Текст книги "Тогда спаси меня... (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

– Испугал! – деланно засмеялась она. – А ты не подумал, что я научилась обходить твои методы? Я изучила тебя и вижу насквозь. Я знаю все твои методы и привычки. Давай. Попробуй. Но не забывай, что мой род и семья имеют великое влияние в империи. И твой братик-император не поможет тебе в этом, – гордо повела она подбородком и шагнула в сторону распахнутой двери.

Там, схватившись за обналичник, заглядывала маленькая головка херонской девочки. Увидев мать, девочка всхлипнула. Но женщина даже не глянула на нее и прошла мимо, словно той никогда и не существовало.

Когда белоснежная фурия уже почти покинула коридор, ее догнала холодная фраза Иеракса:

– Авитала по закону останется в моем доме.

– Да забирай это фидминское отродье себе! – и женщина, не обернувшись, исчезла из виду.

Маленькое создание, что провело взглядом мать, услышав эту фразу, горько заплакало. Ее бережно взял на руки отец, прижал к груди и тихо прошептал:

– Не плачь, доченька… не плачь… все будет хорошо…

– Ма… маа… – всхлипывала она на плече у папы, – она меня… бросила?

– Она сама так решила…

*** *** ***

Я отрешенно смотрела на замирающие стены родового имения Эгор через обзорное стекло рубки. Корабль приземлился во дворе дворца, разогнав тучи песка.

– Капитан, мы прибыли. Системы работают в норме, – едва сдерживая ликование, доложил Геррон Зенону.

– Хорошо, – без тени радости, погруженный в свои мысли, ответил Зенон. Потом встал с кресла и отдал приказ: – Оставайтесь на корабле. Возможно, скоро мы стартуем в космос. Я в имение.

Он встал и скоро пошел прочь. Даже не взглянул на меня. Я поспешила за ним, вскочив с единственного бывшего в рубке свободного кресла возле панели управления тактической системой корабля. Лишь на пороге оглянулась на проводящих нас взглядами присутствующих и кинула им невнятное «пока».

Шла за Зеноном и все время подбегала, но так и не сровнялась с ним. Не понимаю, он же сказал, чтобы я не отходила от него ни на шаг. Тогда почему он никак не реагирует на меня? В молчании мы зашли в имение через черный вход. В молчании прошлись по многим коридорам, пока не подошли к кабинету Иеракса. Там херонец соизволил оглянуться:

– Можешь идти по своим делам. Но далеко не уходи. Скоро будем стартовать.

– Ааа… – возразила было я, глядя на закрытую дверь кабинета Главы Рода.

– Я хочу поговорить с отцом наедине, – говорил он спокойно, но в глазах читалась необъяснимая усталость.

Ни злости, ни доброжелательности, ни страсти, ни разочарования – ничего не было на лице херонца. Лишь отрешенность и сдержанность.

– Ладно, – пожала я плечами и провела мужчину взглядом, пока не закрылась дверь.

Настроение мое расположилось в области плинтуса. Странным делом ощущения Зенона передавались мне. С чего бы это?

Поразмышляв немного о том, куда бы мне сейчас пойти, придумала, что первым делом я должна узнать, что с Ташей. Решила сразу проверить детскую и не прогадала. Девочка была именно там, но одна. Это немного удивило меня, поскольку я знала, что Авитала, сестра Зенона, точно была в имении.

– Ри-и-ита! – повисла на мне счастливая девочка.

Когда я обняла ее, присев на колени, заметила, что та плачет:

– Чего ты? – вытирая слезы, свела я брови домиком.

– Я думала, ты меня… бросила!!! – прерывисто ответила она, усиленно вытирая пухлыми кулачками красные глазки.

– Нет, солнышко, я тебя не бросила! Я же здесь. Просто мне нужно было с дядей Зеноном кое-куда сходить. А это было сильно далеко…

– Я думала, что ты меня… бро… броси… ла, как Авиталу ее мама… – продолжала хныкать Таша.

– Авиталу? Мама? – удивленно вскинула я брови. – Что случилось? Почему мама Авиталы бросила ее?

– Не… не… не знаю… – девочку развезло не на шутку.

