Текст книги "До самого дна (СИ)"
Автор книги: Элис Атлед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Ладно, ответ принимается. Вот видишь, как у нас разговор хорошо пошел. О чем еще поговорим?
– Значит, только так ты можешь справиться со стрессом, – это утверждение или вопрос?..
– Как видишь.
– Может, попробуешь поспать?
– Заткнуть меня не так просто – иногда я говорю во сне. И вообще, у меня идея. Давай я буду стараться выжить, сводя риск умереть к минимуму, а ты будешь стараться поддерживать любую мою болтовню, а?
– Я не готов пойти на такую большую жертву, – он улыбнулся. Совсем чуть-чуть, только краем губ, но, черт возьми, первый раз за это время он улыбнулся. Видимо, это согласие.
– Мы должны это отпраздновать.
– Я не пью. И деньги нам понадобятся на более важные нужды.
– А мы скромно отпразднуем.
– Ты хочешь есть?
– Не.
– Тогда не будем.
– Ладно. Теперь уже и я перехотела. Теперь хочу мороженое. Знаешь, такое, шарик шоколадного, клубничного и ванильного… как его? Забыла, блин…
– Das Fürst-Pückler-Eis. Но мы купим нормальную еду.
– Расслабься, через минуту мне захочется апельсинового желе. А потом арбуз. Еще чуть позже – черный хлеб с солью и чесноком. Так когда у нас остановка?
– Через полчаса, плюс-минус. Потом шоссе закончится…
– И перейдет в другое. Нам еще до этого нужно с него свернуть. Ты же не хочешь уехать в Москву, где через каждые пятьдесят метров стоят камеры? Придется проехаться по МКАДу, а оттуда в сторону Нижнего Новгорода.
– Это какое шоссе?
– Горьковское, но будут писать Нижний Новгород, следи за указателями. Хэй, а машина, вообще, чья? Ее хозяин сейчас не валяется, случаем, где-нибудь в канаве?
– Нет, что ты, я выделил ему целый багажник, – я засмеялась, но тише, чем обычно смеюсь в компании. Огромный прогресс за такой короткий срок – он начал шутить. Нет, он как хочет, а я отпраздную. – Аренда авто.
– Значит, есть поддельное удостоверение, и, возможно, не одно.
– Ты водить умеешь?
– Да, и неплохо, если хочешь знать. Только прав нет. С недавнего времени вообще никаких. Но если заедем в ячейку хранения на окраинах Владимира, то у меня, согласно карте, будет сразу несколько водительских прав, паспортов и восемьдесят четыре тысячи рублей наличными.
– Так… Я, так понимаю, таких тайников у тебя несколько по всей стране?
– Ну да. Мы с друзьями занимались своеобразным методом заработка. Естественно незаконным, и потому не могли долго стоять на одном месте, а носить все нажитое с собой ужасно нерационально.
– И где теперь все твои друзья?
– Хм, тут сложно. Есть те, с кем я была близка еще до того, как начала скрываться. Они все разъехались, большинство сейчас в других странах. Остальные поселились вдали от цивилизации, как Вася. Есть те, с кем я скрывалась. Примерно половину из них убили. Остальные разделились и продолжили свою деятельность в менее бурном режиме. Все, кроме Бэзила, пожалуй. Его в принципе ничто не способно напугать, он и сейчас продолжает в том же духе.
– Почему других убили?
– О. Ты о программе Альфа-Бета слышал? Ее еще Алфавитом в народе зовут.
– Черная борьба с беспризорниками?
– Она самая. Наутро мы обнаружили, что та часть, которая не смогла или не захотела спрятаться на ночь, просто разобрана на части.
– Ужасающе.
– Да. И честно говоря, если выбирать между этими двумя случаями, я бы выбрала убийство той женщины в бойлерной. Стресса я перенесла намного меньше. Возможно, пока я не могу осознать большую часть произошедшего. Что-то вроде шока, понимаешь? А потом это все навалится, придавит… Да, или же ничего такого не произойдет. Совести-то у меня с рождения нет. Авось и пронесет.
– Ты не знала эту женщину, естественно ты не переживаешь за нее, как за своих друзей.
– Да, и тут ты прав.
