Текст книги ""Душа человека" (СИ)"
Автор книги: ellie_hell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
========== Глава 1. ==========
Давным-давно, в том красивейшем месте, где река Святого Лаврентия впадает в залив, а потом и в океан, произошла одна история. На великолепном мысу, выступающем далеко в бушующее море, среди небольших островков, которые обнажал отлив, маленьких, скрытых от постороннего глаза бухточек, облюбованных тюленями и чайками, и болот, где в огромном количестве водились белохвостые олени, располагался городок Сент-Сесиль. Наверное, лучшего места, чем эта странная, сказочная местность, населенная призраками и охраняемая феями, для нашей истории было не найти.
История Сент-Сесиль была полна легенд. Говорили, что после сотворения гор Бог велел ангелу, одетому в длинную шелковую тунику, разнести их по всей поверхности Земли. В Сент-Сесиль, свою последнюю остановку, ангел прибыл уже очень усталым, а в карманы его все еще оттягивали тяжелые горы, и он решил тотчас же их опустошить. И от самого моря, словно извергнутая им, протянулась горная гряда, а брошенная ангелом горстка гравия дала жизнь маленьким островкам. Через много лет на побережье осели несколько семей, а по реке Святого Лаврентия постоянно прибывали все новые и новые поселенцы, которые слышали о красоте этих мест или просто хотели присоединиться к растущей общине и начать обустраивать место, которое могли бы назвать домом. Жить тут было спокойно и тихо.
Сент-Сесиль была маленьким городком, где все друг друга прекрасно знали, так что обычно самой любимой темой для разговоров был кто-то из соседей. Как и в любом маленьком городке, сплетня являлась одной из самых приятных форм досуга, и даже воскресная месса, к ужасу священника, становилась скорее общественным, нежели религиозным мероприятием. Однако, судача о ком-то, жители никогда не отказывали друг другу в помощи, город испокон веков держался на взаимовыручке, составлявшей Золотое Правило, лежавшее в основе всеобщего согласия. Так что, несмотря на то, сколько и про кого говорили за глаза, горожане по большей части испытывали друг к другу глубокую привязанность.
Но главной темой разговоров на ступеньках церкви становились приезжие и те, кто настолько выделялся среди других, что рисковал стать изгоем. Но тот, кого жители Сент-Сесиль признавали своим, приобретал друзей на всю жизнь и помощь, когда только ему понадобится.
Поскольку многие семьи добывали хлеб насущный, трудясь на земле, жизнь подчинялась круговороту смены времен года. Весной и летом городок кипел от бурной деятельности. Люди тяжело работали весь день, оставляя на вечера тихие семейные обеды или посиделки с соседями. На теплое время года выпадало больше всего свадеб, и, учитывая привычку горожан совать нос в чужие дела, неудивительно, что союз двух людей повергал весь городок в неистовое волнение. Ничто не могло так взбудоражить Сент-Сесиль и ничто так быстро и безотказно не помогало собрать жителей вместе, как грядущая свадьба. Суматоха увеличивалась вдесятеро, если женились люди одного и того же пола, может быть, потому, что такие союзы были редки. Объявление о предстоящей однополой свадьбе повергало город в состояние экзальтации.
Зимой Сент-Сесиль, укрытый толстым снежным покровом, кардинально менялся, жизнь здесь намного замедлялась. Большие посиделки с соседями и небольшие вечеринки теперь устраивали дома, и во всем городке становилось уютней и задушевней. Когда таял снег, все повторялось вновь: робко расцветающая природа весной, следом жаркое лето, сбор урожая, потом буйные краски ясной прохладной осени и еще одна холодная суровая зима.
***
Шерлок Холмс жил со своей тетушкой Мартой Хадсон. Кроме нее у него никого не было, и обитали они в уютном домике в Парусной Бухте, на очень тихой окраине Сент-Сесиль. Благодаря своему уединенному местоположению, только они могли видеть запретную усадьбу Гарри Уотсон и ее младшего брата на Еловом Мысу.
