Текст книги "Азбука любви (СИ)"

Автор книги: Dziina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Что?.. Что такое? – пискнула она, оборачиваясь.

В какой-то мере им повезло: к ним стремительно приближался автобус. Но до остановки было несколько сотен метров, и беглецам снова пришлось поработать ногами да лёгкими, которые теперь не просто кололо – жгло. Однако первобытный страх подстёгивал не хуже кнута, и в последнем рывке Усаги оказалась первой.

Тяжело дыша и упираясь руками в колени, она хитро поглядывала на запыхавшегося Мамору. Что-либо сказать Усаги была не в силах, но Чиба и без этого понял, что она могла иметь ввиду.

– Учти, весь лес я тебя за собой тащил, – не преминул напомнить он, за что получил лёгкий толчок в бок – на большее Усаги была просто физически не способна.

Тихо шурша резиной, автобус остановился рядом с ними. Усаги залетела внутрь первой, опасаясь, как бы похитители не увидели её, выезжай они из леса; Мамору же зашёл не торопясь, шаря по карманам в поисках йен.

– Не стоит, – тихо сказал он, не давая Усаги расплатиться за билет карточкой.

Она удивлённо на него посмотрела, но Мамору был непоколебим. Оплатив стоимость проезда, Чиба подтолкнул Усаги в спину.

– Давай, иди, – шепнул он и сунул в её руки тонкий билетик. – До самого конца, не останавливайся.

Что-то пробурчав про себя, Усаги медленно пошла дальше, по пути извиняясь перед теми, кого случайно задевала локтём. Водитель тронулся с места, и идти осторожнее для неуклюжей Цукино было проблематично. Людей в автобусе было мало, но это не помешало Усаги отдавить некоторым сидящим у прохода ноги.

– Ужасный день, – чуть не плача, выдохнула она, когда они с Мамору, наконец, добрались до самого последнего ряда кресел.

Усаги задвинула на окне шторку, чтобы с улицы их никто не мог разглядеть, и с наслаждением откинулась на спинку сидения. Только сейчас она поняла, как сильно у неё гудели ноги и как усталость буквально окутывала всю её сущность. Тянуло в сон, однако Усаги не могла просто так уйти в царство Морфея, не прояснив некоторые детали.

– Так всё-таки почему они нас похитили? – обратилась она к Мамору. – Это из-за тебя? Почему мне нельзя было расплатиться картой? – с пылом шептала Усаги, поглядывая по сторонам. – Что было с теми кустами, как ты разрезал веревку и…

– А ну-ка притормози коней, – добродушно усмехнулся Мамору и поспешил прикрыть ей рот ладонью.

Усаги стремительно покраснела, но взгляда не отводила. Она должна была узнать всё подноготую, не обращая внимания на то, как странно колотилось её сердце, когда Мамору касался её рук или губ.

– Я тебе всё расскажу, – устало произнёс он, убирая ладонь. – Только не перебивай меня, пожалуйста.

– Ладно, я слушаю, – кивнула Усаги, устраиваясь поудобнее.

Помедлив, она всё же положила голову ему на плечо, надеясь, что Мамору не будет против. Но он ничего не сказал, поэтому Усаги позволила себе расслабиться и, прикрыв глаза, настроилась на рассказ.

– Это всё из-за моего двоюродного дяди, – начал Мамору. – После… аварии никто из родственников даже не помог шестилетнему мне, и я порвал с ними всякое общение. Да и не помнил никого из них к тому же. Как говорится, зачем общаться с чужими незнакомыми людьми? – он горько ухмыльнулся.

У Усаги болезненно сжалось сердце от этих слов. Она хотела хоть как-то поддержать Мамору, хотя бы сейчас, но не могла найти нужных слов, поэтому просто накрыла его ладонь своей. Почувствовав, как он осторожно сжал её пальцы, Усаги довольно улыбнулась. Каким бы противным он ни был, всё равно нуждался даже в капельке человеческого тепла.

– У этого дяди не было детей. После того, как он впал в кому из-за сахарного диабета, вскрыли завещание, в котором были указаны ошеломляющие для многих известия. Всю свою металлургическую кампанию, как оказалось, он завещал мне…

Мамору замолчал, прикрыл глаза. Усаги замерла, а потом резко выпрямилась, недоуменно на него поглядев.

