Текст книги "Азбука любви (СИ)"

Автор книги: Dziina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Разве это даёт тебе право так пугать людей? – он странно посмотрел на неё. – Тебя ничем тяжёлым по голове не били?

– Неа, – Усаги усмехнулась и перекинула туфлю в другую руку. – А ты лучше-ка признайся, что демон. Добровольная сдача органам суда и следствия облегчит твою и без того жалкую участь.

Мамору опустил пакеты на землю и расхохотался. Чем больше он веселился, тем сильнее краснела от злости и негодования Усаги. Она никак не могла понять причину этого хохота. Неужели он смеялся… над ней? Вбила себе невесть что в голову, пошла тёмной ночью разоблачать «демонов». Но Усаги подсознательно чувствовала, что всё это было нечистым делом. Она ссылалась на свою интуицию воительницы и не могла даже допустить, что та могла дать трещину. Разве это вообще возможно? Усаги – Сейлор Мун. И она по определению не умеет ошибаться. Плохо же написанные контрольные – не в счёт, они совсем не то.

– Оданго, ты пересмотрела сериалов, – отсмеявшись, сказал ей Мамору.

Он хитро сверкал синими глазами, глядя на смущённое личико Усаги, которая отчаянно сжимала кулаки, удерживая себя от желания ударить Мамору. Она кинула туфлю на землю и, забавно пошарив ножкой, не глядя, надела обувь.

– Я не так проста, как ты думаешь, – осторожно произнесла Усаги, наблюдая за его реакцией.

Не все демоны глупы. Например, те же самые ШиТенноу, Лорды Тёмного королевства на службе у злой колдуньи. Они были не в пример хитры и коварны, не то, что йомы, которых Лорды посылали на Землю с целью сбора человеческой энергии. Может, Мамору был одним из них?

– Ну да, ну да, – беспечно кивнул Мамору, добродушно усмехаясь. – Днём ты обычная школьница, лопающая конфетки, а ночью – великая и отважная Сейлор Мун, которая сражается против сил зла. Слушай, ты правда веришь в эти сказки? – добавил он, теперь уже серьёзно глядя на Усаги.

– Чт… ты… – чуть не задохнулась Цукино, едва заслышав эти слова. Он раскрыл её? Он видел перевоплощение? Или он в самом деле заодно с ШиТенноу?

Мысли лихорадочным ураганом носились в голове Усаги. Одна теория появлялась, сменяя другую, первая тут же погибала под гнётом второй. Усаги не знала, что и сказать, но заявление Мамору про «сказки» сбили её с толку и окончательно запутали. Может, он это нарочно?

– Слушай, я понимаю, что тебе нравится это аниме, – Мамору сделал шаг – один единственный шаг – к Усаги, и вот она уже растерянно глядела на него снизу вверх. – И что все маленькие девочки во дворе очень любят играть в «Сейлор Мун». Но это всего лишь фантазия других людей: режиссёра, сценаристов. Тебе нужно хорошенько поспать, чтобы прийти в себя.

Усаги не понимала ровным счётом ничего. Даже когда Мамору положил руки ей на плечи и успокаивающе погладил, она продолжала недоуменно смотреть на юношу. В его синих глазах, казалось, отражалась сама Галактика, в которой, однако, не было места для смелой и храброй Сейлор Мун. На самом деле она была лишь вымыслом незнакомых Усаги людей.

Значит, всего этого не было? Её сражения с Тёмным Королевством, дружба с сенши, верная напарница Луна – всего этого не было? И Усаги, насмотревшись аниме, просто придумала те приключения, возомнив себя главной героиней чего-то очень великого?

Всё было так запутанно и непонятно.

Усаги всхлипнула. По щеке пробежала одна слезинка, вторая. И вот – Усаги уже отчаянно рыдала в объятьях Мамору. Юноша обнял её неосознанно, он даже не понимал, что именно вызвало эти слёзы.

– Оданго, ну ты чего?

– Я… Н-не… Я никогда не…

Она плакала, цепляясь за Мамору, как маленький брошенный хозяевами котёнок. Глупая, глупая, глупая! Как она могла так запутаться в собственных иллюзиях и перенести их в настоящую жизнь. А какова была эта самая «настоящая жизнь»? Усаги не помнила – просто не могла. И от этого заплакала ещё сильнее.

