Текст книги "Откуда счет ступеням (ЛП)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

–Я хочу отсосать тебе, Уилл, хочу, чтобы ты был у меня во рту, зная кто я и на что способен. Хочу, чтобы ты доверился мне. Ты мне доверяешь, Уилл?

–Я доверяю тебе быть тем, кем ты являешься на самом деле.

В ответной улыбке Ганнибала отчетливо промелькнуло нечто дикое, почти первобытное. Он резко нагнулся и впился зубами в плечо Уилла, вырвав у него крик боли, а потом сполз вниз и расстегнул его джинсы, освобождая член.

–Запомни это ощущение, – сказал он. А потом член Уилла окутал влажный жар его рта, почти такой же невыносимо горячий, как и пульсирующая в плече боль. Ганнибал не повредил кожу, но с легкостью мог это сделать. Уилл не сомневался, что при желании он мог зубами прокусить плоть до кости.

Мог – но не стал. В этом заключалась суть их отношений, суть каждого мига, проведенного рядом друг с другом. Ганнибал был опасен и всегда таковым будет, и тем не менее именно он являлся для Уилла направляющим компасом и якорем в бурю, не дававшим пойти ко дну.

Зубы прочертили дорожку по всей длине его члена. Уилл содрогнулся и вцепился в одеяло, сжимая в кулаках грубую серую шерсть. Он осторожно скосил глаза вниз, на макушку Ганнибала, который стоял перед ним на четвереньках, низко нагнувшись, со спущенными на бедра джинсами. Уилл непроизвольно напрягся, готовый бить или бежать, но Ганнибал только взял его член глубже в горло и принялся сосать, так что скоро все усилия Уилла были направлены только на то, чтобы не подаваться бедрами вперед.

Рот Ганнибала был опьяняюще горяч, он резко сглатывал, когда член Уилла касался задней стенки его горла, заставляя Уилла задыхаться. Но даже это не могло утихомирить бешеный водоворот его мыслей. Уилл не мог перестать анализировать, отмечая растрепавшие волосы Ганнибала, изгиб его острых скул, линию шеи, и влажные звуки, которые он издавал, заглатывая член.

В конце концов, Ганнибал отстранился. При взгляде на эти припухшие влажные губы, на ниточку слюны, протянувшуюся от члена к подбородку, Уилл практически впал в блаженный ступор – пусть только на одну секунду.

–В чем дело? – спросил Ганнибал.

–Я не могу… Всегда было трудно отключить мозги. Каждый раз одно и то же.

Все партнеры Уилла, с которыми он спал, кончали первыми. И это не было вежливостью по отношению к ним. Отпустить себя, расслабиться – в любом понимании этого слова, – для Уилла всегда представляло огромную проблему.

–Жаль, что ты не упоминал об этом на сеансах, – Ганнибал улыбнулся. – Тогда бы мы оба смогли получить от них куда больше удовольствия.

–Вернее, это ты смог бы получить куда больше удовольствия.

–Ты бы тоже не остался внакладе, не сомневайся.

Уилл в красках представил себе эту сцену – терапевтический сеанс в кабинете Ганнибала, он распростерт на письменном столе, хватается за полированную поверхность и извивается, а хозяин кабинета трахает его пальцами. Он не сомневался, что Ганнибалу не составило бы труда убедить его, что инициатива целиком и полностью принадлежит самому Уиллу, и даже заставить просить и умолять об этом.

Уилл мотнул головой, отгоняя видение, и чувствуя, как жар ползет вверх по шее.

Улыбка Ганнибала стала шире и самодовольнее. Он наклонился и лизнул дернувшийся член Уилла.

–Думаю, я могу помочь.

Он поменял положение, укладываясь на спину и заставляя Уилла подняться. Теперь Уилл стоял над ним на коленях, его член практически упирался в щеку Ганнибала – и Уилл не мог отвести от него глаз.

–Есть проблемы при мастурбации? – спросил Ганнибал ровным тоном, который всегда использовал в разговорах с пациентами.

Уилл смущенно поерзал, но, ощутив, как внутренняя поверхность бедер трется о теплую кожу Ганнибала, тут же замер.

–Тебе обязательно психоанализировать меня прямо сейчас?

–Мне доставляет удовольствие ставить тебя в неловкое положение.