– Неужели? – подозрительно спросила она.

– Ужели, Оданго, ужели, – Мамору смерил её строгим взором. – Ты обещала меня не перебивать, помнишь?

– Ой, точно-точно, – пискнула Усаги и снова прижалась к его руке. – И… Что с того, что ты унаследовал компанию?

– А при том, что претендентов на пост главы очень много. А я вылез тут ни к селу, ни к городу. Плюс ко всему дядя вышел из комы и подтвердил, что, мол, да, Чиба Мамору – его наследник, и ничего он менять не намерен. А остальным это не понравилось, и они решили мной шантажировать старика. Вот и похитили меня, а тебя – чтобы не оставлять свидетелей, потому что мы тогда рядом были.

– А что ты сам думаешь про… эту компанию? – затаив дыхание, спросила Усаги.

– На кой она мне сдалась – вот, что я думаю, – усмехнулся Мамору. – Сама посуди: зачем студенту университета такая морока?

– Ты же умный, – негромко произнесла она, понимая, что с самого начала их знакомства знала это, только никак не желала признать. – Ты бы справился.

Мамору повернулся к Усаги так, чтобы видеть её лицо, и внимательно всмотрелся в голубые глаза. Усаги, смущенно краснея, слегка отодвинулась от него, но взора не отводила. Кажется, она была готова сидеть вот так вот целую вечность, лишь бы только Мамору продолжал смотреть на неё. Эти странные чувства немного пугали, но в то же время и завораживали, и Усаги подумала, что это и была точка невозврата в прежнюю жизнь, в которой она его терпеть не могла. Теперь… наверное, всё будет по-другому.

– Я не хочу такой жизни, Уса, – прошептал он. – Только простой и спокойной, безо всяких политических интриг и подобных похищений.

– Тогда почему бы тебе просто не…

Договорить Усаги не дал резкий звонок. Мамору чертыхнулся и полез во внутренний карман пиджака за простым кнопочным телефоном, до которого не добрались, когда похитители изымали у них все средства связи. Он отбил неизвестный номер и хотел уже снять батарею, как сотовый снова зазвенел.

– Да! – раздраженно ответил Мамору.

По мере разговора черты его лица смягчались, под конец Мамору даже позволил себе сдержанно рассмеяться. Попрощавшись с незримым собеседником, он отбил звонок и всё же снял батарею.

Усаги, которая всё это время следила за ним, затаив дыхание, осторожно дотронулась до его руки, сжимавшей разобранный телефон.

– Кто это был?

– Дядя, – усмехнулся Мамору и откинулся на спинку сиденья. – Этот старик спасовал, когда узнал, что меня похитили, и переписал компанию на кого-то другого. Тем же лучше.

Усаги покачала головой.

– Не надо так говорить. Он же твой дядя.

– Он был одним из первых, кто от меня отвернулся после гибели родителей, – равнодушно отозвался Мамору. – Я просто хочу жить спокойно, без такой нагрузки и ответственности.

– Трус, – фыркнула Усаги.

– Вовсе нет, – Мамору задорно поглядел на неё из-под челки. – Я лучше буду жить в спокойствии с теми людьми, которые действительно мне нравятся, а не видеть лица напыщенных индюков, что сидят в совете компании или где-то там ещё.

Сердце Усаги пропустило удар. Вздохнув, Цукино робко посмотрела на Мамору, который, слегка усмехаясь, пристально рассматривал её. Он и в самом деле был ужасно противным, но сейчас вызывал и иные эмоции, от которых кружилась голова. Хотелось снова прижаться к нему, запустить пальцы в волосы и наслаждаться приятным теплом, исходящим от Мамору, однако… Усаги честно старалась держать себя в руках.

– А… какие люди тебе нравятся? – тихо спросила она, отведя глаза в сторону.

