Текст книги "Невозможно устоять (СИ)"

Автор книги: ELIZABETHCHEYS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

В трубке какое-то время раздавалось лишь его тихое дыхание, а затем, цокнув языком, он сказал более грубо и уже без насмешки:

– Ты оставила в кабинете зелёный пакет с тряпками. Если не заберёшь их сейчас – получишь только в субботу.

– Вы не шутите? – я запищала в трубку и расцеловала телефон, ибо жизнь была моя спасена – не пришлось признаваться маме в такой оплошности, и теперь я избежала еще одной ссоры. – Почему я не подумала, что он может быть у тебя?

Вопрос был риторическим, и профессор, поняв это, промолчал. Должно быть, он и не заметил, что я обратилось к нему на «ты», ведь не упустил бы возможности попричитать из-за этого.

Пока я выплясывала, словно сумасшедшая, празднуя находку, профессор терпеливо ждал, и наконец успокоившись, я заговорила:

– Где Вы сейчас?

– Порой мне кажется, что ты из каких-то диких земель, где совершенно не учат сдерживать свои эмоции и вести себя нормально, – его язык немного заплетался, но речь была очень даже понятна – он казался очень уставшим, хотя судить я могу лишь по голосу.

– Не отрицаю, что такое возможно, но я этого не стыжусь, потому что я…

– …Идеальна, – это мы произнесли одновременно, и я залилась краской от неожиданности. – Да, я помню это. Сейчас я в институте, зайди и забери.

– Но уже поздно, и я без машины, – мой энтузиазм немного поутих, потому что перспектива идти в обратную сторону к институту, а потом снова возвращаться, чтобы попасть домой, меня не радовала.

– Если не сейчас, значит, только в субботу – завтра меня не будет в городе, – сказал как отрезал.

Другого выхода у меня нет: костюм нужен на завтрашнюю репетицию, и рисковать я тоже не могу – вдруг он и в субботу не сможет его вернуть.

– Через двадцать минут буду, не уходите.

– Я никуда и не спешу, – он произнёс это тихо, но я всё равно уловила нотки печали в его голосе.

***

На улице уже темнело, и на небе появлялись первые звёзды, когда я подошла к воротам, ведущим во двор института.

Студентам дозволено оставаться здесь до темна, как и учителям, разумеется. Многие проводят время в библиотеке или в клубе, в котором они состоят, а некоторым просто уютнее готовить домашнюю работу и проекты в этих стенах. Никто этого не запрещает, но для безопасности стоит уведомить охранника, Аларика, который смиренно следит за порядком.

Вечер был холодным, поэтому я посильнее закуталась в кардиган и зашагала немного быстрее по тропинке, которая через пару минут привела меня к домику охраны.

– Аларик? – я постучала в окно и приложила руку к стеклу, всматриваясь внутрь.

Спустя четверть минуты дверь распахнулась и оттуда выглянул симпатичный мужчина, потирая глаза.

– Чего это ты здесь ходишь в такое время? – наконец узнав меня, Аларик скрестил руки на груди и насупился.

– И тебе добрый вечер.

Аларик иностранец с головы до пят. Родился он в Америке и по каким-то неизвестным причинам решил переехать сюда. Наши девушки пускали слухи, что он сбежал из дома ради любимой, а потом она его бросила, и парню ничего больше не оставалось, как продолжить жизнь здесь на посту охранника. Некоторые говорили, мол, наоборот – девушка его учится где-то у нас, а он просто хотел быть ближе к ней. Не знаю, что из этого верно, а что обычные россказни тупых куриц, но одно является фактом для меня: Аларик немного ворчливый мужчина, однако со светлой душой и добрым сердцем – как принцессы в сказках.

У него светлые волосы, отливающие золотом на солнце, и голубые, словно бездонное море, глаза. Широкое лицо, небольшой нос и тонкие губы, над которыми красовался небольшой шрам. А ещё у него татуировка с медведем на лопатке, но мало кто знает о ней ─ я заметила совершенно случайно, когда заносила ему конверт, переданный профессором, и забежала без стука. Тогда он взглянул на меня так, словно так и хочет прикончить. Возможно, лично меня он и недолюбливает, но в принципе, держится более-менее приветливо.

