Текст книги "Планета цветов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

«Так и надо? Или нет?» – встревожился я, стараясь удержать всё расходящиеся трещинки ладонями.

На ощупь плод был очень горячий, горячее обычного, но мои ладони уже не ощущали привычной пульсации внутри.

«Надо бы Флара позвать», – подумал я, но мне так не хотелось его будить, и я попытался справиться с неожиданно возникшей проблемой сам. Это и не проблема была на самом-то деле, но тогда я об этом ничего не знал.

Трещинки плодились и множились прямо на глазах, покрывая оболочку плода мелкой сеткой, и удерживать их все было просто невозможно. Я хватался ладонями и там и сям, но слизь всё равно сочилась изнутри, пачкая мои пальцы.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – почти захныкал я, осознавая, что от меня больше ничего здесь не зависит, но ещё не совсем понимая, что прямо сейчас, на рассвете нового дня, я стану свидетелем самого потрясающего таинства во всей Вселенной – чуда рождения.

Плод напрягся и буквально взорвался, как это делают некоторые виды грибов. Его оболочка разлетелась мелкими кусочками, разбрызгивая вокруг оранжевое сияние, и на землю хлынула сверкающая золотом жидкость, вынеся к моим ногам что-то, завёрнутое в склизкую субстанцию.

– Саймон, ты где? – донёсся до меня голос Флара.

– Флар! – заорал я не своим голосом. – Иди сюда скорее! Плод… он только что… Что мне дальше делать?!

Оркид поспешил ко мне и едва не поскользнулся на растекающейся по земле жиже.

– Осторожно! – Я подхватил его за плечи. – Флар, что происходит?

– Помоги мне. – Инопланетянин встал на колени, дотянулся до свёртка, выпавшего из плода, и постарался разорвать внешнюю оболочку, которая оказалась довольно крепкой, несмотря на хлипкий вид.

– Флар?!

– Разве ты ещё не понял? Просто он родился.

– «Родился»? – воскликнул я.

– Да, наш ребёнок.

Я вытаращил глаза и впервые осознал, что произошло: я только что стал отцом по-настоящему, в этом колышущемся сиянием свёртке мой первенец! Я поспешил Флару на помощь, боясь, что новорожденный может задохнуться в этом коконе. Правда, меня немного смущали размеры…

Когда мы разорвали оболочку, изнутри вновь хлынула вязкая жидкость, и я впервые увидел своего ребёнка. На земле в позе эмбриона лежало существо, которое – даже сейчас было видно! – было точной копией Флара. Если сравнивать с людьми, оно выглядело как двенадцатилетний подросток. Его колени были прижаты к животу, руки – к груди, глаза плотно закрыты, волосы слиплись на плечах…

– Почему он… такой? – выдавил я.

– Какой? – Флар со страхом взглянул на меня, как будто боясь, что наш первенец мне не понравился.

– Взрослый… Я думал, что он будет маленький, – пояснил я.

– Ой, забыл тебе рассказать! – сокрушённо покачал головой Оркид. – Прости, понимаю, какой, должно быть, это шок для тебя. Но оркиды появляются на свет уже достаточно сформировавшимися, чтобы повысить процент выживаемости потомства в условиях, которые…

– Флар. – Я накрыл его губы ладонью, потому что он опять пустился в свои рассуждения. – Я понял. Я не шокирован, просто… чёрт возьми, это неожиданно!

Солнышко между тем обсушило нашего первенца, и остатки оболочки рассыпались в мелкую пыль. Новорожденный пошевелился и открыл глаза. Синие, как небо! Я удивился: в кого? У Флара глаза были чёрные и меняли свой цвет до золотистого в зависимости от его настроения и общего состояния. У меня глаза были обычные, карие. А тут – синие. Но Флар объяснил, что оркиды появляются на свет синеглазыми или зеленоглазыми, а уж потом, когда их цветок разовьётся, глаза примут нужный оттенок, в зависимости от цвета собственно цветка.

Нужно заметить, что цветка у нашего первенца не было вообще, и из-за отсутствия каких бы то ни было других гендерных признаков невозможно было понять мальчик это или девочка.

