Текст книги "Медальон (СИ)"

Автор книги: Элейн Чаротти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 37

Уродливый индеец морщит нос, словно ему противно находиться рядом с Мэкхьей.

– Заслуживают ли они услышать правду… перед смертью? – Упирая нож к горлу посильнее тошнотворным голосом спрашивает Точо.

– Мерзкое шошонское отродье ничего не заслуживает,– брезгливо выплёвывает вождь.

– А кто из них чистокровный шошон?– хохочет Точо закидывает голову назад.

– Ну что ж, последнее желание перед смертью часто практикуется у бледнолицых,– на слове «бледнолицых» Вихо хитро косится на Мэкхью.

У того вздувается венка на лбу, такое чувство, что индеец призывает все силы чтобы остаться безразличным.

– Смерть должна быть мучительной и по заслугам,– добавляет Точо.

– И здесь я с тобой согласен,—кивает, подбрасывая камень в руках словно определяет его вес,– нам стоит поторопиться, у неё уже губы синеют,—С чего начнём, Амо?,– издевательски интересуется, зная, что я не в силах и пошевелить языком.

– Да что, черт возьми, с ней такое?– не выдерживая спрашивает Мэкхья.

Точо бросает на него гневный взгляд и удрученно закатывает глаза.

– Медленно умирает,– обыденно осведомляет Точо.

– Медленно? – переспрашивает Вихо,– ее смерть должна быть стремительной!

– Яд древесной лягушки….слишком поздно подлил в отвар. Займёт время…

Лицо вождя покрывается налетом злости.

– Не хотел вас тревожить попусту. Тем более возился с ним,– он встряхивает Мэкхью,– здесь у меня свои счёты.

Вождь недовольно вздыхает.

– Ты меня разочаровываешь Точо. От тебя требуется тотальное повиновение и никакой самодеятельности.

– Больше не повторится.

– Медальон,– надломано хриплым голосом произносит Вихо,– как долго я ждал. Сила тринадцати небес и девяти подземных миров почти в моих руках. Ох, как приятно ощущать эту мощь!

Вождь вожделенно надевает медальон себе на шею.

– Ты такая же доверчивая, как и своя мать,– обращается он ко мне,– Мискодит вызывает во мне куда больше уважения. Отважная была женщина, мало чего боялась. Такими невозможно не восхищаться—достойный враг,– почти мечтательно вспоминает он,– Врагами правда мы были не долго,– довольная улыбка расплывается по его морщинистому лицу,– был у нее один маленький секрет. Маниту. Только глупцы нашего мелкого племени могли поверить, что духи дарует нам шаманского ребёнка. Что греха таить, индейцы моего племени необразованны, – он насмешливо и в тоже время высокомерно смотрит на Точо,—поэтому всю жизнь и остаются ни с чем. Но я не такой. Никогда не был таким. До меня быстро дошло, что Мискодит задолго до свадьбы понесла. У женщин твоего рода привычка, не от мужей рожать.

Вдруг на меня накатывает ещё большая слабость. Я, как болванчик падаю на бок больно ударяясь головой.

– Амо,– начал было вырываться Мэкхья, но Точо посильнее прижал его к стене и что то неразборчивое рявкнув в лицо, после чего тот отвернулся.

В моих глазах застывают слёзы. Они как будто превращаются в желе, не давая видеть отвратительно лживое лицо мерзкого старика.

Кровь, будто перестает ходить по венам, все вокруг умедляется, становится тягучим и вязким.

Вождь присаживается рядом, обхватывает лицо обеими руками пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Смотри на меня. Я хочу видеть, как умирает последняя женщина вашего поганого рода. Я потратил целую жизнь чтобы получить то, что и так по праву принадлежит мне. Он мой. Только мой, – тычет мне в нос медальон,– Я тот великой вождь, что должен носить его! Только со мной камень вождей раскроет свою мощь. И весь мир преклонится передо мной. Надеюсь твоя бабка видит, как корчится по ее вине любимая внучка.

Он поднимает голову вверх обращаясь куда то вдаль:

– Мискодит, она ,судя по всему, ещё долго будет мучаться.

А потом он грубо хватает меня за подбородок и поясняет:

– Яд вызовет галлюцинации, а потом кровь сгустится и твоё маленькое одаренное сердечко лопнет.

То ли от яда, то ли от его слов меня прошибает в пот. Онемевшее тело начинает трястись, как в судорожном припадке.