И мы оба замолчали на время. Дорога шла прямо, изредка изгибаясь. Машины попадались нечасто, видимо, все сейчас обедали. Облаков не было и в помине, солнце освещало деревья, а те, в свою очередь, кидали длинные тени на шоссе. Я испугалась, что от таких резких переходов у меня заболит голова (или начнется эпилепсия), и отвернулась от окна.
– Про бота ты мне так и не рассказала.
– Хм. Ты сказал, что однажды такое сердце уже видел. Не знаешь, откуда оно?
– Нет, добывал его не я.
– Ясно. Та машина – биомех. Это темное ремесло, оно требует жизнь взамен. То есть, не обязательно кого-то убивать, можно подождать, пока живой организм испустит дух сам, но… С людьми такое делать нельзя. Если животные не понимают, что умерли уже когда-то, то люди все прекрасно осознают и помнят, особенно то, что по ту сторону ничего нет, что наказать их никто не сможет. И, как правило, такие биомеханизмы обладают крайне неустойчивой психикой. Ну, ты сам видел это.
– Подожди. То есть, вы берете еще недавно живой организм, достаете из него сердце и просто вставляете в механизм?
– Ну, фактически, да. Но как правило, вместе с сердцем мы отдаем часть своей энергии, чтобы биомех ожил. Как дефибриллятор. И, конечно же, надо закрепить сердце за этим механизмом. А то не приживется, развалится… В общем, ужас что будет.
– И такое возможно сделать с любым механизмом?
– Конечно. Просто, если механизм ты делаешь сам, то эффект лучше. Стопроцентное закрепление, надо сообщать намного меньше энергии, ведь твое творение и так носит немалый заряд. Честно говоря, механизм может даже не работать. Когда помещаешь туда сердце, оно все перестраивает. То есть, если просто, то помести сердце в коробку – у нее вырастут картонные ноги. Другое дело, что картон, бумага – материалы недолговечные и развалятся спустя два часа активной деятельности биомеха. Но создать из них что-нибудь живое вполне реально.
– Хм. И ты сама таких создавала?
– Конечно. В основном мелких помощников, вроде птиц и крыс. Чтобы они передавали письма, разведывали путь, искали полезную мелочь… Ну, много всего незначительного и полезного. И одна из немаловажных вещей – форму живого существа лучше сохранять. То есть, если это была белка, ты должен сделать белку из железок, а то случится диссонанс. Просто представь: живешь ты, никого не трогаешь, ходишь на своих четырех лапах, потом бац, а у тебя больше не четыре лапы, а три или, еще лучше, пять. Я бы лично суток трое соображала только как встать, про ходьбу и речи идти не может.
– Так, с этим понятно. А биомехи всегда беспрекословно подчиняются создателям?
– Животные – да. С людьми сложнее. Биомеханизирование людей – бесполезная трата времени и сил. Биомехов создают ради выгоды, а какая тут выгода, если твое творение сутки напролет долбится головой об стену или бежит убивать людей? Правильно, один только вред.
– И кто, как ты думаешь, мог создать того биомеха?
– Вот этого я и не могу сказать. Либо кому-то надо было терроризировать деревню, что является полным бредом, на мой взгляд, либо это сделал выживший из ума чародей. Вроде той женщины, с той лишь разницей, что убитая не носила никаких иных черт в себе. Второй вариант уже более вероятен, но тут я подумала о третьем. Я же не зря туда пошла. Я видела сон, меня звали. Я должна была быть там. И если бы все сложилось так, как должно было, я бы уже часов шесть, а то и восемь была мертва, а бот прикручивал бы мои резцы себе в пасть ржавой проволокой. Встает вопрос: кто это мог быть? Кому это нужно? Первое, и к несчастью неверное, утверждение, которое приходит нам на ум – охотники. Из всего тобой сказанного я сделала вывод, что этим ребятам многое известно. И то, что ты пошел против них, тоже. Ну или ты за них, но эта ложь тебе и им зачем-либо нужна, я не знаю, да и в рассуждении это особой роли не играет. Суть в том, что тот, кто создал того биомеха, понятия не имел, что кто-то встанет на мою защиту. А охотникам это прекрасно известно, плюс они либо поставили бы кого-нибудь помощнее на мое устранение, либо не стали бы ставить никого в принципе, ведь у них есть ты. Кроме того, ты вроде говорил, они хотят информацию, а мертвые пока разговаривать не научились. И последнее – охотники не стали бы размещать бота в той деревне. Она почти полностью отрезана от общества, вокруг только лес. На картах ее вообще нет, а рельс там не обслуживается уже год, не меньше. Готова поспорить, они даже не знают о существовании такого населенного пункта. То есть, ты понял, да? Это не охотники. Кто-то другой.
