Текст книги "Планета цветов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Я подумал, что смогу успокоить член мастурбацией, но ничего не вышло: под влиянием цветка он моментально вставал снова и снова. Полагаю, это было частью генетического преобразования: оркиды, судя по всему, были видом крайне озабоченным… во всех смыслах. Под одеждой этого было почти не заметно.

Я полежал немного, то и дело заглядывая себе в штаны, но никаких метаморфоз с цветком больше не происходило. Я потянулся и подумал, что можно и перекусить: в животе было пусто, как в вакууме. Я выбрался в продовольственный отсек, пошарил по полкам в поисках еды, но всё выглядело на редкость неаппетитно.

Я и сам не заметил, как наполнил стакан сахаром, разбавил его водой… Что это я делаю?! Но эта смесь не казалась мне приторной или невкусной, и я с удовольствием съел всё до последней крошки. Значит, есть я теперь могу только это? Ну что же… Придётся подстраиваться под новый ритм – это я понял пару минут спустя, когда почувствовал необыкновенную сонливость. Ничего не оставалось, как вернуться в отсек и завалиться спать.

Проснулся я от движения возле меня. Я приоткрыл один глаз и увидел, что это вернулся Флар и пристраивается мне под бок, сонно хлопая ресницами.

– Привет, – сказал я, обвивая его за талию, и потянулся губами к его губам.

Оркид с удовольствием поцеловал меня, потёр губы и пробормотал:

– Сладко… Как ты, Саймон?

– Э-э… тут произошло кое-что… – замялся я, не зная, как ему всё это пересказать.

– «Кое-что»?

– Да… вот… – Я приспустил штаны.

– О! – растерянно отозвался Флар, увидев то, что теперь красовалось у меня на животе.

– Это… цветок, да?

– М-м-м… да. – Оркид разглядывал его с интересом, иногда тыкая пальцем в его ствол.

– Он таким и должен быть?

– Не знаю. Я никогда не видел цветки других, – признался Флар.

– Ну, будем надеяться, что такой же, – нервно засмеялся я. – Как эта штука работает? Если ты сказал, что твой цветок подстроился под меня… как мы теперь… ну…

Оркид сидел какое-то время молча, в задумчивости покусывая кончики пальцев, потом предложил:

– Может, нам прямо сейчас и попробовать? Он ведь уже твёрдый, – добавил он, потрогав мой член.

– Ладно. – Я стянул с себя остальную одежду. – Знаешь, он странный такой… как будто у него собственные мозги есть… или даже сознание. – Я зажал свой цветок между пальцев. – Как будто он сам по себе. У тебя тоже так?

Флар встал, раздеваясь, и кивнул:

– Симбиоз, я же говорил…

Он залез ко мне на кровать, с интересом поглядывая на меня. Инопланетянин ведь тоже не знал, что изо всего этого получится.

– Иди сюда. – Я привлёк инопланетянина к себе, нежно целуя его и склоняя на кровать.

Флар вжался в меня бёдрами, глубоко и расслабленно дыша, и рукой придвинул мой член к своим ягодицам:

– Давай так…

– Хорошо… – Я втолкнул член в его тело, с наслаждением оказываясь в плену тугих мышц.

Наши цветки почти соприкасались, но не реагировали друг на друга. Может быть, мы делали что-то не так. Флар стиснул мои плечи с томным стоном, его нога обвилась вокруг моего бедра, заставляя меня двигаться.

– Саймон… – капризно простонал он, открывая губы.

Я прильнул ртом к его губам, мы сплелись языками, сладко играя друг с другом и возбуждаясь от этого ещё больше.

Мой цветок вдруг налился, раздаваясь вширь. Мне показалось, что он готов взорваться изнутри. Так и случилось: он распахнулся, сочась золотой слизью, и его лепестки трансформировались в какие-то тонкие округлые стебли, похожие на щупальца. Они оплели цветок Оркида, проникая в него и раскрывая его. И тот тоже изменился: из него вытянулись такие же стебельки и оплели центральный пестик моего цветка, заставляя его войти внутрь раскрытой чашечки. Они тоже сочились золотом, но несколько иного оттенка, и тянули пестик внутрь, пока он буквально не воткнулся в сердцевину, едва ли не брызжущую пыльцой. Флар вскрикнул, глаза его залила золотая муть, а тело задрожало.