Я прижала ее снова к груди и уверенно произнесла:

– Ну-ну… не плачь. Я не мама Авиталы. Я тебя не оставлю… – гладила я ее по головке.

Через несколько минут, когда она успокоилась, я отодвинула ее и заглянула в красные глазки:

– Только, Таша, послушай. Я должна тебе сказать, что не смогу быть с тобой всегда.

– Почему? – она уже взяла себя в руки, и передо мной стоял серьезный ребенок со строго собранными губками.

– Таша, ты уже большая девочка. Тебе уже пять лет и ты должна понимать, что мы сейчас с тобой находимся на другой планете, не дома.

– Я знаю, – серьезно ответила та. – И еще я знаю, что мама и папа не забыли про меня.

Я удивленно вскинула брови. Впервые Таша осмысленно говорит о своих родителях за все это время. Поэтому я со всей серьезностью отнеслась к этим словам и кивнула ей, чтобы та продолжала.

– Я знаю, что дядя Иеракс и дядя Зенон чужие. Но они добрые. Они спасли нас с того горящего корабля. Дядя Иеракс обещал, что когда придет время, то он отдаст меня папе. А пока я должна ждать и хорошо себя вести.

– Правда? Дядя Иеракс так и сказал?

– Да…

– Это хорошо. Значит, ты должна себя и дальше хорошо вести, – я отодвинула ее на расстояние вытянутой руки и окинула оценивающим взглядом. – Ты не голодная?

– Я ела только утром.

– Хорошо. Давай я отведу тебя поесть. Я тоже голодная.

Я взяла девочку за руку, и мы отправились в кухню. Там, как всегда, шумели повара. Когда я вошла, главный повар тут же подошел ко мне и спросил о том, что мы желаем. После нашего выражения желания поесть «что-нибудь», нас усадили за круглый столик и подали сытные изделия из мяса с добавлением зелени. Очень вкусно. Таша ела молча. И я тоже не имела настроения говорить. Только все следила за девочкой и думала, как же тяжело ей приходится. Однако она вела себя спокойно и не впадала в истерики, не замыкалась в себе. Мне даже стало завидно. Таша приняла все как есть и просто ждала. Почему я постоянно борюсь с сомнениями?

Ласково погладив по головке девочку, я продолжила есть.

– Вижу, у невестки ат Иеракса прекрасный аппетит, – послышался сбоку знакомый шелковый голос.

Я тут же повернулась в ту сторону. На меня смотрели знакомые ореховые глаза. Красивый статный херонец, расплывшись в сладкой улыбке, подошел ближе. Потом подвинул свободный стул и присел рядом.

– А, это вы, Амит, – вспомнила я парня.

Да и как тут не вспомнить броскую личность с хищным взглядом?

– Очень приятно, что вы не забыли меня, – медовым голосом произнес он и вытянул руку на стол.

В каждом его движении читалась хитрость альфонса.

– Невестке… – протянула я, понимая, что он назвал меня не так, как принято в обществе херонцев.

– Ведь так называют у вас эрану дома?

– Откуда такие познания? – я не могла не ответить улыбкой.

– Очень хотелось побольше узнать о вас, о вашей планете. Пришлось изрядно покопаться в голонете. Скажу, в нашей инфосети о вашей планете очень мало что написано. Как и о вашей культуре.

– И не мудрено, Земля только недавно вышла в Космос, – ответила я, положив последний кусочек мяса в рот, и покосилась на Ташу.

Та очень часто затихала, когда рядом появлялся какой-то новый человек. Так и сейчас, головка, что выглядывала из-за стола и ручка, что активно орудовала маленькой ложкой, застыли. Любопытные карие глазки глядели на чужого дядю и не двигались.

– Милое дитя, – тоже посмотрел на девочку мужчина и приятно улыбнулся ей. – Она ваша?

Я удивленно покосилась на херонца. Странный вопрос, ведь они сразу могли по запаху определить, мой это ребенок или нет. Как это сделал Иеракс при нашей первой встрече. Но я не стала на этом концентрировать внимание, следя за поведением мужчины.

– Нет, – ответила я. – Я за ней присматриваю.

