Текст книги "Невозможно устоять (СИ)"

Автор книги: ELIZABETHCHEYS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Я толком не представляю, что именно произошло с малышкой. Врачи не очень-то многословны, да и говорили они только с родителями Чон, а нас будто и не замечали вовсе. Хуан привезли сюда в полночь, когда ей совсем стало плохо дома, и поместили в палату, в которой она раньше лежала после пересадки костного мозга и всего этапа лечения. Врачи уняли боль, и теперь она спит, но так просто всё не закончится – по лицу миссис Чон я понял, что сегодня или в любой другой день нам придётся услышать какие-то новые прогнозы. После операции ребёнок пребывал на стадии ремиссии, то есть особых жалоб у неё не было, а анализы были утешительными. Все на какой-то момент даже стали верить в то, что эта стадия продлится надолго, а там и выздоровление не за горами. Однако её родители уже давно знали и скрывали от остальных, что стадия перешла на рецидивную – пусть я в этом не эксперт, но из неё есть два хода: обратно к ремиссии или вперёд к последней стадии болезни. Живёшь буквально на волоске, а твоя жизнь даже не зависит от тебя самой. Я не хочу думать о боли, которую испытывает Хуан, слишком тяжело осознавать, что ребёнок может умереть – даже не просто ребёнок, а уже сформировавшаяся личность, человек, такой умный не по годам и добрый, как она.

– Как они могли не рассказать нам? – я приоткрыл глаза, отвлекаясь от размышлений, и уставился на белый больничный потолок, вслушиваясь в тихий голос Чонгука. – Уже несколько месяцев, как её жизнь висит над пропастью, а родители ничего не говорили.

Я чувствую обиду и боль в его голосе, но в этом случае я на стороне его родителей.

– Они хотели уберечь вас с Тиён, – я покачал головой, пытаясь говорить внятно, что было крайне тяжело из-за усталости и давящей атмосферы, – ты прекрасно понимаешь, как им тяжело. Разве плохо, что они пытаются защитить вас, когда не могут как-то повлиять на течение жизни Хуан?

Сказано, может быть, слишком прямолинейно – зато честно. Чонгук порой бывает эгоистом, но сейчас его невозможно винить в чём-то. Стоит только посмотреть на его лицо, полное горести – отпадает любое желание заниматься нравоучениями.

– Я поищу Лин, её давно нет, – парень, не смотря на меня, встал с лавочки и направился вперёд по коридору.

На самом деле, нас тут было больше. Мама Хуан сидела тут очень долго, Чонгук буквально вытолкнул её вместе с Тиён, чтобы они выспались и привели себя в порядок, приготовили для малышки сменные вещи, а уже потом возвращались. Лично я приехал сюда вместе с остальными. Лин осталась дежурить с нами и ждать, пока Хуан проснётся, но девушка не привыкла показывать своих эмоций, поэтому, когда ситуация начала её угнетать слишком сильно, она предупредила, что отойдёт ненадолго, и пока не вернулась.

Я затерялся тут тоже не из-за обычной случайности. Пусть я и не родной брат Хуан, но никто не посмеет сказать, что она не дорога мне. Моя дружба с Чонгуком длится уже много лет, я знаю малышку ещё с пелёнок и воспринимаю её как сестру, которой у меня никогда не было. Это единственная особь женского пола, которая, кажется, искренне любит меня и ждёт, и всё равно, что ей восемь лет. Однажды она сказала, что, когда вырастет, хочет, чтобы я женился на ней, так что порой я даже задумываюсь над тем, чтобы оставаться холостым, пока она не подрастёт… если сможет.

Тяжело вздохнув, я тоже спрыгнул со своего места и переместился к окну, где можно было наблюдать через окно за Хуан.

Она не просыпалась из-за лекарств, которые ей ввели в капельницу после того, как взяли анализы и тщательно её осмотрели.

– Простите, – я удивлённо повернул голову и посмотрел на миниатюрную девушку в белом халате, которая мялась на месте и держала в руках поднос под лекарства, – это же палата Чон Хуан?

Я обеспокоено встал и протараторил:

– А что? Какие-то плохие новости? – я хотел схватить её руку, но одернул себя, вспомнив про лекарства в её руках.

