Текст книги "Льдом и мечом (СИ)"

Автор книги: Egord

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Камалия, скажи, что мы не враги!

Авианы испускают устрашающий клекот, крылья складываются, пять пернатых комет обгоняют громыхающую толпу элементалов, сейчас врежутся, сметут...

Сбоку яростный птичий крик, Эгорд с ужасом думает: кто-то из авианов летит с фланга, зажимает в клещи!

Но это кричит Камалия. Голос не узнать, жрица выплевывает непонятные обрывки звуков, ладонь выставлена вперед.

Авианы распахивают крылья, стена воздуха толкает летунов назад, когти на ногах вонзаются в снег, твердый пласт ломается. Вожак чуть оборачивается, жестом приказывает элементалам остановиться. Авианы враждебно смотрят на людей, оружие покачивается, хищные фигуры как взведенные пружины, один неверный шаг – и начнется резня...

– Скажи, мы друзья, наши враги – демоны, – спокойно говорит Эгорд.

И вновь непонятные резкие слова, странно слышать от Камалии такие жесткие интонации, удивление помогает отвлечься, успокоиться…

Троица всем видом показывает, что не намерена драться.

Авианы глядят зло, но в глазах прослеживается задумчивость, немое напряжение длится несколько долгих мгновений. Вожак опускает мечи, выпрямляется, другие следуют примеру.

– Спроси, зачем штурмуют крепость, – говорит Эгорд, взгляд туго переплетен с взглядом главаря. Тот раскрывает клюв, те же крикливые хриплые звуки, что издавала Камалия.

– Демоны мучают в плену их сородича, – переводит жрица. – Летят освобождать. Штурм длится много месяцев, но силы равны.

– Мы поможем, – говорит через Камалию Эгорд.

Вожак кивает. Вновь оборачивается к элементалам, те после яростной команды и взмаха когтей бегут на крепость, удаляются, дрожь ледяной тверди постепенно стихает.

Эгорд не успевает осознать, как взлетает, ноги болтаются высоко над снежной равниной, холодный ветер морозит лицо. Вожак держит за плечи, когти впиваются в чешую доспехов, над головой громко хлопают крылья.Жрица и воин летят рядом, их держат рядовые авианы, Тимориса так же, за плечи, а Камалию из-за отсутствия доспехов – на руках, словно возлюбленную. Тиморис как застыл по приказу Эгорда в дружеской позе, так в ней и летит, рожаперепуганная. Камалия смотрит вдаль, за лентами волос прячется грустная улыбка.

Пролетают над баталией, воздух от пепла черный, в ноздри бьет запах гари и крови. Демоны льются по лестницам, вокруг крепости натекает жирное кольцо из красных тел, элементалы таранят его, вспарывают, во все стороны – бутоны ледяных осколков. Авианы штурмуют окна, балконы, открытые площадки, сцепляются в кровавом танце с летучими демонами.

Подошвы касаются крыши. Той самой, где в реальности сейчас лежит мертвый дракон. В разуме Клессы это место пустует, если не считать пушистого снега: скользит по плитам, заползает в трещины.

Эгорд на бегу метает в «ворота» сгусток холода, Камалия мощным лучом превращает оледеневшую створку в пухлые горячие облака.

Авианы скрещивают на людях уважительные взгляды.

– Говорят, мы хорошие союзника, – с улыбкой переводит Камалия дружный клекот. – Еще говорят, Эгорд обращается со льдом лучше каждого из них, спрашивают, нет ли среди твоих предков авиана.

– Может быть.

Эгорд ускоряет бег.

– Поздравляю с новыми родственничками, – ухмыляется Тиморис, хлопает Эгорда по плечу. – Посмотреть бы, как твой прадедушка авиан засовывал...

Эгорд отвешивает Тиморису подзатыльник, того отбрасывает вперед, в парующую брешь, руки нелепо пытаются удержать равновесие.

– Какой смелый воин! – Камалия передает речь одного из авианов, тот указывает когтем на Тимориса. – Рвется в бой первым!

Следом вбегают воин-маг и жрица, предусмотрительно сворачивают на карниз. Авианы же разгоняются, отталкиваются ногами и крыльями, пять упругих тел с разинутыми в боевом кличе клювами бросаются на лестницу. Тиморис уже там,вовсю орудует улучшенной саблей, от порезов и уколов расползается лед, демоны частично застывают, отвердевшие тела создают преграду другим демонам.

