Текст книги "Тогда спаси меня... (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

– Всякий раз по-разному, – выдохнула я.

– Основные правила.

– Для женщины очень важно довериться. Сделать это возможно тогда, когда она знает мужчину. Для этого они ходят на свидания.

– Свидания, – протянул он и опустил руки, подавшись корпусом вперед. – Как оно проходит?

– Ну… чаще всего это романтичный ужин при свечах. Можно девушку пригласить в ресторан, в кафе, погулять в парке… – закатила я глаза. – Ммм… еще они ходят в кино. Потом они проводят вместе много времени. Знакомятся с семьями друг друга. Дальше мужчина делает ей предложение и дарит красивое кольцо. Если она согласна, играют свадьбу. Потом первая брачная ночь, когда невеста отдается жениху вся без остатка…

Он слушал очень внимательно. Потом сделал вывод:

– Ты уже знакома с моими родителями. Мы гуляли вместе, ели и даже спали. Потом ты одела эрон моей семьи. Выходит, у нас все было, кроме…

– Не-не-не! – замахала я ладонями. – Не то! Это все было незапланированным!

– Значит, я должен тебя пригласить на запланированный ужин? – он резко поднялся с кресла и произнес: – Тогда я приглашаю тебя. Сегодня. Вечером. Внизу в парадной столовой. Ты согласна?

Я вытянула лицо, не зная, что ответить.

– Я зайду вечером. Будь готова, – развернулся и пошел к выходу.

– Постой! Я же ничего не ответила!

Однако он уже не слышал, затворив за собой двери. А потом у меня начался гормональный всплеск. Истерика на ровном месте. Или же так подействовал этот пате? Дальше все пошло как в тумане.

*** *** ***

Зенон закрыл дверь, повернувшись к ней лицом, и замер, упершись ладонью об обналичник. Смотрел на ручку, словно она может ответить на все его вопросы.

Эта женщина сводила его с ума. Он не знал, быть ей благодарным, или проклинать тот день, когда она переступила порог его дома. Только он видел ее нежное лицо, лучистую улыбку, рождавшуюся в глазах, ее вьющиеся каштановые волосы, обонял ее запах, ноги предательски подгибались, а руки сами тянулись к ее лицу и телу. Он не мог себя контролировать. И это дико раздражало.

Еще тогда, когда она переступила порог спортзала, Зенон знал, что появилась новая проблема. Всё, что он строил с таким трудом, рухнуло с громким звоном. Он думал, что уже почти сумел взять под свой контроль. Научился жить с болезнью. Знал, когда начинается очередной приступ и мог контролировать ситуацию. Очень помогали блокады, изобретенные Нихнероном. И еще психологические тренинги, на которые он решался целый цикл. Потом он готовился. Остервенело, фанатично готовился на Игры Крадоскарга, считая, что так он сможет возродить потоптанную гордость, вернуть честь рода, клана. Это было целью его жизни.

А потом вошла она… он унюхал ее запах, почувствовал ее тепло, дрожь ее тела, узнал ее губы на вкус и понял, что пропал. Понял, что вся эта борьба не стоит и ногтя ее мизинца. Только ради нее, ради ее улыбки, ради ее доверия и слов «Все будет хорошо, Зенон», он готов был бороться. Все остальное потеряло краски и вкус.

Досчитав до двадцати и с хлопком оторвавшись от двери, он шумно втянул воздух и немного задержал его. Должно помочь. Не помогло. Услышал ее голос: она что-то недовольно бубнила. Он снова приник к ручке и уперся лбом о дерево двери. Как же его тянуло обратно. Хотелось откинуть все ее сомнения, сломать ее земные комплексы и владеть ею всей. Но разве он мог? Только ее воля и ее желание принесет ему настоящее удовлетворение.

Стиснув с силой зубы, он все-таки оторвался от двери и пошел прочь. Дошел до кухни, где нэнэ шумно хлопотала над плитой. Она всегда любила готовить сама и делала это великолепно.

Увидев внука, она облегченно вздохнула:

– Жив! Слава всему живому!

– Я же говорил, что будет все нормально, – глядя из-под лба, буркнул Зенон и присел на грубо сплетенный табурет у кухонного дубового стола.