Уилл тяжело сглотнул, еле сдерживаясь, чтобы не двигать бедрами. Не то, чтобы он горел желанием поделиться с Ганнибалом такими подробностями, но с другой стороны именно приступы беспощадной откровенности были тем крючком, который он добровольно заглотил в ходе терапевтических сеансов.

Он коротко мотнул головой.

–Нет, обычно это… В общем, проблем не возникает.

–И ты, как правило, закрываешь глаза.

Уилл кивнул.

–Устранение внешних стимулирующих факторов способствует концентрации на своих внутренних ощущениях и потребностях, чего, как я полагаю, тебе редко удается достичь. Итак, план такой – ты закрываешь глаза и используешь для разрядки мой рот. У меня слабо выраженный рвотный рефлекс, и довольно высокая невосприимчивость к разного рода дискомфорту, так что можешь не беспокоиться об этом.

Во время этой по-медицински бесстрастной речи у Уилла непроизвольно поджались пальцы на ногах, а вдоль позвоночника выступил пот.

–Но… Почему ты…

Ганнибал усмехнулся краем рта.

–Кажется, чуть раньше тебя весьма возбуждал тот факт, что я оказался перед тобой на коленях. Эта поза еще лучше, не так ли? Я в ловушке твоего тела, и ты можешь делать все, что пожелаешь.

Уилл опустил голову и отвернулся, но его полностью выдала реакция тела – член дернулся возле щеки Ганнибала.

–Тебя возбуждает мысль о доминировании – и то, что я нахожусь полностью в твоей власти, – продолжал Ганнибал. – Как ни странно, меня тоже. Твоя реакция на боль меня более чем устраивает, ее можно использовать как фокусирующий механизм. Таким образом, совокупность моих предпочтений и возможностей дадут тебе уникальный шанс удовлетворить все свои потребности в сексуальной сфере. Не думаю, что возникнут проблемы.

Прежде чем заговорить, Уилл несколько раз тяжело сглотнул.

–Если я… использую твой рот для… Что ты получишь от этого взамен?

Ганнибал улыбнулся и провел рукой по бедру Уилла.

–Мой дорогой Уилл, за возможность увидеть, как ты теряешь контроль над собой, я бы позволил тебе взять нож и вырезать мне сердце из груди.

Эти слова прозвучали настолько искренне, что едва не стали для Уилла последней каплей. Он быстро прикусил губу, огромным усилием удержав на месте бедра, непроизвольно качнувшиеся вперед.

–Я не хочу так. Не хочу.

–Я знаю. Но ты начинаешь понимать мою точку зрения. Видеть прекрасное на грани безумия, помнишь?

Уилл кивнул, чувствуя одновременно вину, стыд и возбуждение. Он никогда не рассматривал секс с такого ракурса, но сейчас, глядя на губы Ганнибала, ему хотелось хотя бы раз в жизни просто взять и сделать это.

–И чего же ты ждешь? – поинтересовался Ганнибал, облизнув губы и приоткрыв рот.

Уилл взял член дрожащей рукой и осторожно направил его к губам Ганнибала. Первые ощущения почти ошеломили его – настолько они отличались от всего испытанного им, когда Ганнибал нависал сверху. Сейчас Уилл мог двигаться так, как хотел, более того – у него было разрешение и прямое поощрение Ганнибала делать именно это. Он закрыл глаза и вплел пальцы в волосы Ганнибала.

Первое движение было осторожным, неуверенным, пробным. Широкая ладонь Ганнибала ободряюще легла ему на талию, и второй толчок вышел глубже, а третий и четвертый – резче, несдержаннее. Уилл зажмурился, чтобы полностью лишить себя даже слабого проблеска света.

–Это неправильно, – прошептал он, хотя и был уверен, что если Ганнибал захочет его остановить, он остановит. С легкостью.

В ответ Ганнибал с силой впился ногтями в его спину, чуть пониже лопатки, и медленно повел руку вниз, не ослабляя нажим – наверняка останутся глубокие царапины, если не полноценные шрамы.