– Что? – она недоуменно посмотрела на меня и неловко отступила на шаг. – Боже, нет! Простите, что ввела Вас в заблуждение. Медсестра, которая должна была нести лекарства, занята, потому что одному пациенту стало хуже. Свободных и нет больше, смена новая ещё не прибыла, вот и попросили меня, а я здесь не очень ориентируюсь в палатах.

Она переступила с ноги на ногу и, смутившись моего взгляда, опустила голову.

– Собственно, если не медсестра, то кто Вы? – я оценивающе осмотрел её и признал, что выглядит она поистине мило.

Девушка была невысокого роста, но и стать выше она не пыталась, так как она была обута в обычные кеды, без излишков, хотя, скорее всего, это потому, что в больнице было бы неуместно ходить на шпильках. Не скажу, что я отличаюсь хорошим ростом, наоборот, ребята часто пытаются задирать, называя милым гномом, но рядом с этой девушкой я чувствую себя тем ещё великаном – она буквально дышит мне в шею. У неё были темные волосы до плеч, которые она заколола сзади заколкой, хотя несколько прядей всё равно выбивались и падали ей на глаза – большие, серо-голубые, явно не такие, как у нас привыкли видеть. В её голосе нет акцента, но внешность совсем никак не вяжется с азиатской, даже её кожа была невероятно светлой, кажется, даже молоко не сравнится с её белизной.

– Я студентка, – её тоненькие губы расплылись в облегчённой улыбке, ведь она будто бы ждала, когда я решу задать какой-нибудь несложный вопрос и прекращу пугающе смотреть на неё, – учусь на онколога. Мой папа здесь главный врач, поэтому иногда просит меня помогать медсёстрам, ведь пациентов тут много, и очень часто бывает, что не выходит вовремя подойти ко всем. В ночную смену всегда что-то происходит.

– Вот оно как, – я понимающе кивнул, вспоминая тот недавний шум возле чужой палаты, и замялся, теперь тоже смутившись от своего поведения. – Но не рано ли для лекарств?

– Рано? Но уже шесть утра, обход палат как раз в это время, – удивленно сказала девушка, ещё раз посматривая на часы, чтобы убедиться, что она не ошиблась.

– Уже шесть? – я размял шею и прикрыл глаза от усталости —здесь время проходит слишком быстро. – Я даже не заметил, как прошёл час.

– Я пойду в палату, – она слегка поклонилась, а потом добавила: – Вам бы отдохнуть, кажется, Вы совсем не спали и выглядите совсем плохо.

Я кивнул ей и хотел пропустить в палату, а потом меня резко посетила гениальная идея, хотя и немного нечестная по отношению к этой студентке.

– Прости, я не знаю твоего имени… Можно же на “ты”? Ты ведь немного младше меня? Не могла бы ты помочь мне? – я умоляюще посмотрел на неё, включая всё обаяние, на кое был способен на данный момент.

– Например? – она недоуменно посмотрела на меня.

– Врачи не разрешают входить в палату, хотя ты же знаешь, что в этом нет ничего опасного. Они аргументируют тем, что ей нужно спать, а мы можем помешать…

– И? Я-то тут причём? – девушка стала более серьёзной, и я даже потерял надежду, что у меня выйдет её уговорить.

– Не могла бы ты разрешить мне зайти вместе с тобой? – я скривился, боясь отказа, и сразу же поправил себя: – Прошу, я просто хочу глянуть, как она. Как только ты поменяешь капельницу, я выйду вместе с тобой.

Она замялась, размышляя о моих словах и внимательно рассматривая моё измученное лицо.

– Она давно здесь? – девушка печально склонила голову и заглянула в окно, где было видно спящую Хуан.

– Нет, привезли ночью из-за осложнений, но болеет она уже давно. Сейчас никто не знает, чего ожидать от болезни.

– Стадия?

– Рецидива, – я безмолвно взмолился Богу, чтобы она всё-таки не обманула моих ожиданий и действительно оказалась доброй и понимающей, какой кажется с виду.

Она ещё раз взглянула на меня и, тяжело вздохнув и закусив губу, посмотрела мне за спину на коридор, а затем кивнула головой.