Эгорд и Камалия оббегают котел, прыгают в гущу сражения.

На сей раз все наоборот:демоны лезут из котла, как тараканы из рассадника, прорываются в сердцевину крепости. Неизменно одно: прут яростно, сплошным валом.

Ладно, думает Эгорд, размахивая мечом, с авианами гораздо легче, уже пробились до середины лестницы, доберутся и до Клессы, разбираться в его причудливых мыслях будут на месте, да и то – если понадобится. Главное – убить!

Бой идет даже легче, чем Эгорд мог вообразить. Авианы прекрасно справляются сами, и правда искусные воины, хорошо, что союзники, иначе проникновение в разум Клессы не стоило бы затевать, легче заново пробиться сквозь толпу демонов, чем сквозь толпу авианов. Только и остается прикрывать крылатых вояк лучами и ледяными шарами, вешать щиты, добивать раненых, иногда вступать в поединки с особо настырными.

Коридоры меняются один за другим, лестницы, повороты... Похоже, авианы ведут туда, где пленят их сородича, но там ли Клесса? Эгорд хочет сообщить вожаку авианов, что придется разделиться, но в это время набрасываются два прытких демона, все мысли прочь, вихрь ударов...

То и дело встречаются возвышения, где пышут оранжевым туманом котлы. Порталов и впрямь много, неудавшаяся в реальности идея преградить дорогу к одному все равно ничего бы не изменила. Остается рассчитывать на смерть Клессы. Но былая попытка провалилась устрашающе легко.

Врываются в большой круглый зал с арками и колоннами.

Помещение до отказа забито демонами. Твари тяжело защищены и вооружены, элитная гвардия.

В центре алтарь – призма из желтоватого в трещинах камня, широкое ступенчатое подножие залито густой синей кровью.

К алтарю прикован Клесса. Черные цепи оплетают как лианы, руки и ноги-хвосты скручены вокруг алтаря, дергаются в попытках вырваться. Намордник не дает клюву раскрыться. Демоны ползают по Клессе, рвут когтями, зубы жадно вонзаются, перемазываются синей кровью.

Эгорд бросается на замурованного в доспехи демона, меч с глухим звоном отскакивает от пластин.

– Это и есть тот, кого авианы спасают?

Камалия таранит демона световым щитом, тот падает, валит соседей.

– Видимо, да. Тот самый родич. Клесса же – наполовину авиан.

– Халява! – Тиморис на радостях срубает трех демонов одним ударом. – Этот гаденыш связан, не нужно с ним драться! Ткнуть мечом – и все!

– А потом нас дружно ткнут мечами авианы, на пару с демонами, – бросает Эгорд.

Тиморис меняется в лице, по доспехам прилетает пара ударов, неумело отбивает тяжелые кривые мечи.

– Что это значит? – спрашивает Эгорд, когда оказывается рядом с Камалией. – Почему Клесса в цепях?

– Думаю, – жрица испепеляет демона лучом, остаются лишь раскаленные доспехи, – Клесса сражается на стороне демонов не по своей воле. Зарах его обратил, но та часть, что была авианом, не хочет служить хозяину, отчаянно сопротивляется, но сделать ничего не может. Зарах подавляет волю Клессы.

– Значит, эти авианы и элементалы – борющаяся воля Клессы, а демоны – воля Зараха?

– Именно.

Тиморис бежит от увесистого громилы с двумя молотами, толкает к нему других демонов.

– А нам-то что?! Нас же порвут в капусту!

– Клессу нужно убить! – Эгорд уклоняется от молота, вонзает меч в прорезь шлема, громила замирает, туша заваливается набок. – В любом случае!

– Но нас убьют авианы! А демоны растащат на куски наши остатки!

Троица погружается в битву, сердца наполняются яростью, хочется рубить, колоть, замораживать, сжигать... Лишь бы не думать о том, что грядет неизбежная гибель. Эгорд упивается жаром сражения, кровь пьянят едким запахом, воин-маг отдается красному туману безумия, время стирается, каждый удар видится мутной полосой, оставляющей шлейф в форме клинка, но кто знает, быть может, это – слиток из десяти ударов, и не за миг, а за минуту...

