Текст книги ""Душа человека" (СИ)"

Автор книги: ellie_hell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

После долгой борьбы со стихией, лодку подхватила волна и вынесла на берег Западной Березовой Бухты, естественной гавани, которая пустовала с тех пор, как сюда переехали Уотсоны. Шерлок вытащил свою полную воды лодку на берег и задумал возвращаться домой пешком, а это значило – придется идти через усадьбу Уотсонов. Угрозы англичанки и раньше его не пугали, а сейчас вряд ли она прогуливается в такую ужасную погоду. Чтобы согреться, Шерлок побежал со всех ног. Недалеко от усадьбы он споткнулся о грязный корень и упал, охнув от боли. Поняв, что подвернул ногу под плохим углом, он поморщился от боли и досады, и дальше пошел уже значительно медленнее.

Возле опустевшего лисьего вольера ему показалось, что кто-то простонал, и он обернулся на этот звук. Шерлок знал, что ни одно животное, обитающее в лесу, не может так стонать, и, прихрамывая, приблизился к источнику звука. Стоны превратились в отчаянные рыдания. На земле была видна тень наклонившегося человека и кусок красной ткани. Не обращая внимания на свою ногу, Шерлок поспешил к человеку, который издал душераздирающий крик, похожий на вопль раненого зверя, и Шерлок остановился, замерев. Он никогда не слышал, чтобы так плакали – казалось, рыдания исходят не от человека, а из самих земных недр. Уотсон закрыл лицо руками. Он был без маски.

– Вам больно? – спросил Шерлок, присев рядом с ним.

Наступило долгое молчание, дождь прекратился, слышался только мягкий шелест мокрых листьев.

– Оставьте меня, – сказал таким же мягким, как листья, голосом Уотсон, дрожа, будто прилагал огромные усилия, чтобы сохранить немыслимую боль в себе.

– Вам нужен доктор? – спросил Шерлок, не отрывая глаз от дрожавшего молодого человека.

Уотсон не ответил, и только сдавленный вздох сорвался с его губ, настолько тихий и слабый, что Шерлок бы не услышал его, если бы отодвинулся чуть подальше.

– У меня тоже был неважный день, – продолжил Шерлок. Ему почему-то казалось, что надо говорить, сказать хоть что-нибудь, что каждое слово протягивается между ним и Уотсоном, словно нить. – Я греб, как сумасшедший, чтобы попасть домой, но ветер отклонил меня от курса, я потянул лодыжку, пока бежал, и она уже порядочно распухла. Но мне кажется, то, что беспокоит вас, более серьезно…

От луны между деревьями залегли тени, ветер едва колыхал листья, и Уотсон затаил дыхание. Шерлоку показалось, что Уотсон того же возраста, что и он сам, может, чуть старше, и не успев подумать, что делает, он коснулся плеча молодого человека.

– Не надо! – вскрикнул Уотсон, резко вскакивая на ноги.

Он по-прежнему не отнимал рук от лица, но глаза его были видны. Уотсон и Шерлок уставились друг на друга: пара серых любопытных глаз глядела на пару синих, во мраке бури казавшихся почти черными. Не отрывая глаз от Уотсона, Шерлок медленно встал на ноги, а молодой человек отступил на шаг, отвернулся и побежал к усадьбе.

Шерлок постоял на месте, дожидаясь, пока Уотсон исчезнет из виду, и продолжил идти, почувствовав, что боль в лодыжке усилилась. Вскоре прибежал слуга и попросил Шерлока пройти в усадьбу. Ошеломленный Шерлок последовал за ним. То, что он увидел, никогда не сотрется из его памяти.

Он никогда прежде не бывал в таком большом и необычном доме. Здесь было не очень уютно, но внимание привлекало множество мелочей – слишком высокие потолки, стены украшены огромными картинами. По-прежнему идя за слугой, Шерлок пересек коридор, где было столько дверей, сколько он раньше не видел ни в одном доме. Дойдя до последней, слуга посторонился и жестом пригласил Шерлока войти. Шерлок попал в комнату с огромной кроватью, ничуть не похожей на ту маленькую, на которой он спал дома. В единственное окно был виден лес, из которого он пришел, и когда молодой человек обернулся, слуга уже притворил за собой дверь. Под дверь подсунули записку, и Шерлок почти бегом бросился к ней, развернул и прочел:

“Сэр,

Вы не пленник, но я был бы признателен Вам, если бы Вы не бродили по усадьбе. Пожалуйста, попытайтесь отдохнуть, а если Вы голодны или Вам что-нибудь понадобится, положите записку под дверь, и придет слуга.

