Текст книги "Азбука любви (СИ)"

Автор книги: Dziina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Вы же не оставите меня? – тоненько протянула Усаги, состроив жалобные глазки. Лыжница из неё была никакая.

– Мы поедем рядом, – заверила её Мако, надевая на глаза защитные очки. – Так что расслабься и получай удовольствие.

– Я тоже не айс катаюсь, – улыбнулась Минако. – Но даже если и упаду – снег мягкий, нечего бояться.

Усаги хотела сказать, что в случае чего один несносный мальчишка не будет глумиться над ними, в то время как о её спуске точно отпустит несколько комментариев, но прикусила язык. Подруги могли подумать, что она просто хочет покрасоваться перед Мамору, и закидают её тонной намёков, а этого Усаги слышать не желала.

Втроём они стали осторожно спускаться вниз. Макото, может, и ускорилась бы, но не могла оставить Минако и Усаги одних, которые были не самыми лучшими лыжницами в их компании. В то время, как Айно ехала вниз, расслабленно поглядывая по сторонам, Усаги же чувствовала, как были напряжены её мышцы. Ноги готовы были вот-вот разъехаться в разные стороны, руки слегка подрагивали, от чего Усаги судорожно цеплялась за палки, боясь выпустить их. Щурясь, она внимательно вглядывалась вперёд, опасаясь, как бы никто не появился на пути: увы, Усаги не умела тормозить, если только носом в сугроб.

Неожиданно, скорость её спуска возросла. Усаги поняла, что слишком задумалась, и теперь с замиранием сердца смотрела, как стремительно нёсся снег вокруг неё, сияющими искрами обволакивая всё тело. Она не могла даже вскрикнуть – страх парализовал настолько, что сковал даже горло. Отчаянно взмахнув руками, Усаги пыталась хоть как-то остановиться. Однако от этого становилось всё хуже…

Группа людей нежданно-негаданно появилась в её поле зрения. Усаги даже успела заметить, что это были её друзья, но что она могла сделать против собственной неуклюжести? Она тщетно пыталась предупредить их: голос пока так и не появился.

– Эй, осторожнее! – закричала вместо неё Минако, и компания внизу, заметив Усаги, ринулась в рассыпную.

Вот только один человек не сразу сориентировался. Мамору успел только повернуться, чтобы оценить опасность, как Усаги на полной скорости врезалась в него с отчаянным визгом. Они пролетели вместе ещё пару метров и рухнули в сугроб. Сноуборд Мамору остался далеко позади, а Усаги за время короткого полета растеряла все палки, которые теперь антеннами торчали из снега где-то по бокам.

– Ну ты даёшь, – хрипло выдохнул Мамору, пытаясь проморгаться.

Снежинки налипли на ресницы, и он видел только расплывчатые силуэты облаков над собой. Спина ныла от удара о трассу, а Усаги, лежавшая сверху, ещё больше вдавливала Мамору в снег, добавляя болезненных ощущений. Однако… тяжесть её тела оказалась неожиданно приятной, и Мамору теперь не мог понять себя: он хотел то ли встать, то ли так и остаться лежать тут, прямо под Оданго, чувствуя её притягательное тепло.

– Заткнись, бака, – со стоном пробормотала Усаги.

Она сделала одну попытку встать, но ноги и руки упорно не желали её слушаться, предательски подкашиваясь. Перед глазами всё сверкало от удара, а в голове трещало и гудело.

– Не я столкнул нас, – проговорил Мамору; снег, наконец, оттаял с его ресниц, и Чиба мог лицезреть красную шапку Усаги перед собственным носом. – Эй, ты жива?

– Да, – недовольно буркнула она и наконец пошевелилась. – А ты?

Усаги приподнялась на локтях и, щурясь от неожиданно яркого снега, внимательно разглядывала слегка покрасневшее от мороза лицо Мамору. Он, в свою очередь, тоже смотрел на неё, завороженно наблюдая, как лихорадочно блестели голубые глаза. Попытавшись пошевелить рукой, Мамору недовольно отметил, что они пока что не хотели его слушаться.

– Мамору?

– Я в-в порядке, – выдохнул он, продолжая рассматривать лицо Усаги.

