Текст книги "Планета цветов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Тебя это шокировало? Тебе не нравится?

– Да ты что! Это… это потрясающе! Это прекрасно! – Я не мог найти слов, все они казались лишь блеклой оболочкой, не способной вместить всю полноту моих чувств и ощущений. – Можно я…

Флар кивнул, и я осторожно коснулся пальцем лепестков «цветка». Они были перепачканы в янтарной пыльце, от них веяло теплом. Сердцевина сочилась и дрожала, я коснулся её пальцем – она подалась внутрь, образуя ямочку. Инопланетянин выдохнул и почти упал на меня, прижимаясь ко мне всем телом:

– Саймон… Саймон…

Какое-то время он просто повторял это, потом глубоко вздохнул и зашептал:

– Я и не думал, что это так прекрасно… даже не представлял…

– Тебе было приятно?

– Не то слово! – Юноша улыбнулся. – Меня переполняют чувства… как будто вся Вселенная влилась в меня, как будто я сам Вселенная… Понимаешь?

Я кивнул, осторожно обнял его за талию. Даже сейчас его кожа оставалась прохладной, в отличие от пылающей моей. Я прикоснулся губами к его плечу и ощутил во рту терпкую сладость. Как будто я сам Вселенная… да, именно так… Я приподнял юношу за плечи, ссадил с себя и покрыл его тело поцелуями.

– Что ты делаешь? – Флар заёрзал. – Это щекотно…

Наверное, инопланетянин не понимал, почему я это делаю. Я и сам не понимал, но безумно жаждал этого. Я обцеловал каждый изгиб, жадно вдыхая запах его кожи – томный, сладкий, пьянящий… Наконец я обхватил его руками и крепко прижал к себе, зарываясь лицом в его спутавшиеся волосы. И они сладко-сладко пахли. Я закрыл глаза и всей грудью потянул в себя их запах.

– Ты странный… – пробормотал Флар.

– Странный, – подтвердил я, тиская его.

– Но мне нравится… – добавил он, тихо засмеявшись. – Что ты делаешь?

– Не знаю, – честно ответил я, – но раз тебе нравится…

Оркид сцепил руки за моей спиной, доверчиво прильнул ко мне и прошептал:

– Знаешь… это, конечно, неправильно, но теперь я даже рад, что моя планета погибла. Иначе бы я никогда не встретился с тобой.

Да, это была чудовищная мысль, но я испытывал то же самое. И если бы не произошло Апокалипсиса на Земле, то я бы его сам устроил, если бы знал, что всё окончится именно так, как оно было сейчас.

Комментарий к .file03//Цветок микориза – симбиоз мицелия гриба с корнем высшего растения (например, орхидеи)

====== .file04//Симбионт ======

– Что такое любовь, Саймон? – Оркид поднял глаза от книги, которую читал уже несколько часов (нашёл её где-то на станции).

– «Любовь»? – растерянно переспросил я.

– Да. Здесь есть определение, но оно слишком размыто. Объясни мне ты.

– Э-э…

Да, это было то слово, которое я позабыл. Любовь. Наверное, именно это я и чувствую. Сравнить мне не с чем, но я почти уверен, что это так.

– То же самое, о чём ты говорил, – объяснил я. – Это «это». Оно и есть, так оно и называется. Самое важное человеческое чувство.

– О! – задумчиво протянул Флар.

– А что там вообще за книга-то? – Я подошёл к инопланетянину и потянул книгу к себе, справочник по психологии или что-то в этом роде. – Занудство сплошное! Тебе нравится такое читать?

Флар сделал неопределённый жест:

– Не очень, но прочесть непременно нужно.

– Зачем?

– Чтобы лучше узнать твой род. Это важно. Иначе симбиоз не будет полным.

Опять какие-то сложные вещи… Я пожал плечами и вернул ему книгу:

– Слушай, а ты на своей планете, наверное, был учёным?

– Почему? – с живым интересом спросил Флар.

– Просто ты всё время такими словами говоришь… Извини, я и половины не понимаю, когда ты мне начинаешь объяснять все эти тонкости. – Я почесал затылок и глупо улыбнулся.

– Вовсе нет, – возразил инопланетянин, – я науками особо никогда не занимался… а то, что я говорю, всем оркидам известно: наша цивилизация достигла высокого уровня развития, образовав симбиоз с цветами и… Ой, извини! – Он слегка покраснел. – Непроизвольно получается… привык так говорить.

