Текст книги "Азбука любви (СИ)"

Автор книги: Dziina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Что у тебя тут такое? – вскоре не выдержал Мамору и, отложив одолженную у дедушки Рей книгу в сторону, встал с кровати.

Он приблизился к Усаги и настойчиво отобрал у неё расчёску. Надувшись, Усаги скрестила руки на груди: неужели Мамору в самом деле думал, что мог расправиться с этим безобразием безболезненно? Или ему просто захотелось помучить её?

– Ну вот и всё, – довольный голос Мамору вывел Усаги из раздумий о насущном.

– Неужели? – она опасливо покосилась на свои волосы, придирчиво осматривая каждую прядь.

– Ужели, – кивнул Мамору, плохо стараясь скрыть усмешку.

Почему-то он не спешил уходить, лишь стоял рядом и странно посматривал на надпись на её футболке. Потом вдруг обернулся на неподалёку стоящий комод и, схватив с него маркер, быстро написал на ткани какие-то буквы. Отступив на шаг назад, Мамору довольно кивнул и вернулся на свою кровать.

Усаги же и слова не могла произнести, ошарашенная подобной выходкой. В безмолвном возмущении она развернулась к зеркалу и с неудовольствием отметила приписку «Mamoru’s» сверху над надписью. «Мечта – сон? – Мамору». Чиба совсем рехнулся?

– Ненормальный! – выдохнула она почти на ультразвуке и, круто развернувшись на пятках, умчалась в ванную – смывать всё это безобразие. И чтобы Мамору не видел, как стремительно покраснели ее щёки, причем, вовсе не от злости.

Мамору только ухмыльнулся и снова уткнулся носом в книгу.

К вечеру всё-таки немного распогодилось, по крайней мере, дождь прекратился. Тучи все ещё висели над головами, давя на воспалённый разум, а где-то за горизонтом грохотала гроза, но смущённая Усаги не обращала на неё никакого внимания.

Красиво написанные рукой Мамору буквы ни в какую не желали отмываться: что Усаги только не перепробовала – все без толку. И сейчас она не хотела даже попадаться ему на глаза – внутри бушевал просто ураган эмоций. От негодования и ярости до тихого смущения и румянца на щёках. Простая шутка Мамору, какая-то банальная выходка затронули те струны души, о которых Усаги даже не подозревала. И теперь она не могла думать ни о чём, только об этих обычных, в сущности, словах. «Мечта Мамору» – она, Усаги Цукино. А было ли это правдой?

Она тихонечко выдохнула и сильнее сжала холодными пальцами металлические перила. Где-то далеко внизу плескалась вода, покрывая первые этажи многоэтажных домов. Усаги с грустью думала о своей милой комнатке, в спешке оставленной ею, и проклинала судьбу да небесную канцелярию, если она существовала, конечно.

Боковым зрением Усаги успела уловить чей-то приближающийся силуэт. Кто это мог быть? Папа, мама или кто-то из девочек? Она скосила глаза и с замиранием сердца узнала, кто это был. Одолженная у Рей юката ужасно хорошо сидело на Мамору, что Усаги внезапно осознала: ему категорически нельзя разгуливать в чём-то подобном. Иначе девичьи сердца – её уж точно – будут и дальше биться неровно и с перерывами.

– Оданго, тебе не холодно? – спросил Мамору, поравнявшись с Усаги. – Стоишь тут на ветру в тонком во всём…

– Мн-не н-нормально, – попыталась улыбнуться она и с ужасом поняла, как дрожал её голос. И вовсе не от пронизывающего кости холода.

– Да уж, я вижу, как нормально, – проворчал он, задержав быстрый взгляд на надписи на её футболке.

Улыбка тронула его губы: как солнце выглянуло, подумала Усаги. Она безропотно позволила Мамору укутать её в куртку, которая успела высохнуть после вчерашнего ливня. С наслаждением вдыхая еле уловимый аромат мужского одеколона, Усаги поняла, что готова была вот-вот сдасться на милость победителя. А когда Мамору крепко обнял её, прижимая к себе, то и вовсе позабыла, как дышать; все её ощущения устремились к сильным мужским рукам.

– Всё будет хорошо, – неожиданно даже для себя сказала Усаги.

