Текст книги "Струной натянутая нить, что крепче стали и легче звездной пыли (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Но… мы же его ему не давали! – удивленно воскликнула Розали. – Приготовили, принесли в больницу, но не успели дать – Ник очнулся сам.
– Дали. Но не вы. Мне удалось подслушать твоего капитана и напарника как раз тогда, когда они обсуждали, как тебя поцарапала кошка Адалинды Шейд. Я знаю про эту семью, что они ведьмы, поэтому пришлось навестить мать, чтобы выяснить, что натворила ее дочь.
– И как ты это выяснила? И что, кстати, с этой женщиной? – Ника терзали недобрые предчувствия, учитывая, как мать отреагировала на его друзей.
– Ну… сначала она не хотела мне ничего говорить, пришлось немного надавить.
– Насколько сильно «надавить»? – вкрадчиво спросил Беркхард.
– Я хотела узнать у нее про дочь, но она слишком сильно сопротивлялась. В свое оправдание могу заметить, что это, скорее, несчастный случай. Так вот, прежде, чем она умерла, мне удалось узнать у нее две вещи. Первое: она приготовила зелье пробуждения. Второе… она приготовила зелье Очищения для принца. Здесь, в Портленде, находится кто-то королевской крови. Кто-то рядом с тобой, Ник. Принц крови.
– Тогда выходит… Ох, блин, чувак… Выходит, что его поцеловал принц? – Монро так искренне и безыскусно удивился данному факту, что удержаться от улыбки невозможно. Правда, улыбка эта кривая донельзя.
– Будь осторожен, Ник. Принц крови, о котором ты не знаешь, но который знает о тебе – это плохо. Вам нельзя соприкасаться – это слишком чревато последствиями. Серьезными последствиями, которые аукнутся всем, и в первую очередь – вам самим.
Темноволосая женщина на диване серьезна и немного напугана. В отличие от своего сына, дружащего с Рыжехвостом, Потрошителем, Древогрызом и Бог знает, с кем еще, она Гримм слишком давно, чтобы не знать те смутные невнятные легенды, которые сейчас начали обретать плоть. Однако пока тревожиться не о чем: слишком много факторов должно совпасть, чтобы они воплотились в реальность. Настолько много, что им не суждено стать чем-то большим, кроме как призраком возможности. Сейчас она должна решить совсем другую проблему – увезти монеты Закинтоса в более безопасное место. Раз уж они вновь всплыли из глубины времен, приведя охотников за ними прямо к порогу ее сына, то ей жизненно необходимо увести этот след как можно дальше. А вот потом можно будет решить, стоит ли ей вмешиваться в текущий ход событий, или все решиться само собой.
Трейлер Мари, который сейчас так интересует капитана Ренарда, мирно стоит на трейлерной стоянке, о чем Беркхарду рассказал Потрошитель, который не раз и не два бывал в нем. Место хорошее, но Келли гложет дурное предчувствие, которому она привыкла доверять, и поэтому, с согласия Ника, она приняла решение перевезти его в другое место. Сам Ник отказался с ней ехать, и это пришлось делать Монро. Потрошитель глубоко несчастен, но при этом – заинтригован. Они покинули дом, оставив в нем вытянувшегося на диване Ника и сидящую в кресле Розали.
Берхарду неохота двигаться, разговаривать, думать. Закрыв глаза, он позволяет темноте укрыть себя, отгородив от того, что на него свалилось. Почти беззвучно фыркнув, он решает: «Я подумаю об этом завтра».
***
Детектива Беркхарда встретили в участке свистом и аплодисментами. Весело помахав рукой, он прошагал через строй сослуживцев, каждый из которых не преминул или хлопнуть его по спине/плечу, или отпустить шутку на тему Спящей Красавицы. Кивая первым, отшучиваясь от вторых, он все-таки добрался до кабинета капитана, который встречал своего бедового детектива на пороге. Кивком пригласив в кабинет и Гриффина, Ренард закрыл дверь за обоими, опустил жалюзи, скрывая их от любопытных глаз, и только потом обратил внимание на Беркхарда.