–Так не должно… – попытался возразить Уилл, но усиливающееся жжение в спине заставило его неожиданно выгнуться, а потом слов уже не осталось. Ганнибал вновь вжал ногти в его плоть, на этот раз возле плеча, и медленно повел рукой к позвоночнику. Уилл дрожал все сильнее, балансируя на грани чего-то, чему пока не мог дать названия, но всем телом ощущая приближение близкого шторма, и слышал как в ушах отдаются его громкие задыхающиеся всхлипы.

Ганнибал прочертил дорожку царапин к ребрам, задержал там руку и чуть заметно сжал зубы на основании его члена. Уилл застыл на месте, дыхание пресеклось, пальцы конвульсивно сжались в волосах Ганнибала.

–О нет, нет, нет, пожалуйста…

И когда угроза зубов неожиданно исчезла, Уилл рухнул за грань. Отчаянно вцепившись в волосы Ганнибала, он вбивался в его рот, как будто это был его собственный кулак. Но сейчас все ощущения были сильнее, ярче. Движения губ, языка и горла Ганнибала, скользящих по члену, заставляли Уилла издавать звуки, природы и силы которых он даже не осознавал. Он чувствовал, как они рождаются у него в груди, как слетают с языка, но ничего не слышал. Словно возможность чувствовать осталась единственным способом восприятия окружающего.

Уилл вбивался в тесноту горла Ганнибала бесконечно долгие секунды, глубже, сильнее, практически на грани оргазма. А потом Ганнибал прижал палец к чувствительной ямке на его бедре и рывком глубоко вжал его в плоть одновременно со следующим толчком. Уилл ощутил, как острая боль прошивает его насквозь, и кончил, запрокинув голову и широко распахнув невидящие глаза.

Секунды утекали, а он все еще бился в тисках сладостной муки, сраженный и потрясенный обрушившимися на него новыми ощущениями, не в силах отличить, где заканчивается боль и начинается наслаждение. Он остановился лишь тогда, когда Ганнибал решительно взял его за бедра и отодвинул от себя.

Уилл машинально двигался, переворачиваясь и устраиваясь рядом с Ганнибалом, подчиняясь его спокойному ровному голосу. Знакомые интонации – единственное, что он способен был воспринять сквозь белый шум, заполнивший уши.

Ганнибал гладил его, притянув к своей груди, как сам Уилл мог бы гладить своих собак. Уиллу казалось, что во всем его теле не осталось ни одной целой кости, и он не в состоянии двинуть даже пальцем. Более того, он не был уверен, что сможет в ближайшее время открыть глаза.

–Прекрасно, – прошептал Ганнибал. Голос его звучал хрипло, а акцент стал намного заметнее, съедая окончания слов. – Сейчас в твоей голове не осталось ни одной мысли, не так ли?

Уилл знал, что должен кивнуть, но фраза Ганнибала почти не предполагала вопросительных интонаций, поэтому он с полным правом остался лежать неподвижно. Тело казалось чужим, сердце билось в милях отсюда, а кончики пальцев с таким же успехом могли находиться на Марсе.

Ганнибал приподнял голову и поцеловал его. Уилл ощутил, как скользкий от смазки член прижимается к его животу. Царапины, оставленные ногтями Ганнибала, саднили и жгли, но это была не та боль, которая могла вывести его из свежеприобретенного хрупкого состояния умиротворения.

Ганнибал отстранился, чтобы взглянуть Уиллу в глаза, и в этот раз Уилл не стал отводить взгляд, позволяя Ганнибалу изучать его столько, сколько потребуется.

–Никого нет дома, – словно со стороны услышал он свой голос, с трудом соединяя слова в связную фразу. – Наверное, это как смотреться в зеркало.

Ганнибал улыбнулся во весь рот.

–Это намного меньше и намного больше того, что ты можешь себе представить.

Его бедра дернулись в ускоряющемся ритме. Член при каждом толчке упирался в живот Уилла, а взгляд, направленный на его лицо, становился все более настойчивым и жадным. Ганнибалу не потребовалось много времени – он пару раз провел по члену рукой и кончил. Теплая жидкость брызнула на Уилла, и Ганнибал, выдохнув сквозь зубы, медленными движениями растер ее по коже.