В душе родилось недоверие. Что-то этот парень темнит. Чего он хочет от меня?

– Понятно, – простодушно ответил он.

Я хитро сузила глаза и спросила:

– Интересно, а что еще вам удалось узнать о землянах?

– Некоторые брачные традиции.

– Какие, например?

– Например, у вас, как и у нас, есть предбрачный договор.

– То есть?

– У вас, как и у нас, когда мужчина и женщина вступают в официальные отношения, есть испытательный срок. Если я не ошибаюсь, это называется ммм… помолвка. Тогда каждый может отказаться от брака, если ему что-то не понравилось в партнере. Не так ли?

Я напряглась. Почему он завел разговор именно об этом?

– Да, есть такое. Но это устаревшая традиция. Обычно, молодые, когда решают быть вместе, идут к юристу и вносят свои фамилии в реестр. То есть регистрируют брак. К сожалению, бывают случаи, когда, пожив вместе, они решают расстаться и разводятся.

– У вас есть разводы? – вскинул Амит брови.

– Да. А у херонцев разве нет их?

– Почему нет? – передернул он плечами. – Есть. Только это большой позор.

– Позор? Почему?

– Позор для мужчины. Это значит, что он не сумел удержать эрану.

– Удержать?

– О! Простите, я забыл, что вы не в курсе! Я говорю о третьей фазе брачных игр.

– Третьей фазе? – я удивленно вытянулась.

До этого момента я слышала только о двух фазах. Однако Амит не захотел отвечать, загадочно улыбнувшись и покосившись на Ташу, мол, это разговор не для детских ушей. Та отложила ложку возле наполовину опустевшей тарелки и тихо смотрела на незнакомого херонца. Из-за стола выглядывал только лоб да пару любопытных глаз. Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, он поведал о другом:

– У нас, херонцев, больше распространен другой обычай. В семьях херонцев есть несколько жен. Есть еще так называемые ураны, или другие жены. Они тоже входят в обряд брачных игр с мужчиной, но не имеют статуса и прав эраны. Все же дети, рожденные от них, – полноправные наследники Рода.

– Интересно, – поджала я губы и бросила взгляд на Ташу.

Та выразительно зевнула, и из-за стола выглянул нос и пара зубов из распахнутого ротика. Девочка хотела спать. Поэтому я встала и взяла Ташу за руку. Этому обстоятельству я почему-то обрадовалась, поскольку разговор с этим мужчиной напрягал, несмотря на все радушие и приветливость с его стороны.

– Спасибо за приятную компанию, но мы с Ташей должны подняться в комнату.

– Позвольте вас проводить до лестницы, – сразу же вскочил на ноги мужчина, продолжая держать на лице улыбку ловеласа.

Я лишь равнодушно пожала плечами. В голове еще мелькнула мысль, что слишком уж тот много внимания проявляет замужней женщине. Сразу вспомнила о его комментариях о помолвке. Неужели он намекал, что в курсе о наших с Зеноном отношениях?

Об этом я думала всю дорогу, молчаливо топая к лестнице. Амит тоже молчал. У перил вежливо склонился и решил продемонстрировать знание еще одной забытой земной традиции прощания с женщиной. Он поймал мою кисть и поднес к губам, легко скользнув по внешней стороне кожи. Когда он приблизился к моей ладони, его ноздри широко раздулись. Я даже не успела ничего понять, как вдруг…

Черной тенью мой горе-провожатый был сметен с места. Через секунду он уже влип в стену спиной, по пути свалив с грохотом хрупкую вазу. Придавив согнутым локтем горло парня, Зенон рвано прохрипел:

– Не смей приближаться к ней даже на метр! Тем более прикасаться! Она моя!

Грудной рык вырвался из груди моего атана. Я понимала, что от смерти прижатого к стене парня отделяло только одно движение. А тот совершенно не сопротивлялся. Сдавленный кашель сорвался с уст Амита, однако в глазах того и капли страха не мелькнуло. Только вот я испугалась не на шутку.

– Зенон, остановись! – выкрикнула я, задвигая опешившую Ташу за спину.

Потом бросилась к ним и схватила Зенона за локоть.