Мамору вздрогнул и внимательно посмотрел на неё, когда она тоже повернула к нему голову и – внезапно – тепло улыбнулась.

– Ведь мы живы, – продолжала тем временем Усаги. – Значит, сможем сделать то, что можем и что должны.

– Действительно, – прошептал Мамору, не отрывая взора от её голубых глаз.

– Нужно только верить, – также тихо сказала Усаги и, не выдержав более этой сладостной пытки, закрыла глаза, сильнее прижалась к нему.

Она чувствовала, что и его объятья стали крепче, и внутренне ликовала, чувствуя необычайное тепло на сердце, которое принесло умиротворение в душу Усаги. Сейчас – здесь – ей было хорошо и даже очень. Хотелось продлить миг и как можно дольше оставаться в этом прекрасном видении.

Шорох заставил её открыть глаза. Усаги с удивлением смотрела, как Мамору, обломив невесть откуда взявшейся розе стебель, осторожно вставлял его в один из шариков оданго. Как только он снова обнял её, рука Усаги дёрнулась к голове. Тонкие пальчики ощутили нежные лепестки и парочку более плотных листьев.

– Откуда она была у тебя? – удивлённо выдохнула Усаги.

– Так, сорвал с куста, пока мимо шёл, – Мамору неопределённо пожал плечами. – Я подумал, что тебе может это… понравиться.

Он смущённо отвёл взгляд в сторону, но Усаги успела заметить еле заметный румянец на его щеках.

«Какая прелесть», – пронеслось у неё в голове.

Но Усаги не спешила что-либо говорить. Она лишь положила голову ему на грудь и наблюдала, как где-то вдалеке голубел маленький кусочек чистого неба. Может, всё-таки не зря случилась эта непогода, и чудо свершилось?

Комментарий к Н – Непогода

Изначальное название: «Надпись», но меня снова повело куда-то не туда х)

Но задуманная часть с ней всё равно вписалась в общую картину)

И да, возможно, подобное наводнение в настоящем может и не иметь место быть, но в Японии случается такое. К тому же, кто сказал, что мы пишем про доскональную реальность? В этом Токио и в этой Японии подобное наводнение оказалось возможным.

========== О – Очевидность ==========

Дверь с грохотом распахнулась, и в гостевой номер одной из гостиниц Киото устало ввалились двое, лениво переругиваясь. Не то чтобы они несли какие-то тяжёлые сумки – хотя и не без этого: за спинами у обоих висели рюкзаки. Они еле-еле дошли до нужной им «шестьсот шестьдесят шестой» комнаты – символично, конечно же – только потому, что несли какие-то небольшие стенды, расписанные различными схемами и рисунками. Плюс ко всему поздний вечер за окном не улучшал настроения, а урчание в животе только подстегивало ругаться со всеми подряд напропалую.

– Ну, наконец-то! – выдохнула Усаги и, бросив рюкзак на пол, убежала в ванную, чтобы умыть разгорячённое лицо.

– Ты почти ничего не несла, – невозмутимо отозвался Мамору.

Он с превеликой осторожностью поставил стенды около одной из стен в небольшой прихожей так, чтобы никто (Усаги) упаси боже случайно (намеренно) не уронил, не сломал или не покалечил их. Конечно, Мамору надеялся на её благоразумие, но мало ли что у неё будет на уме через пять минут?

– Я терпела тебя почти полдня! – гневно воскликнула Усаги, выходя из ванной.

Она недовольно сверкала глазами, посматривая на Мамору, и промакивала лицо полотенцем. Чёлка прилипла ко лбу, а капельки воды с волосинок капали на ресницы, от чего Усаги даже показалась Мамору слишком прелестной для такой вредины, какой она была на самом деле. Для виду он страдальчески закатил глаза на её слова – не хотелось выдавать свои истинные эмоции и ощущения с потрохами.

– Подумаешь! Я тебя почти два года терплю с момента нашего знакомства – и ничего! – усмехнулся он и, потрепав покрасневшую теперь уже от злости Усаги за щёчку, пошёл дальше в комнату.

– Да как ты смеешь!