Эгорд, Витор и Милита кружились так на балу в Старге, будто плескались в морском шторме, их бросало по всему залу, сотни рук сливались в пену, глаза и бриллианты мелькали так же часто, как сейчас – брызги крови.

Давит не близость смерти.

Зарах так и не падет от руки Эгорда, не заплатит за гибель Витора и Милиты!

Лицо Камалии тоже искажено, но Эгорд завидует, жрица ни о чем не жалеет, ее гнев праведен, чист, она с готовностью отдаст жизнь в битве за свет.Тиморис орудует ледяной саблей, но его дикая резня питается страхом, несогласием умирать, каждый удар так и отдается эхом: не хочу, не хочу!

Авианов становится больше. Крылатые союзники, а скорее всего – будущие враги, с боем врываются в зал из арочных проемов, влетают в окна. Даже от пяти авианов побег возможен с великой удачей, но от двадцати, тридцати, да еще в толпе демонов...

Грохот.

Несколько колонн падают, сыплются тяжелые глыбы, сквозь камнепад врываются два демона-великана. Жуки, досаждавшие за пределами Грифовых скал, только поменьше. Молодые, что значит – неопытные, но агрессивные. Каждый стискивает булаву, озирается до хруста в шее.

Одного тут же облепляют авианы, жук роняет оружие, шар с шипами раздавливает в лепешку стальную кожу доспехов, под которой прятался задиристый самоуверенный демон. Крылья и клювы бьют великана, открывают на его теле красные фонтаны, напор летунов толкает ревущего жука на стену, зал сотрясается от удара.

Второй заносит булаву, шагает вперед.

С пальцев Эгорда срывается ледяная молния. Горло великана превращается в лед, словно в ошейнике. Булава опускается, демон пробует вдохнуть, но вместо легких надуваются глаза. Лапа хватается за горло, хочет сорвать неведомые оковы, но сжимает чересчур сильно – лед лопается, голова падает. Гора мяса оседает, становится гробницей еще для пары-тройки невезучих демонов.

Авианы с криками отбрасывают демонов от Клессы, мечи пытаются разбить цепи, рыдают искрами. Демонов хватают за шкирку, тычут мордами в цепь, заставляют грызть.

Эгорд озирается, демонов ощутимо меньше, Тиморис и авианы успешно держат наплыв с лестниц и коридоров.

Камалия напомосте алтаря, взгляд под ноги, с пальцев летят тонкие лучи, от пола струится дымок.

Эгорд взбирается на помост.

– Что делаешь?

Жрица выжигает на полу знаки. Похожи на те, что перебросили троицу в мысли Клессы, два круга символов, один в другом, и центральная руна.

– Кто-то должен убить Клессу, – говорит Камалия сердито и отчужденно. – Здесь не получится, Клесса очень могущественный, живучий, убить его даже связанного нужно время. Авианы убьют нас раньше.

– Нет...

Тиморис взбегает на возвышение как ошпаренный.

– Так какого беса мы сюда приперлись?!

– Могу ослабить Клессу, – продолжает Камалия, пальцы выжигают центральный символ, – мощный удар сделать успею. А вы добьете в реальности.

– Но тебя же...

Камалия поворачивает к спутникам улыбку и грустный взгляд.

– Кто-то должен остановить наступление. И добраться до Зараха. Хотя бы попытаться.

Сквозь оборону авианов пробивается кто-то особо тяжелый и наглый, Эгорд рад этому чрезвычайно – есть куда слить пар. Глаза наливаются кровью, меч вспыхивает, на демона обрушиваются удары, тот шатается, пробует отбиваться, похож на железное чучело.

Тиморис обмякший, смотрит на жрицу, глаза опускаются... Сабля висит на пальце, рука водит по затылку, вялая как тряпка.

Эгорд возвращается злой, воздух изо рта горячим ветром.

– Так нужно, – говорит Камалия легко, словно все закончилось и они отдыхают на летней полянке. – Я должна расплатиться за то, что обратилась к темной магии.

Эгорд смотрит на Камалию, злость разгорается, превращается в горечь обиды. Так жалел, что погибнет, не сможет отомстить за Витора, за Милиту... А теперь судьба вдруг дарит шанс, гибель отменяется, вперед! Но – без Камалии... Она гибнет за свет, но Эгорду кажется, что пользуется ее жизнью в личных целях, как вещью.