Флар закинул книгу на полку, подбежал ко мне и обхватил руками мою шею, чтобы удостовериться, что я не обиделся. Обижаться, конечно, было не на кого, но я чувствовал себя бесконечно тупым в такие моменты.

– Ничего страшного… Так вы объединились с цветами, чтобы выжить, да?

– Наверное. Я плохо помню, как это было. – Оркид закрыл глаза и запрокинул голову. – Прошлое ускользает и становится незначительным. Сейчас передо мной другая задача стоит.

– Какая? – Мне бы не хотелось, чтобы и я стал для него «ускользающим прошлым».

Его губы изогнулись, образуя красивый полукруг. Я поцеловал их.

– Знаешь, – проговорил он, – а это здорово, что у нас любовь. Мне очень нравится наш симбиоз.

– Правильнее будет сказать: отношения, – поправил я.

Оркид по слогам повторил это слово и снова расплылся в улыбке:

– Я запомню. Вот видишь, я начинаю эволюционировать, чтобы лучше подходить тебе.

– Здо́рово.

А что ещё я мог сказать?

Да, иногда в разговорах с Оркидом возникала некоторая неловкость из-за особенностей его речи, но нам это нисколько не мешало, особенно когда мы оказывались в спальном отсеке.

Его цветок был чем-то фантастическим, и я далеко не сразу понял, как там всё работает. А принцип был такой.

В двух бугорках по бокам от центрального накапливалась пыльца. Когда пестик (э-э, то есть теперь не пестик, а мой член) входил внутрь и задевал ту бархатистую зону, несомненно являющуюся эрогенной, пыльца устремлялась в цветок и под давлением крови заставляла его раскрыться. Лепестки разворачивались, сердцевина выгибалась, и пыльца вылетала в воздух. Через несколько минут лепестки цветка сворачивались, возвращаясь в исходное положение, и бугорки начинали наливаться. Нужно было несколько дней, чтобы цветок смог открыться вновь.

Вообще не представляю, как цветок и живой организм могли образовать единое целое! Для этого у меня точно не хватало мозгов.

И всё это, конечно, не объясняло, как инопланетяне его рода размножались. Оркид и сам точно не знал как, но проронил вскользь странную фразу однажды:

– У нас не получилось бы: у тебя лишь один пестик.

И что это могло значить? Но пояснять он не пожелал.

А ещё у меня временами возникало чувство, что Оркид ведёт себя так, словно… изучает, как у нас всё это происходит.

– Саймон?

– М-м-м? – Я открыл глаза.

Оркид сидел возле меня, опираясь рукой на кровать. Вид у него был задумчивый и даже отрешённый.

– Могу я попросить кое о чём? – Он на локте наклонился надо мной, и его шелковистые волосы защекотали мою шею.

– О чём? – Я намотал одну из прядей на палец, подтягивая его лицо к себе поближе.

– Я… можно я осмотрю, как ты устроен?

– Что? – Такого я точно не ожидал услышать. – Как это?

– Я должен разобраться в строении твоего тела, чтобы лучше приспособиться к тебе. Знаю, всё это сложно звучит, но…

Мне отчего-то вспомнились страшилки про инопланетян, которые похищали людей и проводили над ними разные эксперименты. Я поёжился и счёл нужным спросить:

– Это больно?

– Нет, что ты! – Инопланетянин устроился на моих коленях. – Только ты не пугайся.

– ?

Оркид выпрямился, задрал подбородок вверх, его глаза закатились. Мне показалось, что юноша отключился, потому что он стал очень тяжёлым и каким-то жёстким.

– Флар? – обеспокоенно позвал я.

Он не ответил. Его кожа вдруг покрылась мелкими бугорками, которые выстрелили в воздух тонкими зелёными побегами, свились, образовывая спирали и кольца, дотянулись до меня и стали опутывать моё тело. На ощупь они были мягкие и тёплые, словно желе. И вели себя как живые! Я готов был поклясться, что они изучают меня и общаются между собой, то и дело касаясь друг друга кончиками стебельков!