– Не знаю, кто ты, но будешь мне должен. Пошли, – она ввела код, чтобы войти в палату и пропустила меня вперёд, пока я засыпал её тихими благодарностями, пробираясь к кровати Хуан.

Девочка была бледнее обычного и тяжело дышала, хмурясь даже сквозь сон. Лекарство в капельнице закончилось, значит, скоро она проснётся. Девушка как раз собиралась менять содержимое, но, если не ошибаюсь, это уже какое-то другое лекарство.

Я спустился на колени рядом с кроватью и взял со стола специальные салфетки, чтобы промокнуть почему-то вспотевшее лицо.

– Она должна скоро проснуться, – я повернул голову на голос и улыбнулся девушке, легонько кивая.

– Думаю, она будет рада видеть меня.

– У Вас не так много времени, в любой момент может подойти врач, так что я собираюсь менять капельницу быстрее, чем Вам хотелось бы, – она вздохнула и покачала головой, посматривая на Хуан. – Она очень красивая.

– Слишком неземная, я бы сказал, – я сжал челюсть и уставился на ребёнка в упор, чтобы сдержать эмоции и не разревется, словно девчонка.

– Вы её брат?

– Жених, – я выдавил из себя улыбку, хотя было и сложно, но она была искренней, тем более, реакция девушки-студентки тоже заставила меня растянуть рот ещё шире. – Так удивительно? Мне кажется, мы бы хорошо смотрелись вместе.

– Я тоже думаю… так, – я отвлёкся от разговора «медсестрой» и резко повернул голову к Хуан, которая раскрыла глаза и смотрела на меня с легкой улыбкой на бледных губах. – Жаль, что придётся уступить моего Минни кому-то другому.

– Ты решила так просто сдаться? Ничего себе, совсем тебя не узнаю! – я шуточно сжал её руку и улыбнулся во все зубы, чтобы она даже не смела думать, что все уже давно похоронили её раньше времени и грустят.

– Ничего, не нужно меня обманывать, я и сама знаю, что скоро засну, – она кивнула и просмотрела на девушку, которая всё это время стояла рядом и безмолвно наблюдала, меняя Хуан капельницу. – Вы очень мило выглядите, мисс. Ты согласен со мной, Чимин?

Та дёрнулась, не ожидая, что на неё обратят внимание, и неловко посмотрела на Хуан, кивая, а я промолчал, давая слово девушке.

– Когда такая красивая и умная кроха обращается ко мне так, я чувствую себя уж слишком важной персоной, – она рассмеялась и, закончив с капельницей, подошла ещё ближе к Хуан, поправляя ей подушку. – Теперь тебе будет удобнее говорить со своим женихом, но не задерживайся, скоро придёт врач, и тогда твоему Минни надо будет уйти.

Она многозначительно посмотрела на меня и, убирая прядь волос с глаз, засунула руки в карманы, направляясь в сторону выхода.

– Мисс, кажется, я видела Вас раньше – в своём сне, – Хуан тихо окликнула её, и та повернулась, расширяя свои и так широкие глаза от удивления. – Как Вас зовут?

– Зовут? Хоа. Ли Хоа, а что?

– Всё-таки ты кореянка? – неожиданно спросил я, но замолк, смущаясь. – Прости, просто ты не похожа на азиатку, если честно.

– Мои родители корейцы, – она слабо улыбнулась, отводя взгляд и явно что-то скрывая.

– Да, это точно были Вы, мисс. Этот сон снился мне давно, но, безусловно, там были Вы, – Хуан заставила напрячься нас обоих, но я уже привык к её немного пугающим странностям, а Хоа немного опешила, но взяла себя в руки и улыбнулась:

– Видишь, как хорошо, малышка, кажется, сама Судьба свела нас, – она поклонилась и приоткрыла дверь, поворачиваясь ко мне напоследок: – У вас пять минут, а уже потом попросите у врача ещё времени, если нужно будет.

– Спасибо, – я очень широко улыбнулся ей, показывая всю благодарность, которую я действительно сейчас испытываю к ней; Хоа кивнула и вышла.

– Что же ты так смущаешь свою медсестру, а? – я легонько коснулся пальцем носика Хуан, получая её довольный смех.