Удивительно, но о том, что мужчина перед ним только вчера был выписан из больницы, а пять дней назад находился в коме, не говорило ничего. У Ника были ясные голубые глаза, блестевшие смешинками и любопытством, как в самом начале карьеры. Потом этот блеск пропал, поглощенный чужой болью и кровью, оставив после себя тени и решимость добиться справедливости. Иногда Ренард сожалел, что больше не видит тех искр, и вот, Судьба решила сделать ему такой своеобразный подарок. Гладко выбритый, одевшийся не в спешке, будто оставивший в больнице весь свой ворох проблем – Беркхард выглядел так, словно скинул добрый десяток лет. Зрелище, очень приятное для глаз.
Увы, вместе с годами Ник сбросил и память. На все вопросы капитана и напарника он только плечами пожимал и руками разводил: не помню. В принципе, так оно и было. Рассказанная другими, да еще и с абсолютно другой точки зрения, история его расследований была неизведанной территорией. Так что он был абсолютно не в курсе, откуда в его доме взялся труп человека, который был когда-то причастен к убийству его родителей. Зачем детективу Габсеру прилетать в Портленд и следить за ними четверыми, и почему Кимура его убил. Кто причастен к смерти Кэтрин Шейд, и почему ее дочь так внезапно уволилась с работы и улетела в Вену. Где трейлер его тети, с которым та приехала в город?
Вопросы, так терзающие капитана и детектива Гриффина, остались без ответов. Поэтому Ренарду ничего не оставалось, кроме как отпустить напарников. Хэнка – работать, а вот с Беркхардом оказалось довольно сложно. После своего диагноза он не мог приступить к работе без заключения врачей. При этом Ренарду пришлось пустить в ход многие свои связи, чтобы добиться хотя бы такого результата – Беркхарда собирались отстранить от работы совсем.
Всю следующую неделю Ник сдавал тесты. На физическое состояние; беседы с психологом и психологические тесты; стрельба и самооборона. Законодательство. Основы первой медицинской помощи. Все то, что им преподавали в Академии, и знание чего пришлось доказывать в недельный срок. На его счастье, он был признан годным к службе, однако разрешения на оперативную работу так и не получил – его оставили сидеть в офисе и перебирать бумажки как минимум на месяц.
Расстроенный, но не потерявший надежды переломить ситуацию в свою пользу, Ник покорно уселся за рабочий стол. Если вам дали лимоны – сделайте из них лимонад. Поэтому Беркхард с головой погрузился в изучение всех дел, что вел в забытый год и, одновременно, занялся поисками новой квартиры. Его зарплата детектива позволяла продолжать снимать тот дом, в котором он жил сейчас, но Ник не видел смысла. Слишком велик для одного, дороговат, к тому же, это дурацкое сочувствие окружающих, которое ему абсолютно ни к чему. Как гора с плеч.
С Джульеттой тоже было сложно. Фотографии, знакомые, вещи – все буквально кричало о прошедших вместе годах. Счастливых годах. Что могло пойти настолько не так, что он ее не помнил? И ладно бы, если просто не помнил! Есть такая штука, как память тела. Инстинкты. Привычка. Рефлексы. По идее, даже просто целуя ее, он должен был что-то испытывать. Черт возьми! Мисс Сильвертон – очень красивая девушка, и хотя бы это должно было вызывать определенные чувства! Однако… пара осторожных поцелуев показала, что чувств она вызывает в нем примерно столько же, сколько пластиковая кукла. Ноль. Ни восхищения, ни желания, ни возбуждения… Даже обыкновенного приятия, как просто красивая девушка. После второго такого опыта Ник стал держаться с ней дружелюбно, но на расстоянии. Случайный человек в его жизни, который по воле случая знает о нем чуть больше, чем другие и он сам.