Особенно их заинтересовал мой член. Пронырливые стебли исследовали каждый его миллиметр, тщательно и досконально. Я морщился, всеми силами стараясь не возбудиться, но это сложно было сделать, да и они, похоже, именно этого и добивались. Один из стеблей набух, раздался на конце, образовав створки. Между ними был тонкий вьющийся практически прозрачный усик, и он трепетал, как язык у змеи. Стебли наконец оставили мой член в покое, но я рано радовался: эти новые створки сомкнулись вокруг головки, и стебелёк принялся её щекотать. Я забился, стараясь высвободиться, но другие стебли обвились вокруг меня и заставили лежать спокойно. Оставалось лишь стонать и подёргиваться от пронзающих тело нервных импульсов… и утешать себя тем, что эти стебли всё равно были частью Оркида. Когда я кончил, створки тут же раскрылись, стебель свился в спираль и втянулся обратно под кожу вместе с остальными. Когда последний стебелёк исчез, Флар вздрогнул, его глаза на секунду закрылись, потом открылись, и инопланетянин вполне ясно взглянул на меня.

– О, я всё-таки напугал тебя? Прости, прости, пожалуйста! – Он порывисто поцеловал меня несколько раз.

– Не то чтобы напугал… но… Как эти штуки там помещаются? И что это вообще такое?

Флар слегка улыбнулся, распрямил пальцы, и на его ладони завились зелёные стебельки. Я погладил их, они игриво обвились вокруг моего запястья.

– Это антенны цветка. Я отключаюсь, когда они полностью выходят… но могу их контролировать вот так, – объяснил юноша.

Тут один стебелёк встопорщился шипом и воткнулся мне в палец. Я вскрикнул, отдёргивая руку.

– Извини. – Оркид сжал ладонь, и стебли исчезли. – Мне нужен был образец твоей ДНК.

Я сунул палец в рот. Опасные они всё-таки, эти инопланетные формы жизни!

– И для чего тебе эти образцы?

– По ним цветок смоделирует мою структуру так, чтобы она подходила тебе, – объяснил Флар, подлизываясь. – Цветок решил, что в таком состоянии, в каком мы пребываем, будущего у наших видов нет, значит, нужно эволюционировать.

– Цветок решил? – уточнил я.

– Ну да. – Инопланетянин прижался к моему боку. – И скоро он воспроизведёт нужную форму…

Я закрыл глаза. Слишком сложно, чтобы даже представить…

Флар умудрился взломать главный компьютер и подчинить его себе, и теперь вся станция была под его полным контролем. Первым же делом инопланетянин отправил в космос роботов, собранных им из разного хлама (удивительно, как быстро получалось у Флара делать практически из ничего полезные вещи!), и они как стая мух разлетелись в разные стороны. Я спросил, с какой целью.

– Они отыщут пригодную для жизни планету. – Оркид бухнулся ко мне на колени. – Без почвы я долго не протяну.

– Как это? – всполошился я.

– Цветку нужна земля. Я скоро начну вянуть. – Он посмотрел на свои пальцы и глубоко вздохнул.

– Погоди! – Я подскочил, ссаживая его с колен. – В теплице есть земля! Помнишь?

Его глаза загорелись.

– Можно прямо сейчас пойти и… что надо сделать?

– Нет, пока не нужно, я ведь ещё не увядаю, так что беспокоиться не о чем, – возразил инопланетянин.

Я выдохнул, чтобы успокоиться и не наорать на него. Зачем вообще такое говорить, если «не о чем беспокоиться»! Флар виновато пожал плечами и продолжил:

– Как бы то ни было, нам нужна живая планета. Разве ты собираешься до конца своих дней жить здесь, в космосе, на этой пустой станции?

– Нет, – подумав, ответил я, – не собираюсь. Я с радостью улечу отсюда, если найдётся подходящая планета.

Оркид подошёл к иллюминатору, положил на него ладонь и сказал задумчиво:

– Во Вселенной много миров. Вот только знать бы, где именно искать!

Я подошёл к нему, обнял его сзади и прижал к себе:

– Я с тобой.

– Это хорошо. – Он потрепал меня по руке и вполне весело добавил: – У нас отличные от-но-ше-ни-я.

Несколько недель мы потратили на то, чтобы починить корабль Спауза. Он тоже совершил аварийную посадку, если судить по вмятинам на корпусе, но повреждения были незначительны.

Оказаться на борту инопланетного челнока! Я был в полном восторге и смотрел во все глаза. Без преувеличений, такого уровня наша цивилизация достигла бы ещё только через миллион лет! Если бы вообще достигла. Всё здесь казалось просто фантастическим.

