Текст книги "Откуда счет ступеням (ЛП)"
Автор книги: emungere
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
–Будешь с молоком? У меня нет сахара.
–Да, пожалуйста.
Они пили кофе в молчании. Строго говоря, вкус был ужасен, но Уилл еще в двенадцать лет пристрастился тайком пить сваренный отцом напиток, и когда речь заходила о кофе, в его воображении сразу представлялась коричневая мутная жидкость с терпким, горьким привкусом.
Футболка неприятно прилипла к спине. Уилла так и подмывало дотянуться до раны, чтобы оценить ущерб – ему показалось, что кровавых разводов в этот раз стало больше.
–Хорошо, – наконец, согласился он. – Бинты в ванной.
Кейд намочил его футболку, чтобы присохшая кровь не потревожила швы. Уилл стащил ее через голову, и тут же потянулся к спине потрогать неровный рубец.
–Все не так плохо, – сказал Кейд преувеличенно бодрым тоном, который часто использовали парамедики.
Уиллу вовсе не нравилось, что кто-то посторонний будет трогать его рану. Ему казалось, что метку, оставшуюся на память о скальпеле Ганнибала, нужно тщательно ограждать от чужих глаз. Кейд, конечно, спишет его нервозность на пережитую травму. Может быть, отчасти так и есть.
–Останется шрам? – у Уилла не было возможности спросить об этом, когда ему обрабатывали рану. Тогда он едва понимал, чего от него хотят суетившиеся вокруг парамедики.
–Трудно сказать. У разных людей раны затягиваются по-разному. Чем она нанесена, скальпелем?
Уилл кивнул.
–Края раны очень аккуратные. Шрам если и останется, то малозаметный. А вы бы хотели, чтобы он остался?
Уилл заметно напрягся.
–Почему ты думаешь, что мне бы этого хотелось?
–Некоторые люди хотят иметь метку на память о том, что произошло с ними. Чтобы испытания, выпавшие на их долю, нашли какое-то внешнее выражение.
Уилл с преувеличенным вниманием рассматривал облицованные плиткой стены ванной.
–А что если я хочу? Чтобы шрам остался.
–Если вы и впредь будете резко отрывать присохшую ткань от швов и тревожить рану, то заживать будет долго, и шрам останется неровный. А это что – неужели секстант?
–Да. Разве в армии до сих пор обучают навигации по звездам?
–Этому перестали учить лет за десять до того, как я пришел в корпус. Это и к лучшему. Слишком много расчетов для моих средних математических способностей.
–Ты преувеличиваешь их сложность, – Уилл повел плечами и ощутил, как свеженаложенная эластичная повязка стягивает кожу. – Чего хотел Джек?
Последовала смущенная пауза. Уилл покосился на Кейда через плечо.
–Мне не следовало бы этого знать.
–Но?
–Пришло письмо. От Лектера, адресовано вам. Я слышал, как агент Кроуфорд и доктор Блум обсуждали это перед тем, как войти в кабинет.
–Еще Джек считает, что ты абсолютно неамбициозен.
Кейд стоял, сцепив руки за спиной. Он выглядел совсем юным, застигнутым врасплох словами Уилла и отчаянно этого смущавшимся.
–Не волнуйся. Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой.
Это была чужая фраза, так же, как и улыбка, заигравшая вдруг на губах. Уилл как наяву услышал голос Ганнибала, шептавший ему на ухо указания – что сказать и что сделать, – которым он послушно подчинялся.
И это сработало. Кейд улыбнулся, приняв слова Уилла за шутку.
–Конечно, сэр.
И вышел из ванной, деликатно предоставив ему возможность одеться в одиночестве.
***
Конечно, подержать письмо в руках Уиллу не дали, оно было запаяно в прозрачный пакет для сбора улик. Но даже сквозь пластик ощущался неожиданно ощутимый вес бумаги и ее шероховатая неровная структура. Цвет тоже был странный – не белый, не желтый, а светло-коричневый, исперещенный пятнами. Текст был написан ровным элегантным почерком Ганнибала:
Дорогой Уилл!
Грядет наша с тобой годовщина. Встретимся в твоих ночных кошмарах.
Искренне твой,
Ганнибал Лектер.