Ранки от ногтей Ганнибала защипало сильнее, Уилл вздрогнул и наконец-то отвел взгляд. Оттолкнул от себя руку Ганнибала, и тот ему это позволил, но только лишь затем, чтобы тут же притянуть к себе еще ближе. Уилл поерзал, устраиваясь удобнее, пока не прижался грудью к груди Ганнибала, чтобы чувствовать рассинхронизированное биение сразу двух сердец. Его собственный пульс постепенно замедлялся. Пульс Ганнибала – нет.

–Тебе страшно, – заметил Уилл.

–Тревожно. Слегка.

–Страшно.

Последовала долгая пауза.

–В какой-то мере, да. Наверное, можно охарактеризовать мои чувства и таким словом. Собираешься использовать это открытие против меня?

–Думаю, я уже использовал. Мы друг для друга воплощение кошмара, правда? Нет, серьезно – так и есть.

–Возможно. А возможно и нет. Работа психотерапевта научила меня не делать поспешных выводов, даже если они кажутся очевидными на первый взгляд. Самый посредственный разум иногда рождает жемчужины смыслов, а твое мышление далеко от посредственного.

–Если бы я разгадал тебя раньше, сейчас ты сидел бы за решеткой вместо меня.

–Хммм. И ты бы по-прежнему приходил ко мне за советом в расследованиях, на сеансы терапии, позволял бы копаться в своем сознании?

Уилл неловко сдвинулся вниз, наклонив голову – и теперь вел разговор, уткнувшись Ганнибалу в грудь.

–Наверное, со временем – да. Мне бы… не хватало тебя. Мне и сейчас не хватает того человека, которым я тебя считал.

–Я все тот же.

–Я думал, ты на моей стороне. А это для меня так много значило, – Уилл уловил в своем голосе жалобные, потерянные интонации и немедленно пожалел, что вообще заговорил об этом. – Иногда я хочу быть кем-то вроде тебя. Жизнь была бы куда проще.

Ладонь Ганнибала мягко легла ему на затылок.

–Не говори так.

–Но это правда. А вот тебе, я уверен, никогда не хотелось оказаться на моем месте.

Пальцы Ганнибала вплелись в его волосы и принялись легко массировать кожу.

–Не знаю, смог ли бы я это выдержать. Ты очень смелый и очень сильный человек, Уилл.

Уилл вывернулся из обнимающих его рук и сел на койке, прислонившись спиной к стене и поджав к груди колени.

–Не надо. Не надо кормить меня этой ложью, не сейчас. Это жестоко.

–Я жесток, не забывай об этом. И тем не менее я сказал чистую правду. Никто не знает пределы твоей стойкости лучше меня. В течение шести месяцев я пытался сломить твой разум и вылепить его по своему замыслу, но даже с учетом болезни, потерпел неудачу.

–Неудачу?

–Разве ты по-настоящему поверил в то, что совершил все эти преступления?

–Иногда я сомневался, когда бывало совсем плохо. Лихорадка не способствовала ясности мышления. Но в основном я был уверен, что никого не убивал.

Волны мягко покачивали яхту. Уилл прижал ладонь к деревянной обшивке, чтобы ощутить, как вода плещется о борт.

Ганнибал тоже сел, сложив руки на коленях.

–Желание умерить чью-то боль так редко посещает меня, что я почти забыл это чувство. Теперь оно кажется мне чужеродным, как будто в мое сознание имплантировали чужие побуждения и стремления. Думаю, ты хорошо знаком с подобной ситуацией.

Уилл криво улыбнулся.

–Лучше не будет. Только хуже.

–Именно этого я и боюсь.

–Я знаю.

Ганнибал протянул ему руку, и Уилл с готовностью подвинулся ближе, приподнялся на коленях, оседлав его бедра, и притянул к себе за талию.

Ганнибал осторожно положил одну руку сзади ему на шею, другой обхватил челюсть, воспроизведя захват, которым свернул шеи охранникам в клинике. Все, что ему было нужно – сделать одно быстрое, сильное движение.

–Думаю, моя жизнь будет значительно проще, если я убью тебя прямо сейчас.

–Так и есть. Может быть, совсем недолго будешь сожалеть о моей смерти, а потом все вернется в привычную колею.

–Не думаю, что все.

– Оставшегося будет вполне достаточно.

–Да. Возможно, – но вопреки своим словам Ганнибал притянул голову Уилла к своему плечу, и просто держал его, легко перебирая волосы на затылке. – Ты жалеешь, что убил Хаксли.