Оркид показал мне лабораторию, где в стеклянных сосудах плавали какие-то странные существа, похожие на медуз.

– Это зародыши цветков. – Флар бережно провёл рукой по одному из сосудов. – Но они погибли, к сожалению, так что я действительно последний выживший.

– Но они ведь шевелятся? – заметил я.

– Они бесполезны, потому что бесплодны. Спауз сделал с ними это. Он хотел, чтобы его вид доминировал на планете, и изменил их ДНК.

– Вот гад! – вырвалось у меня.

Потом мне долго пришлось объяснять, что значит это слово, потому что в переводчике отца ругательств, как оказалось, не было.

Оркид предложил выйти в космос и сделать виток вокруг станции.

Мы прошли в кабину управления, Флар сел в кресло пилота и раскинул руки на подлокотниках. Тут же сверху к его рукам стянулись разные провода и острыми иглами впились в кожу инопланетянина. Он поморщился.

– Что это? – поражённо воскликнул я.

– Корабль реагирует только на ДНК нашего вида, никто другой не сможет им управлять. В чём неудобство, так это в том, что во время полёта нельзя уйти с кресла: корабль потеряет управление. Пилот абсолютно беспомощен… и беззащитен. Этим можно воспользоваться… в личных целях…

Кажется, я теперь понял, что произошло на борту челнока в день аварии.

По проводам пробежали импульсы, аппаратура включилась и корабль выплыл в космос. Я видел станцию, когда только-только прилетел, но тогда я ещё не совсем отошёл от криоанабиоза, так что по-настоящему смог оценить её размеры лишь сейчас. Мы сделали полный круг. Там, где корабль Оркида врезался в станцию, зияла большая тёмная дыра, края которой потрескивали электрическими разрядами. Выглядело проблемно, но Оркид сказал, что вреда никакого, поскольку отсек изолирован.

Мы облетели станцию ещё раз и вернулись обратно. На руках Оркида остались точки от уколов, но он сказал, что это ерунда и затянется до вечера. Так и оказалось. Когда я раздел его, чтобы заняться с ним любовью, следов уже не осталось.

– А знаешь, мой цветок немного изменился… – сказал Оркид как-то утром, разглядывая себя.

Лепестки цветка стали плотнее, сам он вытянулся ещё на несколько дюймов, а два бугорка почти исчезли. Но он был тёплый и приятный на ощупь, как и раньше.

– Так и должно быть?

– Не знаю. Наверное. – Оркид залез на меня сверху. – Хочешь посмотреть на него?

– Ещё бы!

Инопланетянин завозился на мне, дразня, и засмеялся, когда моё тело отреагировало.

– Всё-таки люди такие необычные, – пробормотал Флар.

– Кто бы говорил! – Я приподнял его за талию и подсадил на себя.

Но в этот раз что-то пошло не так. Цветок не раскрылся. Времени прошло порядком: я почти готов был кончить, да и Оркид уже выдохся, но лепестки цветка по-прежнему были плотно сжаты и, судя по всему, и не собирались раскрываться.

– Что-то не так… – выдохнул Флар, сползая с меня и скользя руками под ягодицы, – определённо что-то не так.

– Что?

– Не знаю. – Оркид расставил ноги и разглядывал цветок, трогая его пальцем. – Почему-то не раскрывается.

– Угол не тот? – вспомнил я наши первые попытки. – Или не созрел ещё?

Инопланетянин только пожал плечами. Обо всём этом он знал не больше моего.

Я дотронулся до цветка пальцем. Его лепестки слегка приоткрылись, образуя маленькую дырочку, и несильно потянули мой палец внутрь.

– Он реагирует на тебя! – удивился Флар.

– Похоже на то. – Я пошевелил пальцем. – Кажется, внутри всё тоже изменилось: совсем другие ощущения…

Внутренняя сторона лепестков теперь стала шершавой и напоминала хитин, потом палец уткнулся во что-то мягкое (сердцевина?) и легко погрузился внутрь, как будто в желе. Я выдернул палец – на нём остался золотой след пыльцы – и цветок снова плотно закрылся

– Не понимаю. – Флар сжал лоб. – Мне нужно подумать…

Он лёг на кровать, уставился в потолок и лежал так несколько часов, даже не мигая. А потом вдруг подскочил, я даже вздрогнул от его вопля:

– Точно!!!

– Флар?