Первенец сел, протирая глаза кулаками, и уставился на нас, внимательно переводя взгляд с Оркида на меня. Он был совершенно самостоятелен, никакой беспомощности, присущей только что появившимся на свет существам. Его плотно сжатые губки разжались, и я думал, что он что-нибудь скажет, но он только сладко зевнул.

– А говорить он уже умеет? – поинтересовался я.

– Нет, у оркидов голосовые связки развиваются одновременно с цветком. Сейчас для него важнее запомнить всё, что происходит вокруг. Так природой заложено, что, когда у него появится голос, он уже будет настоящим оркидом, включая интеллект. Это повышает процент выживаемости вида.

– Поразительно, – только и сказал я. Вот ведь чудо: и учить даже не надо, всё в нём само проснётся. Вершина эволюции!

Первенец покачнулся, встал на четвереньки и подполз к нам, неловко переставляя колени и ладони.

– Он реагирует на наши голоса, – сказал Флар, протягивая к нему руки.

Но первенец не обратил на Флара никакого внимания: он подполз ко мне и прижался щекой к моему плечу, буквально светясь от счастья.

– Вот так-так! – воскликнул Оркид.

– А? – растерялся я.

– Ты для него центр вселенной, – улыбаясь, ответил инопланетянин. – На меня он даже не реагирует.

– А это нормально? – встревожился я.

– Вполне, – кивнул Флар, но глаза его чуть потемнели, как будто он подумал о чём-то не слишком хорошем.

– Точно?

– Конечно. Он ведь всегда тянулся к тебе… с самого первого дня, верно?

– Да! – Я расплылся в широкой улыбке. – Надо ему имя дать, как считаешь?

Оркид согласно кивнул и предложил:

– Может быть, Фрейя?

– Почему Фрейя? – удивился я.

– Мне нравится это имя.

– Так оно же женское?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Флар.

– А разве он не мальчик?

– Я ведь говорил, что у оркидов нет пола как такового.

– Но… Знаешь, если оно тебе так нравится, давай наш остров назовём Фрейя, а то и вообще планету, – предложил я, видя, что Оркид начинает хмуриться. Иногда юноша был упрям как ребёнок, и его сложно было переубедить, если он что-то решал для себя.

Но моя идея ему понравилась. Оркид согласился, что острову имя Фрейя больше подходит, и с этого момента мы говорили о нашем доме именно так: «на острове Фрейя».

Однако наш первенец всё ещё оставался безымянным. Флар предоставил право выбора имени мне. Я почесал подбородок, повертел глазами в разные стороны, стараясь припомнить, какие имена вообще были в ходу на Земле. Мне бы хотелось, чтобы имя было таким же красивым, как и у Флара, и отражало сущность нашего вида. Самым подходящим было бы название какого-нибудь цветка, но не так уж много цветов я видел в своей жизни. Да и ни одно из них не высказало бы мой восторг.

– Может быть, Джойи? – предложил я после долгих размышлений. – Мы же его так ждали!

Первенец подлез мне под локоть, обвивая мою талию руками, и прижался щекой к моему боку (впоследствии это стало его любимой привычкой).

– Наверное, ему эта идея нравится, – предположил я.

– В самом деле, – согласился Флар. – Пусть будет Джойи.

Я потрепал Джойи по волосам, которые уже окончательно просохли и теперь распушились золотым сиянием вокруг его головки, он довольно зажмурился.

С появлением Джойи жизнь пошла кувырком. Маленький инопланетянин был очень любопытен и старался всё потрогать или попробовать. Если я правильно помнил, в этом он мало отличался от человеческих детей. Ему нравилось нюхать цветы, он немного побаивался бабочек и всюду таскался за мной – как хвостик. К Флару Джойи стал относиться немного мягче, чем раньше, вернее, он его больше не игнорировал и позволял себя гладить, но моя персона для него всё равно была на первом месте

– Я даже ревную немного, – как-то сказал Флар, когда мы проснулись и обнаружили, что Джойи пробрался в нашу кровать и влез между нами, обвиваясь вокруг меня цепкой мартышкой.