История семьи Шерлока Холмса была тесно связана с морем. Марта Хадсон, тетушка Шерлока, была замужем за старшим сыном Хадсонов, но в первый год ее замужества, еще до того, как она успела зачать ребенка, разразилась трагедия. Муж погиб у нее на глазах, он ушел собирать дрова и возвращался домой по ледяному мосту в заливе. Лед под юношей треснул, и его мгновенно поглотило море. Марта была вне себя от горя, муж был ее другом детства, и даже поженившись юными, они были очень сильно и глубоко привязаны друг к другу.
Муж ее был влюблен в небо, часто подолгу сидел на улице, обняв Марту за плечи и показывая ей различные звезды и созвездия. После его смерти Марта чувствовала, что небеса, которые так любил ее муж, отныне издеваются над ней, и несколько дней без крайней необходимости не выходила из дома – ей казалось, она не в силах встретиться с небосводом лицом к лицу. Но, к сожалению, избегать неба оказалось довольно трудно, и она решила узнать о нем столько же, сколько знал ее муж, думая, что одолев премудрость верхних слоев атмосферы, она одолеет и свою печаль. Она набросилась на мужнины книги по астрономии, и обрела спокойствие, только сравнявшись с покойным в знаниях. И после этого она сумела наблюдать за небом без печали и злости, с того дня оно стало для нее утешением, и даже если гнетущая тоска ушла, при мысли о муже ее никогда не покидала нежная печаль. Она больше не вышла замуж.
Отец Шерлока, Альбан Холмс, был лоцманом. Однажды из Англии прибыл корабль, получил пробоину и начал тонуть, и Альбан попросился в спасательную команду. Он спас уже двоих, и тут в свете фонаря увидел в воде безжизненное тело. Окликая жертву, он стал грести, чтобы подобраться ближе. Ему никто не отвечал. Когда он, наконец, поднял тело из воды в лодку, то увидел, что это была молодая, очень красивая женщина. Она не дышала. Он стал лихорадочно надавливать ей на грудную клетку, напуганный мыслью, что она больше никогда не задышит, и когда уже подумал, что битва проиграна, она закашлялась. Альбан как можно быстрее стал грести к берегу. Он принес девушку к себе, раздел, разжег камин и уложил ее перед ним, укрыв дрожащее тело всеми одеялами, что были в доме. И даже несколько часов спустя он не мог оторвать от нее глаз; женщина, которую он похитил у моря, была жива и мирно спала.
Чтобы описать ее, не найдется других слов, кроме как «потрясающе красивая». Она была сероглазой, с длинными черными волосами, изящно обрамлявшими ее бледное лицо. Ее розовые губы, слегка приоткрываясь, напоминали формой сердце. Она покинула Англию, чтобы стать гувернанткой в доме богатого англичанина в Квебеке, но туда так и не доехала. Увидев склонившегося над ней Альбана, его пылающие щеки и сверкающие глаза, она подумала, что влюбилась. Той же весной они поженились, а два года спустя она подарила ему сына – Шерлока. Альбан был счастлив как никогда в жизни.
Но его красавица-жена была не из тех женщин, что находят радость в мирном сидении дома. Она была родом из большого и интересного города, где всё постоянно находилось в движении; она скучала от тихой жизни в Сент-Сесиле, а окрестные прекрасные пейзажи ее не впечатляли. Альбан перепробовал все средства, чтобы отвлечь жену, но ее не бодрила даже робкая улыбка малыша Шерлока. Проснувшись однажды утром, Альбан нашел письмо от жены, в котором она сообщала, что уезжает в Квебек с английским капитаном, которого повстречала в городке.
Альбан не мог смириться с жизнью без женщины, которую так любил, и он, оставив двухлетнего Шерлока с тетушкой, взял свою двуколку и бросился в погоню. Он хотел найти жену и убедить остаться с ним; он даже был готов переехать всей семьей в Квебек. Они могли бы снять дом на самой оживленной улице, какую бы только смогли найти, а в Сент-Сесиль он возвращался бы только погостить с сыном или с сестрой Мартой, если бы та пожелала. Изгнание из родного города было для него ничто по сравнению с целой жизнью без женщины его мечты.