Сама Джульетта приняла эти перемены со странной покорностью. Ее решение подтвердилось, да еще так, как не всякому врагу пожелаешь. Поэтому они сейчас сосуществовали с Ником в одном доме, старательно не пересекаясь – благо, две комнаты и разные ванные это спокойно позволяли. Одновременно, оба искали себе жилье, а Джульетта – еще и работу. Слишком тяжело ей было оставаться в этом городе, и поэтому она приняла решение уехать, начать все с чистого листа там, где ей ничего не будет напоминать о прошлом. Уже открывший было рот Ник закрыл его, так ничего и не сказав. Учитывая все то, что ему рассказали, и что он не помнил, – для его бывшей девушки это будет самым лучшим решением.
Его напарник рядом, он коп, вооружен и сможет защитить себя в случае нужды. Их капитан – тот еще танк, который простым наскоком не взять. Розали защитит Монро, и вряд ли найдутся дураки, готовые лезть на Потрошителя. И только Джульетта остается без защиты. Так что, так будет лучше для всех.
***
Приводя в порядок документацию и одновременно вынося мозг своим нытьем напарнику, Ник уныло дожидался, когда же его допустят к оперативной работе. Видя, как зашиваются остальные детективы, он только что зубами не скрипел от ярости, но приходилось терпеть.
Впрочем, даже в этом периоде бездействия оказались свои маленькие радости. Не выезжая по бесконечным вызовам, Ник мог наблюдать своего капитана не на бегу, не озабоченного очередным делом, спокойного и сосредоточенного. А еще – как смотрят на него особы женского пола, начиная с пятнадцати и заканчивая девяносто. Может, и больше, но миссис Транк, требующей найти того несчастного, что украл две бутылки молока из ее холодильника, было именно столько. И не только женский пол – при более пристальном внимании оказалось, что на Ренарда заглядываются и некоторые мужчины. Удивленный этим открытием, Ник попытался посмотреть на своего начальника непредвзятым взглядом.
Ну… высокий. Самый высокий в их отделе. Есть еще Фальконе из патрульных, но тот весит как два капитана, счастливо женат уже двадцать лет, и вообще – ему через четыре года на пенсию. Породистое лицо, поставленный голос, вечная вежливость, даже когда он делает разносы нерадивым подчиненным. В любом из костюмов, в которых капитан приходит на работу, можно хоть сейчас идти на прием – шитые на заказ, они сидят безукоризненно, как вторая кожа. То же кольцо, которое сам Ник никогда бы не надел: как бы он не примерял на себя в уме подобное украшение, представлялось только строгое обручальное. Но никак не что-то из той серии, что так органично смотрелось на руке капитана! Он бы выглядел не только глупо, но и смешно. А вот капитану шло. Манеры, которые больше подошли бы какому-нибудь принцу крови…
Итоги наблюдений в течение нескольких дней принесли неожиданные плоды с далеко вытекающими последствиями – однажды утром Ник проснулся, выгибаясь под тяжелым телом, вдавливающим его в постель, и пачкая постельное белье как подросток. Тяжело дыша, он несколько минут хлопал ресницами, глядя ошалелым взглядом в потолок. Он ясно сознавал: кто он, где он и что в постели сейчас один. А вот тело это понимать отказывалось: пекло губы от жадных поцелуев; саднило горло от сорванных стонов; горело тело, все еще чувствующее на себе бесцеремонные руки, которые оставляли после себя следы похожие на клеймо, вплавленное в саму его суть.
Рывком заставив себя встать, Ник чуть качнулся, сделав первый шаг и отчаянно покраснев – судя по всему, Ренард во сне не только его целовал и лапал, иначе бы откуда это фантомное ощущение внутри? Нет, похоже надо прекращать это дурацкое наблюдение, пока дело не зашло слишком далеко. Наказав себя, свое своевольное воображение и тело ледяным душем, Беркхард спокойно оделся, позавтракал и направился в участок, выбросив все дурные мысли из головы. Ну, с кем не случается казусов?
Оказалось – решить легко, а вот выполнить – почти невозможно. Разбуженное тело, подстегнутое воображением, успокаиваться не хотело. При взгляде на невозмутимого капитана начинала петь каждая жилка и пересыхало во рту. К тому же, Ренард не придумал ничего лучше, как мимоходом спросить, может ли Ник с ним пообедать, а то другого времени обсудить ситуацию у них нет.