– Саймон… – выдохнул он, ещё цепче стискивая пальцы на моих плечах.

Я понял, что это оргазм. Стебельки между тем продолжали сплетаться, золото сочилось и брызгалось сквозь них. Флар стонал, не переставая, и его тело содрогалось всё откровеннее.

Я пока не очень понимал, что происходит со мной: я привык чувствовать удовлетворение пенисом, – но моя нервная система ещё не слишком слилась с рецепторами цветка, наверное, поэтому оставалось ощущение чужеродности. Я продолжал двигать членом, стараясь достигнуть оргазма привычным способом.

Потом что-то вспыхнуло внутри меня, и я всем телом ощутил горячий прилив в цветке. Дыхание моё сбилось, и я наконец-то почувствовал то, что и должен был: цветок стал частью меня, и я испытал бесконечное наслаждение, с которым не мог сравниться даже привычный мне оргазм. Я тоже застонал, расслабляя тело и позволяя ему биться в экстазе.

Волны накатывали снова и снова, и им не было конца. Золотые разводы растекались по нашим телам всё больше. Мы перевернулись на бок, лёжа лицом друг к другу (так было удобнее). Мне даже больше не хотелось двигать членом, настолько новые ощущения были потрясающие. Глаза Оркида горели золотом и восторгом. Он то и дело жадно целовал меня, подливая сладости в происходящее.

Это длилось почти час и истомляло нас до умопомрачения. Я уже успел кончить по-настоящему, и не один раз. Флар был в полуобморочном состоянии: его глаза закатились, губы вздрагивали, и тело блестело сочным соком. Но цветки и не думали останавливаться: их стебли продолжали виться вокруг друг друга, источая вязкий сок.

– Флар… – простонал я, – когда это закончится?

– Не знаю… – выдохнул он, изгибаясь в очередном оргазме. – Они просто рады, что нашли друг друга. Разве ты не слышишь их?

Я не слышал. Да и не нужно было слушать, и так всё ясно было. Они просто не могли остановиться, делая это снова и снова. Наверное, цветок Флара тосковал по настоящему цветку, и мой член был плохой заменой.

– Я с ума сойду от удовольствия… – простонал Оркид, вжимаясь в меня всё сильнее. – Никогда не испытывал ничего подобного… Саймон, обними меня покрепче!

Цветки успокоились через несколько часов, но нам так и не удалось их распутать. Пришлось лежать и ждать, когда они позволят нам разъединиться. Хотя «успокоились» – неверное слово: иногда они снова оживали, плескаясь соком с новой силой, так что мы с Фларом оба буквально извивались от накатывающих ощущений. Мне уже начало казаться, что не существовало ничего, кроме сплетения наших тел. Это было потрясающе!

Хотя я с опаской подумал: если каждая близость будет теперь такой, мы недолго протянем и загнёмся от переизбытка удовольствия и просто усталости. Но я недооценивал цветки: у них, в отличие от нас с Фларом, всё было под контролем. Скоро их ласки стали затухать, и они ослабли настолько, что нам удалось их распутать почти без труда. Я перевернулся на спину, не зная, что делать со всеми этими испачканными вьющимися стеблями и бесконечно горячим и напряжённым пестиком.

– Цветок закроется, когда успокоится, – тяжело дыша, пояснил Флар.

– Нам бы тоже не мешало… – Я положил ладонь на грудь, старясь унять сердцебиение.

Но – удивительное дело! – через пару минут наши тела пришли в себя, усталость как рукой сняло, как будто мы ничего такого и не делали. Осталось лишь приятное томление и невыразимая сладость.

– А с этим что делать? – спросил я, трогая пальцем слизь, которой мы были покрыты буквально с головы до ног. – Она липкая такая, сложно будет отмыть.

– Не нужно её отмывать, – выдохнул Оркид. – Подожди, пусть сначала цветок закроется, потом сам увидишь.

– Что увижу?

Флар лишь утомлённо улыбнулся, расслабленно посасывая испачканные пальцы, и закрыл глаза.