Недовольная, она направилась следом, чтобы продолжить высказывать Мамору в лицо, всё, что она думала о нём. Вот только стоило Усаги переступить порог, как она мгновенно утихла. Озадаченный Мамору, кинув рюкзак в кресло у окна, повернулся к Усаги, которая уже начала пищать на ультразвуке что-то непонятное, но от этого не менее «потрясающее».

– Чего такое? – недоуменно приподнял бровь Мамору.

– Как это понимать? – процедила сквозь зубы Усаги, указывая на двуспальную кровать, стоящую прямо посередине номера. – И где моё законное личное пространство?

Она скрестила руки на груди и хмуро посмотрела на Мамору, который, вздохнув, устало приложил ладонь к лицу.

– Это то, о чём я тебе пытался сказать, пока мы ехали от вокзала сюда, – терпеливо начал разъяснять он. – Мне пришла смс-ка, что в том номере, который я бронировал, прорвало трубу, и остался только один. Знаешь, мне кажется, что даже этот – гораздо лучше открытого неба, – развёл он руками.

– Ага, и цифра на двери очень впечатляющая, – скривилась Усаги, вспоминая неприятные три цифры, увидеть которые никто не желал бы на дверях своей комнаты. – А у тебя еще и конференция, на которой вместо Мотоки торчать с тобой буду я!

– Я не верю в суеверия, – пожал плечами Мамору. – К тому же ты сама согласилась помочь мне вместо заболевшего Мотоки, если я в свою очередь помогу тебе подготовиться к сессии.

Он вытащил из своего рюкзака пижаму и, пройдя мимо Усаги в ванную, похлопал Цукино по макушке.

– Не дрейфь, Оданго, всё будет хорошо. Кстати, ничего, если я первый сполоснусь? – спросил Мамору, обернувшись на полпути.

– Да уж, – вздохнула она. – Иди давай, я завтра с утра пойду.

– Успеешь? – с сомнением покачал головой Мамору, памятуя о разговорах подруг Усаги о том, сколько Оданго любила тратить на водные процедуры и, кажется, готова была даже поставить рекорд по самому долгому сидению в ванной.

– Разбудишь меня пораньше – тогда успею, – огрызнулась Усаги, отворачиваясь от него.

– Ну, как знаешь, – покачал головой Мамору и скрылся с её глаз.

Когда дверь за ним закрылась, Усаги отшвырнула полотенце на ближайший стол, принесла свой багаж на кровать и принялась в нём усердно рыться. Вытащив на свет божий все вещи, она с ужасом осознала, что не взяла своей любимой пижамы, розовой, широкой и очень тёплой. Пришлось довольствоваться майкой и хлопковыми шортами, которые так удачно оказались в рюкзаке.

Быстренько переодевшись, Усаги убрала вещи в шкаф и поскорее залезла в кровать. Она наслаждалась долгожданным уютом, чувствуя, как приятно ныли ноги, наконец, получившие отдых. Глаза слипались, спать хотелось неимоверно, и Усаги, успев подумать, что Мамору придётся спать на кресле или полу, заснула.

Утро ворвалось в её голову с широко распахнутыми шторами. Кто-то слишком наглый, синеглазый да тёмноволосый решил разбудить её подобным наглым образом. Усаги уже начала размышлять о том, каким способом убить этого противного мальчишку, как тот в довольно сносном расположении духа появился перед её заспанным взглядом.

– Чего? – недовольно буркнула она.

– Ты сама просила тебя пораньше разбудить, я и разбудил, – невозмутимо пожал плечами Мамору. – Я уже на пробежку сходил, а ты всё спишь.

– Простите, но я не сторонница раннего подъёма по утрам, – пробубнила Усаги и, не глядя, швырнула в него подушкой.

Увернувшись от «снаряда», Мамору рассмеялся и сел рядом на кровать рядом с Усаги, которая уже успела накинуть на голову одеяло: только и торчали наружу её голые пятки. Их-то и пощекотал Мамору, от чего Усаги, громко взвизгнув, села на постели и злобно на него посмотрела.

– Давай, у тебя два часа, – напомнил ей Мамору, потрепав по голове.

Усаги немного ошалело огляделась, только сейчас осознавая, что, кажется, было уже утро.

