Текст книги "Союз длиною в вечность (СИ)"
Автор книги: Эстель duplii
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)
– Мне было страшно ложиться спать с незапертой дверью, – притворно – испуганным голосом оправдывался Фаэливрин. – Твои сородичи так на меня смотрят… А один даже позволил себе распускать руки!
– Кто это был?! – грозно закричал орк, глаза которого наливались кровью.
– Нэхмар, – не колеблясь, ответил Фаэливрин.
Этот орк был предан Шуграту, как собака. В последнее время он начал что-то подозревать и следил за каждым шагом Фэя. Не желая подвергать себя лишней опасности, квенди подстроил орку хитрую ловушку, спровоцировав его на приставания. Теперь Фаэливрин мог быть уверен, что Нэхмар больше не будет стоять на его пути, потому что Шуграт, не задумываясь, прикончит любого, кто покусится на его собственность.
– Хватит болтать! – злобно гаркнул орк, плохо скрывая недовольство от услышанного имени. – Снимай с себя свои тряпки, пока я не порвал их прямо на тебе.
Фаэливрин без лишних слов разделся и стал на четвереньки.
– Твоя кожа холодна, как снег! – подозрительно отметил орк.
Квенди, не успев согреться после ночных похождений, невозмутимо пожал плечами:
– Я спал с открытым окном.
– Теперь я вынужден трахать ледяную глыбу! – возмущался Шуграт, прижимая к себе безучастного эльфа.
Фаэливрин рассматривал ночное небо за окном в то время, пока полуорк пыхтел, вдалбливаясь в его тело. Эльф думал о том, каким омерзительно привычным для него стало это действо. Тело понемногу приспособилось к жутким размерам орка и перестало разрываться от боли при каждом проникновении. Еженочная пытка превратилась в нудную процедуру, которую Фэй брезгливо исполнял. Когда эльф впервые услышал в Вольсинии о борделях, то ужаснулся при одной только мысли о том, что должны были чувствовать те люди, которых сородичи называли «шлюхами». Теперь Фаэливрин, сам очутившись в подобной роли, с уверенностью мог сказать, что он ощущал. Пустоту. Все чувства словно замерзали, превращая эльфа в ледяную глыбу не только снаружи, но и внутри.
Шуграт сегодня быстро закончил и, не пожелав остаться на всю ночь, оставил Фаэливрина в покое. И только когда эльф остался один, он смог позволить своей боли выплеснуться наружу. Ни одна живая душа не знала, что ему пришлось вынести после рискованного побега Ленриссиля.
На следующее утро, после отъезда кунду, Фаэливрин, причитая, бросился на колени перед растерянным Хальдаром, и захлебываясь от слез, рассказал о трагедии, произошедшей с принцем. Глаза короля потемнели от гнева, когда поисковый отряд принес немногочисленные останки, среди которых сияли несколько золотистых прядей. Обряд Кровных Уз не дал никаких результатов, и король вынужден был признать сына погибшим.
Фаэливрин рыдал так горько и надрывно, что ни у кого не возникло ни малейших сомнений в его искренности. На самом деле, Фэй так устал держать всю свою боль в себе, что был рад появившейся причине не скрывать своих чувств. Никто не мог и предположить, что эльф оплакивает вовсе не погибшего друга, а свою умершую душу, которая ушла вслед за мужем, оставив по эту сторону Грани лишь бренную оболочку.
Шуграт продолжал брать эльфа каждую ночь, не обращая внимания на его рыдания. Лишь однажды орк раздраженно бросил:
– Прекрати выть, сучка. Я весь промок от твоих слез, как от проливного дождя.
Однажды Фаэливрин прекратил плакать так же внезапно, как и начал. На место боли пришло равнодушие. Квенди чувствовал, что начинает угасать, не видя больше смысла жить дальше. В ночных снах Фаэливрин видел родителей, улыбающихся ему из-за невидимой черты, разделяющей мир живых и мертвых. Когда сын пытался перейти тонкую границу, его мать хмурилась и делала шаг назад. «Даже родители не хотят забрать меня с собой в Вечность», – грустно отмечал эльф, проснувшись. Квенди говорили, что когда эльф уходит за Грань, он видит там души всех тех, кому был дорог при жизни. Фаэливрин ловил себя на том, что надеялся хоть раз увидеть во сне Кая, дожидающегося его вместе с родителями. Но муж ни разу не посещал его сновидения, и Фэй лишний раз убедился в том, что ничего не значил для Кеанмайра.