Но Камалия – не вещь! Не чужая!

Помнит, как освобождал ее из башни, нес на руках, беспомощную и прекрасную...

– Войдите в круг, – решительно говорит жрица.

Эгорд и Тиморис угрюмо переставляют ноги.

Камалия одаряет лучезарной улыбкой, резко разворачивается к Клессе, сквозь черное железо маски на жрицу падает бешеный взгляд, хвосты гремят цепями. Жрица выкрикивает заклинание, слово за словом, как стрелы, такие же непривычно злые, жадные, как в прошлый раз. Знаки на полу наливаются знакомой сиренью.

Плоть Эгорда и Тимориса вновь распадается на светящиеся сферы, большие и крошечные. Камалия поднимает руку, в ладоникопится белый свет для последнего луча, ярче всех прочих, который ранит Клессу, даст Эгорду возможность поразить его в реальном мире.

Вспышка.

====== ЧАСТЬ 1. Глава 7 ======

Глава 7

Свет размыкается, открывает тот же зал, Эгорд на том же месте. Тиморис открывает рот что-то сказать, Эгорд хватает за плечо, палец касается губ. Тиморис так и замирает, рот нараспашку, через пару секунд осторожно закрывает, боится щелкнуть челюстями.

До Тимориса доходит, что он не в голове демона, а в самой настоящей настоящности, едва удерживается от желания нервно сглотнуть: кадык прыгнет очень уж громко.

Оглядываются столь же осторожно, а то все испортит предательский хруст шейных позвонков...

Зал пуст и чист – ни единой капли крови, ни одногоавиана и демона.

Не считаяКлессу.

Эгорд шевелит губами, на ладони струйка за струйкой накапливается сила, ниточки мелкого, как пыль, инея вьются из воздуха, лезут из-под чешуек доспехов, из волос и бровей, закручиваются в клубочек меж пальцев... Крайне долго, но – бесшумно... Если заклинание чуть ускорить, едва слышный звон льдинок может стоить двух... нет, трех жизней: смерть Камалии окажется напрасной.

Огромныйдемон-полукровка у алтаря – спиной к лазутчикам. Хрипло бормочет какие-то слова, ладони плавно перемещаются вверх-вниз, словно демон поглаживает грани алтаря. Черно-красные крылья то раскрываются, то складываются, будто кузнечные меха. Хвосты огибают высокий ритуальный камень, объяты пеленой тумана, похожего на содержимое котлов-порталов.

Воздух у алтаря вспыхивает огненными символами, на нем каждый миг открываются и зарастают трещины. Камень будто скорлупа, из которой вот-вот проклюнется невероятно сильная тварь...

Сгусток льда уже с яблоко. Терпение, только терпение... Если понадобится – простоят еще час, лишь бы незаметно скопить мощь для смертельного удара.

Эгорд наблюдает ажурное переплетение синеватых ленточек, словно живая паутина, движение нитей вроде бы успокаивает, помогает привыкнуть к однообразному шитью заклинания, но кажется, что разум путается в этих сетях... Витор,Милита, Камалия... Нужно отомстить, увидеть в глазах Зараха ужас, дикое сожаление, что когда-то посмел убить его друзей, сунуть поганый нос в этот мир. Хочется слышать, как Зарах проклинает день, час, мгновение, когда ему пришла мысль тронуть Витора. Хочет выстрелить эти имена в его мерзкую рожу. Витор, Милита, Камалия!

Миг расправы видится удивительно ярко, сочно, жаждется уже сейчас!

Но Зарах далеко... Здесь только Клесса.

Ничего, Клесса в какой-то мере – часть Зараха, хорошая кукла для репетиции мести.

Эгорд выплывает из пьянящих грез, заклинание готово наполовину, еще несколько минут... Но в уши бьет пугающе громкий стук. Мечты о возмездии взволновали так сильно, что сердце бешеным волком бросается на ребра, те дребезжат как прутья клетки. Взбудораженная мышца колотится неудержимо часто.

Пронесет, не заметит, панически утешается Эгорд. Но лицо Тимориса кричит гневно-перепуганной гримасой, даже напарнику ясно – Эгорд облажался.

Клесса обрывает заклинание на полуслове...

Эгордбросает, лицо исцарапано ненавистью, ледяная пыль вытягивается в копье.