Спокойной ночи,

Джон Уотсон”.

Джон… Так вот значит как его звали. Какая-то часть Шерлока хотела распахнуть дверь, выйти в коридор, заглянуть во все эти бесчисленные комнаты и найти молодого человека в маске, а другая часть – весьма злившая – говорила ему, что за одну ночь он уже успел достаточно вторгнуться в личную жизнь другого человека. Поэтому Шерлок начал обследовать комнату, открывать все ящики, которые, к сожалению, оказались пусты, и только в одном лежали ручки и бумага. Его осенило, он взял клочок бумаги и нацарапал на нем:

“Простите за сегодняшнее,

Шерлок Холмс”.

Он сложил записку вдвое и сунул под дверь. Теперь Шерлок чувствовал пульсирующую боль в распухшей лодыжке и присел на кровать, не сводя глаз с двери. В изножье кровати лежало махровое полотенце и сухая одежда, Шерлок вытерся и переоделся, лег под толстое мягкое одеяло, но был слишком взбудоражен, чтобы уснуть, и не переставал с надеждой смотреть на дверь.

Потом усталость все же одолела его, он задремал на несколько минут и проснулся от шума. Несколько минут он соображал, где находится, посмотрел дверь и увидел то, что его разбудило – листок бумаги на полу. Его охватила волна возбуждения, он вскочил с кровати, морщась от боли, когда наступил на больную ногу. Сев на пол перед дверью, Шерлок прочел:

“Вам не за что извиняться, но, пожалуйста, при жителях городка не упоминайте о том, где Вы побывали и где переночевали. Моя сестра неплохой человек, но она придет в ярость, если узнает, что Вы были здесь”.

Шерлок взял карандаш и начал раздумывать, что бы еще написать. Он хотел спросить что-нибудь такое, на что Джон непременно ответит, если еще раз подойдет к двери. Через секунду на него снизошло вдохновение, и он начал быстро писать:

“Сколько Вы пробыли в Афганистане?”

Шерлок остался сидеть возле двери, прижавшись спиной к стене, вытянув длинные ноги и прислушиваясь к звукам из коридора. На мгновение ему показалось, что за дверью тихо шуршит бумага, но потом снова надолго всё затихло, и Шерлок решил, что ему послышалось. Он начал подумывал о том, чтобы лечь в постель, как появился листок.

“Откуда Вы знаете про Афганистан?”

Улыбнувшись при мысли о возможности проявить свою наблюдательность, Шерлок поспешно написал ответ:

“Этой весной, когда мы встретились в лесу, по Вашей выправке я заметил, что Вы проходили военную службу. Догадку подтвердило то, как Вы побежали – бесшумно обходя препятствия, без соответствующей подготовки ни один молодой человек из богатой семьи так не сможет. Вы богаты, значит, вне всяких сомнений, закончили университет. Какая университетская специальность больше всего пригодна в армии? Врач. Конечно, об этом говорят и ваши травмы.

Судя по тому, что шрамы покрывают среднюю часть левой стороны лица, а все остальное тело, как кажется, здорово, я предположил, что у Вас было огнестрельное ранение. Судя по характеру Ваших шрамов, я бы сказал, что получены они четыре года назад, либо в результате несчастного случая на охоте, либо это боевое ранение. Вы выпустили лисиц вашей сестры, потому что не одобряете ее времяпрепровождения, так что Вы не охотник. Остается боевое ранение. С кем четыре года назад воевала Британия? С Афганистаном”.

Шерлок взволнованно подсунул записку под дверь и теперь ясно услышал, как ее подобрали. Он нервничал, зная, что Джон стоит за дверью, его до зуда подмывало открыть дверь, но он не пошевелился, чувствуя, что сейчас происходит что-то важное. Джон быстро написал ответ.

“Это было потрясающе”.

Шерлок улыбнулся и нацарапал несколько слов на другой стороне бумаги.