– Прошу тебя! – испугано взмолилась я, безуспешно пытаясь оторвать злого вепря от родственника. – Ты же его задушишь! Он не сделал ничего незаконного!

Оторвать руки мне не удалось, а вот давление Зенон ослабил, повернув в мою сторону ближайшее ухо. На его лице читалась безудержная ярость, от которой мне стало очень страшно, а в душе все похолодело. В голове мелькнула мысль, что у Зенона хватит не только силы, но и гнева, что бы убить противника.

– Умоляю! – отшагнула я, прижав пальцы к губам. – Не навреди!

Только Зенон ослабил давление, Амит резко вздохнул и насмешливо просипел:

– Она еще не твоя…

Тут же его снова придавили к стене с рыком:

– Это! Не! Твое! Дело!

Ноги Амита повисли в воздухе, а руки вцепились в защитном жесте за давящий локоть.

– Остановись немедленно! – завопила я, снова вцепившись в локоть Зенона. – Иначе я уйду от тебя!!!

На того как ушат ледяной воды вылили. Он резко повернул на меня голову и мигом отступил назад. Амит приземлился на ноги, обхватив руками шею и хрипло дыша. На лице Зенона была написана безумная ревность и нескрываемый страх. Взгляд был настолько тяжелым, что казалось, мне на голову водрузили мешок с песком. Потрясенно качая головой с глазами полными слез негодования, я прижала к груди кулак, развернулась и кинулась вверх по лестнице. По пути успела схватить перепуганную Ташу. А когда я только подбегала к началу лестницы заметила на выходе в холл Иеракса. Тот стоял с мрачным лицом и угрюмо наблюдал за инцидентом. И я поняла, что он даже не собирался вмешиваться! Что это за мир такой?!

Стремительно ворвавшись в комнату и захлопнув за Ташей дверь, я навалилась спиной на косяк и сползла вниз. Таша стояла напротив и смотрела на меня расширенными глазами. Она не плакала от испуга. Не тряслась. Не спрашивала ни о чем. Только, молча, стояла напротив и смотрела на меня. Я – на нее, обхватив руками колени.

В этот миг мне было страшно. Очень страшно. До сих пор я не осознавала, каким сильным был Зенон. И как легко он мог кого-то лишить жизни. Теперь я понимала, почему многие в имении с таким восторгом и трепетом взирали на младшего господина.

Глядя на Ташу, я понимала, что сейчас не время предаваться плохим мыслям. Девочка тоже была напугана, и ее надо было как-то успокоить и объяснить, что случилось. Поэтому я протянула руку. Она подошла и взяла ее в свои маленькие ладошки.

– Ташенька, ты испугалась? – пытаясь сдержать дрожь, спросила я.

– Почему дядя Зенон хотел побить того красивого дядю? – голос Таши был не таки испуганным, как я могла предположить.

– Милая, – привлекла я ее к себе и усадила на опущенные колени прямо там, на полу, – дядя Зенон все неправильно понял, поэтому и рассердился.

Таша села и подняла на меня даже весьма спокойные глазки.

– А что тот дядя неправильно сделал?

Когда я смотрела на удивленную Ташу, у меня на душе стало легче. Девочка не до конца поняла, что же произошло или могло произойти. Проведя ласково ладонью по теплому лобику и поправив встрепавшийся пушок челки, я постаралась спокойным голосом объяснить:

– Наверное, у херонцев не принято на прощание дамам целовать руки. Дядя Зенон подумал, что дядя Амит хочет мне сделать что-то плохое. Поэтому поспешил меня защитить.

– Он был такой злой, – надула та губки.

– Ты испугалась его злости?

– Немножко, – кивнула она.

– Не надо, крошка. Он же не тебя ругал, – прижала я ее головку к груди и продолжила гладить по волосикам. – Ты знаешь, Таша, – продолжила я рассуждать и поняла, что это меня саму успокаивает, – мы должны с тобой радоваться, что у нас есть такой сильный защитник. Мы же с тобой живем на другой планете. Здесь свои законы и правила, о которых мы ничего не знаем. Кто знает, может то, что сделал тот красивый дядя, было неправильно. Поэтому дядя Зенон и рассердился. Понимаешь меня?