Клесса успевает пригнуться и развернуться одновременно, так быстро, Эгорд даже толком не понимает, чем демон сбивает с ног – хвостом или криком, воин-маг переворачивается в полете, удар о стену неожиданно теплый и приятный, мутная темнота накрывает волной, тут же отступает, до Эгорда доходит: была короткая потеря сознания...

Незваных гостей обвивают хвосты, поднимают над головой Клессы.Черные объятия медленно смыкаются, демон дает пленникам время осознать, что сейчас произойдет с их внутренностями, чтобы заползающий в черепа ужас убил раньше щупалец.

– ...коня тебе в езду, петух уевшийся!.. – Самое приличное из словесного шторма Тимориса, видимо, понял, что все, решил напоследок провести ментальную атаку, испортить Клессе настроение на ближайший месяц.

Хвост вырывает у Тимориса саблю, клинок исчезает в черном заплетающемся клубке, хруст – и сыплются ледяные осколки. Тиморис в отместку обогащает набор слов. Во взгляде Клессы – удивительная смесь спокойного бешенства, или бешеного спокойствия. Скручивает сильнее, у Эгорда перед глазами мутнеет, сейчас закричит...

Хвосты поднимают до потолка, хватка мгновенно обмякает. Миг дурманящего облегчения, полета... Удар о ступени алтаря, дикая боль, Эгорд вскрикивает, катится вниз, Тиморис, кажется, тоже...

Клесса возвышается у алтаря, темный, широкий, в тоже время изящный, как статуя победителя. Хвосты стелятся у пола, будто морские волны в ночь.

– Ну все, прощай, дружище! – с чувством говорит Тиморис, отползает с Эгордом к стене, ноги волокутся бесполезным грузом. – Глядишь, на небе свидимся! Хотя меня, наверное, пнут вниз, к этим краснозадым, чтоб их... Ладно, может, окажусь в плену какой-нибудь симпатичной демонессы...

Вой прижимает людей к стене, Клесса кидается вперед, черные острия хвостов наперегонки летят в Эгорда и Тимориса, пронзить как масло.

В мизинце от лиц живые стрелы замирают, Клесса останавливается, его даже слегка отталкивает. Долгая минута немого замешательства, демон словно растерян, хочет пошевелиться, начать уже что-то делать, но... Но что? Эгорд меняет гнев на сердитую задумчивость, вглядывается в Клессу...

В глазах демона рождается осмысленность и... настоящая растерянность...

Хвосты опускаются, ползут назад.

Острые глаза Клессы чуть округляются, наливаются мерцающими, как звезды, бликами. Эгорд, затаив дыхание, пораженно всматривается в этот блеск.

Камалия!

Ее последний удар в мысленного двойника Клессы все же отразился в реальности. Что-то в голове демона случилось, тот сбит с толку некой мыслью, нужно не упустить момент. Эгорд лихорадочно рассчитывает, как быстро удастся вытащить меч, кинуть в голову...

Клесса вздрагивает, из груди монстра торчит стрела.

Глаза демона смотрят на Эгорда непонимающе и с горечью, эти чувства передаются воину-магу. Горечь того, что с Клессой гибнет и последняя частичка Камалии.

Но откуда стрела? Чья?

Из груди, живота, горла Клессы почти одновременно вырастают пять стрел. Каждая с узорчатым наконечником, будто сплетенным из стального плюща, окутана легким, как шелк, фиолетовым пламенем.

Клесса падает.

В окне – девушка. Широкий блестящий плащ, треугольник капюшона оттеняет лицо, глаза сияют как два вылепленных из снега солнца. Отсвечивают пластины и кожаные ремни нагрудника, на полотне набедренника золотыми и серебряными нитями вышит сложный рисунок, за бедрами две небольшие прямоугольные сумки, высокие остроносые сапоги сверкают бликами стальных ребер, остальное тело открыто, кожа темная как сумеречный воздух.

В руке покачивается лук, даже эффектнее хозяйки, ростом с нее, середина мощная, из чего-то тусклого, сероватого, вроде кости, по линиям узоров как по жилам течет лиловое сияние. Тетивы нет, по краям массивные как у алебард клинки, объяты туманной синей аурой, лезвия словно крылья сказочной стрекозы, сталь усеяна мельчайшими переплетениями символов, будто ковал не человек, а сотни кузнечиков.