Однако загад не бывает богат, и по дороге в Квебек двуколка Альбана попала в засаду. Разбойники зарезали Альбана и украли все, что при нем было. Вскоре его тело обнаружили, и по адресу, написанному на двуколке, отослали письмо – так Марта Хадсон узнала, что ее брат погиб. В городке все ждали, что мать Шерлока вернется, чтобы вступить в наследство, и судачили по этому поводу. Но Марта не получала от своей бывшей невестки ни единой весточки, и спустя несколько месяцев услышала, что она умерла от брюшного тифа. Марта осталась единственным близким человеком у маленького Шерлока, и поклялась заботиться о нем, пока жива. В наследство ей досталась небольшая сумма, часть из которой она потратила на новую двуколку и лошадь, а остальное оставила Шерлоку. От брата ей достался и дом, но жить в нем она не стала, решив сдавать его в аренду, а вырученные деньги тратить на свои и племянниковы нужды.
Вскоре она поняла, что Шерлок не такой, как другие дети, а она повидала немало ребятишек, сама ее мать вырастила шестерых. Он поздно начал разговаривать; так поздно, что Марта даже приглашала врача, чтобы осмотреть его. Тот заверил ее, что всё вроде бы в порядке, но не остается ничего другого, кроме как ждать. Наконец, Шерлок заговорил, и сразу целыми небольшими предложениями, стал повсюду ходить за тетушкой, задавая бесчисленные вопросы, желая всё увидеть и всё потрогать, и часто смущая ее неудобными вопросами о людях, которые им повстречались.
Шерлоку было интересно, что заставляет людей так или иначе говорить или поступать, но он не желал вступать в контакт ни с кем, кроме своей тетушки. Она надеялась, что в школе у него появятся друзья, но ее надежды очень быстро рухнули. Он никогда не играл на улице с другими детьми, предпочитая общаться с животными, собирать листья или ставить опыты на жучках, ни на секунду не утихомириваясь, пока его не заставляли силой. Хуже всего для него было сидеть в классе. Он был умнее всех своих ровесников, и даже большинства детей постарше, и если не ерзал и не смотрел в окно, то исправлял ошибки в написанном на доске и в ответах других учеников. Другие дети терпеть его не могли, и когда однажды одноклассница разбила о голову Шерлока грифельную доску, Марта, осторожно выбирая осколки из волос племянника, пыталась скрыть свое удивление, отчего это не произошло раньше.
Увы, он был похож на свою мать, но обладал, что называется, своеобразной внешностью. Темно-русые кудри словно нимбом обрамляли его бледное личико, он был выше всех ровесников и очень тоненький, несмотря на попытки Марты откормить его. Но люди первым делом обычно замечали его глаза. Слегка миндалевидные, они большую часть времени казались серыми, но иногда меняли цвет от голубого до зеленого, в зависимости от освещения. Неудивительно, что его дразнили за его внешность; дети обычно жестоки к тем, кто как-то выделяется среди других. Еще его дразнили за ум, за то, что у него не было друзей (хотя на это он смотрел сквозь пальцы). Кое-кто даже говорил, что его мать бросила семью из-за Шерлока, что никто не хочет иметь такого странного ребенка, как он, и эти насмешки ранили сильнее всего. Бессознательно пытаясь защитить себя, Шерлок мастерски научился наблюдать за людьми, подмечая их слабости и без угрызений совести используя против тех, кто его обижал. Чтобы сосчитать детей, прибегавших домой в слезах после стычек с Шерлоком, не хватило бы пальцев на руках, и никакие дисциплинарные взыскания, предпринимаемые его тетушкой, не помогали. Единственное, что действовало на Шерлока – силой заставить его сидеть смирно, но связывать его было не выход, даже в воспитательных целях.