– Ага. Говорил. Ну и что на этот раз экспериментировали? Небось, новое ухо скоро вырастет, – бросила на внука косой взгляд Магда, помешивая варево в кастрюле.

– Нихнерон сказал, что я чист.

– Правда? – развернулась всем телом женщина и уперла в лицо внука недоверчивый взгляд.

– Да.

– Надо срочно отцу сказать! – она прижала руки к груди, а в глазах загорелась радость.

– Никому ничего пока говорить не будем, – он твердо поджал губы.

– Это почему же?

– У меня на это есть свои причины. Я еще не все узнал, а для этого не должен открываться. Тем более, Нихнерон говорил, что приступы могут повториться.

Магда озадачено свела брови.

– Это как? Ты же чист.

– Эффект «эхо».

Она понимающе качнула головой и повернулась опять к кастрюле. Что ж, она уже привыкла покрывать все делишки внука. В детстве это были мелкие шалости. Теперь это более грандиозные тайные дела.

Зенон некоторое время посидел в задумчивости, выбивая дробь по столу. Потом поднял глаза на бабушку и произнес:

– Нэнэ, я чего к тебе пришел. Сделай сегодня праздничный ужин. Только без фанатизма, – вскинул он предупредительно палец. – У нас сегодня вечером с Харитой свидание.

– Сви… что?

– Романтичный ужин. У них так на Земле начинаются брачные игры.

Магда сощурилась, иронично заметив:

– Водит она тебя за нос, тата. Хотя, не спорю, уж очень мила эта твоя Харита.

– Вот именно, что моя. И всегда будет моею. Уж не сомневайся, – серьезно глядел на Магду Зенон.

– Кто б сомневался! – вскинула она руки, забрызгав брызгами с ложки пол. – Ты же сын своего отца! Только вот чужая она, Зенон, чужая…

Зенон пристально поглядел на нее и ответил:

– Я понял одну истину, нэнэ, за эти три цикла. Да, ты тоже должна это видеть. Те, кто должен был быть мне своими, стали чужими. А чужие по рождению, стали мне своими. Даже Харита. До сих пор ни одна херонка не трогала меня. А эта землянка только одним взглядом заставила дрогнуть мое сердце. В этом мире все стало таким размытым. Особенно понятие свой-чужой…

– Это уж точно, – кивок Магды был искренним. – Ни одну херонку ты и близко не подпускал к себе, даже раньше. А эта землянка… Но, Зенон, а что думает она? Что она чувствует? Я провела с ней несколько хрономов, но так и не разгадала ее. Даже если она примет тебя, создав с тобой союз душ, будет ли она предана тебе? – вздохнула печально пожилая женщина, нагнулась над кастрюлей и попробовала на вкус варево.

Закатила глаза, определяя чего не достает. Потянулась к полке с приправами. Достала из прозрачной баночки траву, придающую остроту блюду. Добавила его в кастрюлю и продолжила:

– Ладно, будет тебе праздничный ужин. Не переживай. Все будет по первому разряду!

– Только я хочу побыть с ней наедине.

– Да поняла я, поняла, – она кинула на внука оценивающий взгляд. – Ты-то вон, весь изошелся уже. Давно она начала брачные игры?

– Несколько стандартных вращений назад.

– Бедолага. Как ты терпишь?

– У меня есть выбор?

Магда печально вздохнула и сочувствующе покачала головой.

– Где Нихнерон, нэнэ? – выпрямился на табурете Зенон и оглянулся к маленькому окну.

На дворе уже в полную силу светило солнце.

– Как где? В твоих подземельях с Герроном. Все ковыряются в твоем итаршене. Ох, доиграется этот твой ускхонг! Как же он достал меня! Точно, когда-нибудь прибью этого увертыша! Постоянно что-нибудь тащит из морозильной камеры! Нет, чтобы попросить! И эта его Лака туда же! У них в расе все такие?

– Ладно-ладно, нэнэ, не сердись, – обнял за плечи бабушку Зенон. – Я напомню Геррону, что ему осталось жить недолго, если он не научится просить у тебя что-либо из холодильника.

– Напомни-напомни, – погрозила ложкой в спину уходящему внуку Магда. – Иначе поймаю за углом и сковородкой по его квадратной голове отхожу! Чтоб неповадно было таскать мясо!

