Текст книги "Союз длиною в вечность (СИ)"
Автор книги: Эстель duplii
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
– Со мной все прекрасно, а с чего мне должно быть плохо? – удивился принц.
Фаэливрин покраснел, и Ленриссиль понял, что друг намекает на первую совместную ночь с супругом.
– Не волнуйся, со мной правда все хорошо, – ободряюще улыбнулся принц, усаживаясь за стол.
Вскоре в раскрытые двери вошел Дилвин, доброжелательно улыбаясь.
– Доброе утро, Ленриссиль, Фаэливрин, – поприветствовал он эльфов. – Я еще раз извиняюсь за вчерашние происшествия и надеюсь, что впредь не совершу поступков, неприемлемых для вас.
– Я тоже прошу прощения за свое поведение, – неожиданно ответил Ленриссиль. – Я вел себя непозволительно. Сегодня я понимаю, что и птица и цветы… В этом не было злого умысла. А я даже не выслушал объяснений и сделал поспешные выводы.
– Я рад, что все разъяснилось, и предлагаю забыть об этом досадном недоразумении. Теперь нам предстоит жить вместе и чтобы сделать нашу совместную жизнь терпимой и, по возможности, счастливой, нам нужно многое узнать друг о друге. Прежде всего я вызову к тебе нашу главную кухарку, и ты подробно расскажешь ей, какие блюда предпочел бы видеть на столе. Сейчас ты что хотел бы на завтрак?
У Ленрисисля голова шла кругом от странных речей человека. Дома никому бы на ум не пришло спрашивать, какое блюдо он хотел бы на завтрак.
– Я обычно ем на завтрак фрукты, лепешки, вареные яйца…
– Подожди, а как же птицы? Вы же не едите птиц?
– Птиц не едим, но яйца – это другое дело. Это символ возрождения жизни. Съедая яйцо, мы получаем частичку мудрости наших предков.
Дилвин не понимал, где здесь логика, если из яиц вылупляются птенцы, которых эльфам есть запрещено. Но спорить с многовековыми порядками квенди он не желал.
Вскоре в столовую вошла пухлая женщина в переднике и сразу же, с причитаниями, упала на колени перед эльфом, умоляя простить ее за то, что не угодила его вкусам. Ленриссиль заверил кухарку, что не сердится, после чего она, наконец, поднялась с колен и распорядилась немедленно накрывать на стол.
Кухарка, желая загладить свою вину, расстаралась на славу. На столе вскоре появился свежеиспеченный хлеб, масло, сыр, фрукты, сваренные вкрутую яйца, рассыпчатая пшеничная каша и огромный ароматный пирог с грушами.
Принц никогда не ел такого вкусного хлеба и пирога, поэтому сам не заметил, как доедал уже третий кусок.
Дилвин, который уже давно позавтракал, с улыбкой наблюдал за мужем.
– Ты любишь сладкое? – спросил король, видя, с каким аппетитом эльф уплетает сдобный пирог.
– Да, только в Айра-Таэри мы нечасто едим сладости. Только по праздникам.
– А что ты больше всего любишь?
– Рог нарвала.
– Прости, что? – удивился Дилвин.
– Это такое пирожное. Рожок с медом и орехами.
Ленриссиль увлеченно рассказывал о сладостях своих земель. Оказалось, что эльфы, в отличие от людей, незнакомы с сахаром и все сладости у них изготавливаются на меду.
Фаэливрин весь завтрак молчал. Для него сидеть за столом вместе с особами королевских кровей было неслыханным делом. За все время его проживания в Айра-Таэри он ни разу не был удостоен чести разделить трапезу с королем. А здесь Дилвин пригласил его на завтрак так просто, как будто они были родственниками!
– А хочешь, мы сегодня пойдем в кондитерскую? – предложил Дилвин.
Видя нерешительность Ленриссиля, Дилвин продолжил:
– До обеда я смогу посвятить время тебе, а после меня ждут дела королевства. Я хочу показать тебе самую лучшую кондитерскую Вольсинии, и ты сможешь попробовать там все, что пожелаешь.