– Так и есть! – Юноша засмеялся, упал на кровать и забил ногами. – Я понял! О, Саймон, ты даже не представляешь, что всё это значит!

– Что?

– Эволюция! Я всё понял, это эволюция!

– В смысле?

Инопланетянин вдруг потёрся носом о мой нос (неожиданный жест, он никогда не делал так) и заявил:

– Это твоя ДНК!

– При чем здесь моя ДНК?

– Сейчас увидишь.

Флар придвинулся ближе, обхватил пальцами мой член и приставил его к своему цветку. Прежде чем я успел задать вопрос или что-нибудь возразить, цветок отреагировал: купол приоткрылся, поглощая головку, и я почувствовал, как шершавая поверхность мягко царапается, проталкивая член всё дальше, направляя его к сердцевине. Юноша выдохнул и зашептал мне в ухо:

– Как я и думал… цветок изменился. Теперь это совершенно новый вид, созданный специально под тебя.

Я сглотнул:

– Шутишь?

– У нас с тобой такой симбиоз, какого в жизни никогда не было! – с восторгом воскликнул инопланетянин. – Понимаешь, что это значит?

– Это что-то важное, да? – пробормотал я, морщась от странного покалывания во всём теле. – Слушай, Флар, мне как-то… что-то не так…

Мой член сам собой дёрнулся, и я почувствовал, что кончаю. Цветок тут же распустился, его лепестки были испачканы спермой, середина пульсировала, выталкивая золотистые капли. Флар выгнулся всем телом и с наслаждением потянулся:

– Ты даже не представляешь, какое это прекрасное чувство!

– Не представляю, – подтвердил я. – Я вообще не понял, что произошло.

Оркид поддел пальцем смесь из спермы и пыльцы:

– Видишь? Они смешиваются.

– И?

– Это же прорыв! – говоря это, он буквально сиял. – Цветок реагирует на тебя, на твою ДНК. Это значит, что он мутировал и теперь будет реагировать только на подобный контакт.

– То есть всегда вот так мгновенно будет?

Флар беззаботно пожал плечами:

– Узнаем, когда снова попробуем… Подожди, это всё не так важно! Как ты не понимаешь, что я имею в виду!

– Я просто тупая человеческая особь, – пошутил я, усмехнувшись.

– Нет, ты мой симбионт!

– Флар, опять твои термины…

– Прости, прости! – Юноша поцеловал меня, вскочил и запрыгал по отсеку. – Я слишком взволнован, с трудом себя контролирую… мне нужно успокоиться немного. О, Саймон! – И он опять запрыгнул на меня.

– Тише. – Я придержал его, чтобы он не скакал на мне (я себя тоже с трудом контролировал, но совсем по другим причинам).

Цветок закрылся через несколько минут, в этом он не изменился, но этим не кончилось. Оркид завозился на мне, с сияющим видом сполз и лёг на спину:

– Давай ещё раз попробуем?

– Ты уверен? – с сомнением спросил я. – Мы же ещё не совсем уверены в твоей теории…

– Это ты так говоришь, я-то уверен, – возразил Оркид, нетерпеливо дёргая меня за руку. – Давай ещё раз попробуем, а?

– А потом объяснишь мне, что ты имел в виду?

– Конечно. Иди сюда.

Я встал над ним на колени, нерешительно приставил член к цветку, ожидая чего угодно, – он разомкнулся. Флар пропыхтел, сдвигая колени к моим бокам:

– Попробуй подвигать… посмотрим, что получится…

Я двинул бёдрами, член неожиданно легко оказался внутри, упёрся в сердцевину, которая очень неохотно отпустила его, когда я подался назад.

– Ещё раз… – потребовал Флар.

Я послушался и стал двигаться так, как мы делали раньше, до всех этих странных метаморфоз. Шероховатости внутренней стороны цветка способствовали большему напряжению: хотелось двигаться быстрее, чтобы удовлетворить этим трением распалённую плоть. Как же мне нравились эти ощущения! Оркиду, похоже, тоже нравилось: он постанывал, то и дело приподнимал колени, стискивая мои бёдра. Когда я кончил, сердцевина цветка буквально всосала головку в себя, обжигая жаром влажной плоти, и долго не отпускала. Я завис над юношей в неловкой позе. Флар облизнул пересохшие губы – на его лице заиграл нежный румянец – и тронул мою щеку ладонью. Цветок раскрылся через пару минут, я ужаснулся: он был весь измят, избит движениями моего члена в нём, едва ли не изломан.