– Но ведь это ты её смутил! Однако она правда очень милая, смутить её сможет кто угодно.

– Ты так говоришь, словно знаешь её долгое время, – я удивлённо покачал головой и взял её за руку.

– Мне не нужно кого-то долго знать, чтобы увидеть, какой это человек. Разве ты этого не замечаешь? – она уставилась на стену и задумчиво причмокнула губами, словно ей доставляло удовольствие размышлять о людях и их жизни. – У хороших людей своя аура, вот как у тебя и у братика. Иногда она будто бы и хорошая, но не такая, как у вас. Например, Звёздочка Лин добрая, но её аура отличается от вашей. Просто я чувствую людей, это очень занимательно, но не бери в голову, я вижу, что тебя настораживают мои слова.

– Ты и правда неземная, Хуан, – я сжал губы, тяжело вздыхая. – С каждым днём удивляешь меня всё больше, но сейчас мне нужно выйти и проверить не пришёл ли врач с результатами твоих анализов.

Я встал с колен и легонько поцеловал её в лоб, боясь сделать больно даже таким безобидным поцелуем.

– Остальные зайдут к тебе тоже: тут и Лин, и Чонгук. Они переживают.

– Я буду ждать их, что мне ещё остаётся делать, пока я лежу тут, – кивнув и напряжённо развернувшись, я пошёл к выходу. – Минни, я забыла спросить у тебя.

– Что случилось? – я удивлённо развернулся у входа, подражая в какой-то степени Хоа, которая недавно делала так же – видно, Хуан нравится возвращать всех у самого выхода.

– Тебе нравится число шестнадцать?

– Шестнадцать? – я задумался и почесал затылок, не понимая, к чему бы это она. – Да, почему бы и нет?

– Я тоже думаю, что это число красивое. А теперь иди, там же врач, – она зевнула и прикрыла глаза, хотя я не уверен, что она собирается спать, а я немного ошарашенный вышел за дверь и, повернув голову влево, заметил врача с Хоа, которая мялась сзади, и миссис Чон, которая, наверное, недавно приехала – а с ней рядом обеспокоенного Чонгука.

Я, подталкиваемый чем-то свыше, испуганно двинулся в их сторону, чтобы тоже услышать, что говорит доктор Ли – главный врач больницы и отец моей новой знакомой.

– Этого не может быть, я не верю, – миссис Чон машет головой из стороны в сторону, а её глаза наполняются слезами.

– Мне жаль, – доктор Ли кланяется и, печально смотря на мать Хуан, медленно уходит, а тогда я заметил и Лин, которая стояла, прислонившись спиной о стену и не моргая, смотрела перед собой.

Предо мной словно какая-то печальная сцена из фильма про больницу и тяжело больных, где семье говорят неутешительный диагноз, только криков в нашем случае нет, у всех лишь ступор, а вокруг тишина, где один я пока способен шевелиться, не до конца понимая, что именно только что сказал доктор Ли.

Я всё ещё видел Хоа, которая не сразу отошла от нас вместе с отцом, заметив меня, но сейчас уже медленно идёт по коридору, оборачиваясь через плечо и глядя печально в мою сторону. Недолго думая, я срываюсь с места, чтобы догнать её, ведь вариант спросить у кого-то из своих отпал сам собой.

– Ли Хоа! – девушка останавливается и, когда я поравнялся с ней, заглядывает мне прямо в глаза, в которых, кажется, блеснули непрошеные слезы, которые я никогда и никому не показываю. – Что сказал твой отец?

– Её анализ крови… У Хуан гемолитическая анемия, – она покачала головой. – Мне жаль, но обычно это не менее опасно, чем рак, при лейкемии бывает на последней стадии —терминальной. Рост опухоли прогрессирует, Чимин, выздоровление почти невозможно. Отец сказал, что он будет стараться изо всех сил вытащить Хуан, но я сразу говорю тебе, что стоит готовиться к худшему. Прости.

***

POV LIN

– Лин? Детка, отзовись, – мама щёлкнула перед моим лицом, и я, отвлекаясь на неё, из-за неожиданности полоснула ножом, которым только что резала овощи, по пальцу.