Остальные плоды раскрылись один за другим пару недель спустя. Дети выглядели точно так же, как и Джойи, отличаясь лишь оттенком глаз, но были поспокойнее и одинаково реагировали на нас с Фларом. Джойи – видно было – смотрел на своих братьев со снисходительностью и был очень недоволен, когда кто-нибудь прижимался ко мне или вообще отвлекал меня от него самого.

– Маленький эгоист, – сказал Флар в ответ на мои наблюдения, – не хочет ни с кем тебя делить. Совсем как я.

– Флар! – удивлённо воскликнул я.

Инопланетянин смущённо пожал плечами.

Раз наша семья так разрослась, хлопот прибавилось. Первым делом мы с Фларом оборудовали спальни для всех детей (Джойи свою комнату принципиально игнорировал и неизменно оказывался в нашей кровати рано или поздно). Нужно было уследить за всеми сразу, а это было делом непростым: проснувшись, они разбегались во все стороны, чтобы что-нибудь исследовать, потому что любопытство у них было такое же неуёмное, как и у Джойи. Так что наш день начинался с того, чтобы собрать всё наше потомство в кучу и накормить сладким сиропом.

Когда солнце всходило достаточно высоко, наше семейство выходило на улицу, чтобы принять солнечные ванны. После этого нужно было бы заниматься собственными делами и обустройством жизни, но детей ни на минуту нельзя было оставить одних, так как они почему-то проявляли повышенный и даже нездоровый интерес к океану, и я то и дело оттаскивал то одного, то другого от кромки воды. Ведь Флар же сказал, что солёная вода вредна для оркидов. Я подумал, что раз их интересует вода, то и озеро заинтересует, но ошибся: к пресной воде дети никакого интереса не проявили и снова ускользнули к берегу. Хоть верёвочкой всех привязывай!

К концу дня, когда дети возвращались в шаттл, я буквально валился с ног. Никогда бы не подумал, что быть нянькой так тяжело! Но Оркиду я на это не жаловался: не хотелось его беспокоить почём зря.

Джойи на океан реагировал иначе. К воде он не лез, просто сидел поодаль, зачарованно глядя на синеву, и в такие моменты забывал даже про меня.

Может быть, маленькие оркиды реагировали не на саму воду, а на приливы и отливы, вызванные фазами Луны?

Через какое-то время они потеряли интерес к воде, зато теперь их как магнитом тянуло к теплицам. Ну, понятно, в теплицах же всегда было жарко, не говоря уже об удобрениях, к которым они питали слабость (все в Флара!).

Раз в неделю Флар устраивал детям «подкормку», делая им ванны с большим количеством удобрений. Видно, это шло на пользу их здоровью, потому что через несколько месяцев дети значительно вытянулись, а на животиках появились первые зачаточные бугорки цветков. От этого дети стали ещё капризнее, а Джойи – просто невыносим! Я знал, что у людей дети капризничают, когда у них прорезываются зубы. А оркиды так реагировали на прорастание цветков.

По приблизительным подсчётам Флара, цветки должны были полностью сформироваться в течение года. Говоря это, инопланетянин почему-то снова нахмурился. Я заметил это и решил прояснить, когда мы остались одни. Теперь приходилось запирать дверь, чтобы посекретничать или поинтимничать, в противном случае Джойи, а за ним и вереницей все остальные просачивались в спальню, требуя внимания.

– Я ревную немного, – признался Флар, залезая на кровать и сжимая руки между колен.

– Ревнуешь? – удивился я.

– Да, они ведь все… такие, как я.

– И?

– Не понимаешь?

Я пожал плечами.

– Значит, чтобы продолжить род, им нужна особь противоположного пола, понимаешь?

– И что дальше?

– А то, что на этой планете есть только ты. И тебе потом придётся… – Он замялся.

Мне придётся – что? Когда я сообразил, что Флар имеет в виду, я подскочил:

– А?! С собственными детьми?!

– Получается, так. Или всё это вообще не имело смысла. Знаю, что я не должен, но я ревную… когда думаю об этом. – Инопланетянин смущённо потупился.