Руки Эгорда хватают за стену, заставляют тело подняться.

– Не может быть... Просто... не может...

Девушка тонким прутиком спрыгивает в зал, бесшумно приземляется на колено, плащ оседает ровным слоистым облаком.

– Не верю...

Белоснежный взгляд вынуждает Эгорда стиснуть голову в ладонях, вот-вот сойдет с ума, девушка плавно встает, будто вытекает из пола столбиком ртути.

– Милита...

====== ЧАСТЬ 2. Глава 8 ======

ЧАСТЬ 2

Глава 8

Из памяти всплывает мертвая Милита, полумрак свечей на кухне, домашнее платье, бледная как снег кожа, в руке флакончик яда... Только сейчас приходит понимание: это не яд. Милита, что ты наделала...

Девушка подходит к воину-магу.

– Здравствуй, Эгорд.

Голос с мощным эхом, словно хор, чувствуются хищные нотки.

– Милита, зачем ты так... надругалась над собой?..

– Это вместо благодарности? – усмехается лучница. – Спасла тебе жизнь, если не заметил.

– Ты стала нежитью!

– А мой муж, – шипит Милита, – стал куском гниющего ужина для червей!

– Тот флакон... не яд?

– Как видишь.

Милита саркастически улыбается, губы вздрагивают в оскале.

– Пришлось много времени провести в обществе некромантов, чтобы продали зелье и снаряжение.

– Милита, души немертвых после второй смерти низвергаются в царство демонов. Ты себя приговорила.

Глаза девушки вспыхивают ярче, в ровном белоснежном свете зрачки не различаются.

– Меня теперь убить не так просто. Плевать на душу, если отомщу за Витора. Этот ублюдокЗарах отнял гораздо больше, чем душу!.. Буду убивать его медленно, а Витор с небес полюбуется и улыбнется.

– Витор бы осудил.

– Не решай за него! – рычит немертвая, сверкают кончики клыков. – Я выпью силу из любого источника, лишь быона помогла свершиться возмездию!

– Я тоже иду мстить, Витор мне как брат, вместе всю жизнь, через огонь и воду, но мне не нужна дармовая сила. Справлюсь сам.

Губы Милитыискривляются ядовито.

– Душой ради брата пожертвовать не готов? Боишься?

Эгорд закипает. Хочется влепить пощечину. Та, ради кого идет убивать Зараха, уподобилась злу, что погубило Витора и Камалию, да еще винит в трусости...

Битвы станут тяжелее. Раньше, когда угнетало неверие в свои силы, а смерть заносила над головой косу, память о Виторе и Милите исцеляла, выручала лучше всякого заклинания, снадобья или меча. Теперь светлая память лишь о Виторе. А Милита... прежде чем воскресить в памяти солнечную девушку в пышном платье среди полевых цветов, придется обойти мрачный портрет: серокожаянемертвая в плаще, оскал зверя, почти обнаженное, как у демонессы, тело, редкие доспехи, смертоносный лук, пропитанный магией некромантов.

Перед растущим потоком злости возникает невидимая дамба, на выдохе Эгорд говорит:

– А еще иду мстить за Милиту. За ту, которая умерла. Не за тебя. Ты... уже не Милита.

Милита тоже борется с эмоциями, черточки губ и век подрагивают вместе с дыханием. Морщины гнева и злорадства разглаживаются.

– Может быть, – цедит немертвая. – Что ж... Думай, что хочешь, но цель у нас одна. Не будем терять время, пора двигаться дальше.

Тиморис пялится на девушку с открытым ртом, силится что-то сказать, но удается лишь чесать в затылке, качать головой.

– Это еще кто? – презрительно бросает Милита.

– Друг, – говорит Эгорд. – Вместе прошли от самого Старга.

Напарник вытягивается, щеки опухляет улыбка.

– Тиморис. Но можно просто – Тиморис.

Милита оценивающе просматривает воина с ног до головы. Тиморис тоже, взгляд задерживается на особо круглых местах.

– Можешь глазеть насиськи сколько влезет, просто Тиморис, но держи язык за зубами и под ногами не путайся.

Неуловимое движение, и лезвие лука упирается в горло Тимориса.

– А не то...

– П-понял.

Воин кивает осторожно, не порезаться, глазищи косятся на холодный синий огонь клинка.