– Тебе из твоих друзей никто смерти не желает?
– Нет… Со всеми мы расставались в весьма хороших отношениях. Понятия не имею, кто это может быть.
– Враги?
– Дык кроме родного государства и нет таковых.
Мой собеседник вздохнул, а следом за ним и я. Тяжелая ситуация, ничего не скажешь.
Вдали показался щиток заправки с явно завышенными ценами (как и на все в этой стране). Мы медленно приближались к повороту.
– Так. Я выйти не смогу, там стопроцентно камеры. Много камер.
– Тебя никто и не заставляет.
– О’кей.
Ханс, а точнее было бы сказать Кто-угодно-только-не-Ханс, включил поворотник и съехал сначала на правую полосу, а затем свернул к заправке. Выходя из машины, он назвал номер бензина и уточнил, что залить нужно полный бак.
– Эй, газету мне купи! – крикнула ему вдогонку я и поняла по кивку, что он меня услышал.
Бензин заливал мужчина лет сорока, явно нерусской национальности, в теплой жилетке ярко-желтого цвета с символом нефтяной компании на спине. Как только Ханс скрылся в здании заправки, я полезла посмотреть, что у него есть. Под солнцезащитным козырьком обнаружились права на имя (барабанная дробь) Ханса Дюрера и несколько пятитысячных купюр. Ничто из этого я не взяла, а козырек убрала в изначальное положение. В бардачке были документы на аренду автомобиля (угадайте на какое имя), фонарик и салфетки. Больше ничего быстрый осмотр мне не дал, и я со спокойным сердцем вернулась в лежачее положение.
Знакомая фигура с бумажным пакетом в руке показалась на выходе из здания заправки только через десять минут. Ханс, дожевывая что-то, отдал нерусскому чек с какой-то мелочью и, садясь за руль, передал мне пакет.
– Ешь сейчас, пока не остыло.
– Это мне? Спасибо, – я взяла пакет.
Внутри обнаружились два пирожка в целлофановых пакетах каждый, салфетки и газета. Я развернула газету, пролистала пару рекламных страниц с земельными участками в Подмосковье и компаниями окон и дверей и уткнулась в новостные сводки. Заголовок первой гласил: «ДОЧЬ КИРКОРОВА ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ОТЦА», и я перевернула страницу. Следующие были о состоянии экономики в России, и, не сумев вынести такой шквал депрессивных вестей, я перевернула очередной лист. Следующие статьи были более полезны. Я быстро пробежала их глазами, не читая целиком (особенно антропонимы), а лишь цепляясь за главные слова. Долистав газету до следующих рекламных объявлений, я сложила ее пополам дважды и отложила в сторону.
– Какие-то шишки сегодня-завтра должны приехать в Нижний Новгород.
– И?
– Там все начеку. Копы, боты… небось какую-нибудь дополнительную систему безопасности с собой притащили. В общем, гиблое это дело. Надо либо ждать, либо объезжать это место.
– У нас нет времени.
– Значит, объедем.
– Покажешь.
– Покажу, – согласилась я. Можно было ничего и не говорить, но это не в моем стиле. К тому же еще успею намолчаться – меня ждут пирожки.
Один был с черничным джемом, который по температуре напоминал нечто среднее между магмой и температурой воздуха в классной комнате в мае, когда одна из одноклассниц говорила, что ей дует с окна. Я тут же обожгла язык. Стандартное явление. Следующий был с каким-то мясом, но каким именно я понять не могла. Могу лишь сказать, что даже если бы оно было человечьим, меня бы это вряд ли остановило.