– Амо... моя милая пчелка, ты пала жертвой по глупости своей бабушки. Но Глупость передаётся по наследству! К примеру, твоя мать. Она была слишком доверчивая. Ведь в мои планы не входило ее убивать,– он сделал наигранно сожалеющие глаза,– но проклятье с племени могла снять только бледнолицая шошонка. Я много лет сокрушался, думая, что это невозможно, что духи одурачили меня! Но когда понесла твоя мать, тем более от белого, чужака,– при упоминании о цвете кожи Вихо брезгливо морщится,– я вспомнил грешок твоей бабушки и благодаря выдающему уму сумел просчитать исход.

Тем временем, два индейца в недоумении слушают вождя, их явно ошарашила выданная порция информации.

– Мне кажется, я что то забыл....Как то все сумбурно получается. Ну да не важно! – он уверено развязывает тесемки роуча и тот падает на пол, – Я уже говорил, что шантажировал твою бабушку?… ну что расскажу о Вэноне. Племя бы разорвало девчонку.

Онемевший язык не даёт возможно выдавить и звука.

– Смешно правда, духи вдруг снизошли до нас и послали Маниту? – театрально разводит руками,– Такого уважения достойны только шошоны….. Но и мы свой кусочек солнца отхватили. А вскоре захватим и весь небосвод.

Он подождал с минуту и голос его прогремел, как нельзя отчётливо где то над ухом:

– Амо, я хочу чтобы ты поняла– твоя смерть, она не напрасна. Это во имя нашего племени, к которому ты по иронии судьбы, не имеешь никакого отношения. Но это плата. Плата за зло, несправедливость, скитания. Мой народ жил плохо, под презренным гнётом высшего мира. Но, вода камни точит.

– Ублюдок,– не выдержав плюет в его сторону Мэкхья, за что сходу получает по больной ноге и окончательно падает на колени.

– Ещё пару секунд и душа медальона станет моей. Талисман, уже моего племени! Вот твой новый дом,– поглаживает указательным пальцем медальон,– как печально, ты даже на тот свет не попадёшь, Амо. Ты будешь в заточении, словно джин в бутылке.

Вождь проходит к своим чертежам, книгам, расчетам. Скучающим взглядом обводит все вокруг.

– Годы стараний не напрасны…

– Когда-то дух Ветра отказал мне. Но я был терпелив и нашёл другой выход. Ум– драгоценный инструмент,– тарабанит пальцами по бумагам на столе, – медальон передавался по шошонским рукам больше сотни лет. Больше не будет.

Ты, моя милая, завершающий аккорд.

Все происходящее вдруг кажется вымыслом.

«Я правильно поняла, я даже умереть не смогу?»

Смерть не казалась такой страшной, пока я верила, что воссоединюсь с мамой и бабушкой, но теперь.

«Jibbi, onave» шепчу в голове.

Взываю к помощи духов, как учила бабушка.

«Jibbi ,onave» молюсь и мысленно переношусь на край пропасти взывая ко всем существующим божествам тринадцати небес и девяти подземных миров.

В голове стучат ритуальные барабаны.

Бум. Бум. Бум.

Каждый удар переносит меня в середину мира, где свободно гуляет ветер.

Я оказываюсь на вершине горы, волосы свободно развиваются, будто облако пушистых снежинок.

Как же приятно наконец оказаться свободной!

Я раскидываю руки, словно воздушный змей готовясь взлететь.

Позади меня лазурного цвета озеро, блики солнца меняют оттенок на молочно-голубой. Оно так и манит прикоснуться.

В душе словно вьюн, с неимоверной скоростью разрастается чувство безмерного счастья и благодарности.

Вид североамериканской природы опьяняет своей красотой.

Каждый, даже самый плохой индеец знает это место.

Центр силы шаманов– Озеро Робсон, где свободно гуляют Духи тринадцати небес.

– Амо,– слышу я глубокий согревающий голос. Он эхом отражается на каждом изгибе скалистой местности,– Не покоряйся страху, сила медальона давно в твоих руках. Он по праву твой.

Моя фигура начинает раскачиваться, будто опутанная невидимыми нитями, что тянут то взад, то вперёд.

Впереди пропасть, позади озеро. И там, и там меня ждёт верная смерть.

–А сейчас настало время выбора,– командует все тот же голос.

И не успеваю я сказать и слова– падение, удар о блестящую поверхность и лазурная вода затягивает меня на дно.