Ему показалось, или она в самом деле покраснела от их такой неожиданной близости, а не от холода? По крайней мере, Мамору желал, чтобы это оказалось правдой.

Снежинки падали с неба, застревая в чёлке Усаги, которая задорно выглядывала из-под шапки; они опускались ей на ресницы, щёки и нос, и Мамору, затаив дыхание, наблюдал за ней. Усаги же настороженно смотрела на него, не понимая, что могло так сильно завладеть его вниманием.

– Ты уверен, что всё хорошо? – осторожно спросила она, чувствуя, как щёки полыхали под пристальным взглядом глубоких, как океан, синих глаз.

– Ты красивая, – неожиданно выдохнул Мамору и по удивлённой мордашке Усаги понял, что сказал это вслух.

Он покраснел и отвёл взор в сторону, а Усаги пыталась осознать произнесённые им слова. Ей послышалось, или Мамору и вправду мог сказать что-то подобное? А как же «булочки», «оданго» да «пирожки»? Или он при падении сильно ударился головой?

– Ты, наверное, нехило так приложился о снег, – пробормотала Усаги.

Она хотела, наконец, встать с него, чтобы разорвать эту смущающую их обоих близость, но мужские руки неожиданно дёрнулись и не дали ей сдвинуться даже на сантиметр, словно не разрешая прервать этот тактильный контакт их закутанных в одежды тел.

– Нет. Вовсе нет, – весело отозвался Мамору, с удовольствием наблюдая, как Усаги покраснела ещё больше.

Колебавшись одно мгновение, он потянулся вперёд, обжигая губы Усаги поцелуем. Она вздрогнула, её голубые глаза широко распахнулись, но, что удивительно, Усаги не отстранилась, а неожиданно ответила на подобную наглость со стороны Мамору.

Крики ищущих их друзей отошли куда-то на второй план, и сейчас, здесь, были только он и она. И снежное небо Саппоро.

========== М – «Мамору!» ==========

Пар изящно струился над чашкой с недавно приготовленным кофе, щекоча ноздри и балуя соблазнительным ароматом. Мамору жадно вдохнул приятный запах, наслаждаясь им. Он осторожно помешал тёмно-коричневую, почти чёрную жидкость, разрывая молочную пенку, пару раз постучал ложечкой о керамический край и положил её на блюдце.

Мамору нравилось в редкие выходные дни сидеть на диванчике за столом у окна в кафе «Корона», не спеша пить любимый кофе и просто наслаждаться приятной атмосферой. Он рассеянно смотрел на прохожих, краем уха подслушивал разговоры посетителей, а сам лениво листал новостную ленту фейсбука, лишь изредка опуская взгляд на тот или иной заинтересовавший его пост.

Входные двери с мягким шорохом разъехались, впуская очередного человека под прохладные своды «Короны». Мамору обернулся лишь любопытства ради и удивлённо заметил Усаги, которая тоже увидела его и целенаправленно направилась именно к тому столику, за которым сидел Чиба. Обычно она от него убегала, что же сейчас могло заинтересовать Оданго, что она решила сама подойти к своему «врагу номер один»?

– Привет, – улыбаясь, поздоровалась она и присела напротив.

Мамору только слегка насторожился, внешне оставаясь спокойным. Усаги не выглядела странно, единственное, что смущало в её поведении – это доброжелательное отношение к Мамору.

– Привет, Оданго, – усмехнулся он, решив на время выкинуть из головы ненужные мысли. – С чего такая честь?

– А что такое? – удивлённо спросила она. – Я не могу присесть рядом с тобой?

– Раньше ты не стремилась к моей компании.

Мамору откинулся на спинку дивана, задорно глядя на Усаги. Ситуация его забавляла уже потому, что ранее подобного не было ни разу. Разве могла Оданго в здравом уме и светлой памяти целенаправленно искать общения с Мамору?

Усаги неуверенно поёрзала на своём месте.

– Ну, иногда же нужно менять свои привычки, да? – пожала она плечами.

– Скорее всего тебе что-то нужно от меня, – предположил Мамору; он взял чашку кофе, пряча за ней губы. – Иначе ты бы даже не приблизилась ко мне.

Закатив глаза, Усаги пренебрежительно фыркнула. Мамору даже успел подумать, что, возможно, он мог ошибиться, но её последующие слова расставили все точки над «i».