Кивнув послушным болванчиком, Беркхард одним движением встал из-за опостылевшего стола и сдернул со спинки стула свою куртку, шагая следом за начальством. В кафе капитан действительно завел разговор о частичном снятии с детектива Беркхарда запрета на оперативную работу. Вышестоящее начальство все же обратило внимание, что с отстранением детектива процент раскрываемости особо тяжких несколько упал. Как отговорился Ренард, у его детектива обширная сеть осведомителей, которые почему-то не прочь слить ему информацию, но категорически отказываются работать с кем-то другим. А так как детектив Беркхард отстранен от работы…
Итогом стал допуск Ника к работе, но под личную ответственность самого капитана. На эту новость Ник просиял так, что Шон не смог не улыбнуться в ответ. Сейчас, под лучами яркого осеннего солнца, щедро льющего свой свет в широкие окна кафе, никто и никогда не подумал бы, что Беркхарду уже за тридцать, что он – детектив убойного отдела и что он – Гримм. Красивый парень с ясными глазами и ослепительной улыбкой. Отогнав от себя неподобающие мысли, ставшие привычными спутниками в последние дни, Ренард напомнил, что через три дня у них благотворительный вечер, на котором Ник обязан быть. И может пригласить с собой спутницу. На этих словах, Ник перестал улыбаться, но хорошего настроения не потерял, огорошив капитана известием о том, что они с Джульеттой не только расстались совсем, но и что она собирается переезжать в другой город, а он – ищет себе новую квартиру.
Неизвестно, чем бы закончились размышления капитана, но их разговор прервал звонок телефона Ника, которого вызванивал Хэнк, сообщавший, что требуется его если не помощь, то хотя бы консультация. Радостно объявив напарнику о снятии моратория на работу, Беркхард подорвался с места, но все же нашел время горячо поблагодарить капитана за помощь.
Проводив тяжелым взглядом Беркхарда, скрывшегося за дверью, Ренард перевел взгляд на блокнот, который тот забыл на столе. Обыкновенный блокнот с заткнутой за пружинки ручкой, которые можно купить в любом магазине. Аккуратно, будто боясь не соразмерить силу, Шон перевернул несколько страничек, заполненных заметками. Третья, четвертая… на пятой дыхание перехватило так, будто на шее затянули строгий ошейник шипами внутрь – на странице были не заметки. Там был набросок. Чуть склоненная голова, аккуратная стрижка, расслабленные плечи под рубашкой. Даже не набросок, а его контур. Вот только, Ренард мог даже в зеркало не смотреть, чтобы понять, КТО изображен на этом рисунке. С трудом втянув в себя сухой, обжигающий воздух, Шон резким движением захлопнул блокнот и придавил его ладонью к столу.
– Все в порядке? – молоденькая официантка остановилась возле столика и с вопросительной улыбкой обратилась к представительному мужчине, которого видела здесь довольно часто. Второго спутника она тоже видела, но тот уже давно не приходил. И это был первый раз, когда она видела их обедающими вместе. Вряд ли любовники, хотя напряжение между ними было.
– Да, все хорошо, – сумел «сделать лицо» Ренард. – Счет, пожалуйста.
Вернувшись в участок, капитан Ника на месте не обнаружил: получивший «добро» детектив взялся за работу со всем пылом новичка. Так что блокнот так и остался у Ренарда, переложенный из кармана пальто во внутренний карман пиджака, он обжигал своим наличием сквозь все слои ткани.
Не выдержав такой неопределенности, Шон все же решился. Уже разошлись все, чья смена закончилась. Свет в отделе горел только на столах тех, кто оставался в ночную смену. Опустив жалюзи в кабинете, выключив свет, прихватив пальто и кейс с документами, Ренард решительно покинул участок, спустился на подземную парковку и вывел машину на дорогу, ведущую к дому Беркхарда. К его удивлению, свет горел во всех окнах, а на подъездной дорожке стояли две машины. Одна была самого Ника, вторая, видимо, принадлежала мисс Сильвертон.
