. Хорошо пошло.
– Я тебя, брат, зачем, собственно, пригласил, – прозвучало пару глотков спустя, – Хозяйка сказала, что тебе будет полезно посмотреть на всё это. И подумать, как живут порой люди, у которых никак руки не дойдут взяться за ум.
– Это угроза? Найт угрожает мне?!
– Это просто добрый совет от старых друзей.
– Откуда такие советы? Чем я привлёк внимание её крутейшества?
– Не ёрничай, дружище! Разговор серьёзный. Думаю, я не выдам каких-то тайн Хозяйки, если скажу, что за чарочкой-другой мартини или чего-нибудь покрепче её старая подруга со смехом поведала ей душераздирающую историю о самом «святом» демоне за последние лет триста…
Я скосил глаза на его кресло, но Гром лишь пожал плечами.
– Эти ничего и никому никогда не расскажут.
– Не могу не задать вопрос: не приходит ли в голову дражайшей госпоже куратору, что мои сексуальные проблемы – это не её сексуальные проблемы?
– Ебёт ли её? – Громов расхохотался.
– Именно!
– Да, как и всё, происходящее с теми, за кого она отвечает.
Мы выпили ещё немного. Молча.
Потом ещё немного.
– Ты когда-нибудь думал, что происходит здесь с людьми? Почему одни становятся демонами, как моя Хозяйка, а другие – безымянными рабами?
– Невидимая рука рынка, – настала моя очередь говорить очевидные вещи, – одни талантливы, другие нет. Талантливые и предприимчивые богатеют, бесталанные вынуждены продавать свой труд за бесценок и непрерывно нищать.
– Полная хуйня, прости за грубость!
– Да я это ещё в школе учил, – попытался отшутиться я.
– Говно ты в школе учил! Shut up!
– А не охренел ли ты?
– Города позволили мне это. Так вот. Это место, этот город, другие города и Города, этот мир в целом – один большой механизм по исполнению желаний.
– Такая себе версия!
– Я видел девиц, которые так завидовали мужчинам, что у них отрастал член. Сам собой, безо всякой магии. Это к вопросу о возможном и невозможном.
– Не понимаю, к чему ты клонишь, – теперь уж я был абсолютно искренен.
– Невозможно так обнищать, чтобы оказаться проданным в рабство! Самый бездарный из поэтов, а мало что по неприбыльности можно сравнить с поэзией, найдёт достаточно читателей, чтобы жить и творить безбедно. Самый хуёвый инженер соберёт диковину, которую кто-нибудь да купит, хотя бы и коллекционер уродливых механизмов. Любой извращенец рано или поздно встретит партнёра по вкусу…
– И если человек хочет быть рабом, то обязательно станет рабом и никак иначе?
– О нет, не всё так просто, братишка, – в голосе Громова окончательно победили высокомерно-нравоучительные нотки, – рабом он станет, верно. Как я принял служение Госпоже Найт, о чём ни в коей мере не жалею. И мало отличаюсь от большинства свободных, можешь заметить.
– Этакий спектакль выходит…
– В точку. Но есть люди, их много, чертовски много… Люди, которых характеризует не желание, а скорее напротив. Нежелание. Нежелание хоть что-то в своей жизни самостоятельно решать.
– И вот они?..
– И вот они становятся безымянными. Тьма милосердна, она раз за разом посылает такому человеку свои намёки, подарки, предостережения… Но, если ничего не помогает, она в конце концов дарит человеку желаемое.
– Звучит мерзко!
– Это и есть мерзко. Посмотри на них! – Гром широким жестом обвёл комнату, – вся их жизнь – стоять на коленях, с завязанными глазами, с заткнутыми ушами, с кляпом во рту. Стоять и держать на своей спине столешницу, за которой пьют и играют в карты те, кто даже не считает их за людей. Их кормят. Их лечат. Магия не даёт их путам пережать кровоток или, например, их коленям пострадать слишком уж сильно. Магия не даёт им постареть или умереть. Магия выводит и удаляет отходы их жизнедеятельности, так, чтобы не смущать обедающих посетителей видом процесса, звуками и запахами. Ёбаная вечность на коленях… Хозяйка просила показать тебе это. Судьба тех, кто тягает канаты на кораблях, подметает улицы и чистит сортиры, не менее трагична, но далеко не так поучительна, верно?
– Не слишком ли суровое наказание за простую нерешительность? – спросил я в ужасе. Сердце моё исполнилось сострадания к этим несчастным.
– Это не наказание, – Гром грустно улыбнулся, – это их желание, исполненное неукоснительно точно. Это то, чего их сердца желали сильнее всего. Нравится?
– Нет! Это отвратительно! Это омерзительно! Это бесчеловечно!