– Как я смогу вообще? Это же мои дети… и… Я не хочу кого-то ещё, кроме тебя! – возмущённо возразил я.

– Но тогда не будет нового поколения, – в свою очередь возразил Оркид.

– Всё равно не хочу!.. А какого-нибудь другого способа нет? – Я с надеждой взглянул на него.

Флар чуть улыбнулся:

– Есть, наверное. Нам нужно будет очень постараться, чтобы среди будущих детей появились… как ты там их называл… мальчики.

– Я очень постараюсь, – заверил я, подтягивая инопланетянина к себе и нежно целуя его в губы. – Ты даже удивишься, как я буду стараться. За год непременно должно получиться!

– Может быть, уже получилось. – Флар положил ладонь на плод. – Я так хочу надеяться, что это именно он!

Слова Флара не были лишены смысла: этот плод даже внешне отличался от предыдущих, возможно, и содержимым он тоже отличался? Я очень надеялся, что когда ребёнок появится – ещё знать бы, когда он появится! – то это будет именно мальчик.

Так, выходит, и Джойи на меня реагировал из-за этого? Из-за того что чувствовал во мне необходимую для продолжения жизни особь? Я несколько нервно спросил об этом у Флара, он задумался ненадолго и ответил:

– Скорее всего. Знаешь, это ведь очень сильное чувство…

Я выдохнул и растёкся по кровати, прижимая подушку к лицу:

– Вот ужас-то… быть объектом вожделения собственных детей!

– Быть жизненно необходимым объектом, – исправил Флар. – Ведь ты ключ ко всему.

– Значит, и остальные тоже начнут на меня так же реагировать, как и Джойи? – едва ли не со страхом спросил я.

– Однажды.

– Э-э-э… – Я снова спрятал лицо под подушку.

Флар негромко засмеялся.

Думать о собственных детях, как о сексуальных объектах, я не хотел, да и просто не мог воспринимать их подобным образом. Вот я вожусь с ними, кормлю их сиропом, отмываю после их грязевых приключений, спать их укладываю. А потом мне придётся с ними переспать, чтобы наш род ими и не прервался? Это то, чего я в оркидах не принимал.

Не считая ревности, Флар воспринимал идею о родственных связях вполне нормально. На Лилиаре, по его словам, это было обычным делом, и многие браки заключались между детьми одних родителей. На генетическом развитии всего рода это никак не сказывалось: девиаций у цветков не случалось, они развивались нормально при любых условиях и эволюционировали тем чаще, чем ближе по крови были контакты. Так что можно было предположить, что наше с Джойи, к примеру, потомство было бы гораздо умнее и эволюционировало бы быстрее, чем, скажем, потомство меня и Флара или Джойи и кого-то из детей.

Но я-то всё это воспринимал совсем по-другому, руководствуясь человеческими инстинктами и принципами! Разумеется, вымирания я допустить не мог, так что понимал: однажды придётся сделать то, о чём говорит Флар. Если, конечно, у нас с ним не получится сделать мальчика.

Впрочем, цветки детей ещё нескоро должны были развиться до половозрелого состояния, стало быть, всё ещё могло измениться. Я относительно успокоился и занимался своим беспокойным семейством, стараясь не думать о том, что однажды моё отцовство перерастёт в конкубинат, и не зная, что этого никогда не случится.

====== .file12//Вторжение ======

– Как думаешь, что это?

Я прищурился и посмотрел на монитор. Флар показывал на какую-то точку среди множества других звёзд.

– А что это?

– Не знаю, но оно приближается к этой планете. – Он сосредоточенно нахмурился и пощёлкал по кнопкам и рычагам. – Смотри, вчера было ещё тут, а сегодня уже здесь.

– Может быть, астероид? – предположил я.

– Может быть. – Оркид потёр монитор пальцем. – Через пару дней оно приблизится на достаточное расстояние, чтобы его просканировать. Если это астероид, он может доставить нам кучу проблем.

Я почесал затылок, вспоминая, что я знал про астероиды. Когда-то из-за падения астероида вымерли динозавры. Впрочем, в последние годы существования Земли эта теория была подвергнута сомнению. Но тот факт, что падение астероида повлияло на климат планеты, сомнению не подлежал. Планета пережила несколько ледниковых периодов, но ещё один стал бы серьёзной угрозой всему нашему существованию. Неудивительно, что Флар хмурился сейчас, просчитывая варианты.