Не желая гадать, Шон решительно постучал в дверь. Прошла почти минута, прежде чем ему открыл встрепанный и запыхавшийся Ник. Ник, выглядевший так, будто его оторвали от очень интересного времяпрепровождения. От этой мысли внутри взметнулась такая волна гнева, злобы и ярости, что удержать волну перед лицом Гримма оказалось сродни чуду.
– Капитан? – а вот Беркхард был удивлен поздним визитом начальства. Удивлен, но и обрадован, что сбило внутренний пожар быстрее любого огнетушителя. – Что-то случилось? Вы проходите, но у нас тут… переезд, так что вы не ужасайтесь.
Пошире распахнув дверь, Беркхард отступил в сторону, тем самым приглашая капитана в дом. И тот с удовольствием воспользовался гостеприимством. Перешагнув порог, он сразу понял, почему Ник выглядел так, как выглядел: на полу громоздились коробки: уже упакованные, полупустые и пока еще пустые.
– Ты собираешь вещи? Почему не попросил тогда отгул? – повернулся Ренард к Беркхарду, который как раз пытался очистить кресло от наваленных в него вещей, чтобы предложить присесть неожиданному гостю.
– Не я – Джульетта. Вещи надо упаковать сегодня, чтобы завтра их могла забрать вызванная машина. Я буду переезжать через пару дней – неплохая квартира, да еще и недалеко от управления. Капитан, так что-то случилось, что вы заехали?
– Сегодня ты забыл в кафе…
Именно этот момент выбрала мисс Сильвертон, чтобы спуститься со второго этажа.
– Ник, там надо спустить коробки из спаль… – Джульетта замерла на середине лестницы, глядя на вечернего гостя. – Я… я не буду мешать, – дернула она уголками рта, даже не пытаясь изобразить улыбку.
– Джульетта, ты же, наверное, знакома с моим капитаном? – Ник чуял напряжение, но не мог понять его причины. И даже не понял, почему девушка стала излучать волны враждебности, а Ренард – выглядеть таким довольным. – Но, на всякий случай: капитан, это Джульетта Сильвертон. Джульетта – капитан Шон Ренард.
Оба визави только склонили головы в поклоне, как дуэлянты.
– Капитан, вы так и не сказали мне, что случилось? – дернув плечом, попытался найти нейтральную тему Ник.
Достав переложенный заранее в карман пальто блокнот, Ренард протянул его Беркхарду.
– Твое счастье, что мне нужно было проехать через твой район по делам. Оставлять блокноты с записями по текущим делам – это уже халатность.
– Черт! – судя по порозовевшим кончикам ушей, Ник сразу вспомнил, что в блокноте не только записи. – Спасибо. Я просто слишком сильно был рад, что меня снова допустили к делам.
– Постарайся больше не допускать таких проколов – не забывай, что я сейчас несу за тебя личную ответственность, и за твои ошибки нам придется отвечать обоим. Не буду больше мешать, у вас и так, я смотрю, дел хватает.
Выехав из квартала, Шон повернул машину к своему дому. И он совсем не хотел анализировать, почему внутри него ласковой волной плескалась теплая тьма, больше похожая на только что пролитую кровь. Алую, горячую кровь противника.
***
– Знаешь, Ник, с тем же успехом ты мог вообще сидеть дома на больничном, – Хэнк был обижен на напарника. Едва вышедший из больницы, тот опять начал пропадать неизвестно где, неизвестно с кем и черт знает, что он вообще делал в свободное время. Мало ему было этой заварушки с больницей и потерей памяти, так Ник опять себе какие-то неприятности на голову ищет.
– Мое предложение все еще в силе – готов предоставить телефончик одной ведьмы, которая снимет любой сглаз и порчу, – улыбаясь, как Чеширский Кот, к их столу прислонился бедром Ву. – А то и впрямь, Ник, тебя будто сглазили в последнее время.