Уилл перечитал его дважды, прежде чем положить обратно на стол Джеку. Фраза про кошмары, безусловно, намекала на заброшенную психиатрическую клинику, но если Ганнибал хотел устроить их встречу, – непонятно, зачем эта туманная отсылка к какой-то годовщине.
–Никакой годовщины в помине нет. Я знаю его меньше года.
–Может быть, имеется в виду не буквальный смысл? – предположила Алана. – Шесть месяцев? Когда именно вы познакомились?
–Он всегда очень точен в формулировках. Он бы не писал о годовщине, если бы имел в виду что-то другое.
–Меня не интересует, что он имел в виду, – заявил Джек. – Меня интересует, что он собирается делать. Это угроза? Тебе нужно выделить охрану?
–Это не угроза, – Уилл опять взял в руки письмо. Странная бумага не давала ему покоя. – Что это за материал?
Джек и Алана переглянулись.
–Это человеческая кожа, верно ведь? – подал голос Кейд. Все это время он тихо стоял за стулом Уилла, чем причинял последнему немалый дискомфорт. Уилл взглянул на него снизу вверх. Кейд выглядел не столько подавленным, сколько озадаченным, словно никак не мог взять в толк, зачем кому-то понадобилось использовать человеческую кожу для подобных целей. Если догадки Уилла насчет него были верны, то воображение юного агента находилось пока в зачаточном состоянии.
–Это кожа, – подтвердил Джек. – Мы пока не можем сказать точно, чья именно.
–Альфреда Реннера, – сказал Уилл. – Он был жертвой первого убийства Чесапикского Потрошителя, к расследованию которого подключили меня. Это было пять лет назад – вернее, будет пять лет в следующем месяце. Лектер снял кожу с его бедра, если мне не изменяет память.
Джек вздохнул.
–Хорошо, будем искать совпадения ДНК. Ты уверен, что это не угроза?
–Он не хочет причинить мне вред.
–Он уже причинил тебе вред, – тихо сказала Алана. – Вред, от которого большинство обычных людей никогда не смогли бы оправиться.
–Учитывая твои слова, тот факт, что я не нормальный человек, наконец-то должен вас успокоить, – Уилл отмахнулся от протестов, готовых последовать за этими словами. – Он не хочет убивать меня. У него была для этого масса возможностей.
–Лично мне его намерения достаточно ясны, – подытожил Джек. – Он вынужден скрываться, но по-прежнему хочет держать тебя на коротком поводке, поэтому и продолжает свои игры.
Он решительно наставил палец на Уилла.
–Не поддавайся на его уловки.
–Он всегда стремился держать меня на коротком поводке, Джек, чем ближе, тем лучше. Кстати, хоть память меня иногда подводит, но разве у нас не было разговора о том, что ты не будешь привлекать меня к расследованию дела Ганнибала Лектера?
–Я не привлекаю. И не собираюсь. Просто есть кое-какие материалы, на которые ты мог бы взглянуть.
–Уже? – сердце Уилла рухнуло в желудок.
А он-то мысленно представлял, как покупает собакам корм, забирает их из дома Аланы и выпускает на прогулку, наконец-то позволив им и себе вволю побегать в полях.
–Это не займет много времени, – уверил его Джек тоном, который явно считал успокаивающим. – Пусть агент Кейд поедет с тобой. Как мы и говорили, тебе пока лучше не ездить без сопровождения.
–Это далеко?
–Доберетесь меньше, чем за два часа.
Уилл устало потер глаза. А ведь он хорошо выспался и утром совсем не ощущал усталости, а сейчас вдруг почувствовал себя так, словно ночью не спал вообще.
–Хорошо, едем.
***
Солнечный свет просачивался на поляну сквозь молодую зеленую листву. На поляне дымился выжженный круг, в центре которого были грудой свалены обугленные ветки. Сильно пахло жареным мясом, и Уилл вдруг почувствовал, насколько проголодался. Судя по тщательно скрываемому унынию на лицах местных полицейских и федеральных агентов, не он один.
Труп находился прямо в центре прогоревшего костра, частично прикрытый ветками. Конечности были раскинуты в разные стороны, а все тело было покрыто какой-то белой, твердой коркой. Кейд уставился на него так, словно труп в любой момент мог открыть глаза и заговорить с ним.