“Вы так думаете?”.

“Конечно. Это было невероятно”.

“Обычно люди говорят не так”.

“А как?”.

“Отвали”.

Шерлок сидел так близко к двери, что не мог ошибиться – ему не померещился тихий смех. Их разделяла всего лишь пара дюймов, и они легко могли бы разговаривать даже шепотом, но обмен записками казался таким интимным, что ни один из них не хотел его прерывать. Шерлок чувствовал особенную близость к незнакомцу с той стороны двери, такую, какую не ощущал никогда ни к кому, кроме тетушки Марты. Ожидая ответа – он слышал, как карандаш царапал бумагу – он повернулся так, чтобы опереться правой рукой стену и лучше видеть дверь.

“Как Ваша лодыжка?”.

“До сих пор распухшая. И болит”.

Шерлок услышал удаляющиеся шаги в коридоре, но остался сидеть на месте, зная, что Джон вернется, – он ведь врач. Врач не мог бросить его, после того, как он пожаловался на боль. Он вспоминал черты лица Джона, которые ему далось увидеть. Правая сторона лица казалась неповрежденной, средняя часть левой стороны была сильно изувечена, и Шерлок понимал, что видел еще далеко не самое худшее. Он пытался придумать, как увидеть то, что скрыто под маской, и тут Джон вернулся. Вскоре под дверь подсунули несколько бинтов, поверх которых лежала небольшая записка.

“Вам нужно перевязать ее. Вы знаете, как это делается?”.

“Я видел, как моя тетушка делала перевязку. Так что должен справиться”.

Шерлок и в самом деле видел, как его тетушка перевязывала лодыжку Джиму Мориарти, которую он потянул, чиня забор, и, слегка морщась от боли, в точности повторил ее действия, начиная бинтовать с носков и поднимаясь все выше. Гордясь собой, он заметил, как под дверь снова проскользнул клочок бумаги.

“Лучше?”.

“Завтра станет. Спасибо”.

Он помедлил, не желая сразу отдавать записку, ему не хотелось, чтобы их странное общение прекращалось. Обладая столькими талантами, Шерлок, однако, был не силен в разговорах. Он решил не отвечать, надеясь, что врачебный инстинкт заставит Джона войти в комнату, чтобы проверить, как там пациент. Потом передумал и дописал еще строчку.

“Я бы хотел встретиться с Вами. По-настоящему”.

Несколько минут Джон не отвечал, и Шерлок испугался, что он ушел, хотя это было глупо – он все равно бы услышал шаги. Джон не похож на того, кто может так просто уйти, не сказав ни слова, но что Шерлок вообще знал об этом человеке? Только несколько сухих фактов, которые сам же вычислил с помощью дедукции, и больше ничего. Под дверь просунули клочок бумаги, прервав его мысли.

“Не сегодня. Уже поздно, Вам надо отдохнуть. Завтра моя сестра вернется из путешествия, но она часто бывает в разъездах. Как только представится удобный случай, я оставлю Вам сигнал. Не забывайте смотреть в сторону Западной Березовой Бухты, и когда увидите его, приходите, и мы там встретимся”.

Сердце Шерлока так бешено заколотилось, что он был уверен – Джон его слышит. Джон предложил ему встретиться; у них будет возможность поговорить, обсудить все те дикие слухи, циркулирующие по городку. Шерлок успел придумать десятки вопросов, которые он хотел бы задать Джону. Он взволнованно написал ответ и прикрыл глаза, пытаясь успокоить стук сердца.

“Какой сигнал?”.

“Вы поймете. Спокойной ночи, Шерлок”.

Шерлок схватил записку и сжал ее в правом кулаке, прижав его к сердцу. Оно все так же неистово колотилось, и он прижал левую руку к двери, прошептав: “Спокойной ночи, Джон”.

========== Глава 4 ==========

Проснувшись на следующее утро, Шерлок переоделся в свою теперь сухую одежду, свернул листок бумаги с перепиской и сунул его во внутренний карман пальто. Он отворил дверь – конечно, никаких следов человека в маске не было. Шерлок снова боролся с желанием пройтись по всем комнатам, но что-то в Джоне заставляло Шерлока уважать чужое уединение. Раньше ему не было дела до подобных вещей; для получения новых данных приличиями можно пренебречь. Но с Джоном было по-другому, и Шерлок подозревал, что всё дело в маске. Он хотел уважать этот навязанный барьер, потому что Джон ждал этого от него. Странное, незнакомое ощущение, как и новый голос в голове, говоривший – чтобы стать ближе, не нужно торопиться. Голос был мягче и добрее, чем собственный голос Шерлока, и сам он удивился, что вовсе не возражает против его советов.