Цветки закрылись минут через двадцать, приняв обычную форму. К этому времени слизь на наших телах загустела, образовав эластичную корочку. Я поддел её пальцем, и она отстала.

– О, и что теперь с этим делать? – удивился я.

Флар собрал все корочки в кучу и сложил их в пакет:

– Это для плодов, отлично их подкормит. К тому же это несёт в себе нашу ДНК. Так им передастся наш опыт.

– В самом деле? – удивился я, помогая ему собрать всё до последней крошки. – Значит, ничто не пропадает зря?

– Разумеется, поэтому цветы так удачно приспосабливаются к любым условиям. – Флар выгнулся, потягиваясь и почти визжа от удовольствия. – Как хорошо-то! Как будто я только что регенерировал…

Взгляд его стал лукавым, и инопланетянин завалился на меня, игриво трогая мой член рукой.

– Что ты делаешь? – Я засмеялся, перехватывая его руку.

– Мне кажется, мы могли бы ещё немного… – пробормотал он, жмурясь и потирая мой член о своё бедро.

– Флар… – Я не успевал перехватывать его руки, и эта игра меня порядком взвинтила.

В дверь отсека застучали. Оркид раздражённо зашипел (я уже сообразил: когда переводчику не удавалось перевести, значит, это было какое-то ругательство, судя по всему – очень крепкое).

– Что там? – откликнулся я.

– У нас проблемы, – отозвался бортовой инженер, – и вы в этом виноваты! Так что вам и расхлёбывать!

– Ну что там ещё случилось? – недовольно спросил Оркид.

– Проблемы какие-то… Давай посмотрим? – Я встал и обречённо вздохнул, пытаясь запихнуть оба отростка в штаны.

– Если это какой-то пустяк, я их покусаю, – пообещал Флар, спрыгивая с кровати и без труда облекаясь в свой костюм.

Мы отперли дверь и вышли в коридор. Инженер покосился на нас (наверное, догадался, чем мы там занимались) и сказал:

– Из-за того, что эта… она изменила курс, мы попали в пояс астероидов. Впереди огромные камни, нас просто разобьёт о них! На такой скорости и при таком весе корабля мы не сумеем избежать столкновения. И что нам делать?

Я перевёл его слова Флару. Инопланетянин поморщился и пошёл в отсек управления, мы следом. Там царила если не паника, то нечто близкое к этому. Что-то в духе: «Мы все умрём!»

Начальник станции выхватил оружие и наставил его на Флара:

– Пусть немедленно сделает что-нибудь! Мы погибнем из-за него!

– Не наставляйте на него оружие, он этого не любит… – запоздало предупредил я.

Взметнулись стебли с шипами, и начальник станции отлетел назад, роняя оружие и хватаясь за пробитую шипом руку.

– Скажи им, чтобы не раздражали меня, – хмуро сказал Флар. – В следующий раз это будут ядовитые шипы.

Все замерли. Оркид подошёл к бортовому компьютеру, быстро окинул взглядом положение звёзд на экране и сказал мне:

– Я вылечу в космос ненадолго.

– Зачем?

– Установлю защитное поле вокруг станции. Иначе они будут доставать нас по пустякам всю дорогу и не дадут нам наслаждаться друг другом. Объясни им, что я собираюсь сделать. – И он вышел.

Я передал им его слова.

– Защитное поле? Да это просто невозможно! – возмутились они. – Из области научной фантастики…

И опять: «Мы все умрё-ё-ём!»

Я пожал плечами и впился взглядом в головной иллюминатор. Впереди к нам действительно приближались камни огромных размеров. Возле иллюминатора показался Оркид (он был в скафандре) и помахал мне. В его руках были какие-то мелкие штуки цилиндрической формы, которые он прикреплял к кораблю то там, то здесь. Несколько штук оказались и на стекле. Они мигали красными лампочками и походили на обыкновенные диоды. Как они могли защитить станцию от астероидов? Но я безоговорочно верил Флару, поэтому ничуть не волновался.

Через некоторое время Оркид вернулся в командный отсек (уже без скафандра) и удобно устроился в командирском кресле, закинув ноги на пульт. Люди забурчали.