Уилл прислонился спиной к дереву и решил игнорировать их обоих. У него было, над чем поразмыслить.
Написать письмо на коже Реннера было слишком прямолинейно. Это явно и неоспоримо указывало на Ганнибала, и давало Уиллу возможность без колебаний рассказать давнюю историю о преступлении Чесапикского Потрошителя Джеку. Любой мог бы поднять дело Реннера и уточнить дату, с которой Уилл официально был привлечен к расследованию. Нет, тут что-то другое, более личное.
Например, секстант, принесенный к нему в дом Ганнибалом (больше некому), был глубоко личной вещью. Он использовался для навигации, для вычисления градуса угла между двумя объектами. Двумя людьми. Нет, он и так уже знал место предполагаемой встречи. Ему нужно только правильно вычислить ее время.
–Грэм! Эй, сюда!
Уилл повернул голову влево и увидел Фредди Лаундс, нетерпеливо переминавшейся за ограждающей лентой. На ее запястье красовалась синяя шина, гармонировавшая по цвету с блузкой. Против воли поддавшись любопытству, Уилл подошел к ней.
Фредди кивнула на Кейда.
– Это тот паренек, которого ты вырубил, чтобы сбежать из психбольницы?
Уилл закатил глаза и ничего не ответил.
–Я слышала, что Департамент государственного обвинения не станет возобновлять судебное преследование. Как думаешь, они правильно поступают? Должна ли наша система правосудия идти на поводу у влиятельных столпов общества?
На этот раз удержаться от резкой отповеди оказалось не так просто. Но, кажется, Фредди и не ждала ответа.
–Я пишу книгу, – сказала она. – И была бы не против твоего сотрудничества.
Он должен был догадаться. Впрочем, она все равно напишет свою книгу – с его участием или без него.
–Пятьдесят процентов. Которые пойдут на счет семьям охранников Балтиморской клиники для невменяемых преступников.
–Пятьдесят! Но я ведь делаю всю основную работу!
–А разве мое имя на обложке не привлечет интерес потенциальных читателей и не скажется на объемах продаж?
Фредди некоторое время сверлила его тяжелым взглядом.
–Ты в самом деле считаешь меня психопаткой?
–А тебе не все равно, что я думаю на этот счет?
–Нет. Ладно, согласна на твои условия. Пятьдесят процентов.
–И никаких фраз вроде «Ганнибал-каннибал» в тексте.
–Я хотела использовать ее в качестве названия!
–Это не обсуждается.
Фредди поджала губы.
–Хорошо.
Теперь она хищно смотрела на подходившего Кейда, и Уилл мог поклясться, что будь она собакой, сейчас непременно встала бы в стойку и подняла уши торчком.
–Сэр, они считают, что это глина…
Уилл перебил его, бесцеремонно вскидывая руку.
–Это мисс Лаундс, ведет блог Таттлкрайм.
Лаундс одарила его победной улыбкой и протянула руку Кейду.
–Дениэл Кейд, верно? Приятно познакомиться. Как работается с человеком, который совсем недавно совершил на вас нападение?
–Приятно познакомиться, мэм. Вы здесь, чтобы поблагодарить агента Грэма? Я слышал, он спас вам жизнь.
–Он это серьезно? – спросила Фредди, поворачиваясь к Уиллу.
–Более чем.
–Ничего себе! А он милый. Мне нужно идти, – она отсалютовала им обоим и уже сделала несколько шагов к дороге, как вдруг приостановилась.
–Грэм, ты заметил, что твой секстант почему-то выставлен на двадцать градусов?
–Неужели? – с каменным лицом поинтересовался Уилл.
–И это все? Раньше с тобой было веселее.
Фредди отбросила с лица прядь волос и зашагала к дороге. Кейд молча смотрел ей вслед.
–Пожалуйста, скажи, что не пялишься на задницу Фредди Лаундс, – взмолился Уилл. – А если даже и так – соври.
–Никак нет, сэр.
–Превосходно. Итак, глина?
Кейд начал объяснять про глину, и Уилл даже пытался вникать, но последние слова Лаундс уводили его мысли совсем в другую сторону. Почему секстант выставлен на двадцать градусов?