– Ну, ну, ладно уж. Я пошутил.

Что?

Усаги замерла. Она пыталась осознать сказанные Мамору слова, но картинка не желала складываться воедино. Раздробленная реальность плавала где-то рядом, отчаянно махала ей руками, но Усаги все ещё находилась в коконе отрешённости.

Что он сказал?

– Пов-втори-ка… – заикаясь, не своим голосом попросила Усаги. Руки похолодели и изо всех сил вцепились в пиджак Мамору, словно намеревались порвать его на тысячи тысяч лоскутков.

Чиба вздохнул.

– Я пошутил. Нет такого аниме – «Сейлор Мун». И никогда не было.

Бах. Слова тяжеленной каменной глыбой ударили Усаги по голове с такой силой, что она чуть не задохнулась. Задрожав от ярости, Усаги оттолкнула Мамору от себя и зло посмотреть на него. В душе бушевала буря гнева и ненависти, сказанные в шутку слова травили разум и неприятно – просто отвратительно – жгли сознание.

– Ты совсем чокнулся! – выкрикнула Усаги, когда эмоции уже было невозможно держать в себе. – Таким нельзя так просто разбрасываться! Я чуть с ума не сошла!

Она злилась, ужасно злилась: на Мамору, на себя и собственную доверчивость. А ведь он говорил настолько убедительно, что Усаги в самом деле поверила. Но больше она не будет воспринимать всерьёз его глупые, лживые слова.

– Дурак совсем!

Мамору добродушно усмехнулся и покачал головой

– Это ты глупышка. Вроде бы знаешь наизусть всю мангу и аниме, а шутку от правды отличить не можешь. В самом деле – дурёха!

От его правдивых, а потому и жалящих слов Усаги покраснела. Она чувствовала, как горели щёки под пронзительным взглядом синих глаз, но не могла взять себя в руки. Слишком уж пристально и внимательно Мамору смотрел на неё, изучал, словно видел впервые в жизни.

– Да пошёл ты! – огрызнулась Усаги, еле сдерживая слёзы, и, развернувшись, хотела уже уйти прочь, как её схватили за руку и крепко прижали к мужской груди. – Ты чего вытворяешь! П-пусти!

Горячие губы коснулись её уха, а внутри всё словно перевернулось с ног на голову. Сердце забилось чаще, а ноги предательски задрожали от одного только тона его хрипловатого голоса. Усаги не оставляла попыток вырваться, но теперь делала это вяло и неохотно.

– Всё, успокойся, – мягко прошептал Мамору. От его тяжёлого дыхания в голове всё смешалось, и Усаги невольно расслабилась.

Она не понимала, чего он хотел добиться этой неожиданной лаской. Они никогда – никогда – не говорили так и не стояли. Усаги спиной чувствовала, как мерно вздымалась его грудь, ощущала мужские руки на своей талии и понимала, что для них это в самом деле было очень необычно.

– Дурак ты, – всхлипнула она, а Чиба негромко рассмеялся.

– Не менее дурак, чем ты.

– Так не говорят! – Усаги обиженно пихнула его в бок. – А ведь ещё меня поучает, как правильно, а как нет. Сам-то!

Мамору ничего не ответил, только коротко поцеловал в висок и разжал объятья. Усаги резко развернулась к нему, отступая назад на пару шагов; голубые недоумевающие глаза встретились с хитрыми синими, и мир вокруг на мгновение как будто испарился, исчез или просто прекратил своё существование. По спине прошёлся холодок, и Усаги поёжилась, но вовсе не от ужасающего душу чувства. Скорее от чего-то непонятного, что заставляло кусать губы в предвкушении и ждать продолжения. Но вот только – чего?

Аура, окружавшая Мамору, еле заметно трепетала, однако Усаги теперь могла видеть её. Стоило только ей прикоснуться к нему и на мгновение впустить в собственную душу.

Они смотрели друг другу в глаза, словно безмолвно общались таким образом. Но ни одна, ни второй не понимали, что хотел сказать им вынужденный собеседник, и это удручало.