– Ой… – я зашипела и взяла пострадавший палец в рот, слизывая кровь. – Мам, нельзя было не пугать меня?

– Растяпа! – мама возмущённо покачала головой. – Никто и не пугал тебя, я хотела вернуть тебя из космоса. Ты била ножом о дощечку уже две минуты, хотя капусту уже давно дорезала.

Я выпучила на неё глаза и, тяжело вздохнув, поняла, что она была права, я совсем не могу сосредоточиться сейчас на готовке и праздновании Нового Года, когда Хуан в больнице, а её жизнь держится на волоске.

Мы никогда не уделяли должного внимания этому празднику, так как зачастую у родителей была работа, а у меня не было настроения. Ёлку ставить тоже никто не собирался, но сегодня они обезумели и так оживились идеей собраться в семейном кругу (разумеется, это касается и дяди с Тэ), что я просто не могла отказать им в такой радости из-за своих переживаний. Оставаться в больнице у меня не было сил: ни физических, ни моральных. После такого… странного, так сказать, вечера, меня ждала слишком сложная ночь в компании Чонгука и Чимина, которые чувствовали себя ничем не лучше меня. Плохие мысли не покидали меня, доводя до точки взрыва и исступления, мой сон – тот вещий и пугающий сон, который постоянно приносит неудачи, настырно всплывал в моей памяти и ужасал. Я пыталась выкинуть из сознания всё лишнее, абстрагироваться от окружающего мира, чтобы просто нормально пережить эту ночь и дождаться утра, в котором я смогу найти успокоение и гармонию, где я смогу увидеть проснувшуюся Хуан и поговорю с ней. Однако утро принесло лишь разочарование, боль и разбитые на кусочки сердца – не меня одной, но и Чонгука, родителей Чон, Чимина. Все осознают, что надежды мало, и никто из нас не может даже заговорить об этом. После появления врача и его слов мама Чонгука упала в обморок, и ей разрешили побыть с Хуан в палате после того, как она пришла в себя, а мы, все оставшиеся, просто безмолвно сидели, погрузившись в свои горестные мысли, пока не наступил полдень и не нужно было вспоминать, что помимо этой больницы есть ещё дела, что мир не стоит на месте, и нужно что-то делать дальше.

Мои родители не знают о Хуан, да и зачем? Для них это не так важно, как для меня или Чимина, если брать в счёт не родственников, а портить им праздник таким я не хотела, – пусть хотя бы у них сегодня будет действительно хороший день. А вот Тэхён знает всё, я не рассказала ему обо всём, хватило и нескольких слов – он понял меня. Не нужно было говорить лишнего, он просто понял, не задавал вопросов и не утешал, за что я благодарна. Ведь ночью у меня будет достаточно времени, чтобы выпустить пар и рыдать в подушку, но до этого времени я должна быть прежней собой, чтобы помочь маме, а позже —папе, который пока что с мужской частью дома пытается украсить дом снаружи. Я должна быть приветливой перед дядей, чувствовать себя так, словно я правда счастлива, но внутри всё равно останется пустота, как бы сильно я ни притворялась.

– Лин! Горе, а не ребёнок, что мне с тобой делать? – мама сокрушительно вздохнула и кинула от досады маленькое полотенце, которое она обычно носит на плече, на стол рядом со мной. – Твой палец истекает кровью, а ты снова меня не слушаешь!

Я в испуге посмотрела на палец, только сейчас замечая боль в том месте и понимая, что рана серьёзнее, чем я подумала.

– У тебя что-то случилось? Ты сегодня ведёшь себя страннее обычного, – мама взяла мой палец и, потянув меня к раковине, подставила его под воду, заставляя меня немного зашипеть от боли.

– Всё нормально, я просто толком не спала, ты же знаешь, – я ловко вывернулась из ситуации и натянуто улыбнулась. – Я пойду обработаю его, ладно?

Я отпрянула от мамы и отложила нож, который почему-то всё это время держала в руке. Возле входа на меня наткнулся Тэхён, и я стукнулась ногой о дверь, в попытке отскочить с его дороги.