–… так что он обложил ее глиной и запек в костре, – закончил Кейд. – Ума не приложу, с какой целью он это делает.
–Представь себя на его месте. Каковы были бы твои цели?
Кейд нахмурился и опять надолго впал в ступор, таращась на мертвую женщину.
Годовщина в любом случае означает период в один год. Или, как минимум, период в один год берется за точку или способ отсчета.
–Защита, – вдруг подал голос Кейд. – Потому что глина при нагревании твердеет, и образует вокруг нее своего рода кокон. Или панцирь.
–И кого ты таким образом хочешь защитить?
–Людей, которые не могут защитить себя сами.
–Это слишком широкая выборка потенциальных жертв, ее нужно сузить. Большинство людей стремятся оберегать только тех, кого любят.
Кейд медленно опустился на траву рядом с телом. Взгляды, которые он бросал на жертву, были слишком хорошо знакомы Уиллу. Пришлось напомнить себе, что это осознанный выбор молодого агента.
Когда Кейд потянулся к руке жертвы, Уилл едва успел перехватить его за запястье.
–Я в перчатках, – недоуменно возразил Кейд.
–А глина достаточно горячая, чтобы прилипнуть к ним и испортить улику, – это было правдой, но не всей. Уилл хотел прикоснуться к теплой глине сам. В ее чистой белизне ему мерещилось нечто до боли знакомое. – Так что сначала найди Беверли Катц. Знаешь ее?
–Да, сэр. Простите.
Кейд ушел, а Уилл с трудом удержался от желания потыкать жертву, завернутую в глиняный кокон, близлежащей веткой. Он бездумно скользил взглядом по поляне, и, несмотря на то, что вовсе не собирался профилировать убийцу, потихоньку соскальзывал в воссозданную воображением сцену преступления.
Обратно в реальность его выдернул громкий треск. Глина, которой была обмазана голова жертвы, частично соскользнула и рухнула на землю, расколовшись на два плоских обломка.
Две половинки в круге. Деления секстанта расчерчивают полный круг, шестьдесят градусов, на шесть частей. Одна шестая года – это два месяца. Двадцать градусов – одна треть от шестидесяти. Одна треть от двух месяцев – тех самых, которые истекли буквально недавно – восемнадцать дней.
Если считать с даты, когда Ганнибал принес в его дом секстант – а это единственная разумная точка отсчета срока, – их будущая встреча в заброшенной психиатрической клинике должна состояться через пятнадцать дней. Уилл постарался удержать на лице нейтральное выражение, хотя не показать своего разочарования было трудно – все, о чем он мог думать, это проклятые пятнадцать дней, больше двух недель ожидания, когда ему хотелось лететь туда немедленно. Прямо сейчас.
Кейд вернулся в сопровождении хмурой недовольной Беверли.
–Я думала, ты еще долго не будешь этим заниматься, – сказала она.
–Я не собираюсь никого профилировать. Смотри, это белая глина. Когда я работал на заправке в Джорджии, ее продавали как лечебную пищевую добавку. Может, вам пригодится в качестве зацепки. Убийца хотел вылечить ее, создать для нее новое тело. Он забрал ее из больницы или хосписа. Возможно, она была уже мертва, когда он готовил свой костер.
–А ты уверен, что не ошибся с выводами?
–Уверен.
–Хорошо. Парня, который заказывал большие партии глины через Интернет, не сложно будет вычислить, – Беверли помолчала. – Пищевая добавка?
–На этикетке было что-то вроде «Белые грязи Джорджии». Продавалось по соседству с батончиками «Марс».
–Хм. Ну, спасибо. Ты уже уезжаешь?
Уилл кивнул и, попрощавшись, пошел к машине. Уже через несколько минут он был на пути обратно, Кейд молча сидел рядом на пассажирском сидении.
Пятнадцать дней. Уилл мысленно прикидывал список дел, которыми можно было занять себя на это время, чтобы окончательно не сойти с ума. Ему нужно забрать собак у Аланы, купить им еду – это две поездки туда и обратно. Плюс к этому необходимы продукты для него, а еще – неплохо бы начать процедуру изъятия своих вещей из камер хранения ФБР, раз они больше не представляют никакой ценности для расследования. В первую очередь одежду. Тарелки почему-то ему оставили, он видел. Интересно, что с постельным бельем?