– Может быть, мимо пролетит? – с надеждой спросил я.

– Если не сменит траекторию, то врежется прямо в нас, – мрачно возразил инопланетянин.

– А почему бы его не расщепить на подлёте?

– Без точных расчётов не получится. Когда оно приблизится, мы сможем определить, что это такое и какие у него размеры…

– Ясно. – Я снова взглянул на монитор.

Эта медленно движущаяся точка казалась крошечной. Можно было надеяться, что астероид (если это астероид) ещё сменит траекторию, столкнувшись с каким-нибудь другим астероидом или космическим мусором. Существовала также вероятность, что он просто сгорит при входе в атмосферу. Но лучшим вариантом было бы уничтожить его на подходе к планете, чтобы не подвергаться лишним рискам.

Несколько дней мы просто следили за ним. Неопознанный объект не менял ни траекторию, ни скорость, приближаясь к планете. Пока удалось выяснить, что размером этот объект чуть меньше исследовательской станции, на которой мы когда-то побывали, и формой напоминает ромб (описание вполне подходило под астероид). Флар запустил несколько зондов ему навстречу, так что при сближении они бы переслали нам полученные данные о его химическом составе и возможной радиационной угрозе.

Утром следующего дня Флар разбудил меня за пару часов до рассвета.

– Ты должен это увидеть, – сказал Оркид, заставляя меня выбраться из постели.

– Увидеть что? – Я потянулся и поёжился, потому что ещё было очень и очень свежо.

– Вот это. – Флар нажал несколько кнопок, и на мониторе появилась проекция.

– Что это такое? – удивился я.

– То, что приближается к нам. Полый объект, искусственно созданный…

– Космический корабль?!

Спутники отсканировали неопознанный объект с предельной точностью. Это был космический корабль ромбовидной формы. Сканеры подтверждали наличие органики на борту.

– То есть на его борту находятся живые разумные существа? – Я потёр внезапно засаднивший лоб.

Инопланетянин утвердительно кивнул.

– И… какого рода эти существа?

Флар только пожал плечами. Я высказал предположение, что это могли быть люди со станции. Например, на станции отключились системы жизнеобеспечения, и люди решили вернуться на Землю, построив этот корабль. Но Оркид отрицательно покачал головой. По его словам, корабль был сделан из металлов, незнакомых людям (и оркидам). Сплав был сверхпрочный и сверхлёгкий, если верить отчётам зондов, поэтому космический корабль шёл на такой стабильной скорости под таким углом без угрозы для жизни экипажа.

– То есть там какие-то другие существа? – с лёгким холодком в душе уточнил я.

– Да. Саймон?

– Что?

И тут Флар очень тихо сказал:

– Давай взорвём этот корабль, пока он не приблизился к планете?

– Что? – Я не поверил своим ушам. – Как ты можешь так говорить!

– А почему нет?

– Как это «почему»? Кто-то летит сюда… какие-то разумные существа… и мы не одиноки во Вселенной… братья по разуму…

– Ты такой наивный, Саймон.

– А?

– Почему ты решил, что у них дружественные намерения?

– А почему обязательно враждебные? Взять хотя бы тебя, например…

– Саймон. – Флар встал и положил руки мне на плечи. – Только потому, что это ты, вот и всё.

– В смысле? – не понял я.

– Если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы уничтожил его, не задумываясь, ради собственной безопасности. Как и любой оркид. Как и любое разумное существо.

– Да почему? – поразился я.

– Сколько планет во Вселенной, Саймон?

– Миллионы.

– А сколько пригодных для жизни? Вспомни, как мы искали дом для себя! Тысячи отчётов о мёртвых планетах. Найти среди них живую – настоящая удача.

– То есть ты хочешь сказать…

– У них могут быть не просто враждебные намерения. Их цель – живая планета, которую можно захватить и освоить под собственные нужды. Ради выживания нашего вида я не могу им этого позволить, ты должен понимать.

