Текст книги "Обмен властью (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Портвейн.

На какое-то время воцарилась тишина. Было нелегко начать разговор – мы оба не знали, с какой стороны подступиться. Я вообще мог лишь не сводить с Тимура глаз, как будто он куда-нибудь исчезнет из собственной квартиры, стоит мне потерять бдительность.

– Давай начистоту, – наконец, начал Ларионов. – Валера рассказывал тебе что-то о моём прошлом?

– Да, совсем немного. Про Илью. Про то, что вы были вместе и…

Я затих, ожидая какой-то бурной реакции, но даже серьёзный тяжёлый взгляд Тимура не изменился.

– И что несчастная любовь почти уничтожила меня?

– Да. И что потом Илья тебя бросил.

– Это отличная легенда. Будет хорошо, если Лер и дальше будет так думать.

Отставив свой стакан и расслабленно откинувшись на стойку, Тимур закурил. Неоновый свет подчеркнул спокойное лицо, веера ресниц, растрёпанные тёмные пряди на лбу. Плотный сигаретный дым превратился в мистический туман.

– Легенда?

– Она самая. Ну… то, что Илья познакомил меня с Темой, – правда. То, что я его любил, – тоже.

Я ощутил злющий укус ревности и решил попробовать портвейн. Горьковатый алкоголь с привкусом чернослива обжёг корень языка и согрел горло. Стало легче.

– Но Илья меня не бросил. Он от меня сбежал.

– Сбежал? Почему?

– Испугался. Он начал думать, что я хочу лишить его личности. Незадолго до разрыва стал осторожнее. Пугливее. Почти каждая наша сессия заканчивалась стоп-словом.

– А ты хотел лишить личности?

– Не совсем, но… он боялся не без причины. Я был неопытен, не хотел сдерживаться.

– Валера сказал, что он предал тебя.

– Илья пытался вырваться из-под моего контроля с помощью других тематиков, выводил из себя, искал повод закончить отношения. Но это не главная причина моего срыва и его побега. А ведь даже в тот раз я не нарушал табу.

От этих слов меня передёрнуло. Я слишком хорошо знал, что это такое – сбежать в никуда от того, что кажется опасным.

– Почему тогда?

Тимур заглянул мне в глаза.

– Потому что я его хотел. Полностью. Не все могут такое выдержать, и он не смог.

Синие пятна скользнули по силуэту, когда Тимур потянулся, меняя неудобную позу. Вытянул шею, вновь расслабился. Я вдруг понял, что перестал моргать.

– Илья верил, что я могу его убить. Впрочем, ему всегда хотелось поиграть с огнём, и в самом начале он часто выходил за рамки БДР. Чёртов мазохист.

– Так ты… всё же садист?

– Да.

– Почему ты солгал?

– Я надеялся, что когда-нибудь смогу жить без… этого. Не пойми неправильно, однажды я уже запугал важного мне человека до смерти. Это не то, чем стоит гордиться.

– А… как насчёт саморазрушения?

– Естественно, я себя возненавидел. Себя и свою одержимость. Казалось, что не смогу с этим справиться. Хотелось исчезнуть. Но Артемий научил меня балансировать. Ты назвал это «тонуть», но сути не меняет.

– То есть?

– Наш босс хорошо знает, к чему приводит неконтролируемая злоба в связке с желанием причинить боль. Поэтому он держится правила отката – ударил кого-то, взял себе. Умение делить пополам очень важно, если у людей нет границ. Тебе тоже надо этому научиться – судя по тому, что я почувствовал, ты чистый саб. Ты можешь позволить очень многое, даже если тебе очень плохо, если терпеть невыносимо. Это разрушает всю концепцию БДСМ. Снимать ограничения не разумно, тем более не безопасно, пусть и добровольно.

– А с тобой?

Взяв стакан, Тимур медленно провёл губами по краю и сделал глоток.

– В первую очередь. Когда меня влечёт к кому-то, то мне хочется обладать безраздельно, на все сто. Всем, что есть в человеке, всем, что он из себя представляет. Его жизнью, сердцем и душой. Я не собственник. Я хозяин.

– Тебе нужен раб?

– Раб – это роль. Я хочу не раба, не нижнего, не саба, не боттома, а всё. Чувствуешь разницу? Если в тебе есть хоть капля понимания, ты должен быть в ужасе.