Эльф неохотно согласился, потому что у него была причина бояться покидать дворец. Ленриссиль помнил реакцию людей, когда они с Дилвином пересекли границы Вольсинии. Крестьяне показывали на него пальцами, громко обсуждали, а некоторые, особенно наглые норовили подобраться ближе и дотронуться. Эльф не хотел, чтобы его рассматривали, как диковинную зверушку, привезенную королем из далеких земель, и, тем более, трогали руками. Однако, он понимал, что не сможет всю жизнь скрываться за стенами дворца, поэтому, скрепя сердце, все же согласился.
Вскоре Ленриссиль понял, что выйти на свежий воздух было самым правильным его решением. Будучи представителем лесного народа, эльф не привык сидеть взаперти и теперь с наслаждением подставлял лицо свежему ветру, доносившему аромат полей. Как только король с супругом выехали на главную улицу города, вокруг них образовалась толпа народа. Все снова во все глаза рассматривали эльфа, но взрослые уже сдерживались от возгласов. И только дети со всей своей непосредственностью не могли сдержать эмоций. «Мама, смотри – эльф!», «А он правда настоящий?!», «А можно потрогать его уши?» – доносилось со всех сторон. Ленриссиль опять занервничал, ощущая на себе сотни взглядов, которыми его буквально прожигали со всех сторон. Неожиданно Дилвин остановил своего коня, и, обращаясь к своему народу, громогласно объявил:
– Жители Вольсинии! До вас, наверное, уже дошли слухи о моей свадьбе? Так вот, слушайте сами и передайте другим. Это – Ленриссиль, эльфийский принц и мой муж. Обидеть его – значит обидеть меня. Если кто-то обойдется с ним непочтительно, оскорбит или хотя бы недобро посмотрит в его сторону, будет казнен за неуважение к своему королю. Считайте это приказом.
Люди с благоговейным ужасом воззрились на эльфа. Матери принялись оттаскивать подальше своих детей, чтобы те, чего доброго, ненароком не оскорбили диковинного принца. Ленриссиль же благодарно посмотрел на мужа, мысленно пообещав себе не называть его больше грубым варваром. Наконец, королевская чета остановилась у входа в большую лавку, на дверях которой был нарисована дымящаяся сдоба. Когда Дилвин со своим спутником вошли внутрь, хозяин лавки расплылся в приветливой улыбке, не испытывая, однако, никакого страха перед королем. Было видно, что Дилвин является здесь частым гостем.
– Ну-ка, Гейрт, тащи сюда самых свежих и лучших сладостей, – распорядился Дилвин.
Через несколько минут весь стол возле эльфа был заставлен многочисленными вкусностями. От такого разнообразия пирожных, тортов и пирожков у принца глаза разбегались. Здесь были и ажурные корзиночки с фруктами, и воздушные бисквиты со взбитыми сливками, и булочки с хрустящей корочкой. После пятого пирожного, Ленриссиль понял, что больше в него не влезет при всем желании.
– А почему земляника такая большая?! – изумленно спрашивал эльф, рассматривая огромную, по его мнению, ягоду, украшавшую пирожное. Ленриссиль привык к тому, что земляника была не больше ногтя.
– Это клубника, – объяснил Дилвин. – Она искусственно разводится в садах.
Заметив, что фрукты интересуют эльфа гораздо больше, чем выпечка, Дилвин заказал для мужа фруктовый десерт. Ленриссиль с восхищением пробовал персики, абрикосы, виноград, потому что в Айра-Таэри не было ничего подобного. В эльфийских землях росли яблони, груши, вишни, сливы, но для южных культур климат Священного леса был слишком суров.
Король с изрядной долей умиления наблюдал за своим мужем, который наконец-то отбросил свою напускную суровость и холодность и с детской непосредственностью облизывал ложку, жмурясь от удовольствия. Дилвин невольно ловил себя на мысли о том, что Ленриссиль был самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел.
Наконец, когда все фрукты были продегустированы, Дилвин, бросив на стол пару золотых монет, направился с Ленриссилем к выходу.
– Разве король должен платить за еду?! – изумленно спросил эльф, в землях которого король по своему усмотрению мог распорядиться имуществом любого подданного.