К подростковому возрасту Шерлок стал еще неуклюжее, чем раньше. Длинные конечности по сравнению с маленьким худеньким телом смотрелись нелепо. Скулы у него были слишком высокие, глаза слишком близко посажены, а кудри слишком буйные. Как и у всех мальчиков, в этом возрасте голос у него начал ломаться, и Шерлок разговаривал еще меньше, потому что его раздражало, что он не в силах контролировать вырывающиеся из горла звуки.
Несколько лет назад он начал играть на скрипке и проявил недюжинный талант, хотя его игру не слышал никто, кроме учителя музыки и тетушки Марты. Порой он занимался по нескольку часов кряду, пощипывая струны и подбирая случайную мелодию, а порой играл симфонии, как маэстро. Сначала Марта думала, что скрипка пробудит у Шерлока интерес к учебе, и пыталась спрятать инструмент. Однако ее уловка не удалась, потому что Шерлок стал пропускать школу, ища свою скрипку. После этого она перестала пытаться хитростями склонить его к учебе; все равно она давалась ему блестяще.
Учителя были склонны прощать ему ужасные манеры, потому что он без особых усилий получал по всем предметам самые высокие оценки. Чем старше он становился, тем чаще учителя говорили с Мартой об университете Лаваля и стипендии, которой там удостаивались лучшие студенты. Марта загорелась этой идеей, но Шерлок после окончания школы в Сент-Сесиле не проявил интереса к высшему образованию. Он был абсолютно счастлив, занимаясь самообразованием в тех областях, которые его интересовали, и проглатывал книги десятками. Если он не читал, то бродил в окрестностях городка, изучая людей и ставя опыты.
Он проводил столько времени, наблюдая за людьми, и, в конце концов, стал мастерски разбираться в них и делать выводы, основанные на всем, что видел: одежде, поведении, привычках, внешности, личной гигиене и различных чертах характера. Он знал, когда люди лгут, когда изменяют (и с кем, конечно), кто пытается скрывать или симулировать болезни. Он мог назвать профессию любого человека, прежде чем тот успевал раскрыть рот, и если бы захотел, то легко мог сказать, что вы ели на ланч. Этот впечатляющий талант обычно доставлял ему неприятности. Или пощечины.
Единственное, что его по-настоящему занимало – когда в городок приезжали новые люди. Ему нравилось встречаться с ними, немного поговорить и сделать как можно больше выводов из тех данных, что удалось собрать. Марта знала об его маленькой игре, но даже если она не одобряла, что племянник использует людей для собственного развлечения, каждый раз, когда в Сент-Сесиль приезжал кто-то приблизительно возраста Шерлока, она бывала почти так же взволнована, как он сам. Она надеялась, что кто-то из приезжих сумеет привлечь внимание Шерлока чуть дольше, чем на несколько минут, но надежды ее оставались тщетными. Хуже всего, наверное, вышло с Джонатаном Андерсеном. Шерлок громко заявил, что Андерсон боится крыс, и какое-то время над этим потешался весь город, и Андерсон, куда бы ни пошел, всюду натыкался на крыс. Теперь он так ненавидел Шерлока, что при встрече переходил на другую сторону улицы.
Шерлоку было 24 года, когда в Сент-Сесиль приехала семья Хупер. Едва Марта услышала, что у них есть 21-летняя дочь по имени Молли, у нее загорелись глаза. Она пригласила семью Хупер на ужин, и Шерлок обещал присутствовать, потому что воображал себе праздник дедукции. После десерта Шерлок и Молли пошли прогуляться к Лосиному мысу, и потом, когда Марта спросила племянника, как ему показалась юная девица Хупер, была удивлена, что он отозвался о ней как об интересном человеке: такие лестные слова она раньше нечасто от него слышала.
Оказалось, что Молли Хупер интересовалась явлением смерти, и едва Шерлок это понял, они только об этом и говорили. Она была первым человеком, кроме его тетушки, с кем он разговаривал о смерти – эта тема была запретной, и большинство людей ее избегало.