– Видишь ли, – протянула Усаги и, нагнувшись чуть ближе к нему, подперла ладонями подбородок. – У меня случилась ма-а-аленькая проблемка. Ну, то есть, не то чтобы проблема, но она жизненно необходимая, потому что… Потому что я обычно делаю это каждый день, но сегодня этого не получится сделать – я потратила все карманные деньги, а поиграть очень уж хочется, – тараторила она.

Мамору громко поставил чашку на блюдце и выставил вперёд руки.

– Оданго, стоп! Давай-ка притормозим и перейдем к основному. Что ты хотела?

– Я слышала, что ты работаешь фрилансером в одной компании, которая делает игры на телефоны, – неуверенно начала Усаги.

Она слегка опустила голову, но не переставала из-под ресниц смотреть на Мамору, от чего он немного растерялся: такой милый вид Чиба нечасто имел удовольствие лицезреть. Поэтому он слушал лишь вполуха, в упор глядя на Усаги, чем ещё больше смущал её – нежные щечки стремительно краснели под его пронзительным взором.

– А поскольку ты пишешь для них программные коды, то можешь тестировать некоторые игры, которые ещё не вышли в общий доступ, – продолжала объяснять Усаги.

Мамору вопросительно приподнял бровь, начиная осознавать, к чему сейчас вела Оданго.

– И?

Усаги застеснялась ещё больше, казалось, даже кончики её ушей покраснели от смущения.

– И… Я подумала: ты же вроде не особо играешь, а я очень люблю это дело. И, ну… Может, ты мог бы дать мне чуточку поиграть? Пожалуйста? – выдохнула она и замерла в ожидании.

Несколько секунд Мамору соображал, переваривая её слова. А потом неожиданно рассмеялся, от чего Усаги недоуменно нахмурилась, а несколько посетителей обернулись на них, пытаясь понять, что произошло. Даже Мотоки у своей стойки оторвался от работы и прислушался к звукам из зала.

Усаги обиженно надула губки.

– И чего ты хохочешь?

– Прости, прости, – Мамору прижал кулак ко рту, стараясь успокоиться. – То есть, мама лишила тебя карманных денег за плохую учёбу, и ты теперь пришла клянчить у меня дать тебе поиграть?

– И вовсе не клянчить, бака ты! – в сердцах она показала ему язык. – Я же вежливо попросила. И «пожалуйста» сказала!

– Нет, Оданго. Не дам, – покачал головой Мамору. – Я хоть и могу тестировать, но у меня ничего из этого не установлено.

Он серьёзно смотрел на неё, понимая, что сейчас последует ещё одна вспышка гнева, только более страшная, чем обычно. Если что-то было Усаги не по нраву, она могла закатить такую истерику, что стены, казалось, дрожали, а потолок был готов вот-вот обрушиться на головы тех, кто пошел против неё.

Однако Усаги умудрилась в очередной раз поразить его.

Внешне она как будто вся сжалась и жалобно посмотрела на Мамору, что у него даже ёкнуло сердце. На мгновение он показался сам себе бесчувственным тираном и последним негодяем, хотя это было неправдой.

– Ну, пожа-алуйста, Мамору! – протянула Усаги, прижав к груди кулачки. – Пожалуйста-препожалуйста! Мамору!

Только усилием воли он смог подавить в себе порыв отдать ей всё, что она просила. Лишь очередное желание добродушно подтрунить над Оданго заставило Мамору облокотиться локтями о стол, заблокировать телефон и придвинуть ближе к себе; его губы растянулись в очередной усмешке.

– Нет.

– Ты бака, – она наклонила голову, продолжая смотреть на него жалобными глазками. – Тебе что, жалко, что ли? Мамору! Ну, Мамору.

Он судорожно сглотнул. Нечасто можно было услышать от Усаги его имя, ещё и произнесённое с таким придыханием: она, казалось, была готова пойти на всё, лишь бы заполучить желаемое. Именно поэтому Мамору не сдавался, продолжая держать сотовый при себе. Усаги редко говорила его имя, и он хотел воспользоваться шансом, чтобы ещё раз услышать это из её уст.

– Сто раз скажешь это – тогда дам, – усмехнулся он, лукаво глядя на Усаги.

