Текст книги "Азбука любви (СИ)"

Автор книги: Dziina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ты можешь смеяться надо мной, сколько влезет, – вдруг заговорила Усаги – на лице её появилась горькая усмешка. – Но ты был прав, как всегда. Ты всегда-всегда прав, а я просто глупая наивная дурочка, которая была нужна ему только ради забавы, – зажмурившись, она стала покачиваться из стороны в сторону. – Он бросил меня, бросил, понимаешь? Господи, никогда не думала, что это будет так больно.

– Глупая, – Мамору улыбнулся кончиками губ. – Конечно, это больно. Но это же не конец, правда? У тебя всё ещё впереди…

– Я знаю, знаю, – активно закивала Усаги.

Прикусив губу, она замерла и, вздохнув, подняла на Мамору голову. Он почти вздрогнул от того, сколько боли увидел в голубых печальных глазах. По личному опыту Чиба прекрасно знал, что разрывы с некогда близкими тебе людьми – это всегда тяжело, даже если в последнее время вы только и делали, что придирались друг к другу по поводу и без него.

– Просто… Это так трудно.

– Я знаю, – Мамору, на секунду замешкавшись, обнял Усаги, притягивая её к себе. – Нужно просто пережить это. Отвлечься. Потом станет легче.

Она глубоко вздохнула, прижимаясь к нему в поисках того тепла, которое почувствовала ещё на улице. Она слышала, чувствовала биение его сердца – и это успокаивало Усаги, приносило некоторый покой в разорванную от боли душу.

– Поскорее бы…

– …Моя жизнь похожа на фильм, но с каким-то грустным концом, – покачала головой Усаги, когда пошли титры первого просмотренного фильма.

Она посмотрела на Мамору, словно внимательно изучала его профиль в сумраке комнаты. Руки её осторожно обнимали его в ответ, и обоим казалось, что так и надо, что так и должно всегда быть.

– Но я так не люблю фильмы с плохим концом, – она сморщила нос и положила голову ему на грудь. – На них у меня аллергия.

Мамору улыбнулся и ласково погладил Усаги по спине, от чего у обоих по коже пробежал табун мурашек. Непривычное чувство нежности захлестнуло обоих, но они не знали, что с этим делать, поэтому только и могли, что лежать на диване и робко обниматься, пока на экране телевизора сменялись картинки.

– Но твой фильм ещё не закончился, прошло всего лишь пару минут от начальных титров, – совсем тихо произнёс Мамору, неотрывно глядя на взлохмаченные, пушистые после душа волосы Усаги, которые золотым водопадом укрывали их, как второй плед, даря уютное тепло.

Она замерла, осмысливая слова Мамору. Сердце гулко билось в груди, мерно отсчитывая секунды жизни, и Усаги поняла, что Мамору снова был прав. Как всегда. Как она тогда и сказала.

Усаги подняла голову и, опираясь подбородком о его грудь, улыбнулась:

– Твой тоже…

***

…Мамору очнулся от воспоминаний вчерашнего вечера, когда нежные, уже не холодные пальчики коснулись его руки. Вздрогнув, он обернулся и увидел Усаги подле себя, которая сонно жмурилась от лучей солнца, заглядывающих на кухню. Широкий ворот рубашки оголял одно плечо, от чего Усаги выглядела ещё более беззащитной и хрупкой – по крайней мере, в восприятии Мамору.

– Доброе утро, – она широко зевнула.

– Доброе.

Мамору улыбнулся и, протянув руку, поправил рубашку. Усаги покраснела, засмущавшись, и спрятала руки в длинные рукава. Покачавшись с пяточки на носок, она осторожно поинтересовалась:

– Мамору… Ты помнишь, что сказал мне вчера?

Добродушно усмехнувшись, Мамору заключил Усаги в объятья, с наслаждением вдыхая запах геля для душа, которым она вчера мылась, и от которого у него неожиданно закружилась голова – и хотелось танцевать от переполнявших его эмоций. Хотелось продлить этот миг, растянуть его на целую вечность, чтобы каждое утро начиналось вот с таких вот простых прикосновений – Усаги ведь охотно обняла его в ответ, прижимаясь к нему всем телом.