– Тогда перестань проёбываться, братишка. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день мне или кому-то такому, как я, пришлось заниматься твоим воспитанием. Лучше – возьмись, наконец, за ум. Найди цель, ради которой стоит жить, которой посвятил бы себя. Если не сможешь – найди себе хотя бы Госпожу, Хозяйку, Прекрасную Даму, выбери любое название, какое придёт тебе в голову, и посвяти свою жизнь ей. Свободы… В твоём понимании “свободы”, разумеется, ты лишишься. Но зато сохранишь свою личность, своё “Я”. Меня когда-то спасло именно это.
Я равнодушно смотрел в никуда, и слова Громова будто бы проходили сквозь меня. Гадость! Мерзость! Впрочем, я давно уже не возмущался. Просто пытался игнорировать этого морального урода, делая вид, что слушаю.
– Можешь обратиться к госпоже куратору, – продолжал распинаться он, – Хозяйку для того и назначили смотреть за нашей группой, чтобы удержать от падения тех, кто пошатнётся. Хотя… Я бы всё-таки посоветовал пойти на поклон к той светлой да крылатой. Попросить прощения, а лучше – вымолить на коленях. Попросить помощи – у их породы не принято отвергать чужие молитвы.
Я продолжал молчать.
– Что ж, думай! – Гром тяжело поднялся из кресла, его слегка качнуло, – неплохой ром. У тебя открыт приличный счёт, за всё уплачено наперёд. Меню принесут. Пей. Ешь. Думай, «демонёнок»! – с каким-то презрительным полусмешком демон, бывший когда-то очкариком Громовым, вышел из комнаты. Хлопнула дверь.
Я бессильно сполз на пол и оказался лицом к лицу с подлокотником моего кресла – молодым и в меру накачанным рабом в глухой маске, закрывавшей лицо. Красивое тело, в общем-то. Куда красивее моего, если подумать. Найдя застёжки, я расстегнул их и сорвал маску. Симпатичное лицо с правильными чертами, узкие губы, острый нос… И глаза, глядящие куда-то сквозь меня, пустые, как у мёртвой рыбы.
Меня вырвало.
========== Глава 10. Вопросы. ==========
Да ебись оно всё конём! Моё вчерашнее намерение как можно быстрее покинуть это чёртово заведение и дома нажраться до беспамятства в гордом одиночестве было реализовано с блеском. А вот ответственное решение справиться с последствиями своего осознанного выбора без применения магии и медицины прожило ровно столько, сколько времени потребовалось мне, чтобы нащупать на тумбочке у кровати яркий блистер местного «антипохелина» с лаконичной надписью «Херово? Сожри меня!» и закинуть в рот несколько капсул.
Что-что, а уж таблетки от похмелья они тут делать умеют.
Вот только вчерашний разговор снова всплыл в памяти, но теперь, утром, я наконец смог сформулировать мучавшее меня противоречие. Всё здесь, вся система, всея загробная вселенная выполняет твои желания. Особенно подсознательные. Но при этом уважает твой выбор. Хочешь найти работу мечты – вот она! Надоело? Ты уволен! Хочешь быть королём, на самом деле хочешь – станешь со временем. Хочешь поиграть в рабов и господ – надевай ошейник, становись на колени. Наиграешься – выкупишься или получишь вольную, или как оно там у этих извращенцев устроено… Звучит даже логично.
Не хочешь ничего или не собираешься решать и хотеть сам – система злится и наказывает тебя, превращая в безымянного, у которого уже никаких желаний и решений не будет. Выглядит жестоко, но и с этим можно работать.
В одном только вставало маленькое такое противоречие… Если мир крутится вокруг меня и исполняет мои желания, как он может крутиться вокруг Грома? Вокруг Найт и Кейры? Вокруг бармена из Гёте или кучи неизвестных мне светлых, поймавших мои пули? Вокруг миллионов и миллиардов людей, которые умерли за всю историю человечества – и попали сюда? «Свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого» – я отлично помню этот принцип. Меня так учили, в конце концов! Но как могут совпадать желания убийцы и убитого? Насильника и жертвы? Мошенника, вора, грабителя с решениями тех, кто отдаёт им деньги. И с надеждами представителей доблестной полиции. Картинка не складывалась.
Впрочем, даже те куски мозаики, которые встали на свои места сразу, оказались на удивление обидными. Что это получается: мои победы, достижения и успехи, это не моя заслуга, не плод моих трудов и усилий, а просто следствие того факта, что я чего-то просто-напросто захотел? И да, разве я желал, чтобы меня бросали в бой? Нужны мне были эти демонические бляди во время обряда инициации? Встреча с Кейрой… Хотел ли я наткнуться на эту крылатую сволочь в баре?