– Да ладно тебе, нэнэ! Зачем так жестоко? – схватив на выходе ватрушку, оглянулся через плечо Зенон. – Я буду к ужину. Пока.

– Ладно уже! Иди, строй свой звездолет! Мечтатель! – махнула полной рукой на прощание женщина.

Зенон же, приговорив в два укуса мучное изделие, легко порысил вниз к выходу на энергомост к своей тайной верфи. Там на стапелях его новенький космический корабль класса «Е», или итаршен, проходил последний технический осмотр.

Шагая по знакомому до каждого булыжника пути в сторону скрытого грота, не видного почти ни с какой стороны, Зенон невольно вернулся в мыслях к своей эране. В последнее время он просто не мог не думать о ней.

Еще несколько стандартных вращений планеты назад он считал ее подсадной уткой. Подозревал, что в ее появлении как-то замешана Маланта, которая хотела узнать о его планах. Мачеху Зенон уже давно вычислил. Раскрыл и то, что все это время она травила его, и болезнь эта не случайна – работала ей на руку. Благодаря болезни, теперь для нее нет соперника на место Главы Рода. Одновременно и руки от крови чисты. Не в чем ее упрекнуть. Даже не подступиться. Да вот доказательств почти нет, чтобы к отцу прийти и обвинить его эрану. Ведь это важный момент, поскольку обвинение близкого требовало неопровержимых доказательств.

Он даже думал, что именно Маланта, а не отец, решила подложить под него женщину и контролировать его. В отце Зенон не сомневался. Что тот искренне и по-отцовски за него переживает и пытается помочь. Но его эрана, змея пещерная, за глазами атана плетет искусную паутину интриг. Эта способность ей передалась по наследству. У нее в стае многие такие. Поэтому и думал, что Харита – ее осведомитель.

Только вот когда она выпила, не подумав, лекарство и ее всю долго лихорадило, понял, что землянка в интригах мачехи не участвует. Что говорит правду. Мало того, появление Хариты не то, что пошло именно ему на руку и действительно помогло, но и вызвало в душе, давно окаменевшей, горячие чувства. Его сердце дрогнуло. Душа свернулась и развернулась. Разум помутился. Желая вернуть осколки разума, он убедил себя в том, что она стала залогом и пропуском на Игры. Он был почти уверен, что отец разрешил ему участвовать только потому, что верил, что землянка ему поможет.

Харита нужна ему. Очень нужна. Он не смог этого не признать. Поэтому он ни в коем случае не отпустит ее, даже если она захочет уйти.

Перед ним возникла дверь из агротерекса, сделанного из особого высокопрочного сплава металлов, найденных только на Керкире. Его прочность превышает прочности многих известных металлов в Галактике.

Набрав код и приложив ладонь к сканеру, открыл вход и вошел внутрь. Замер на небольшой решетчатой площадке, огражденной невысокими перилами, и с одобрением посмотрел на уже почти завершенный итаршен. Тот стоял на едва заметных подпорках. Вокруг туда-сюда сновали рабочие-дроиды, похожие на многоногих крабов. На небольшом помосте над кораблем, склонившись над планшетом, стоял ускхонг. Нахмурив недовольно лоб, он листал на экране данные и что-то возмущенно ворчал себе под нос.

Став позади и заложив по привычке за спину руки, Зенон негромко спросил:

– Как продвигаются дела?

Глядя на корабль, он подумал о том, как когда-то придумал дизайн итаршена и некоторые его технические особенности. Ромбовидный корабль с острым, как игла, носом, блестел стальным блеском в свете неярких люминесцентных светильников, разбросанных по всей поверхности пещеры.

– А! Это ты! Пришел, – не отрывая взгляда с экрана планшета, пробурчал Геррон. – Дела у нас ничего так, продвигаются. Сейчас проглядываю данные последней техпроверки. Просмотрел дюзы, гипердвигатель, рулевую, тактическую системы. Все в норме. Я тут подправил кое-что в маневровых двигателях, так что сможем выдавить из него даже шесть узлов! Неплохо для такой малютки, не правда ли? – самодовольно выпятил грудь ускхонг. – Думаю, надо еще кое-где с жизнеобеспечением повозиться. Система воздухоотдачи барахлит. Но это мелочи. И еще… нужны пара инжекторов к гиперу. Дополнительные. Двигатель новый, не проверенный. В работе все может быть, сам знаешь. Еще просмотрел охладительную систему, тоже все в норме. Вот. А только что копался в схеме управления навигации. Что-то шалит. Туда Нихнерон полез. Роется в сенсорах. Говорит, надо откалибровать лучше. О! Уже сделал! – он указал подбородком на вышедшего из шлюза лаллана.