– Ты не демон Тёмного королевства, – наконец сказала Усаги, понимая, что надо сказать хоть что-то, обличить мысли в слова. – И не йома. Но и не человек.

– Нет, – красивые губы Мамору растянулись в ехидной усмешке.

Он стоял прямо напротив неё, слегка щурился, но не выглядел враждебно. Аура вокруг дрожала и переливалась приятным тёплым светом, словно приглашая Усаги коснуться её, утонуть в распахнутых объятьях и забыться, отречься от жестокой реальности. Вот только Цукино любила этот несовершенный мир.

– Но кто же тогда ты?

Мысль сорвалась с губ и, подхваченная ветром, закружилась в воздухе. Достигнув ушей собеседника, она лопнула, как мыльный пузырь, заставив Мамору улыбнуться. Усаги неосознанно обняла себя руками за плечи, чувствуя дрожание ветра, и завороженно смотрела на юношу, стоящего в каких-то жалких паре шагов от неё.

– А ты не догадываешься?

Сумерки сгущались, но Усаги всё ещё могла видеть его расплывчатый силуэт. Синие глаза сияли, как два сапфира, а аура дрожала и трепетала, переливаясь золотым и мягким тёмно-зелёным светом. Где-то далеко – на обрывках сознания – раздался волчий вой. Запахло свежескошенной травой и шерстью. Запахло лесом.

Усаги сделала робкий шаг по направлению к Мамору. Потом ещё один и ещё. Тот стоял непоколебимый и ласково и одновременно ехидно смотрел на Усаги. Она не знала, как понимать этот его взгляд, но, кажется, он всегда был таким. С первой их встречи у ювелирного магазина.

Она подняла руку, дрожащими пальцами касаясь лица Мамору.

Дрожа, аура распадалась и собиралась заново. Волчий вой раздавался всё ближе.

– Ты – ёкай?{?}[Ёкай (яп. 妖怪 ё:кай) – сверхъестественное существо японской мифологии. Слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии, или даже заимствованные из европейской: от злобных они до кицунэ или снежной женщины Юки-онна.] Оками?{?}[Японский лев (яп. 狼) или оками (яп. 真神) – старояпонское слово для обозначения японского волка, который в настоящее время считается вымершим видом. Является ёкаем и посланником богов-ками, популярным персонажем японского фольклора. Оками понимает человеческую речь и умеет заглядывать в людские сердца.]

Он не ответил. Ровным счётом – ничего. Только осторожно накрыл ладонью её руку на своей щеке и улыбнулся. Усаги задрожала, но не от страха, а от благоговейного трепета на душе.

В один миг всё стало простым и понятным. Как дважды два в арифметике.

Он – ёкай, волк-дух, живущий в Японии и умеющий заглядывать в человеческие сердца, от чего порой начинал путать, свои ли эмоции и чувства он ощущал. Всеми забытый, бродил на окраине мира и уповал на то, что однажды будет просто кому-то нужен. И теперь… он надеялся, что обрёл своё долгожданное счастье.

Мамору долгое мгновение смотрел на Усаги, стараясь понять, что она сейчас чувствовала, какие эмоции переживала. Он почти коснулся её сердца своей силой, как вдруг вздрогнул.

Усаги улыбалась. Светло и искренне. И только ему.

Он снова стал кому-то нужен. Но теперь уже не просто в качестве объекта преследования.

========== Ж – Жасмин ==========

Лето подкралось к Токио незаметно. Оно практически ничем не отличалась от поздней весны – жаркое, душное, но такое долгожданно приятное. Деревья, словно разукрашенные акварелью в самые разные оттенки зелёного, притягивали взор, вносили краски в серые будни горожан. Усаги, бесспорно, нравилось лето, впрочем, как и любое время года.

Сегодня день выдался немногим прохладнее, чем обычно: телевизор упрямо показывал «+17», поэтому Усаги пришлось на время отложить короткие шортики, из которых не вылезала весь летний сезон. Надев первое попавшееся под руку, она поскорее убежала на улицу, пока мама опять не заставила её мыть посуду.

Вечерний воздух был свежим и прохладным. Усаги подставляла лицо ветру и, раскинув руки, представляла, что отрастила крылья и летала в небесах. Шагая по бордюру тротуара, она старалась удержать равновесие и не упасть. Не хотелось бы снова столкнуться с асфальтом, как это бывало прежде.