Я поёрзал на диване, наблюдая за тем, как рубиновая гладь напитка ловит поверхностью голубоватые блики.

– Как далеко ты можешь зайти?

Тимур отставил стакан, нервно смял сигарету в пепельнице. Сделал два шага и склонился к моему лицу.

– Не знаю. Никто не давал проверить.

– Что было… самым ужасным? Что случилось, когда ты сорвался?

– Я забил его до потери сознания. Но он сам этого хотел. Ему нужен был повод.

– А смог бы… всё же… убить?

– Никогда о таком не говори, – понизив голос, угрожающе прошипел Тимур. – Никогда, ясно? Даже если бы смог, я не хочу этого. Желания – всё, что имеет значение.

Вот оно что. Я решил, что он тонет и поплыл на свет… а он оказался монстром. Чудовищем из глубин, которое зачаровывает жертву фосфоресцирующим огоньком, приманивает, ведёт в самые потаённые места и там поглощает.

Без остатка.

– Я никому не давал узнать правду и зайти так далеко, даже если они хотели, Влад. Ты не выходишь у меня из головы, и я солгу, если скажу, что отпущу безболезненно. Мне будет плохо, но я смогу. Сейчас – ещё смогу. Пока ты не сделал глупость и не решил, что ошибся. Это будет намного хуже для нас обоих. Поэтому сейчас, прямо сейчас, подумай ещё раз – готов ли ты к такому?

– Хочешь, чтобы не было табу?

– Я не буду делать то, что тебе противно, это не в моих интересах. Но и свободы не будет. Больше – никакой. Все твои мысли, вся твоя правда, всё, что у тебя есть, – станет моим.

– Ты словно пытаешься запугать.

– Да. Конечно же, в повседневности я не стану ежесекундно испытывать на прочность. Но сейчас нужно, чтобы ты подумал именно так…

Тимур тронул мою скулу костяшками пальцев. На контрасте слов – бережно.

– А как насчёт плюсов?

– Я могу заботиться с полной самоотдачей. Сохраню твою личность, обточу сильные места, выявлю слабые. В постели ты будешь летать. Все твои проблемы станут моими. И… желания – всё, что имеет значение.

Он вдруг усмехнулся. Напряжение, сковывающее меня льдистой коркой, чуть-чуть отпустило.

– Почему?..

– Потому что Лер прав. Я влюблён.

Выпрямившись, Тимур вернулся к бару, чтобы допить портвейн. Я тоже влил в себя остаток – залпом. Голова от всего услышанного гудела. Но страха, как ни странно, не было.

Пришлось представить наихудший исход событий. Допустил бы я что-то по-настоящему ужасное? Да. Я бы и личность смог отдать. Наверное, со мной что-то не так, раз я готов пойти на такое и не могу заставить себя испугаться.

– Что ты ненавидишь больше всего?

– Ложь, – отозвался Тимур, стоя ко мне спиной. Я не видел его глаз, но и голоса, низкого, тяжёлого, было предостаточно.

– Что не приемлешь?

– Измену. Никто не должен тебя касаться. Если решишь остаться на работе, будешь носить ошейник с моим именем. Ты должен понимать, что сторонние сессии, походы на ВИП с кем-то ещё, встречи, секс и прочее – запрещены, пока я не дам разрешение.

– А если прикоснётся кто-то? Кто-то сильнее… или как в том случае с Елизаром?

Тимур развернулся и пришиб меня взглядом. Я ощутил его бешенство кожей.

– Сам разберусь. Говорил уже – ты не должен рисковать, обязан беречь себя и заботиться о своём здоровье.

– Скажи… если бы мы с тобой были в отношениях и я бы кинулся на Елизара, что бы ты сделал?

– Что для тебя близко к табу?

– Публичное унижение… – я опустил голову, прокрутив в руке пустой стакан. – Пока что нет ничего хуже этого. Сегодня было просто ужасно.

– Ещё раз… прости.

– Ты добрый, Тимур, – улыбнулся я. – Даже при том, что рассказал. Можно… прежде, чем я дам ответ, кое-что сделать?

– Можно.

Поднявшись на ноги, я поставил стакан на барную стойку. Затем плавно опустился на колени. Опасливо, чтобы не разозлить, взял руку Тимура и коснулся губами тыльной стороны ладони.