– Я помню, – он уткнулся носом в её волосы. – И всё ещё хочу, чтобы наш с тобой фильм имел общий конец.

– И я, – прошептала Усаги, счастливо улыбаясь. – И я.

Комментарий к Ф – Фильм

Как и обещала – в честь успешного сегодняшнего дня выкладываю часть к Азбуке)

Кто тот парень, который бросил Усаги – не суть важно, представляйте кого хотите)

========== Х – «Хэй, Оданго!» ==========

Комментарий к Х – «Хэй, Оданго!»

Побалую себя и вас в последний раз, потом только в конце января смогу творить)

Это повторялось вот уже который раз, как будто бы стало негласной традицией: она с нетерпением бежала в «Корону» после уроков, где около получаса мучалась в ожидании, когда же придёт наконец-то из своего универа противный мальчишка и первым делом, как зайдёт сюда, крикнет «Привет, Оданго!», а потом пойдёт болтать с Мотоки. Усаги, конечно же, ворчала для приличия, но сердце её всегда билось в сладостном упоении.

Вся правда заключалась в том, что маленького секрета Усаги не знал никто: ей по-настоящему нравилось, как Мамору называл её, выделяя из толпы прочих людей. Иногда ей самой казалось, что она просто ненавидела это прозвище, однако стоило Мамору только сказать это одно единственное слово, как душа и мысли Усаги замирали. По началу это было странно, непривычно и вообще подозрительно: что он там наколдовал, раз у неё такая реакция? Но постепенно Усаги привыкала к нему, и через какое-то время потихоньку усмехалась, когда к своей девушке Мамору обращался официально «Рей-сан», а её, Цукино Усаги, всегда звал только «Оданго-атама». Она не любила тайн, но эту, как и бытность её Сейлор Мун, берегла, как зеницу ока. Должна же быть в девушке какая-то загадка – считала Усаги, а у неё их имелись целых две.

Сегодняшний день отличался от предыдущих только тем, что автомат с игрой по Сейлор Ви сломался, а в связи с новогодними праздниками починить его было некому. В «Короне» людей было мало, и свободных мест у барной стойки оказалось предостаточно, поэтому Усаги решила скоротать время беседой с Мотоки. Да и скоро должен был прийти Мамору, так что скучать ей не придётся.

– Сегодня не очень много народу, да? – спросила Усаги, присаживаясь на один из стульев.

Повернувшись, Мотоки улыбнулся и кивнул:

– Все отдыхают со своими родными, им не до развлечений с автоматами.

– А ты почему решил открыть «Корону»? Разве тоже не хочешь побыть с семьёй?

– Родители сейчас отдыхают в загородном доме – мы с Уназуки решили подарить им полноценные выходные наедине друг с другом, – Мотоки помахал сестре, которая обслуживала парочку, забредшую в «Корону» выпить по сладкому коктейлю.

Усаги кивнула повернувшейся к ним Уназуки и, тяжело вздохнув, щекой легла на прохладную поверхность барной стойки. Время неумолимо двигалось вперёд, стрелки на ручных часах уже опередили тот миг, когда входные двери должны были распахнуться, явив миру Чиба Мамору, и это несколько угнетало.

– А ты чего не дома? – Мотоки поставил перед Усаги пиалу её любимого мороженого.

– Погулять захотелось… Эмм…

Выпрямившись, Цукино недоуменно поглядела на предложенное лакомство, а потом перевела взор на невозмутимого Мотоки – она ничего не планировала заказывать.

– А это… – Усаги осторожно показала на мороженое, словно это была бомба, не меньше.

– За счёт заведения, – подмигнул ей Мотоки. – С наступившим Новым годом. Считай, это мой небольшой подарок тебе.

– Ой, спасибо большое, – расцвела Усаги, засмущавшись: всё-таки было приятно получать такие маленькие, но ужасно вкусные, к тому же бесплатные сюрпризы от симпатичных парней.

Около получаса она болтала с Мотоки и подошедшей Уназуки насчёт того, как они все отметили Новый год. Дело близилось к вечеру, Усаги уже нужно было идти домой, а в «Корону» так никто и не пришёл. С тоской поглядывая на часы, Усаги поняла, что сегодня она его точно не дождётся. А ведь так хотелось сказать хотя бы простое «С наступившим!», однако судьба была, видимо, не на её стороне.