Быстро и бесшумно покинув усадьбу, Шерлок заметил, что буря улеглась, и решил вернуться в Западную Березовую Бухту, где оставил свою лодку, надеясь, что ее не сдуло ветром. К счастью, маленькая лодка оказалась на месте, целая на вид, ее прибило к дереву в затоне. Шерлок поставил лодку на воду и начал грести в сторону Парусной Бухты; от перемены позы лодыжке стало гораздо лучше. Когда Шерлок, наконец, пришел домой, было еще раннее утро, и тетушка спала в деревянном кресле-качалке. На себя она набросила лоскутное одеяло – наверняка тетушка уснула, дожидаясь Шерлока. Она проснулась, как только хлопнула входная дверь, тотчас же вскочила на ноги и подошла к племяннику.

– Глупый мальчишка, ты только что пришел домой? Где ты был? Ты хромаешь? – взволнованно и одновременно раздраженно спросила она.

– Ах, тетя Марта, случилось кое-что удивительное, – ответил Шерлок, схватив тетушку за плечи и дважды покружив, а потом уселся в свое любимое кресло. – Мою лодку отнесло бурей, я подвернул лодыжку и провел ночь в усадьбе Уотсонов.

Он рассказал ей всю историю, пропустив только то, как плакал Джон и все, что случилось после первой записки. Слушая его рассказ, тетушка кормила его чаем и овсянкой, не сдерживая улыбки при виде такой горячности Шерлока, но ее беспокойство усиливалось.

– Буря, вывихнутая нога и ночь в запретной усадьбе – звучит ужасно, но я полагаю, что ты хорошо провел время. Мне нужно посмотреть твою лодыжку, клади ногу на кресло, – сказал она, хлопнув его по колену.

Шерлок снял ботинок и закатал штанину. Тетушка сняла бинт, восхитившись качеством хлопка.

– Этот Джон Уотсон, кажется, настоящий джентльмен, если позволил тебе остаться и одолжил одежду.

– Так оно и есть. Я не верю в весь тот вздор, что болтают о нем в городе, он обычный человек, которому просто в чем-то не повезло.

– Обычный человек? – переспросила тетушка с понимающей улыбкой. – Никогда не слышала, чтобы ты с таким воодушевлением рассказывал про обыденность.

Шерлок возвел глаза к небу; порой тетушка, себе же во вред, была чересчур проницательна.

– Он не скучный обычный человек, а интересный обычный человек. Хотя с тем, через что ему довелось пройти и что он переживает сейчас, он таким быть не должен. Но он все равно такой. И меня это восхищает, – морщась, пытался объяснить Шерлок, пока тетушка Марта как следует перевязывала ногу.

– Думаю, ты не послушаешь, но все же – будь осторожен. Брат может и мил, но я опасаюсь, что Гарри поймает тебя, если ты будешь бродить вокруг усадьбы, и застрелит, – сказала она, отбрасывая назад упавшие на глаза Шерлока кудри.

Шерлок вздохнул, стараясь не выказать раздражение, но у него это плохо получилось. Он не совсем еще успокоился после невероятно будоражащей прошлой ночи. Как только с завтраком и суетливой возней тетушки было покончено, Шерлок закрылся в своей спальне, достал их с Джоном ночную переписку и перечитал в сотый раз знакомые слова.

***

Несколько недель спустя в Сент-Сесиль приехал Лейстред. Марта все еще беспокоилась за Шерлока, который бродил в лесу поблизости от запретной усадьбы, но не могла же она силой заставить его сидеть дома – в конце концов, он уже взрослый человек. Так что она хваталась за каждую возможность удержать его рядом с собой, придумывая различные дела, в которых ей требовалась помощь. Последней уловкой была просьба убраться дома, и Шерлок, из слабости к своей тетушке, подыгрывал ей целых два дня. А после приезда новой семьи в город он был вне себя от волнительного предвкушения.