Тоскливые зимние дни Фаэливрин проводил в состоянии отрешенности от внешнего мира. Его поведение начало пугать даже Шуграта, не знавшего сострадания к кому-либо из живых существ. В один из серых пасмурных дней эльфа разбудил шум, доносившийся из окна. Квенди успел увидеть, как его сородича, закованного в цепи, ведут на поляну, где свершались все значимые действия в жизни лесного народа. К ужасу Фаэливрина, оказалось, что эльфа ведут на казнь, приговаривая к смерти за мятеж. Хладнокровное убийство совсем молодого эльфа снова заставило Фэя внимательно прислушиваться и присматриваться ко всему, что происходит вокруг.
Недовольство лесного народа росло и крепчало. Обозленные активным сопротивлением людей, орки срывали свой гнев на мирных поселениях квенди. Король сначала отмахивался от жалоб своего народа, как от назойливых мух, но вскоре и сам вынужден был признать, что орки зашли слишком далеко в своих забавах.
– Найди управу на своих воинов, Ингрокх! – грозно скомандовал Хальдар орочьему вождю, вольготно развалившемуся в кресле.
– Мои бойцы устали и заслужили немного развлечений! – рыкнул в ответ орк.– В то время, как мой народ жертвует своими жизнями, воюя с мерзкими людишками, эльфы не высовывают из леса даже носа!
Хальдар понял, что загнал себя в ловушку, пустив врага в самое сердце своих земель. Король почувствовал, что союзник, которого он считал легкой марионеткой для управления, становится слишком опасным. Священный лес кишел орками, и им ничего не стоило обернуть свои силы против Айра-Таэри.
Фаэливрин усердно принялся учить орочий язык, чтобы понимать как можно больше из того, о чем толкуют между собой враги. Сначала практически все их речи сливались для эльфа в непонятную тарабарщину, из которой он с трудом вычленял несколько слов, но постепенно рокочущие, словно камнепад, фразы приобретали смысл. Орки оказались не столь глупы, как думал о них правитель Айра-Таэри. После захвата Вольсинии Ингрокх и Шуграт собирались обеспечить себе вечную жизнь, сочетавшись браком с эльфами, и через пару столетий, скопив достаточно сил, свергнуть Хальдара, поработив лесной народ.
Фэй молился, чтобы Ленриссиль благополучно добрался до людей, обеспечив им победу. Разбитые орки не смогут противостоять эльфам, которые с легкостью изгонят врагов со своих земель, если сообща возьмутся за оружие.
Все больше эльфов выражало открытый протест бесчинствам орков, видя бесплодность своих попыток обратиться за помощью к королю. Казни мятежников теперь происходили с ужасающей частотой.
У Фаэливрина появилась странная привычка приходить по вечерам к Дереву Позора, которого обычно эльфы старались избегать. Юноша смотрел на срезанные пряди сородичей, и сердце его разрывалось от жалости к невинно загубленным жизням. Как бы он хотел хоть чем-нибудь помочь храбрецам, не побоявшимся отстаивать свои убеждения до самого конца!
Однажды, подходя к дереву, мрачно темнеющему, словно зловещий символ смерти, Фаэливрин увидел юную вэндэ*. Девушка, дрожащими пальцами открепляла прядь пшеничных волос, прибитую к черному стволу. Увидев Фэя, квенди проворно вскочила на ноги, собираясь скрыться. Эльф догнал девушку, схватив ее за полы развевающегося платья.
– Нет, пожалуйста! Не отнимайте их у меня!
– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – пообещал Фаэливрин.
– Это единственное, что осталось мне от нареченного, – горько плакала девушка, прижимая к груди волосы казненного жениха.
Фаэливрин понял, что эта девушка могла стать ниточкой, которая свяжет его с нуждающимися в помощи сородичами. Эльф полностью осознавал, что если его связь с повстанцами будет обнаружена, смерть будет мучительной и долгой.