Закончив с этими двумя, я вытерла руки салфетками и весь мусор сложила обратно в пакет. Теперь мне хотелось либо неспешно рассуждать о чем-либо вслух, либо смотреть на пробегающие за окном деревья, поля и дома. Пожалев водителя, я выбрала второе.
Спустя какое-то время уже ни о чем не хотелось думать. Двигатель монотонно шумел, мимо проезжали другие машины. Автомобиль периодически потрясывало (отдельное спасибо дорожникам данного района), но он продолжал уносить мое и без того потерявшееся тело все дальше.
========== Глава вторая. Сквозь снег и сны ==========
Какие будут в смертном сне мечты,
Когда мятежную мы свергнем бренность,
О том помыслить должно.
Трагическая история о Гамлете, принце датском,
Уильям Шекспир
– Вот скажи мне, Ханс, какие тебе снятся сны?
Одинаково грязный коричнево-серый пейзаж за стеклом мне уже порядком надоел, а вот снисхождение и жалость к водителю поутихли, оттого я переключила все свое внимание именно на него. Мы медленно приближались к Владимиру.
– Как и всем, пожалуй.
– Ну, некоторым вообще не снятся сны. Или снятся, но очень редко. В то время как другим людям ежесуточно. А у тебя они цветные? Или черно-белые? И от первого лица или от третьего? А снилось ли тебе когда-нибудь, что ты другого пола? А расы? Или даже вида?
– Обычные сны, как у всех.
– Но… Я же только что сказала, что всем снятся разные сны. Хочешь отвязаться от диалога?
– Да. Буду рад, если ты…
– Без боя не сдамся.
– Ладно. Что может тебя отвлечь?
– Беседа по душам? Обсуждение последних событий? Разговор о твоем прошлом? Или об охотниках.
– Я имею в виду книгу. Или журнал.
Машина остановилась на парковочном месте вдоль обочины.
– Нет, меня укачивает, если я читаю в машине. Сегодня явно не твой день. Поблизости есть камеры? В смысле раньше не было, но их могли поставить.
«Художник» вышел, осмотрелся, наклонился обратно к салону и оповестил:
– Нет, выходи.
Я медленно вылезла из машины, воровато пригибаясь и оглядываясь. В окнах домов никого не было, прохожие почти отсутствовали – никаких угроз. Разворачивая карту на ходу, я прошла несколько метров до двери, за которой находилась лестница, ведущая вниз. На ней был постелен линолеум, и я боялась, что поскользнусь на нем, но мне повезло. Ханс от меня не отставал, и вскоре мы оба оказались в небольшой комнатке, освещаемой болтающейся на проводе лампочкой. Я подошла к металлической решетке с дряхлой деревянной стойкой и, так как никого за ней не застала, просунулась в окно упомянутой решетки и дотянулась до звонка, какие обычно ставят в гостиницах. Хозяин явно убрал его подальше, чтобы его не беспокоили, но мне это не помешало. Звонок раздался трижды и готов был раздаваться дальше, но тихий старческий голос заверил нас, что его обладатель уже идет. Я убралась из окошка, и к стойке с той стороны подошел низенький дедок в старых очках.
– Чем могу быть полезен? – прохрипел он нам.
– Здравствуйте. Я прошлой весной оставляла некоторые вещи у вас в ячейке номер, – я нашла нужные числа на карте рядом с названием города и адресом ячейки, – пятнадцать двадцать один. Хочу забрать все.
– Конечно, пароль?
– Двести восемнадцать, шестнадцать.
Дедок сверился с записями в журнале с пожелтевшей бумагой, хмыкнул, и ушел туда, где был до того, как пришел к стойке. Спустя минут десять он вернулся с плотным черным пакетом.
– У вас оплачено еще на два года, уверены, что хотите забрать? Мы не…
– Не возвращаете деньги, да, я знаю и очень хочу забрать свои вещи.
– Ну смотрите сами, – он просунул пакет в окошко. Я взяла его, быстро проверила содержимое и решила, что все в порядке.
– Всего доброго, дедуль.
– Заходите еще, – просипел он напоследок.