– Не огорчайся, Усаги, – вдруг подбодрил её Мотоки, улыбаясь своей фирменной улыбкой. – Думаю, завтра уже должны починить автомат, и во второй половине дня ты точно сможешь поиграть в «Сейлор Ви». Нужно только чуточку подождать.

«Да, да, да, – вздохнув, подумала Усаги. – Наивный ты какой, Мотоки-онии-сан, ничего не понимаешь. Я уже и так слишком долго жду – а результат нулевой».

В сотый раз обернувшись на дверь, но так никого и не увидев на улице, Усаги нахохлилась и скрестила руки на груди. Ещё минуточку – и она точно уйдёт! Только вот отсчитает мысленно шестьдесят секунд и закажет чего-нибудь горяченького напоследок…

– Мотоки, можешь сделать чёрный чай, пожалуйста? – порывшись в карманах, Усаги высыпала на стол нужное количество монет.

– Да, конечно.

Пока Мотоки наливал кипяток, Усаги барабанила пальцами по столу и бросала косые взгляды на свои часики. Да сколько можно было уже ждать этого пройдоху, где его черти носили?!

– Держи, – Мотоки поставил чашку перед Усаги.

– Спасибо, спасибо, – она тут же вцепилась в белую керамику, грея ладони.

Может, стоило бросить это дело и уйти домой? Откуда она знает: вдруг Мамору сейчас был у родственников или сидел в ресторане с Рей? От последнего предположения недовольная Усаги заскрежетала зубами и чуть не пролила на себя чай. Конечно, это было не её дело, и не стоило бы ей лезть в чужие отношения, но в глубине души что-то противно щекотало, от чего Усаги становилось тошно.

– Мотоки, скажи, а если бы Рейка стала встречаться с кем-нибудь другим, что бы ты сделал? – невинно спросила Усаги, наклонив голову.

Мотоки чуть не поперхнулся и удивлённо уставился на Усаги, явно не понимая, к чему был этот вопрос и почему он вообще прозвучал.

– З-зачем тебе это?

– А просто, – она нетерпеливо заёрзала на стуле, ожидая ответа.

– Ну, я был бы за неё рад. Наверное, – задумался Мотоки. – Если бы она была счастлива с этим гипотетическим другим и они любили друг друга, мне бы оставалось только порадоваться за них и не мешать. Зачем портить людям жизнь? – он недовольно тряхнул головой и нахмурился: – Но такого точно не будет, не выдумывай, Усаги.

Отвернувшись к стаканам, Мотоки принялся слишком уж активно вытирать их. Он что-то бурчал себе под нос, но Усаги не особо вникала в смысл, будучи поглощённой в собственные раздумья.

– Что ж, если счастлив, то тогда ладно, – пролепетала Усаги, отодвигая от себя чашку.

Всё-таки ей пора было домой: скоро начнётся любимый сериал, и Усаги вроде как не хотелось пропускать серии, тем более там как раз должен был быть интересный поворот сюжета, как обещали в рекламе. Окончательно решив, что пора бы и честь знать, Усаги хотела уже было встать, как позади раздался голос, от звучания которого у неё всегда пробегал рой мурашек по спине:

– Мотоки, привет! О, Оданго, и ты тут сегодня?

Усаги замерла и вытянулась, как по струнке. Дыхание перехватило, а глаза немигающе уставились куда-то вперёд. Но оцепенение спало также резко, как и нахлынуло, и Усаги быстро крутанулась на стуле, чтобы удостовериться, что это в самом деле был он.

– А я уже ухожу: мне пора домой, – прощебетала она, совсем забыв, что по правилам ей следовало бы закатить скандал из-за того, что Мамору опять использовал это самое «Оданго». – Рада была повидаться, Мотоки!

Махнув рукой, Усаги грациозно – то есть чуть не оступившись – вскочила на ноги и бодро зашагала к выходу. Растерянный Мамору недоуменно смотрел ей вслед, а Мотоки покачал головой.

– Ты сегодня прям светишься от счастья, Чиба. Что-то случилось?