На следующий день после совместного ужина Шерлок непривычно резвым шагом пришел к дому Молли, и она согласилась выйти и еще раз с ним прогуляться. Они вместе бродили по кладбищу, читая надписи на надгробиях и размышляя над причинами смерти людей, покоящихся в шести футах под ними. Молли была очарована Шерлоком; она все время улыбалась, краснела, хлопая ресницами, и мило хихикала. Шерлок замечал все эти жесты и раньше, и разочаровался, поняв, что они направлены на него. Сначала Молли показалась ему интересной, но ему меньше всего хотелось, в конце концов, оказаться предметом страстного увлечения юной девицы. Он больше никогда не заходил к Молли домой и заговаривал с ней только тогда, когда она первой обращалась к нему. Он думал, что этого будет достаточно, чтобы подавить ее влечение в зародыше. Но нет.
Конечно, Марта была разочарована, но если Шерлок проявил к Молли совсем краткий интерес, то это не значило, что все надежды тетушки рухнули. В один прекрасный день появится кто-нибудь, кто станет первым другом Шерлока или, еще лучше, его женой. К сожалению, ждать, пока кто-то снова пробудит в ее племяннике искру интереса, ей пришлось пять лет.
========== Глава 2 ==========
В ту весну, когда Гарриет Уотсон прибыла на корабле из Англии, чтобы навестить своего кузена, Шерлоку Холмсу минуло 28 лет. К тому времени его тело выровнялось, а серые глаза, высокие скулы, полные губы, хоть и выглядели все еще очень экстравагантными, но теперь более гармонировали с шапкой темных кудрей. Странно, если рассматривать черты его лица в отдельности, применительно к любому другому человеку они могли бы показаться смешными, но всё вместе, как и у его матери когда-то, смотрелись так, что других слов, кроме как «потрясающе красивый», не находилось. У нескольких молоденьких девиц, которые прежде в школе беспрестанно дразнили Шерлока, теперь слабели колени каждый раз, когда они слышали его глубокий голос, рокочущий то ли как гром, то ли как буря в июле.
Кузен Гарриет Уотсон был в Сент-Сесиле уважаемым человеком; обладал большим влиянием и внес значительный вклад в строительство лесопилки. Гарриет осталась в городке на все лето; она была родом из богатой семьи, и единственной ее обязанностью являлось управление семейными капиталами, поэтому оставалось много свободного времени, которое она могла посвятить своему любимому развлечению – охоте. Этому занятию она предавалась с первобытной одержимостью и, услышав об изобилии дичи в Америке, даже решила временно покинуть свою жену Клару, оставив ее на попечении младшего брата.
Единственное известное о Гарриет (кроме величины ее состояния) – она была искусным охотником. Судачили, что когда она, двенадцатилетняя, охотилась с отцом на кроликов во Франции, на нее напал дикий кабан. Девушка даже не вскрикнула, вскинула ружье на плечо и хладнокровно дождалась, пока животное подойдет ближе. Выстрел эхом грянул в лесу, и кабан рухнул в нескольких футах от Гарриет. Из туши сделали чучело, и все последующие годы охотничьих трофеев на стенах дома Гарриет только прибавлялось.
Не очень женственную Гарриет в первый раз легко принимали за мужчину. Она была среднего роста, мускулистая, с натренированным за долгие годы охоты по всему миру телом. Волосы у нее были короче, чем обычно носят женщины, а одевалась она обычно в мужскую одежду, потому что считала, что в ней удобнее охотиться.
Кузен Гарриет с гордостью показывал ей окрестные земли и лучшие охотничьи угодья. На рассвете он возил ее на Соляные Болота, чтобы показать, как белохвостые олени выходят из лесу попастись на берегу, а потом, во время отлива, они охотились на лежавших на скалах тюленей в Свином заливе.