Усаги любила гулять. Часами она могла ходить по родному кварталу, забредая в неизвестные ещё ей места. Изучать, совать свой нос, куда не следовало бы, а потом приводить с собой подруг и вместе с ними радоваться жизни и случайно обнаруженному скверу. Усаги нравилась природа и ощущение умиротворённости, которое возникало всякий раз, стоило ей прийти в ближайший парк. И сегодня она не изменила привычке. Не желая, правда, в этот раз слишком далеко забредать, Усаги решила ограничиться прогулкой по Итинохаси. Да и располагался он не так уж и далеко от дома – всего в пятнадцати минутах от десятой улицы.

Приятно было пройтись по красивым аллеям, полюбоваться разноцветной природой. Сцепив руки в замок за спиной, Усаги весело шагала по извилистым тропинкам – то широким, то узким, выбирая те, по которым ещё не ходила. Она не знала названия растений, растущих в парке, зато чувствовала, как ей хорошо среди них, особенно когда хочется побыть одной, наедине с собой и природой. Не часто такое бывало с Усаги, конечно, но…

– Оданго? Не ожидал тебя тут увидеть.

Она вздрогнула от звука знакомого голоса. И – ух! – было бы это лишь просто её разыгравшимся не на шутку воображением. Сосчитав до десяти, Усаги спокойно выдохнула и обернулась, ища взглядом источник её почти каждодневных проблем.

Мамору сидел в тени кустов и, щурясь, изучающе смотрел на Усаги. На коленях он держал планшет и задумчиво чесал затылок карандашом. Интересно, Мамору вообще в курсе, что пребывание на траве в строгой одежде – и любой другой вообще – чревато появлением некрасивых зелёных пятен на ней?

– А ты чего тут делаешь? – спросила Усаги, покачиваясь на носочках.

Молча, Мамору показал ей планшет с пустым белым листом. Видимо, он собирался зарисовать что-то поистине потрясающее, но Усаги пришла и сбила весь настрой. Она даже обернулась, гадая, не испортила ли пейзаж, который, возможно, Мамору и собирался запечатлеть в карандаше. Но ничего толком стоящего не обнаружила – деревья и кусты точно такие же, как и везде.

– Кризис творческий? – деловито осведомилась Усаги и осторожно подошла поближе.

Помедлив, она присела рядом, поправляя длинную светло-фиолетовую юбку. Если уж Чиба не страшился испачкаться, то и она не будет противиться романтичным посиделкам под деревьями. И Мамору тут вовсе не при чём.

– Нет, – он подозрительно покосился на неё. – Просто идей ни одной.

– А зачем тебе вообще всё это? – Усаги задумчиво поглядела на пустой лист. – Никогда бы не подумала, что ты увлекаешься рисованием…

– Задание по спецкурсу, – как будто неохотно отозвался Мамору.

Краем глаза Усаги видела, что он продолжал внимательно рассматривать её, словно видел впервые в жизни. Она придирчиво, чтобы только Мамору не заметил, оглядела себя, пытаясь, понять, что в ней не так. Зеленый кардиган поверх чёрной водолазки – что в этом могло быть такого? Но стоило только ей заметить, в какой именно одежде был сегодня Мамору, всё встало на свои места.

Чиба усмехнулся, в синих глазах загорелся хитрый огонёк. Усаги фыркнула, чувствуя, как начали гореть щёки.

– Не придирайся!

– Я ничего даже сказать не успел, – весело парировал он и наконец стал изучать ближайшие веточки кустов.

Усаги тем временем не сводила глаз с его красивого профиля, нахмуренных бровей и складки на лбу. Мамору от скуки грыз карандаш и явно не торопился с выполнением домашнего задания. Впервые в жизни она видела его таким несобранным и расслабленным, не знающим, что делать дальше и как жить вообще.

Конечно, Усаги преувеличивала. С вероятностью в девяносто девять целых и девять десятых процента он даже и не думал о чём-то подобном. Но Усаги часто грешила «додумыванием» за других людей, из-за чего много раз попадала впросак. Бывало, накрутит там себе чего-нибудь, обидится на это и ходит потом весь день, как в воду опущенная. А на деле – человек даже и помыслить о плохом не позволял себе.