– Знаешь, я как-то еще не настолько отчаялся, чтобы обращаться к ведьме, – откинулся на спинку стула Беркхард. Представил себе, что приходит он к этой шарлатанке, а та – и впрямь самая настоящая ведьма. Как он будет объяснять ее смерть своим? «Она отказалась снимать с меня сглаз, да еще и дополнительно прокляла». Мгм. Повод лучше не придумать. – Нет уж, я как-нибудь сам обойдусь, своими силами. Тем более, что ничего плохого в своем состоянии я все равно не вижу: Джульетта бросила меня еще до потери памяти, убийца моих родителей мертв. Чего еще желать?
– А как насчет того, кто убил Кимуру? – немного раздраженно выдохнул Гриффин, которого такой пофигистичный напарник выводил из себя. – Как насчет, того, кто убил Кэтрин Шейд? Габсера? Та женщина отметилась на вашей улице, она приходила и в больницу, где ты был абсолютно беспомощен. Очнись, Ник! Мы с капитаном уже выяснили, что все эти случаи объединяет только один фактор – ты. Хочешь, чтобы я через неделю расследовал уже твою смерть?
– Знаешь, Ник, это было не смешно, когда ты тут свалился, как какой-нибудь труп, – Ву уже без улыбки качнул головой. – И еще несмешнее было, когда нам сообщили, что ты в коме. Насчет ведьмы я пошутил, но как-то слишком странно ты все забыл. И слишком вовремя. Ты что-то искал и, похоже, на свою голову нашел.
– Без обид, парни, но пока это все не вовремя, – Беркхард уставился на свои руки, пытаясь подобрать слова. Сложно быть Гриммом и полицейским одновременно. Вот как им сказать, что нет никаких причин переживать за его жизнь? Ведьма, устроившая ему такую подлянку – обезврежена, а убийца Кимуры никогда не тронет его и пальцем. – Опять лезть в те дебри, которые привели меня к сегодняшнему моменту, не имея ни малейшего понятия, как я вообще в них залез – это самоубийство. Я подожду, пока память даст мне хоть какой-то намек. Тем более, что я сейчас просто физически не имею права на лишние телодвижения.
– Это почему? – Хэнк нахмурился. В словах напарника был резон, но при этом чуялся какой-то подвох. – Тебе же дали допуск, что с ним не так?
– Хэнк, ты что, забыл? – с недоумением глянул на него Ник. – Я работаю только потому, что за меня лично поручился капитан. Ошибусь я – полетят головы обоих.
– Ты сказал, что капитан выбил для тебя допуск. Но при этом ни слова не сказал, на каких условия он это сделал, – медленно протянул Гриффин, ошеломленно глядя на Ника.
Ответом послужили только опять склоненная голова и плотно сжатые губы. Переглянувшись поверх головы Беркхарда, Хэнк и Ву дружно глянули на кабинет Ренарда. Нет, все знали, что перед вышестоящим начальством капитан защитит каждого из них, устроив личную головомойку потом, в своем кабинете. Но чтобы ТАК рисковать? Это было… неожиданно.
Шагнув в сторону, Ву четко развернулся на пятках своих ботинок и ушел за очередной порцией документов. На его лице не отражались те мысли, что терзали сейчас его голову. Хотя он бы удивился, узнав, как похожи они на мысли напарника Беркхарда: «Что связывает капитана и Ника помимо работы?» Впрочем, они все были профессионалами, поэтому один промолчал, а второй не стал задумываться о том, почему у Ника стало так много трупов за спиной, почему капитан стал в последний год очень часто вызывать Беркхарда в свой кабинет без напарника, почему от него стали шарахаться люди, и чего так боятся некоторые подозреваемые? Боятся так, что готовы не только из штанов от страха выпрыгнуть, но и сдать все и вся, только бы тот поскорее оставил их в покое. При этом Ник не делал ни одного угрожающего движения или жеста, только смотрел.