–Он собирался убить тебя, – осторожно ответил Уилл. – А я не жалею, что ты до сих пор жив.

–Но его смерть тебя беспокоит. Почему?

В вопросе Ганнибала сквозил искренний интерес. Уилл несколько раз легко стукнулся лбом о его плечо на случай, если это поможет извлечь правильный ответ. Как и ожидалось, не помогло.

–Я не знаю, смогу ли объяснить.

–Потому что я не пойму, из-за природы своего характера?

–Потому что никто не поймет, из-за природы моего характера.

Уилл выпрямился и потер руками лицо.

–Ну хорошо, давай попробуем. Я не испытывал особой любви к отцу. Вернее, я наверное любил его, когда был малышом, но уже не могу этого вспомнить. Я слишком хорошо понимал его, а вот он не понимал меня совсем. Мы кое-как уживались, пока я не повзрослел и не съехал. После этого мы не общались десять лет, и в следующий раз я увидел его только на похоронах.

–А потом?

–Было плохо. Я не мог вернуться к работе целых два месяца. Никому не сказал, что собираюсь делать, просто исчез. Мои коллеги даже объявляли меня в розыск, как пропавшего без вести. Плохо помню, чем я занимался все это время. Плавал. Рыбачил. Чинил вещи. Я не горевал по отцу, не чувствовал утраты. Просто хотел заполнить чем-то часть себя – ту часть, которая раньше была занята им.

–Я слышал, что многие люди описывали процесс принятия потери близкого похожими словами.

–Но они вряд ли имели в виду буквальный их смысл.

–Ты говорил, что тебе понравилось убивать Хоббса. Но также упомянул, что это самое отвратительное переживание для человека.

–И то, и другое. Убийство ломает мое сознание, вырывает из него целые пласты. Пусть даже я сам иногда хотел от них избавиться – но определенно не таким жутким способом.

–Но не всякое убийство ощущается так. Как насчет тех, о которых ты читаешь в газетах или просто случайно слышишь в новостях? Ты ведь не проживаешь каждое из них.

–Не каждое. Но убийство тех, кого я знаю – да. Или тех, кого узнаю уже после смерти.

Взгляд Ганнибала стал пустым и отрешенным, палец машинально поглаживал царапину на боку Уилла.

–Тех, кого я убил.

–Да. Всех, кого ты убил.

–Всех, о которых ты знаешь, – рассеянно уточнил Ганнибал.

Уилл закатил глаза.

–Ну прости, не хотел умалять твои достижения.

–Как насчет охранников в клинике?

Уилл тотчас же ощутил желание сжаться в комок, словно это могло помочь ему укрыться от призраков убитых – убитых по его вине.

–Это хуже всего. Почти как с Хоббсом. Потому что в их смерти виноват я.

–Я убил их.

–Я умолял тебя вытащить меня оттуда. На коленях умолял, если помнишь. И прекрасно отдавал себе отчет, что произойдет.

–Хммм, тут я бы с тобой поспорил, но вижу, что это ни к чему не приведет. Можешь дать мне обещание?

–Зависит от того, в чем оно заключается.

–Что бы ты не услышал обо мне в последующие несколько недель, помни, кто я на самом деле – самовлюбленный и жестокий убийца. Не питай иллюзий на мой счет. Справишься?

–Ты специально слишком упрощаешь. Никто не может быть самовлюбленным и жестоким двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Ганнибал в ответ лишь молча смотрел на Уилла.

–Хорошо, ладно. Приложу все усилия, чтобы не питать никаких иллюзий. А если серьезно – не думаю, что смогу забыть хоть что-нибудь, связанное с тобой.

–Неужели? – Ганнибал выглядел в равной мере удовлетворенным ответом Уилла и очень самодовольным.

– Заткнись, – пробормотал Уилл, склонился к Ганнибалу и опять уткнулся лбом ему в грудь. Обычно прикосновения других людей были ему неприятны – но Ганнибал и тут был исключением. Вес его ладони, лежащей на затылке, приятно успокаивал. Может быть, Ганнибал был прав, предостерегая его не забываться – слишком велико было искушение принять все, что здесь происходило, за нечто совершенно другое.

–Я запомню, – прошептал Уилл. – Обещаю.