– Господи, помоги ей! – мама взялась одной рукой за голову, а другой перекрестила меня на расстоянии. – Тэхён, дорогой, проводи её до аптечки и обработай рану, не то она себя покалечит ещё больше по дороге.

– Конечно, а что за рана? – я отрешенно посмотрела на парня и подняла палец вверх, показывая ранку, из которой снова сочилась кровь и стекала ниже к руке.

– Как тебя угораздило? Идём, покажешь, где аптечка, – он обеспокоено дернул головой и взял меня за другую руку, утаскивая из комнаты, но, что-то вспомнив, крикнул маме: – Мистер Гарри просил передать, что хочет кофе и булочек.

– Пусть сам за ними и идёт, раз уж хочет, – мама отмахнулась и вернулась к делам, а Тэ посмеялся над её реакцией и с концами утащил меня из комнаты.

– Где аптечка-то?

– Там же, в ванной, где ты тогда лежал избитый, – ровно произнесла я без тени эмоций —пока я с ним, можно не притворяться, что всё хорошо.

Тэхён молча повёл меня по коридору к ванной и так же безмолвно отпустил мою руку по прибытию, направляясь к шкафчику и доставая необходимую коробку.

– Надеюсь, это не была попытка суицида, а просто случайность? – промывая палец пока только водой, поинтересовался он.

– Если бы и суицид, тебе-то что? – я не собиралась задеть его, да я даже не злилась, задала этот вопрос скорее в обыденном тоне, потому что мне действительно было интересно, что он ответит.

– Я бы очень расстроился, ты же знаешь, – он хмыкнул и провёл ваткой, прижигая каким-то раствором рану; от неожиданности я даже охнула. – Потерпи, зато потом быстрее заживёт, мы этой жижей всё детство разбитые коленки мазали – заживало быстрее, чем на собаках.

Я слегка улыбнулась, вспоминая, как мы вечно падали и вляпывались во что-то, а потом приходили все грязные и в ранах к моей или его маме, чтобы они нам обработали локти и колени.

– Лин, – парень заклеил порез пластырем и, насупив нос и отведя взгляд, спросил у меня: – Насчёт этой ночи, прости, я знаю, что тебе сейчас не до этого, но мне необходимо решить всё раз и навсегда, пойми. И тот поцелуй в медпункте, после соревнований. Я сказал тебе, что он ничего не значит, потому что решил, что тебе это не нужно, а я и вовсе противен тебе. Я подумал, что, если скажу тебе, будто бы поцеловал тебя просто так – сам в это поверю, но этого не произошло. Он значил для меня тогда, значит и сейчас, будет что-то значить через год или два, просто знай это, даже если тебе всё равно.

– Мне не всё равно, – я перебила его, тихо проговаривая каждое слово, – тот поцелуй был значим для меня тоже, ведь внутри что-то ёкнуло, и то, что было вчера – я не жалею. Если ко мне сейчас подойдут и скажут, что я могу вернуться в прошлое и изменить свои действия, – я откажусь, потому что я хотела этого, а алкоголь был лишь предлогом, чтобы оправдать непрошеные чувства.

В комнате повисло молчание, и в тишине было слышно неровное дыхание Тэхёна, в то время как я не знала, что должна сказать ещё.

Пока я была в больнице, у меня было много времени обдумать абсолютно всё, что произошло за эти жалкие две с лишним недели. Кто бы мог подумать, что тогда моя последняя запись в дневнике была о том, как ничтожны чувства и всё, что с ними связано, а сейчас я сижу в одной комнате с человеком, который мне нравится, – именно нравится, не меньше и не больше, как я считаю. Для большего нужно достаточное количество времени, а на меньшее и не стоило рассчитывать, ведь я питала к нему тёплые чувства ещё в детстве, а за период, который он здесь, Тэхён сделал очень много хороших вещей и не раз выручал меня. Остаться равнодушной, может, и было возможно, но я не смогла. Наше прошлое отходит на второй план, ведь обиды были разрушены, а недоразумения растворились в воздухе, сейчас главное настоящее и будущее, которое я не хочу упускать.