– Хорошее для меня, и не очень – для неё, – усмехнулся Мамору, глядя через зеркальные двери, как Усаги пыталась слепить маленького снеговичка из недавно выпавшего снега, который лишь слегка припорошил асфальт.

– Для кого? – не понял Мотоки.

– Для Рей, – пожал плечами Мамору. – Знаешь, я пойду прогуляюсь, наверное. Душновато что-то.

– А, ну-ну, иди, – рассеянно отозвался Мотоки, хмуро поглядывая на удаляющуюся спину Мамору.

Тем временем Усаги, у которой не вышло ничего стоящего, кроме как небольшой невзрачной кучки, вздыхала над неудавшимся снеговиком и палочкой рисовала на снегу грустные рожицы.

– Хэй, Оданго, ты же вроде домой собиралась! – снова прогремел над головой голос Мамору.

Усаги вздрогнула от неожиданности и вскочила на ноги, стыдливо пряча веточку и отряхиваясь. Ей было неловко, что Мамору застал её за таким детским занятием, но может, хоть сегодня он не будет её дразнить этим?

– Да-а, я тут просто… задержалась, – неловко хихикнула Усаги и хотела уже убежать прочь, как Мамору мягко, но настойчиво удержал её за руку.

– Постой!..

Усаги смущённо обернулась, не понимая, что ему было нужно. От прикосновения внутри всё замерло как будто бы в ожидании какого-то чуда: Усаги даже показалось, что и мир вокруг застыл вместе с ней.

– Ч-что такое?

Мамору приблизился к ней и неожиданно тепло и ласково улыбнулся, от чего сердце Усаги сделало сальто.

– Позволь проводить тебя?

Их ежедневные встречи были негласной традицией, как и непрекращающиеся ругань и препирательства. Но кто сказал, что закоренелые привычки нельзя менять и вносить в свою жизнь что-то новое, ещё более интересное, чем обычно?

========== Ц – Цыганка ==========

Мамору медленно брёл по переполненным людьми вечерним улицам Токио. Освободившись на два часа позже положенного времени, с гудящей от нудной работы головой, он рассеянно разглядывал светящиеся, как светлячки, витрины, и думал… Собственно, практически ни о чём он и не думал. Усталость брала своё, и Мамору хотелось поскорее добраться до дома, чтобы наконец-то забыться коротким, но крепким здоровым сном перед очередным трудовым днём. Однако он почему-то свернул с привычного маршрута и вместо родной многоэтажки теперь лицезрел гудящую толпу, мерцающие магазины и появляющиеся с попеременным успехом то с одной, то с другой стороны палатки со всякой ерундой.

– Фестиваль, что ли, какой-то? – задумчиво протянул он, глядя, как около этих самых палаток носилась ватага каких-то девчонок.

– Ага! Надо же веселиться иногда, а не работать как прокажённому! – раздался над ухом звонкий девичий голос, но когда Мамору обернулся, то никого не увидел – лишь пыль столбом вилась.

– Да-да, как же, как же, – фыркнул он и устало протёр глаза. – Померещилось, что ли?

Очередная компания подростков буквально захватила Мамору в свои сети, проносясь мимо него. Тщетно пытаясь вырваться из всей этой кучи малы, он активно работал руками и ногами, а заодно припоминал правила поведения в толпе. Но, кажется, здесь ничего бы из этого не сработало: даже пресловутого фонаря, на который он мог бы забраться – чисто гипотетически, конечно же, он ведь не рыцарь, швыряющийся розами – и того не было в поле зрения.

– Надо было сразу идти домой, а не шататься невесть где! – раздражённо выплюнул Мамору, когда всё-таки смог отвязаться от детворы.

Отряхнувшись, он огляделся и понял, что его оттащило куда-то вглубь этого фестиваля, который скорее напоминал какую-то дешёвую ярмарку. Всё было заставлено палатками, шатрами, а почти прямо перед его носом возвышалось нечто тёмное и огромное, теряющееся на фоне стремительно чернеющего неба.

– Фокусники, что ли, пожаловали?

Мамору скептически поглядел на переливающуюся ткань мрачного фиолетового шатра, а огромная надпись над входом «Великий экстрасенс» только подтверждала его худшие опасения. Чуть ниже, сбоку, расположилась табличка «Гадаю на судьбу», к которой на кнопку была прицеплена «Совершенно бесплатно. Имеются противопоказания, перед гаданием предоставьте справку от специалиста».