– Твой жених не зря отдал жизнь за свой народ, – уверенно сказал Фаэливрин. – Я знаю, что у него были сторонники и могу им помочь...
Девушка недоверчиво посмотрела на Фаэливрина, опасаясь ловушки.
– Я ничего не знаю. Оставьте меня наедине с моим горем.
– Понимаю, что ты мне не доверяешь, но я всем сердцем желаю помочь своему народу избавиться от орков. Если ты придешь на это же место завтра после захода солнца, я смогу доказать искренность своих намерений.
Девушка медленно кивнула, крепко сжимая в руках последнюю память о своем возлюбленном, как самое дорогое сокровище. На следующий день Фаэливрин передал ей важные документы, добытые у Шуграта проверенным способом. С этого дня Фэй стал шпионом при дворе Хальдара, снабжая мятежных эльфов ценной информацией о передвижениях и боеспособности орков, каждый раз шагая по лезвию ножа…
После того, как Шуграт покинул его спальню, Фаэливрин не сомкнул век, пролежав с открытыми глазами до рассвета. Через силу поднявшись с постели, эльф механически умылся и заплел волосы. Заставив себя проглотить завтрак, который показался ему абсолютно безвкусным, квенди нацепил на лицо опостылевшую маску покорности. Очередной день прошел так же скучно и однообразно, как и все остальные.
Фаэливрин мысленно разделил свою жизнь на «до» и «после». Раньше, в другой далекой жизни, эльф любил солнце, поклоняясь сиянию его лучей, даривших жизнь и тепло. Теперь же Фэй с нетерпением ждал, пока дневное светило зайдет за горизонт, потому что только с приходом ночи его жизнь снова наполнялась смыслом.
Попасть в спальню Шуграта не составляло эльфу никакого труда, достаточно было просто задержаться в зале после ужина. После ожидаемой процедуры терзания равнодушного тела, полуорк крепко уснул, сморенный ни разу не подводившим эльфа вином. Фаэливрин, обшарив все тайники, которые успел досконально изучить за последние недели, обнаружил богатый улов. Переписав собранные документы, эльф быстро запихнул оригиналы на свои места. Уложив свернутые листы под одежду, Фэй тенью выскользнул из спальни.
Не успел эльф сделать и пары шагов, как дорогу ему преградили рослые стражники. Перекрестив копья перед лицом испуганного Фаэливрина, воины потащили пленника в кабинет Хальдара. Король уже поджидал квенди в компании Ингрокха. Орк, одним рывком разорвав тунику Фаэливрина, вытащил на свет хорошо запрятанные бумаги.
– Неужели ты думал, ничтожная тварь, что все вокруг глухи и слепы?! – разъяренно вопил орк, швыряя украденные документы эльфу в лицо.
– Ты разочаровал меня своей глупостью, Фаэливрин, – протянул Хальдар. – Я до конца отказывался верить, что ты оказался предателем.
– Мой брат совсем лишился рассудка из-за этой продажной подстилки, но я сразу распознал его змеиную натуру!
– Кому ты должен был передать эти бумаги?! Отвечай! – в исступлении выкрикнул Ингрокх, наотмашь ударяя эльфа, удерживаемого стражей.
Фаэливрин сохранял молчание, гордо вскинув голову.
– Мои бойцы быстро развяжут ему язык! – сказал орк, злобно глядя на эльфа.
– Не нужно лишней жестокости, – с наигранной жалостью возразил Хальдар. – Несколько дней без еды и воды заставят его говорить безо всяких пыток. Он еще может нам пригодиться, чтобы выйти на след мятежников, а после методов твоих собратьев его придется собирать по частям.
Орк недовольно зарычал, лишенный любимого удовольствия слышать крики мучений корчившейся от боли жертвы, но вынужден был согласиться с Хальдаром. Эльфы, вначале в одиночку бившие орков, как назойливые комары, стали объединяться, словно стаи безжалостных хищников. После короткого приказа, отданного королем, Фаэливрина увели в темницу.
Пять дней спустя **
Фаэливрин старался лежать, не шевелясь, чтобы не усугублять лишними движениями мучительное царапанье в горле и груди. Губы квенди потрескались, а слез уже не было, потому что казалось, что за эти дни он весь высох без остатка, как фрукт, оставленный на солнце. Язык одеревенел во рту, сознание мутилось от жажды.