– Я люблю тебя, Лин, – забыв вмиг то, о чём только что размышляла, я медленно поднимаю голову и смотрю в пронзительные глаза парня, в которых невозможно прочитать ни капли сомнения. – Можешь смотреть на меня недоверчиво столько, сколько тебе вздумается – я говорю правду. У каждого своя правда, помнишь? Я знаю, что твоё понятие любви отличается от моего, но и я живу немного больше, чем ты, так что толковать свои чувства я умею. Ты невероятная, Лин, я любил тебя ещё в детстве, хотя и не понимал этого. Детской любовью или подростковой, называй это как хочешь, но уже тогда было решено, что ты создана для меня. Помнишь ту девочку, с которой у меня была якобы любовь? Да, верно, сейчас ты кривишь лицо точно так же, как и девять лет назад, когда я впервые рассказал тебе про неё. Ты так обижалась, мы даже поссорились серьёзно, но я так злился на тебя и был так разочарован из-за того, что ты меня не понимаешь! Я нашёл свою половинку, а ты уже тогда хмурилась и говорила, что любви не бывает. Забавно ведь, что в итоге мне просто наскучила та девочка, и я пришёл к тебе на порог, чтобы просить прощение. Наверное, в тот день я понял, что любовь – это не тогда, когда тебе понравилась девчонка из класса, милая и обаятельная, которая красиво смеётся и строит тебе глазки. Нет, для меня любовь – это желание всегда быть рядом с человеком, это тогда, когда он примет тебя даже после огромной обиды, будь мне тринадцать лет или больше двадцати. Это тогда, когда ты сидишь с человеком в одной комнате и чувствуешь себя расслабленно, не думаешь о том, что сейчас можешь сделать что-то не так или сказать какую-то глупость. Это тогда, когда хочешь видеть на лице любимого постоянную улыбку, которая появляется для тебя. Я начал смотреть на тебя иначе почти десять лет назад, когда ты впустила меня в дом и села смотреть со мной свой любимый фильм, который предназначается только для избранных, даже после того, как я не разговаривал с тобой несколько дней из-за той, чьё имя я даже не помню сейчас —вот тогда я бесповоротно влюбился в тебя и не забывал потом ни на секунду.

– Я… – начала я, но закрыла рот обратно, продолжая заворожено смотреть на Тэхёна.

– Нет, вообще ничего не говори, пожалуйста, – он встал на ноги, так как до этого сидел на полу возле меня, потому что обрабатывал порез. – Я просто хочу, чтобы ты хорошо подумала над моими словами какое-то время, а тогда уже и ответишь мне.

***

Мы спокойно сидели за столом, ужиная и обсуждая всякие истории. Было уже далеко за полночь, Новый год наступил, и я вроде как счастлива… наверное.

– Серьёзно, мне даже страшно было заходить туда поутру, – мистер Ким увлечённо рассказывал историю о сегодняшнем или уже вчерашнем, точнее будет сказать, утре, когда он вернулся домой после вечеринки. – Когда я вошёл, первым я заметил странного паренька, который лежал посреди комнаты и обнимал тарелку с чипсами, пока вокруг него бегал щенок, а на голове его была кастрюля.

Тэхён смущённо рассмеялся, понимая, что сейчас будут смеяться и мои родители, когда узнают продолжение.

– Верно, что смеяться начал сын мой, ведь оказался тем парнем именно он! – как и ожидалось, родители добродушно рассмеялись, даже я не смогла сдержать лёгкой улыбки – знала ведь, что эта кастрюля ему аукнется. – Я и не знаю, как реагировать. Думал же сначала, что чужой негодник, а Тэхён просто не успел всех выпроводить. Он ведь у меня ещё и волосы покрасил, будь они не ладны, еле признал, ей Богу.

– Что же ты хотел, Дукён, это ещё повезло, что сын в себя смог прийти после такого веселья, вспомни, как мы в молодости… – папа начал бы сейчас рассказывать много всяких историй из молодости, и не думаю, что мне бы хотелось вновь слушать их бурное содержание, но, слава Богу, мама прервала его:

– Ну ладно, поговорим об этом, когда дети пойдут к себе, – мама улыбнулась и повернулась ко мне. – Детка, я как раз хотела спросить у тебя, как там семья Чонгука. Я слышала, как ты говорила с ним по телефону, и решила узнать, как они —давненько не интересовалась.