Она нахмурилась, хоть и продолжала краснеть, переводя взор с его глаз на губы и обратно.

– Что «это»? – буркнула Усаги. – Ещё и сто раз…

– Ну, моё имя.

Он откинулся на спинку дивана, довольно наблюдая, как эмоции сменялись на лице Усаги. От изумления и возмущения, до – внезапно – некой хитринки и даже удовлетворения. Она резко вскочила на ноги, оббежала стол и, примостившись вплотную к удивленному Мамору, быстро-быстро заговорила.

«Мамору-Мамору-Мамору-Мамору…»

У него даже голова пошла кругом. Но это не причиняло дискомфорта, наоборот, от голоса Усаги что-то приятно ныло в груди. Мамору даже придвинул к себе телефон и продолжил листать новости, довольно слушая, как Усаги по-разному произносила его имя: то скороговоркой, то размеренно, шутливо ли, то с каким-то придыханием, от чего сердце предательски пропускало пару ударов. Усаги в запале даже обхватила его руку, продолжая, как ни в чем ни бывало, тараторить.

Минут через пять она всё же выдохлась и замолчала, переводя дыхание.

– Всё, – довольно проговорила Усаги, тяжело вздохнув. – Сто.

Мамору на секунду призадумался, а потом повернул к ней голову, усмехнувшись.

– Неа. Это было всего лишь восемьдесят.

– Ты ведь даже не считал! – вспыхнула Усаги и легонько ударила его по плечу. – Нечестно.

– Вообще-то считал, – важно сказал Мамору, стараясь придать голосу серьёзные нотки и не выдать себя раньше времени. – И в итоге тебе осталось сказать ровно двадцать раз.

– Ладно, – буркнула она и, набрав воздуха в легкие, принялась дальше произносить его имя.

Мамору хоть и пытался это скрыть, но всё равно был очень доволен. Слышать обычное, простое «Мамору» из уст Оданго вместо привычного закостенелого «бака» – это казалось ему высшим блаженством.

На двадцатом Усаги довольно просияла.

– Всё! – широко улыбнулась она. – Сто! Теперь точно всё!

– Ну, – протянул Мамору, желая сказать, что она снова немного ошиблась, но, увидев её гневный взор, направленный на него, решил отступить. – Ладно, ладно, держи.

Он быстро свернул приложение фейсбука и запустил какую-то игру. Мамору не помнил, что она из себя представляла, но знал, что была связана с головоломками, которые искусно переплетались в интересный сюжет с несколькими локациями. Протянув телефон довольной Усаги, он вернулся к своему кофе и искоса наблюдал за тем, как в глазах у Оданго плясали знакомые огоньки, которые вспыхивали у неё всякий раз, когда она играла в «Сейлор Ви». И Мамору счастливо осознавал, что сейчас он своеобразно, но приложил руку к тому, что Усаги была радостной, как никогда.

Они так и продолжали сидеть рядом, слишком близко друг к другу, но Мамору считал это некой платой за аренду телефона. Усаги же, казалось, даже не возражала подобному положению дел.

– Ой! – пискнула она через какое-то время.

Мамору оторвался от созерцания проезжающих мимо машин и переключил всё внимание на растерявшуюся Усаги. Она недоуменно глядела в экран, а потом подняла на него голову.

– Что такое? – спросил Мамору, гадая, что же могло произойти. Сбой в игре?

– Тут тебе кто-то письмо написал.

– А что написали?

Мамору не спешил забирать у неё телефон. Там могло прийти банальное уведомление о том, что кто-то из друзей сменил аватарку, или что какое-то сообщество опубликовало очередную новость. Это Мамору мог просмотреть и позже.

Усаги нахмурила лоб и нажала на иконку сообщения на экране.

– Тут какая-то Саори пишет. Говорит, что завтра не будет первой пары, зато в шесть вечера приезжает профессор из Киото и будет читать лекцию по генной инженерии. Явка по желанию, – прочитала Усаги и подняла на Мамору голову, чуть сощурив глаза. – Кто такая Саори?

Он старался держаться серьёзно и не усмехаться: в голосе Оданго явно звучали нотки ревности. Это было очень необычно и даже приятно.