В темную комнату, куда не проникал ни единый луч солнца, вошел Шуграт, сжимая в одной руке факел, а в другой стеклянный сосуд, наполненный свежей, прозрачной водой. Фаэливрину показалось, что он почувствовал прохладу, источаемую вожделенной жидкостью, но не подал вида, что отдал бы все за глоток родниковой воды.
– Все еще молчишь? – прищурившись, спросил Шуграт, демонстративно, отпивая из кувшина большими глотками.
Эльф не реагировал на орка, регулярно приходившего проверить, не сломлена ли воля пленника.
– Тебе нужно назвать только имена, и все твои мучения закончатся! – пообещал орк. – Я клянусь, что сохраню тебе жизнь.
Шуграт приставил кувшин с водой практически к самому лицу эльфа. Фаэливрин презрительно посмотрев на мучителя, отвернулся. Терпению полуорка пришел конец, и он, вылив содержимое кувшина на голову Фаэливрина, со всего размаху, ударил стеклянный сосуд об пол, разбивая его на множество осколков.
– Упрямая тварь! – кричал Шуграт в лицо Фаэливрину. – Что ж, если ты предпочитаешь сдохнуть в мучениях, я бессилен тебе помочь!
После этого орк швырнул изможденного эльфа лицом вниз, наваливаясь на него всем весом.
– Что ты делаешь? – прохрипел Фаэливрин, сам пугаясь собственного голоса.
– Хоть развлекусь с тобой напоследок, – выплюнул Шуграт. – Все равно ты долго не протянешь.
Орк, закрыв глаза и похрюкивая от удовольствия, предался омерзительному действу с умирающим от жажды эльфом. Фаэливрин, находясь в полуобморочном состоянии, по-прежнему не желал сдаваться, понимая, что терять ему больше нечего. Пока орк раз за разом вбивал свою плоть внутрь измученного тела, руки Фэя отчаянно шарили по полу.
Наконец, нащупав искомое, квенди, собрав остаток сил, молниеносным движением засадил острый осколок стекла в толстую шею орка. Шуграт захрипел, хватаясь обеими руками за горло, из которого начал бить темный фонтан, забрызгивая Фаэливрина с головы до ног.
Эльф, словно в бреду, смотрел на затихшего орка и порезанные осколками собственные руки, с которых текла алая кровь, перемешиваясь с кровью Шуграта.
Тело орка обнаружили только к утру. Стража думала, что он всего лишь задержался, развлекаясь с пленником. Эльфа вытащили из темницы и поволокли прямо по полу, потому что передвигаться самостоятельно Фаэливрин уже не мог.
Швырнув его у ног обоих правителей, стража удалилась.
– Ты, наверное, думаешь, я собираюсь отомстить тебе за брата? – равнодушно сказал Ингрокх. – Его убийством ты облегчил мне задачу. Он давно зарится на мою власть, и я и сам планировал убрать его с дороги. Ты здесь совсем по другой причине.
– Войска орков разбиты людьми, объединившимися с подземным народом! – громогласно поведал Хальдар, теряя свою неизменную невозмутимость. – Как ты мне объяснишь, мерзавец, что люди заранее знали, куда будут выступать орочьи войска?! Как ты объяснишь, что с людьми наравне воюет эльф с остриженными волосами, который подозрительно похож на погибшего принца?! Отвечай, недостойный сын шакала, это ты подстроил его побег?!!!
– Я, – выдавил из себя эльф.
– Ты понимаешь, что за это преступление на коленях будешь молить нас о смерти? – вкрадчиво поинтересовался Хальдар.
– Да, – смело ответил Фаэливрин. – Но перед тем, как умереть, я открою вам еще несколько тайн.
Эльф закашлялся, хватая воздух сухим ртом, собираясь с силами, чтобы произнести хотя бы несколько слов.
– Король Хальдар никогда не собирался дарить оркам вечной жизни. Ленриссиль, предназначенный тебе в мужья, Ингрокх, был уже связан Священными узами с человеком. Ты состарился бы, как и прочие смертные, а наш король, после твоей кончины, формально назначил бы правителем своего сына, захватив власть над орками в свои руки.