– Ты сейчас должна попивать чай с мамой дома или сидеть за уроками, а не лазить тут, – Аларик говорил, что живёт здесь добрую половину жизни, но акцент его всё равно слышен, и меня он очень забавляет ─ ему где-то около сорока, но выглядит он очень даже молодо.

– Не сыпь соль на рану, я сама только и мечтаю об этом, но у меня поручение от профессора Мин, – я тяжело вздохнула и посмотрела на него из-под бровей ─ обращаться к нему на «ты» что-то само собой разумеющиеся, он сам всех просит об этом, ведь считает себя ничем не хуже студента в расцвете сил.

– А, ты ведь теперь его собачка на побегушках, как я мог забыть, – он растянул свой рот в улыбку Чеширского кота, открывая свои белые зубы.

– Ничья я не собачка, замолчи, – я покраснела и, нахмурившись, сжала руку в кулак. – А ты что это, спишь на рабочем месте?

– Ничего подобного, – Аларик сдвинул брови и заиграл желваками от злости. – Чего тебе здесь надо?

– Я просто хотела попросить ключ от секции «F» и сказать, что какое-то время побуду тут, – ссориться с Алариком я не хотела, и необходимости в этом тоже не видела, поэтому, успокоившись, снова сделала свой голос приветливым и спокойным.

– Зачем это? – лицо охранника вытянулось от удивления. – Ты ведь быстрее всех бежишь отсюда, если есть возможность.

– Профессор сказал, что будет ждать меня там, но не собирается поднимать свой зад ради того, чтобы открыть мне дверь, – пока я шла сюда, он действительно написал мне сообщение на мобильный и сказал, что будет на крыше ─ обычно учителя называют её секцией «F».

– Не врёшь?

– Ну и зачем мне это? Оглянуться не успеешь, как я уже буду идти обратно ─ довольная и свободная.

– И с ключом, – он прищурил глаза, глядя на меня.

– И с ключом, разумеется, – я засмеялась, а Аларик зашел внутрь и вынес мне небольшой ключ с биркой.

***

– Профессор? – на лестнице в секции было темно, поэтому я включила фонарик, чтобы не убиться ─ с моим-то сегодняшним везением я очень сомневаюсь, что это поможет, но всё же лучше перестраховаться.

– Осторожно, высокая ступенька, – я услышала невнятный голос профессора Мин и на автомате подняла голову на звук, забывая о том, что нужно смотреть под ноги.

– Что? – смысл его слов дошёл до меня лишь тогда, когда я споткнулась на последней ступеньке, ведущей на крышу.

Пискнув, я была готова встретиться с холодным цементным полом, но чья-то рука удержала меня за локоть.

– Я же сказал, что там ступенька, – профессор Мин вздохнул и, отпустив меня, отошёл к краю, облокачиваясь на бортик.

– Упс, – только и вымолвила я, глупо улыбаясь, когда профессор кинул на меня полный злобы взгляд.

Молчание, которое последовало после, казалось не просто напряжённым, а убийственным. У нас часто выходит нечто подобное, когда мы слишком много времени проводим в одном помещении и порядком надоедаем друг другу. Мы знакомы от силы дней пять, но порой мне кажется, что мы всегда были в таких вот отношениях. Не сказала бы, что мне комфортно находиться с ним наедине, как это случается с Чимином и Чонгуком, но всё же в этом есть что-то интересное и, должно быть, захватывающее.