– Флар, тебе больно? – всполошился я.

– М-м-м? – Оркид томно потянулся. – Не волнуйся, так и должно быть.

– Но ведь…

– Он выпрямится… – Инопланетянин приподнялся, потянул меня к себе. – О, это было так прекрасно! Мы обязательно должны сделать это снова!

Я привлёк юношу к себе, он прижался к моему боку, трогая цветок пальцами и тихо смеясь.

– Ты обещал, что объяснишь, – напомнил я.

– А, да… – Флар счастливо потёрся о моё плечо лицом. – Знаешь, что всё это значит?

– Что?

– То, что ты больше не последний из своего рода. И я тоже.

– Вот как? – сонно спросил я.

Смысл его слов я понял гораздо позже.

====== .file05//Плоды межпланетной любви ======

– Флар, проснись, Флар! – Я тормошил его за плечо.

– М-м-м… Отстань, пожалуйста. – Инопланетянин накрылся с головой одеялом и отвернулся к стене.

В таком состоянии он пребывал уже несколько дней. Сначала он перестал есть, потом вставать с постели. Вид у него был болезненный, но он ничего не хотел мне объяснять. Я сходил с ума от неизвестности!

– Тебе плохо? Ты заболел?

Он повернулся ко мне лицом. Как он осунулся за эти дни! От лица остались одни глаза, но сияли они по-прежнему.

– Что с тобой? – Я погладил его по щеке. – Скажи мне, я же волнуюсь…

– Мне нужны минералы… Я начинаю вянуть, – ответил Оркид, глядя на свою руку.

– Удобрения в теплице есть! – Я подскочил. – Я принесу! Только ты скажи, что именно нужно.

Он удержал меня за руку:

– Нет, подожди, отнеси меня туда…

Флар сел и уткнулся лицом мне в грудь.

– Ты в порядке? – разволновался я.

– Да. Слабость только… и тошнит немного, – с перерывами ответил он.

Я поднял его и понёс в теплицу. Инопланетянин слабо держался руками за мою одежду.

– Саймон, ты только не волнуйся. – Он заглянул мне в лицо. – Это обычное дело.

– И вовсе не обычное! – Я внёс его в теплицу и поморщился от едкого запаха.

А Флар с наслаждением вдохнул этот пропитанный удобрениями воздух и сказал:

– Поставь меня на ноги.

– Но ты ведь…

– Всё нормально.

Я осторожно разжал руки. Странно, ему как будто даже стало лучше здесь. Юноша прошёлся по теплице, роясь в мешках и банках, и скоро нагрузил меня десятком пакетов с разными веществами.

– И куда теперь это всё? – Я покачнулся (весило немало).

– Отнеси в ванную. – Оркид уцепился за мой рукав, поскольку силы оставили его. – Я так пойду…

Я пошёл в жилой отсек, то и дело оглядываясь на юношу. Он улыбался мне, махал рукой: дескать, всё нормально, нечего волноваться. Так мы дошли до ванной комнаты.

– И дальше что? – Я бухнул все мешки на пол.

Флар открыл оба крана, полилась вода.

– Высыпай всё. – Он опустился на край ванны, сбивчиво дыша.

– Прямо туда? – удивился я.

Инопланетянин кивнул. Я перевернул и высыпал один мешок за другим. Вода потемнела и забулькала, от неё пошёл дымок. Выглядело не очень, да и пахло тоже специфически.

– И что ты со всем этим будешь делать? – спросил я, заметив, что юноша начал раздеваться. – Ты ведь не собираешься…

Я уставился на него. Кажется, цветок вновь изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Теперь он стал более округлым, а два бугорка вообще исчезли. Может быть, Оркиду было плохо именно из-за этих трансформаций?

Я невольно содрогнулся, когда инопланетянин, придерживаясь рукой за край ванны, опустил в эту тёмную клокочущую жижу ногу.

– Я побуду здесь какое-то время, – сказал он, залезая и опускаясь по плечи. – Не волнуйся за меня… и не заходи сюда, пока я сам не выйду.

– Почему? – насторожился я.

– Просто так. Не заходи, ладно? – настойчиво повторил Флар.