Стоя в туалете и умываясь ледяной водой, Гриффин уставился в глаза своего зеркального двойника. Не обращая внимания на струйки воды, стекающие с волос по лицу, Хэнк пытался найти в собственных глазах ответ на вопрос: «Что теперь делать?» Оставить все, как есть? Остановить? Тогда как? Попытаться поговорить? О чем, если Ник ничего не помнит? Последняя мысль потянула за собой сомнения, прокатившиеся битым стеклом по пищеводу: а точно ли не помнит?! Долгие, как сама вечность секунды, оборвались решением не открывать те двери своего подсознания, что прячут самых страшных демонов. Ник. Просто. Ничего. Не помнит. Он не притворяется, просто, так сложились обстоятельства. Не стоит искать то, чего нет, а принять нынешние обстоятельства. Плеснув себе водой в лицо еще пару раз, Гриффин вытерся бумажными полотенцами и решительно покинул уборную. Беркхард – напарник. А напарникам не стреляют в спину.
***
Показывая бумаги по последнему делу, Ник совершенно неосознанно прикасается кончиками пальцев к плечу Ренарда. Это движение настолько естественное, что только спустя несколько секунд до Хэнка доходит, что он вообще видит. Учитывая, насколько рьяно их капитан соблюдает свое личное пространство, это, по меньшей мере, странно. Но еще удивительнее, что капитан никак не реагирует на такую вольность. Вместо этого он касается уже своими пальцами руки Беркхарда, лежащей на его столе, привлекая внимание к какому-то факту. В этих касаниях нет даже намека на какие-то неуставные отношения, но Хэнка почему-то кидает в такой жар, что румянец виден даже на его темной коже. Гриффин больше не может игнорировать то, что так настойчиво бросается ему в глаза: у Джульетты БЫЛА причина уйти. Возможно, Ник сам не отдает себе в том отчета, но вот со стороны…
Подозрения Гриффина подтвердились, когда их вызвали в порт. Еще на подходе к контейнерам у него появилось огромное желание заткнуть свой нос, развернуться и уйти, чтобы не видеть того, что их ждет. Запах крови и выпущенных внутренностей висел в воздухе, как шлейф от дорогих духов – такой же тяжелый и густой. Картинка запаху соответствовала: лужи крови, оторванные конечности, выпущенные внутренности и кровавый рисунок косы на стене. При более близком рассмотрении оказалось, что раны нанесены скорее всего не человеком: рваные укусы и следы когтей говорили о том, что в металлическом ящике люди оказались заперты с каким-то крупным хищником. Но разве такое возможно? Как можно не заметить животное, способное разорвать человека за один прием!
А может быть, все не так просто? Не в силах прекратить наблюдение, Хэнк видел, как угрюмо прищурился Ник, и как напрягся капитан, когда оба увидели рисунок косы, оставленный на стене кровью. Как внимательно приглядывался его напарник к следам, оставленным на телах. А еще, как близко встал Ник к капитану, когда давал предварительный отчет. Обычно только близкие люди чувствуют себя относительно спокойно, когда вторгаются в их зону комфорта. Ради интереса Хэнк попробовал подойти к капитану так же близко, как напарник, почти касающийся своим плечом плеча капитана, но Ренард отошел, вновь сдвигая личную зону в бОльшую сторону, однако при этом оставаясь рядом с Беркхардом.
Вернувшись в участок, напарники с головой закопались в виртуальные дебри, разыскивая хоть какой-то след. Но все, что удалось узнать – это название компании, на которую был зарегистрирован корабль и которой принадлежал злополучный контейнер. На этом их успехи закончились. Точнее – их прервало ФБР, забравшее дело под свою юрисдикцию. Ник, было, дернулся,предложить им свою помощь, даже оглянулся на капитана в поисках поддержки, но ему пришлось отступить. Агенты оказались из той породы, которые мнят, что помощь полиции им ни к чему, и вообще, только в ФБР работают профессионалы, а полиция – это так, люди второго сорта.
Сжав зубы так, что проступили желваки, Ник покорно склонил голову. Однако каждому в участке, кто был знаком с ним чуть ближе, чем просто по имени, было ясно – так просто это дело Беркхард не оставит. Ву только и оставалось переглянуться с Гриффином, а потом – оглянуться на невозмутимого капитана, когда, сдернув куртку со спинки своего стула, Беркхард буквально вылетел за дверь участка, не реагируя на оклик напарника.