– Ответь, что увидел и спроси, сколько будет длиться лекция.

Усаги принялась активно печатать, но сама хмуро посматривала на Мамору, которого веселило её недовольное личико. Она, скорее всего, сама не осознавала, но, видимо, её задело то, что кто-то – и этот кто-то: девушка – мог писать ему в личных сообщениях.

– Ну что? – не выдержал он пронзительного взгляда Усаги.

– Кто такая Саори? – она напряжённо повторила свой вопрос.

– Она староста моей группы, – спокойно отозвался Мамору. – Саори частенько пишет нам новости из универа, потому что именно ей звонят из деканата.

Он видел, как расслабились её плечи, пальцы перестали так напряженно сжимать телефон, а сама Усаги заметно повеселела. Она, конечно же, старалась не подавать виду, но получалось плохо, и Мамору отчётливо видел все её эмоции.

– А почему бы вам не создать диалог, чтобы она только туда писала, а не каждому одно и тоже по десять раз? – полюбопытствовала Усаги.

Мамору готов был поклясться, что она снова была недовольна, однако лицо её пока что выражало только безмятежность. Поглядев на экран, Мамору понял, почему: Усаги опять играла.

– Скажешь мое имя пятьдесят раз – отвечу, почему, – ухмыльнулся он.

Усаги на секунду оторвалась от телефона и гневно на него посмотрела.

– Ну, Мамору!

========== Н – Непогода ==========

«Уровень моря достиг критических пределов. Просьба подняться на более высокие этажи или возвышенности города. Повторяю: уровень моря…»

Усаги тяжело вздохнула, прислушиваясь к радио в соседней комнате. Это лето было слишком дождливым – и вот результат. Обычно наводнения грозили большими повреждениями лишь окраинам города, где в основном были частные дома. Но сейчас синоптики предупреждали, что волны могут захлестнуть даже Токио, где редко бывали высокие подъёмы воды.

Именно поэтому Рей и её дедушка предложили семье Цукино на время перебраться в храм Хикава – он находился гораздо выше их особняка. В городе была чрезвычайная ситуация, а потому Кенджи и Икуко дали своё согласие. Впрочем, вместе с ними в Хикава перебралась и Минако с родителями – по той же самой причине. Мако и Ами жили в высотках, поэтому им не нужно было искать место получше, но девочки всё равно решили перебраться к подругам: вместе веселее и не так страшно.

Из вещей было взято только самое необходимое: документы, деньги, запас продовольствия и лишь несколько пар сменной одежды.

– Надо было не спешить, а собраться получше, – ворчала Усаги, доставая из сумки серую футболку с надписью «Dream» – «Мечта», которую она никогда ещё не надевала.

Когда они шли к Рей, поливал дождь, и они промокли до нитки – даже зонтики не были спасением. По этой причине Усаги и искала себе подходящую одежду для переодевания, стоя около обогревателя в спортивных штанах и бюстгальтере.

– Вода прибывает! – закричал на улице Шинго, который до этого караулил у подножья лестницы.

Усаги вздрогнула и, поскорее нацепив на себя злосчастную футболку, поспешила выглянуть наружу. Дождь лил стеной, и ничего не было видно в радиусе пары шагов; лишь чьи-то разрозненные голоса доносились из этой непроглядной мглы. Из обрывков непонятных разговоров Усаги поняла только то, что в храме появятся ещё несколько вынужденных гостей: когда волны захлестнули улицу, они были как раз неподалёку от холма Сендай и не успели добраться до своих домов.

– Чёртов дождь!

С ворчанием из ливневой стены на Усаги налетела Рей. Дождевик громко шуршал, когда она порывисто поправляла капюшон, и, казалось, даже заглушал шум воды за спиной. Ничего не сказав подруге, Рей стала заглядывать в комнаты в поисках чего-то или кого-то.

– Совсем всё плохо? – спросила у неё Усаги и даже не узнала собственного голоса: он дрожал от страха как заячий хвост.

Прокашлявшись, Усаги повторила свой вопрос. Рей вздрогнула и подошла к ней; выглядела Хино не важно: волосы всклокочены, глаза лихорадочно блестели, а губы безмолвно шевелились. Усаги взяла её за дрожащие руки, стараясь придать уверенности.