– Тоже мне, чародеи чёртовы, – закатил глаза Мамору.

Оглянувшись, он секунды две колебался, а потом, плюнув на всё, шагнул в темноту таинственной обители «великого экстрасенса».

В шатре было достаточно темно, чтобы с первого взгляда рассмотреть каждую деталь. Первое, что сразу же ощущалось – запах благовоний, немного приторный, щекочущий ноздри, но в целом не особо надоедливый. Ловец ветра тоненько запел, уведомляя о приходе посетителя.

– Добрый вечер, молодой человек, – раздался почему-то смутно знакомый голос. – Не стойте столбом, проходите, садитесь – погадаю вам на будущее али просто судьбу поведаю.

Одновременно с этим вспыхнули свечи, озаряя небольшую часть замкнутого пространства, и Мамору увидел укутанную в чёрный плащ гадалку. Он знал, что в Японии цыганок, которые чаще дурят, чем говорят правду, практически не было, а потому не мог точно сказать, ждать ли ему подвоха или нет.

«Раз уж бесплатно – почему бы и нет? – усмехнулся Мамору про себя, усаживаясь на стул перед небольшим столиком. – Вреда точно никакого не будет».

Глаза цыганки вспыхнули чёрным цветом, когда она протянула руки – на запястьях её болтались тонкие золотые браслеты – к хрустальному шару, чтобы начать гадание. Аромат благовоний слегка туманил разум – веки тяжело опускались, а в голове приятно шумело. Захотелось прилечь и подремать, однако Мамору усилием воли подавил в себе это желание.

– Вижу твой нелёгкий тернистый путь, – бормотала гадалка, совершая какие-то невероятные пассы руками над шаром, в центре которого что-то светилось и пульсировало. – Череда взлётов и падений, но ты всегда выходил победителем, преодолевал все препятствия. Без родных кровей живёшь, один на всём белом свете.

– Это я и без вас знаю, – зевнул Мамору, старательно прикрывая рот ладонью. Говорить о нелёгком детстве с незнакомым человеком не слишком хотелось. – Вы лучше расскажите, что в будущем-то видите. И видите ли вообще, – добавил он негромким шёпотом куда-то в сторону.

Гадалка резко выпрямилась, глаза её засияли голубоватым светом, от чего Мамору даже слегка отпрянул: никогда не видел чего-то подобного. Если только в химии – очень походило на свечение фосфора, честно признаться.

– Я вижу дальше, чем ты себе представляешь, дитя, – заговорила гадалка властным голосом. – Не смей сомневаться в моих способностях.

Она снова сгорбилась и с ожесточением заводила руками над поверхностью мерцающего шара, который ответил гораздо более сильной пульсацией, словно чьё-то сердце быстро-быстро забилось в клетке из стекла.

– Твоё счастье ходит совсем близко – в ореоле золота и розовых лепестков, но ты вечно его упускаешь. Иногда стоит пойти на попятную, усмирить гордость. Запомни, мальчик мой: не всегда нужно выпускать колючки, когда тебя хотят приласкать…

– Знаете что? – нахмурился Мамору и резко поднялся с места, сверля нерадивую гадалку тяжёлым взглядом. – Не вам мне указывать, как жить и вести себя. Прощайте.

И, не сказав более ни слова, он вышел прочь из палатки – только ткань входа в шатёр чёрными крыльями взметнулась в воздухе. Стараясь гнать прочь из мыслей слова старухи – или это была совсем молоденькая гадалка? – Мамору быстрым шагом прокладывал себе путь среди веселящейся толпы. Он не хотел грубить, однако тяжёлый день и усталость взяли верх над благоразумием и вежливостью.

Мамору остановился только на мосту, где было немногим тише, хоть и располагались палатки по обе стороны реки. Облокотившись о перила, Мамору, хмурясь, смотрел на своё мутное отражение в воде и звёзды, мерцающие по обе стороны от горизонта.

– Да что она о себе возомнила? – буркнул он, прикрыв глаза. – Я знаю, что я делаю. Ей будет гораздо лучше с тем, кто действительно сможет сделать её счастливым. Не со мной. Что я могу ей дать?..