Когда мы оказались на улице, то первое, что я осознала, – пошел снег. И не мелкий, а очень крупный, плотный, огромными хлопьями. Если он не закончит идти до завтра – в этой местности вырастет полуметровый сугроб снега.
– Теперь еда, – раздалось над ухом. Я не говорю, что меня легко отвлечь, просто только что я засмотрелась на снег и забыла о существовании человека, благодаря которому я этот самый снег сейчас созерцаю.
– Сейчас?
– Ну мы ведь не будем останавливаться в Новгороде?
– Хм, и то верно. Ладно, если их еще не закрыли, – протянула я задумчиво, двигаясь к последнему дому на этой улице перед перекрестком. С приятным удивлением я заметила старую знакомую вывеску. – О! Иди-ка сюда, – я толкнула деревянную дверь, и в лицо мне ударила волна теплого воздуха.
Внутри ничего не изменилось с моего прошлого визита: те же деревянные столы, стулья, плохое освещение и чудесный запах, напоминающий запах черничного пирога. За стойкой с кассой, прямо на стуле спал мой давний знакомый. Я тихо подкралась к стойке, стараясь не наступать на скрипящие половицы, наклонилась и сказала ему прямо в лицо:
– Что-то плохо у вас в городе с обслуживанием, – он подскочил, уронил стул, на котором спал, и отшатнулся к стене, – куда ни зайдем – везде все спят, отлынивают… Здравствуй, Алексей. Давно не виделись.
– А-алиса? Ох, вот кого, а тебя я увидеть здесь не ожидал…
– Да? – я позволила себе разогнуться и встать относительно прямо, – это еще почему?
– Тебя разве не пытались убить?
– Н-да, слухи между всякими магами, чародеями и колдунами разносятся действительно быстро, – я глянула на Ханса. Он стоял и не вмешивался, по-моему, он даже не дышал и вообще слился со стеной прямо за спиной. Думаю, до этого ситуации, где кто-то говорил, а он сначала стоял и не «отсвечивал», а затем выбивал все зубы жертве (или вовсе отправлял ее на тот свет), были частым явлением в его жизни. – Но, как видишь, жива-здорова, спасибо, что поинтересовался. Михаила позови.
– С-сейчас… – парень умчался по лестнице наверх.
– За что ты с ним так?
– А, работал на государственный отлов когда-то. Только поэтому, собственно. Потом отправили его как-то в горячую точку с другой группой, а в горячей точке Миша хозяйничал. Я там с ним за компанию была, как и Бэзил. В общем, друг наш весь отряд там положил, мелкого еле спасли. А он в состоянии аффекта продержался немало, даже имени назвать не мог, все трясся, шептал что-то… Миша и его убить хотел, да я не дала. Да, враги. Но нужно же и человеком оставаться. Так и пошло, надавила я Мишане на совесть и повесила на его шею это чудо, выведя обоих из крупной игры навсегда. Больше по горячим точкам ни один, ни другой не таскается.
– Хм, – ответили мне.
По лестнице сбежал обратно паренек, а за ним раздались неспешные тяжелые шаги Михаила.
– Кого к нам нелегкая принесла…
Услышав его голос, я заулыбалась. Иногда надо навещать старых друзей, которые еще живы. У нас это состояние такое непостоянное.
– Фига се ты отъелся! – вырвалось у меня.
– Алиса! – пробасили в ответ, – следи за своей речью! – он расхохотался. Михаил действительно немного поправился с нашей последней встречи. Я и забыла уже, какой он огромный. Как танк, не меньше. И бороду отрастил.
– Миш, мы тут с другом у тебя посидим, погреемся. Знакомься, кстати, это Ханс. А, еще нам чего-нибудь с собой поесть. Говорят, в Новгород кто-то из правительства приедет.
– Министр обороны, – Михаил жестом показал проходить в главный зал. – Ездит по крупным городам и дарит им новую систему охраны. Гамма-Эпсилон 30? Или Омега? Не помню.
– Дельта-Эпсилон 3.3, – неожиданно вмешался Ханс. – Не знал, что работа над проектом уже окончена. Бот долгое время оставался нестабильным, мог взорваться посреди испытания. Если они действительно его закончили, то все, кто хоть немного имеет какие-либо сверхъестественные способности, в большой опасности.