Усаги не увидела, как тепло улыбнулся ей Мамору, зато в полной мере ощутила, как осторожно и нежно его сильные руки прижали её к себе, как бы пафосно это ни звучало. Он уткнулся носом ей в макушку и прошептал:

– Которые носят на голове две булочки и кидаются в студентов контрольными с тридцатью баллами…

========== Р – Ревность ==========

С самого утра день у Мамору не задался: пришлось просыпаться в шесть, чтобы хоть как-то успеть на зачёт к половине восьмого, с учётом, что лёг он только в районе пяти – горел дедлайн на работе, а программа сама себя написать никак не могла. Плюс ко всему поставили ещё одно дополнительное занятие по предмету, который Мамору не считал слишком нужным для себя, однако препод был слишком занудным и даже с одним пропуском не допускал до экзамена.

После напряжённого дня нервы у Мамору и так были ни к чёрту, а понимание того, что Оданго в половину четвёртого уже давно прошла мимо «Короны», где они частенько сталкивались, угнетала его. Мысли раскалённым пульсом бились о черепную коробку, раздражая его всё сильнее и сильнее.

Когда Мамору сталкивался с Усаги – этой светлой девочкой с нравом буйного кролика (и никак иначе), – на душе у него становилось спокойнее. То ли так действовали их ссоры, в процессе которых весь пар выходил наружу, то ли просто её образ уже приносил тишину в мысли. Да, они ругались с пылом и жаром, но после шторма всегда приходил штиль. И Мамору был рад ему и ей, Оданго, которая его привносила.

А сейчас было уже половина шестого, и шансы встретить Усаги по дороге стремительно приближались к нулю. Мамору даже успел смириться с этим, пока наворачивал круги по десятой улице. Он уже раз двадцать приказал себе идти домой, однако какое-то чувство не давало сделать первый шаг по направлению к родной многоэтажке.

– Интуиция – это, конечно же, хорошо, но, пожалуй, мне всё же стоит пойти домой, – строго сказал он самому себе.

Это был не лучший выход – разговаривать подобным образом, однако так можно было хотя бы заставить себя сделать то, чего не желаешь.

И ведь у него почти получилось. Почти.

Проходя мимо школы, в которой училась Усаги, Мамору был готов ускорить шаг. Однако только-только он прибавил скорость, как знакомый голосок пошатнул всю его уверенность и заставил повернуть в ту сторону, откуда он доносился.

Мамору не спеша прошёл через ворота школы и, оглядевшись, заметил неподалёку парочку молодых людей: Оданго-атама и какого-то парня рядом с ней. Приглядываться к юноше Мамору не стал – много таких учеников ходит, и никто из них дружбу с Чиба точно не водил. А вот к Усаги он присмотрелся и с неудовольствием отметил, что она изо всех сил вжимала голову в плечи и рассеянно улыбалась, напряжённо теребя в руках портфель.

– Это ещё что такое? – нахмурился Мамору и решил подойти поближе.

До него донеслись обрывки разговора.

– …ну же, Усаги-чан, соглашайся! Просто фильм, а потом я угощу тебя мороженым, – возбуждённо говорил паренёк, делая шаг к Усаги.

– Н-ну, это очень заманчивое предложение… – она отступила назад, пытаясь сохранять дистанцию, которая и без этого была слишком короткой на взгляд Мамору.

Он бы повернулся и ушёл, поняв, что тут лишний, но поведение Оданго настораживало. Обычно весёлая и дружелюбная, она сейчас сама зажималась и словно пыталась уменьшиться, съёжиться, только бы приставучий одноклассник (?) отстал от неё. Сам же паренёк словно не замечал состояния Усаги и предлагал всё новые и новые варианты для свидания.

И это Мамору тоже ужасно не понравилось.

Мало того, что он не любил принуждения и насилия в любой его форме, так тут ещё и к глупенькой малышке Оданго кто-то решил подкатить, причём сама она была категорически против. Недосып также повлиял на сознание Мамору – как ещё один спусковой фактор. В голове как будто что-то перещёлкнуло, и он, решившись, пошёл напролом, не отдавая себе отчёта в последующих действиях.

– Ну, это же будет просто суперски! Пойдём, Уса! Планетарий – это же круто!

– Я н-не…

Церемониться с приветствиями Мамору не стал – и так понятно, к кому он обращался, поскольку никого другого поблизости не было.

– Эй, парень! – спокойно позвал он, подходя к незадачливой парочке.

Усаги тут же встрепенулась, затравленно и недоуменно глядя на Мамору, а её собеседник с неудовольствием поднял на Мамору голову, окидывая его пристальным взором.