– Эй, ты с кем там разговариваешь?

Знакомый до чёртиков звонкий голос вывел Мамору из состояния самобичевания да заставил резко встрепенуться и обернуться на его обладательницу. Усаги стояла всего в паре метров от него и, покачиваясь с пяточки на носочек, внимательно наблюдала за ним.

– О, привет, Оданго, – грустно усмехнулся Мамору и усилием воли заставил себя отвернуться. – Тоже, как погляжу, на этот сбор клоунов пришла?

– Ты даже не знаешь, что здесь делается, а уже называешь это балаганом, – покачала Усаги головой и подошла ещё чуть ближе, коснулась перил рукой, на которой мелодично позвякивали тонкие браслетики.

– То, что я видел – уже достаточно, чтобы я так говорил.

– А что ты видел? – не отступала от своего Усаги.

Она сделала ещё пару коротких шагов по направлению к Мамору, и он мог ощутить лёгкий запах её духов. Кажется, это были горькие розы – аромат, который всегда напрочь сносил Чиба голову, стоило только Оданго оказаться в полуметре от него.

– Не советую ходить к местной гадалке – чепуху порет ту ещё, – фыркнул Мамору, пряча улыбку: Усаги забавно наморщила носик на это его заявление.

– А мне она удачу в любви и учёбе напророчила, – она пихнула его локтём в бок. – Не вижу причин не верить ей.

– Ну да, тебе в учёбе только цыганки одни и могут помочь, – Мамору хитро покосился на Усаги, ожидая её реакции, которая, впрочем, не заставила себя долго ждать.

– Дурак ты, – беззлобно выпалила она и показала ему язык. – Надежда умирает последней, а я хоть на что-то могу надеяться.

На сей раз Мамору не удержался и, согнувшись пополам, сдавленно рассмеялся. Обиженная Усаги скрестила руки на груди и недовольно выпятила нижнюю губу. Она могла бы ещё притопнуть для вида, но отчего-то передумала это делать.

– Ты оптимист до глубины души, – выпрямившись, Мамору неожиданно ей улыбнулся. – Никогда не меняйся, Оданго.

Он протянул руку и ласково потрепал её по волосам, надеясь, что не получит поток ругани в свой адрес. И Усаги в очередной раз умудрилась поразить его. Вздохнув, она сняла ладонь Мамору со своей головы и серьёзно на него посмотрела:

– А ты закоренелый пессимист, бака. Нельзя же вечно быть таким, завёрнутым в свою колючую раковину.

Мамору ещё успел подумать, что уже где-то слышал про колючки в свой адрес, прежде чем лёгкий – как прикосновение крыльев бабочки – поцелуй коснулся его губ. Ошарашенный таким неожиданным поведением, он широко распахнул глаза, но Усаги уже просто стояла рядом и, смущённо краснея, чётко проговорила:

– Но иногда ведь нужно меняться, правда?

А потом она убежала, оставив Мамору одного на мосту, растерянного и ничего не понимающего. Он долго ещё смотрел вслед золотистым хвостикам, а аромат роз до сих пор кружил перед ним. Слова гадалки про улетающее счастье – была ли то вообще настоящая гадалка, а не замаскировавшаяся одангоголовая старшеклассница – как раз кстати всплыли в мыслях, и Мамору, рванув с высокого старта, сломя голову понёсся сквозь толпу, надеясь, что его Оданго ещё не успела скрыться далеко и надолго.

В этот раз Мамору точно не упустит своего счастья.

Комментарий к Ц – Цыганка

АУ без демонов и прочей лабуды, да)

========== Ч – Чёрное платье ==========

Ветер слегка трепал верхушки деревьев, наполняя парк приятным для ушей шорохом листьев. Умиротворение, покой, благодатная тишина – это было как раз то, что нужно Мамору, чтобы окончательно разобраться с материалами по дипломной работе и понять, что от него требуется в итоге. Дома душная обстановка не располагала к потоку мыслей, поэтому Чиба в прекрасное майское воскресенье решил выбраться в ближайший парк и оккупировать любимую скамейку около небольшого, но красивого фонтанчика. Он обложился всеми необходимыми книгами, выключил звук на телефоне и погрузился в чтение, одновременно наслаждаясь тихим шуршанием воды.