Каково это – отдать жизнь полностью, безраздельно? Я не знал. Тем более не мог представить, насколько такой союз ограничит меня во всём, но…

Просто сидя перед ним, я чувствовал себя счастливым. Это было не щенячье обожание или эротическое предвкушение. Счастье. Я узнал разницу, побывав в распоряжении других Верхних и подчиняясь тем, кого не любил. Поэтому…

– Я хочу быть твоим. Твоим и только.

Что-то случилось. Что-то случилось, и через миг я висел на руках человека, которому вручил всего себя. Тимур поднял меня и чувственно куснул за подбородок. В его глазах мерцали злые смешинки.

– Ты в порядке?

Памятуя о лжи, я ответил честно:

– Могло быть хуже. Немного болит задница и ухо.

– У тебя был секс, или сегодня, на этой грёбанной сессии, ты собирался сделать это впервые?

– Был. Но давно… больше года назад.

– Значит, та ВИП-ка была нелёгким испытанием? – смакуя слова, поинтересовался Тимур. – Я думал, ты часто балуешься.

– Я могу кончить от одной только боли, мне незачем.

Он отпустил меня только на пороге спальни.

Комната была настолько пустой, что наши шаги расходились тихим эхом. Тимур явно любил неоновый интим – тут тоже была возможность оставить одну подсветку, правда, красную. Ещё он любил лаконичный шик. Ничего лишнего: прохладный паркетный пол, бордовые стены, большая двухместная кровать-бокс с глянцевым чёрным бельём, тяжёлый стильный шкаф. И зеркальный потолок. Вот и всё.

Тимур без особого труда стянул мой свитер. Следом стащил джинсы и боксёры. Даже при том, что я волновался и двигался как кукла, он легко сглаживал мою неуклюжесть. Гасил напряжение, превращая происходящее в одному ему понятный ритуал.

– Больше никто, – коснувшись ссадин на ягодицах, прошептал Тимур и резко толкнул меня на кровать. Я перевернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как он расстёгивает рубашку. – Я уже на пределе, так что… терпи.

Внезапно нагрянуло чувство ирреальности происходящего. Слишком хорошо он выглядел в полумраке и капкане рубиновых бликов. Опасно. Непредсказуемо.

Раньше я думал, что знаю всё о близости с любимым человеком. Я любил своего первого парня и прощал ему всё, несмотря на то, что он был нежен, даже когда мне хотелось жестокости.

Но Тимур… Тимур очень быстро и без слов убедил меня в том, что я не знаю ровным счётом ничего. Ни о нём, ни о сексе, ни о себе. Он стал раскрывать меня, будто шкатулку с драгоценностями, ячейку за ячейкой, легко и методично. Ловя реакции. Читая сигналы. Расслаивая книжными страницами…

Например, смазки он выдавил столько, что я сжался от холода и замер в изумлении – давно хотел попробовать так. Чтобы скользило везде. На члене, на яйцах. Чтобы кто-то растащил гель по коже и всем чувствительным местам.

Тимур задержался лишь возле ануса, но только чтобы подразнить. Вернулся назад, к члену, огладил, сжал крепко и с усилием. Всё, как мне хотелось.

Добил окончательно, когда неожиданно и уверенно толкнулся сразу тремя пальцами. Не оставив при этом ни малейшей возможности отстраниться и ни секунды привыкнуть. Так же точно и твёрдо Тимур нашёл простату и стал с интересом наблюдать за сменой эмоций на лице.

Я задохнулся. Сабспейс подкрадывался ко мне, затягивая в свои звёздные сети.

– Не уходи, – приказал Тимур. – Знаю, что тебе хорошо, и я отпущу тебя, но не сейчас.

Тогда я решил отвлечься на созерцание и приподнялся на локтях. Скользнул взглядом по ключицам, по грудной ромбовидной впадинке, по рельефному животу и крупному члену, налитому кровью, подрагивающему от каждого движения.

Когда Тимур приставил головку к моей заднице, я быстро расслабился. С этим у меня никогда не было проблем, но мои мышцы ещё не были готовы – потребовалось бы куда больше времени на разминку и практику. Естественно, Тимур так долго ждать не собирался.

Он закинул мою ногу на сгиб руки и просто толкнулся с усилием, в очередной раз проверяя меня. Чувствовал и понимал, что почти наверняка навредит, но…

Договор был важнее.