– Почему только мы? – мы втроем уселись, а Михаил прошел к окну на кухню, прокричал что-то неразборчиво, и тоже уселся к нам.
– Потому что ДЭ 3.3 имеет новый датчик, волновой. Вы же знаете, что все живое испускает волны. У людей они одни, у растений другие, у животных третьи и у вас четвертые. Так вы и отличаете друг друга от людей, вы это чувствуете на уровне интуиции. ДЭ тоже умеет отличать эти волны, находить по ним чародеев. Как именно это работает у ботов, я не знаю.
– Вот как. Выходит, без боевого мага теперь не потаскаешься.
– Бэзила зови.
– Пф, он занят. Бегает где-нибудь на юге, если его не перебросило еще куда-то. К тому же, о моей безопасности можно не волноваться.
– Но он же человек, – еле слышно проговорил Леша.
– Без обид, – вставил свое слово Михаил, – но это так.
– Вот именно! – я торжествующе просияла, – он – человек. Разве не великолепно? – Ханс недоумевающе смотрел на меня и явно не разделял мою радость. – Он может ходить днем среди людей в крупных городах, ни одна система безопасности не среагирует на мирного жителя. Дошло? Мне даже не надо будет туда ходить. Кроме того, он может расчистить мне путь, а система даже не поймет, что произошло. В общем да, намного больше плюсов, чем в том же Бэзиле, который, чтобы пройти, предпочтет спалить город дотла.
– Да, если рассматривать с этой стороны, действительно, так лучше.
В окошке на кухне чем-то звякнули, и паренек сорвался с места и принес два больших бумажных пакета с едой.
Когда мы уходили, Михаил взял меня за руку для личного разговора.
– Ну наконец-то ты начала думать о будущем, – тихо начал он.
– Э… Не поняла.
– Ну, брак вам, конечно, не заключить, ты в списке государственных преступников в конце концов.
– Что? – я подавилась от смеха и чуть не задохнулась. Когда моя способность нормально дышать восстановилась, я так расхохоталась, что заметила на себе подозревающий что-то взгляд Ханса, и мне пришлось успокоиться. – Нет, Миш, ты не так понял. Мы не встречаемся. Честно говоря, мы знакомы-то сутки от силы. Я просто помогаю ему в одном деле, а он взамен помогает мне не умереть.
– Ты уверена?
– В том, что я ему помогаю? Или он мне?
– Что вас связывает только это.
– Миш, не начинай. Мое мнение об отношениях нисколько не изменилось с нашей последней встречи.
– Ну, как знаешь. Иди сюда, – он крепко обнял меня, как обычно обнимают любящие отцы своих детей. Михаил, возможно, из-за своего роста, относился ко всем нам, как к своим детям. Хороший мужик. Хорошо, что он повернул назад раньше, чем успел найти свою смерть.
Мы попрощались, и я догнала Ханса, который шел к машине. Людей на улице стало немного больше.
– Ну, как тебе Миша?
– Похож на медведя. Какой у него дар?
– О, ну он боевой маг, там много намешано. В основном всякие фокусы с гравитацией.
– Ясно, – бывший наемник положил пакеты с едой в багажник и захлопнул его. – Что он тебе сказал?
– Он подумал, что мы любовники.
Ханс растерянно глянул на меня.
– Ты вот это сейчас что, покраснел? Как неожиданно! Что ты еще умеешь? Может, ты хамелеон?..
– Садись в машину, – обрубил он.
Мои губы сами растягивались как можно шире в ехидной улыбке, пока я садилась на заднее сиденье. Потом я вспомнила о Дельта-Эпсилон, и улыбка исчезла. Пришлось подождать пока Ханс сядет за руль и отъедет немного, прежде чем спросить:
– Откуда тебе известно о системе безопасности?
– Тебе лучше не знать.
– Ханс. Ты много знаешь об этом проекте. И, возможно, знаешь о других. В то время как мне и всем мне подобным остается только догадываться и надеяться на удачу, будет этот бот стрелять бронебойными или вызовет копов, когда засечет. А ты можешь помочь выжить мне и другим. Так что, нет, мне лучше, как раз-таки, знать.
Он шумно выдохнул.