– Да, а почему я не должен этого делать? Представь, сегодня не заплачу я, завтра ты, послезавтра половина придворных, прикрываясь моим именем отобедает бесплатно у этого доброго и трудолюбивого человека… И что в результате? Он просто разорится! Я стремлюсь к тому, чтобы в моем королевстве честный труд щедро оплачивался и никогда не позволяю себе обворовывать свой же народ.
Эльф снова поразился порядкам, заведенным у людей.
– А как ты любил проводить свободное время у себя дома? – спросил Дилвин, чтобы узнать, чем можно развлечь своего молчаливого супруга.
– У меня не так много было свободного времени, но если мне удавалось побыть одному, я любил ездить верхом, гулять и купаться в озере.
– Я с удовольствием предоставлю тебе возможность заниматься этими вещами и здесь. Королевская конюшня в твоем распоряжении, можешь выбирать любую лошадь и исследовать окрестности. Только, думаю, первое время тебе лучше никуда не выезжать без сопровождения. Не подумай, что я хочу тебя контролировать, просто это ради твоей же безопасности.
Эльф согласно кивнул и не думая спорить. Дилвин же продолжал:
– У нас тоже есть лес за городом, правда с Айра-Таэри он не сравнится, но, думаю, тебе будет вполне приятно там гулять. А еще у нас есть замечательная речка, где можно купаться.
Дилвин сам не понимал, почему так старается угодить молодому мужу, просто ему казалось очень важным, чтобы эльф чувствовал себя комфортно.
– Спасибо, – прошептал Ленриссиль. – Вы… то есть… ты очень добр ко мне.
Дилвин возликовал. Наконец-то супруг прекратил ему «выкать»! Это явный прогресс!
В приподнятом настроении человек и эльф доехали до замка, где царил небольшой переполох из-за того, что любимая кошка покойного короля Милдреда окотилась.
Дилвину передалась страсть отца к кошкам. Поэтому с детства он был окружен четвероногими пушистыми животными всех расцветок и размеров. С возрастом, правда, он сократил число любимцев, поэтому на сегодняшний момент во дворце жила только одна кошка по кличке Сельма.
Ленриссиль во все глаза смотрел на крошечных, слепых котят, словно на невиданную диковинку.
– Ты что, никогда кошек не видел? – улыбнулся Дилвин.
– Видел, конечно, но не таких! – воскликнул эльф, – В Айра-Таэри живут лесные кошки, но они и близко не подпускают к себе чужаков. А здесь кошки живут рядом с человеком и позволяют себя трогать.
До Дилвина дошло, что на землях эльфов не держат в домах кошек и собак, так что ручные кошки для принца тоже в новинку.
– А можно мне посмотреть на котенка поближе? – нетерпеливо спросил Ленриссиль, с благоговением смотревший на животных.
Дилвин улыбнулся и протянул эльфу пушистый комочек, который был меньше ладони. Глядя на то, как принц, рассматривает котенка, как величайшую в мире драгоценность, Дилвин сказал первое, что пришло ему в голову:
– Ленриссиль, я обещал тебе свадебный подарок. Я дарю тебе этого малыша. Если только обычаи эльфов позволяют дарить живых существ.
Эльф просиял так, как будто муж подарил ему груду бриллиантов.
– Для нас доверить кому-то заботу о живом существе знак наивысшего уважения, – прошептал принц. – Это самый лучший подарок, который мне когда-либо делали.
Дилвин, оказавшийся совсем рядом со своим мужем, не мог отвести от него взгляда. Синие глаза принца завораживали человека. Он чувствовал, что грудь разрывает от уже давно забытых эмоций. Слишком долго Дилвин держал свое сердце под замком, слишком долго не разрешал ему чувствовать. Король не мог позволить себе безответно полюбить еще раз. Он не хотел больше испытывать боль. Но эльф, сам того не зная, ломал оковы своего короля, не давая пути к отступлению.
– Мне пора возвращаться к делам королевства, – хрипло прошептал Дилвин, оставляя растерянного Ленриссиля посреди зала с котенком на руках.
Влетев к себе в кабинет, Дилвин рухнул в кресло и потер виски, чтобы разобраться, что с ним произошло. При воспоминании о муже сердце начинало биться быстрее. Юноша чувствовал, что пал жертвой эльфийских чар. Он понимал, что если так будет продолжаться дальше, он окончательно потеряет голову и позволит Ленриссилю украсть свое сердце.