*******

Громкий вдох и я распахиваю глаза снова в вигваме. Кажется, Я отключилась буквально на мгновение.

Пытаюсь сморгнуть непрошеные слёзы, что жгут глаза.

Получается! Веки внезапно начинают слушаться. Я чувствую, как энергия горячей волной снова разливается под кожей.

– Пора кончать с ним, на одного бледнолицего в мире станет меньше,– командует Вихо.

Точо послушно кивает:

– Храбрец умирает однажды, трус много раз,– с этими словами он высоко заносит нож и целясь в самое сердце одним резким движением бьет вождя в грудь.

Вихо от неожиданной вспышки боли растерянно открывает рот, но из горла выходят лишь жалкие кряхтящие хрипы. Он смотрит на Точо в немом вопросе, так и не способный понять, что произошло.

Глава 38

Молодой индеец стоя на коленях гулко наперебой взывает к пожалуй самому капризному из духов– Духу Ветра.

– Ты безрассуднее, чем о тебе думают,– звучит густой обволакивающий голос.

Мужчина склоняет голову.

– Он мой,– вытягивает вперёд руку,– талисман моего племени.

– Не твой,– гремит голос,– духи никогда не потерпят, чтобы вор обладал проводником в загробный мир. Тебе это должно было стать очевидным, ещё во время первого обряда посвящения, когда озеро разбушевалось так, что чуть не поглотило тебя.

– Но, я не крал,– возражает он.

– Духи ветра странствуют повсюду– мы везде и во всем. И именно нам подчиняются силы воды, земли и огня. А ты-никто,– будто громом гремит последнее слово и ещё долго раскатывается по нахмурившемуся небу,—Ты не первый человек, кто вознамерился вершить обман, но единственный, кто зашёл так далеко. Вступить в неравную борьбу с силами создавшими тебя! Наглец,– небеса окатили его ледяным потоком воды.

Индеец затрясся, как котёнок.

–За это ты будешь жестоко наказан! – продолжает дух.

Ветер гулко завывает оглушающий потоком снося снег с верхушек гор.

Индеец в страхе пятится назад, будто пытаясь увернуться от невидимого удара.

–Будут мне свидетелями тринадцать небес и девять подземных миров– отныне, духи всех уровней отвернутся от твоего племени, а дух тотема вовсе угаснет, отказываясь защищать, даже от мелких невзгод. Слезами, потом и кровью не смыть твой коварный замысел, что будет стоить честным индейцам их мирной жизни. Они, словно каторжники будут отбывать срок вдали от милости небесной. И каждый, чьё время выйдет на Земле, не попадёт ни на одно из небес, ни в один из подземных миров. Души будут неприкаянно скитаться в вечным небытие.

– Нет, пожалуйста, нет,– обрывающимся голосом взмолился индеец,– как мне искупить свою вину? Я не знал, я хотел лучшего для своего народа. Я мечтал стать достойным вождем и служить во благо Великим небесам,– вознося руки быстро тараторит индеец.

Дух на секунду стихает, а потом заливает пространство жутким гоготом.

– Ты так жалок, что в пору броситься в пропасть пожертвовав собственной жизнью. Но я тебя хорошо знаю, ты и этого не сделаешь, Вихо.

Вихо в свою очередь преисполненный желанием все исправить встает с колен и решительно делает шаг к пропасти. Дух откидывает его подальше от края.

Индеец снова , не отступая устремляется в направлении обрыва, при этом приговаривая:

– Я не позволю чтобы мой народ страдал.

Но ветер оскалившемся зверем снова отшвыривает его. Тяжело дыша он в очередной раз встаёт на колени, ничтожный в сравнении с могущественным духом и дрожа от бессилия:

– Великий дух, ты не даёшь мне покориться судьбе и искупить вину.

– Ты навредил слишком многим чтобы просто уйти в небытие. Однако, Твое желание исправить содеянное даёт надежду на то, что в твоей, заполненной бесами душе осталось место свету.

Дух замедляется, будто подбирая наказание посуровее.

– Приказываю ступать обратно и поведать своему племени, что духи отвернулись от вас и жизнь ваша на земле будет хуже, чем в девятом подземной мире, где каждый день индейца—забвение и муки. В случае, если они останутся верны и будут нести наказание с тобой бок о бок, мы дадим шанс доказать, что твоя охваченная бесами душа излечилась. В этот благословенный момент, придёт в племя белое дитя с шошонское кровью. Именно ему по праву будет принадлежать медальон. Отныне, этот ещё нерожденных ребёнок душа камня вождей.