Тот, вытирая руки о некогда белую тряпку, храня на лице угрюмую сосредоточенность, неспешно поднялся по лестнице.

– Ну? Как ты? – с видом заботливого врача, спросил подошедший херонца.

– Нормально. Что делал?

– О! – вставил свои пять копеек ускхонг. – А я и не туда! Как сыворотка? Помогла?

Лаллан лишь кивнул Геррону в ответ и повернул взгляд к Зенону:

– Сенсоры откалибровал.

– Они были неточны?

– Я сделал их более чувствительными. Час назад я просмотрел Игровую Трассу и…

– Она уже есть в сети? Почему я не видел ее? – возмутился ускхонг.

– Да, есть. Скажу, нелегкое даже для бывалых корабликов будет испытание. Наша машина еще не проверена в ходу. Мало ли что может быть.

– Что там? Я еще не смотрел Трассу, – дернул вопросительно подбородком Зенон.

– От орбитальной станции со старта до астероидного пояса еще более-менее сносно. Справимся. А вот в самом астероидном поясе придется попотеть. На каждом завороте беспилотники, так что капсулы будет найти нелегко. С нашими сенсорами по большей части мы бы тыкались наугад и точно напоремся на проблемы. Геррон, что там с генераторами щитов? – лаллан, закинув локоть на перила и расслаблено скрестив ноги, повернулся лицом к ускхонгу.

– Я адаптировал щиты на термоионные выбросы. Слышал на астероидах того пояса иногда такое происходит.

– Отрегулируй на средний уровень. Ты не забыл, что беспилотники умеют стрелять?

– Учту, – кивнул Геррон.

– Просмотрел плазменные коллекторы?

– Нет еще, – сморщил нос ускхонг. – Только собрался.

Зенон, опершись о перила локтями и вытянув ноги вперед, любовался тем, как друзья самозабвенно отдались работе. Поглощенные проверкой основных систем корабля, они еще не ощутили в полной мере всей близости испытания на прочность их детища. Херонец втайне называл его Кики, что на межгалактическом значило «кроха». Корабль, и вправду, сравнительно с другими, был маловатым и по размерам приближался к крупным истребителям. Но начинка его не уступала эсминцу. Даже турельная установка имелась В-класса.

– Да чтоб тебя!!! Достали уже! Суют свои клешни, куда попало! Геррон! Убери сейчас же своих прихлебателей, иначе я за себя не ручаюсь! – послышалось снизу бранное громкое бурчание знакомого женского контральто.

Все обернулись к источнику трансляции. Из-под брюха корабля выпала на пятую точку Эснора. Девушка, принадлежащая к расе хучуора, походила на земную лисицу. Огромные уши, острый нос, рыжий короткий пушок, покрывающий все тело и пышная огненно-рыжая шевелюра ровным водопадом ложилась на спину почти до самых бедер. Осиная талия казалась почти неестественной в сочетании с крутыми бедрами и пышной грудью.

Посылая изощренные эпитеты в адрес дроидов-ремонтников, она поднялась на ноги и по мужицки зашагала в сторону смотровой площадки. Ее встретили три пары недоуменных глаз.

– О! Привет, Зенон! – подняла она тонкую ладонь. – Слушай, Геррон, ну, нельзя ли пока отключить этих долбанных дроидов? Этот раскоряка в своих изысканиях ущипнул меня за филейное место! Сколько мне это еще терпеть?! Я тут проверяю защитные панели основных кабелей, а тут… эта оказия с клешнями! – ее грудной густой голос эхом отлетал от сводов пещеры, создавая эффект резонанса. – Ну, чес слово! Будь другом, угомони их, Герроночка!