– Ты обманул меня, паршивый пес! – Ингрокх, пылая от ярости, бросился на эльфийского короля, словно животное.
– Но и вы, Ваше Величество, сильно просчитались, выбрав в союзники орков, – продолжил Фаэливрин. – Они не собирались покидать Айра-Таэри после войны с Вольсинией. В их планы входило, свергнув правителя, поработить народ квенди и разграбить Священный лес.
– Стража! – закричал Хальдар, понимая, что справиться с огромным орком без оружия ему будет довольно сложно, несмотря на весь свой многовековой опыт.
Король совсем не учел, что все эльфы, несущие службу во дворце, были сегодня отправлены по его же приказу прочесывать территорию Священного леса в поисках неприятелей, по слухам, находящимся уже на подступах к столице. В замке находились только немногочисленные орки, которые немедленно заглянули в покои, обеспокоенные криками и грохотом падающих тел. Увидев, что их вождь находится в опасности, бойцы, не задумываясь, пришли на выручку, с криками нападая на Хальдара. Через несколько минут Ингрокх переступил через мертвое тело эльфийского правителя. Кто бы мог подумать, что могучий король Священного леса закончит свою долгую жизнь подобным образом!
– Уберите отсюда эту падаль, – распорядился вождь.
– А с рыжим что делать? – поинтересовался один из орков.
– Убейте, – коротко ответил Иргрокх.
– Ну можно мы хоть немного с ним позабавимся?! – умоляюще смотря на правителя, просило огромное чудовище.
– Кончайте с ним живее. Нам надо убираться отсюда, пока остроухие не вернулись.
Ингрокх вышел из комнаты, оставляя Фаэливрина наедине с десятком кровожадных тварей.
– Что мы отрежем ему сначала, уши или пальцы? – спорили между собой орки, вертя теряющего сознание эльфа, словно тряпичную игрушку.
– Для начала поджарим его, как следует! – крикнул один из орков, поднося к Фаэливрину раскаленные в очаге щипцы.
Фэй зажмурил глаза, сдавшись на волю судьбы. Ему было уже все равно. Ожидаемая боль от ожога почему-то не приходила и сквозь блаженную темноту, окутывающую разум, эльф слышал чьи-то крики. А может ему только мерещилось? «Наверное, Вечность смилостивилась надо мною и согласилась принять в свои объятия», – решил эльф, улыбаясь. Неожиданно перед глазами, с трудом, различающими окружающие предметы, встало лицо мужа, которое вскоре начало расплываться.
– Ты все-таки ждешь меня, – выдохнул Фаэливрин, понимая, что счастлив оттого, что Кеанмайр встретит его за Гранью.
Перед тем как закрыть глаза, эльф заметил, что по щекам Кая потоком текут слезы. Он, кажется, даже чувствовал их горячие капли, падающие на кожу.
«Разве мертвые могут плакать?» – успел подумать Фаэливрин перед тем, как провалиться в небытие.
вэндэ – дева
– эльфы могут дольше людей обходиться без воды
====== Глава 25 ======
Кеанмайр никогда не верил в чудеса, но глядя на все происходящее вокруг, невозможно было не уверовать в провидение.
В считанные часы весть о принце, вернувшемся, чтобы освободить свой народ из-под гнета орков, облетела весь лес, и, скрывавшиеся от расправы, эльфы начали стекаться к Ленриссилю, словно к маяку.
Едва завидев разношерстную армию, соединившую в себе представителей нескольких рас, одинаково желавших стереть врага с лица Гасура, орки обратились в бегство, даже не попытавшись принять бой. Воины погнались за недругами, намереваясь преследовать их до самых границ, чтобы навсегда уничтожить у жалких остатков еще недавно бесчисленного племени желание вторгаться на чужие земли.
Как только стало ясно, что у орков нет никаких шансов на спасение, Кай, Ленриссиль и Дилвин, оставив военачальникам право положить конец кровопролитной войне, прихватив с собой отряд крепких воинов, подстегивая лошадей, поспешили в столицу.
«Лишь бы с ним ничего не случилось, пожалуйста, пусть все будет хорошо…» – шептал Кай, словно молитву, заставляя лошадь мчаться во весь опор. С каждой минутой человеку делалось все хуже от затапливающих душу страданий любимого существа.