А я позволял. Смиренно, открыто, балансируя на грани всего: потери, выносливости, боли, приближающегося оргазма. Живот беспомощно сжимался, распирало несносно, но было так хорошо, что не возникло даже мысли попросить остановиться.

– Блядский мазохист, – поддел Тимур.

Он сделал паузу только для того, чтобы обласкать взглядом моё тело и изломанное в муке лицо.

А потом сорвало.

Тимур слетел на такой темп, что я едва-едва удержался за свой рассудок, парящий над пропастью бессознательного. Я взвыл, чуть не плача от того, что меня снова прочитали – он ведь не мог знать, что я мечтал о таком сексе всю свою жизнь. О сексе без жалости, без терпения, без осторожности, о сексе-ловушке, похожем на изощрённую пытку.

В порыве эмоций я зацепился за его плечо, стянул ткань рубашки и нашёл губами шею. Потерялся. В солоноватой светлой коже, в аромате парфюма и запахе тела. Жаркого, раскалённого, словно на огне.

Тимур был жестокий. Во всём – в толчках до звонких хлопков, в укусах до нестерпимой боли и саднящих царапин. Ощущений было так много, что я просто не успевал за ними. Он замедлялся, только целуясь. В какой-то из таких моментов я успел почувствовать, что не могу кончить из-за его пальцев, пережимающих основание моего члена.

Но когда стало совсем невыносимо, Тимур сказал:

– Со мной.

И отпустил. Мы вздрогнули почти одновременно – с разницей в какие-то жалкие доли секунд. Я выгнулся до приятной тянущей боли в позвонках, приподнимая нас обоих над кроватью… и всё.

Это был мой предел. Спейс. Сердце выбросило на жаркий берег, на раскалённый песок. Сверху ударила волна эйфории – чистейшего кайфа.

Я видел зеркальный потолок и не понимал, кто же там отражается: чудовище из двух голов, слившийся в химеру человек или некто, придавленный тяжёлыми лапами мантикоры на жертвенном алтаре. Когти. Демоны. Яд, льющийся из клыкастой пасти.

Всего лишь я – под Тимуром, в подпространстве своего макрокосма совсем потерявший нить реальности.

Неизвестно, сколько я блуждал. Может, считанные секунды, может, минуты.

Очнулся, когда Тимур положил мне на лицо ледяное полотенце.

– Налетался? – спросил он, вытягиваясь рядом. – Возвращайся.

Слабой, непослушной рукой я сдвинул полотенце на лоб.

– Я жив?

– Никогда не видел такого глубокого провала, – серьёзно сказал Тимур. Красные блики мерцали на его влажной коже. Пока я летал, он успел снять рубашку и джинсы. – Ты случайно наркотики не принимал?

– Нет.

– Тогда расскажи о своём теле.

– А?

– Про твою патологию.

– Как ты… понял, на животе есть полностью нечувствительная зона. Там даже внутренняя боль очень слабая. Нормальными можно считать только лоб, лодыжки и верхнюю часть спины. В этих местах я ни царапины не пропущу…

– Ты как-то странно воспринимаешь боль.

– То есть?

– Она для тебя не опасный сигнал, а желанный. Это психическое. Скорее всего из-за страха. Я заметил, когда Елизар… – голос Тимура немного дрогнул, но он быстро подавил эмоцию. – Ты боялся не раны, а того, что ничего не чувствуешь. Если такая реакция тянется из детства, то не удивительно.

– Никогда не думал об этом, – я повернул голову. Шевелиться было очень утомительно.

– В комбинации с подчинением… опасно, – Тимур вздохнул и закрыл глаза предплечьем.

– Почему?

– Я привык полагаться на то, что чувствует саб, его реакции – единственно верная обратка, – признался он. – Как правило, человек способен оценить свои страхи, риски и прочее. Поэтому я не доходил до крайностей. Но ты… патология, болевая эйфория, сабспейс и ко всему психические установки. Ты не можешь оценить. Значит, теперь это моя задача.

– Ты чего-то боишься? – я осторожно пододвинулся. Тимур накрыл меня рукой, прижал к себе. Приятное тепло его тела успокаивало.

– Не знаю. Давай подумаем потом, а сейчас – в душ и спать.

Я улыбнулся.