Казалось, Гарриет ненасытна; она требовала брать ее в море, чтобы плескаться в воде, окрашенной кровью дельфинов, и изловила с кузеном столько лисиц, что их хватило на меха для всей семьи. Гарриет Уотсон не могла поверить своим глазам: даже в самых смелых мечтах она не могла вообразить такого изобилия. Перед тем как вернуться в Англию, она купила большой кусок земли, простирающийся от Восточной Березовой Бухты до Елового Мыса, и наняла дюжину человек для постройки большой усадьбы. Поместье оказалось вдали от оживленной части городка и главных дорог, и только семья Холмсов, живущая в Парусной Бухте, могла видеть часть владений Гарриет. Казалось, Гарриет Уотсон хотела спрятаться ото всех.
В конце следующего лета Гарриет вернулась в Сент-Сесиль. В тот день туман был настолько густой, что никто не видел приближающегося корабля, пока он не показался в порту, вынырнув из пелены, словно заблудившийся призрак. О корабле быстро разнеслась молва, и вскоре любопытные жители толпились около порта, чтобы поглядеть, что произошло. Сначала несколько слуг выгружали чемоданы и ящики. Выгрузка заняла столько времени, что уже казалось, будто англичанка привезла с собой в чемоданах всю свою страну, и закончилась только тогда, когда солнце стало клониться к закату.
Обычно к этому времени жители расходились по домам, но из-за тумана, круживших над портом чаек и столь мрачной и зловещей атмосферы происходившего, все топтались на месте и не желали уходить.
Наконец, осторожно ступая по трапу, появилась Гарри. Сначала она шла медленно и чуть пошатывалась, а потом шаг ее стал увереннее, а спина выпрямилась, несмотря на тяжелую ношу на руках. Она держала безжизненное женское тело, завернутое в парусину. Ярко-рыжие волосы развевались на ветру и хлестали женщину по мертвым бледным щекам.
Гарриет несла труп своей жены, которая умерла два дня назад, когда корабль проплывал по широкому устью реки. Темнота не могла скрыть пятна крови на материи, в которую была завернута покойница, перед смертью она потеряла много крови, а Гарриет весь остаток пути так и прижимала ее к себе.
Позади Гарриет шел молодой человек. Ее брат. Даже издалека Шерлок разглядел, что он среднего роста, с крепким телом, скрытым под тонким черным пальто, а вокруг шеи, несмотря на ясную погоду, повязан длинный красный шарф. Когда они подошли ближе, и среди жителей начался распространяться слух о смерти рыжеволосой леди, картина стала проясняться.
В маске был ее брат.
Гибкая и тонкая кожаная маска, завязанная на затылке, закрывала лицо от нижней части лба до верхней губы. На левой стороне лба виднелась поврежденная кожа, дальше скрытая маской. Густые волосы с золотистым оттенком были не светлые и не русые. Больше всего на лице были заметны глаза. Синие и сверкающие, они оживляли и заменяли собой все незримые черты. Горожане молчали, пока один не высказал то, о чем подумали все.
– Этот человек чудовище! – закричала одна из женщин со страхом в голосе, и Гарриет направилась к ней. Она остановилась на приличном расстоянии от крикуньи.
– Хорошенько посмотрите, – сказала она. – Посмотрите, потому что видите его в последний раз, – добавила Гарриет, кивнув на своего брата.
Она сурово огляделась по сторонам.
– Вам запрещено вторгаться в мои владения. Кто рискнет, тот пожалеет, – прибавила Гарриет Уотсон, и, бросив последний грозный взгляд на толпу, удалилась вместе со своим братом.
Даже спустя какое-то время после приезда в Сент-Сесиль англичанка не переставала быть пищей для сплетен. Для нее часто привозили различные товары из Квебека или из других государств, и такая демонстрация богатства раздражала горожан, в большинстве живших довольно скромно. Гарриет почти все время охотилась, и как только наступила зима, расставила на зверей силки и ловушки.
Тем временем Марта сдала свой второй дом очень милой семейной паре джентльменов, Джиму Мориарти и Себастьяну Морану, которые со своей экономкой Мэри Тернер переехали в Сент-Сесиль два года назад. Марта и Мэри стали близкими подругами, и часто заходили друг к другу на чай, и порой к ним присоединялись Моран и Мориарти. Они оба были из бригады, строившей усадьбу Гарриет Уостон, так что сплетничали в первых рядах, пусть и знали не достаточно много, ведь на время строительства Гарриет находилась в отъезде.