– Мы уже идти должны? – протянула она, нахмурив лоб. – А ты где спал, кстати? – спросила Усаги, припоминая, что ночью никто вроде как не покушался на занятое ею место.

– Мне повезло – кресло разборным оказалось, – кивнул Мамору на своё место и поднялся на ноги. – Давай, давай, у нас не так уж и много времени.

После всех сборов они наконец добрались до здания университета, в котором и должна проходить конференция. До начала оставалось ещё полтора часа, а потому в главном зале были только докладчики и организаторы. Мамору ушёл расставлять свои стенды, а Усаги направилась к одной из стоек регистрации.

– Здравствуйте, – кивнула она сидящей за столом девушке с бейджиком «Ёсида Нацуми». – Я Цукино Усаги, волонтёр от Токийского университета, второй курс. Неделю назад мы присылали письмо…

– Так, так, – зашуршала своими бумагами Нацуми. – Вы вместо Фурухата-сан, верно?

– Да, да, – подтвердила Усаги. – Он приболел, и меня попросили заменить его.

– Хорошо, – улыбнулась Нацуми и, что-то отметив на одном из листков, поднялась с места. – Пойдёмте со мной, Усаги-сан, я покажу вам, что вы должны делать.

Нацуми провела Усаги к другой стойке, за которой пока никого не было. Порывшись в верхнем ящике стола, она нашла нужный бейджик и приколола его на блузку Усаги.

– Вы будете регистрировать все курсы юридического и филологического факультетов, – Нацуми достала две стопки листов. – Они будут называть своё имя и где учатся, вам только найти их в списке и дать расписаться вот здесь. Не так уж и сложно.

– Хорошо, – улыбнулась Усаги в ответ, и Нацуми, кивнув, удалилась к себе.

День пролетел как одно мгновение. После регистрации Усаги с остальными слушала докладчиков, правда, после кофе-брейка она умудрилась задремать и только благодаря Мамору не пропустила конец конференции, потому что ей нужно было вместе с остальными девушками подсчитать всех присутствующих.

– Ну ты и соня, конечно же, – усмехнулся Мамору, стоило им только, наконец, переступить порог их номера.

Усаги вспыхнула и, разозлившись, кинула в него сумочкой. Неужели хоть раз в жизни он не мог проявить чувство такта и просто промолчать, замяв этот небольшой инцидент.

– Бака ты! – рыкнула она, с неудовольствием отмечая, что Мамору ловко поймал «снаряд» и убрал его от греха подальше. – Сам же знаешь, что эти конференции наводят на меня скуку смертную, посочувствовал бы. Так нет, надо съязвить!

– Ты так забавно похрапывала, – не удержался Мамору и выдал эту маленькую тайну, которую хотел бы уберечь. Но ему было жизненно необходимо увидеть реакцию Усаги на это заявление.

Она побагровела, и Мамору обречённо приготовился слушать её крики, как Усаги неожиданно проигнорировала его. Она тихонько выдохнула, прошла в комнату, взяла свои вещи и, бросив выразительный взгляд на Мамору, важно прошествовала в ванную, громко хлопнув дверью. Чиба закатил глаза и, добродушно усмехнувшись, пошёл переодеваться.

После он хотел пробежаться по второму докладу, с которым будет выступать завтра, но дикая усталость накатила на Мамору, стоило ему только присесть на край кровати. Прислушавшись к шуму воды, он прикинул, что Усаги выйдет ещё не скоро, а потому у него есть в запасе немного времени.

Мамору отложил бумаги в сторону и блаженно растянулся на постели. В кресле всё-таки спать было неудобно, он проворочался полночи, прежде чем смог, наконец, уснуть, а потому сегодня чувствовал себя просто разбито. Хорошо, что утренняя пробежка немного привнесла ясность мыслей, иначе плохи были бы дела.

Когда Усаги вышла из ванной, вытирая волосы, Мамору уже крепко спал. Желания ворчать или ругаться у неё не было – помог горячий освежающий душ, а потому Усаги только присела рядом со спящим на кровать и, продолжая сушить влажные пряди, с любопытством разглядывала лицо Мамору. Во сне он был расслабленным, даже вечная морщинка на лбу исчезла.

– Почему же ты такой милый, когда спишь? – прошептала Усаги.