– Подожди, Флар. Мы ведь не знаем наверняка? – Я попытался убедить его не причинять вреда этим неизвестным существам. – Может быть, стоит сначала выяснить, кто они и зачем сюда прилетели?

– Саймон… – Оркид поморщился.

– Я хочу верить, что всё совсем не так!

– Вот поэтому люди и вымерли, – сердито отозвался Флар, – потому что были такими наивными.

– А почему тогда оркиды вымерли, если были такими проницательными? – Я тоже рассердился.

Впервые за всё наше время вместе мы поссорились! Но мне всё же удалось убедить Флара не делать опрометчивых поступков. По крайней мере, пока.

– Но если я сочту, что они для нас опасны, – предупредил Флар, – я тебя слушать не буду. Я больше не хочу оставаться «вымирающим видом».

– Хорошо, хорошо. – Я попытался его поцеловать, но Оркид дёрнул головой, всё ещё сердито поблескивая глазами.

Через пару дней наша ссора забылась, и мы даже не упоминали о своих намерениях или опасениях.

Космический корабль уже приблизился к орбите Земли. Флар послал несколько сигналов, но ответа не получил. Корабль молчал. Существа на его борту сигналов не понимали или, что более вероятно, находились в криоанабиозе и сигналов попросту не слышали.

«Или они нас игнорируют, – мрачно добавил Оркид, – потому что у них нет намерения вступать с нами в контакт».

Теперь, когда корабль был так близко, представилось возможным получить более подробные данные. На борту находилось двадцать органических существ, они передвигались, так что версия с криоанабиозом провалилась. К сожалению, более подробной информации получить не удалось: защитное поле космического корабля преломляло бόльшую часть сигналов и отражало их.

Я не так уж и много видел в своей жизни кораблей, но этот на военный не походил. Если только оружие не было спрятано внутри, снаружи ничего не говорило о том, что это агрессоры.

Корабль просто кружился по орбите, открывая и закрывая шлюзы. От него исходили слабые импульсы, как будто его системы сканировали планету.

– Кажется, они мирно настроены.

– Если они мирно настроены, то почему на контакт не выходят?

– Может, они сами нас боятся?

– Саймон, сейчас самый подходящий момент их сбить.

– Флар!

Пока мы препирались, от корабля отделился челнок. На его борту, судя по датчикам, было всего три органических существа. Разведка?

– С тремя мы легко справимся, если что, – пробормотал Оркид, – но бдительности не теряй.

Челнок приземлился на берегу, выпустил треногу, опёрся ею о песок и застыл неподвижно.

Посовещавшись, мы с Фларом решили отправиться туда (наказав детям не высовываться). Я на всякий случай захватил железяку, которую уже «опробовал» на плотоядном растении. Флар считал это лишним и всецело полагался на свои шипы. Я, к сожалению, пользоваться ими осознанно не мог, поэтому приходилось рассчитывать лишь на грубую силу. Ох, и я поддался настроению Оркида и стал думать о пришельцах не лучшим образом…

Мы с Фларом пришли на берег минут через пятнадцать. По дороге мы опять поспорили насчёт наших дальнейших действий. Я твёрдо был уверен, что не стоит проявлять агрессию: если они убедятся, что мы мирный биологический вид, то вступят с нами в контакт.

– Или тут же попытаются поработить или уничтожить, – мрачно возразил на это Флар. – Я читал историю человечества, именно так всё и происходит.

– Ты сгущаешь краски. Но, в любом случае, близко к ним подходить не будем.

Мы остановились шагах в десяти от челнока. Они как будто ждали нас, потому что тут же открылась дверь, и на землю спрыгнули два существа. Свет, исходящий от иллюминаторов, несколько слепил глаза, но в целом нам удалось рассмотреть их.

Существа были на голову ниже меня, коренастые и жилистые. Их кожа переливалась, как будто была покрыта ртутью. Одежды на них не было, – если, конечно, эта «ртуть» не была скафандром. Их руки и ноги напоминали человеческие, но количество пальцев на руках зашкаливало. Я не смог точно сосчитать, сколько пальцев там было: то ли десять на каждой руке, то ли пятнадцать. Суставы походили на пружины, так что колени и локти легко выворачивались в разные стороны. Наверное, эти существа были очень гибкие и подвижные.