И если он когда – нибудь добровольно отдаст тебе его, лишив при этом себя жизни—только в этом случае, ты станешь полноправным хозяином кристалла. Душа ребёнка поселится в медальоне и станет служить тебе защитой. И будет талисман передаваться из поколения в поколение, наполняя силой и мощью твой будущий род.

******

Моя и без того лабильная нервная система трещит по швам. Шаман судорожно хватаясь за грудь, тяжелым грузом падает на колени весь сотрясаясь от приступов неуемной агрессии. Рот его перекосила злоба, глаза мигом налились кровью.

Он только выдыхает еле слышно:

– Ты.... ты... как.... за что?

– Shuanto аuriv,– плюет ему в лицо горделивый индеец, при этом бровь его предательски дёргается, будто пульсирует.

В глазах вождя вдруг мелькает ужас от понимания, что все эти годы рядом с ним был совсем не его верный слуга, а расчетливый злопамятный мальчишка.

– Я сын благородного индейца Моки, чья душа, благодаря тебе, никогда не воссоединится с духом. Он согрешил, лишив себя жизни. Сделал это сам, но чьими руками? Смерть его на твоих хилых плечах, мелочный ублюдок.

Старик судорожно хватается за медальон. Что-то отрывисто нашептывает….

Но ничего не происходит.

Вождь тлеет на глазах, последние секунды его существования словно пыль в песочных часах стремительно проскальзывает через узкое горлышко.

–Жизнь слишком высокая цена за потерю какой то безделушки,– Точо смачно харкает ему в лицо при этом грубо срывая медальон с шеи,– а теперь в шаге от блаженства– сдохни.

Вихо бессильно падает на пол, отчаянно борется, не верит, что пришёл его конец– барахтается ногами, словно жук в воде.

Я так и не могу решить чудится мне эта сцена или нет. Возможно, галлюцинации о которых говорил вождь полностью захватили мой разум.

Вот я словно из далека наблюдаю, как к моему неподвижному телу прихрамывая устремляется Мэкхья, отдалённо чувствую его сильные руки вокруг своей талии. Он прижимает меня к себе лаского убаюкивая, словно ребёнка.

Губы мои разлипаются, сдавливающий горло терновый венок расходится.

– Держи меня,– жалобно шепчу, цепляясь за ускользающие нити сознания. Но лицо индейца круговоротом сливается в один непонятный узор, а меня вновь поглощает удушающая темнота.

Глава 39

– Я передала ей «маленькую смерть», —обеспокоено шепчет Юна.

– Как вы посмели что-то проворачивать за моей спиной?– в отчаянии рычит Точо.

Он сидит запустив руки в волосы, готовый вот-вот снять с себя скальп. И без того непривлекательное лицо потемнело, глаза впали, а рот скривился от боли.

– Она очнётся,– успокаивающе шепчет бабушка Юна поглаживая широкое плечо горячо любимого внука.

– Я не добавлял яду. В спешке добавил слишком много твоей сонной травы. Но змеиный яд.... Откуда он там взялся?

– Мы окурили ее живым дымом, если Великому духу будет угодно.....

– Он был змеиный, а она до смерти боится змей, понимаешь что это значит?– перебивает Точо словно обезумевший.

– Да, это ее дух смерти. Но лучше умереть от яда змеи, чем стать заложницей медальона,– тяжело дыша замечает старушка.

– Не терплю когда вмешиваются в мои дела,– снова взрывается индеец.

Вдруг в вигвам врывается Вона. Она размашистыми шагами направляется к горящему негодованием мужчине:

– Твой гнев справедлив. Я готова понести наказание. Не стоило... Но я хотела помочь ей.

Оторопевший Точо не сводит с индианки глаз жадно глотая воздух:

– Уйди прочь, пока я не наговорил...

– Я стерплю,– делает к нему шаг, затем второй..

– Вона,– нетерпеливо выдыхает индеец.

– Прости.

– Нет, это моя вина. Я не углядел, как этот Чертов Аскук подлил яд. Он совсем обезумел, возомнил сам прикончить ее. А про письмо, как Вихо прознал не пойму… Не терплю когда мешаются под ногами….. или лезут в мои дела,– в очередной раз повторяет,—Полоумный индеец толком не знал ничего. Я рассеку его тело пополам…. В племени нет места предателям.