Вся моя жизнь проходила рутинно и скучно: школа, дом, немного друзей, а потом снова учёба, танцы и обессиленные вечера рассматривания потолка. Я пыталась брать от жизни всё, однако хотела добиться успехов, поэтому очень много работала: физически и умственно. Родиться в богатой семье, быть может, невероятно круто ─ в бедной выжить же очень тяжело, из-за чего приходится работать с утра до вечера, не жалея себя. Я же немного другой случай ─ не богатая и не бедная, золотая середина, так я могу себя назвать. Мои родители зарабатывают тяжким трудом, но в поле никто из них не пашет. Они делают всё, чтобы я стала обеспеченным, умным и достойным человеком, и я не упускаю из рук такую возможность. Родные вкладывают в меня силы, чтобы потом я могла выучить и вырастить своих детей ─ которых рано или поздно всё равно придётся завести, как бы я не упиралась. И вот, погрузившись с головой в учёбу, я частенько пропускала глупые сборища, где все мои друзья напивались и валялись по всему дому в пьяном угаре, а если я туда и ходила, то только ради Чима и Гука, которых потом нужно было отвозить домой. Да и еда там неплохая, кстати. Со временем я просто привыкла к такому образу жизни и даже не расстраивалась, когда не могла провести подобный вечер не дома ─ ведь серьёзно, неужели так круто упиться, а потом ходить с головной болью, чтобы ещё и стыдно было? Думаю, нет.

На моём пути встречались обычные люди, иногда немного странные, порой и психи, которых я рада забыть. Были и те, кто развеивал мою скуку, но это было ненадолго, так же, как и с Намджуном ─ тот ещё кретин, надеюсь, сейчас ему более чем плохо. Однако Мин Юнги что-то новенькое, и из-за этого во мне горит азарт и предвкушение чего-то невероятного. Он не добрый и не злой, не милый и не страшный, не ленивый и не работящий ─ одно сплошное противоречие, и мне это нравится. Я чувствую что-то необъяснимое, меня это захватывает и пугает, но прекращать я это не хочу. Ни один парень, ни одна девушка ещё не вызывали у меня таких эмоций, и это дорогого стоит. Я хочу знать, к чему это приведет, я хочу дальше быть рядом и разговаривать, пусть даже спорить и ругаться, это уже что-то само собой разумеющееся, и это тоже мне нравится. Спустя столько пресных дней я заслужила что-то новое и интересное.

– Мой пакет, профессор… – я подошла к нему, становясь справа и заглядывая в его задумчивое лицо.

–Тебе нравится проводить время со мной, Мин Минхи? – вопрос, как гром среди ясного неба.

– Простите? – я вылупилась на него, когда парень повернул ко мне голову и пристально посмотрел мне в глаза.

– Да не делай такое глупое лицо, я ведь просто спросил, – я залилась краской, а он рассмеялся.

– С чего бы вдруг такие вопросы?

– Профессор Хон спрашивала о тебе, хочет освободить тебя от наказания, должно быть, – подул ветер, растрёпывая его светлые волосы, открывая небольшой лоб.

Немного подумав, я отвернулась и спокойно проговорила:

– Вот и славно, наконец-то избавимся друг от друга.

– Разве я говорил, что хочу избавиться от тебя?

– Мне и не нужно об этом говорить, это очевидно, – я хмыкнула и устремила взгляд вдаль, рассматривая ночной город.

Профессор растянул губы в легкой улыбке и немного зашатался, пытаясь осесть наземь.

– Воу-воу, профессор, всё нормально? – я протянула руки, готовая ловить его, но это не понадобилось ─ Мин Юнги просто сполз по стенке и, развернувшись к ней спиной, окончательно сел. – Неужто вы пьяны?

Я не раз наблюдала за подобным состоянием парней и других ребят, но этот случай распознала не сразу. Профессор вёл себя адекватно и говорил почти внятно, хоть и нёс какую-то чушь ─ сложно понять, ведь он и в обычном состоянии много всякого бреда предоставляет моему слуху.

– Я не пьян, а просто расслаблен, – он усмехнулся немного дико и провел рукой по волосам.

– Ага, конечно, – я оглянулась и, ничего не обнаружив, села рядом, заглядывая через его противоположное плечо, – а вот эта бутылка, значит, с газировкой?

– Пиво почти что газировка, – он нахмурился и поднёс бутылку к губам, получая от меня недовольный вздох. – Мне это необходимо сейчас.

– Тогда Вы могли пить сейчас лимонад или колу, но не делаете этого ─ так что это не одно и то же, – я сидела к нему передом, поджав ноги, чтобы хоть немного согреться, но не признавалась, что чувствую холод.

– Всё-то ты, похоже, знаешь, Мин Минхи, а известно ли тебе, какого это – долгое время жить вдали от семьи и не застать смерть собственного отца?