Впервые за много лет я чувствовал себя цельным. На своём месте, в своей тарелке. В бесконечности нашего маленького мира, где нет места страху и надуманным барьерам. Это пьянило, будоражило. И не меня одного.

Насколько всё это хорошо или плохо – мы не знали.

Мы просто… были счастливы.

И на сегодня этого оказалось более чем достаточно.

========== 12 – Напополам ==========

Комментарий к 12 – Напополам

Во избежание возникновения вопросов среди читателей проясню одну важную вещь простыми словами:

Аббревиатура БДСМ включает в себя три понятия, три составляющих:

ДС – Доминант/сабмиссив. В таких отношениях саб подчиняется, выполняет приказы (не выходя за рамки табу). В таких отношениях Дом может просто любить проявлять власть, а саб – не любить боль, но терпеть её ради Дома.

СМ – садизм/мазохизм. Соответственно, садисту нравится причинять боль, мазохисту – преодолевать её. Обоих это возбуждает, обоим в кайф. При этом садист может не Доминировать, а просто причинять страдания, всячески издеваясь над нижним партнёром.

БД – бондаж/дисциплина. Практика наказаний и всевозможных фиксаций. Часто, одна из составляющих ДС, но может идти как самостоятельный вид – некоторым людям просто нравится быть связанными, чувствовать беспомощность, лёгкий дискомфорт. То есть без боли, сексуальных пыток, приказов и давления на психику. Дисциплина – исправление Верхним партнёром конкретных вещей в поведении нижнего.

Каждый из видов взаимодействия может юзаться как отдельно, так и в совокупности.

В «Алом пути» предоставляются услуги ДС (потому Вова и называет всех Домами), а СМ и БД – опционально.

Если Тимур недолюбливает мазохизм из-за своих наклонностей, это не значит, что он так же относится к подчинению и наказаниям. Прошу не путать эти понятия :3

Ликбез окончен, уруру.

На следующее утро прошедшая ночь показалась сумасшедшим эротическим сном. Приснится же – демоны, секс, изнанка потаённых желаний… Тимур с его психоделической бесконечностью. Надо завязывать с порнухой на ночь.

Но едва я открыл глаза и наткнулся взглядом на отражение, реальность обвалилась, будто снежная лавина. Зеркало с холодным равнодушием показывало моё бледное лицо на глянцевом чёрном белье и тихо сопящего Ларионова на другой стороне постели. Меня. Его. Полосатое пятно света. И нашу одежду на полу.

Первым возник порыв к бегству, и я начал осторожно сползать по скользкой простыне к краю кровати. У меня не было ни малейшего представления, как себя вести и что делать. Встать и испариться или дождаться, когда он проснётся. Что говорить? И говорить ли вообще?

Тимур вдруг заворочался, почувствовал движение. С отчаянием вампира, брошенного сородичами под безжалостные солнечные лучи, накрыл голову подушкой. И вдруг воззрился на меня из тени своего убежища.

– Доброе утро, Влад, – в сиповатом голосе не было и намёка на раздражение, даже при том, что смотрел Тимур с недовольством. Но… это его «Влад».

– А… д-доброе…

Проморгавшись, Ларионов выбрался из укрытия и покосился на окно. Дневной свет попадал в щели жалюзи, явно действуя ему на нервы куда сильнее, чем моя персона в радиусе пробуждения.

– Не нужно нервничать, – вдруг сказал Тимур, вновь повернувшись ко мне. – Я не собираюсь бросаться на тебя с плёткой с самого утра, даже если давно этого хотел.

Он хрипло рассмеялся, опрокидываясь обратно на подушку.

– Мне казалось, что ты зовёшь меня «Влад», только когда злишься.

– Нет. Мне просто нравится. Владимир, Влад – это сильное имя. Тебе подходит.

– Кстати, как мне лучше к тебе обращаться? На ты? На вы?

– Если бы мне не нравилась фамильярность, я бы сказал. И вообще-то я не сторонник условностей вроде особых обращений и «выканий». Пусть этим занимаются те, кому нужна фальш-корона.

Я заинтересовался и немного успокоился. Вчера казалось, что он всегда будет вести себя жёстко и непреклонно. Но, похоже, всё слишком сильно зависело от настроения.