– Чего надо? – с раздражением спросил он.

Мамору уже подошёл к ним практически вплотную. Он удивлённо заметил, что «соперник» оказался на целую голову ниже его, хотя издалека казался вполне себе рослым. Наверное, стоило надеть сегодня очки, на невыспавшуюся голову ему всё виделось совсем не так, как в реальности.

– Вот ты чего к девушке привязался? Она же сказала тебе «Нет». Всё. Чего ты ещё хочешь? – нахмурившись, начал предъявлять претензии Мамору.

– Не твоё дело, – огрызнулся паренёк.

Он ещё не отступил на шаг назад, но Мамору уже видел, что он был близок к этому решению. В какой-то мере ситуация его даже забавляла, однако расслабляться не следовало.

– Кто знает, может, моё как раз, – пожал Мамору плечами.

Он не желал драки, не хотел позволить себе распускать руки. Но некий огонь внутри раздувался в душе алым пламенем, и Мамору готов был выплеснуть его наружу, чтобы показать этому сопляку, что не стоило бы ему лезть туда, куда не надо было.

Впрочем, и этого делать Мамору всё равно не стал. Он выбрал другой способ: действенный, хоть и более изощренный.

Одним быстрым резким движением Мамору притянул Усаги к себе за талию, что Оданго негромко пискнула, удивлённая и обескураженная. Она была слишком наивной и доброй, чтобы просто так послать нахала куда подальше. А вот Мамору щадить чувства окружающих не планировал.

Наклонившись к Усаги, он прижался губами к её губам – это было порывистое, спонтанное решение. Внутри всё горело, а в голове не было ни единой здравой мысли; лишь одна заполнила его сознания, эхом отдавая в ушах: моя, моя, моя. Мамору не мог допустить, чтобы кто-то, кроме него, говорил с ней, получал контрольными по голове и ругался на всю «Корону». Только он, больше никто.

Когда Мамору, наконец, оторвался от губ Усаги и взглянул в её глаза, то понял, что готов был умереть за неё, не меньше, как бы пафосно это ни звучало. Даже если её затуманенный взор будет пускать молнии – пусть, пусть. Но он должен был доказать мелкому паршивцу, кто на самом деле из них двоих мог прикасаться к Оданго.

– Ты слишком долго провозилась, – строго заявил Мамору, слегка щёлкнув Усаги по носу. – Решила заночевать в школе?

– А-ага, – заторможенно отозвалась она, судорожно хватаясь за его руку – ноги подкашивались, и стоять ровно было катастрофически невозможно. – Я… мне…

– В следующий раз предупреждай, если задержишься.

Мамору забрал из подрагивающих, вдруг ставших слабыми, рук портфель и хотел уже увести ошалевшую Усаги из двора школы, как вдруг вспомнил про её незадачливого одноклассника. Или они учились в параллельных? Впрочем, это было не так важно.

– Прости, парень, нам очень срочно нужно кое-куда, – обернулся он к пареньку, который всё ещё пребывал в состоянии оцепенения.

– К-куда? – одновременно спросили Усаги и её одноклассник, синхронно моргнув.

Растерянность всё ещё одолевала их, как и шок от произошедшего, но Мамору был слишком невозмутимым в данной ситуации. Усаги даже всё-таки успела подумать: может, она спит и видит такой странный, хоть и приятный, но сон? Это было бы единственным объяснением того, что сейчас творилось.

– Как это куда? – искренне удивился Мамору и внимательно поглядел на прижавшуюся к нему Усаги. И это радовало ещё больше – значит, она, как минимум, не будет его убивать за этот небольшой инцидент. – Мы собирались… эм… в кино! Да, точно! И мы опаздываем на сеанс. До свидания.

Попрощавшись, Мамору поспешил увести Усаги прочь, пока она не ляпнула чего лишнего да ненужного. Однако они уже прошли достаточное расстояние, а Усаги до сих пор молчала, видимо, переваривала всё происходящее. Мамору приходилось её поддерживать, чтобы она не упала.

«Может, это было всё-таки чересчур?» – подумал он, когда Усаги в очередной раз чуть не оступилась.