Его вопрос заставил меня напрячься, а тяжелый взгляд, который он на меня направил, не улучшил моё состояние.

– Я не… – такого вопроса я совершенно не ожидала, хотя бы потому, что профессор почти никогда не открывался мне и не говорил о своём детстве.

– Иногда ты жаловалась на то, что твоя мама слишком несправедлива к тебе, и ты часто получаешь ни за что, – он лукаво улыбнулся. – Да, я тоже так говорил и думал так же. Я слишком рано начал жить самостоятельно, чтобы помогать родителям. Разумеется, было много ссор и недопонимания, но они смогли перебороть себя и с годами смирились с моим выбором, однако я всё равно не был рядом. Не думаю, что именно такого будущего они хотели для меня и себя тоже. Я так отчаянно пытался подняться по карьерной лестнице, обеспечить для них хорошую жизнь, что просто забылся и не смог быть с ними в самые тяжёлые моменты. Завтра уже будет год с его смерти, а я тогда даже не смог приехать из-за работы.

– Профессор, Вы…

– Да, верно, я говорю какой-то бред, – он снова поднял бутылку, но я его остановила.

– Не стоит, – я никогда не умела утешать или помогать людям советом в таких ситуациях, поэтому порой мне стоит просто молчать, что для меня сложно. – Не думаю, что это поможет. Сейчас Вы просто лишний раз накручиваете себя, а ведь ничего уже не изменить. Не забывайте, что осталась ещё ваша мать, завтра она будет нуждаться в поддержке, которую Вы обязательно ей окажете и сделаете это трезвым!

Возможно, я и не понимала, каково это – терять родных или иметь с ними очень сложные отношения, но я знаю, что каждый человек нуждается в поддержке, а особенно тот, кто запутался.

– Вы оба поможете друг другу завтра, и тебе станет легче, – он повернулся ко мне и пристально всмотрелся в глаза.

На улице уже давно стемнело, но свет от фонарей и домов, расположенных вокруг, позволял нам видеть друг друга. Я не настолько близка ему, чтобы узнавать такие вещи, но сейчас необходимо добиться того, чтобы он образумился – не ради него, а ради матери, которой он и без того уделял слишком мало внимания.

– Я и без тебя это знаю, – он фыркнул и прикрыл глаза, опираясь о стену – эта фраза не вызвала у меня раздражения, а наоборот, облегчение, ведь он всё-таки ещё не настолько кретин, как можно было бы решить. – И чего это на «ты»? Я ведь предупреждал, что навалю на тебя ещё больше работы за неуважение.

– Конечно, не навалите. Профессор Хон ведь хотела меня освободить, верно? – я озорно улыбнулась и вскинула бровь. – Так где там мой пакет, Мин Юнги?

Слишком много смелости во мне проснулось сегодня, ну что тут уже сказать, все равно день пошёл к чёрту, умирать не так уж страшно.

– О, поверь, я найду способ продлить твоё наказание, – он придвинулся немного ближе и, подняв руку, перекинул её через меня, опираясь всем телом на меня и останавливаясь возле моего лица в паре сантиметров.

«Это обычные угрозы и запугивания, не верь ему, Мин Минхи, будь спокойной».

– Что это Вы делаете? Совсем крыша слетела от моей красоты? – эти вопросы я прошептала, ибо сделать свой голос громче было не очень-то удобно и, к слову, почти невозможно, когда чьё-то лицо так близко к твоему – симпатичное, кстати, лицо-то.

Он ухмыльнулся (сейчас я отчетливо почувствовала запах алкоголя) и опустил взгляд на мои губы, и обратно к моим глазам.

Ноги, кажется, занемели, а страх подступил к горлу – я понимаю, что даже если он поцелует меня, это не так уж страшно, но необъяснимая паника всё равно меня не отпускала.

– О, вот же он, – сбоку что-то зашуршало, и профессор Мин отстранился, получая в ответ мой расслабленный выдох – боги, у меня даже в висках стучит от напряжения. – Не теряй его больше.