====== Глава 7 ======
Месяц спустя.
Несколько фигур всадников пересекли ворота королевского замка. Эльфы ехали чуть впереди от людей, приставленных к ним в качестве охраны по распоряжению короля Дилвина. Квенди чувствовали себя неловко от постоянного наблюдения стражи, но король обещал, что это временная мера, и через пару месяцев эльфы смогут выходить за пределы замка абсолютно свободно. Ленриссиль и Фаэливрин теперь каждый день выезжали на прогулку в королевский лес. Иногда они брали с собой еду в корзине и обедали прямо на свежем воздухе, возвращаясь в замок только под вечер. На эльфах положительно сказывалось время, проведенное на природе. Ленриссиль, всю жизнь проживший в Айра-Таэри, впервые очутившись в чужом лесу, сразу же почувствовал различия в его энергетике. Казалось, что даже ветер пел по-другому, проходя через вершины деревьев. Новые птицы, новые травы, новые запахи – все это вызывало странные ощущения, но, однако, отторжения не возникало. Постепенно принц учился сливаться с душой нового леса, ловя ритм его жизни.
Мужа в последние дни кунду видел очень редко. Дилвин составлял ему компанию исключительно за трапезой, а затем, сославшись на государственные дела, скрывался в своем кабинете. Конечно, Ленриссиль понимал, что Дилвин не обязан уделять ему время, но все же чувствовал себя не в своей тарелке от того, что впервые в жизни оказался предоставленным самому себе. Раньше жизнь принца была четко расписана. Он привык к стабильности, соблюдению режима, к тому, что всегда занят. Сейчас же он ощущал себя ненужной обузой при дворе короля. Ленриссиль вспомнил, как дома его готовили для служения Дилвину, заставляли изучать целительство, историю Вольсинии, домоводство, в конце концов! Эльф был бы рад заняться даже этим, как он считал прежде, постыдным делом, но оказалось, что и этого ему не доверяли. В замке Дилвина всю работу выполняли слуги, которые готовы были выполнить любой приказ своего нового господина.
Эльф понимал, что должен быть благодарен судьбе за то, что муж относился к нему со всем возможным почтением, но все же ему было невообразимо тоскливо от ощущения собственной бесполезности. Ленрисиль не хотел жить в вечном безделье и твердо решил поговорить с Дилвином о своих обязанностях.
С такими мыслями эльф въезжал в замок, даже не догадываясь, что Дилвин в этот момент безотрывно наблюдает за ним из окна.
Чувства, которые пробуждались в Дилвине при одном лишь взгляде на Ленрссиля, пугали, и, поэтому король стал намеренно избегать встреч со своим супругом. Каждое утро он наблюдал, как принц в компании Фаэливрина уезжает в лес, и его сердце болезненно сжималось. Дилвин понимал, что этими поездками эльф старается заглушить тоску по дому. Кай, как всегда, только посмеялся над ежедневными прогулками квенди.
– Сколько эльфа не корми, а он все равно в лес смотрит! – переиначил Красавчик известную человеческую пословицу, подходя к застывшему у окна Дилвину.
Король даже не посчитал нужным ответить на реплику друга, понимая, что если бы у Ленриссиля была хоть малейшая возможность вернуться обратно домой, он бы немедленно покинул человеческое королевство.
Прежде чем отправиться в свой кабинет, Дилвин решил заглянуть к Сельме. Общение с меньшими братьями всегда положительно сказывалось на настроении мужчины, снимая лишние переживания.
Направляясь в один из многочисленных залов дворца, король никак не ожидал застать там своего супруга, который сидел на корточках и играл с уже заметно повзрослевшим котенком самодельной игрушкой, привязанной на нитке.
– О, прости, я не хотел нарушать твоего уединения, – поспешно выдохнул Дилвин.
На лице эльфа отразилось недоумение.
– Но ведь это твой замок и ты не можешь мне помешать своим присутствием. Кроме того… твое общество вовсе не тяготит меня, – шепотом закончил эльф.
Эти слова странным образом подействовали на короля. В груди как будто разлилась теплая волна, от которой сердце начинало биться чаще.
– Но я же вижу, что ты каждый день стремишься уехать в лес, подальше от двора.