Ускхонг хрюкнул, пытаясь сдержать регот. От усилий у него даже уши покраснели. Лаллан лишь добродушно улыбнулся. Зенон соорудил насмешливую улыбку и тоже силился от всей души не засмеяться.

– Ага! Смешно вам, значит! – Эснора сложила руки на груди. – Смейтесь-смейтесь! Сейчас парочку покалечу сгоряча, посмотрим, как потом будете смеяться.

Угроза была воспринята всерьез. Вообще, девушка была очень серьезной, и шутить с ней мало кто себе позволял. Даже Зенон побаивался. Если ее разозлить, что было сделать достаточно легко, то мало не покажется. Геррон, осознав всю непреклонность девичьего заверения, быстро понажимал нужные команды на планшете и дроиды замерли.

– То-то же! – вызывающе кивнула хучуора и повернулась назад. – Я справлюсь через час! – и уже через минуту была снова внутри брюха корабля.

Проведя девушку задумчивой усмешкой, Нихнерон повернулся к херонцу:

– Кстати, Зенон, пока вспомнил. Читал условия участия в Играх.

– Что там?

– В экипаже должно быть пять членов: техник, пилот, навигатор, капитан и офицер по тактике. Иначе на первом же этапе развернут.

– Вот как? – в раздумьях выдвинул челюсть Зенон.

– Что будем делать? Нам нужен офицер по тактике. Я бы мог, но я буду занят навигацией.

Зенон глубоко задумался. Развернулся лицом к итаршену и на время ушел в себя. Выходит, если они сейчас не найдут пятого члена экипажа, все их старания окажутся напрасными. А кто мог согласиться к ним присоединиться? К такому разношерстному экипажу? Их положение крайне сложное уже с самого начала. И кто доверится такому капитану, как Зенон? Нихнерон, Геррон и Эснора были проверенными людьми, и доверяли ему безоговорочно, даже зная, что он болен. Всех он однажды вытащил из лап смерти и каждый из них обязан ему жизнью. Но другие? Как можно найти за такой короткий промежуток времени подходящего члена экипажа?

– В принципе… – начал размышлять вслух Нихнерон, – в правилах строгого оговора нет, что все члены должны быть обязательно специалистами своего дела. Поэтому может подойти любой. Я могу выполнять роль и техника. Тогда Эснора может сесть за тактическую систему ударных установок…

– Геррон, может, твою Лаку возьмем? – лаллан посмотрел на ускхонга.

– Ты чё?! – выпучил тот возмущенно глаза. – Она только как один оборот луны назад родила! Нет! Ни за что!

– Ладно, – пожал плечами Нихнерон, – тогда подойдет и Магда. В принципе, неплохой вариант. Будет кому нам обеды готовить, – иронично усмехнулся лаллан.

– Ага, по быстрому сейчас камбуз доделаем, и пусть пампушки себе печет, – ехидно оскалился коротышка. – Ничего лучше не мог придумать?

Геррон спрыснул и с осторожностью покосился на херонца.

– С нами полетит Харита, – наконец, зашевелился тот, не сводя взгляд с итаршена.

– Твоя эрана? – вскинул брови лаллан. – Магда больше подходит.

– Это та землянка? Чего это ты так о землянах? – расставил руки ускхонг. – Я, например, очень даже высокого мнения о них. Кстати, они довольно меткие и хорошие на реакцию. Она неплохо подходит.

– Геррон, ты же видел ее. Она никогда не проходила особой подготовки. Для землян это важная часть. Их нельзя выпускать в космос без нужных знаний…

– Я за нее отвечаю, – оборвал возмущения лаллана Зенон. – Она летит. Это не обсуждается.

– Она хоть что-нибудь об Играх знает? Она когда-нибудь была в рубке управления космическим кораблем? И вообще, захочет ли? – не успокаивался Нихнерон.

– Это моя проблема. Ваша – вывести в ближайшее время итаршен в космос, – мрачно отрезал херонец и повернулся к собеседникам.

– В этом не сомневайся. Не сегодня, завтра мы уже будем готовы. Только дейтерий для гипера достань и всё, – закивал Геррон.

– Завтра будет, – раздраженно хлопнул по перилам ладонью Зенон. – Ладно, работайте. Я ушел.

– Давай.

– До встречи.