Юнги довольно улыбался, держа в руках мой зелёный пакет, увидев который, я забыла обо всем на свете и, радостно запищав и схватив его, прижала к груди.

– Слава Богу, я верила, что найду тебя!

– Что такого в этом пакете? Обычная же одежда, – профессор поднялся на ноги, все ещё немного пошатываясь, и протянул руку, помогая встать мне. – Не скажешь спасибо?

– За что? – искренне удивилась я.

– Я ведь мог не звонить тебе, а просто оставить его в кабинете до следующего твоего прихода, – он приложил руку к шее, массируя её.

– А-а-а, ну да, могли, – немного поразмыслив, я пожала плечами и направилась к выходу. – До встречи, профессор Мин.

– Благодарности не будет?

– Не сегодня, – ответила я уже на выходе к лестнице. – Когда я пойму, что Вы действительно достойны – ждите её непременно.

«Если, конечно, этот день наступит когда-нибудь», – подумала я, когда снова шагнула в эту чёртову темноту.

========== Глава 20 ==========

POV LIN

Я с трудом подавляю зевок и откидываюсь назад на кресло, потягиваясь и сладостно вздыхая от спавшего напряжения в спине. Прикрыв глаза, я легонько потираю их, надеясь, что они станут болеть меньше – это бы произошло быстрее, если бы я спала по ночам, но, увы, сон сейчас последняя вещь, о которой я думаю.

Последние несколько дней моими постоянными друзьями стали учебники и конспекты, которые я пытаюсь отчаянно зубрить и не засыпать на первых же странницах. Сейчас только день, но я уже вернулась домой из университета, топая пешком и наслаждаясь свежим воздухом, потому что погода стояла довольно-таки хорошая: дождя не было, снега – тоже, но было пасмурно с лёгким ветерком (это ещё великолепно, если учесть предыдущие дни). А возможно, если бы машина была сейчас у меня, а не в ремонте, я бы даже и не подумала о прогулке пешком, но что уже загадывать, времени-то не вернуть, да и машину из ремонта забирать только через несколько дней.

Я каждую свободную минуту пытаюсь провести с пользой, что для меня та ещё редкость, сравнивая с прошедшими годами. Сегодня я сдала последний зачёт по финансовой экономике, а потом и проект по праву, так что к зимней сессии я была допущена, что не может меня не радовать – частично, конечно же, потому что сейчас мне приходится готовиться в поте лица. Иначе я не умею разбираться с экзаменами – ещё со школьных годов они стали для меня самым главным раздражителем. Большая девочка, которая боится сессии, верно.

Остальное времяпровождение я скрашиваю тоннами кофе, спичками меж веками, чтобы глаза не слипались, ссорами с мамой и тренировками танцев. Мать, которая вместе с папой пару дней назад вернулась домой, не упускает возможности поспорить со мной о каких-то мелочах и вечно говорит, что от такого количества выпитого кофе меня скоро вынесут вперёд ногами от сердечной недостаточности – хотя в этом случае я даже не спорила с ней, но иначе я не смогу преодолеть желание уснуть.

– Лин, немедленно спускайся вниз, – крик мамы, наверное, можно услышать на любом конце мира, что уж говорить о втором этаже.

– Только вспомнила о ней, как сразу отозвалась, – я, бурчала себе под нос и слезая со стула, размяла шею с телом, получив в ответ на эти движения лёгкий хруст суставов. – Точно ведьма, как отец и говорил.

Проходя мимо зеркала, я немного скривилась своему отражению – какой-то призрак из фильмов больше походил на меня, чем молодая студентка: опухшее лицо и глаза, синяки под ними тоже никуда не деваются, да и с чего бы. Отвернувшись всё с таким же недовольным лицом, я прошла мимо и зашла на кухню, где мама складывала на поднос сладости и булочки к чаю.

– На, возьми, – закончив, она резко сунула его мне в руки, что я чуть не разлила чай, стоявший там в чайничке. – Отнеси это своему неблагодарному отцу в кабинет.