– Просто я вырос в лесу… и не привык жить за каменными стенами. Однако, если мое поведение кажется непозволительным, я прекращу свои поездки в лес.
– Ну что ты, Ленриссиль, ты же не пленник здесь и волен распоряжаться своим временем как посчитаешь нужным. Скажи, есть ли у тебя какие-то пожелания? Могу ли я чем-то скрасить твою жизнь в моей стране?
Принц подумал, что лучшей возможности для разговора не представится и поэтому, набравшись смелости, начал:
– Я весьма благодарен тебе за заботу и рад предоставленной мне свободе, но все же я привык заниматься чем-то полезным для своей страны и народа. Теперь мой дом здесь и я хочу служить на благо Вольсинии. Может быть, при дворе найдется для меня какая-либо должность?
Слова супруга заставили Дилвина крепко задуматься. Он действительно никак не размышлял о роли своего супруга в государственных делах. Но, если Ленриссиль сам пожелал принимать участие в жизни страны, король не видел препятствий к исполнению его просьбы.
Однако, Дилвин помнил о том, что принцу чужеземной страны не стоит сразу доверять все государственные тайны. Решив, что начнет постепенно вводить Ленриссиля в курс дел, Дилвин улыбнулся напряженно ожидавшему его ответа эльфу и произнес:
– Ты, как урожденный принц и мой супруг, имеешь законное право на должность советника короля. Завтра жду тебя в моем кабинете после завтрака.
Ленриссиль просиял от радости, до конца не веря, что ему оказана такая честь. Но тут же подумав о чем-то, он осторожно спросил:
– Могу я попросить тебя еще об одной услуге?
Дилвин с любопытством посмотрел на мужа:
–Нельзя ли мне попросить о должности и для Фаэливрина? Он тоже не может найти себя при дворе…
– Мне как раз нужен толковый секретарь, – ответил Дилвин. – Если Фаэливрин справится, я закреплю за ним эту должность.
Ленриссиль подумал, что сегодня на редкость удачный день, когда все складывалось еще лучше, чем он мог себе вообразить.
В этот момент котенок, разорвав свою игрушку в клочки, жалобно запищал, и эльф с великой осторожностью взял его на руки.
– Ты уже придумал ему имя? – с улыбкой спросил Дилвин.
– Да. Его зовут Фарот. Это означает «охотник».
– Ленриссиль, через пару недель в Вольсинии будет праздник урожая. И хотя я все еще ношу траур по отцу, но не думаю, что стоит лишать людей веселья. По традиции я должен присоединиться к народным гуляниям, и буду рад, если ты составишь мне компанию.
Хотя эльфа и пугала перспектива оказаться в непосредственной близости от толпы людей, но отказываться было глупо, и принц кивнул головой в знак согласия.
Дни, оставшиеся до праздника, пролетели для Ленриссиля незаметно и насыщенно. Дилвин уделял ему много времени, разъясняя политические тонкости своей страны. Принц схватывал все на лету, задавая иногда удивительно разумные вопросы и поражая супруга своими быстрыми и верными выводами. Пожалуй, впервые Дилвин реально ощутил значительную разницу в возрасте между собой и мужем. По меркам сородичей, Ленриссиль был совсем еще ребенком, но для людей даже столь юные эльфы казались кладезем знаний и мудрости в области истории и политики. Король также остался очень доволен стараниями Фаэливрина, который всего за столь короткий срок навел относительный порядок в королевском архиве документов, где долгое время царила путаница и бессистемность.
День Урожая выдался в этом году погожим и ясным. Народ с самого утра высыпал на улицы в предвкушении большого веселья. В столице в этот день традиционно устраивалась огромная ярмарка, где любой житель королевства, от мала до велика, мог найти себе развлечение по душе.
Наконец, ближе к обеду, на праздновании появился Дилвин со своим диковинным супругом, которого подданные приветствовали одобрительным свистом.
У Ленриссиля голова шла кругом от многоголосого шума и пестроты красок, мельтешащих вокруг. Он во все глаза смотрел на непрерывное движение людей, ни на шаг не отходя от мужа, чтобы ненароком не быть вовлеченным в этот живой водоворот.