Она отложила полотенце на колени и осторожно протянула руку к щеке Мамору, ласково погладила. Чиба только что-то пробормотал во сне и повернул голову так, что теперь утыкался носом в ладонь Усаги, которая тихонько хихикнула. Не глядя, она кинула полотенце куда-то назад себя и аккуратно легла рядом с Мамору, не разрывая контакта. Он как будто бы почувствовал её и, потянувшись навстречу теплу, крепко обнял Усаги. На миг она замерла, позабыв, как дышать, но Мамору продолжал дремать.

Усаги гладила его по чуть колючей щеке, иногда спускалась пальчиками чуть ниже, еле весомо касаясь кожи его шеи, заставляя Мамору подставлять лицо под её бесхитростные ласки. Вспоминая их первую встречу, когда она только-только поступила в университет и умудрилась плохо написать один из первых тестов на остаточные знания, а потом кинуть им в голову попавшемуся позади Мамору, Усаги тихонько смеялась. Тогда он казался ей самым отвратительным человеком на свете, занудным четверокурсником, который любил придираться к ней по поводу и без. Сейчас же, спустя почти два года знакомства, узнав Мамору получше, Усаги пересмотрела своё мнение и поняла, что он даже нравился ей. Вредный, конечно, но кто не без греха?

– Оданго? – хриплый голос Мамору вырвал Усаги из дум о прошлом.

Она вздрогнула и нерешительно взглянула на него. В комнате было темно, и только благодаря лунному свету можно было разглядеть хоть что-то. И от того, как сияли синие глаза Мамору в этой тьме, по спине Усаги прошли мурашки. Она тихонько выдохнула, чувствуя, как его руки на ее талии дрогнули и сильнее прижали к себе. Тепло тела Мамору сводило с ума, Усаги тщетно старалась удержаться за тонкую нить реальности, которая сейчас дрожала практически по швам.

– Ты спи, – прошептала она и осторожно погладила его по волосам.

Мамору шумно вздохнул и уткнулся носом ей в плечо.

– Прости. Я уснул на твоём месте.

Усаги вздрогнула, как от удара молнией. Всё же она была ужасно виновата перед ним, когда невольно загнала Мамору на неудобное кресло. Ведь им бы с лихвой хватило места на широкой кровати, а она…

Усаги мотнула головой. Всё это было неправильным, и она должна срочно всё исправить.

– Всё хорошо, – уверенно сказала она. – Это ты прости меня. Я… не должна была так по-свински себя вести.

Объятья его рук стали сильнее.

– Тебя можно понять. Я бы тоже негодовал, будь я на твоём месте.

– Но не негодовал же, – улыбнулась Усаги.

– Потому что это ты.

Мамору резко поднял голову и внимательно посмотрел на неё, заставив Усаги ойкнуть от неожиданности и неосознанно вцепиться в его плечи. Синие глаза потемнели.

– Ч-что? – пробормотала она, не понимая странного поведения Мамору.

– Не негодовал, потому что это ты, – прошептал он и, прикрыв глаза, лбом прижался к её лбу, от чего Усаги стремительно покраснела, надеясь, что этого не будет видно в сумраке комнаты. – Я бы ни за что этого не сделал. Разве мог бы я, Усаги?

Подняв веки, Мамору внимательно посмотрел на неё. Усаги смутилась ещё сильнее, но взора не отвела, только прижалась к нему ближе, очарованная их неловкой близостью. Сердце билось как сумасшедшее, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, а душа замерла, ожидая.

– Почему? – еле слышно прошелестела Усаги, затаив дыхание.

– Это же очевидно. Потому что это ты, – внезапно улыбнулся Мамору и, поддавшись порыву, потянулся к ней встречу, чтобы обжечь первым за эту ночь поцелуем…

Комментарий к О – Очевидность

Первоначальное название: «Отель», но что-то пошло не так х)

Мне настолько понравилась эта история, что у меня в голове даже возникла идея расширить её каким-нибудь мидиком… однажды)

========== П – Похищение ==========

Просыпаться было трудно. Веки словно налились свинцом и не желали слушаться хозяйки. Руки онемели из-за неудобной и непривычной позы, в голове шумело, а на губах чувствовался острый привкус крови. Затылок саднило так, что слёзы непроизвольно текли по щекам. Когда Усаги всё же наконец смогла приподнять веки, то поначалу даже испугалась: ей показалось, что у неё были вырваны глаза. Но потихоньку зрение восстановилось, и она смогла различить деревянную обшарпанную стену перед собой. Сквозь доски слабо пробивался солнечный свет, доказывая, что Усаги была ещё жива.