Милита грубо отталкивает Тимориса, силуэт плывет к изуродованному лестничному проему, плащ лунной тенью танцует вокруг изящной фигуры.

– Демонов не слышно, – говорит Милита. – Наверное, смерть этой твари и впрямь их усмирила. Надо проверить.

Тиморис глядит вслед восхищенно, локоть пихает Эгорда.

– Подружка?

– Жена друга, – мрачно отвечает Эгорд.

– А у вас с ней разве ничего не... ну-у... Нет?

– Я же сказал!

Эгорд пронзает Тимориса гневным взглядом, того аж отбрасывает.

– Все-все, молчу...

– Милита мне как сестра.

Тиморис качает головой, догоняет немертвую.

– Сестренка у тебя просто чудо!

Эгорд хмуро плетется замыкающим, оглядывается на труп Клессы. Там, в голове демона, исчезла Камалия... На фоне новой Милиты гибель жрицы терзает душу нещаднее, память отчаянно воскрешает образ женщины в одежде Солнца, печальную улыбку, голос, слова, полные чистых помыслов...

В горле соленый комок.

Демоны и правда успокоились, даже слишком. Коридоры, лестницы и залы переполнены топчущимися на месте монстрами: переминаются с ноги на ногу, бессмысленно озираются, ждут, что кто-то подойдет, скажет, что делать дальше, в туповатой задумчивости скребут головы, некоторые шипят друг на друга, но никто не сходит с места. Рабы ждут мысленной воли хозяина.

Милита смотрит на тварей строго, но довольно, Тиморис с блаженной улыбкой любуется бедрами девушки, те мерно покачиваются, Эгорд погружен в мрачные переживания.

Милита отвешивает демону оплеуху, тот рычит, но в драку не лезет, огненные глаза опущены, горбатая спина вздымается и опускается в спокойном дыхании.

– Уверена, вне крепости и скал то же самое.

Тиморис отбирает у демона копье с широким наконечником.

– Поверить не могу, получилось! Наступление остановлено, города могут взять передышку.

Милита сворачивает на лестницу, что ведет наверх.

– Она не будет долгой, если начнем прохлаждаться, упиваясь победой. До настоящей победы далеко. Часть материка и океан.

– Выкрутимся! – весело отмахивается Тиморис, снимает с очередного демона нагрудный ремень, привязывает к копью в двух местах. – Как, говорите, зовут этого... ну, самого главного?

– Зарах, – вместе отвечают Эгорд и Милита, в голосах рычание. Переглядываются.

– Ну да, он, – кивает Тиморис, копье ныряет через голову, садится за спину, воин затягивает ремень. – Так мы его того... запинаем, затыкаем, проще некуда! И в трактир, отмечать. Там ведь есть трактиры?

Милита зло косится на Тимориса.

– Мне уже охота кого-нибудь запинать. Дал бы кто повод...

Тиморис стирает ухмылку, неловко отворачивается.

– Зарах копит силы, – говорит Эгорд. – АрмияКлессы лишь затравка, чтобы не скучали, пока готовит основную атаку.

– Драконы, – сообщает Милита. – Главная мощь Зараха. Те, что здесь, лишь жалкая горстка. В логове Зараха целые гнезда, хватит затмить небо. Драконы подчиняются Зараху напрямую, так же, как эти, – Милита небрежно толкает демона, тот падает в котел, – слушались Клессу. И еще Темный Орден. Продажные архимаги теперь в цитадели Зараха. Осадные башни тоже лишь разминка, у Ордена в запасе игрушки поинтереснее.

– Откуда столько сведений? – холодно спрашивает Эгорд.

– У некромантов можно получить не только бессмертие и оружие.

Минута напряженного молчания.

– Так, ну, понятно, – неуверенно подает голос Тиморис. – Нам прямиком в гости к этому пастуху крылатых ящериц. И как туда добраться? В порту вряд ли найдется капитан-самоубийца, корабли сейчас наверняка перевозят беженцев, армию, продовольствие, все спасают шкуры, прячутся по крепостям...

Милита усмехается:

– Корабль... У нас нет времени на черепашье плаванье. Найдем что-нибудь побыстрее. И понадежнее.

Милита приводит на крышу. Обожженное тело дракона стынет в той же позе, шея и крылья выгнуты агонией, у нижней челюсти торчит высокий ледяной сталагмит.