Однако через пару часов первоначальный страх и волнение ушли, и эльф и начал проявлять искренний интерес к происходящему. Ленриссиль, несмотря на строжайшее воспитание, был любопытен, что позволяло ему принимать новые впечатления с детской непосредственностью.
Внимание эльфа привлекла палатка, возле которой столпилось большое количество мужчин. Один за другим они брались за лук и выпускали стрелы в расставленные перед ними движущиеся мишени. Потерпев неудачу, люди в раздражении бросали оружие или же пытались взять вторую попытку.
– В чем смысл этой забавы? – спросил эльф, обращаясь к мужу.
– Нужно сбить все мишени, – пояснил Дилвин. – Это не так-то просто, потому что они постоянно движутся, меняя направления. Я и сам не раз пробовал, но никогда не сбивал больше половины за одну попытку. Не припомню, чтобы кому-то удавалось пройти это испытание.
В подтверждении своих слов, Дилвин подошел к палатке. Ему немедленно выдали лук и десять стрел, исходя из количества мишеней.
– Браво! Шесть из десяти! – раздались через некоторое время восхищенные возгласы. – На сегодняшний день это рекорд!
Дилвин только хмыкнул, потому что попасть во все эти чертовы мишени, по его мнению, вообще не представлялось возможным. Они имели свойство исчезать и появляться в самый неожиданный момент или заходить одна за другую.
– А можно я попробую? – робко прошептал Ленриссиль.
Дилвин улыбнулся и вручил супругу лук.
Ленриссиль прищурился и натянул тетиву. Стрела со свистом рассекла воздух, без труда попадая в цель. Такая же участь ожидала и следующую мишень.
Толпа восхищенно уставилась на эльфа, ожидая дальнейшего развития событий.
– Третья… Четвертая… Пятая… Шестая… Седьмая… Восьмая, – шепотом считал Дилвин, не в силах оторвать взгляд от летящих, словно по волшебству, стрел.
Вдруг, ко всеобщей неожиданности, Ленриссиль промахнулся и его стрела угодила выше намеченной цели, попав в деревянную балку. Тут же раздалось множество разочарованных вздохов. Однако сам эльф, похоже абсолютно не расстроился и спокойно доставал последнюю оставшуюся стрелу. Выждав несколько мгновений, Ленриссиль отпустил тетиву, и стрела, словно специально улучив момент, когда одна мишень зайдет точно за другую, проткнула сразу обе.
– Десять из десяти!!!! – восторженно выкрикнул Дилвин, по-новому взглянув на своего утонченного мужа. Оказывается, что его хрупкость и беззащитность была весьма обманчива. Если бы на месте мишеней оказались враги, они полегли бы, даже не успев выкрикнуть боевого клича…
– Для эльфа это было совсем не сложно, – спокойно ответил принц, возвращая лук лавочнику.
– Но ведь один раз ты все-таки промахнулся, – заметил Дилвин.
Ленриссиль загадочно улыбнулся, устремив взгляд за стрелу, попавшую мимо цели.
Дилвин подошел ближе и замер на месте, рассматривая тельце мухи, пригвожденной к балке самым кончиком острия.
– Просто она своим мельтешением мешала мне сосредоточиться, – пояснил Ленриссиль.
– Это просто невероятно, – прошептал человек. – Скажи, все эльфы обладают столь же зоркими глазами?
Принц кивнул головой.
– Ленриссиль, как ты смотришь на то, чтобы потренировать немного моих королевских лучников? Конечно, я понимаю, что таких результатов, как у тебя, им никогда не добиться, но все же твоя помощь будет неоценимой.
– Я с удовольствием, – ответил эльф.
– Тогда будем считать вопрос решенным. Кстати, и Фаэливрин тоже может поучаствовать в тренировках. Ведь он тоже должен быть метким стрелком?
– Несомненно, ведь нас с самого раннего детства учили обращаться с луком, – заверил эльф.
Ленриссиль и Дилвин уже собрались уходить, как услышали зычный голос лавочника:
– Эй, Ваша Светлость, а как же приз?
Эльф вопросительно посмотрел на мужа.
– По нашим обычаям ты, как победитель состязания, должен получить приз, – объяснил Дилвин. – Обычно это какая-нибудь безделушка. Своим отказом ты обидишь моих людей.