Попытавшись собрать воедино кусочки паззлов происходящего, она так и не пришла к нормальному и адекватному выводу. Голова болела и соображала туго, практически со скрипом.

Усаги украдкой вздохнула, укоризненно косясь на стену перед собой.

– Что, очнулась? – послышался приглушённый, чуть хрипловатый голос сзади, от которого у Усаги мурашки по спине прошли: она знала его обладателя.

Усаги замерла, вмиг покрывшись испариной, а внутри всё словно в один миг покрылось инеем. Неужели её похитил…? Но зачем? С какой целью?

– А… я… ты, – мямлила она, лихорадочно соображая, придумывая сотню вариантов и отвергая тысячи.

– Расслабься, Оданго, – усмехнулась темнота голосом Мамору. – Я в такой же ситуации, как и ты.

Связанные за спиной руки слегка дёрнулись в сторону. Усаги чуть не закричала, но вовремя поняла, что это был Мамору. Оказывается, и он был пойман и связан. Но зачем? Почему?

Усаги повернула голову назад настолько сильно, как могла, и практически нос к носу столкнулась с Мамору, который тоже решил вдруг обернуться. Они сидели спина к спине, и руки были связаны у обоих, причём так, что по отдельности встать им было практически невозможно.

Наткнувшись на пронзительный глубокий взгляд, который был различим даже в сумраке помещения, Усаги поспешила отвернуться.

– Мамору, что происходит? – дрожащим голосом спросила она. – Почему нас похитили? Я совсем не помню, как это вообще случилось.

Усаги всхлипнула – она отчаянно пыталась не заплакать, но слёзы упрямо стекали по щекам. Мамору неловко прикоснулся пальцами к её пальцам – как мог, лишь бы утешить её. Снова вздрогнув, она, однако, не попятилась вперёд, а наоборот, сильнее прижалась к его спине и сжала пальцы.

– Мне страшно…

– Всё хорошо, – попытался успокоить её Мамору. – Мы выберемся отсюда, я тебе обещаю.

– Но как? – чуть ли не прорыдала Усаги, но вовремя спохватилась и, прикусив губу, успела сдержать громкий всхлип.

По спине снова прошла дрожь. Усаги больше ощутила, чем услышала, как Мамору тихо, но тяжело вздохнул. Она не понимала, кому и зачем понадобилось похищать её – их. Злые люди хотели шантажировать отца? Но зачем? Он никогда не вращался в такой сфере, за что мог бы получить такое вот предупреждение, да и Мамору… Чиба для влияния на её отца им был совершенно не нужен. Тогда что? Просто так? Тёмное королевство решило пустить в ход грязные трюки?

Её затрясло от гнева и обиды на жестокий несправедливый мир. А если их не найдут, что тогда? Просидеть вечность в сыром сарае в компании этого противного мальчишки?..

Признаться честно, Усаги сейчас напропалую врала себе, потому что Мамору хоть и был бакой, с ним… было чуточку менее страшно. Но что-то не давало ей признать это до конца, и Усаги оставалось только глотать слёзы и молча проклинать тех, кому взбрело в голову похищать их.

На улице раздались мужские голоса. Усаги почувствовала, как напрягся Мамору: его спина напружинилась, а он сам словно был готов вот-вот броситься на неприятелей. Она задрожала и подтянула к себе ноги, пытаясь уменьшиться в размере, чтобы её никто не заметил.

Дверь с оглушительным скрипом отворилась, полоска света ударила по глазам невольных узников. Мужчины – а их было двое – громко заговорили на английском, обращаясь к Мамору. Усаги и так лишь худо-бедно знала этот язык, а в стрессовой ситуации её голова вообще напрочь перестала соображать: до сознания доносились лишь обрывки угрожающих фраз и отрывистые ответы Мамору. Она не поняла ни слова из разговора, однако кое-что смогла уяснить: им нужен был Чиба. Почему, зачем и как – этого Усаги не могла уловить, но суть была ясна, как безоблачное небо. Она сама же просто оказалась рядом, когда Мамору вздумали похищать.