– Я бы не стал заставлять тебя носить ошейник, если бы не работа в БДСМ-клубе, – продолжал Тимур. – Так я буду уверен, что никто из наших на тебя не покусится.

– Я сам хотел бы его носить.

Потерев глаза, я попытался сесть и тихо зашипел от боли. Всё тело саднило, а задница болела так, словно внутрь натолкали канцелярских кнопок.

– Как ты? – Тимур заглянул мне в лицо.

– Эм… ужасно, – нервно улыбнувшись, я почесал затылок. – Всё и везде болит. Кто-то был очень нежен.

– Спасибо за комплимент, – он подхватил мой сарказм и отразил улыбку. Я ждал какой-нибудь особо изощрённой издёвки, но Тимур вдруг выбрался из постели и куда-то ушёл. Его поведение было пропитано ленцой, он явно не горел желанием проявлять активность, но всё-таки поднялся, чтобы выполнить утренние процедуры и добыть в закромах своего логова заживляющий крем.

Только лукавые искорки во взгляде выдавали в нём то… существо, которое вчера показало клыки. Хотя я всё равно не расслаблялся – просто не мог.

– Знаешь, я думал, лохматее того, что я уже видел, просто не бывает, – заметил Тимур, поднимая одеяло, чтобы добраться до моего пострадавшего тела.

Я смущённо пригладил кудри набок. Ещё бы они не стояли дыбом, учитывая, что мы вырубились сразу после душа.

– Повернись.

Я перекатился на живот. Неожиданно ласковые, тёплые пальцы начали втирать в кожу крем, лишь иногда задерживаясь на некоторых участках чуть дольше необходимого.

– У меня накопилось много вопросов. Ты живёшь один? Та квартира, она твоя?

– Моя. В ипотеке. Да, один.

– А родные?

– М… не знаю. Я ушёл из дома.

– То есть?

– В конце второго курса отец узнал, что я встречаюсь с парнем. Был скандал с битьём посуды, «я тебя не таким воспитывал» и дракой. Матери дома не было, но она тоже потом заявила, что я ей не сын. Я собрал вещи, выкинул симку и сбежал к одногруппнице на съёмную хату. И больше с ними не связывался. Да и они тоже не горели желанием меня искать.

– С чего ты взял?

– Хотели бы – нашли через институт, – я пожал плечами. – Но они решили вычеркнуть меня из жизни.

– Что было дальше?

– Ну… нашёл работу, снимали квартиру вдвоём с той подругой. За несколько лет подкопил денег на первый взнос… потом устроился в «Алый путь», и проблемы с деньгами исчезли.

– Я предполагал, что ты упрямый, но настолько…

– Неожиданное поведение для нижнего до мозга костей? – я рассмеялся.

– Пожалуй.

Мы помолчали. Рука Тимура осталась на моей пояснице, словно нечто само собой разумеющееся. Для него-то, может, в порядке вещей касаться кого-то, а меня опять бросило в жар.

– Ты голоден? – Тимур явно подметил мою реакцию и немного оттянул кожу на позвонках, вызывая лёгкую боль. Совсем несущественную.

Я выдохнул, чувствуя, как в животе потихоньку сворачивается тёплая спираль. Приготовился было к новым испытаниям, но рука неожиданно исчезла.

– Да, вечером я не ел, – признался я.

– Тогда давай собираться. Позавтракаем в ресторане, а потом пройдёмся по магазинам.

– Тебе что-то нужно?

– Тебе нужно.

– Что?

– Одежда. Будешь носить то, что куплю тебе я.

Забавно. Скажи такое кто-то другой – я бы моментально взбунтовался, но его желания уже стояли на уровень выше моих.

– Прощайте удобные свитера, – чисто для приличия буркнул я.

Тимур рассмеялся, в очередной раз удивив. Я как-то и не предполагал, что у него бывает хорошее настроение, да и вообще какое-то другое состояние кроме «твою мать, как же всё бесит».

– А ещё хочу заглянуть в секс-шоп. Здесь из девайсов почти ничего нет, а экшены с тобой я не собираюсь проводить в клубе. И, боже, я не буду издеваться над тобой всё время, как и наказывать, пока не зажили все следы. Расслабься. Я же не палач.

– А… можно спросить? – осмелел я.

– Можно.

– В каком виде мы устроим переговоры? Просто обсудим? Составим контракт? Или анкеты хватит?