Грегори Лейстреду было тридцать пять лет. Его семья покинула большой город и обосновалась в Сент-Сесиле, где отец получил работу оценщика. В его ведении находилась лесопилка и прилегающая к ней лавка, и Лейстред решил поехать с ним, прельстившись карьерным ростом и многообещающей зарплатой. Миссис Лейстред и остальные дети были немного напуганы переменами в жизни, которые неизбежно бы наступили после переезда из Квебека в такую глушь, но вскоре после прибытия в Сент-Сесиль они влюбились в местные пейзажи и поняли, что люди, живущие вдоль побережья, совершенно особенные.

Первый раз Грегори Лейстред увидел Шерлока Холмса, как всегда присматривая за лавкой. Из-за ужасной погоды в тот день покупателей было очень мало, и Грегори, не сводя глаз, смотрел на приближающегося Шерлока, влажные темные кудри которого прилипли ко лбу, одежда промокла насквозь, а на полу остались грязные следы. Но не это прежде всего поразило Лейстреда. Шерлок вошел в лавку так, будто был ее хозяином, потрогал все товары (чего никогда не позволял себе ни один клиент), некоторые даже брал в руки и ставил назад не в том порядке. Он был очень худой, но размашисто жестикулировал и энергично шагал, буквально ворвавшись в лавку. Увидев Грегори, Шерлок направился к нему.

– Вы Грегори Лейстред, – заявил он.

– Да, – ответил Грегори, слегка вздрогнув от тона незнакомца.

– Я не спрашиваю, а утверждаю. Даже идиот бы догадался, кто вы такой, судя по вашему возрасту и тому факту, что вы стоите за прилавком магазина, принадлежащего вашей семье. А кроме того, по этим морщинам вокруг ваших глаз.

Грегори инстинктивно поднял руку, чтобы прикоснуться к лицу, пытаясь нащупать морщины, о существовании которых даже не подозревал. Нахмурившись, он спросил:

– Кто вы такой?

– Шерлок Холмс, – ответил незнакомец.

Грегори уже слышал о Шерлоке Холмсе; работая в магазине, он ежедневно узнавал свежие сплетни. Про Шерлока Холмса много чего говорили, но чаще всего звучало слово «странный», и, судя по тому, что Лейстред только что увидел, с этим нельзя было не согласиться.

– Я хотел прийти раньше; видите ли, когда приезжает новая семья, всегда нужно собрать как можно больше данных, – продолжил Шерлок, – но моя тетушка решила выдраить весь дом. Я говорил ей, что это ни к чему, у нас и так чисто, и все эти ее уловки, чтобы удержать меня от неприятностей, шиты белыми нитками, но она настаивала, и я сдался.

Пока Шерлок разглагольствовал, в лавку вошел еще один покупатель – хорошенькая русоволосая медсестра, помощница городского врача, Сара Сойер. Грегори совсем не возражал против ее частых визитов в лавку для того, чтобы забрать лекарства по рецептам. Лейстред обслуживал Сару, а Шерлок с любопытством и совершенно беззастенчиво наблюдал за этой сценой.

– Чем я могу вам помочь? – сухо спросил Грегори, когда Сара ушла.

Шерлок поднял бровь, несколько удивленный его тоном.

– Она вам нравится, – сказал он, опять не спрашивая, а утверждая, просто констатируя факт.

Лейстред непроизвольно огляделся, чтобы проверить, не слушают ли их, и с удовлетворением увидел, что лавка пуста. Он был задет таким, казалось, невероятным нахальством Холмса.

– Вовсе нет, – заявил Лейстред сквозь зубы.

– Учащенные дыхание и пульс, расширенные зрачки, дрожащие руки, покрасневшие лицо и шея. Либо вас влечет к мисс Сойер, либо у вас лихорадка. Может, доктора позвать?

Лейстред возвел очи горе, но не сдержал улыбку.

– Ладно, она мне нравится. Пожалуйста, не говорите об этом никому, и вообще на полтона ниже, сюда могут войти и услышать вас! – сказал он, нервно поглядывая на дверь.

– Не волнуйтесь, вы ей тоже нравитесь. Или у нее лихорадка, порой трудно бывает отличить.