– Надеюсь, всё будет хорошо, – робко сказала Усаги и даже попыталась улыбнуться.

Рей вздохнула.

– Вода всё ещё пребывает, – немного резко отозвалась она. – А мне нужно пристроить тех, кто поневоле оказался нашими вынужденными соседями, – криво усмехнулась Рей.

Усаги обернулась, оглядывая своё временное пристанище. Шинго был с родителями в соседней комнате – как раз три места, а вот у Усаги одно место пустовало. Ведомая лишь намерениями помочь, она уверенно посмотрела на Рей.

– У меня есть ещё одна кровать. Можно кого-нибудь…

– Я не уверена, что тебе понравится этот «гость», – перебила её Рей.

Усаги нахмурилась и отпустила её руки. Возмущение так и клокотало в горле, готовое выйти наружу. И Усаги позволила себе выплеснуть на подругу все своё недовольство.

– Сейчас такая непогода, а ты говоришь о каких-то пустяках? Люди страдают! А у нас есть возможность им помочь. Так почему же мы должны думать о чём-то личном? – возмущённо воскликнула она.

– Как знаешь, – покачала головой Рей, оценивающе глядя на Усаги. – Но я предупреждала.

Шурша дождевиком, она снова скрылась в пелене дождя. Усаги фыркнула и, закатив глаза, вернулась в комнату. Нужно было поскорее прибраться: не хотелось предстать перед незнакомым человеком в образе свинюшки, которая обожает раскидывать вещи. Усаги успела затолкать в сумку наспех захваченную из дома пижаму, как в дверь постучали.

– Да, да, входите!

Она все ещё возилась с замком, когда в комнату заглянула Рей.

– Проходи, – сказала она кому-то в темноту, что маячила за её спиной. – Надеюсь, не передерётесь. Будете плохо себя вести – в море выкину, благо далеко идти не надо, – горько усмехнулась Рей и ушла прочь, оставляя Усаги наедине с неизвестным ей человеком.

Или она всё-таки знала его, судя по поведению Рей?

Усаги хотела было обернуться, но прозвучавший голос заставил её замереть: он словно пригвоздил Усаги прямо к кровати, не давая обернуться или хоть как-нибудь пошевелиться. Голос, обладатель которого её неимоверно раздражал по жизни и вообще. Несомненно приятный, завораживающе чарующий, этот голос не должен был принадлежать этому человеку, нет, только не ему. Но увы, судьба распоряжалась иначе.

– Ужасная погода.

Именно это и сказал тот самый голос. Усаги глубоко вдохнула, со свистом выдохнула и резко обернулась – хвостики больно ударили её по бокам, но Усаги даже не обратила на них ни малейшего внимания. Глаза её сузились, стоило ей только посмотреть на Мамору.

– Ну, что ты выставилась на меня, как баран на новые ворота? – устало спросил он и, сделав пару шагов, буквально рухнул на вторую кровать. Небольшую сумку, что висела на плече, Мамору бросил на пол рядом, чтобы не мешала.

– Я не баран, – процедила Усаги, продолжая подозрительно поглядывать на него.

– Ты злой и жестокий кролик, – Мамору даже не удосужился открыть глаза. – Дай отдохнуть немного.

Он повернулся на бок, спиной к ней, и замер. Усаги возмущённо надулась, скрестив руки на груди. Это же надо: не только оскорбил, так теперь и в покое требует оставить. А как он любил над ней насмехаться, когда Усаги слёзно просила его заткнуться? Это не считается, нет?

Усаги хотела что-то сказать, но внезапно прикусила язык: одежда Мамору явно была слишком мокрой – одеяло под ним потемнело, а в воздухе отчётливо пахло дождём. Усаги покачала головой. Вот только теперь место ярости заняло сочувствие и желание снова помогать. Даже такому противному мальчишке, как Чиба Мамору.

– Ты уснул, что ли?

Но он не откликнулся. Тогда Усаги встала с места и подошла к Мамору, осторожно потрясла его за плечо. Пальцы обжег холод промокшей насквозь куртки, и это в очередной раз доказывало, что Усаги была обязана настоять на том, чтобы Мамору переоделся.

– Чиба, подъём, – сказала она уже несколько громче и сильнее потрясла его.