– Скажи им, чтобы наслаждались зрелищем. – Инопланетянин фыркнул и показал пальцем на иллюминатор.

Я подошёл и посмотрел в космическое пространство. Один из астероидов на полной скорости почти врезался в нас. До столкновения оставалось буквально дюймов десять! Люди издали крик паники. Но случилось то, чего и я не ожидал: камень, как будто натолкнувшись на невидимую преграду, остановился и рассыпался в пыль. Со всеми остальными происходило то же самое.

– Что это? – с восхищением воскликнул я.

– Диффузный преобразователь частиц. – Флар был доволен произведённым эффектом.

Инженеры замахали руками, строя одно предположение за другим…

– Теперь они от нас отстанут. – Оркид оказался возле меня и обвился вокруг моей руки. – Идём, продолжим с того места, где нас прервали… Я хочу провести остаток пути с пользой для нашего будущего.

И ещё с какой пользой!

====== .file08//Голубая планета ======

Остаток пути прошёл почти без происшествий.

Громоздкая станция ещё несколько раз попадала под атаки астероидов и космического мусора, но защитное поле успешно справлялось с этим.

Флар бόльшую часть времени проводил в ангаре, ремонтируя свой корабль. Каким-то невероятным способом ему удалось сделать из двух инопланетных кораблей один, так что свободного пространства там стало гораздо больше. Теперь можно было не бояться, что не хватит места плодам. Оставалось лишь проверить, способна ли эта штука летать. Мне хотелось полететь вместе с Оркидом, но он оставил меня на станции (мол, не стόит доверять людям: как бы чего не выкинули в наше отсутствие!). Пробный полёт прошёл успешно, но Флар потом ещё несколько дней возился с кораблём, что-то там прикручивая и откручивая, чтобы оптимизировать его КПД.

Я ничем ему помочь не мог, – потому что во всём этом не разбирался, – так что либо спал в отсеке, либо сидел возле наших аквариумов, которые Флар первым же делом перетащил в новый шаттл. Людям он не доверял и считал, что биолог проявляет к плодам нездоровый интерес.

(Биолог, помимо всего прочего, был очень недоволен пропажей капсулы с останками Спауза: он хотел их исследовать.)

Оркид ещё натаскал в корабль мешки с сахаром из продовольственного отсека и, судя по их количеству, собрал всё, что было на станции, включая пакетики для чая и рафинад.

– Куда столько? – удивился я.

– Мы же не знаем, можно ли будет добывать сахар на Земле, – объяснил инопланетянин, – так что он нам пригодится. Но если я найду подходящее растение, я смогу синтезировать сахар. Жаль, данные со спутника не такие подробные… Хотелось бы мне знать, что за виды трав там растут!

Закончив шаттл, Флар занялся другими делами: разобрал один из переводчиков, чтобы понять, как он устроен, и в два счёта наделал с полсотни таких же, притащив кучу разных деталей со станции. Подозреваю, он отвинтил их в каком-нибудь из законсервированных отсеков. На мой вопрос, зачем ему столько, он ответил:

– Саймон, это для наших детей. Должны же мы все как-то понимать друг друга?

Точно! Я уже и забыл, что помогает нам понимать друг друга! Я пощупал ухо, с удивлением понимая, что как-то незаметно стал воспринимать чип не как нечто инородное, а как часть тела. Кажется, он уже врос настолько, что снять его не представлялось возможным, а впрочем, и незачем. Да, нужная вещь! Правда, количество устройств меня несколько смущало.

Флар бросил работу, обвил мою шею руками, прильнув ко мне всем телом, и прошептал:

– Это только начало, правда? Я хочу, чтобы у нас было ещё больше плодов… больше-больше!

Удивительно, но чувствовалось, что цветки тянутся друг к другу даже через одежду. Я нежно целовал тёплые губы Оркида, сладко постанывая от плавящегося жара в теле. Инопланетянин отстранился, потянул меня за руку в шаттл:

– Пойдём, покажу тебе…

– Что?

Как оказалось, спальный отсек Флар тоже обустроил, и теперь шаттл можно было считать миниатюрой самой станции.

– Когда приземлимся, будем тут жить, – сказал Оркид, запрыгивая на кровать, – пока дом не построим.