У них с Мамору, к слову, была идентичная ситуация.

– Как ты думаешь, что это? – вопрос резко вырвал Усаги из размышлений о законах бытия, потому посмотрела она на Мамору недоуменно и крайне подозрительно.

– Про что «это»?

– Вот это – что за растение? – он кивнул на неподалёку растущий куст с белыми цветочками.

Усаги безразлично пожала плечами. Куст как куст. Да, красивый, и аромат – очень сладкий и нежный, которым можно наслаждаться сколько угодно. Но она не биолог, чтобы знать тысячу тысяч растений в округе.

– Ну, даже мыслей никак нет?

– Не знаю, – огрызнулась Усаги и отвернулась. – Чего пристал? – пробубнила она недовольно.

– Эх ты…

Мамору так и не стал озвучивать, что там с ней не то. Усаги лишь услышала, как зашуршала трава, словно кто-то поднялся на ноги. Она повернулась и увидела, как Мамору приблизился к растению, негромко пробормотал ему какие-то слова, аккуратно оторвал небольшую веточку и вернулся на место. Усаги заинтригованно за ним наблюдала. Интересно, зачем Мамору понадобился таинственный кустарник?

Он сел обратно и осторожно прикоснулся пальцами к нежным лепесткам.

– Это жасмин, – пояснил он и взглянул на Усаги. – Говорят, он может подарить удачу.

Мамору замолчал, не вдаваясь в подробности других особенностей этого цветка. Он лишь мягко улыбнулся – Усаги никогда не видела его таким спокойным и расслабленным – и, словно невзначай, спросил:

– Позволишь?

Он бросил быстрый взгляд на причёску Усаги, размышляя, чего именно не хватало образу Оданго для стопроцентного совершенства. Она вскружила ему голову, когда появилась перед глазами в одежде, цветовая гамма которой почти идентично совпадала с его собственной. Вот только всё равно чувствовалось что-то незаконченное, неправильное. И, глядя на веточку жасмина в руках, Мамору подумал, что вот оно! То самое, недостающее звено.

– Что ты хочешь сделать? – она уже не смотрела него так настороженно, как до этого. Усаги просто было любопытно, только и всего. – Мамору?

Оторвав пару листьев, он аккуратно закрепил жасмин в волосах Усаги и слегка прищурился, критично оглядывая получившуюся «композицию». Цукино покраснела под столь пристальным взором, но ничего не сказала, лишь смущённо сжимала пальцами шероховатую ткань юбки.

– Вот так хорошо, – кивнул Мамору и, улыбнувшись, взялся за планшет и карандаш. – Ты не возражаешь? – спросил он, кивнув на письменные принадлежности.

Усаги на мгновение задумалась. Мамору не стал бы просто так её рисовать, верно? К тому же ей было ужасно любопытно поглядеть на результат. Первый и последний раз Усаги позировала для картины одной известной художницы, вот только в итоге образ принцессы на холсте лишь смутно напоминал ту, которая столько часов позировала Юмеми. И, по иронии, тогда с ней тоже был Мамору. Вот только сейчас он предстал в другом качестве, чем до этого.

– Оданго?

Усаги скромно улыбнулась и расположилась поудобнее, откинувшись спиной на ствол дерева, что росло неподалёку.

– Рисуй, – кивнула она.

Мамору добродушно усмехнулся и принялся за работу. Он бросал на неё короткие взгляды, чтобы выхватить ту или иную черту лица, но Усаги всё равно краснела. Внутри разливалось приятное тепло, щекотавшее душу и словно греющее сердце. Она не понимала, что это, но когда их с Мамору взоры пересекались, Усаги забывала каждый раз дышать.

Спустя час или два таких мучений работа, наконец, была завершена. Когда Мамору кивнул ей и сказал, что «Всё», Усаги опрометью бросилась к нему, жадно вглядываясь в рисунок на бумаге. Резкие, то длинные, то короткие росчерки очень живо показывали изображённую на листе девушку, и Усаги внимательно рассматривала саму себя. Неужели она и впрямь была так хороша, как её нарисовал Мамору?