–Хорошо.

Уилл ощутил прикосновение губ к макушке – а затем укол тонкой иглы в шею. Окружающий мир тут же потускнел и начал уплывать, и Уилл отчаянно вцепился в Ганнибала немеющими пальцами.

–Что?..

–Поймешь, когда проснешься, не беспокойся. Мне нужно время.

–Время… зачем… – губы тоже стали неметь. Язык во рту превратился в бесполезную неповоротливую колоду.

–Чтобы научиться играть на другом инструменте.

Последнее, за что пыталось цепляться угасающее сознание Уилла, – сильные руки Ганнибала, так и не разжавшие объятий.

========== Глава 9 ==========

Уилл чувствовал прикосновение мягкой ткани, спутывающей запястья. Кресло под ним раскачивалось и проседало. Полотняное сидение, нейлоновые путы. Руки были вытянуты вдоль алюминиевых подлокотников. Уилла со всех сторон окружал глухой шум, то накатывавший, то вновь замиравший – как волны прибоя, как далекий гром. Голоса. Неважно. Несущественно.

Потом, видимо, случился очередной провал в сознании, потому что в следующий раз, когда Уилл вынырнул из небытия, его запястья были уже свободны. И с этого мгновения время опять потекло своим чередом, секунда за секундой. Уилл ощущал это всем телом, хотя почему-то такое положение вещей казалось ему неправильным.

Неясный шум около его правого уха стал более настойчивым, одно и то же короткое слово повторялось снова и снова. Но даже это не могло заставить Уилла повернуть голову.

Залаяла собака. Уилл нахмурился – пес заливался знакомым счастливым лаем, но ведь здесь не могло быть его стаи, это невозможно. Уилл с трудом разлепил веки, и на него тут же обрушился слюнявый, огромный, фонтанирующий восторженным энтузиазмом пес – Чарли, принявшийся немедленно облизывать его лицо.

Уилл несколько секунд недоуменно моргал, потом поднял дрожащую руку и погладил пса по голове.

–Привет, мальчик, – прошептал он. – Ты откуда взялся? Ты же не бежал за нами всю дорогу, нет?

–Он прибыл с нами.

Уилл скосил глаза в сторону и увидел, как Беверли Катц опускается на колени рядом с ним. За ней маячил Джек, прижимая к уху трубку мобильного. Двое местных копов переминались с ноги на ногу возле полицейского джипа, чьи мигалки расцвечивали поляну красными и синими огнями.

–Скорая уже едет, – сказала Беверли.

–Все в порядке, – Уилл два раза проверил запястья, чтобы окончательно удостовериться в отсутствии наручников. – Разве я не арестован?

–Мы получили твою записку, – ответил она. – Насчет мяса в морозилке. Группа крови и сами органы, найденные там, совпадают с данными о последней жертве Потрошителя. Мы до сих пор ждем результатов ДНК-исследования оставшегося биологического материала. Думаю, ты все еще под следствием, но Джек сказал – никаких наручников. К тому же, тебе нужно в больницу – не в психиатрическую клинику, а в обычную больницу, где тебя подлатают… так, кажется, мне лучше заткнуться прямо сейчас.

Уилл бросил взгляд на себя – вернее, на видимую часть себя, которую не скрывал взгромоздившийся сверху Чарли. Царапины, оставленные ногтями Ганнибала и покрывавшие его от шеи до талии, воспалились и зудели. Они обрисовывали контуры его тела, перетекали друг в друга и даже не пересекались, как будто Ганнибал вытатуировал на его коже замысловатый лабиринт или топографическую карту.

–Это всего лишь царапины, – Уилл рассмеялся нервным невеселым смехом.

–Да, конечно. И всего лишь сбитые в кровь суставы на руках, и всего лишь твое запястье, которое выглядит так, словно с него всего лишь содрали кожу.

Уилл взглянул на свою правую руку. Воспоминания о заброшенной клинике разом нахлынули на него, и он тяжело сглотнул.

–Да, в самом деле.

–А еще укус, – ладонь Беверли на несколько секунд зависла над плечом Уилла, но так и не дотронулась до него.

–Ничего страшного. Кожа даже не повреждена.

Чарли покрутился у него на коленях и, наконец, умостился, свесившись через подлокотник.