– А какие дома у оркидов? – с любопытством спросил я.

– В них обязательно должна быть солнечная батарея, – подумав, ответил он. – И крыша прозрачная, чтобы достаточно света и тепла внутрь проникало. Вот увидишь, как это будет здорово!

– И где же мы для этого материалов столько возьмём?

Инопланетянин лишь загадочно улыбнулся, а я догадался, что и материалами он уже запасся.

– Какой ты у меня предусмотрительный, – не без гордости сказал я, чувствуя себя всё той же тупой, хотя уже и не совсем человеческой особью.

Флар заулыбался ещё шире и откинулся навзничь, вытягивая вверх руки:

– Иди сюда… Я по тебе соскучился.

Я залез сверху, оказываясь в его объятьях, и мы долго целовались, сплетаясь языками и теряясь в сладости поцелуев. Я пропускал его золотистые пряди между пальцев, с наслаждением чувствуя их дразнящий шёлк. Скоро одежда оказалась сброшенной на пол.

Мне подумалось, что это немного странно: столько времени уже прошло, а цветок Флара не менялся. Раньше – после того, как мы всего лишь несколько раз занимались любовью – цветок давал плоды. А теперь мы уже столько раз это делали – и всё ещё ничего… Я поделился своими мыслями с Фларом.

– Нужно время, чтобы ему снова подстроиться, вот и всё, – ничуть не волнуясь, ответил он. Его сейчас больше волновал мой цветок, чем его собственный.

– Флар… – Я, смеясь, ловил его шаловливые руки, старающиеся завладеть моим членом.

– Ну, скорее, Саймон… – нетерпеливо подгонял меня инопланетянин.

Я перевернул его на спину, соединяясь с ним в нежном, но страстном порыве. Флар закрыл глаза, со стоном свивая руки на моей шее и заставляя меня наклониться и поцеловать его. Наши цветки пока дремали, так что какое-то время я наслаждался обычным сексом. Оркид тихо стонал, тиская меня за шею, его тело подрагивало и наливалось жаром.

Я уже почти кончил, как мой цветок проснулся. Его лепестки завились, обнажая пестик, и стали приставать к ещё спящему цветку Оркида. Флар томно задышал, забираясь пальцами в середину моего цветка и лаская его. Стебли обвились вокруг его запястья, роняя золотистые капли на сияющую желанием кожу. В голове у меня расплылся какой-то туман. Эти прикосновения были очень приятны, я едва смог сдержать стон удовольствия. Между тем цветок Оркида ожил и в момент втянул мой цветок в себя, опутывая его сверху тонкими стебельками. И снова наши цветки начали свой собственный танец любви. Я ещё подвигал членом им в такт и расплавился в оргазме, смешиваемом с эйфорией, в которую погружалось моё тело от цветочных ласк.

– Саймон… – хрипло сказал Флар, жадно приоткрывая губы.

Его горящее лицо было потрясающе красиво. Я с удовольствием слился с ним в поцелуе, изредка двигаясь, чтобы подсластить и без того сладкий процесс. Цветки брызгались нектаром, лаская друг друга. В моём теле разливалась истома.

– Флар, как же это прекрасно… – прошептал я, теряя голос.

Инопланетянин слабо шевельнул губами, выгнулся всем телом. Я провёл ладонью по его груди и животу, покрытому испариной, прижался губами к солнечному сплетению. Его кожа была сладкой на вкус. Цветки сплелись ещё теснее. Флар тихо захныкал, приподнимая колени и запуская пальцы в сплетение стеблей.

– Тебе больно? – встревожился я.

– Нет… – простонал он, – мне так хорошо… даже слишком…

Я снова подвигался, инопланетянин приподнял колени ещё выше, отрывисто вскрикивая в ответ на каждое движение. Я понял, что трение о ту бархатистую штуку внутри него лишь подстегивает его желание, поскольку цветок становился активнее, когда я так делал: он извивался, и из него потянулись новые стебли, которые обвились вокруг моей талии и бёдер, щекоча кожу. Они слегка сочились и оставляли на коже прозрачные влажные следы. Они несильно скручивались вокруг моих яичек, стимулируя эрекцию, так что я сделал вывод, что цветку Флара хочется, чтобы я продолжал двигаться. Мой член был ещё слишком чувствителен после оргазма, и фрикции казались несколько болезненными, но мне не хотелось его разочаровывать.