Но на этом сходство с людьми и заканчивалось. Головы существ были овальные, несколько вытянутые на затылке, вместо ушей что-то вроде антенн, округлых на концах. Глаза представляли собой линию, вытянутую от «уха» до «уха» и разделённую на десяток квадратов белёсыми прожилками. Каждый квадратик переливался своим собственным оттенком, но все вместе они составляли единую картинку, вне сомнений. Рты существ напоминали хелицеры, над которыми торчали короткие щетинки. Эти жвала постоянно двигались, как будто существа что-то пережёвывали.

Их талии были опоясаны тонкими, похожими на проволоку поясами, к которым крепились какие-то непонятного назначения штуки.

– Оружие, я уверен, – пробормотал Флар, напряжённо переводя глаза с одного существа на другое.

Я подумал, что пора бы установить контакт, и шагнул к существам. Они не отреагировали – стояли слегка покачиваясь, как будто сошедшие с палубы на твёрдую землю моряки.

– Стой! – Флар уцепился за моё плечо. – Здесь что-то не так!

– Что не так?

– С существами что-то не так!

– Хм, – раздалось от челнока, – твоей проницательности позавидуешь.

Мы оба вздрогнули, а я заметил, что Флар посерел от страха при звуках этого голоса.

– Флар? – обеспокоился я.

– Этого просто не может быть! – прошептал Оркид, и его зрачки расширились.

Его тревожное состояние передалось и мне, хотя я не слишком понимал почему.

Из челнока вытянулась ещё одна фигура. Даже беглого взгляда на неё хватило, чтобы сказать: третье существо ничего общего с первыми двумя не имело.

Высокий, затянутый в защитный костюм… Минуточку! Нашивки на его рукавах были мне знакомы: в такой форме ходили люди на станции. Значит, кто-то из них всё-таки… Я радостно вскинул глаза, чтобы узнать, кто же это, и застыл.

Да, его лицо мне было хорошо знакомо, но к обитателям станции он не имел никакого отношения! Красивые, но совершенно лишённые человечности черты лица, правильной формы глаза фиолетового цвета, слегка вьющиеся волосы, переливающиеся всеми цветами спектра и заканчивающиеся тёмно-зелёным…

– Спауз… – прошептал Флар, зажимая рот ладонью.

– Невозможно! – воскликнул я.

Но это был он! Инопланетянин сощурился, повертел головой и сказал:

– Надо же, в какую глушь меня занесло в поисках сбежавшей невесты…

Эти слова мне совершенно не понравились. Я покрепче сжал железяку, выступая вперёд и заслоняя Флара собой, чтобы Спауз на него даже не смотрел!

– Как? – выдохнул Оркид из-за моей спины.

– А ты удивлён? – насмешливо спросил Спауз. – Странно, ты ведь не забыл, что карниворры регенерируют в сто раз быстрее оркидов?

«Карниворры»? Наверное, это было родовое название таких, как Спауз.

Спауз покрутил глазами и засмеялся очень неприятным смехом:

– Вижу, что я несколько опоздал, и ты совершенно непригоден. Продолжаешь экспериментировать, Флар? И эта зверушка – результат твоих опытов? – Он кивнул в мою сторону.

Мне эти слова понравились ещё меньше.

– Заткнись, – очень хмуро отозвался Флар.

– Че-ло-ве-ки. Так они называются? – Спауз наклонил голову набок. – Кажется, этот экземпляр достаточно вынослив. Наверное, я смог бы его использовать. Ну что? Станешь лоном для моего потомства?

– Ты! – Я направил на него железяку. – Забирайся в свой корабль и лети отсюда подальше!

– У-у, какой злой! – Спауз поднял руку и прищёлкнул пальцами.

Ртутные существа зашевелились, вытянули странные штуки из-за пояса и поковыляли в нашу сторону. Я замахнулся, но Флар перехватил мою руку:

– Стой, Саймон!

– Но они же…

– Они этого не хотят, он их контролирует!