Окончательно погрузившись в тему своей работы, Мамору не замечал ничего и никого вокруг – всё равно сюда мало кто захаживал в раннее утро выходного дня. В основном все спали, наслаждаясь законным отдыхом, и только редкие прохожие мелькали где-то вдалеке за прутьями забора. Многие в Токио сейчас медленно и лениво дремали… Многие, да не все.

Из-за огромного куста розмарина выглянула чья-то чересчур любопытная голова. Повертев носом в разные стороны, она разглядела на нужной скамье силуэт Мамору и довольно усмехнулась: всё пока что шло по намеченному ранее плану.

– Ну, хватит тебе уже, в самом деле, – прошипел чей-то голос.

Голова поспешила спрятаться обратно.

– И вовсе не хватит. Надо же мне как-то обратить на себя его внимание!

– Но не такими же способами, Металлия тебя подери. Почему ты не можешь сама подойти к нему в «Короне» и позвать на свидание? Сейчас многие девушки так делают…

– Я тебе что, одна из них, что ли? Да вовсе это не для свидания – просто чтобы обратил внимание! А то всё «Оданго да Оданго», как будто у меня никаких достоинств кроме хвостиков нет.

– Их и вправду нет…

– Цыц, Луна! Сегодня он падёт ниц перед моей красотой.

Кусты снова зашуршали, и из-за них на дорожку парка важно вышла Усаги. Луна же предпочла не высовываться и остаться на месте в ожидании, когда же её напарница прибежит расстроенная и обиженная на весь белый свет из-за неудачи.

Усаги деловито отряхнулась и поправила одно из самых любимых платьев. Чёрное, в небольшой редкий белый горошек, оно сидело на ней как влитое. Хоть и не доставал подол до колен, благодаря широкому покрою платье не смотрелось вульгарно или слишком пошло. Белые рукава фонарики выглядывающей из-под лифа рубашки придавали образу нежность и воздушность, хоть и звала Усаги его за глаза тяжёлой артиллерией.

Удостоверившись, что всё в полном порядке – волосы не торчали в разные стороны, и никакие колючки к ним не пристали, – Усаги медленно, не спеша пошла по направлению к скамье, на которой сидел Мамору. Погружённый в чтение, он не замечал ничего вокруг, и пока что это было на руку Усаги.

Мамору даже не подозревал о коварном плане Оданго – он и не представлял, что она вообще могла выйти на улицу так рано в выходной день. И было это, конечно же, зря. Иначе бы он точно остался дома, чтобы окончательно не сойти с ума.

Сначала Мамору не заметил ничего подозрительного, никакого подвоха. Он набрасывал мысли в блокнот, формировал новые идеи и представлял, как будет презентовать практическую часть – в общем и целом, занимался хоть и тяжёлой, но в то же время нужной работой. Правда, его синхронизация с головой, книгами и дипломом была нарушена из-за телефонного звонка. Звонили, конечно же, не Мамору, однако источник смутно знакомой музыки он всё же смог обнаружить. И с него едва ли не упали очки от того, что же он увидел.

Голову Мамору поднял чисто на автомате, и только чтобы рассеянным взором отыскать нарушителя спокойствия, а потом снова уткнуться в научные трактаты. Но картина, представшая перед его глазами, выбила практически всю почву из-под ног.

Прямо напротив него, около фонтана, стояла никто иная, как Усаги – маленькая Оданго-атама, которую ему нравилось дразнить и доводить до белого каления. Словно окутанная ореолом света и солнечных брызг, она сначала показалась Мамору самым настоящим ангелом, спустившимся с небес на землю.

«Чего только не привидится больному учёбой мозгу, – грустно подумал Мамору, с тоской переводя взгляд с Усаги на книги и обратно. – Разве она может быть тут? Скорее всего она спит дома – слишком рано для прогулок».

Он захлопнул увесистый томик и, потерев глаза, потянулся. Осмелившись снова посмотреть в сторону фонтана, Мамору понял, что ему в самом деле всё привиделось – никого в поле видимости не было.