– Да. Дядя Зенон – хороший дядя. Он нас защищает, – качнула она понятливо головкой и вскинула на меня сонные глазки.

– Вот и молодец, солнышко. А теперь давай ляжем спать. Ты, наверное, устала.

Она кивнула и послушно потопала на кровать. Я завернула ее, как куколку, поцеловала в лобик и легла рядом. Она заснула почти сразу же, как закрыла глазки.

А я лежала рядом и уже более спокойно размышляла. А ведь и вправду, Зенон мог не понять жеста Амита и все растолковать по-своему, по-херонски. Тем более у него крышу рвет от «затянувшейся фазы брачных игр». И злость его была направлена не на меня. А что, если этот ловелас на самом деле опасен? Я же не знаю этого обаятельного парнишу. Только его сладкий шарм и медовую улыбку.

Нельзя отодвигать из виду мое незнание херонских обычаев. И защита Зенона в самом деле мне необходима. Я слишком слаба и беззащитна в этом мире. Не зря же он постоянно мне твердит, чтобы я пряталась за него. В его мотивах я не сомневалась. И этого было уже достаточно. Через время пришло даже сожаление о словах, кинутых ему в пылу страха о том, что я брошу его.

Тут кто-то постучался в дверь. Чтобы не будить Ташу, я тихонько встала с постели и выглянула. У входа стоял Зенон. Уже спокойный и сдержанный. Заложив руки за спину, он кивнул, чтобы я вышла. Я выскользнула и неслышно прикрыла дверь. Подняла на мужчину вопросительный взгляд. Он указал глазами в сторону своей комнаты напротив и пригласил жестом войти.

Когда он затворил за собой дверь, то повернулся ко мне всем телом и произнес:

– Прости, я напугал тебя.

Я лишь моргнула в ответ, заставляя себя услышать его слова и выкинуть из головы образ ревнивого вепря из головы. Короткое время мы просто стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза. Потом он дрогнул и спросил:

– Как Таша отреагировала на это?

Я понимала, что надо объясниться и выслушать. Поэтому спокойно ответила:

– Я все ей объяснила. И я понимаю, это все результат затянутой фазы брачных игр, – я даже не ожидала от себя таких слов.

Внутри после его извинений родилось облегчение. Зенон шагнул ближе и взял мою руку, глядя прямо в глаза. Виновато улыбнулся:

– Спасибо за понимание. Это много значит для меня.

– Что сказал твой отец? Он ведь видел эту ситуацию.

– Ничего.

– Разве? Ты же мог убить Амита.

– Мог.

– И?

– Мужчины-херонцы никогда не вмешиваются в дела других, когда решается вопрос об обладании женщиной. Это негласный закон.

– Как так? В смысле. Ничего не понимаю.

– Амит попытался вмешаться в наши брачные игры. Такое принято в нашем обществе. Но бывает редко, особенно в высших слоях. В этот период никто не вправе вмешиваться.

– Даже если могут поубивать друг друга?

– Это наша природа. Пойми, пожалуйста. Когда в голове мужчины запущенны химические процессы и начаты брачные игры, мы перестаем контролировать себя. Поэтому я готов был его убить.

– Это же ужасно! – вздрогнула я, расширив потрясенно глаза.

– Прости, – он протянул руку и запустил пальцы мне в волосы. – Я, правда, на грани. Но ты не волнуйся. Я никогда не посмею причинить тебе вреда. Ты слишком ценна для меня.

Я смотрела на него из-под лба. Да, Зенон может быть агрессивным. Я это уже видела. Но его поведение всегда было объяснимым и всегда обоснованным. И эта ситуация в холле. Ведь он мог подумать все что угодно, тем более, если у них не принято, чтобы мужчина целовал женщине руку.

Подумав еще немного и посмотрев в раскаивающиеся глаза, я пришла к выводу, что не стоит произошедшее принимать в серьез. Лучше отнести его в разряд недопонимания. Поэтому коротко кивнула в знак согласия.

– Это значит, что ты не сердишься?

Я снова кивнула. Он расплылся в улыбке и порывом прижал к гуди. Да так сильно, что мне стало трудно дышать. Я закряхтела.