– Точо....– Вона нежно кладёт ему руку на грудь,– мы все очень устали. Годы в изгнании сделали нас черствыми и отчаянными. К тому же, многие и понятия не имели о планах Вихо. Он снова подверг опасности жизнь своего маленького народа в погоне за безграничной властью. Старость не прибавляет мудрости. А ты... ты спас всех нас.

Он отрицательно качает головой будто яростно отгоняя ее слова.

– Ты мой герой.

*********

Я парю. Так высоко над землей я ещё не бывала. Облетаю кругами вершины замёрзших гор, что словно огромные медведи укутаны в жемчужные шкуры.

Под ними лазурной корочкой покрылось озеро невероятной красоты. Оно как голубое блюдце, природой разукрашенное неповторимыми узорами. Льдинка к льдинке.

Прозрачная гладь озёра криво отражает пушистые облака. Я тяну одно из них на себя, смело ныряю в него и проваливаюсь в мягкую перину сотканную из золотых небесных нитей. Она приятно окутывает, нежно укачивает.

Безмятежность пронзает каждый миллиметр тела, откликаясь в мышцах сладкой истомой.

И вот я почти погружаюсь в розовые мечты, где босыми ногами бегаю по пустынному берегу….

–Амо!

Вдруг хриплый голос заполняет все пространство под аккомпанемент обеспокоенных женских воплей. Все они зовут меня. Нетерпеливо требуют моего внимания. Звук нарастает хватая за горло и сливается в тревожный гул.

Облако под его давлением разрывается изнутри на миллионы мелких осколков. А я Лишившись поддержки устремляюсь стрелой вниз. Тело больше не легкое пёрышко, оно грузная бетонная глыба готовое слиться в горьком поцелуе с землей.

Но бездонная пропасть не кончается.

Глава 40

Ритмичные звуки, будто пальцем бьют о пустую банку из под печенья, в перемешку со слоновьим топотом выходят за границы пространства.

Неясные прозрачные образы утягивают за собой по мере того, как музыка ускоряется. Она набирает обороты словно, тот кто играет неумолимо торопится.

Каждый новый стук отдаётся в самом центре, между рёбрами.

Вдруг в сознание врывается гортанный рёв шамана.

– Уааааааа Ооооооо.

Снова.

– Уаааааа Ооооооо.

Ментальное тело реагирует как на призыв, что пора возвращаться.

Очередной требовательный зов с налетом шелеста колокольчика.

– Уаааааа Ооооооо.

Громкий выдох и я тотчас прихожу в себя.

Не успевает вигвам обрести четкие очертания, как я слышу:

– Жизнь, она, как бубен, Амо.

Я морщу лоб с интересом всматриваясь в незнакомое лицо. И все же нестерпимо предвкушаю продолжение истории.

Старый шаман лишь лукаво прищуривает тяжёлые веки. Это наша первая встреча за неделю пребывания в резервации. После того, как бабушка Юна с трудом привела меня в чувства, мы с Мэкхьей добрались до его родной шошонской резервации без происшествий.

Меня встретили, как и положенно в цивилизованном обществе. Поведали много историй о племени—как оно устроено, кто является вождём и как проходит каждодневный быт. А узнав, что мы пережили, по-свойски предложили небольшой отдых, чтобы окунуться в жизнь племени с головой.

«Насильно тебя держать никто не будет»,– заверил меня Мэкхья.

Все, что происходит в резервации необычайно интересно, но никто так и не касался главного. Намеренно.

Я и сама не настаивала, решила дать себе время наконец насладиться спокойной размеренной жизнью и познакомиться с местом, где выросла бабушка.

Вчера например Мэкхья отвёл меня к тому самому водопаду, что пришло мне в видении.

Я не сдержалась и даже намочила в нем ножки насладившись прохладой.

– Ну же продолжайте, дедушка Хокин,– обращаюсь я к длинноволосому старинку.

Он хрипло смеётся и искренне произносит:

– В тебе столько жизни, ты унаследовала характер бабушки.

Я смущённо улыбаюсь.

На душе становится тепло, когда кто то отзывается о ней так искренне. Я будто котёнок, которого вдруг приласкали, блаженно вздыхаю.

– Рассказывай, как ощущения?

Я поджимаю голову к плечам, как черепаха.

– Ничего особенного.

От моего ответа от смеётся ещё больше.