На самом деле, если бы она не пугалась предложений своего… друга, а весело соглашалась с местом свидания, Мамору даже не подошёл бы к ним. Засунул бы своё чёртово чувство собственничества куда подальше и прошёл мимо. Но когда Усаги так сопротивлялась – не подойти было просто грех.

– Хэй, Оданго, да что с тобой такое? – спросил он, когда Усаги снова споткнулась.

Она немного злобно на него посмотрела, но, покраснев, поскорее отвела взор в сторону. Усаги что-то пробормотала себе под нос, но Мамору плохо расслышал её.

– Не понял.

– Дурак ты, вот кто! – внезапно воскликнула она, хотя руку не оттолкнула – и то хорошо. – Зачем ты это сделал? – чуть не плача, спросила Усаги, и Мамору понял, что к ней наконец стала возвращаться утраченная связь с реальностью.

– Чтобы тебе не пришлось самой огорчать твоего друга, – покачал головой он, а потом вдруг резко наклонился к испуганной от таких его резких действий Усаги и ехидно проговорил: – И потому что захотелось.

– Что значит – «захотелось»? – фыркнула Усаги, продолжая краснеть всё сильнее и сильнее от такой близости к Мамору.

Он довольно усмехнулся, глядя на её смущение, и внезапно понял, что хочет поцеловать её. Снова. Снова и снова, чтобы ноги больше не держали, а сама Оданго не видела ничего и никого, кроме него. И чтобы все знали, что этот непослушный крольчонок принадлежал ему, Чиба Мамору.

– А то и значит, – вдруг мягко улыбнулся он, чем ещё больше обескуражил Усаги.

В этот раз Мамору не закрывал глаза, когда поцеловал её. Он с удовольствием отметил, как расширились её зрачки, как тяжело Усаги выдохнула ему в губы, и как девичьи руки дрогнули, потянулись к нему. Они смотрели друг другу в глаза во время поцелуя, словно играли в безмолвную игру «Гляделки». Только вот Усаги, которая почти никогда не проигрывала в неё, слишком быстро сдалась. Она негромко застонала в поцелуй, и веки её, дрогнув, опустились.

Мамору крепче прижал Усаги к себе, позволяя эмоциям взять верх над ним, хотя бы на какое-то время. Тепло её тела, сам факт того, что Усаги стала несмело отвечать на его рваные поцелуи, сводили его с ума. Близость Усаги опьяняла, и Мамору не желал отдавать отчёта своим действиям: ему просто хотелось жить нынешним моментом. Здесь и сейчас.

– Ты… ревновал? – криво усмехаясь, выдохнула Усаги, когда они были вынуждены на секунду оторваться друг от друга, чтобы перевести дыхание.

Мамору несколько секунд молчал, сопоставляя все факты, а потом широко улыбнулся. В самом деле, стоило признать наконец этот факт.

– Да. Ревновал. Он был слишком надоедливый, – и, не давая Усаги сказать и слова, снова крепко её поцеловал.

Усаги хотела оттаскать его за волосы за то, что так резко переходил с одного на другое… в буквальном смысле, но объятья Мамору, в которых хотелось нежиться вечно, заставили её опустить руки ему на плечи и ласково обнять за шею.

И всё-таки не таким уж и плохим оказался день, успел подумать Мамору, прежде чем мысли его отключились окончательно и поменяли своё направление в сторону лишь одного человека, кто был по-настоящему важен для него: на Усаги Цукино, его единственную Оданго-атама.

Комментарий к Р – Ревность

Кто был этот паренёк, что был в драббле, – тут на ваше усмотрение)

Кого ваше воображение показало первым, значит, тот и был)

У меня же в голове был просто какой-то рандомный парень, и звали его почему-то Нед х)

========== С – Соревнование ==========

Казалось бы, обычный день, обычный выходной, ничем особенным не примечательный. Те же люди, спешащие в магазин и обратно домой, чтобы поскорее сесть за просмотр любимого сериала и забыть о том, что послезавтра на работу. Те же машины, снующие мимо окон туда-сюда, фырчащие и совершенно беспокойные, захламляющие атмосферу своими вредными выхлопами. Те же лица, те же дети, те же облака, те же собаки… Но это всё словно оставалось по ту сторону окна, а здесь, в прохладном помещении, ничего с улицы не было слышно. Всё двигалось в молчаливом безмолвии, словно кто-то выключил звук у телевизора жизни или просто убавил громкость до единицы, а на себя увеличил чуть ли не в тысячу раз.