О, ну началось. Всегда всё начинается с подобных фраз: «Конечно, ведь отца ты любишь больше»; «Ну и пожалуйста, пусть теперь он будет тебе и матерью тоже»; «А вот твой неблагодарный отец…», – в общем, около сорока пяти, может, сорока восьми процентов наших ссор начинаются из-за отца, и одному Богу известно, почему ей так хочется вечно мусолить эту тему.

– Чем он опять тебе не угодил? – я так-то могла и промолчать, но поверьте, она бы и без моей помощи продолжила бы этот разговор.

– А что, по-твоему, он мне недостаточно гадостей сделал? Ах, ну конечно, ты ведь всегда его защищаешь. Зачем уже мать нужна, всегда ору и трогаю тебя без причин, а он весь такой хороший, добрый, никогда голос на тебя не повышал, – она не кричала, а скорее причитала умеренным голосом, а я лишь стояла столбом и рассматривала свои любимые голубые шторы с белыми рюшами. – Неплохо вы оба устроились. Он сидит целыми днями в своём кабинете, пока дома, а потом вообще уходит куда-то и не появляется несколько часов – работает он, значит. Ты тоже молодец, запираешься у себя в комнате или в библиотеке, а больше ничего и не делаешь, нет бы сходила погуляла с Тэхёном или матери помогла по дому. Совсем не хочешь идти мне навстречу, хоть бы раз сделала так, как я прошу!

А вот это наглядный пример слов, после которых терпение пропадает и у меня – всегда забываю уходить вовремя, дожидаясь основной гневной тирады, однако сейчас, кажется, самое время ретироваться.

Я, сведя челюсти и играя желваками, молча разворачиваюсь к выходу из кухни и пытаюсь унять нарастающую злость, хотя для меня это всегда было сложно.

«Сейчас главное, чтобы она молчала. Молчала и дала мне уйти…»

– Тебе и сказать мне нечего, да? – вот же неугомонная женщина, Господь.

– Да что же это такое, а? – я развернулась наполовину, заглядывая ей в глаза и силясь не выронить поднос, в который я уже уцепилась пальцами до посинения. – Ты постоянно мне твердишь, что для тебя важно, чтобы я с тобой не огрызалась. Однако каждый раз, каждый чёртов раз, ты готова чуть ли не до порога за мной бежать, чтобы подливать масло в огонь и добиться от меня каких-то грубых слов. В чём упрёк вообще, мам? Отец работает? Вау! Да как он может? Фу, просто верх эгоизма и наглости!

Я пыталась говорить спокойно, хотя внутри уже всё дрожало, подогреваемое злостью – плохой режим сна и некоторая вспыльчивость, преследующая меня в последние дни, не улучшали эффекта.

– Я заперлась в своей комнате? По-твоему, быть может, я там рассматриваю потолок и по ночам смотрю сериалы, закусывая попкорном? Нет, мам, я учусь, чтобы закончить этот тупой университет, в который ты и отец меня заслали, словно в колонию, даже не спросив, хочу ли этого я! – не дожидаясь ответа, я вышла из кухни, злостно сверкнув на неё глазами в последний раз и сильно ударив дверь ногой, чтобы она открылась, а мама молча отвернулась и продолжила копошиться за плитой.

Каждый раз после таких инцидентов, когда злость немного попускает, я начинаю жалеть о сказанном, в частности из-за того, что чувствую себя виноватой, ведь всё-таки она моя мать. В основном, конечно, из-за того, что не смогла сдержать себя, хотя уже давно пытаюсь решать всё более-менее спокойно и без лишних грубых слов.

Кабинет отца находится на первом этаже в самой последней комнате, окна которой выходят на задний двор, где расположен мой любимый сад со статуями греческих богов и где летом мы заливаем бассейн. Я всегда считала, что было бы круто, будь это моя комната, ведь вид неимоверно шикарен, и я бы любовалась этим всем вечно. Тем более прямо из этого кабинета наружу ведёт дверь-окно, точно, как в моей комнате, только вот я живу с другой стороны и на втором этаже, откуда вряд ли можно выйти на лужайку, не разбив себе голову.