–Согнать его с тебя?

–Не надо, – ответил Уилл, запустив руки в свалявшуюся шерсть пса. – Не помню, чтобы я отправлял вам записку, – добавил он после секундного колебания. В конце концов, у него в анамнезе был длительный период диссоциативного расстройства, и наконец-то этот факт можно было обернуть себе на пользу. – Я многого не помню.

–Местные полицейские нашли Чарли с визиткой доктора Лектера, пристегнутой к импровизированному поводку, в качестве которого выступал, судя по всему, галстук того же доктора Лектера. На визитке было написано – Беверли Катц, ФБР. В управлении долго раскачивались, но все-таки связались с Бюро, и на обратной стороне карточки мы нашли… в общем, очень похоже на твой почерк. Ты подчеркнул имя доктора Лектера и написал два слова – проверьте морозильник.

–И вы проверили?

–Джек к тому времени уже заподозрил неладное. Способ убийства охранников точно такой же, как и пациента в кабинете доктора Лектера. Захват, хруст, смерть. Но почему ты отправил мне собаку?

Наверное, потому что за исключением Аланы, у одной Беверли присутствовала достаточная твердость духа, чтобы спорить с Джеком, если видела в том необходимость. А к Алане Джек вряд ли станет прислушиваться в вопросах, касающихся Уилла.

–Я не помню, – ответил Уилл. – Но Алана и так уже заботится о моей стае. У Беллы аллергия. А Ганнибал… он серийный убийца. В общем… у меня не так-то много знакомых.

–Уилл… – Беверли произнесла его имя, словно самое печальное откровение на свете.

–Все в порядке, – Уилл попробовал ей улыбнуться, но вышло ужасно неубедительно.

***

Джек явно хотел держать его подальше от назойливого интереса Чилтона, поэтому Уилл в итоге оказался в клинике Джона Хопкинса, в отдельной палате, у дверей которой бессменно дежурил офицер в форме.

Оказавшись там, Уилл рухнул на кровать и проспал следующие четырнадцать часов – возможность, появившаяся у него впервые за полгода. Во сне ему явился пернатый олень, которого Ганнибал на золотом поводке вел к водоему, полному черной воды. Уилл с противоположного берега наблюдал, как человек и зверь опустились на колени, чтобы напиться, а когда Ганнибал поднял голову и посмотрел прямо на него, губы его были выпачканы красным.

Рывком проснувшись на смятых влажных простынях, Уилл некоторое время не мог понять, где он и что его разбудило. В дверь постучали. Офицер полиции деликатно подождала, пока он не обретет подобие контроля над своими дрожащими конечностями.

–Вас переводят в Саттон Пирс, – сообщила она.

Уилл уставился куда-то в район ее подбородка, пытаясь осознать, что все это значит. Саттон Пирс была одной из самых дорогих психиатрических клиник в стране.

–Кто оплачивает мое пребывание?

–Не имею ни малейшего понятия. Полицейский департамент Балтимора не собирается меня туда командировать, к счастью, – она помолчала, потом все же спросила. – А правда, что про вас говорят?

Однажды в туалете Уилл подслушал, как один из агентов говорит другому, что «этот Грэм, должно быть, дрочит на месте преступления, поэтому и просит всех выйти, пока якобы работает».

Вот и теперь он с трудом подавил в себе гнев, закипавший в нем каждый раз, когда он слышал этот идиотский вопрос. В текущей ситуации полезно будет выяснить, что о нем говорят.

Будь здесь Ганнибал, он бы ей улыбнулся – и Уилл растянул губы в улыбке, предпочитая не углубляться в размышления, почему самым надежным источником его внутреннего спокойствия является человек, который при определенных обстоятельствах в буквальном смысле раздирает людей на части.

–Про меня говорят много разного. Не уточните, что конкретно вас интересует?

–Таттлкрайм написал, что Лектер хотел покромсать вас, как своих прочих жертв, но вы его отговорили – каким-то образом залезли к нему в голову, как вы умеете. Теперь он совсем слетел с катушек, и именно поэтому принялся отмечать свой путь на юг трупами.

–Что? Кого он убил?