Он презрительно хмыкнул, когда заметил довольную улыбку Грегори.

– Если все пойдет как обычно, думаю, меньше чем через пару лет быть свадьбе, и очевидно, тетушка заставит меня на нее пойти, это будет ужасно.

Конечно, Шерлок был прав. Он всегда был прав. Менее чем через два года Сара Сойер стала Сарой Лейстред, и Шерлока Холмса выбрали на роль шафера на свадьбе. Но это был уже не тот Шерлок, вскоре после первой встречи с Лейстредом мир для него переменился раз и навсегда.

***

Шерлока вполне удовлетворила первая встреча с Лейстредом. Помимо того, что ему нравилась Сара Сойер, Шерлок с помощью дедукции вычислил, какой сорт вина предпочитал Грегори, что он играет на гитаре (правда, не очень хорошо), и пять раз в неделю по утрам работает на лесопилке с отцом. Последнее заинтересовало его больше всего, на лесопилке часто происходили несчастные случаи. Он жадно расспрашивал о них, и был рад услышать ужасное описание, как однажды утром кому-то оторвало кончик пальца.

Однажды, когда лавка пустовала, Лейстред предложил Шерлоку партию в шахматы, и тот согласился. Шахматный столик стоял в задней части лавки, здесь часто собирались горожане и капитаны кораблей, чтобы поиграть и посплетничать, но в тот день бушевала буря, и на улицах было безлюдно. Неудивительно, что Шерлок выиграл, но Грегори неудача не уязвила, и они играли два часа подряд, и Шерлок тем временем отвечал на вопросы Лейстреда о горожанах и сплетни, курсирующих по Сент-Сесилю. Понятно, что рано или поздно Грегори спросил о Гарри Уотсон и ее брате в маске.

Как и всякий раз про упоминании Уотсонов, у Шерлока загорелись глаза, и он рассказал Лейстреду все, что знал, умолчав только о встрече с Джоном. Он подумал, что будет лучше, если Грегори услышит основанный на фактах рассказ от него, чем лживые, нелепые басни от кого-нибудь еще. В первый раз Шерлок хорошо провел время с кем-то еще, а не только со своей тетушкой. Или с Джоном. Но можно ли считать, что вы провели с кем-то время, если даже не находились в одной комнате? Наконец Шерлок вернулся домой; Марта на завтра пригласила к чаю миссис Тернер и попросила племянника купить патоки для пирогов. Уходя из лавки, Шерлок взял с Грегори обещание, что тот будет следить, не случится ли еще что-нибудь на лесопилке. К несчастью, Лейстред категорически отказался стащить отрезанные человеческие конечности, однако согласился записывать всё, что происходило. Не совсем то, конечно, но пока Шерлок не нашел настоящий труп (чего он желал каждый день), и такая помощь сгодилась.

После Шерлока в лавке появилась Марта, чтобы поприветствовать новых соседей. Улыбаясь самой лучезарной улыбкой, она принесла печенье на патоке, которое испекла накануне. Они с миссис Лейстред мгновенно поладили и долго проговорили. Грегори рассказывал матери о встрече с Шерлоком, ей было любопытно познакомиться с таким умным, но своеобразным молодым человеком, и она пригласила Шерлока с тетушкой на обед в следующее воскресенье. Марта приняла приглашение, обещая приложить все усилия, чтобы привести с собой племянника.

К счастью для всех них, повседневная жизнь Шерлока сильно изменилась с тех пор, как он побывал в усадьбе Уотсонов. Он по-прежнему часто бродил в окрестностях Сент-Сесиль, ставя различные эксперименты на животных, растениях и горожанах (хотя за ними он просто наблюдал, совершенно не анализируя). Но он теперь не отходил так далеко от дома, как раньше. Он всегда находился поблизости, и несколько раз в день ходил к самой кромке воды Парусной бухты, высматривая сигнал от Джона, с каждым днем становясь все нетерпеливее. Но он согласился сопровождать тетушку на обед к Лейстредам отчасти потому, что надеялся послушать еще более жуткие рассказы Грегори об отрезанных конечностях, а отчасти потому, что лавка была одним из немногих мест, куда порой захаживала Гарри Уотсон. Шерлок полагал, что это как-то связано с владельцами лавки, собравшимися за столом.