Хоть я и не очень понял, что Флар имел в виду, меры я принял: когда существа доковыляли до меня, дёргаясь как марионетки, я проворно оглоушил их, и они мешками свалились на землю. Спауз пощёлкал пальцами и с досадой цыкнул:

– Никчёмные твари!

– Убирайся с нашей планеты! – Я снова направил железяку на Спауза.

– А ты меня заставь, – нагло предложил он, шаг за шагом приближаясь к нам.

Флар вцепился в моё плечо. Я чувствовал, что его руки сильно дрожат.

– Раз уж мне от вас пользы нет, – сказал Спауз, приостанавливаясь, – то я воспользуюсь кое-чем другим: с корабля я видел здесь поблизости кучу маленьких оркидов…

– Не смей! – выдохнул Флар.

– А почему нет? Ты предпочёл размножаться с этим существом, а что мне делать? Будет честно, если я воспользуюсь твоими детьми… Это же твои дети, так?

– Карниворры должны исчезнуть как вид! – зашипел Оркид. – Я не позволю тебе и пальцем их тронуть!

– Интересно, как ты мне помешаешь? – ухмыльнулся Спауз.

– А ну стоять! – Я махнул железякой, Спауз легко уклонился, как будто его тело было сделано из гибкого пластика. – Да кто ты такой, чтобы…

– Пш-пш! – Он с пренебрежением помахал рукой, как будто я был каким-то назойливым насекомым.

– Осторожно, Саймон! – Флар дёрнул меня за плечо назад, я едва не упал навзничь.

Вовремя! Спауз взмахнул рукой, которая вдруг удлинилась и превратилась в какую-то склизкую лиану, оканчивающуюся зубатыми когтями. Трава, куда вцепились когти, промахнувшись по мне, махом пожухла и разложилась.

– Если он тебя ранит, он сможет и тебя контролировать! – зашептал Флар, прижимая руки к плоду. – Саймон… мне нехорошо…

Я стиснул зубы и осторожно усадил Оркида на землю. Эти волнения были явно не на пользу ни Флару, ни будущему ребёнку. Я должен защитить их!

Если Спауз получит своё, то всё пропало, и история новой Земли закончится, едва начавшись. Я ведь видел те трупы на станции. И он хочет сделать то же самое со всеми нами? С моими детьми? Не позволю!

– Назад! – Я выпрямился, заслоняя собой Флара. – Не стоит недооценивать людей!

– Согласен. Мерзкие твари, пытающиеся уничтожить то, чего они не понимают, – посмеиваясь, сказал Спауз, выкручивая свою склизкую лапу в спираль над головой. – Но не о чем волноваться: когда я прикончу тебя, людей больше не останется.

По моей коже пополз холодок. Значили ли его слова, что он вернулся на станцию и убил всех выживших?

– А когда родятся мои дети, и оркиды исчезнут, – добавил Спауз, насмешливо поглядывая на Флара. – Только карниворры высшее звено эволюции, давно пора было это понять.

– Ах ты! – Я размахнулся и неожиданно попал (как раз в этот момент Спауз обрушил на меня свою когтистую лиану).

Железяка размозжила его руку где-то возле локтя, превращая сустав в безобразное месиво. Спауз совершенно равнодушно уцепился за локоть и оторвал себе руку, которая теперь была для него совершенно бесполезна. Кусок мяса шмякнулся на землю, от него во все стороны поползла зеленоватая жидкость, заменявшая инопланетянину кровь.

– Он что, даже боли не чувствует? – прошептал я с отвращением.

Спауз выставил свою культю, в ней зашевелились какие-то щупальца, похожие на антенны гидры, и мы с Фларом в ужасе увидели, как его плоть регенерирует. Всего за пару минут его рука восстановилась полностью! Спауз со злорадной ухмылкой продемонстрировал новую руку:

– Потрясающе, правда? Кто ещё во Вселенной может похвастаться такими способностями?

– Монстр хренов… – сквозь зубы сказал я.

– Ты ведь понимаешь, что у тебя нет никаких шансов. – Спауз скосил на меня глаз. – Так что уймись.