Если посмотреть на наш дом прямо, он кажется не очень большим для трехэтажного строения, но на самом деле здесь очень много коридоров и комнат, из-за чего человек не знающий всего этого наизусть, в отличие от нас, мог легко заблудиться. Просить у папы отдать мне свой кабинет было бы глупо, поэтому, когда я была младше, сказала, что очень люблю вид на этот сад, и он оборудовал крышу под несколько комнат – библиотеку и ещё одну гостиную для чтения, которая соединялась с большим балконом. Там можно было переночевать на большом диване, если нет сил спускаться в комнату, погреться у камина и посидеть в тишине с любимой книгой из нашей немалой коллекции. Мои родители на своём веку перечитали немало книг разнообразных авторов из разных стран. Все они хранятся в этой библиотеке вместе с книгами, которые предпочитаю уже и я. У меня уже несколько лет есть электронная книга, но почему-то страсть к печатной литературе никак не могла поутихнуть, поэтому достаточно много денег тратилось именно на заполнение книжных полок в библиотеке, моей комнате и в отцовском кабинете.

Дверь, ведущая в кабинет, была немного приоткрыта, поэтому разговор отца и дяди Дукёна был слышен довольно-таки хорошо в пустом коридоре. Я шла без обуви, еле-еле ступая на пол носочками и пытаясь быть тише воды (или как там говорится).

– …и скоро дата её смерти, я подумал ты захочешь пойти с нами. Всё-таки вы были очень близки, – первым я услышала голос дяди, который выделил слово «очень», произнося это предложение, что очень заинтересовало меня.

– С чего бы я должен быть там? – отец говорил со стальными нотками в голосе всегда, когда был напряжён.

Я подобралась почти вплотную к двери и пристроилась у стены, сдерживая даже дыхание, чтобы не быть услышанной. Мне думалось, что сейчас дядя ответит не менее грубо, но он лишь громко рассмеялся, вызывая у меня некое замешательство.

– Да будет тебе, Гарри, это уже давно прошедшие времена, тебе не стоит так сильно напрягаться из-за моих слов, – на самом деле моего отца зовут Ким Ган Ри, однако дядя всегда звал его Гарри, как говорит мама, так повелось издавна из-за некой любви дяди к иностранцам.

– Пусть и так, однако это всё же твоя жена, и проведывать её должен только ты и твой сын, – папа встал и зашагал по комнате, а я вмиг стала по струнке и уже приготовилась войти, как дверь распахнулась шире и оттуда показался силуэт моего отца. – Ты что это, подслушиваешь, Ким Ту Лин?

Сначала я пискнула, как бы от неожиданности, и отступила назад, сильнее сжимая поднос руками и из-под бровей глядя на отца.

– Ой, что ты творишь, пап! А если бы я всё это уронила и обожглась? Ни стыда ни совести, ей Богу, – я укоризненно покачала головой и обогнула его, проходя внутрь и лучезарно улыбаясь дяде. – Представляете, дядюшка, я, значит, несу ему сладости, чтобы с голоду не помер, а он меня ещё и обвиняет в чём-то.

– Сама невинность, ты только посмотри на неё, – папа зашёл сразу за мной и сел на своё место у стола. – А вот когда посторонних нет, только попробуй дождаться от неё вежливого тона.

Я лишь закатила глаза и равнодушно поставила поднос перед ним.

– Ну не трогай девочку, Гарри, она у тебя славная, – дядя сидел в большом коричневом кресле в углу недалёко от отцовского стола и смотрел на меня оттуда с неподдельной нежностью. – Вот бы моему оболтусу такую жену, не то, что все предыдущие его шл… Пассии, так я хотел сказать.

Он смущённо улыбнулся, словно он действительно стесняется говорить о таких вещах при ребёнке, каковым он меня считает.

– Ну если уж Ваш Тэхён так сильно любит подобных девиц, не быть мне его женой, – я натянуто улыбнулась, глядя на дядю – и всё-таки он очень красивый мужчина, с этим не поспоришь, и не такой уж старый, сорок с лишним – только середина жизни.

– Все могут изменить свои вкусы, когда рядом такая девушка.