– Не знала, что ты так красиво рисуешь, – Усаги с превеликой осторожностью прикоснулась к наброску, кожей ощущая шероховатость бумаги и следы грифеля на ней. – Словно настоящая… – она очертила пальцами нарисованный цветок в волосах, а потом дотронулась до жасмина на собственной голове.

– Когда есть вдохновение и работа тебе по-настоящему нравится – всё спорится, – туманно отозвался Мамору, зачарованно глядя не на рисунок, а на саму Усаги, трепетно прижимавшуюся к нему всем своим соблазнительным существом.

– У меня так почти никогда не бывает, – словно невзначай произнесла она и вдруг испуганно замолчала, подняв на Мамору полный смущения взгляд. – Почему я?

Он молчал какое-то время, с превеликой осторожностью поглаживая нежные, слегка шершавые от ветра щёки. Усаги чувствовала дрожь во всём теле, её словно магнитом тянуло к Мамору, хотелось обнять и никуда-никуда его не отпускать. Странные, несуразные и эгоистичные мысли, но что она могла с этим поделать? Она замерла, затаив дыхание, боясь, что сможет спугнуть неожиданный момент их совместного спокойствия.

Очертив большим пальцем девичьи губы, Мамору наклонился и коротко поцеловал Усаги – не мог устоять перед её невинной красотой и невозможно притягательными глазами цвета неба.

– Потому что это ты.

И улыбнулся.

Комментарий к Ж – Жасмин

**Жасмин**. Цветок-афродизиак. В странах Востока жасмин считается символом страстной любви. В Индии его называли лунным светом любви. Считается символом Луны и ночных тайн, чистоты и женственности. Он обладает колдовской силой, даря привлекательность и удачу.

========== З – Звонок ==========

В тот день, когда Мамору совершенно случайно узнал (подслушал ли или выведал у Мотоки) номер её мобильного телефона, жизнь Усаги кардинально перевернулась с ног на голову. Она не знала, за что заслужила такую кару небесную, но совершенно точно осознавала: Мамору теперь будет доставать её сутки напролёт. И ведь не выкинешь батарею прочь, не разломаешь сим-карту: это был подарок родителей, и Усаги сердце сжималось от одной мысли, что его вообще можно сломать.

– Он просто хам и негодяй, – ворчала она, сидя дома на своей кровати.

Усаги распутывала влажные тяжёлые после душа волосы и почти ненавистно смотрела на дисплей мобильного, где высвечивался сохранённый контакт под именем «Противный мальчишка». Он звонил ей каждое утро, проверяя, встала ли Оданго-атама, и подшучивал насчёт очередного возможного пропуска уроков. Чаще всего, конечно, Мамору писал смс-ки, потому что ему самому было ужасно некогда: учёба, работа и всё в огромном бешеном темпе.

Экран мигнул два раза, и телефон завибрировал. Вздохнув, Усаги отложила расчёску в сторону, взяла в руки сотовый.

– Так и знала, что это опять он, – ворчала она, открывая иконку с сообщением.

8:24 а.м.

«Не вижу тебя, несущейся в школу. Опять проспала? ><»

Усаги закатила глаза и принялась бешено строчить ответ.

8:26 а.м.

«Мне к третьему уроку, хехе >:) И вообще, ты что, сталкер, что ли?»

Отправив смс-ку, Усаги поставила телефон на беззвучный режим и откинула его в сторону. Нужно было успеть привести себя в порядок, а не то такими темпами она и сегодня снова опоздает, даже когда начало занятий было отсрочено на добрых два часа.

После уроков Усаги, недолго думая, прибежала в «Корону», чтобы насладиться новенькой игрой, которую вчера, увы, опробовать не успела. Она проходила уже десятый уровень, когда сотовый разразился знакомой мелодией из одного аниме про любовь. Удивлённая, Усаги уставилась на свою сумку, лежащую на соседнем стуле.

– Он же без звука должен быть, – растерянно пробормотала она. – Как же это так?

Поставив игру на паузу, Усаги достала телефон и в изумлении уставилась на имя звонившего. Брови взметнулись вверх, а рот приоткрылся в виде буквы «О». Ещё никогда прежде Усаги не была удивлена настолько сильно, как сейчас. Земля готова была в любую секунду исчезнуть из-под ног и перевернуть мир с ног на голову.