Мамору тяжело вздохнул и повернулся на спину, пристально глядя на Усаги, которая даже невольно поёжилась от такого внимания.

– Ну чего?

– Тебе переодеться бы надо – мокрый, как чёрт водяной.

На несколько секунд Мамору прикрыл глаза и дышал очень медленно и тихо. Усаги даже подумала, что он успел уснуть, и хотела снова прикоснуться к его плечу, как Чиба резко сел. С визгом Усаги от неожиданности отскочила на шаг.

– Что ты такой внезапный? – недовольно проворчала она.

– Ну простите, – съязвил Мамору, подняв на Усаги непереводимый взгляд. – Настроение сегодня паршивое, знаешь ли.

– А хорошим оно у тебя вообще бывает? – фыркнула она.

Помедлив, Усаги спросила:

– Есть у тебя, во что переодеться?

Мамору наклонил голову на бок, пытаясь сообразить, как это Усаги так резко перескочила с темы на тему. Но она сама была не рада, что посмела уколоть его – у Мамору явно что-то случилось, что напрямую связано с наводнением, а она ещё подтрунивает его. Нехорошо.

– Знаешь, – вдруг сконфуженно произнёс он и, наклонившись, поднял с пола сумку, внимательно оглядел её, – наверное, всё же нет.

Усаги неожиданно ощутила, как волна жалости к промокшему Мамору захлестывает её сознание. Он выглядел сейчас как одинокий, никому ненужный пёс, которого хозяева выставили за дверь, и он вмиг лишился самого важного, что есть в жизни: человеческого тепла. Может, Мамору потерял в этом наводнении кого-то действительно важного для него?

Она тихонечко выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Не стоило думать о чём-то плохом, вполне возможно, что она просто накручивала себя.

– Ладно, тогда подожди пару минут, – протараторила, наконец, Усаги и быстренько юркнула за дверь.

Не прошло и четверти часа, как она вернулась со свёртком в руке. Мамору как сидел на кровати, так и продолжал там оставаться, кажется, он даже не пошевелился. Только куртку снял, а сейчас, наверное, подумывал, что было бы неплохо надеть обратно.

– Вот, это юката, – Усаги положила рядом с Мамору свёрток. – Может, не в твоём вкусе эта одежда, но по крайней мере сухая.

– Спасибо, – кивнул он и дрожащими от холода руками принялся стягивать с себя прилипшую к телу водолазку.

Усаги поскорее вышла из комнаты, чтобы не смущать ни себя, ни его. Вспоминая разбитое состояние Мамору, она невольно поёжилась, обхватила себя руками. Нет, точно произошло что-то нехорошее. Может, утонула его девушка или…? Она резко тряхнула головой. Прочь, прочь дурные мысли! И почему люди при любом «удобном» случае начинает думать о чём-то крайне нехорошем, прежде чем логически поразмышлять?

А дождь всё лил и лил, словно намеревался затопить всю Японию, даже гору Фудзияма, подняв уровень воды до самой вершины спящего вулкана. Усаги сделала маленький шаг вперёд и отрешённо смотрела на огромные лужи во дворе. Интересно, когда прибудут спасатели, если весь Токио затопит? Смогут ли они спасти всех? И прибудут ли вообще?

– Ой, ну хватит!

Усаги яростно затрясла головой, словно хотела вытолкнуть все дурные мысли прочь. Всё будет хорошо, непременно. Им нужно лишь переждать бурю, и вода уйдет. Может, там даже не настолько всё критично?

Ливень вгонял Усаги в уныние и тоску, а барабанящие по крыше капли только заставляли сильнее осознавать, как тут глухо, пусто и холодно. В комнате, по крайней мере, было сухо, тепло и светло.

– Ты всё? – не выдержала она и постучала.

Из-за двери напряжённо угукнули.

Усаги поскорее зашла внутрь, спрятавшись от дождя и холодного ветра. Свет ослепил её, но лишь на мгновение. Усаги смело шагнула к обогревателю и довольно коснулась его ладонями. Тепло, хорошо.

Она случайно бросила взор на Мамору, который непривычно тихо себя вёл, пытаясь привести одежду в мало-мальски нормальный вид.