Я поперхнулась соком, Тэхён перестал смеяться над какой-то шуткой моего отца и напряжённо посмотрел на меня, ожидая каких-то слов или действий.

– А… У них всё как всегда, мам, без продвижения, – я натянуто улыбнулась и хмуро встала из-за стола. – Раз уж мы заговорили об этом, я бы хотела завтра навестить Хуан, поэтому я пойду наверх, ладно? Пора бы отдохнуть.

– Конечно, дочь, иди отдыхай, – папа кивнул мне, а мама, пожав плечами, сильно не возражала, поэтому я, на секунду задержавшись, в упор посмотрела Тэхёну в глаза и слабо кивнула, давая понять, что буду ждать, когда он поднимется тоже.

У себя в комнате я даже не включила свет, а просто прошла и камнем упала на кровать, забывая и про платье, скорее, мне просто всё равно помнётся оно или нет.

Я не думала, что мама заговорит о семье Чон, она никогда особо не интересовалась ими, а именно сегодня, когда там действительно не всё в порядке – сделала это. Сейчас на мой мозг давит два тяжелых груза, и сегодня я должна избавиться от одного, ведь их сила слишком велика, надо облегчить свою ношу – хотя бы одну проблему сегодня я могу решить. Что не скажешь о второй ситуации, которая меня волнует – не в моих силах что-то сделать с болезнью Хуан, остаётся только ждать и верить в почти невозможное выздоровление или хотя бы на возвращение к стабильной стадии.

Скрутившись на кровати в позе эмбриона, я нахмурилась и против воли всхлипнула, не в силах остановить непредвиденные слёзы.

Оказывается, это так тяжело —осознавать, что скоро самого близкого для тебя человечка, твоей любимой маленькой девочки, которая должна расти и развивать свой огромный ум дальше – не станет.

Я не ждала Тэхёна слишком скоро, но буквально спустя минут десять дверь в мою комнату отворилась, и парень зашёл внутрь.

– Мне не включать свет? – в темноте раздался его хриплый голос.

– Просто иди сюда и ложись рядом, – мой голос дрожал, но это я сказала без капли сомнения – для него уже нет места в моей голове, я успела всё обдумать и прийти к решению.

Я услышала шарканье ног по полу моей комнаты, а спустя несколько секунд кровать провалилась под весом парня, и он улёгся сзади. Откидывая свою руку назад, я нашарила в темноте его руку и притянула парня за неё ближе, оставляя его ладонь покоиться на моей талии.

– Ты плачешь? – он зарылся лицом в мои волосы и придвинулся ещё ближе.

– Это сейчас неважно. Кажется, я задолжала тебе ответ на признание, – я чувствовала себя в безопасности, когда так лежала с ним рядом, удивительно, ведь я не привыкла доверять кому-то. – Не уверена, что смогу сказать речь, подобную твоей. Просто знай, что я принимаю твои чувства. Я почему-то верю каждому твоему слову, но начинать, как я считаю, отношения пока рано, хотя бы потому, что у тебя всё ещё есть девушка.

Вовремя я, конечно, вспомнила о его девушке, лёжа с парнем в обнимку у себя на кровати и обсуждая наши дальнейшие отношения.

– Я готова дать нам шанс, Тэхён, – я зашевелилась и медленно развернулась, чтобы быть с ним лицом к лицу, пусть и в темноте. Я нашарила рукой его щёку и слегка погладила её, прижимаясь лбом к его лбу и ощущая его горячее дыхание на своих губах: – Сейчас я понимаю, что жизнь не нужно тратить впустую, ведь она может прерваться в любую минуту. Если говорить о твоём понятии любви – кажется, и я люблю тебя, но для моего определения нужно ещё немного времени, ладно? Ведь теперь ты рядом и никуда не денешься, у нас есть все шансы быть вместе, но сначала пройдём стадию ухаживаний и свиданий, или как там обычно парни добиваются девушек, чтобы их отношения потом были крепкими.

– Ничего себе, – Тэхён вырисовывает узоры пальцем на моей руке, которая покоится на его лице, и смеётся, – ты хочешь, чтобы я тебя добивался и водил на свидания?