–Простите, сэр, – подал голос Кейд.
Уилл почти забыл о его присутствии.
–За что?
–От меня было не так уж много пользы.
Голос Кейда потеряно затих. Уилл ничего ему не ответил. В машине воцарилась тишина, которая, будь на то воля Уилла, не нарушалась бы все полтора часа, требовавшиеся для поездки обратно в округ Колумбия. Кейд, переживавший вымышленный провал, укрепился бы во мнении о никчемности такой тактики расследования, и впоследствии Уиллу было бы гораздо проще отделаться от него после окончания испытательного срока, назначенного Джеком. Так будет лучше для всех, включая Кейда, – в этом Уилл не сомневался ни секунды.
Через некоторое время он все же спросил из чистого любопытства:
–Почему ты пошел в армию?
–Потому что не знал, чем заняться в жизни, а мой отец сказал, что это неважно – главное, чтобы я помогал людям.
–А почему теперь ФБР?
–Хочу разобраться, почему люди причиняют друг другу вред, – убежденно ответил Кейд с уверенностью, которой не демонстрировал за все время их знакомства.
Да, с планами легко отделаться от стажера Уилл явно поторопился. Этот восторженный наивный парень все равно окажется в отделе Джека, что бы он ни делал.
Уилл погладил большим вытертую кожу на руле – там, где его руки обычно касались ее, потертости были особенно заметны. Может быть, Алана была права. Может быть, появление чего-то нового в его жизни не принесет большого вреда. По крайней мере, не приведет к катастрофе.
–У всех свои мотивы, – сказал он. – Единственное, что ты можешь – научиться распознавать их в каждом конкретном случае.
========== Глава 15 ==========
В последующие две недели Уилл занимался тем, что пытался привести свою жизнь в некое подобие порядка. Собаки снова были с ним, за вычетом Радара и Оскара, которые так привязались к Алане, что в конце концов Уилл решил оставить их у нее. Как ни странно, он не чувствовал по этому поводу печали и грусти, только удовлетворение. Он знал, что собакам будет хорошо на новом месте. Слишком часто Уилл стал ловить себя на мысли, что просто обязан позаботиться об их скорейшем возвращении к настоящей жизни, словно его дом был для них своего рода кризисным центром, перевалочным пунктом, откуда они должны были рано или поздно уйти.
Он получил обратно свою одежду и повесил костюмы, подаренные миссис Браунфилд, поглубже в шкаф. Думал вообще избавиться от них, но предательский тихий голосок постоянно нашептывал ему, что Ганнибал оценил бы такие перемены в его гардеробе. Уилл уверял себя, что не рассматривает всерьез идею нарядиться в один из этих костюмов для поездки в заброшенную клинику. И вообще, что никому нет никакого дела, оставит ли он эту одежду себе и будет ли ее носить.
Когда долгожданный день наступил, Уилл аккуратно разложил новые вещи на кровати – костюм, рубашки и джинсы. Он не мог позволить себе надеть их – это было бы слишком откровенно и слишком самоуверенно с его стороны. Так и не решившись, Уилл натянул свои старые джинсы и свитер, и беспокойство, которое он испытывал все две недели, многократно усилилось, словно он только что расписался в своей неуверенности в благополучном исходе, и тем самым признал, что готов к наихудшему.
Во время поездки к месту назначения Уилл перебрал в уме бездну вариантов того, что может случиться, но так и не решил, чего ждать и к чему готовиться. Ганнибал снился ему почти каждую ночь. Уилл просыпался в промокшей от пота футболке, с отчаянно колотящимся сердцем, хотя настоящими кошмарами была едва ли треть из таких сновидений.
Он остановился выпить кофе, чтобы потянуть время и дать отдых глазам, которые слепил яркий закат – планировал добраться до клиники после захода солнца. ФБР там уже побывало, но, насколько он знал, место давнишнего преступления регулярно патрулировалось. Если, конечно, Ганнибал не позаботился об охранниках в своей обычной манере.