Сказав напоследок что-то явно нецензурное, мужчины удалились. Мамору слегка расслабился и повернул голову к Усаги.

– Ты поняла что-нибудь? – негромко спросил он.

– Н-нет, – выдохнула Усаги, продолжая смотреть в одну точку перед собой. – Что ты…

Она хотела сказать ещё что-то, но голос пропал слишком внезапно. Переведя дух, Усаги прочистила горло и уже более уверено произнесла:

– Что им от тебя нужно? Ты… перешёл им дорогу, или что? Им нужны деньги?

Мамору горько усмехнулся, покачал головой.

– Нет, Однаго. Я тут ни причём. Ну, косвенно. Видишь ли…

Он резко замолчал и внимательно прислушался. Усаги последовала его примеру, но ничего не услышала. За стеной сарая было слишком тихо, а сквозь щели не было видно, чтобы кто-нибудь ходил около двери или хотя бы по периметру.

– Нам нужно бежать, – серьёзным шепотом сообщил вдруг Мамору. – Сейчас.

– Почему… сейчас?

У Усаги даже голова пошла кругом от такого заявления. Как они смогут удрать от этих вооружённых бандитов? Усаги-то видела, что у этих двоих за поясом висело точно два пистолета. А сколько их там, на улице? Если они побегут, в них точно будут стрелять, не раздумывая. Усаги даже представить себе боялась картину не самого благополучного исхода.

В воздухе вдруг остро запахло розами. Усаги насторожилась, нахмурившись: Мамору проделывал какие-то манипуляции пальцами за её спиной. Она уже хотела спросить, что он там делал, как вдруг тепло его тела куда-то пропало. А потом снова появилось.

– Что ты делаешь?

Усаги попыталась посмотреть, что происходило позади неё, но смогла только разглядеть – и даже скорее почувствовать, как Мамору чем-то острым перерезал её верёвки. Те безвольной кучей упали на землю, и Усаги, выдохнув, принялась массировать посиневшие запястья.

– Сейчас нам нужно действовать как можно быстрее.

Мамору приблизился к двери, прислонил ладони к обшарпанным доскам и сквозь щёлочки внимательно осмотрел двор. Потом обернулся к поднявшейся с опостылевшей земли сарая Усаги.

– Бежать сможешь? – спросил он.

Усаги перемнулась с ноги на ногу, пытаясь понять собственные ощущения.

– Наверное, смогу, – смущённо отозвалась она, стараясь подавить в себе желание напомнить Мамору, какой Оданго была неуклюжей. – Но как мы убежим отсюда? Там столько плохих парней.

Усаги украдкой вздохнула. Она могла бы использовать брошь, но в таком случае раскрыла бы себя перед Мамору. Впрочем, процент вероятности того, что и сила Сейлор Мун окажется бесполезной в их ситуации, несколько удручал, а потому Усаги оставалось лишь шмыгнуть носом и поближе подойти к Мамору.

– Практически все ушли есть во-он в ту палатку, – показал он на натянутый брезент в паре метров от их места заключения. – Доски непрочные, можно запросто выйти отсюда, только тихо. А потом бежать. Мы же справимся?

Мамору снова посмотрел на Усаги, и она внезапно поняла, что и он волновался не меньше, чем она. И не только за себя – за них обоих. Как он узнал про обед и всё прочее, Усаги не стала допытываться: может, слух хороший. Или сделал вывод из того разговора, кто знает.

– Только я могу спотыкаться, – смущённо сказала она, пряча глаза.

– Ничего страшного, дотащим, – добродушно усмехнулся Мамору и пошёл к противоположной от входа стене сарая. – Как только выберемся наружу, бежим изо всех сил.

Ещё раз поглядев через щели на пустой двор, Усаги, сглотнув комок в горле, поспешила к Мамору, который тем временем уже сдвинул в сторону часть досок, чтобы они смогли вылезти.

– Я пойду первым, – шепнул он и осторожно выглянул наружу.