Всадники неслись по опустевшей Ириме, прямо к королевскому дворцу. Кеанмайр первым очутился возле резных ворот, распахивая их настежь. Казалось, замок вымер, потому что вокруг не было видно ни единой живой души. Люди, обнажив оружие, бросились обыскивать дворец. Неожиданно тишину нарушил пронзительный крик Ленриссиля. Дилвин, сломя голову бросился к мужу, который, дрожа от ужаса, застыл рядом с телом Хальдара.
– Отец?! – воскликнул принц, потрясенный увиденной картиной.
– О, боги, – выдохнул Дилвин. – Что же здесь произошло?!
– Осторожнее! Сзади! – едва успел выкрикнуть эльф, как два рослых орка кинулись в атаку.
Дилвин быстро положил первого и уже собирался снести голову его товарищу, как Кеанмайр, в последнюю секунду, успел остановить короля. Воины быстро связали врага, и Кай, схватив рычащее создание за грудки, спросил:
– Ты знаешь, где находится Фаэливрин?!
– Рыжая подстилка Шуграта? – переспросил орк, видя при этом, как человек меняется в лице. – Стража с ним развлекается наверху…
В висках Кая застучало, как только ужасающий смысл фразы дошел до его сознания. Издав нечеловеческий вопль, мужчина кинулся к лестнице. Прежде чем его успели нагнать товарищи, Кеанмайр услышал мерзкий смех, доносящийся из покоев Хальдара. Не помня себя от ярости, Кай ворвался в комнату. Глаза человека налились кровью, а разум охватило животным безумием, когда он увидел мерзкую тварь, размахивающую перед изможденным лицом Фаэливрина раскаленным докрасна металлом. Не задумываясь о том, что орк вдвое превосходит человека по размерам и силе, взбешенный Кеанмайр выбил щипцы из толстых пальцев дезориентированного врага, чтобы спустя несколько минут вогнать их ему прямо в глотку. Что было дальше, Кай помнил смутно. Прибывшие на помощь люди, быстро разобрались с врагами. Ингрокху удалось бежать, но все это мало заботило Красавчика, внутри которого клокотал вулкан гнева и страха за любимого. До конца своих дней Кай не сможет забыть ужас, который он испытал, увидев состояние Фаэливрина. Эльф был весь в крови, некогда прекрасные волосы висели спутанными прядями, бледное изможденное лицо сплошь покрыли синяки и ссадины. Фэй пытался облизнуть шершавые губы и едва лишь дышал, озираясь вокруг воспаленными глазами. Сосредоточив взгляд на муже, квенди чуть слышно прошептал:
– Ты все-таки ждешь меня…
Кай не выдержал и зарыдал, желая всем сердцем взять на себя страдания Фаэливрина. Бережно взяв эльфа на руки, Кай вынес его прочь, подальше от этого кошмара.
Несколько дней спустя
– Кеанмайр, я побуду с ним, – увещевал Ленриссиль упрямого человека, который не ел и не спал вот уже который день, не отходя от постели любимого.
Человек, не обращая на принца никакого внимания, продолжал осторожно поить мужа, вливая воду в рот маленькой ложкой. Фаэливрин до сих пор не пришел в сознание, но рефлекторно сглатывал попадающую в рот жидкость. После длительного обезвоживания, эльф нуждался в частом питье небольшими порциями, и Кеанмайр старательно и терпеливо насыщал мужа живительной водой.
– Неужели ты думаешь, что когда твой супруг очнется, ему будет приятно видеть тебя в подобном состоянии? – привел последний аргумент Дилвин, который никогда прежде не видел друга в подобном виде. Лицо некогда блестящего придворного Красавчика заросло щетиной, а глаза покрылись густой красной сетью лопнувших от бессонных ночей сосудов.
– Ты просто испугаешь Фаэливрина своей внешностью! – поддержал мужа Ленриссиль.
Кай явно забеспокоился, услышав последние слова принца. Ему совсем не хотелось, чтобы его неопрятное, небритое лицо было первым, что увидит Фэй, придя в себя.
– Вы правы, мне нужно привести себя в порядок, – согласился с друзьями Кай.