Солнечные лучи вскоре сменились дождем – серый асфальт дороги мгновенно превратился в черный, влажно поблескивавший под светом фар. Уилл включил дворники, разгоняя по стеклу потоки воды. Серый ненастный сумрак скрадывал окружающий пейзаж, смешивая цвета и дрожащие огни. Уилл смотрел на стену шелестящего дождя за окном и пытался представить свое будущее, если сегодня он уйдет вдвоем с Ганнибалом и никогда больше не вернется к прежней жизни. От этих мыслей судорогой сводило все внутри – от страха или от призрака абсолютной свободы, которая казалась ему не менее пугающей.
Добравшись до места, Уилл съехал на обочину подальше от центрального входа и долго сидел в машине, слушая, как дождь барабанит по крыше в унисон его отчаянно зашкаливавшему пульсу. Наконец, он открыл дверцу и в один миг промок до нитки, не успев сделать и пары шагов.
Заброшенное здание теперь было ограждено высокой металлической сеткой. Уилл тихо проскользнул мимо припаркованной невдалеке машины охранников и без труда нашел дырку в заборе. Либо это была работа Ганнибала, либо развлекались местные детишки в поисках острых ощущений.
Внутри по-прежнему пахло сыростью и гнилью. Воздух был все так же пропитан застарелым страхом, который словно только и ждал, когда самоконтроль Уилла ослабнет, чтобы тут же вцепиться в него мертвой хваткой и отравить мысли и кровь.
Уилл проверил комнату, в которой они с Ганнибалом нашли труп Сталлера. Пусто. Даже доски пола, на которых лежали кости, забрали на экспертизу. Оставалось единственное место, где имело смысл искать.
Уилл шел медленно, обхватив себя руками. Мокрая одежда неприятно липла к телу. В коридорах и пустых комнатах было влажно и холодно, как в старом подвале, и Уилла била мелкая дрожь. Челка сосульками свисала на глаза, и он нетерпеливо откинул ее со лба, попытавшись пальцами зачесать мокрые волосы назад. Сейчас он буквально грезил о прикосновениях Ганнибала и о тепле, которое они могут подарить, и сам отдавал себе отчет, насколько ненормальна и безумна такая отчаянная жажда.
Дверь в комнату с кроватью была распахнута настежь. Наверняка кровать и ремни все еще оставались внутри, думал Уилл, медленно подходя ближе. У ФБР не было резона забирать их в качестве улики, у них вообще не было причины заходить сюда, разве что во время беглого осмотра территории. Он никому не рассказывал, что произошло в этой комнате.
Уилл положил руку на влажное дерево дверной рамы.
–Здесь есть кто-нибудь?
Вопрос вышел хриплым и чересчур тихим, чтобы его можно было услышать из комнаты. Ответа предсказуемо не последовало.
Уилл машинально поджал пальцы в мокрых туфлях и заставил себя сделать шаг внутрь комнаты. Его взгляд метнулся по ободранным стенам, голым доскам пола, кровати с болтающимся на уровне запястья ремнем, потертые концы которого свободно свисали вниз. Ни следа Ганнибала.
Уилл должно быть перепутал время, или день, или вообще неправильно понял эту загадку, или… Глаза вдруг остановились на подозрительном прямоугольнике, белеющем на грязно-сером матрасе. Конверт.
Уилл разорвал его трясущимися от холода и волнения пальцами. На единственном листке бумаги, оказавшемся внутри, было подтверждение брони билета на самолет рейсом Даллас-Марсель, 21 марта 2014 года на имя Уильяма Грэма. Уилл бегло просмотрел текст, и тупо уставился на эту проклятую дату. Это же в следующем году! За эти недели он прошел через ад – ребус, ожидание, метка Ганнибала, впечатанная в его тело, и все, что его ожидало в конце пути – это билет на самолет когда-то в отдаленном будущем, словно год это ничто, словно за эти две недели он уже не измучился до смерти. Уилл разорвал бумагу на мелкие кусочки и изо всех сил стиснул их в кулаке, впиваясь ногтями в кожу. С холодной яростью, которая пугала его самого, он жаждал крови – крови Ганнибала или своей, – но ногти были обрезаны слишком коротко и не могли вонзиться глубоко в плоть. Уилл хотел большего, хотел резкой острой боли, как в ту ночь, когда скальпель Ганнибала полосовал его спину.