*** *** ***

Сплю. Крепко сплю. Что-то рядом колыхнулось. Кто-то усилено топчется рядом по постели. Таша? Открываю медленно веки. На меня смотрят большие глаза. Точно не ташины. Сон? Моргнула. Не исчезли. Еще раз. Ничего не меняется. Теперь они тепло улыбаются.

– Уже смеркает. Время ужина.

Знакомый голос. Медленно, верхом на черепахе, долезло понимание, что меня хотят разбудить.

– Ужин? Какой ужин? – это явно не мой голос.

Столько хрипа! Меня неспешно всасывало в реальность.

– Просыпайся. Мы же днем договорились, что сегодня вечером у нас романтичный ужин, – до боли знакомое мужское лицо приветливо улыбнулось. – У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться.

Он встал и показал себя издалека. Я прищурилась, всматриваясь в силуэт мужчины. Высокий, статный, широкогрудый. Тут у него позади вильнул черный мохнатый хвост. Хвост. Хвост… Это херонец! Зенон!!! Точно! Ужин. Меня совсем вырубило. Я резко села в постели.

– Йой! – схватилась я за голову.

В черепной коробке шумел Ниагарский водопад. Тем временем, рядом темнокожие аборигены танцевали какую-то тумбу-юмбу под бой барабанов. Недалеко от них рокеры устроили концерт. Сверху сыпались звезды, и кружился снегопад. Что я пила??? Хуже, чем с бодуна.

– Ойой! – продолжая держаться за голову, простонала я. – Моя голова! Она сейчас разлетится на мелкие осколки.

В довершение резко затошнило.

– Что? – Зенон сел напротив и заглянул мне в лицо.

– Моя голова…

– Болит?

– Чем ты меня поил днем?

– Жута заварила специально для тебя тонизирующий пате. Чай, по-вашему. Тебе плохо?

– Не то слово. Такое ощущение, что все блохи мира на голове чечетку выплясывают на свадьбе у дикарей из ледникового периода возле растаявшего водопада…

Смотрю по лицу Зенона – не понял. Я отмахнулась, пытаясь спустить ноги с кровати. Кстати, а как я сюда забралась? Помню, как Зенон ушел. Как возмущалась, помню. Истерику помню. Но я сидела на кресле, это точно. А потом что? И в чем это я одета? Да еще и задом наперед… на три размера больше… с ума сойти!

Все так же держась за голову, встала и неровной походкой повиляла в сторону санузла.

– Я в ванную, – бросила я через плечо и исчезла в смежной комнате.

За дверью раздался голос:

– Я схожу в лабораторию и поищу что-нибудь обезболивающее.

– Только не этот… пате… – ответила я и пожалела, что сказала так громко.

Рокеры в моей голове ударили по струнам басгитары и запели тяжелый рок. Блохи разбежались. Аборигены Ниагарского водопада ускорили свой дикий танец. Бух! Бух! По вискам. Через секунду я уже обнимала унитаз.

После освобождения желудка стало легче. Рок-концерт закончился. Даже в глазах просветлело. Теперь можно привести себя в порядок и, наконец, снять эту чудо-распашенку. Где я ее выкопала?

Когда я освеженная вышла в комнату, меня уже ждали с водой и какой-то капсулой в руках.

– На. Выпей. Поможет.

– Откуда знаешь, – недоверчиво сощурилась я. – У вас другая раса. А может, мне, землянке, не поможет…

– Пей уже, – закатил очи горе Зенон.

Не отрывая подозрительного взгляда, я все-таки приняла предложенную пилюлю. Может, и поможет. Левой протянула назад чашку, а правой рукой продолжаю поддерживать голову. После унитаза полегчало, но не настолько, чтобы опускать руки. В прямом смысле.

Зенон принял чашку и улыбнулся.

– Чего лыбишся? Посмотрю я на тебя, когда у тебя будет голова болеть, – ощерилась я и плюхнулась на край постели.

– Я не с твоей головной боли, а с твоего вида.

– Какого вида? – опустила я взгляд вниз.

Вроде банный халат нормально сидит на мне.

– С твоих волос, – указал взглядом на мою голову Зенон.