–Вам разве не сказали? Троих только за прошлую ночь. В смысле, я понимаю, что наверняка есть и другие, просто первое тело обнаружили всего в пяти милях от места, где нашли вас, так что… – она пожала плечами.

Уилл тяжело сглотнул и сел прямо.

–Что еще пишет Таттл?

–Что порезы на вашем теле – следствие того, что вы отказались объяснить Лектеру, как именно раскусили его, пока все в Бюро только и думали, как прикрыть свои задницы, и даже не чесались. И еще фотографии, – добавила она.

–Фотографии. Какие?..

–Да, фото с места преступления. Простите, – она помолчала. – Дать воды? Или позвать медсестру? Выглядите не очень.

Уилл попытался налить себе воды, но коричневый пластиковый контейнер показался ему неожиданно тяжелым, а руки дрожали. Девушке-полицейскому пришлось наполнить стаканчик самой.

Уилл большими глотками жадно пил воду, задыхаясь и давясь, когда дверь распахнулась и в палату шагнула Беверли.

–Где, черт возьми… – с порога начала она, но потом увидела девушку возле кровати Уилла. – Кажется, вам полагается быть снаружи.

–Это я виноват, – Уилл смял пластиковый стаканчик в пальцах, которые все еще мелко подрагивали. – Чуть не уронил воду. В следующий раз вызову медсестру.

Такое очевидное свидетельство слабости сразу вызвало бы у того же Джека жалость и брезгливое презрение вместо обычного сочувствия. Беверли просто кивнула. Отослав офицера, она бросила на кровать Уилла пакет с медицинской униформой.

–Пришла забирать тебя отсюда. Помочь одеться?

–Боже, надеюсь, этого не понадобится.

Беверли рассмеялась и отвернулась к окну.

–На всякий случай останусь здесь, если передумаешь.

Уилл скинул больничный халат и принялся натягивать одежду.

–Итак, Саттон Пирс? – спросил он.

Беверли развернулась к нему всем корпусом, и Уилл порадовался, что решил начать со штанов.

–Она тебе сказала?

–Да. Ей не следовало этого говорить?

–Ей не следовало этого знать. Ни ей, ни кому-либо другому.

Уилл просунул голову в ворот футболки.

–Тогда у меня для тебя плохие новости. Вся информация есть в блоге Таттлкрайм.

– Ну просто замечательно.

Уилл кивнул, соглашаясь.

–Обувь мне положена?

–Извини. Пока получилось раздобыть только носки. Все твои вещи – улики, их упаковали и отправили в лабораторию.

Уилл взял предложенные носки, надел их и осторожно встал на ноги, стараясь не скользить по гладкой плитке.

–Твои?

–Мой размер в два раза меньше, чем твой. Это носки Джека.

–Джек теперь снабжает одеждой всех бывших убийц, или это я такой особенный?

–Уилл… как ты считаешь, что мы теперь должны думать обо всем этом?

–А что теперь думаешь ты?

–Думаю, ты получишь новое запутанное дело, независимо от того, снимут с тебя обвинения или нет.

–Я не про это спрашивал.

Беверли на секунду опустила глаза, потом взглянула Уиллу прямо в лицо.

–Я не знаю, что думать. Тебя стошнило ухом Абигейл.

Уилл сгорбился и обхватил себя за локти, в бессознательной попытке выстоять под напором нахлынувших жутких воспоминаний. Диафрагма сокращалась судорожными спазмами, в легких резко закончился кислород. Уилл вновь ощутил запах желчи, мягкие хрящи и кожу человеческой плоти на языке, в горле.

–…прости. Эй, ты слышишь меня? Уилл? – Беверли схватила его за руку, ощутимо сжав пальцами предплечье.

Он попытался улыбнуться.

–Извини. Не самое светлое воспоминание в моей жизни.

–Кроме всего прочего, я могу прикинуть, как он обставил так, словно это ты во всем виноват. С легкостью. Но…

–Я не знаю, как это… Как я… – Уилл прижал руку ко рту, чтобы ни одного лишнего слова случайно не слетело с языка. Молчал он довольно долго.

–В тот день из моей памяти выпало как минимум восемь часов.

–Ты что-нибудь принимал?

–Ничего рецептурного. Только аспирин.

–Мы нашли следы алпразолама в… ну, в том, что обнаружили в раковине. Он мог накачать тебя и…