– Ой, прости, – он отодвинулся. – Как Таша отреагировала, когда ты нашла ее сегодня?

– Плакала, что я ее бросила. А еще она сказала, что Авиталу бросила мама. Я, если честно, не совсем поняла. Как так?

Он хмыкнул и презрительно отвернул лицо в сторону окна. На улице уже вечерело.

– Это значит, что в нашей семье начались новые проблемы.

– Мне Амит сказал, – при упоминании имени кузена, Зенон кисло скривился, – что у херонцев есть развод, когда женщина уходит от мужчины. Это так?

Зенон снова коротко кивнул.

– Еще он сказал, что часто такое бывает из-за какой-то третьей фазы брачных игр, точнее ее отсутствия. Что это значит? Я должна знать об этом? Это меня касается?

Сначала Зенон окинул меня задумчивым взглядом. Потом, молча, отступил и подошел к креслу. Сел. Упер локти в расставленные колени и посмотрел снизу вверх, поскольку я продолжала стоять недалеко от входа, где он меня оставил. Потом произнес:

– У херонцев брачные игры делятся на три фазы. Первая – это начало, то есть заигрывания. В это время женщина начинает показывать мужчине, что она согласна на связь. При этом чаще всего она ведет себя вызывающе.

– Это как?

– Обычно она показывает мимикой и жестами, что он ей не безразличен. Не важно, как. Может ухватить его за хвост, потрогать за уши, обнять, погладить по голове, дать к себе прикоснуться. Может и прямо сказать. Таким образом она привлекает к себе внимание. Если мужчина реагирует на это, начинается вторая фаза. Процесс прелюдии и сама связь. Самая интимная часть. В зависимости от вида союза, связь длится по-разному. И чем дольше, тем сильнее мужчина привязывается к женщине. А вот третья фаза может и не наступить. Все зависит от желания мужчины.

– Как она проходит?

Зенон лукаво скосил глаза и томно улыбнулся. Хмыкнул загадочно, но все-таки ответил:

– Он вступает в интимные отношения со своей женщиной в любое удобное время без намерения продлить род. На короткие периоды. Когда только она позовет его. В этот период женщина особенно уязвима и нежна. Третья фаза может длиться в зависимости от темперамента женщины и желания мужчины от одного дня до нескольких месяцев, пока не станет явной ее беременность.

Я слушала внимательно и не перебивала. Он встал с кресла и подошел, обхватив меня за предплечья:

– Третья фаза возможна только в союзе душ, – он бережно скользнул пальцами по моим волосам и ласково улыбнулся.

– А если ее нет, то есть этой последней фазы, женщина может уйти? – подняла я брови.

– Да. Мало того, имеет на это полное право и все основания.

– И даже может выбрать себе другого мужчину?

– Может. Но есть некоторые условности, – он поймал мой подбородок согнутым пальцем и заставил смотреть ему в глаза. – Ты боишься, что я не захочу тебя после второй фазы?

– Я этого не говорила…

– Глупышка, – он нежно обнял меня. – Разве ты еще не поняла?

– Что не поняла? – в его объятиях было тепло и уютно.

– Что я терплю все эти муки ради тебя. Ради того, чтобы тебе было хорошо, потому что хочу быть с тобой не только телом, но и душой.

Я поёрзала щекой по его груди, уложив руку рядом с лицом. Облегченно вздохнула и прошептала:

– Прости, я еще столько всего не знаю о ваших обычаях. Они меня иногда пугают.

– Ничего. Только, прошу тебя, не уходи. Мне больно слышать подобные слова. Верь мне. Если я обещал, что буду заботиться о тебе, значит, так и будет.

– Хорошо.

Он прижался губами к моей макушке и произнес:

– Теперь нам надо идти на итаршен. Отец уже отправился на челноке на орбитальную станцию.

– Уже надо лететь на Игры?

– Да. Но до этого мне нужно сделать еще одно дело. Ты готова?

– А как же Таша?

– О ней здесь позаботятся. Как и об Авитале.

– Хорошо, тогда пошли, – кивнула я и отодвинулась.

Он не удерживал. Через десять минут мы уже были на борту Кики.