Я поднялась и подошла к большому зеркалу, закрепленному на дверце громоздкого платяного шкафа, стоявшего в углу комнаты. И действительно, у меня на голове царил порядок лентяя. Механически поднесла руки к голове и запустила в мокрые волосы две пятерни, желая хоть как-то их уложить.

– Держи. Это поможет лучше, – протянул Зенон нормальную расческу.

Я приняла от него предмет и снова подумала о том, как же мир херонцев похож на земной. Тут даже расчески такие, как на Земле!

– И одень, пожалуйста, вот это платье, – указал он на лежащее на кресле черное длинное платье с нитью похожей на люрекс. – Это мамино. Она одевала его всего два раза на приемы, после того как родила сестру. Думаю, оно тебе подойдет… – оценивающим взглядом окинул он мою фигуру.

Он стоял слишком близко, чтобы я могла сосредоточиться на разгребании чуда сеновала на голове. Боль в голове начала отступать, уступая место слабости и рассеянности.

– Тебе помочь? – спросил он, наблюдая, как я вяло тягаю по своей гриве гребешок.

Потом, не услышав внятного ответа, он забрал у меня расческу и принялся чесать мои волосы сам. Я лишь уронила руки вдоль тела и тупенько уставилась на наше отражение. Было странно для меня наблюдать за тем, с какой осторожностью и милованием мужчина расчесывает женские волосы. Это ему действительно приносило удовольствие.

Чесал-чесал, как вдруг резко отстранился и отшагнул назад. Бросил на кровать гребешок и сдержанно произнес:

– Когда переоденешься, выходи. Я буду ждать тебя за дверью, – его ноздри затрепетали, а глаза смотрели на мою шею с большим нескрываемым желанием.

Будучи женщиной, я легко догадалась о его мыслях. Сжав с силой кулаки, Зенон сделал движение головы, подобное чиху, и быстро поспешил к выходу. Мне только и оставалось в замешательстве следить за его движениями. У двери он на миг задержался, повернув голову вполоборота, и сказал:

– Я жду. Поспеши.

Я минуту, молча, смотрела на закрытую дверь. Принесенная Зеноном пилюля головную боль сняла, оставив там звонкую пустоту. Соображала туго и через раз.

Расправив влажные волосы, спадавшие легкими кудрями до лопаток, я скинула халат и быстро одела вечернее платье. Посмотрела на себя в отражение. Осталась довольной. Приятный на ощупь иссиня-черный материал, мягкими контурами подчеркивал все линии моей фигуры и тяжелыми фалдами спадал от линии колен до самого низа в стиле юбки годе. Это, на первый взгляд, удивительно простое по покрою плате вмиг превращало меня из простой Золушки в модель мирового уровня. Да еще и влажные волосы спадали на полуобнаженные плечи.

Скользнув ладонями от груди к бедрам, я убедилась в реальности видения. Поднесла пальцы к неглубокому декольте и подумала, что для совершенства образа не хватает только колье из бриллиантов.

Поглядела еще минуту на себя. Глубоко вздохнула и поправила к выходу.

Зенон действительно стоял у дверей, упершись спиной о стену и скрестив руки на груди. Когда я вышла, он смерил меня оценивающим взглядом и расплылся в довольной улыбке.

– Ты очень красивая, – тепло произнес он и сделал жест в сторону, приглашая идти первой. – Стол уже накрыт. Идем.

Зардевшись от комплимента, я послушно пошла в указанном направлении. Ни одна женщина в Галактике так и не смогла отказаться от слабости к комплиментам. Уши навсегда останутся путем к ее сердцу.

Столовую я не узнала. Она кардинально преобразилась. За окнами, занавешенными паутинообразными гардинами, серело вечернее небо. Кое-где уже мерцали слабые искры ближайших звезд. Приглушенно освещали помещение светильники в виде старинных факелов на каменной стене. На огромном дубовом столе, накрытом бардовой скатертью, красовались два канделябра с семью свечами в каждой. И где они их откопали?

Стол был накрыт на две персоны. На больших белоснежных фарфоровых блюдах лежали две запеченных птицы, от которых исходил пряный аромат. Были салатницы, тарелки с десертом и графины с вином. Салфетки, столовые приборы, бокалы – все как в роскошных ресторанах. Право! Магда просто кудесница!