– Для этой девчонки летать в пространстве и вступать в контакт с духами « ничего особенного». Но и я был таким же в твои годы.

Я непонимающе хлопаю глазами.

– Бубен для шамана, играет ключевую роль– он обрисовывает ладошкой круглый натянутый кожей ободок, по краям, которого свисают разноцветные перья и колокольчики,– он разделён на три части: Небеса куда мы все стремимся. Подземный мир, где заперты грешные души. и Земля, наше временное пристанище.

Шаман делает многозначительную паузу, выжидая, пока я переварю информацию…

– Стук,– снова проходится худыми пальцами тарабаня по коже,– способен отталкивать шамана от Земли и уносить далеко….. в самый Центр мироздания. Только там пересекаются миры.

Индеец вдруг изучающе смотрит на меня медленно покачивая головой:

– Но не будем тратить время на разговоры. У нас не так много времени—моя любимая давно заждалась меня. Вот Миную Царство вечного сна и мы воссоединимся высоко на тринадцатых небесах.

– Дедушка Хокин, вам рано умирать…

Он поднимает руку в предупреждающем жесте:

– Прошлое никогда не отпускает нас. Духи сами решат, когда настанет мой час. Но он близок. Я чувствую.

Глаза наполняются предательской влагой, я всего ничего знаю старого шамана, а уже так прикипела к нему. Или я просто устала от потерь?

– Ты приняла решение?– осторожно интересуется он.

Растерянно отвожу взгляд.

– Я уже давно приняла решение… мне помогли.

Я разворачиваю старое письмо, с которым стала неразлучно, оно будто вторая кожа. Перечитываю щемящие душу строчки

« Если сердце твоё заплутало– вернись к корням».

Сердце отчаянно колотится каждый раз, стоит мне взглянуть на знакомый почерк.

Я снова аккуратно сминаю клочок бумаги в руках. А потом, вновь нежно разглаживаю подушечками пальцев и окунаюсь в воспоминания недельной давности…

*******

– Ну что, Мистер Аткинс, нам пора домой.

От моего неожиданного появления Точо с Воной в недоумении переглянулись, а Мэкхья застыл с глиняной чашкой в руках.

– Как ты меня,– поперхнулся,– Прямо сейчас?– отрывисто переспросил он.

– Да, мы и так здесь задержа…

Лающий кашель оборвал фразу, все разам обернулись на старушку Юну, та бледная лежала облокотившись на высокие подушки. Ее грудь подозрительно часто вздымалась, а руки дрожали.

– Ей вдруг стало совсем плохо,– мрачно объяснила Вона.

– Ну я же говорила, что тебе нужен врач,– хочу было отругать старушку, но она предостерегающе выставила сухую морщинистую руку.

– Нашу судьбу пишут на небесах, я сама выбрала этот путь. И Я достойно его прошла,– снова долгий протяжный кашель ударил по ушам,– осталось одно дело, оно не отпускает меня на протяжении многих лет.

Она тянется чтобы достать, что то из под тюфяка. В этот момент у всех четверых от любопытства вытянулась шея.

– Те красные бусы…. твой взгляд упал на них не зря. Когда то твоя бабушка подарила мне их, в знак бесконечной дружбы. Бери, дитя, они твои. И вот …. это,– в сморщенных старых пальцах лежало выцветшее желтого цвета письмо,– послание из прошлого в будущее.

Я несмело подошла, ноги совсем не держали меня, видимо я переоценила свои возможности и ещё рано пускаться в путь. Вона перехватила мою руку и серьезно заглянула в глаза, в них застыли слёзы.

« Не отпугни Духа Вечного Сна» слышу ее голос в голове. Мои подозрения на счёт ее магических способностей в очередной раз подтверждаются.

Я сморгнула слёзы, и сделала, как можно более беззаботный вид.

Стоило мне взять письмо, как глаза старой индианки блаженно прикрылись, а губы еле прошептали:

– Nangvante yamu.

Слёзы, как долгожданный дождь в засуху полились по щекам всех собравшихся.

При этой ее фразе Точо растерянно, словно мальчишка взглянул на Вону, не произнося ни слова сдержанно кивнул, будто она успела ему что то ответить. А потом добавил, но уже вслух:

– Яс. Она не успела с ним попрощаться…

– Успела,– грустно произнесла Вона, присаживаясь на край кровати,– с правнуком…. И с правнучкой, – при этом рука ее трепетно опускается на живот.