Конечно же, это был Мамору. Усаги остервенело отбила вызов и стала разбираться в настройках. Кто за эти часы умудрился полазить в её телефоне и поменять все мелодии? Усаги вовсе не улыбалось слушать каждый раз анимешное признание в любви, когда ей названивал этот противный мальчишка!

К сожалению, она была не сильна в технике. Ей удавалось делать лишь базовые вещи: вбить новый номер, позвонить, отправить сообщение или зайти через приложение в социальную сеть. А вот чтобы поменять рингтон, да ещё скачать с интернета самый мерзопакостный и установить его на нужный номер… Это было проблемой, и ещё какой.

– Это бесполезно, – Усаги надула губки, продолжая бездумно щёлкать по экрану. – Дурацкий телефон. Какой умник мне всё поменял? – простонала она, чуть не плача.

В это время двери «Короны» звякнули, и в игровой центр кто-то зашёл. Шмыгая носом, Усаги кинула быстрый взгляд на вошедшего и замерла. С порога на неё смотрел Мамору, который держал в руке слегка помятую тетрадь с котиками и кроликами.

– Оданго, – позвал он, подходя ближе. – Ты тетрадь обронила на улице, я звонил тебе, звонил, а ты…

– Спасибо! – буркнула Усаги и поскорее забрала протянутое.

Ушки её покраснели от стыда и злости на Мамору. Почему – она сама не понимала; просто ужасно злилась из-за сменившихся рингтонов и от того, что не знала, как их вернуть обратно. А ещё и Мамору опять названивал! Из-за неприятностей слёзы щипали глаза, но Усаги старательно делала вид, что не плачет, отвернувшись от Чиба.

Случайно – совершенно случайно – палец Мамору коснулся кнопки вызова на телефоне, который ещё не успел заблокироваться. А поскольку последней, кому звонил Чиба, была Усаги, заиграло, конечно же, у неё – всё та же милая песня из аниме про любовь. Спохватившись, Цукино дрожащими руками постаралась поскорее отбить, но мелодия уже успела проиграть первый куплет. Усаги, не глядя на Мамору, чувствовала, как стремительно краснели её щёки.

– Ого! – удивлённо уставился на неё Мамору. – Что за милота на рингтоне?

– Это не я! – всхлипнула Усаги, разозлившись. – У меня сбились настройки, и я не знаю, что мне теперь делать.

Она старательно отводила взгляд в сторону, только лишь бы не смотреть на притягательно ухмыляющегося молодого человека подле неё. Мамору явно веселила сложившаяся ситуация, и он находил её довольно забавной. Ну да, как же устоять и не подтрунить Оданго в очередной раз?

От ужаса Усаги широко открыла глаза: боже, он теперь будет думать, что она втайне влюблена в него! Этого ещё не хватало. Мамору же жить ей не даст, пока не испытает её нервы на прочность по данной теме… Будущее представлялось Усаги в серых тонах, а Мамору, похоже, был только счастлив. Ему только волю дай – он будет насмехаться над ней до скончания времён, пока оно не унесёт их в могилы, рассеяв прах по ветру. А если они неожиданно станут призраками? Вечность в компании с Мамору – это было страшным сном Усаги, от мыслей о котором её бросало в дрожь.

– Ну, я бы мог помочь тебе, – отозвался он спустя пару секунд, задумчиво почёсывая подбородок.

Мамору снова замолчал, словно что-то прикидывая в уме. Потом кивнул и хитро поглядел на Усаги.

– Но вот беда: мне он очень понравился. Так что можешь оставить на моём звонке.

Он потрепал её по макушке, наслаждаясь прикосновением мягких, почти воздушных волосков, вызвав у Усаги тонну эмоций, и всё нерадостных, и пошёл дальше, к барной стойке, где Мотоки уже варил ему свежий кофе. Раздражённая, чувствовавшая себя оскорблённой, но ужасно смущённая, Усаги вскочила на ноги с одной целью: уйти прочь и не видеть этого противного мальчишку, как бы симпатичным он ей не казался.