– Я бы предпочёл разговор. Не волнуйся, я не имею привычки забывать о табу. ДС и СМ ты приемлешь. Что насчет БД?

– Я думал, что должен подчиняться во всём.

– Тем не менее, лучше уточнять. Перечисляй табу.

– М… туалетные игры. Всевозможные энимал-плей… Как оказалось, публичное унижение. Передача другому Дому. Групповой секс, наверное… Асфиксию не люблю, но могу потерпеть.

Возникла пауза. Тимур вздохнул.

– Дальше?

– Это всё.

– Неужели? Как насчёт бытового рабства?

– Если ты захочешь.

– Оскорбления?

– Тоже.

– Обезличивание?

– М… имя хотелось бы оставить.

– Фистинг? Электричество? Химия?

Я выдохнул и покусал губу.

– Не пробовал. Я многое не пробовал, поэтому…

Тимур встал с постели.

– Поразительно то, что ты в Теме больше года и толком ничего не знаешь.

– Жалеешь, что связался с новичком? – я тоже сел, кое-как справившись с усталостью в мышцах.

– Нет. Твои реакции будут непредсказуемыми, так что это даже плюс. Но будь готов к тому, что некоторые вещи могут тебе очень сильно не понравиться.

Итак, Тимур дал мне передышку. Полноценный двухдневный отдых.

И даже разрешил иногда сматываться от него в свою квартиру, чтобы успокоить нервы и восстановить силы, правда, не на этих выходных. Ещё предложил помощь с выплатой ипотеки, но, учитывая, что он и так потратился на мой новый гардероб и девайсы, это было бы чересчур. Я вежливо отказался, объясняя свой поступок тем, что остаюсь в «Алом пути» и должен хоть куда-то вкладываться.

Конечно, он мог запретить мне работать. Но из каких-то личных побуждений позволил – может, ему хотелось, чтобы я всё время был на виду.

За эти два дня я узнал о Тимуре много нового. Например, что он любит морепродукты и в особенности красную рыбу, что может не спать полночи, а потом всё утро мучиться с пробуждением, что вторым его хобби после «извлечения оргазма из любого тела» является просмотр фильмов. Что он любит минимализм во всём, что разбирается в алкоголе, но сам пьёт в небольших количествах…

Меня несказанно радовало то, что всё это было на поверхности. Тимур не пытался строить из себя кого-то, открыто отвечал на вопросы, вёл себя естественно. Казалось, что его опасная «изнанка» на время скрылась, наевшись моих страданий, и больше не покажется, пока не вернётся голод.

В остальном Тимур был чуток, аккуратен, внимателен. Не давал и шанса как-то руководить, но нейтрально, не подавляя волю. Вроде как само собой разумеющееся, что он и только он имеет право решать, куда мы пойдём и чем будем заниматься, но обставлено всё так, что я тоже этого захочу.

Кроме того, Тимура оставила ярость внутреннего конфликта. Все силы, раньше уходившие на борьбу с самим собой, пошли на изучение моей личности. Во всех областях, со всех сторон. Как я сплю и сколько, какую еду предпочитаю, сколько кубиков сахара кидаю в кофе, что недолюбливаю, какую музыку слушаю и прочее, прочее, прочее.

Я понимал, что это препарирование необходимо не только ради удовольствия, но оно было скорее приятным, чем напрягающим. Хотя иногда, в редкие моменты, дискомфорт всё же возникал. Во мне просыпалась суетливость, казалось, что я делаю что-то ненормальное, но одного «успокойся» со стороны Тимура хватало, чтобы тут же лишить меня желания противодействовать.

А в понедельник Тимур надел на меня ошейник, и переживания отпали сами собой.

Когда пришло сообщение, я тут же сорвался, отложив дела и на ходу размышляя о том, что слишком быстро привык его слушаться. Приоткрыв дверь в личные апартаменты, стал мяться в проходе. Тимур ждал на диване, придерживая правой рукой чёрную коробку с незнакомым символом.

– Иди ко мне.

Я подошёл и неуверенно встал напротив, не зная, опуститься на пол или сесть рядом. Тогда Тимур сам подтащил меня ближе и усадил себе на бёдра.