Холодным декабрьским утром Моран стал свидетелем неловкой сцены. Гарриет Уотсон (которая настаивала на том, чтобы ее звали просто Гарри) попросила его помочь проверить силки на мелкую дичь. Вытащив из силков трех зайцев, они внезапно наткнулись на великолепную рыжую лисицу.
– Красивый зверь, – однажды сказал Моран горожанам, собравшимся в их с мужем гостиной, – с таким густым и ярким мехом, что издали я подумал, будто вижу костер.
Гарри опустилась на колени прямо в снег и открыла ловушку, освободив раздавленную лапу лисы. Животное долго боролось за жизнь, но теперь обессилело, несколько раз глубоко вздохнуло, отчего рыжий мех приподнялся и медленно опустился, и, наконец, умерло от раны. Гарри долго сидела рядом с лисицей, будто не зная, что делать дальше.
– Клара, – тихо выдохнула Гарри. Ей в ответ каркнуло несколько воронов, а потом все стихло.
Моран понимал, что перед ним разворачивалось что-то очень важное. Он видел, как Гарри сходила с корабля с телом жены на руках, и догадывался, что рыжая шерсть напоминала рыжие волосы Клары. Лисица для нее была не просто зверем.
– Клара! – выкрикнула она так отчаянно, что, казалось, закачались деревья в лесу.
И снова настала тишина. Гарри начала гладить и перебирать мех, словно пытаясь вернуть лисицу к жизни, и прижалась к животу животного лицом, чувствуя ускользающее тепло.
– Она казалась совсем потерянной, это было очень грустно, – сказал Моран затаившим дыхание слушателям.
Наконец, Гарри вышла из транса, но не выпустила лисицу. Она понесла ее в усадьбу, не обращая внимания на Морана, который еще немного постоял на месте и пошел домой.
Через несколько дней он узнал от слуг, что Гарри сама сделала из лисицы чучело, неаккуратно, но бережно и старательно. После этого случая она не перестала охотиться, но растеряла часть своего пыла. Она попросила Морана и Мориарти помочь ей построить большой вольер, в котором она собиралась разводить лисиц. Жителей Сент-Сесиль это сильно разозлило. Гарри не планировала убивать лис для продажи шкур или туш, она просто их разводила, а для фермера нет хуже врага, чем эти хитрые и умные звери, которые умеют опустошить курятник раньше, чем их заметят. Сейчас ограда вольера была прочной, но горожане не сомневались, что в один прекрасный день лисицы прогрызут прутья своей темницы, сбегут и начнут сеять хаос.
Следующей зимой и весной в городке заговорили об изуродованном брате Гарри.
Время от времени кто-нибудь докладывал, что в немыслимую рань видел его бродящим по берегу или по скалам, а вслед за ним трепыхался на ветру красный шарф. Двое лоцманов видели, как он в маленькой лодке плыл в заливе. В полнолуние его заметили на вершине скалы – над ним широкими кругами парили два ястреба, и тогда жители стали шептаться, что Уотсон, должно быть, проклят, если даже хищные птицы боялись садиться в гнезда, если он был поблизости. Шепоток еще больше усилился, когда увидели, что Уотсон ловит крыс, разбивает их черепа о камни и складывает в кожаную сумку. Воображение горожан рисовало им молодого человека, злобно ревущего, строящего ужасные гримасы под маской, хватающего грязными руками (по некоторым байкам, на них были даже когти) грызунов и откусывающего им головы. Жители прозвали Уотсона Зверем.