Ленриссиль протянул руку и взял простой браслет из сплава недрагоценных металлов. Такие обычно носили крестьяне и ремесленники.
– И что мне с ним делать? – спросил он позже у мужа, вертя свой приз в руках.
– Это довольно дешевая вещь, поэтому ты можешь, если хочешь, ее выбросить или отдать слугам.
Принц пожал плечами и бросил браслет на дно своей сумки.
– Я бы сейчас перекусил чего-нибудь, как ты на это смотришь? – спросил Дилвин.
– Пожалуй, ты прав. Я проголодался немного.
Через полчаса король и принц поглощали вкуснейший обед прямо на открытом воздухе. Ленриссиль особенно налегал на чужеземные овощи и фрукты, к которым успел здорово пристраститься даже за короткий срок пребывания в Вольсинии. Эльф уже вполне расслабился и начал получать от праздника истинное удовольствие.
Пообедав, они с Дилвином продолжили гулять по главной площади, и эльф сам не заметил, как вскоре день подошел к концу.
Вечером начались веселые пляски, которые привели Ленриссиля в ужас. Конечно, в Айра-Таэри эльфы тоже танцевали, но разве можно было сравнить грациозные движения квенди под тихие, чистые мелодии и хаотичные телодвижения подвыпивших и разгулявшихся людей.
Дилвин тоже наблюдал за танцами со стороны, потому что все еще носил траур по отцу. Ленриссиль же подумал о том, что если бы муж заставил участвовать его в чем-то подобном, он лучше бы сквозь землю провалился.
Несмотря на неловкость, вызванную непривычными взгляду танцами, Ленриссиль с интересом прислушивался к человеческим песням. С одной стороны, они показались эльфу примитивными и поверхностными, но с другой, он не мог не признать, что их простота и безыскусность заставляют запоминать простенькие припевы буквально на лету. Помимо воли, Ленриссиль поймал себя на том, что его тело слегка покачивается в такт музыке. А крестьянская девушка между тем продолжала петь:
Как неприступная стена, стояла, не зная тебя
Легко опасность уводя, смеясь и шутя, от себя
Подумала ли я о любви, в тот момент, когда ты шёл ко мне?
Мне казалось, ты – божество и нимб во след тебе
И рухнула моя стена, только руки протянула я,
Знаю, светлый мой ангел ты, ты мой идол, идеал красоты
Дилвин внимательно посмотрел на эльфа, словно старался прочитать что-то в его глазах. Ленриссилю стало жарко под изучающим взглядом мужа. Песня меж тем продолжала литься, пробуждая в сердцах эльфа и человека смутные переживания.
Я открыла сердце, чтоб туда вошел тёплый свет,
Словно дивное сияние, сверкающий свет планет
Об одном судьбу прошу,
Пускай обойдет расставание
Вместе будем мы навсегда излучая сияние…
Это, словно волшебство.
Он стал мой, а я его.
И в объятьях я растворюсь, я на тебя, мой Бог, молюсь.
Любовь откроет нам свет, друг другу будем мы верны навек
Так светла твоя душа, хочу всю жизнь лишь тобой дышать.
Куда бы не смотрела я, грустно там, где не увижу тебя.
Теперь твоя жизнь – мой мир, в котором для меня ты – кумир
Я открыла сердце, чтоб туда вошел тёплый свет,
Словно дивное сияние, сверкающий свет планет
Об одном судьбу прошу,
Пускай обойдет расставание
Вместе будем мы навсегда излучая сияние… *
Дилвин сам не понял, как его губы неосознанно потянулись к лицу эльфа. Ленриссиль, словно почувствовав намерения мужа, резко отодвинулся от Дилвина.
– Наверное, мне пора возвращаться во дворец, – решил эльф.
– Я провожу тебя, – словно придя в себя от наваждения, отозвался Дилвин.
– Ты вполне можешь остаться на празднике, я не заблужусь, – заверил принц.
– Честно говоря, у меня нет настроения веселиться до утра, так что я присоединяюсь к твоему решению.
Дилвин взял Ленриссиля под руку и, попрощавшись с людьми, собрался уходить.
– Ваше Величество, позвольте засвидетельствовать свое почтение, – раздался знакомый дерзкий голос Кеанмайра.