– Это было бы слишком просто, – буркнул он, беря в руки блокнот с записями.

– Что просто?

От неожиданности Мамору вздрогнул и повернулся к источнику звука. На противоположном конце скамьи сидела Усаги в своём неподражаемом чёрном платье, которое только раззадоривало любопытство, и с интересом листала какую-то энциклопедию. Ветер трепал пышный подол, оголяя кожу больше положенного, и Мамору поспешил отвести взор от красивых ножек Оданго.

– Ничего, – отмахнулся Мамору и попытался вновь погрузиться в чтение, однако присутствие Усаги отбивало у него желание дальше работать над своим дипломом.

– А что это такое? – Усаги ткнула пальчиком в иллюстрацию в книге, рассматривая её со всех сторон.

Мамору вздохнул и поспешил отобрать у неё книгу. То, что Оданго не узнала, что та бяка была желудком в разрезе, ещё не означало, что она не поймёт, что там дальше нарисовано. А её хрупкую девичью психику лучше поберечь, иначе придётся потом ему нести на руках её бессознательное тело. Хотя мысль и была приятной: прикоснуться к Усаги хоть на мгновение, однако её нервные клетки не стоили чего-то подобного.

«А раньше меня не особо заботило это, – Мамору даже замер от собственных мыслей. – Что теперь вдруг изменилось? Я? Или…»

Он опасливо покосился в сторону Усаги, которая даже и не думала уходить и теперь задорно болтала длинными ножками. Только сейчас Мамору понял, что чаще всего видел её или в школьной форме, или в длинных юбках, которые не давали его фантазии разгуляться. Почему-то он всегда думал, что Усаги довольно пухленькая – с её-то любовью к сладкому и мучному! Но сейчас, в этом чёрном платье, Мамору, кажется, разглядел то, что она так тщательно скрывала под своими балахонами.

– Эй, Оданго, скажи, почему ты носишь школьную форму на два размера больше, чем следовало бы? – с любопытством поинтересовался он, поглядывая на Усаги.

Она почему-то вдруг сразу застеснялась и смущённо вцепилась в край подола, стала немного нервно его теребить.

– Ну, просто мне так комфортнее, – наконец, созналась Усаги, поднимая на Мамору глаза. – А когда холодно – можно под низ и маечку какую-нибудь надеть, и никто не заметит… Эй, ты чего смеёшься? – нахмурилась она, когда он дурашливо фыркнул.

– Прости, – добродушно усмехнулся Мамору, стараясь не слишком сильно улыбаться, чтобы – не дай бог – в очередной раз не напугать Оданго. – Ты просто такая миленькая, особенно когда говоришь такие… личные вещи, которые обычно и знакомым-то не озвучивают.

Усаги засмущалась ещё сильнее, чувствуя, как даже кончики ушей запылали. Услышать что-то подобное из уст Мамору – это так непривычно и необычно… Чёрт возьми, он в самом деле назвал её миленькой!

– Ты спросил – я и ответила, – буркнула она, надув губки. – Чего тебе ещё надо?

Мягко улыбнувшись, Мамору протянул к ней руку и осторожно поправил выбившуюся из причёски прядь волос. Он не знал, что побудило его это сделать, зато чётко осознавал, что в противном случае у него точно началась бы ломка или состояние, близкое к ней. Оданго, такая милая, такая манящая, была слишком близко – непозволительно близко к нему. Живая и яркая даже в этом чёрном в белую горошинку платье она казалась ему живым сгустком солнечного света и тепла. Интересно, если сделать шаг вперёд, обожжётся ли он об неё, или существует мизерный шанс на дальнейшую жизнь?

– Ты даже когда сердишься – тоже миленькая, – прошептал Мамору. Слова как будто бы застряли в горле и не желали проталкиваться наружу. Но иногда мир не должен знать то, что хотелось бы оставить между двумя людьми.

Всё ещё смущающаяся Усаги подняла на него глаза и неожиданно улыбнулась, хотя и хотелось спрятаться под одеялом от накативших на неё эмоций, таких странных, необычных, но неожиданно приятных.

– Тебе стоило бы говорить это почаще, – проговорила Усаги. Она как заворожённая смотрела в его тёмно-синие глаза и почему-то никак не могла отвести взора.