Стебли между тем подобрались ещё выше, и их кончики проникли в меня, извиваясь внутри и щекоча мышцы. Раньше цветок так не делал. Я невольно вскрикнул и попытался их оттуда вытащить, но они вкрутились ещё глубже в ответ на грубую силу, я охнул и отдёрнул руку. Их шевеление внутри почему-то отозвалось притоком крови в члене и вылилось в энергичное продолжение секса. Флар без возражений принимал меня снова, но выглядел таким измученным, что мне стало его жаль.

– Флар, может, хватит? – предложил я, хотя ясно было, что цветок не позволит мне этого сделать, пока не получит столько удовлетворения, сколько ему требуется.

Инопланетянин лишь мотнул головой, прогибаясь ещё сильнее, по его телу прокатилась дрожь.

Стебли оставили в покое мой анус лишь полчаса спустя, когда я кончил ещё пару раз и тело Оркида уже было переполнено. Цветки тоже поутихли, так что я почти без труда освободился. Сперма полилась на постель, смешиваясь с золотистой слизью, которой тут было полно. Я на вытянутых руках стоял над Фларом и созерцал всё это безобразие. А вот цветок Оркида выкинул новую метаморфозу: его сердцевина вытянулась в длинную пористую штуковину, плюхнулась в лужицу спермы, моментально распухла, вбирая в себя её – как губка! – и втянулась обратно в цветок, который тут же спрятал все стебли и плотно закрылся.

– Он раньше никогда так не делал, – растерянно сказал я, заваливаясь рядом с Оркидом и потирая пятую точку, растревоженную стеблями.

– Симбиоз… – кажется, пробормотал Флар.

До Земли оставалось всего-ничего.

Думаю, у экипажа возникали сомнения насчёт того, почему я до сих пор жив, но они всё же пытались убедить меня остаться с ними на станции и не высаживаться на планету, называя это самоубийством. Но я-то прекрасно знал, что теперь смогу сделать это без проблем: я ведь больше не был человеком.

А вот на станции мне было всё неуютнее: дышать с каждым днём становилось труднее. Я задыхался и чувствовал себя относительно сносно лишь в теплице, вдыхая резкий запах удобрений, который теперь не казался мне таким уж противным. У Флара были похожие проблемы, хотя он в этом долго не признавался.

Плоды увеличились в размерах, так что едва помещались в аквариумах: Оркид то и дело подливал им питательную жидкость, но они быстро впитывали её в себя и становились ещё ярче. Тогда Флар перестал их подкармливать, и они сменили свой цвет на более приглушённый.

– Им нужна земля, – объяснил инопланетянин. – Я пока искусственно приторможу их развитие, иначе они начнут переваривать самих себя.

– Ничего, скоро долетим, – пробормотал я, проводя ладонью по стеклу.

Флар обвил меня сзади руками и уткнулся лицом мне в спину:

– Из тебя получится отличный родитель.

– Из тебя тоже, – улыбнулся я, а самого прямо-таки распирало от гордости.

И вот мы достигли Солнечной системы. Увидев знакомые мне с детства планеты, я почему-то расторгался и едва сдерживал слёзы, когда мы пролетали мимо них (экипаж, полагаю, думал лишь о том, что скоро избавится от нашего присутствия и сможет вернуться к исследованиям.). Для Оркида они были в диковинку, особенно Сатурн с его кольцами. Юноша подолгу стоял возле иллюминатора, разглядывая планеты. А Венера его вообще расстроила.

– Как Лилиара… – пробормотал он, отворачиваясь и пряча лицо в ладонях.

Впрочем, инопланетянин быстро отошёл и рассказал мне, что планетарная система оркидов похожа на нашу, только солнце у них было в два раза больше нашего, а планет, наоборот, меньше. Причём, у них было два солнца, а не одно.

Луна тоже поразила его воображение. У Лилиары лун не было, и ночи в истинном смысле тоже: солнца сменяли друг друга, и на планете всегда был день. Думаю, как раз из-за этого их планета и погибла: вспышки на солнцах привели к аномальной засухе, растительность высохла, а оркиды вымерли.