Я кивнул и по его знаку покинул ванную комнату. Сзади раздалось бульканье. Я обернулся на пороге и увидел, что юноша погрузился в жижу с головой. Я опять поморщился, представляя, как эта жижа забивается в нос и уши. Но почему не входить?

Я просидел в отсеке управления, пялясь на звёзды, несколько дней. А у самого на душе было неспокойно. Как он там? Всё с ним в порядке? А если что случилось, а я и не знаю? Я довёл себя до такого истеричного состояния, что вскрикивал и вздрагивал при каждом шорохе. Разумеется, я понимал, что так продолжаться не может (если я не хочу заработать нервный срыв). И я решил проверить Флара. Да, он сказал не входить, но заглянуть-то я могу! Хотя бы одним глазком, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

Прежде чем открыть дверь в ванную, я приложил к ней ухо и прислушался. Тишина, изредка прерываемая звуком падающих капель. Я осторожно приоткрыл дверь и просунул в неё голову, озираясь. Терпко пахло удобрениями и чем-то ещё, очень едким и сочным. Я зажал нос и вытянул шею, чтобы рассмотреть собственно ванну. Из жижи вились зелёные побеги, как будто изнутри проросло какое-то растение. По знакомым листьям я понял, что это цветок Флара. А он сам где? Я широко раскрыл глаза, разглядев торчащую из жижи кисть, держащуюся за край ванной. Пальцы слабо шевелились. Я выдохнул: живой!

Я закрыл дверь и вернулся в отсек. Наверное, инопланетянин запретил мне входить, поскольку не хотел пугать меня своим цветком. Я вспомнил предыдущий опыт и поёжился: конечно, было даже приятно, но я предпочёл бы никогда больше не испытывать подобного.

Прошло ещё дня два, и я услышал, проходя мимо ванной, шум воды. Я вошёл и увидел Флара. Он, посвежевший и похорошевший, стоял под душем. По его телу текли темноватые струйки воды, смывая остатки удобрений, и кожа просто сияла. Заметив меня, инопланетянин стыдливо раскраснелся и махнул на меня рукой, показывая, чтобы я вышел. И с чего вдруг он застеснялся? Я остался, разумеется, и вскоре понял, что его смущает не моё присутствие, а то, как он сам выглядит: его цветок ещё больше округлился и стал похож на мячик. Я дождался, пока Флар выключит воду и выйдет ко мне, и спросил:

– Он так и должен выглядеть?

Оркид опустил голову, глядя на себя, и неуверенно предположил:

– Это плод.

– Что? – воскликнул я, дотрагиваясь до него (твёрдый как хитин!). – Что ещё за «плод»?

– Наше потомство, – пояснил Флар.

Я опешил. Вот эта штука, похожая на мячик, и есть наше потомство? То есть… наш с ним ребёнок? Флар понял моё замешательство и поспешил объяснить:

– Нет-нет, просто он ещё не созрел, а когда созреет – изменится.

Я кивнул, хотя ясности его ответ не привнёс.

– Теперь на меня костюм не налезет, – огорчился Флар, разглядывая штаны и куртку.

– Я сейчас что-нибудь придумаю, – пообещал я и быстренько смотался в спальный отсек.

Оттуда я принёс Оркиду широкую рубашку. Он надел её, стыдливо разглядывая открытые колени:

– Так неудобно ходить. Чувствую себя голым.

– Ничего такого. – Я помог ему застегнуться. – Походишь пока. Всё равно, кроме нас здесь никого… Ты ведь не стесняешься меня?

Оркид помотал головой. Я подумал, что он стал ещё более хорошеньким, чем раньше, и чмокнул его в губы. Юноша раскраснелся:

– Саймон…

– Да? – Я взял его за руку и повёл за собой в отсек. – Есть хочешь?

– Очень!

– Значит, теперь всё в порядке?

– Конечно.

И я уже с удовольствием наблюдал, как он пьёт разбавленный водой сахар. Когда переживёшь какой-то стресс, – страх потерять любимого, например, – начинаешь по-другому смотреть на вещи.

К вечеру мы улеглись, причём Оркид долго ворочался и жаловался, что плод ему мешает. В итоге он устроился поперёк меня, раскидывая руки и ноги, и засопел. Мне лежать было неудобно, но я подумал, что потерплю, ничего со мной не сделается. Через пару минут Флар переменил позу, сползая и обхватывая меня руками за талию. У него было умиротворённое выражение лица.