– Я работал на человека, главного инженера, который создает и модернизирует этих ботов. Я должен был находить людей, обладающих паранормальными способностями, и доставлять ему. Живыми.
– Ты просто… воровал их, да?
– Да. Моя задача заключалась в доставке.
– А что дальше?
– Не знаю. Но благодаря этому мы имеем то, что имеем – ДЭ 3.3 с возможностью отличия людей от… вас.
– Я так понимаю, ни один чародей в итоге так и не пережил эксперимента.
– Не могу судить, их я больше никогда не видел.
– Что еще ты знаешь о системах безопасности? Особенности, дальнейшее развитие?
– Про опознание обычными мелкими ботами лиц слышала?
– Ее планировали завершить к 2030-му…
– Ее давно завершили. Сейчас они занимаются составлением базы данных. Через месяца два-три выпустят в общество.
– Кошмарные новости.
– В общественных местах, типа аэропортов и вокзалов, будут ставить рамки, отличающие всяких экстрасенсов от мирных жителей.
– Хм. Заметка на будущее: стоит организовать сеть передвижения по стране для нелегальных магов. О, кстати про легальных и нелегальных. Система же как-то должна узнавать, какие свои маги, как эти охотники, а какие чужие.
– Да, в базе данных есть примеры волн зарегистрированных магов. Если пример с образцом совпадает, то бот бездействует.
– И в базу данных можно добавить, например, мои волны, мол, я зарегистрирована?
– Теоретически – да. Практически – это невозможно. Там сильнейшая система охраны, прорваться невозможно. Взломать тоже. Забудь об этом.
– Ты был в здании, где расположены их сервера?
– Сказал же забудь.
– Я не собираюсь туда вламываться. Мне просто интересно.
– Да, был. Туда не пройти, если ты не состоишь в группе инженеров или тамошних IT-шников.
– Хм… Как сказал мне Миша, «стоит задуматься о будущем»! Что еще меня ждет, о, Оракул?
– Ну, Альфа-Бета начинали улучшать. Но улучшили они его или нет, я не знаю, ибо ушел раньше, чем они добились хоть какого-то результата.
– Ну, и на том спасибо. Эй, а кем после работал?
– Твоим телохранителем.
– Оу. Подожди, а что заставило тебя уйти? Ты типа узнал о своей внебрачной сестре-ведунье, которой угрожает опасность, или что вообще?
– Возможно, ты узнаешь позже, – он слегка улыбнулся, – но я рад, что твое отношение ко мне не поменялось после того, как ты узнала об этой части моей жизни.
– Ханс. Мы все хотя бы раз совершали то, о чем сейчас сожалеем. Меня поэтому даже в государственный черный список занесли.
Он хмыкнул, и я подумала, что это хорошо. Неплохо для начала.
– Подожди, – сказал он неуверенно, – так ты сказала своему другу, что между нами ничего нет?
У меня на лице бессознательно появилась улыбка, переходящая в оскал, и я спросила:
– А надо было? – он ничего не ответил (или не смог ответить), и мне пришлось сознаться. После моего признания ему явно полегчало, а я повеселела. Все-таки забавный кадр попался. Скучать не придется.
Тем временем мы выехали из Владимира в направлении Нижнего Новгорода.
– Мы без остановок поедем или переночуем?
– Когда объедем Новгород, пересядешь за руль. Спать будем по очереди.
– Ладно. От Новгорода до Василисы придется ехать часов девятнадцать, не меньше. Плюс там паромная переправа… Но по дороге будут попадаться всякие гостевые дома.
– Нас примут в два часа ночи?
– Меня всю жизнь только так и принимали. К тому же, с тобой я, а это значит, что все заведения, тайно поддерживающие чародеев, заведомо на нашей стороне. У нас со взаимовыручкой все очень хорошо, даже если друг друга не знаем – все равно поможем. У людей такое редко где встретишь.
– Так. Отлично. И за шесть часов мы успеем доехать до одного из них?
– Конечно. В Орлове есть гостиница, может, встретим там кого-то из моих знакомых, если повезет.
На этом наш диалог закончился, и я подумала, что было бы неплохо поспать, ведь мне предстоит делать то, чего я очень давно не делала – оставаться в здравом уме на протяжении огромного количества времени.