К тому времени, как Хэнк выскочил на улицу, напарника и след простыл. Сплюнув с досады, Гриффин в сердцах решил предоставить Ника самому себе: напарник уже взрослый мальчик и если думает, что все будут за ним бегать и нянчиться – то он глубоко заблуждается.
Утром Ник был так же напряжен, как и вчера, но куда более сдержан в своих эмоциях. Даже извинился перед Хэнком за свой срыв. Гриффин попробовал узнать, в чем дело, однако наткнулся на приподнятые брови и ясный недоумевающий взгляд ребенка: «Ты о чем?» Тут уж не выдержали нервы самого Хэнка. Уже собираясь взять Беркхарда за шкирку и вытрясти из него подробности, он пропустил появление за своей спиной Ренарда.
Внимательно оглядев почти готовых к драке подчиненных, он выбрал тактику «разделить и остудить». Хэнка оставили в участке приводить в порядок документы, которых за время больничного Беркхарда у него скопилось слишком много, а самого Ника капитан отправил домой до завтра: вечером состоится прием, на котором обязаны быть все свободные от службы, а завтра у него переезд, если конечно, отгул ему все еще нужен.
Кинув долгий взгляд на Хэнка, Ник со свистом выдохнул и отрывисто кивнул головой, соглашаясь со словами капитана. Ни на кого не оглядываясь, Беркхард в относительной тишине, под внимательными взглядами сослуживцев прошагал к двери. А потом внимание полицейских переключилось на Ренарда, который все еще стоял возле стола напарников. Не обращая внимания на тихий шелест шепотков, тот постоял возле стола еще с минуту, задумчиво выбивая пальцами незнакомый мотив, а потом жестом позвал Гриффина в свой кабинет.
– Хэнк, что происходит? – сложив пальцы домиком, капитан внимательно смотрел на Гриффина.
– Капитан, вы про что? – попробовал увильнуть от ответа Хэнк.
– Что с Ником? Что с тобой? И что с вами обоими происходит? – уточнил вопрос капитан, откидываясь на спинку кресла и не отрывая пристального взгляда от детектива.
– Проклятье! – сорвался Гриффин, запуская обе руки в свою шевелюру. – Капитан, я понятия не имею, что с моим напарником! У него и до больницы появились какие-то странные дела, а теперь вообще – он стал будто другим человеком! Абсолютно чужим и незнакомым. Вот как так? Что такого могло с ним случиться в этот год такого, что это влияет на него, даже когда он потерял память? Я перестал его узнавать, понимать и… и я больше не могу ему доверять. Такому вот, как он сейчас. Вот что с нами происходит.
Выговорившись, Гриффин устало присел на комод с картотекой и опустил голову, уныло разглядывая свои ноги.
– Так. По порядку, – потер переносицу Ренард, прикрыв глаза. – Мы уже выяснили, что Ник что-то искал весь этот год. И нашел. А потом – забыл. Прими во внимание, что кома – это неизученная область, и еще не факт, что Беркхард избежал последствий. Возможно, у него сейчас какой-нибудь… я не знаю… может, гормональный дисбаланс? И вот на все это наложилась потеря памяти. Думается мне, что Ник просто делает хорошую мину при плохой игре. Насколько я помню его личное дело, он даже колледж выбрал с расчетом на работу полицейского, а после сразу поступив в Академию. И теперь вся его карьера висит на волоске, если наша комиссия решит отозвать его допуск. Естественно, что он будет психовать, срываться и нервничать. Теперь по поводу тебя и ваших взаимоотношений. Тебе придется принять своего напарника таким, какой он сейчас. Я верю в него, иначе бы не рисковал своей карьерой, сохраняя ему работу – пройдет совсем немного времени, и он придет в себя. Тут уже ничего не поделать. Если ты не можешь с ним работать, скажи мне это сразу и сейчас – я подберу вам других напарников.