– Ох, давай-ка сюда, – не выдержала Усаги и, приблизившись к нему, забрала водолазку из его рук.

Вскоре на обогревателе висели и мокрые джинсы; от них шёл еле заметный пар. Мамору, увидев это, усмехнулся. Усаги внутренне заликовала: хоть какое-то проявление эмоций на каменном, как маска, лице.

– Ты решила спалить мои штаны? – осведомился он, поглядывая на сидящую на своей постели Усаги.

Она фыркнула.

– Всего лишь высушить, – Усаги обворожительно улыбнулась Мамору. – Не бойся.

– Я и не боюсь, – откликнулся он.

Мамору устало облокотился спиной о стену и, прижавшись затылком к прохладной поверхности, крепко зажмурился. Усаги боялась и вздохнуть, глядя на его встревоженное лицо. Было непривычно видеть Мамору таким… таким убитым и подавленным. Это было странно, непривычно и даже больно – поэтому Усаги не смогла устоять перед своим внутренним порывом.

Она вскочила на ноги и снова приблизилась у нему. Мамору услышал шорох, а потому открыл глаза и внимательно посмотрел на Усаги.

– Что такое?

– Н-нет, ничего, – она смешалась, опустив взор, прикусила губу. – Просто…

Усаги подняла голову и сделала ещё один шаг вперёд. Ведомая внутренними непонятными для нее ощущениями, она села рядом с Мамору, прижавшись спиной к стене и подтянув колени к груди. Мамору повернулся к ней и изучающе разглядывал покрасневшее лицо Усаги. Она и сама не понимала, что именно двигало ею, но почему-то не хотелось оставлять Мамору одного наедине с его болью, какой бы она ни была.

– У тебя что-то случилось? – прошептала она, робко посматривая на него. Прогонит или нет?

Мамору долго глядел на Усаги, наверное, даже слишком долго. Потом, когда она была готова снова задать ему вопрос или извиниться за неуместные слова, вдруг усмехнулся и запустил в мокрые волосы ладонь, локтём облокотившись о колено. Он опустил голову и вздохнул.

– Ничего особенного, на самом-то деле, – Мамору поглядел на Усаги сквозь мокрые пряди, от чего ей показалось, что он даже лукаво смотрел на неё, если не насмешливо. – Я прозевал машину. Свою. И, кажется, мотоцикл тоже. Вода неумолима.

Усаги замерла, затаив дыхание. Конечно, это была тяжёлая утрата – многие уже потеряли практически всё из-за этой страшной непогоды. Но, чёрт возьми, так убиваться из-за какой-то техники, даже может и дорогой, которую всегда можно будет купить в любом магазине? Усаги этого не понимала и даже озвучила собственные мысли.

– Несмотря на цену – это то, что осталось от моих родителей, – Мамору выпрямился и серьёзно посмотрел на Усаги; на дне его красивых глаз плескалось огромное море печали и грусти. – Наследство, которое я пообещал сберечь. Но не смог, увы.

Он отвернулся от притихшей Усаги, которая мышкой сидела рядом с Мамору. Он вдруг показался таким далёким от неё – вполне вероятно, размышлял, как можно было бы найти пропажу, хоть частично.

– Ну, у тебя есть ещё квартира, – неуверенно сказала она, вспомнив слова Мотоки.

– С ней тоже непонятно что творится, – пожал плечами Мамору. – Кто знает, сколько еще будет идти этот чёртов дождь?

***

Утром не случилось чуда, как надеялась Усаги: чтобы солнце выглянуло из-за туч и разогнало тяжёлые свинцовые облака. Капли всё так же барабанили по стеклу, вгоняя в тоску, а вот ветер немного затих. Да и Мамору несколько оживился, даже шутил над Усаги в своей обыкновенной манере, вгоняя её в краску негодования.

«Может, вчера он вообще притворялся?» – зло думала она, стоя перед зеркалом в их комнате и остервенело распутывая клоки волос.

Вчера Усаги забыла заплести банты в хвостики, чтобы так не трепались, и теперь пожинала плоды собственной лени.

Когда Мамору появился на горизонте, она расправлялась с последним особо вредным клоком. До слез в уголках глаз и проклятий на устах Усаги отчаянно дергала за непослушные пряди, ругаясь, на чём свет стоит.