– Да вы только гляньте, похоже Вы и сами не прочь взять меня в жены, – я прошла по кабинету и раскрыла шторы, чтобы впустить немного света в комнату —совсем уж как затворники здесь уселись. Я пыталась сохранять равнодушный вид, чтобы отец снова не начал тему про подслушивание их разговора. Дядя лишь посмеялся мне в ответ и взял чашку чая, которую я поставила возле него. – Тэ, кстати, дома сейчас?

– Был там, когда я уходил. Пытался научить своего щенка петь вместе с ним, – он изобразил на лице некое замешательство и с надеждой посмотрел на меня. – Он у меня немного странный, надеюсь, тебя это не спугнет.

– Кто знает, – я сорвала засохший листок с цветка и покачала головой – отец совсем не следит здесь за порядком. – Тогда я зайду к нему, нужно репетировать. До свидания.

Я поклонилась им по привычке и вышла в коридор, сразу же хмуря брови, как только скрылась от их глаз, и ускоряясь, чтобы быстрее собрать вещи и встретиться с парнем.

Этот разговор, который я подслушала, сильно напряг меня, однако его смысл понять было сложно. Я помню, что в следующем месяце дата смерти матери Тэхёна, и безусловно, обсуждали они именно её. Осталось только разобраться, каким таким боком здесь отец, хотя, наверное, они имели в виду лишь крепкую дружбу, которая их связывала.

Пресекая все мысли, я решила думать лишь о предстоящем концерте, набирая Тэхёну сообщение, где просила подождать меня у него дома, и закидывая рюкзак с вещами на плечо.

«Поздно», – телефон завибрировал в руке, когда я уже быстро сбегала вниз по лестнице, хмурясь от такого ответа.

– Если будешь так часто хмуриться, у тебя появятся морщины, и ты будешь уже не такой красивой, – Тэхён промямлил эти слова с булкой в зубах, откликаясь со стороны бетонного заборчика возле дома, на котором он сидел – всё произошло очень неожиданно, из-за чего я отпрыгнула в сторону, став в оборонительную стойку и громко выругавшись.

– Тьфу ты, испугал, – я встрепенулась, когда поняла, что это всего лишь он, а не вор-маньяк-убийца, и дёрнула головой, успокаиваясь. – Нам нужно идти, хорошо, что ты уже здесь.

– Всегда рад, любовь моя, – он уже держал булочку в руке, поэтому говорил внятно, спрыгивая и подходя ко мне.

– Ты что это, уже и на кухне побывал? – я лишь закатила глаза на такое нарицательное, он называл меня “любовь моя” не в первый раз, и я привыкла к тому, что для него это нормальное дружеское обращение, поэтому я просто лукаво улыбнулась и потащила его к калитке, надеясь, что мама не увидит в окно и не выскочит спрашивать, куда я направилась без её ведома.

***

– Нет-нет, вот здесь пригнись немного ниже, тогда я смогу перевернуться через тебя и приземлиться более плавно, – я объясняла Тэхёну кое-какие мелочи, которые могли улучшить нашу работу по максимуму.

Танец мы давно отрепетировали, да кто бы только мог подумать, что у этого парня действительно талант и идеальная память – ну, на движения точно, хотя вот с ориентированием у него худо (недавно он заблудился в этом здании, и мне пришлось его искать около получаса, а оказался он в заброшенном зале, в котором кроме старой мебели да крыс больше ничего путного не было – хотя со вторыми он нашёл общий язык). Три дня ─ безумно маленький срок, и результат, который мы с ним имеем, не самый идеальный, но он всё же лучше, чем я ожидала. Что уж греха таить, я вообще не доверяла Тэ и была против этой задумки с самого начала, но парень оказался способным – для него же лучше, потому что если он облажается, рассвета он больше не увидит никогда.

– Понял, – он слушает очень сосредоточенно и внимает каждому моему слову, задумчиво хмуря брови и постоянно открывая свой рот ─ это его вредная привычка с самого детства.

– Сам-то не боишься, что морщины появятся? – я хмыкнула, подходя к столу и беря со стола бутылку воды, чтобы наконец-то утолить жажду. – Не переживай так, главное – быть расслабленным.

– Когда мы выйдем на сцену, я буду расслабленным, а сейчас я обязан сосредотачиваться, – я ухмыльнулась и одобрительно кивнула.