Тиморис оглядывается.

– И что мы тут забыли? Выход внизу.

Милита выхватывает из-за спины лук, синие призрачные языки пламени растягиваются, оставляют в воздухе рваные ленты. Тело наливается упругостью, рука подлетает к середине оружия, где должна быть тетива. Между клинками лука вспыхивает фиолетовый луч, Милита натягивает магическую тетиву, та разгорается ярче, между кистями из ниоткуда возникает стрела, узорчатый наконечник и древко окутаны таким же холодным огнем.

Звук выстрела похож на легкий женский крик. Стрела вонзается в тушу дракона на всю длину, лишь торчит краешек оперения.

Милита срывается в молниеносный танец, фигурка кружится вокруг дракона, плащ хлещет по рукам и ногам, стрелы ныряют в обугленную плоть как осы в улей. Туша пронизана магическими жалами со всех сторон, синий огонь набрасывается на бездыханную жертву, смыкается щетинистым куполом.

Девушка замирает, лук отведен за спину, пальцы свободной руки сгибаются в кулак. Губы выбрасывают непонятные слова, каждое громче прежнего.

Последнее слово на яростном выкрике, кулак резко вверх.

Синева пламени тонет в драконе, словно в решете, мясо превращается в пепел, туча праха осыпается тяжелым ковром, оголяет белые кости.

Скелет оживает, суставы надрывно скрипят, ребра ударяются друг о друга, хруст позвонков будто скрежет ржавой цепи. Костяной дракон вбивает крылья в плиточную твердь, крыша вздрагивает, Тиморис с выпученными глазами падает на задницу, судорожно отползает. Огромная нежить приподнимается, кости объяты фиолетовым пламенем, пушистым, как хлопья тумана.

Милита улыбается, подмигивает Тиморису.

– Это лучше, чем корабль. И безопаснее.

Тот нервно сглатывает.

Дракон расправляет громадные веера крыльев, челюсти выпускают в небо рев вместе с облачками фиолетового свечения.

Прыжок – и Милита уже на хребте ящера, между спинных бивней.

– Шевелитесь!

Эгорд хмурится, поджимает губы.

Не хочется прибегать к силе некромантов, те в свое время тоже пытались захватить мир. Сторонятся людей не из-за проснувшегося миролюбия, просто не оправились от поражения. Ждут, зализывают раны, не рискуют нападать открыто...

Но поздно, Милита выбор сделала, нет смысла отказываться от помощи нежити, если это все равно не изменит что-либо в лучшую сторону. Полетит Эгорд с нежитью или пойдет своим путем – душа Милиты в любом случае угодит к демонам. А вот смерть Зараха изменит очень много, поэтому...

– Летим.

Эгорд хватает за плечо Тимориса, тащит к дракону, воинупирается.

– Ты уже на нем летал, чего боишься? – говорит Эгорд.

– Тот был живой! А этот...

– Он смирный, весь во власти Милиты.

– А вдруг со мной так же, рассыплюсь, одни кости останутся!

– Подбивать клинья к немертвым девушкам, так сразу герой, – ехидничает Милита. – А летать на немертвых драконах – «рассыплюсь, спасите».

Тиморис обиженно вырывает плечо из хватки Эгорда, лицо насупленное. Твердо шагает к дракону, хотя мускулы иногда дергаются. Воин, бормоча под нос ругательства, карабкается по крылу, раз пять сваливается, но в итоге усаживается позади Милиты, скрестив ноги, крепко держится за гребень.

Эгорд в три прыжка оказывается рядом.

Милита тянет драконьи шипы на себя.

– Поднять якорь! Полный вперед!

====== ЧАСТЬ 2. Глава 9 ======

Глава 9

Крылья толкают груду костей в небо, лиловое пламя наливается сочностью, сквозь ревущий воздух слышно его потрескивание. Мир уменьшается, крепость превращается в пятнышко, Грифовы скалы как старая рыбацкая сеть.

Картинка начинает медленно уплывать назад, волосы скользят по облакам, горизонт разворачивается как свиток, открывает новые пейзажи.

Равнины за скалами похожи на кровавое море. Десятки тысяч демонов густо рассеяны по земному полотну, от захватывающих широт Эгорд с трудом проталкивает в грудь воздух.