Обед удался. Миссис Лейстред прекрасно готовила, да и все Лейстреды оказались очень милыми людьми, радовали Марту рассказами о Квебеке.

Она, в свою очередь, отвечала на их расспросы о деревне, и, наконец, зашел разговор об Уотсонах. С тех пор как Лейстреды переехали, Гарри Уотсон заходила в лавку всего один раз, чтобы забрать посылку из Шотландии. Когда она подняла тяжелую коробку, внутри то-то звенькнуло, будто стукнулись друг об друга бутылки. Несколько минут все рассуждали о том, что могло бы быть в коробке, а потом заговорили об ее брате в маске.

Марта удивила Шерлока, сказав Лейстредам, что брат Гарри, несмотря на странную наружность, кажется, очень хороший молодой человек, и что ей с племянником нет дела до ужасных басен, расползающихся по городу. Теперь в Сент-Сесиле появились две семьи, не верящих в то, что Зверь заслуженно носит свое прозвище. Не бог весть какая защита, но Шерлок считал, что в тот вечер было положено начало перелому в отношении к Джону.

Воскресные обеды вскоре стали традицией, и Шерлок присутствовал на большей их части, отказываясь идти к Лейстредам только тогда, когда занимался важным экспериментом. Грегори и Шерлок поднимались из-за стола раньше всех, тайком пробираясь в лавку, чтобы поиграть в шахматы и поговорить о том, что случилось – или чуть не случилось – на лесопилке.

Неделю за неделей обыгрывая Грегори в шахматы, Шерлок, наконец, понял, что приобрел первого друга. Грегори проигрывал в каждой партии, и Шерлок, по крайней мере, один раз обозвал его идиотом. Еще у него была привычка указывать Лейстреду на ошибки, которые тот допустил во время игры, и почему это все равно бы его не спасло, ведь Шерлок был умнее и знал каждый ход наперед, продолжая свою победную серию. Но на интерес Грегори к шахматам это никак не влияло, и он, казалось, ценил общение с Шерлоком. Холмс не слишком много знал о дружбе, но решил, что тот, кого обозвали идиотом и кто после этого не бросил играть, скорее всего, и есть настоящий друг.

========== Глава 5 ==========

Однажды, проснувшись чудесным сентябрьским утром, Шерлок вдруг встревожился. Увидев, какое прекрасное солнце светит на улице, он решил пропустить завтрак. Шерлок вознамерился пойти на Соленые Болота, поискать там дохлых жаб, пригодных для препарирования. Он побежал к берегу, отвязал свою маленькую лодку и уже приготовился сесть в нее, как вдруг заметил кое-что такое, от чего сердце ёкнуло. Далеко отсюда, в Западной Березовой Бухте, развевалось на ветру нечто похожее на красный флаг. Шерлок сразу понял, что это такое – шарф Джона Уотсона. Все мысли о жабах и болотах мигом выскочили у Шерлока из головы, и он начал грести в сторону Западной Березовой Бухты.

В ясную погоду от Парусной до Западной Березовой Бухты плыть было около получаса, но в тот день путь показался Шерлоку гораздо длиннее. Когда он, наконец, причалил, Джон Уотсон уже ждал его. Он отвязал шарф от ветки и снова обернул его вокруг шеи. Сначала они просто стояли и молчали; в первый раз они могли хорошенько рассмотреть друг друга, ведь их последняя встреча была краткой и случилась ночью. Ни один, ни второй не знали, что сказать, с чего начать, и на секунду Шерлоку захотелось иметь под рукой клочок бумаги и карандаш. Он чувствовал бы себя непринужденнее, если бы не этот пронзительный взгляд Джона. Вспомнив их последнюю встречу, Шерлок чуть усмехнулся – теперь все было по-другому. Он не бродил вокруг городка, пытаясь хотя бы мельком увидеть человека в маске, их встреча была запланирована, Джон помнил о своем обещании и подал сигнал, чтобы Шерлок пришел.

– Доброе утро, сосед, – почти торжественно сказал Шерлок.