Я плюхнулась на бок и подложила свою куртку под голову, изобразив тем самым подушку. Заснуть получилось настолько быстро, что я не сразу поняла, что сплю. Знание это мне открылось лишь тогда, когда я вновь увидела лица моих мертвых друзей. Это был тот самый вечер.
Мы сидели вокруг костра, рассказывали байки, спорили, чья группа найдет больше всего ценных вещей (большинство были за группу Бэзила, остальные же голосовали за нашу) и принесет обратно в общину.
– Он же сказал, что отыграется на этом походе? Сказал – сделает, – уверял всех Андрей. К слову, у него был дар предсказания, потому спорить было заранее бесполезно. Хотя, признаюсь, его прогнозы не всегда сбывались.
– Да нет, снова застрянет где-нибудь и потратится на боевые действия. Ему только военные УАЗики взрывать… – кажется, это была Саша. Она отвечала за еду, очень тихая и милая девушка.
– А по-моему, на этот раз он действительно возьмется за ум. Регина его сильно задела в прошлый раз, – заключил Витька. Его всегда раздражало, что его так называют. Сам Виктор был очень серьезным молодым человеком, ответственным и деловитым. Каждый раз, когда он задумывался о чем-либо, Виктор тщательно протирал свои очки с трещиной на правой линзе. Имя Витька совсем не клеилось с его сдержанностью и умным выражением лица. Говорили, что он внебрачный сын какого-то депутата, который оплатил ему престижное образование, а затем натравил на него копов, когда у молодого юриста прорезался дар. Но правда это или нет, я не знаю.
– Ну, позже и выясним, – я услышала свой голос. – Виктор Семенович, разгоняйте всех. Я с ног валюсь, так что все ложится на ваши плечи.
Вот, мы начали расходиться и искать места потеплее. Несколько парочек остались под открытым небом. Лучший отдых для молодых влюбленных – сидеть вместе под теплым пледом, смотреть на чистое звездное небо и разговаривать обо всем на свете.
Я ищу дерево. Оно здесь такое одно, самый крупный дуб из всех, что я видела. Его корни образуют углубление, похожее на нору. Туда я и решаю забраться уже в который раз. Этим маршрутом мы ходили часто, каждый куст был исследован нами. И дерево это отличалось от остальных на энергетическом уровне.
Я долго не могла уснуть. Но когда наконец сделала это, то спала беспокойно, все время ворочаясь. А потом наступило утро.
Часы на руке показывали пять утра, мне в лицо ударил красный свет. Солнце окрашивало рассвет сотнями оттенков алого и пурпурного. Я выбралась из норы, чтобы осмотреться.
Слишком поздно я поняла, что не хочу смотреть на все это вновь, но воспоминание неотвратимо вело меня к поляне с потухшим костром. Я пыталась кричать, убежать, отвернуться или хотя бы остановиться, но все было бесполезно. Тогда я начала предпринимать попытки проснуться. Легко осознать, что ты во сне, но тяжело из этого сна выбраться. Ничего не выходило, а место страшной резни приближалось. Уже можно было различить кровь на одеялах и одежде.
К счастью, в этот момент меня выкинуло в реальность, я почувствовала на плече руку Ханса и услышала его голос.
– Подъем, – нагнувшись ко мне, он стоял на улице, дверь машины была открыта.
– Спасибо, что разбудил. И это не сарказм, – сонно добавила я, поднимаясь и вылезая из машины. Руки предательски тряслись. – Скажи, что я не кричала во сне.
– Не кричала. Что тебе снилось?
– То же, что и всем, пожалуй, – ответила я его же словами, садясь на кресло водителя. Ханс сел на пассажирское спереди. Снег до сих пор шел. Я посмотрела на стрелки и заметила, что время не то, которое должно было быть. – По-моему, ты уехал немного дальше, чем предполагалось.
– Ты спала. Подумал, что смогу проехать еще немного.
– Как мило с твоей стороны, – я включила дворники, чтобы они счистили нападавший за то время, что мы стояли, снег, а затем вывела машину с обочины на дорогу. – Не хочешь поспать?