Он ударил кулаком по стене раз, другой, третий. Разбил костяшки в кровь, и продолжал колотить, пока не почувствовал, как в руке разливается сильная тянущая боль. Этого ему показалось мало – он схватился за спинку кровати, поставил ее вертикально и швырнул в противоположный угол комнаты.
Он должен был рассказать Джеку правду о случившемся. Ганнибала бы поймали, заперли, и Уилл мог бы видеть его, когда ему вздумается. Видеть – но не касаться. Он бы не смог прикоснуться к Ганнибалу. Никогда.
Уилл оскалился в темноту молчавшей комнаты, медленно разжимая кулак и глядя, как кусочки бумаги тихо осыпаются к его ногам. Перед глазами все поплыло и завертелось. Уилл прислонился к стене, потом медленно сполз по ней на пол. Вытащил из кармана мобильник и уставился на темный экран. Инстинкт говорил ему, что нужно попросить о помощи, а в груди ворочалось смутное ощущение чего-то ужасного и непоправимого, но он понятия не имел, кому можно позвонить в таких обстоятельствах. Единственным человеком, чей голос ему хотелось сейчас слышать, был Ганнибал.
Когда телефон вдруг зазвонил, резкий звук испугал Уилла настолько, что он выронил мобильник и долго шарил по полу в неверном ночном свете, прежде чем найти его наощупь.
–Да?
Последовала пауза. Потом трубка встревожено отозвалась:
–Господи, Грэм, что у тебя с голосом?
Уилл крепко зажмурился, потом вновь открыл глаза:
–Лаундс? Это ты?
–А на что тебе определитель номера?
–Я не смотрел на экран. Уже далеко за полночь, – Уилл глянул на часы. Было почти три ночи. А забрался он в здание около половины первого.
–Но ты же не спишь.
Против этого возразить было нечего, и Уилл промолчал. Он слышал прерывистое дыхание Фредди в трубке, и вдруг осознал, что сам хватает воздух судорожными, жадными глотками. И что его трясет. Уилл глянул на окровавленную тыльную сторону ладони, на посиневшее опухшее предплечье. Ему нужно в тепло. Возможно, даже в больницу.
Он поднялся и, шатаясь, поплелся к двери.
–Тебе он снится, правда? – вдруг спросила Лаундс.
–Почти каждую ночь, – Уилл вышел в длинный коридор, который вел к центральному входу. Удивленно нахмурил брови. – Погоди, у тебя только что был кошмар, и ты решила позвонить… мне?
–Ты понимаешь, что мы с тобой – единственные, кто столкнулся с ним лицом к лицу, отдавая себе отчет, что он из себя представляет, и выжил? Единственные!
–То есть ты считаешь меня своей группой поддержки?
Снаружи все еще лил дождь. Уилл решил добежать до машины бегом. Как ни странно, ему это удалось, он нырнул в салон, включил обогрев и стащил с себя мокрый пиджак.
–Ты все еще на линии?
–Чем ты, черт возьми, там занимаешься?
–Еду в больницу.
–Зачем? Что случилось?
–Боксировал со стеной. Сломал руку.
–Ты что… Это из-за него?
Он оставил вопрос без внимания, учитывая, что любые его слова о Ганнибале Лектере тут же окажутся в ее блоге.
–Расскажи о своем кошмаре, – предложил он, и в первый момент даже не понял, почему эта фраза звучит так знакомо. А когда понял – с силой впился зубами в нижнюю губу, чтобы не разразиться истерическим хохотом. Смех сейчас был бы не самой уместной реакцией. Тем более, существовала реальная опасность, что смех перерастет в крик, и все опять закончится сломанными вещами и конечностями.
Уилл выехал на дорогу и повернул в сторону ближайшего города.
–Я лежу на обеденном столе, он ест меня кусок за куском, а я смотрю на это и не могу отвести глаз, – ответила ему Фредди.
Судя по тону, она не лгала, чтобы выудить у него очередную порцию информации. Впрочем, ее сон был настолько банален, что не вызвал у Уилла никаких эмоций, кроме скуки.