Секунды для Усаги казались вечностью. Она чувствовала, как сердце бешено билось в груди, а по лбу потекла капелька пота. Переживание за исход их авантюры, за Мамору, который сейчас рисковал практически всем, за их жизни – всё это эхом отдавалось у неё в висках. Усаги казалось, что она вот-вот рухнет на подкашивающихся ногах, но что-то не давало ей бухнуться в обморок прямо сейчас.

– Всё чисто, идём, – бросил Мамору и вылез наружу, потом помог выбраться Усаги.

Прищурившись, он быстро посмотрел по сторонам. Кажется, на горизонте было спокойно, потому что Мамору взял Усаги за руку и, кивнув на заросли в паре метров от них, стремительно направился к ним. Пригибаясь, они с замиранием сердца преодолели пустырь. Усаги с удивлением отметила, что кусты как будто бы расступились перед ними, когда они бросились в них, и также тихо закрыли просвет за их спинами.

Но дольше положенного она удивляться не могла – Мамору продолжал тянуть её за руку в глубокую чащу леса. Это было единственным выходом, и они, не сговариваясь, побежали прочь от заброшенных складов, на одном из которых их и держали.

Ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно не хотели отпускать их. Усаги пару раз непременно бы упала, споткнувшись о внезапно появившийся корень, но рука Мамору крепко держала её и не давала ухнуть на землю. Пару раз он оглядывался на неё, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Усаги кивала ему, и они продолжали свой безумный бег.

Через какое-то время, задыхаясь, они вылетели на узкую лесную дорогу. Усаги успела было обрадоваться, но Мамору покачал головой.

– Нужно… выбраться на трассу. Там мы могли бы сесть на какую-нибудь попутку. А здесь… – он огляделся, прислушиваясь. – Нас поймают в два счёта.

Мамору присел на корточки – Усаги думала, что он хотел завязать шнурки, но когда Чиба коснулся ладонью земли, она пришла в недоумение.

– Они узнали, что мы сбежали, – тяжело сообщил он ей. – Нам стоит торопиться.

Выпрямившись, Мамору посмотрел на Усаги, которая, прислушавшись к собственным ощущениям, кивнула. Дыхание практически восстановилось, и она могла бы пробежать ещё какое-то расстояние. Вот только ужасно ныли икры, но Усаги ни за что не признается Мамору в своей слабости, не сейчас.

– Тогда идём.

Он снова взял её за руку, и они бросились в чащу леса. Опять замелькали деревья, кусты и листья. Перед глазами уже мельтешило от зелени, а она всё не кончалась. Ощущение реальности выключилось: Усаги лишь чувствовала тепло ладони Мамору и морщилась от неприятных покалываниях в лёгких да в правом боку. Только шум ветра и шорох лесной подстилки у них под ногами отдавал в ушах.

Автомагистраль, неожиданно выскочившая в поле зрения, оглушила Усаги грохотом моторов проезжающих мимо машин. Растерянная, Цукино пыталась сообразить, что бесконечный мир листвы закончился, как и бегство от похитителей.

– Ещё не время расслабляться, Оданго, – одёрнул её Мамору, словно невзначай прочитал мысли.

Усаги перевела на него усталый взгляд.

– И… куда мы теперь? – выдохнула она.

– Надо постараться поймать попутку, – оглядываясь, Мамору снова потянул её за руку. – Не отставай.

– О боже, – простонала Усаги, но покорно пошла следом, вдоль трассы, с надеждой, что кто-нибудь да остановится, завидев сигнализирующего Мамору.

Мысли проносились в голове на сверхзвуковой скорости – Усаги не могла уловить ни одну из них. Только страх за их жизни стучал в висках раскалённым пульсом. Хотелось, чтобы всё случившееся оказалось сном, но как бы Усаги не щипала себя за бок, она никак не могла проснуться.

Впереди замаячила остановка, неподалёку от отворотки в сторону леса, откуда не так давно выскочили Усаги и Мамору. Споткнувшись, Цукино остановилась и растерянно посмотрела на своего спутника.

– Они же…

– Я знаю, – мрачно кивнул Мамору. – Но мы могли бы сесть на автобус, и… – он вдруг резко замолчал и посмотрел за спину Усаги.