Кеанмайр, поднявшись с постели мужа, подхватил с простыней его легкое тело и решительно направился вместе с эльфом к дверям.
– Что ты делаешь?! – хором спросили Дилвин и Ленриссиль.
– Я не оставлю Фэя ни на минуту! – отрезал Кай.
Супруги обеспокоенно переглянулись, гадая, не лишился ли Кеанмайр рассудка от горя.
Кай, спустившись в роскошные купальни королевского дворца, осторожно снял с эльфа пропитанную потом рубашку. Все эти дни Кай вместе с Ленриссилем переодевали и обтирали покрывающегося испариной эльфа, но ни разу полностью его не мыли. Человек отчаянно желал стереть с мужа все следы, оставленные мерзкими орками. Кеанмайр хотел, чтобы, проснувшись, Фэй почувствовал себя хоть немного чище.
Перед смертью орки с радостью поведали о том, что Фаэливрин исполнял роль постельной забавы для брата их предводителя, тайком воруя документы прямо у него из-под носа. Кеанмайр боялся даже представить, что пережил его смелый и гордый эльф, вынужденный ради чужого счастья ложиться под чудовище. И хотя все эти дни человек чувствовал, что творится на душе у мужа, только сейчас он представил себе весь ужас, испытанный его любимым.
Кай медленно погрузил бесчувственного Фаэливрина в воду, опускаясь в мелкий бассейн вместе с мужем. Красавчик не спеша вымыл сначала стройное тело эльфа, а затем спутавшиеся рыжие пряди, стараясь расправить пальцами все узелки. Оставив эльфа в теплой воде, Кеанмайр побрился и хорошенько вымылся сам. Насухо вытерев Фэя пушистым полотенцем, человек надел на него чистую рубаху и на руках понес обратно в спальню. Уложив эльфа на постель, Кай принялся расчесывать влажные волосы, пока они снова не заблестели будто медь.
Мужчина рассматривал лежащего перед ним эльфа и готов был кусать себе локти от собственной глупости. Красавчик вспомнил свои же циничные слова: «Мне нужно лишь его тело и больше ничего». Каю хотелось удушить самого себя за подобные мысли. «Что ж, глупец, твоя мечта сбылась! Перед тобой лежит его покорное тело, не этого ли ты хотел?» – корил себя человек. Кеанмайр не знал, как будет дальше жить без мимолетного блика улыбки, озаряющего милое лицо, без прекрасного голоса, задевающего самые сокровенные струны души, без сосредоточенного взгляда, внимательно скользящего по строкам очередной книги, без остроумных ответов на шпильки, заставляющих Кая восхищаться дерзостью и находчивостью эльфа.
– Пожалуйста, душа моя, очнись! – взмолился Кеанмайр, сжимая хрупкую ладонь мужа в своих руках. – Ты пережил столько горя, что не можешь сдаться, когда все плохое уже позади.
Эльф оставался безмолвен к просьбе человека. Кай, вздохнув, позаботился как следует о муже и уснул прямо на стуле, позволив усталости победить тревогу.
На следующее утро человек проснулся с восходом солнца, ощущая, что шея затекла от неудобной позы. Потянувшись, Кай открыл глаза и замер на месте, едва сдерживая радостный крик. Фаэливрин внимательно смотрел на мужа, приподнявшись на локтях над периной.
– Фэй! – только и смог закричать взволнованный Кай, кидаясь к любимому.
Квенди, не выражая никаких эмоций, уставился в окно, и Кеанмайр словно остолбенел, понимая, что случилось нечто страшное. Человек запаниковал, когда ощутил, что не слышит больше чувств супруга. В первую минуту Кай подумал, что дар пропал также внезапно, как и появился, но, внимательнее прислушавшись к ощущениям, с ужасом понял, что дело обстояло гораздо хуже. Фаэливрин просто не испытывал никаких эмоций, словно его душа так и не пришла в себя после беспамятства. Кеанмайр почти физически ощущал ледяные иглы холода, излучаемые эльфом, и никогда в жизни ему не было так страшно.
– Ты жив, – бесстрастно констатировал эльф, словно речь шла о погоде. – Это хорошо.