И конечно же Земля!

Когда я увидел её, я заплакал. Разом вспомнилось всё, что я пережил до своего знакомства с Оркидом: и Конец света, и гибель отца и вообще всего человечества. Всплыла перед глазами та красная пелена, заслонившая планету и в один миг уничтожившая жизнь на ней. Флар успокаивающе прижался к моему плечу. Я выдохнул, вытер слёзы и сказал:

– Земля.

Экипаж уже начал шушукаться, как и где нас высадить.

Но меня не оставляло чувство, что с Землёй, которую я увидел, было что-то не так. Чем-то она отличалась от той планеты, что я знал всегда. Я отстранил Оркида и подошёл ближе к иллюминатору, пытаясь понять, что меня тревожит.

– Что-то не так? – недоуменно спросил Флар.

Я прижал ладонь к стеклу:

– Материки.

– Что с ними? – не понял начальник станции.

– Их нет.

Люди бросились к иллюминаторам, услышав это.

Да, вот почему Земля показалась мне какой-то странной! Она была голубая, без единого тёмного пятнышка. Но это так отличалось от снимков, полученных со спутника!

– Может быть, суша осталась в другом полушарии? – предположил инженер, подумав.

– Да, наверное! – Я ухватился за эту мысль и перевёл Оркиду: – Давай выйдем на орбиту и облетим вокруг планеты.

Флар кивнул. Экипаж побастовал немного, но в итоге вынужден был смириться: управлял-то станцией всё равно Оркид.

Корабль заглушил двигатели и стал медленно вращаться по орбите вокруг Земли. Я стоял, прижавшись лбом к иллюминатору. Под нами проплывали бесконечные синие пространства, отличающиеся лишь оттенками синевы, и не было ни единого зелёного пятнышка, ни единого кусочка суши. Эта голубая планета оказалась абсолютно чужой мне. Земли, которую я знал, больше не существовало.

В бесконечном космическом пространстве вспыхивали и гасли звёзды. Это умирали и возрождались планеты.

Мёртвые камни сталкивались и притягивались, образовывая новые космические тела, которые однажды станут или не станут новыми планетами. Кометы ударялись в них, разрушая их или сплавляя их ещё прочнее, или вовсе пролетали мимо, чтобы вернуться через тысячи лет и увидеть, что с ними стало.

Чёрные дыры затягивали целые галактики в свои сети. Солнца загорались и гасли. Планеты замерзали или сгорали.

Это длилось миллионы световых лет, пока наконец не образовалась Солнечная система и на планете, ещё не имевшей названия, не зародилась жизнь.

И снова вспыхивали и гасли звёзды, и кометы пролетали мимо, и астероиды грозились упасть и вызвать глобальные катастрофы…

И вот Земля погибла, чтобы возродиться и… снова погибнуть. Слишком мрачное окончание истории, не правда ли?

Станция медленно кружила по орбите вокруг голубой планеты. Я не мог оторвать глаз. Одна сплошная вода и никакой зелени! Мы сделали уже почти полный круг, но до сих пор ничего не увидели, кроме синевы.

– Не понимаю… – пробормотал я, прочертив пальцами по иллюминатору, – ведь спутник прислал отчёт?

Наш спутник, кстати, тоже кружился вокруг Земли, но по несколько иной траектории, так что столкновения можно было не опасаться.

– Кажется, я понял, в чём дело… – задумчиво сказал Флар. Он был, как и я, подавлен, обнаружив, что моя планета непригодна для нас.

– А? – откликнулся я.

– Время, Саймон.

– В смысле? – не понял я.

– Время идёт по-разному на планетах и в космосе. Пока до нас дошёл сигнал, на Земле прошли ещё десятки и десятки лет, понимаешь? – объяснил Оркид. – Всё могло сотни раз поменяться, пока мы получили отчёт. Как я не подумал об этом!

– То есть… могла произойти ещё одна катастрофа и…

– Не думаю, что это была катастрофа. Просто уровень воды поднялся из-за лунной или солнечной активности и затопил сушу. Возможно, через тысячу лет он снова опустится…

– И что нам теперь делать? – растерянно спросил я, садясь в кресло и зажимая лоб. – Мы ведь не можем ждать тысячу лет.