– Я не понял, что это у вас тут такое произошло? Да вас на пять минут одних оставить невозможно!

Вздохнув, Усаги оторвалась от созерцания улицы и подняла взгляд на Мотоки, который стоял посреди всего творящегося безобразия и ничего не понимал. Она сама же сидела на полу, посреди кулинарного взрыва на кухне «Короны», а на её коленях лежал бессознательный Мамору – его голова, если быть точнее, – который либо балдел от того, что его гладили по волосам, либо в самом деле был в отключке. Чиба, как и Усаги, был облачён в фартук, правда, теперь покрытый различными пятнами от джема или варенья.

– Усаги, что здесь произошло? – Мотоки со стоном схватился за голову. – Пять минут! Бога ради, всего пять минут! Тут что, взрыв апокалипсиса произошёл? Призыв мучного монстра? Что?!

– Мы… эээ… повздорили немножко, – глухо откликнулась Усаги, искоса поглядывая на Мамору.

Она пальчиком пощупала, не растаял ли замороженный горошек, и, перевернув пакет другой стороной, снова приложила его к шишке на голове Мамору.

– Я вижу, что не страстно целовались, хотя кто вас там знает, – ляпнул Мотоки и тут же прикусил язык: Усаги посмотрела на него как-то уж слишком сурово. – Ладно, ладно, опустим это. Но что случилось-то, в конце концов, после того, как я отлучился всего на пять минут?

– Ладно, я расскажу, – нехотя согласилась Усаги, отводя взор в сторону. – Просто… Видишь ли, всё дело в том, что…

***

Часом ранее

– Окей, вы готовы? – Мотоки довольно потёр руки и обвёл пристальным взором присутствующих.

Ими были только Усаги да Мамору, которые чувствовали себя не в своей тарелке на кухне «Короны». Ради знаменательного события Мотоки даже закрыл своё гейм-кафе, чтобы спорщики, наконец, разрешили свою вечную ругань и наконец выяснили, кто из них профи, а кто нет.

Пару дней назад Усаги и Мамору отчаянно разругались на тему еды, а именно: приготовление блинчиков. Одна говорила, что не так давно научилась печь лучшие блины в мире, а второй возьми – да и ляпни, что умеет это делать покруче некоторых одангоголовых. Разобиженная и разозлённая Усаги потребовала доказательств, а Мотоки, проходивший мимо, предложил воспользоваться кухней в субботу, когда на день можно было бы закрыть «Корону», а заодно провести и санитарный день.

Воодушевлённые, спорщики согласились почти сразу, но как только подошёл к порогу День Х, вся их решимость словно куда-то улетучилась. Однако Мотоки в итоге всё равно силой затащил их к себе и показал, что для импровизированного кулинарного поединка у него всё готово.

– Так бы и сказал, что хочешь пожрать блинов на халяву, – проворчал Мамору, снимая свой любимый пиджак и надевая фартук.

– Это к делу не относится, – отмахнулся Мотоки. – Я просто хочу, чтобы вы больше не ругались. А совместный труд – он объединяет.

– Это нереально, поверь, – фыркнула Усаги, тоже надевая фартук. – Этот бака не умеет работать в команде, ему лишь бы всё язвить да колоть.

– Вовсе нет, – возразил ей Мамору, покачав головой. – Это ты себя, скорее, описала…

Усаги покраснела от возмущения и уже хотела броситься его душить с рыкающим «Ах ты!», но Мотоки вовремя её остановил, напомнив про приз, который ожидал победителя в их маленьком соревновании. На кону стоял месяц бесплатного кофе или мороженого – в зависимости от того, кто из спорщиков одержит верх.

– Хорошо, хорошо, давайте уже начнём поскорее, – вздохнула Усаги и убрала волосы косынкой, чтобы чёлка не мешала работе.

Мамору мог бы сказать что-нибудь по поводу того, как забавно она сейчас выглядела, но передумал. Время, отведённое на их небольшое соревнование, уже начало отсчёт, а ударить в грязь лицом Мамору, ой, как не хотелось.