Судя по всему, Кай только что покинул ближайшую таверну. Парень обнимал одной рукой симпатичную девушку, а другой не менее смазливого юношу, висящих на нем с двух сторон.
– О, Кай, я вижу, ты неплохо проводишь время, – усмехнувшись, заметил Дилвин.
Ленриссиль же, помимо воли, скривил лицо от недовольства.
Кеанмайр не обращая на хмурящегося эльфа никакого внимания, потащил своих спутников в сторону ближайшей рощи.
– Твой друг такой…распущенный, – укоризненно заметил принц, стоило Красавчику скрыться из виду.
– Да, у Кая этого не отнять, – согласился король. – Но все же в глубине души он отличный парень.
Ленриссиль при этом недоверчиво посмотрел на мужа.
– О, должно быть глубины его души подобны гномьим подземным копям, – протянул эльф.
Дилвин не выдержал и рассмеялся. Оказывается, его скромник-муж умел шутить!
Ленриссиль тут же спохватился и зажал себе рот рукой. Давненько необдуманные фразы не срывались с его языка столь легко.
– Ну что ты, – прошептал Дилвин, заметив смятение мужа. – Никогда не бойся высказывать мне своего мнения. Я не хочу видеть возле себя безжизненную куклу, не способную думать и говорить свободно.
– Все это так странно, – помолчав немного, ответил принц. – У меня дома все было совсем по другому…
– Ты ведь сам сказал, что твой дом теперь здесь, – ласково напомнил король. – Скажи, разве ты чувствуешь себя несчастным на моих землях и рядом со мной?
Эльф задумался, прислушиваясь к себе. Конечно, его одолевала тоска по дому, и с некоторыми порядками людей он до сих пор не смог примириться, но все же несчастным он себя не чувствовал.
Ленриссиль отрицательно покачал головой, и Дилвин облегченно вздохнул. Они сами не заметили, как доехали до замка, тихо переговариваясь. С каждым днем принц и человек находили все больше интересных тем для обсуждений, ощущая поддержку и деликатность собеседника. Дилвин проводил мужа до самых покоев, не спеша, однако, расставаться с ним и на пороге спальни.
Эльф вопросительно посмотрел на Дилвина, не понимая, почему он медлит пожелать ему доброй ночи. Вдруг, к полной неожиданности принца, человек обхватил ладонями его лицо, и, притянув к себе, накрыл его губы своими.
Первой эмоцией эльфа стала дикая паника, за которую Ленриссиль корил себя в течение нескольких последующих дней. Действия человека были странными и пугающими, поэтому, поддавшись своим страхам, Ленриссиль резко отпихнул от себя мужа и быстро проскользнул к себе в комнату, закрыв дверь на щеколду.
И сколько Дилвин ни бился в закрытую дверь, умоляя своего мужа поговорить с ним, она так и осталась запертой.
Дилвин не знал, что его муж стоит прямо за стеной с дико колотящимся от страха сердцем, не смея даже шелохнуться. В конце концов, король приняв мудрое решение поговорить с супругом утром на свежую голову, отправился спать.
Однако, Дилвин еще долго не мог уснуть, меряя шагами свою комнату.
«Будь проклята моя несдержанность!» – корил сам себя человек, – «Но ведь это был всего лишь поцелуй! Откуда мне было знать, что он так его напугает?!»
Дилвин рухнул на постель, не зная, как ему быть со своим неприступным мужем. Ленриссиль вызывал в нем сильное желание, а в постели у Дилвина со дня смерти отца не побывало еще ни одного любовника. Король чтил супружескую верность и не собирался изменять мужу. Однако, эльф ясно давал понять, что близость для него является лишь неприятным долгом, который он обязан исполнять. Конечно, можно было попробовать соблазнить эльфа, используя все свои умения в искусстве наслаждения. Но Дилвин не хотел ломать мужа. Человек желал, чтобы эльф сам, по доброй воле, отвечал на его ласки, а не по принуждению. «Нужно будет открыто поговорить об этом с Ленриссилем», – решил для себя Дилвин. – «Если ему так омерзительны мои прикосновения, я навсегда оставлю его в покое. Пусть до конца своих дней спит один в холодной постели. Я же заведу любовника при дворе».