– А криоанабиоз? – предположил врач, когда я перевёл им слова Оркида.

Флар покачал головой:

– Мы его не переживём.

Я пояснил недоумевающему врачу, что оркиды зависят от тепла и света и не могут существовать в условиях такой сильной заморозки.

– Но ты-то можешь? – возразил инженер.

– Я его не оставлю, – возразил я, не вдаваясь в подробности (и я не мог уже, но им незачем было об этом знать).

Начальник станции проворчал, что на корабле нас ему оставлять совсем не хочется. Люди по-прежнему относились к Флару с недоверием (он, впрочем, тоже) и теперь были разочарованы, что им не удаётся от нас избавиться.

– Может, в другой галактике поискать? – шепнул я Флару.

Тот фыркнул:

– Это корыто развалится, прежде чем мы туда доберёмся. Его максимум хватит на обратный путь до того места, где станция была раньше. А у нашего шаттла мощности не хватит.

– А на воде мы никак… – начал я.

– Я думал об этом. – Оркид покачал головой. – Даже если мне удалось бы выстроить какую-нибудь конструкцию над поверхностью моря, у меня нет никакого оборудования, чтобы осушить воду или добыть почву со дна. Без земли цветы погибнут.

Я вздохнул.

– Что это? – вдруг спросил инженер, тыкая пальцем в иллюминатор.

– Где?

– Мы только что проскочили… какое-то пятнышко, скрытое облаками. Нужно вернуться… Вон там! – Он всё показывал куда-то, но мы ничего не видели.

Флару удалось поставить корабль на задний ход, и мы стали вращаться в обратном направлении. Мне показалось, что под нами промелькнула тёмная точка, едва различимая из-за атмосферных столпов. Инопланетянин поколдовал над аппаратурой и сумел вывести изображение через камеру на монитор. Похоже, это была суша. Сердце у меня заколотилось. Оркид между тем повернул спутник и заставил его сфотографировать этот объект. Разрешение фотографии было столь велико, что мы смогли разглядеть всё до мелочей.

Это был маленький островок, меньше Мадагаскара, покрытый сероватыми пятнышками и зелёными полосами. Серые пятна – это горы, зелёные полосы – трава. С правого краю островок был изрезан синими ниточками, соединяющимися в круглое синее пятно. Стало быть, на острове были речки и озеро, вероятно, с пресной водой.

Флар ткнул пальцем на участок возле синего пятна и повернул ко мне сияющее лицо:

– Тут! Идеальное место!

– Вот чёрт… – Я схватился за грудь, потому что сердце выпрыгивало. – Земля… земля!

– Это значит, что вы всё-таки высаживаетесь? – осведомился начальник станции.

Флар меж тем запросил у спутника данные об атмосфере. Воздух теперь был очень беден, поскольку растения не могли обеспечивать кислородом всю планету, но Оркид заметил, что условия для нас там едва ли не идеальные: на его планете, где оркиды некогда процветали, кислорода было примерно столько же. Это меня приободрило, и я подтвердил, что мы высаживаемся.

Но до само́й высадки было ещё далеко: Флару нужно было запрограммировать наш шаттл, чтобы тот смог войти в атмосферу, не сгорев, и без аварии приземлиться в нужном нам месте. Инопланетянин долго производил расчёты, нанося на карты бесконечные ряды цифр.

Я в этом совсем ничего не понимал, а начальник станции с инженером подивились и сделали вывод, что инопланетная особь (как они теперь называли Оркида) высокоинтеллектуальное существо. Шаттл наш их тоже поразил, они никогда не видели ничего более высокотехнологичного. И дались им эти «высокие» технологии!

Меня больше волновало то пятнышко, которое было нашей целью. А если это не суша в истинном смысле слова? Если это всё, что осталось от затопленных материков, и тоже погрузится в воду? Я поделился опасениями с Фларом, но он успокоил меня, сказав, что данные со спутника показывают стабильность островка и даже прогнозируют, что уровень моря в ближайшие годы понизится не меньше, чем на полметра.