Джон удивился. Несколько дней назад его сестра уехала, и как только за ней захлопнулась дверь, он подумал о Шерлоке и о сигнале. Но как бы ему не хотелось увидеться с высоким молодым человеком из Парусной Бухты, Джон засомневался. Что, если он охотник до нелепых слухов о Звере, ходящих в городке? Что, если он хочет заглянуть под маску и посмотреть на его увечья?

Через два дня Джон принял решение и привязал шарф к дереву возле берега, но сомнения его не оставили, только усиливаясь. Что, если Шерлока уже кто-нибудь отговорил? Что, если он не увидит сигнала? Что, если он увидит и не придет? Что, если, поговорив с ним один раз, он решит, что встреча со Зверем того не стоила? Сработал защитный механизм – Джон старался подготовить себя к любому исходу дела и любой реакции, но никак не надеялся на столь быстрый отклик. А робкая улыбка Шерлока заставила его забыть все дурные предчувствия. Джон неуверенно улыбнулся в ответ и протянул руку.

– Доброе утро. Джон Уотсон, приятно с вами познакомиться. На этот раз как положено.

Конечно, Шерлок заметил, как Джон чуть замялся перед последней фразой – напоминанием об их ночном разговоре – и пожал руку Джона, понимая, что не в силах справиться с улыбкой. Теперь, когда Джон не закрывал лицо руками и сказал больше, чем одно-единственное слово, Шерлок как следует расслышал его голос. В минувшие месяцы он часто пытался припомнить то, что слышал, пытался представить, как прозвучало бы из уст Джона целое предложение, но того, что было сейчас, не ожидал. Мягкий, мелодичный, хорошо поставленный голос с приятным акцентом, совсем непохожим на акцент английских матросов, который Шерлок слышал раньше.

– Шерлок Холмс. Очень рад с вами познакомиться. Как положено.

Шерлок восхищенно разглядывал Джона при дневном свете. Его глаза просто великолепны, подумал Шерлок. Сейчас, когда Джон стоял в тени деревьев, они казались черными, как безлунная ночь, и менялись, едва в них попадал свет. До крайности встревоженный взгляд. Рот был почти не поврежден, только в левом уголке верхней губы виднелся похожий на укус маленький шрам. Невозможно было смотреть на маску – тонко выделанную кожу, плотно прилегающую к обезображенному лицу, и не представлять, что под ней таится чудовищное зрелище.

Джон, наверное, догадался, о чем думал Шерлок, потому что прошипел: «Перестаньте!», заставив Шерлока отвести взгляд.

– Неведение тревожит, – объяснил Шерлок. – Я представляю… самое худшее.

Джон помрачнел и поджал губы; казалось, им овладело нечто похожее на печаль, и Шерлок вспомнил, что в ту ночь он видел Джона очень расстроенным и без маски. Потом, в ту же ночь, когда Шерлок лежал под одеялом в комнате для гостей и ждал сна, он не мог вычеркнуть из памяти те печальные глаза. Джон ничего не ответил, но взгляд кричал о том, что самые худшие догадки – правда.

– Но у вас прекрасные глаза, – сказал Шерлок, пораженный собственной смелостью.

Джон, ошеломленно приоткрыв рот, на мгновение застыл, потом покачал головой, будто пытаясь забыть последние слова Шерлока.

– Пойдемте, – хрипло проговорил он, – я хочу вам кое-что показать.

Они двинулись вдоль берега Западной Березовой Бухты, Джон шел широкими шагами, Шерлок без труда поспевал за ним. Они миновали усадьбу Уотсонов и оказались перед Островом Влюбленных. К нему вела песчаная коса, но уровень моря поднимался все выше, угрожая вскоре затопить ее.

– Если вы пойдете со мной на остров, чтобы вернуться, нам придется подождать, пока не наступит отлив, – предупредил Джон, не знавший, насколько упорен и любопытен был его спутник.

Шерлок и Джон пошли по песчаной косе, мимо бакланов, выбравшихся из гнезд и гревшихся на скалах на солнце, прямо к берегу Острова Влюбленных, а потом – по узкой извилистой дорожке между деревьев с разноцветными кронами, и через некоторое время вышли к полянке, окруженной серебристыми березами. На ней стояла маленькая хижина, выстроенная Джоном, и Шерлок вдруг понял, почему некоторые жители Сент-Сесиль поговаривали, что видели дымок над Островом Влюбленных.