По началу всё шло даже очень хорошо. Яйца, соль, сахар и прочие ингредиенты не стремились «убежать» из рук незадачливых поваров, и тесто получилось как у Усаги, так и у Мамору вполне сносным. Теперь оставалось дело за малым – испечь эти самые блины, да так, чтобы потом от них было за уши не оттянуть. Поджаристые, ароматные, тоненькие и сладкие… У Усаги даже слюнки потекли из-за разбушевавшейся фантазии.

– Мотоки, там тебе звонит кто-то, – бросила она, услышав, как телефон Мотоки буквально разрывался от громкой трели в подсобном помещении.

– Окей, я сейчас сбегаю быстро, – он поднялся с места и ушёл в подсобку.

Правда, перед тем, как закрыть за собой дверь, Мотоки обернулся на пороге и шутливо пригрозил:

– Чтобы хорошо себя вели! А то ведь вернусь и такое закачу!..

Он многозначительно промолчал, окидывая друзей пристальным взором, и скрылся из поля зрения. А Усаги хитро поглядела на Мамору, который как ни в чём ни бывало начал осторожно печь свои блины. Временами он посматривал на дисплей телефона, но Усаги не придала этому никого значения.

– Ты всегда питаешься или тут, или в столовой, – как бы невзначай заметила она, начиная разогревать сковородку. – С чего бы тебе уметь этим вот заниматься? – Усаги кивнула на плиту.

– Не надо думать, что я зверь какой-то и не могу побаловать себя в воскресенье чем-нибудь вкусненьким, – усмехнулся Мамору. – Не только ведь одной тебе за сладким охотиться. Я тоже хочу перекусить таким.

Усаги закатила глаза и яростно принялась перемешивать тесто. А чтобы хоть как-то успокоиться окончательно, взялась наконец-то за первый блин, стараясь, чтобы вышел он ровным, круглым и без лишних дыр.

– Я не это имела в виду, – фыркнула она. – Разве не должна кухней заниматься женщина, ну, или девушка?

– И ты опять судишь поверхностно, – покачал головой Мамору и повернулся к Усаги, слегка прищурился. – Что за стереотипы, Оданго? Я не могу иногда сам себя побаловать, или что?

– Да я не про это, боже! – гневно воскликнула она, неловко взмахнув ложкой, отчего часть теста капнула на пол, а другая часть долетела даже до водолазки Мамору, расплываясь по ткани уродливым ярким пятном.

Чиба скептически осмотрел его, а потом поднял недовольный взгляд на Усаги. Она стушевалась и, прижав ладонь к щеке, буркнула:

– Упс! Прошу прощения, больше так не буду.

– Что-то я сомневаюсь, – вздохнул Мамору.

Пока допекался второй по счёту блин, Мамору пытался оттереть влажной тряпкой пятно, однако, казалось, всё стало ещё хуже: ткань хоть и потемнела, но часть теста впиталась, и теперь Мамору даже кожей чувствовал неприятную прохладу и липкий жир.

На щеках Усаги вспыхнул яркий румянец на такое заявление.

– Хочешь сказать, что я неряха, да?

– Почему же «хочу сказать», – Мамору поднял на неё глаза и прищурился. – Я это и говорю прямым текстом.

– Ах ты!..

Вся злая, красная, насколько это ещё возможно, Усаги отпихнула от себя кастрюлю с тестом. В считанные секунды отыскав на столе мешочек с мукой, она зачерпнула горсть и швырнула её прямо в лицо ничего неподозревающему и непонимающему Мамору.

– О.Д.А.Н.Г.О, – процедил он, яростно смахивая с глаз мелкие пылинки.

Отыскав свой пакет, Мамору кинул мукой в ответ. Усаги умудрилась увернуться и снова запустила «снаряд». Мамору пригнулся и, схватив со стола кастрюлю с испорченным из-за неправильного соотношения компонентов тестом, взял в руку часть немного склизкой массы и начал формировать комок.

– Эй, эй, без этого! – воскликнула Усаги и в последний момент успела припасть к полу.