Шерлок, которому обычно было мало дела до того, что мелят вокруг, случайно подслушал, как люди болтают о человеке в маске, и чем больше он слышал, тем больше хотел познакомиться с Уотсоном или хотя бы увидеть его. Шерлок и днем и ночью бродил вокруг усадьбы Уотсонов, надеясь столкнуться с таинственным молодым человеком, и с каждым минувшим впустую днем раздражался все сильнее. Марта быстро заметила, что происходит, да это и легко было вычислить, судя по тому, что Шерлок чаще стал тайком уходить из дома и по жадному блеску в его глазах, когда кто-то упоминал о Звере. Марта пыталась предупредить Шерлока, напоминая о том, что сказала Гарри, когда сошла с корабля, но Шерлок был упрям. Заверяя свою тетушку, что будет осторожен, Шерлок в своем пальто, развевающимся за спиной, в то же время не переставал ходить неподалеку от Елового мыса.
Туманной апрельской ночью Шерлок почувствовал себя особенно храбрым и решил подойти ближе, бродя вокруг вольера для лисиц, о котором столько слышал раньше. Подойдя ближе, он услышал тявканье и лай лисиц, и яростные крики Гарри Уотсон. Шерлок как можно тише подбежал к большому дереву, от которого удобно было наблюдать за всей сценой, и спрятался за ним. Лисицы разбегались из открытой двери вольера, рядом с ней стояла Гарри Уотсон с пунцовым от ярости лицом, сжимая в кулаке красный шарф. Она лихорадочно оглядывалась по сторонам, очевидно, ища владельца шарфа. Поняв, что ее брат может быть где-то рядом, Шерлок начал искать его, прячась от цепкого взгляда Гарри за деревьями.
Слева он услышал треск ветки и посмотрел в ту сторону. Брат Гарри стоял, прислонившись спиной к толстому дереву. Шерлок уставился на Уотсона – молодой человек тоже смотрел на него, а потом прижал указательный палец к губам, кончиком его слегка касаясь маски. Шерлок кивнул в знак понимания, и продолжал смотреть, не в силах оторвать взгляд от серьезных глаз Уотсона, позабыв о том, что где-то рядом злая охотница. Момент этот длился всего с минуту, но показался бесконечно долгим, настолько долгим, что, казалось, прошли века, прежде чем молодой Уотсон последний раз оглянулся на Холмса и побежал к усадьбе, двигаясь почти бесшумно, перепрыгивая препятствия и обогнув кучу не растаявшего снега. Даже после того, как он исчез в ночи, Шерлок несколько минут приходил в себя от ошеломления, а потом побежал домой.
С того дня Гарри больше не держала в вольере лисиц, и Марта, которая слышала тот самый рассказ, что Моран назвал «Происшествием с лисицей», полагала, что англичанка горевала. И Шерлок мыслями вернулся к молодому человеку, который дождался верного часа, чтобы выпустить лисиц. Глаза его заблестели от любопытства. Он был заинтригован контрастом между тем Уотсоном, который охотился на крыс и которого жители городка называли Зверем, и тем чутким человеком, который дождался, пока его сестра справится с горем, открыл вольер и выпустил лисиц на свободу. Теперь Шерлок еще больше жаждал с ним познакомиться.
========== Глава 3 ==========
Много недель, последовавших за его первой – пусть и краткой – встречей со Зверем, Шерлок продолжал бродить поблизости от усадьбы Уотсонов, но его тайные вылазки не имели успеха. Он болтался по деревне, прислушиваясь к рассказам тех, кто сталкивался с человеком в маске, однако все, что ему удалось узнать – преувеличенные басни об уродстве Уотсона и глупые теории о том, что он воплотившийся сын дьявола.
Однажды июльским вечером Шерлок собирал на Огненном острове лишайники для эксперимента, и тут неожиданно погода испортилась. Он решил сесть в лодку и вернуться домой. Яростные порывы ветра нагоняли туман, Шерлок греб изо всех сил, чувствуя напряжение и боль в мышцах рук, спины и живота. Он проплыл Мыс Ярости и собирался по прямой пересечь Парусную Бухту, но у природы были другие намерения. Небо расколола молния, и полил такой дождь, что Шерлок за несколько секунд вымок до нитки. Маленькая лодка раскачивалась то влево, то вправо, а берег впереди был почти не виден.