Без слов, ничего не объясняя и не говоря, он открыл коробку. Вытащил стильный кожаный ошейник с двумя клёпками и колечком по центру. Медленно провёл пальцами по моей шее и так же чувственно – хвостиком ошейника. Взгляд сразу же приобрёл знакомую жадную глубину.

Для Тимура это была целая церемония, наделённая сакральным смыслом. Но в действиях не было никакой доминантной надменности, никакой наглости. Только уверенная нежность. Я быстро проникся и стал кайфовать просто от создавшейся атмосферы. Получилась какая-то взаимная моральная мастурбация.

– Я думал, что уже ни с кем этого не сделаю, – тихо сказал Тимур, втолкнув металлический язычок в отверстие и провернув ошейник, чтобы сидел правильно.

– Клиенты не просят? – так же негромко поинтересовался я. Насладившись видом, Тимур запустил руки под мою рубашку. Тёмно-вишнёвую, на мой взгляд – излишне, провокационно сексуальную. Но кого мой взгляд волнует…

– Никто из них мне не принадлежит.

Тёплая и мягкая внутренняя подкладка ошейника приятно обхватывала горло. Я потрогал его, проверяя, насколько туго сидит. Фактически – мой размерчик.

– Он выполнен на заказ. Тут мои инициалы. Если увижу, что ходишь на работе без него… – подцепив пальцем серебристое колечко для поводка, Тимур подтянул меня к своему лицу, – закрою в клетке. Надолго.

– Как скажешь… Тимур, – я аккуратно подбирал слова, не зная, что ему будет больше по душе в такой момент. Не «слушаю и повинуюсь» же.

Он усмехнулся и, бегло прижав мои бёдра к своим, отпустил.

– Всё. Иди.

Я вернулся к делам с неприятной мыслью о том, что у него скоро клиентка. Да, я начинал бестолково ревновать, хотя понимал, что не должен – работа работой, а отношения – это совершенно другое. Тем более, у меня нет никакого права предъявлять ему претензии насчёт сессий с другими людьми. Он Доминант. Он делает, что хочет. Решит послать меня к чёрту – пошлёт и точка…

После того как церемония надевания ошейника была завершена, я весь день страдал от внимания персонала и нервного возбуждения. Хорошо хоть, что у Валеры было целых два выходных и никто не отпускал особо искромётных шуточек. Некоторые понимающе подмигнули. Рыжий даже поздравил.

А я… чувствовал всё время. Не мог отвлечься. Едва не косячил по работе. Внимание расползалось, от переизбытка волнения в висках пульсировало. Ощущение было такое, словно сам Тимур держит руку на моей шее. Усиливалось оно походами в курилку – он просто шёл мимо, бросал взгляд, и мои внутренности скручивались в узел. А ещё я не меньше сотни раз потрогал выдавленные на ошейнике символы. ТЛ. Тимур Ларионов.

Успокоиться получилось только к ночи, и то благодаря Артемию Олеговичу, который оценил мой внешний вид и одобрительно улыбнулся.

Он был какой-то странно уставший, обессилевший, но спросить, в чём дело, я не решился.

– Ты какой-то тихий, – заметил Тимур, когда мы ехали домой. Он притормозил перед перекрёстком и, хотя был целиком занят дорогой, всё-таки почувствовал мою загруженность.

– Ошейник, – шепотом произнёс я. – Это какой-то гипноз?

– Вовсе нет.

– У меня мозг отключился.

Тимур тихо фыркнул.

– Кстати, мы не определились со стоп-словом. Есть особые пожелания или стандартный «светофор»?

– Есть, – я вздохнул. – Чтобы остановить сессию, я буду говорить «люблю тебя». Если во рту кляп, тогда складывать ладони вместе. Или пальцы. Как получится.

– «Люблю тебя», значит, когда совсем невыносимо?

– Я блядский мазохист, – я тихо рассмеялся.

Тимур в ответ на это усмехнулся. Я увидел эту улыбку и замер. Честно говоря, она была какая-то грустная.

Всё же наедине и в закрытом, полностью изолированном от мира пространстве было по-другому.

Сидя обнажённым на коленях возле кровати и дожидаясь возвращения Тимура из ванной, я перебирал недавние воспоминания. Ещё ни разу меня не терзало такое сильное, прожигающее внутренности предвкушение. Я даже представить не мог, чего ожидать. Не знал, как отреагирует моё тело на какие-то необычные практики, не знал, что Тимур задумал.