Я задумался. А ведь хотел! А ведь мне было интересно увидеть ту светлую, которая гостила у госпожи куратора, и это через пару дней после того, как мы с ними друг по другу стреляли. Но ведь я об этом как-то узнал, услышал от Грома, допустим… Было ли это мне нужно?..
Размышления не привели ни к чему путному. Каждое событие, которое я мог припомнить, вполне себе подходило под формулу «я хотел, чтобы случилось А, потому что произошло В», потом оставалось принять В за А и процесс повторялся снова. То ли я не вижу чего-то… То ли не хочу сам увидеть! А, к чёрту!
Я принял душ и оделся перед ворчливым зеркалом во все самые любимые вещи, начиная от любимых трусов (не ха-ха, а очень даже важно, сам-то всегда знаешь, во что одет, и на восприятие мира это порой неожиданно сильно влияет) и до пафосного чёрного плаща, подаренного за первую победу над крылатыми. Пора навестить госпожу куратора. Предупреждать её о своём визите я не стал: мне показалось это лишним способом проверить слова Грома и свои догадки. Если мир и вправду крутится вокруг меня – рассудил я – она просто должна быть дома и с пониманием отнестись к моему визиту…
Эта сволочь меня ждала.
Всё то же поместье, которое внутри куда больше, чем снаружи, залы, коридоры, двери. Вышколенные слуги. У лестницы, ведущей на второй этаж меня встретил Гром. Мы сдержано поздоровались и он проводил меня в кабинет своей госпожи. Выглядел парень несколько расстроенным, впрочем причина тому раскрылась достаточно быстро.
– Мальчик мой, – вкрадчиво проворковала Найт, как только мы вошли в её кабинет, – когда же ты запомнишь, что со мной нельзя спорить?
– Я ошибся, Хозяйка, – Гром склонил голову.
– Ты меня обманул, мальчик, за это ты получишь две дюжины плетей, вдобавок к тем, что уже заслужил, переча мне… Чуть позже, – она улыбнулась и обратилась ко мне:
– Ещё одна демонстрация тех различий, над которыми тебе следовало бы подумать. О том, какова разница между нашим другом, которого мне иногда приходится, – она театрально вздохнула, – да, приходится наказывать за непочтительность. И нашим безымянным пчёлкам, в чьи головы не закрадётся даже мысль о непослушании.
– Доброго дня, товарищ куратор, – ответил я невпопад. Найт рассмеялась.
– Не бойся, я правда хочу, – это слово она особо выделила голосом, – хочу тебе помочь. Не желала бы я возиться со своими воспитанниками, уехала бы я на другой край света, далеко-далеко, и забыла бы про вас всех к чёртовой матери. Но… Я всё ещё тут.
– Звучит разумно, – я пожал плечами и уселся в ближайшее кресло. Вы, значит, желаете мне добра и хотите помочь. Я, как бы тяжело ни было это признавать, нуждаюсь в помощи. Тут наши желания сходятся.
– В чём тогда беда? Какие сомнения гложут тебя, мой ученик? – поинтересовалась Найт и тут же резко добавила:
– Громов, сгинь с глаз, и не появляйся, пока я за тобой не пошлю.
Грома будто ветром сдуло.
– Итак?
– Это место исполняет мои желания?
– Да, безусловно.
– Это место исполняет желания Грома?
– Да, безусловно.
– Это место исполняет Ваши желания?
– Да, безусловно, – кажется, это начало её забавлять. Или злить, я никогда не умел читать по лицам.
– Когда мы хотим одного и того же, когда наши желания дополняют друг друга, всё просто и понятно, – признался я.
– Хорошо. И в чём беда?
– Как быть, когда наши желания противоречат друг другу. Когда моё желание противоречит Вашему, например… Какое из них будет исполнено?
Найт натуральнейшим образом расхохоталась. Кажется, этажом ниже, её слуги должны были испуганно смотреть в потолок и гадать, отчего трясутся стены.
– Это не смешно! – заявил я, спровоцировав новый приступ смеха.
– Ты прав, это не смешно, это уморительно, – она смахнула слезинку, отдышалась и продолжила:
– Ответ на твой вопрос прост. На самом деле он настолько прост, что если я его скажу тебе сразу и прямым текстом, ты не поверишь. Посему, мой юный падаван, готов ли ты слушать притчу?
– Давайте тогда уж!
– Пришла в эти земли одна девушка. Сужу круг подозреваемых: ты с ней сюда на одном корабле шёл. Там попыталась, то попробовала, с теми поработала, да и открыла дело всей своей жизни, максимально отражающее её презрительное отношение к человеческой натуре: огромный бордель.
– Да твою ж! – негромко выругался я.