Второй заряд, к сожалению, попал прямо в цель. Взбешенная таким поворотом событий и смехом Чиба, Усаги бросилась вперёд, по пути хватаясь за собственную кастрюлю. Мамору успел вскочить на ноги и броситься прочь, по другую сторону стола.

– Я достану тебя, чтобы тебя! – рычала Усаги.

Она тоже вскочила на ноги, за что мгновенно получила тестом по лбу: Мамору не стал ждать, пока она сможет продолжить их маленькое безумие.

– Ах ты, бака!

С воплем Усаги ринулась следом за Мамору, который хоть и не убегал, но шёл в хорошем темпе, чтобы и Усаги не смогла докинуть до него тестом, а он сам не столкнулся с Оданго раньше времени.

Бег с препятствиями по казенной кухне прервал какой-то странный едкий запах. В нём отчётливо чувствовались сладкие нотки, однако горечь намекала, что это что-то было не таким чудесным, как могло бы. На миг замерев, Усаги и Мамору переглянулись и только сейчас осознали весь масштаб проблемы.

– Блины! – хором воскликнули они и кинулись к плитам.

К сожалению, от блинов пришлось отказаться: всё содержимое сковородок оказалось спалено до окончания.

– Воздух, воздух! – не своим голосом закричала Усаги и бросилась к окну, чтобы поскорее распахнуть его и выветрить непрошенный «аромат».

Мамору же поскорее отключил плиты, а сковородки с «шедеврами» отставил в сторону, поближе к раковине, чтобы потом можно было отмыть всё, что они испортили.

– Бегать меньше надо было, – шмыгнула носом Усаги и зло покосилась на Мамору. – Если бы кое-кто не бегал так быстро, а позволил себя вымазать тестом, ничего не пропало бы.

– А вот не надо перекладывать проблемы с больной головой на здоровую, – нравоучительно произнёс Мамору. – Ты ведь в меня первой швырнула мукой.

– Это было чисто в просветительных целях, ничего общего, – пожала плечами Усаги и вернулась к своей плите. – И где теперь жарить?..

– На полу, – ляпнул Мамору, не подумав, и тут же пожалел об этом.

Последнее, что он запомнил, были злобно сверкающие глаза Усаги и занесённая над её головой сковородка с остатками несчастного блина…

***

– То есть ты ударила его по голове? – недоуменно выдохнул Мотоки, недоверчиво косясь на всё ещё бессознательного Мамору. – Сковородкой?

Он перевёл взор на растерянную Усаги, которая активно закивала в ответ. Вздохнув, она снова наклонилась над Мамору, проверяя, не увеличилась ли в размерах шишка. Усаги сама понимала, что сглупила, но в тот момент её как будто ослепила сама ярость, и рука, ведомая ею, просто завершила начатое. Но ведь подсознательно она не хотела так сильно вредить Мамору!

– Пойду-ка, звякну в скорую. Так, на всякий случай. Только не угробьтесь ещё больше, пожалуйста.

И, ещё раз бросив недоверчивый взгляд на парочку на полу, Мотоки вышел в коридор, попутно щёлкая по нужным клавишам.

– Прости меня, пожалуйста, – Усаги шмыгнула и, вытерев рукавом носом, осторожно коснулась волос Мамору, снова погладила ушибленное место. – Я не хотела, честно-честно. Только приди в себя, пожалуйста.

Она наклонилась ниже и осторожно коснулась губами лба, потом почти невесомо поцеловала в макушку, где и прощупывалась шишка, поставленная ею случайно-преднамеренно. Выпрямившись, Усаги поменяла горошек на холодную поварёшку, а сама стала оглядываться в поисках ещё какого-нибудь металлического предмета.

Мамору же с тихим стоном приоткрыл один глаз и затуманенным взором посмотрел на Усаги. Он слышал её просьбу, её извинения, но подать вид, что очнулся давным-давно почему-то не мог. Забота, которую проявляла Усаги сейчас по отношению лишь к нему, очень нравилась Мамору. Поэтому даже когда она снова наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, он крепко зажмурился, наслаждаясь мягкими прикосновениями девичьих губ.

Он не сможет выдать себя, не сейчас, когда она так добра к нему, хоть и «бессознательному». Зато Мамору точно знал, кто вышел победителем из сегодняшнего соревнования…