– Терпеть тебя не могу, Чиба Мамору, – крикнула ему Усаги, оскорблённая в лучших чувствах.

Мамору только посмеялся, пожав плечами. На его фирменный смех это было мало похоже, но тем не менее он казался Усаги премерзким и отвратительным.

Злая и недовольная, она пулей вылетела из «Короны», крепче прижимая сумку к груди, чтобы, не дай бог, оттуда что-нибудь не вывалилось.

Но с тех самых пор Мамору уже целый месяц только и делал, что звонил ей. Смс-ки отошли на второй план, и теперь в комнате Усаги раза два в день раздавалась приятная мелодия из её любимого аниме, которое она, однако, ныне возненавидела. Сначала она пыталась выключать телефон, снимать батарею, но на следующий день ей выговаривал за это не только Мамору, но и девочки, которые не могли до неё дозвониться. Терпеть их ворчание Усаги уже не могла, а потому уже почти смирилась с ежедневной болтовнёй с Чиба. Удивительное дело, но ей даже понравилось разговаривать с ним о самых разнообразных вещах, помимо учёбы, конечно же. Однако признаваться в этом Мамору Усаги не планировала.

– О чём задумалась, Уса? – спросила у неё как-то Минако, когда они сидели в храме Хикава и старательно делали домашнее задание под надзором Ами.

Скоро должны были быть выпускные экзамены, которые снились многим только в самых страшных снах, и Ами решила во что бы то ни стало подтянуть подруг в этом нелёгком деле. Однако они не планировали столь усердно заниматься и плакались каждые пятнадцать минут, что им нужно или чай попить, или в туалет сходить, или вообще отдохнуть от этой зубрёжки. Сердобольная Ами не выдерживала и всё же устраивала им частые перерывы.

– Да так, ни о чём, – невинно улыбнулась Усаги, стараясь выкинуть из головы навязчивый образ Мамору, который не желал уходить из головы последние несколько дней.

– Ну-у, коне-ечно, – хитрая Мина прицепилась к руке подруги и жалостливо посмотрела в её глаза. – Ну-у, расскажи, Уса-чан. У меня, например, такой вид, когда я об Алане думаю… Или Адонисе.

Усаги нахмурилась и отвернулась.

– Вовсе нет, – буркнула она, осознавая, впрочем, что Минако всё же была права.

– Ну, нет, так нет, – Мина показала ей язык и уже хотела выпрямиться, как вдруг замерла, услышав милую мелодию, которой разразился телефон Усаги.

Затаили дыхание уже теперь все девчонки, задорно или недоуменно поглядывая на Цукино, которая вдруг ужасно смутилась и, отцепив от себя Минако, бросилась к сотовому. Она поскорее отбила звонившего и, вжав голову в плечи, стала ждать бурной реакции подруг. И она не замедлила себя ждать.

– Ух ты, ух ты! – воскликнула Мина. – Кто это был?

Айно потянулась к телефону Усаги, но та отвела руку в сторону, не давая даже прикоснуться к нему. Однако Минако была неумолима и слишком напориста, как и обычно бывало.

– И кто же это может быть? – усмехнулась Рей, глядя, как две блондинки сражались за мобильный Усаги.

– Никто! – истерично выкрикнула Цукино и, увернувшись от Минако, вскочила на ноги. – Какая разница, кто это? Никто!

– Ну, «никто» не мог бы звонить, – деловито закивала Ами.

– Если только Уса под этим «никто» не подразумевает парня, конечно же, – добродушно усмехнулась Макото, подперев голову ладонями. – Не так ли, Усаги-чан?

– Я же говорю – нет! Никакого парня! – рявкнула Усаги, стараясь спрятать покрасневшие щёки.

Всё-таки девочки были правы: ей звонил Мамору, который обычно не беспокоил её в такое время. Какого чёрта тогда ему понадобилось от Усаги сейчас?! Девочки же её просто загрызут, пока подчистую не выведают все подробности, потому что они знали, что почти на все контакты у Усаги был свой рингтон – Ами помогала расставлять. Однако они же не ведали, что у неё всё это месяц назад слетело и поменялось, и теперь их гложило любопытство.

– Правда, что ли? – Минако хитро сверкнула глазами. – Или сочиняешь?