– Да, представь себе! Тут у нас чуть ли не на каждом углу алкоголь, насилие и ебля. Хотел высокой морали, что ж в Городе не остался? Огромный бордель. На крепость похожий немного. В нём четыре больших входа, в каждой из стен, внезапно, по одному. В два, расположенных прямо друг на против друга, входят носители различных садомазохистических наклонностей, так, чтобы не смешивались. В одни – садисты и доминанты всех мастей, в другую мазохисты и рабы разного толку. В две другие двери тоже клиенты приходят, но это менее показательно для нашей притчи.
– Пока всё понятно. Логики, впрочем, не видать…
– Потому что рано, не торопись. Итак, бордель этой милой особы – место необычное. Всё ведь устроено как, если ты не знаешь, не плавал: ты приходишь, тебе дают каталог, выбираешь, смотришь, платишь – и вперёд. Моя же ученица устроила иначе: она оценивает клиента, выясняет, что ему нужно, чего он хочет. И только после этого определяет ему «партнёра», который к тому же будет доступен не прямо сейчас, а через некоторое время. Кроме того – правило клуба – оба должны быть в маске или под заклинанием, меняющим облик.
– Дурацкая какая-то схема, – честно признал я, – не выглядит жизнеспособной.
– Многие так считали, но почему-то никто из тех, кто воспользовался этой услугой, не ушёл недовольным. А молва многократно умножила число желающих попробовать. Секрет в том, что она, эта милая девушка, уже поняла, как работает наш мир, и в своём заведении реализовала его, как сумела. Те, кто любят искушённых партнёров, трахаются с настоящими мастерами своего дела, самые жестокосердные садисты находят самых шикарных рабов и рабынь, самые ярые мазохисты – ту жестокость, которую им мало где удастся отыскать. Любители развлечений попроще тоже не остаются в обиде…
– Крутая реклама, товарищ куратор! Почти захотелось посетить. Но… Как это связано с городами, исполнением желаний и всем таким?
– Общим принципом. Дело в том, что в борделе том не работает ни одной шлюхи – клиенты и клиентки анонимно «обслуживают» друг друга. Они, правда, сами об этом не знают. С той страстью, с которой будет отдаваться делу редкая проститутка, потому что оба уверены, что исполняют свои желания и могут при этом никого не стесняться.
– Теперь совсем не понял, – признал я.
– Что ж. Тогда в лоб: если бы моё и твоё, например, желания исключали друг друга, то мы просто-напросто никогда бы не встретились. Ты пришёл бы сюда на другом корабле и с другим куратором, я вела бы других учеников… Вот и всё. Грабитель в тёмной подворотне встретит только тех, кому не хватает приключений в жизни. Девушка, в которой ну ни каплю не сидит в подсознании желания стать жертвой изнасилования, пройдёт в метре от насильника, которого спугнёт тень, померещившийся неподалёку патруль или что-нибудь в этом духе… Но вот полчаса спустя, какая-нибудь другая девица, в чьей душе бесы громко кричат и требуют именно этого, утолит и свою, и его жажду.
– Это мерзко! – воскликнул я. Похоже, у меня скоро будет новая традиция в общении с госпожой куратором и её рабами, – это мерзко.
– Почему?! – вот теперь она точно удивилась.
– А как же… Я не знаю… Свобода воли? Ведь получается, что мои желания, большую часть из которых я даже не осознаю, определяют, где я буду, кого я встречу, что я с ним сделаю… – под пристальным взглядом Найт я как-то осёкся.
– Ты ведь понимаешь, как тупо это звучит, да?
– В моей голове оно выглядело лучше, – признался я, – речь должна пойти о том, что странно ставить какие-то глупые подсознательные желания выше разумного, осознанного выбора.
– Даже если осознанный выбор сделает тебя несчастным? – Найт хлопнула в ладоши, и в кабинет просочился кто-то из слуг.
– Глинтвейна организуйте.
– Госпожа, через полчаса будет готово! – парень с поклоном испарился.
– Как может воплощение в реальность моего выбора сделать меня более несчастным, чем исполнение моих неосознанных желаний?
– Чувство вины, например? Посмотри на того же Громова. Ему там, при жизни, наверное, неслабо досталось. Он сюда попал весь переломанный в душе. Кто помог ему?
– Вы!
– А я для него кто?
– Его госпожа?
– Да, его Госпожа. И отличная иллюстрация того, что сознательное решение только следует за играми подсознания и с сильным запозданием. И наш мир исполнил его желание задолго до того, как он сам понял, что ему это нужно.
– Тогда я не понимаю вообще ничего! Почему вы двое так сильно убеждены, что я наношу вред себе, что я «продалбываюсь», что я избегаю принятия решений, если сами потом говорите, что сознательные решения не закон?! – я вскочил на ноги.