– Мы правильно сделали? – косясь на мое лицо с лукавой улыбкой, спросил Зенон. – Так оформляют у вас в заведениях общественного питания с повышенным классом обслуживания?

Я лишь кивнула, сделав трогательным выражение лица. Я никогда еще не была в ресторанах. Даже папа мог позволить только недорогое кафе.

– Осталось только тихую музыку включить, и будет как в лучших домах Парижа! – восхищенно произнесла я.

– Сейчас оформим, – весело ответил херонец, азартно потерев ладони, и быстро куда-то исчез.

Я провела его удивленным взглядом. Все ради каприза женщины! Неужели у херонцев тоже так бывает? Не сказала бы по их суровому виду.

Через минуту откуда-то сверху полилась приятная тихая мелодия. Звуки отдаленно напоминали скрипку, саксофон и там-тамы, перемежаясь в проигрышах с флейтой. Еще через минуту Зенон опять возник в столовой.

– Ну, как? Музыка не раздражает?

– Очень красивая… – умиленно улыбнулась ему я.

– Это один из наших классиков. Я сравнил. У вас тоже, на Земле, есть подобные произведения.

– Ты даже это успел сделать? Как мило!

Выдвигая стул, Зенон пригласил меня сесть. Затем, садясь напротив, спросил:

– Мило – это похвала? Ты довольна?

– Очень!

Он самодовольно растянул губы. Так улыбаются мужчины, когда видят, что сделали все правильно и женщина идет прямо в его руки.

– Скажи, как проходят ваши свидания? – беря в руки столовые приборы, спросил он.

– Не знаю… – опустила я смущенно глаза. – Я видела только в фильмах.

Зенон удивленно вскинул брови.

– Я первый раз на свидании… – призналась я.

Он недоуменно хмыкнул.

– Наверное, на них можно говорить обо всем, что интересно друг другу. Может, можно спросить о чем-то… – пожала я плечами, пытаясь насыпать салат себе в тарелку.

Выходило не очень. Пару раз промазала. Руки непослушно дрожали. Я волновалась, как на экзамене. Спрашивается, почему? До этого мы кушали, и все было нормально? Может, влияет приглушенный свет? Или запах пряностей? Или аромат хвоеподобных растений возле окна?

– Тогда можно, я спрошу? – Зенон совсем по хищному откусил кусок крыла зажаренной птицы.

– Спрашивай, – кивнула и спрятала взгляд в ложке с салатом.

– Расскажи о своей семье. Ты обо мне знаешь все, практически. Я же почти ничего.

Я рассеяно пожала плечами, отведя в сторону глаза.

– А здесь и рассказывать особо нечего… Я сирота. Родилась в бедной семье. Папа меня очень любил. Маму я почти не помню. Она умерла, когда мне было четыре, от какой-то странной болезни. Так папа сказал. А папа воспитывал меня до восьми лет. Он водил меня в зоопарки, кафе. По выходным возил к бабушке. Потом мы ехали отдыхать на один курорт на Земле, и попали в автокатастрофу. Папа умер на месте, а я получила черепно-мозговую травму и перелом руки. Когда выписали из больницы, меня забрала к себе бабушка Катя. Я пожила у нее три года, пока она не попала надолго в больницу. Ей сделали операцию на позвоночнике, и она долго лежала на реабилитации. Поэтому пришлось меня отдать в интернат при гимназии. Приезжала к ней только на выходных. Потом поступила в Киеве в колледж на специальность секретаря-референта. В общем, все… ничего интересного.

– А как ты попала в космос?

Я стала рассказывать свою историю вплоть до того момента, как переступила порог имения Эгор. Зенон же рассказал о своем детстве, когда он изощрялся на шалости и доводил маму и отца до белого каления. Я смеялась. Смеялась громко и от всей души. Это его лишь раззадоривало, и он продолжал доставать из памяти просто невероятно смешные истории, будто им не было конца. В итоге, обстановка напряжения сменилась теплой семейной атмосферой. Его непринужденная манера рассказывать, подбирать слова, шутить с серьезным выражением лица действовала мощнее любого афродизиака. Меня потянуло к нему с мощной силой. А хмельной туман вина растопил мой лед застенчивости.

Разговор медленно дошел до Игр Крадоскарга.