–Какую же часть тебя он съел?
–Какие-то внутренности. Я не знаю, какие именно, но помню, что держала их в руках.
–Как Чилтон. Понятно. Ты уверена, что среди съеденных органов не было сердца?
Уилл отчетливо расслышал, как Фредди насмешливо фыркнула.
–Тебе нужно открыть собственный кабинет психотерапии.
Уилл проехал сквозь маленький городишко. Никаких признаков больницы, вообще никаких признаков жизни.
–Компьютер рядом с тобой?
–Он всегда рядом со мной.
–Поищи ближайшую больницу. Фуллард, Северная Каролина.
–Так ты был в той психбольнице! Я пыталась получить допуск, но не ничего не добилась. Не мог бы ты…
–Нет.
–Но мне нужно сделать фотографии! Например, ты на фоне центрального здания…
–Нет.
–Но публикация нашей книги…
–Просто найди больницу!
–Ладно! – обиженно протянула Фредди и сердито замолчала.
Вскоре она скинула ему координаты. Больница оказалась в полутора часах пути, а сломанная рука пульсировала постепенно усиливавшейся болью.
–Расскажи, о чем твои сны? – попросила вдруг Фредди.
–В последнее время почти все они эротического характера, – ровным тоном ответил Уилл.
Последовала долгая пауза.
–Ты… шутишь? Ведь правда, шутишь?
–Шучу?
–Должно быть, да. Ты бы ни за что не признался мне, будь это правдой.
–Именно, – всей правды он, конечно, не скажет. Но и лгать ей тоже опасно.
–Я могу процитировать твои слова в книге?
–Не можешь. Это плохо скажется на ее раскупаемости.
–Когда доберешься до больницы, попроси врачей проверить твое чувство юмора. С ним определенно что-то не так.
–Непременно.
Некоторое время оба молчали. Уровень адреналина в крови стал спадать, и на Уилла навалилась такая усталость, что он всерьез засомневался, а получится ли самостоятельно выбраться из машины, когда он доберется до пункта назначения.
–Ты спас мою жизнь, – вдруг сказала Фредди. – Я это прекрасно понимаю.
–Не беспокойся, ничего личного. К слову, о чем ты вообще думала, когда решила подкрасться к нему с электрошокером? Муки совести? Моральный долг?
Последовала еще одна долгая пауза.
–С точки зрения будущего тиража, было бы куда лучше, если бы доктор Лектер оказался за решеткой.
–Ну конечно.
–Да пошел ты. Кстати, ты уже на месте?
–Почти.
Фредди оставалась на линии, пока он не добрался до приемного отделения. Остаток ночи смутно запомнился ему отдельными всплывающими отрывками – теплые одеяла, сухая одежда, рентген и кошмарный кофе. Доктора постоянно и настойчиво интересовались фамилией его психотерапевта, Уилл пытался не принимать это близко к сердцу. В конце концов, он назвал имя Аланы.
Проснувшись наутро, первое, что он увидел, было лицо Аланы Блум. Она улыбнулась ему, и Уилл подумал, что нет более прекрасного человека на земле – это был не первый раз, когда подобные мысли приходили ему в голову.
–Привет, – поздоровалась она.
–Привет, – хрипло прошептал он.
–Мне сказали, что теперь я официально твой психотерапевт.
–Назвал тебя, чтобы от меня отвязались. Не мог же я сказать им правду.
–Какую правду, Уилл?
–Что мой психотерапевт – серийный убийца.
Алана взяла его за здоровую руку, избегая касаться наложенной медиками шины, опустила глаза и судорожно вздохнула.
–Мне так его не хватает, – прошептал Уилл.
–Я знаю, – Алана чуть сжала пальцы. – Мне тоже.
Уилл осторожно сел на кровати и наклонил голову сначала к одному плечу, потому к другому, каждый раз вздрагивая от боли в занемевших мышцах. После ночи на больничной койке все тело словно налилось свинцом.
–Мне нужно одеться, – сказал он. – Прости, что заставил сорваться и ехать сюда за черт знает сколько миль. Я уверял, что вполне смогу сам сесть за руль и добраться домой, но меня не стали слушать.
Алана упорно смотрела вниз, сжав губы в тонкую линию.