Я и сам успокоился. Всё теперь в порядке! Наши виды уже нельзя назвать вымирающими, раз у нас будет ребёнок… или что там у нас будет. Что бы ни было, я чувствовал себя абсолютно счастливым.

Я потрогал плод пальцем, и – вот ужас! – он отвалился и закатился мне под ноги. Я испуганно подхватил его и заорал:

– Флар! Флар!

Инопланетянин открыл глаза и заспанно спросил:

– Что?

– Он… плод отпал!!! Что нам делать?!

– Успокойся, это нормально. Он просто созрел, вот и всё. Смотри.

Флар приподнял рубашку. На месте плода было розоватое пятнышко, в котором угадывался росток нового цветка. Значит, плод и должен был отвалиться. Но всё-таки… это и есть потомство? Я озадаченно покачал плод в руках – тяжеловато. Неудивительно, что Флар жаловался на боли в спине.

Оркид слез с кровати и сказал:

– Теперь нужно о нём позаботиться. Пойдём.

Я пошёл за ним, неся плод в обеих горстях, как драгоценность, боялся выронить его ненароком. Флар привёл меня в лабораторию, отыскал среди рухляди сосуд, похожий на круглый аквариум.

– Положи его сюда. Не волнуйся, ничего с ним не сделается… Сейчас вернусь, только захвачу кое-что с шаттла.

Я осторожно опустил плод в аквариум. Ну конечно я волнуюсь, это же мой первенец!

Вернулся Оркид, на ходу размешивая какую-то зелёную воду в колбе.

– Это что? – подозрительно спросил я.

– Питательная жидкость, – ответил Флар и вылил её в аквариум. – А теперь смотри, что будет.

Едва плод оказался в воде, с ним начали происходить метаморфозы: он завибрировал и выпустил несколько беловатых стеблей, похожих на корни, которые прилипли к стенкам аквариума и словно «подвесили» его в центре.

– И дальше что?

– Пока ничего. Он как бы… в криоанабиозе.

– Почему?

– Нужна земля, чтобы он развился в самостоятельную особь, – со вздохом объяснил Флар. – Так что он будет спать… пока не найдётся подходящая для нас планета.

– Вот как? – Я не мог отвести глаз от аквариума. – Ой, смотри! Он меняется!

Плод, действительно, менялся: он начал пухнуть, пока не стал размером с баскетбольный мяч, на его поверхности проступили золотистые пятнышки. Флар обнял меня за талию и ткнулся носом мне в спину:

– Нужно поскорее найти живую планету. Мне так хочется посмотреть на него.

– Мне тоже, – признался я.

– Ну всё, пошли. – Инопланетянин потянул меня из лаборатории.

– Подожди, а как же…

– Здесь благоприятная среда, пусть останется здесь, – беспечно ответил Оркид.

Видно, родительские инстинкты у него не особенно были развиты. А у меня они как раз разыгрались. Но ненадолго: Оркид завёл меня в спальный отсек, толкнул на кровать и стал стягивать с себя рубашку.

– Ты что делаешь? – удивился я.

– А ты как думаешь? – Он остался голым и призывно раскинул руки. – Я так по тебе соскучился!

– Но ведь твой цветок ещё…

– А мы по-старому. – Юноша запрыгнул на кровать, ловко выдёргивая меня из одежды.

– Уверен?

– Да-да, уверен… – Он вывернулся, сползая под меня и раздвигая колени. – Ох, как же я соскучился…

Я поцеловал его в разгоревшиеся губы, придержал член, устраиваясь поудобнее между его колен. Но Оркид подгонял меня взглядами и телодвижениями, и я взял его, с наслаждением чувствуя, как уже подзабытые ощущения от внутренних ворсинок распаляют моё тело. Секунды спустя мы уже вовсю наслаждались сексом, сминая и пачкая простыни и бурно выражая удовольствие от процесса. Я гладил Оркида по бугорку, который однажды станет новым цветком, полагая, что ему будет приятно. Так и оказалось. Эти ласки привели инопланетянина в восторг. После столь долгого воздержания мне казалось, что я кончаю целую вечность: из меня всё лилось и лилось, и эйфория поглощала всё сильнее. Флар изогнулся подо мной, скользя пальцами по своему животу и дрожа всем телом. Думаю, если бы мы сейчас делали это с цветком, заделали бы сразу двойню, а то и тройню (если только это возможно у оркидов).