Кеанмайр ощутил волну мрачной удовлетворенности, идущую от эльфа, который снова замолчал, отрешенно рассматривая стену.
– Я жив, война закончилась, ты теперь в безопасности, – ласково говорил Кай, не показывая эльфу своего отчаяния. – Ленриссиль тоже здесь, он будет счастлив узнать, что ты пришел в себя. Знал бы ты, малыш, как перепугал нас всех!
Не дождавшись ответа от мужа, Кеанмайр, окликнув слугу, велел позвать Ленриссиля, надеясь, что хотя бы друг вызовет отклик в душе Фэя. Принц вихрем влетел в покои, не сдерживая слез:
– О, мелин нил, прости меня, если сможешь! Я так виноват перед тобой! – начал кунду, не сдерживая чувств, бросившись обнимать друга.
Фаэливрин не сопротивлялся, но и не отвечал на объятия.
– Я не должен был бросать тебя одного во дворце! Нужно было бежать вдвоем и будь что будет! Никогда себе не прощу, что вынудил тебя пожертвовать собой ради меня. Прости меня, мой милый, прости!
– Ты выполнил свое предназначение. Остальное не имеет значения, – ответил квенди.
Ленриссиль растерянно посмотрел на Кая, словно ожидая ответа на невысказанный вопрос.
– Думаю, не стоит сейчас мучить Фаэливрина длительными беседами, ведь он едва пришел в себя, – сказал Кеанмайр, чтобы сгладить неловкое молчание.
– Да, конечно, извини, я такой глупый, – охотно поддержал человека Ленриссиль.– Ты обязательно скоро поправишься, и мы вместе будем гулять по нашим любимым местам.
– Отдыхай, малыш, – прошептал Кай. – Я скоро вернусь и принесу тебе поесть. Ты, наверное, очень голоден?
Фаэливрин покачал головой и закрыл глаза, показывая, что разговор окончен.
Как только Кеанмайр и Ленриссиль вышли из спальни, принц набросился на человека с расспросами о состоянии друга.
– Ты понимаешь, он ничего не чувствует! Совсем ничего! – хватаясь за голову, кричал изрядно напуганный Кай.
– Но разве так бывает? Как можно жить, не ощущая ничего вот здесь?! – спросил Ленриссиль, дотрагиваясь рукой до сердца.
– Жить – нельзя, существовать – можно, – жестоко ответил человек.
– Нам нужно позвать Лауриндиэ! – нашел выход Ленриссиль.– Она поможет исцелить Фаэливрина.
Прекрасная лицом и станом древнейшая жительница Священного леса долго не выходила из покоев эльфа, заставив ожидающих вердикта целительницы Кеанмайра, Дилвина и Ленриссиля известись от переживаний. Наконец, Лауриндиэ вышла, печально склонив вечно молодое лицо.
– Вы сможете его вылечить? – с надеждой спросил Кай.
– Мне не под силу вернуть воду в пересохшее русло, – звонко ответила нис, не отрывая от Кая взгляда огромных чарующих глаз. – Его душа была чистым ручьем, дарующим свою прохладу каждому страждущему. Но многие путники не могли довольствоваться предоставленной благостью, им нужно было отравить прозрачный поток своей скверной и иссушить ручей палящей злобой.
– Неужели он навсегда останется… таким? – едва произнес Кай.
Лауриндиэ, покачав головой, резко схватила человека за руку, разворачивая его запястье.
– Эльфийский шрам остается навсегда не только на теле, но на сердце. Только Акуа Фэа сможет напитать безжизненную землю дождем своих чувств, заставив ее снова цвести.
Не дав человеку опомниться, целительница направилась прочь.
– О чем она говорила? Я ни слова не понял! Что такое «Акуа Фэа»? Почему эльфам обязательно нужно напустить тумана и окончательно запутать собеседника?! – злился Кай, ожидавший реальных советов, как помочь мужу.
Кеанмайр внимательно посмотрел на свой шрам. Он и раньше его замечал, только никак не мог вспомнить, когда успел его получить. Кажется, он видел такой же еще у кого-то…
– Нам с тобой нужно серьезно поговорить! – безапелляционно произнес Ленриссиль, и, видя заинтересованность в глазах мужа, добавил: – Наедине.
