Текст книги "Без тормозов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Мысли путаются, я зеваю и понимаю, что пора баиньки, если я не хочу утонуть в ванне. Постель кажется сказочно мягкой, и я с удовольствием зарываюсь в неё. Полный релакс!

– Мицуру? Мицуру…

Я с трудом открываю слипшиеся глаза. Меня кто-то зовёт? Солнечный свет из окна слепит, я мычу и натягиваю на глаза одеяло. Уже утро?

– Мицуру…

Я замечаю, что на кровати сидит Сугуру и тихонько покачивает меня за плечо. Я смачно зеваю и тут вижу, что на часах уже почти десять.

– Сугуру! – подскакиваю я. – Уже так поздно! Что ты меня не разбудил?!

– Ты так сладко спал, – виновато улыбается шофёр. – Я подумал, что важнее выспаться.

– Бу! – Я надуваю губы, но не злюсь. – И ты всё это время тут сидел и ждал, когда я проснусь?

Он кивает, а я довольно улыбаюсь и жалею, что не видел его лица, когда он это делал. Интересно, как он на меня смотрел? С каким выражением? Каким взглядом? О чём он думал? В любом случае… Я неожиданно хватаю его за шею и валю на себя.

– Мицуру! – восклицает он, упираясь рукой в подушку.

– Через пять минут буду готов! – Я выбираюсь из кровати прямо по нему, прыгаю между шкафами, вытягивая из них одежду, и скрываюсь в ванной.

Я вчера уже придумал, что надену: короткие шорты, джинсовый жилет и лёгкий свитерок с длинными рукавами. Это не стесняет движений, да и выглядит очень мило. От белья я думал отказаться, но теперь меняю своё решение и надеваю тонкие кружевные трусики. Толку от них мало, они не слишком удобные и колючие, но я в них кажусь куда сексуальнее, чем просто без трусов. Думаю, Сугуру понравится, когда он это увидит. Я хихикаю и прячу этот сюрприз под шортами. Зная привычки шофёра и его отговорки, я распихиваю по карманам жилета презервативы и тюбики с гелем. Ну, вот я и готов. Я встрепываю рукой волосы, это так не похоже на мой каждодневный облик.

– А вот и я! – Я выскакиваю из ванной и обнаруживаю, что Сугуру всё ещё валяется на моей кровати. – Сугуру! Ты что, спать тут улёгся?

– М-м-м? – переспрашивает он лениво. – А, быстро ты… Шучу, – добавляет он, заметив моё негодование, – идём.

Оказывается, что он уже успел подогнать машину к дому. Значит, он на самом деле встал в восемь или даже раньше.

Через десять минут мы уже едем в город.

– Куда? – по дороге интересуется шофёр.

Я пожимаю плечами:

– Не знаю. Куда-нибудь. Что тебе нравится, Сугуру?

– Мне? – удивляется он.

– Ну да. В прошлый раз я ведь тебя просто таскал за собой. Может быть, сегодня ты сам решишь, куда пойдём? – предлагаю я.

– Ладно, – соглашается Сугуру, – тогда, может быть, съездим в Гинзу? Я знаю пару неплохих местечек.

В Гинзе я был всего пару раз. Это ведь район из дорогих, так что меня он никогда не интересовал. А Сугуру, кажется, хорошо знаком с этой частью города. Он паркует машину и навскидку называет несколько мест, куда можно сходить.

– Давай для начала просто по улице пройдёмся, – отвечаю я, – заодно и поговорим.

Шофёр кажется встревоженным:

– Так это всё-таки что-то серьёзное?

– Ну, не сказал бы…, но меня кое-что беспокоит.

Неспешно мы идём по улице, и я рассказываю Сугуру, что меня тревожит. Шофёр хмурится, и становится понятно, что слушать ему всё это совершенно не нравится и что он сказал бы что-нибудь резкое в адрес фотографа, а может, и меня самого. Но тем не менее он терпеливо выслушивает меня и потом спрашивает:

– Разве ты сам его на это не провоцируешь?

– Я? – восклицаю я. – Вовсе нет. Я никогда его не обнадёживал. Для меня это с самого начала было просто интрижкой, я ведь говорил, а он не понял.

– Так скажи ему так, чтобы он понял. – Сугуру морщится. – Или это всё слишком далеко зайдёт. Ты уверен, что он безобиден?

– Э-э… – Я не знаю, что на это сказать, потому что я ведь мало что знаю о Ю-Ичи, но то, что уже знаю, позволяет мне предположить, что зайти он может далеко.

Шофёр вздыхает и назидательно добавляет:

– Если уж ведёшь себя так, должен быть готов к последствиям.

– Не будь занудой!

– Да, да… Хочешь пить? – Он показывает на стоящий невдалеке автомат с напитками.

– Хочу.

И Сугуру идёт к автомату, забыв спросить, что именно мне купить. Впрочем, он и без того хорошо знает, что мне нравится. Думаю, это будет содовая.

– Юка?

Я реально вздрагиваю, потому что как из-под земли возле меня появляется Ю-Ичи. Я делаю от него шаг, но он хватает меня за локоть.

– Кто это такой? – хмуро спрашивает он.

– Отпусти.

– Значит, времени, чтобы ответить на мой звонок, у тебя нет, а на прогулку и флирт с каким-то другим мужиком – есть? – У него злой взгляд, но ещё больше в нём отчаяния и даже депрессии.

– Тебя это не касается. – Я морщусь, потому что его пальцы очень больно стискивают мне руку.

– Ещё как касается! Кто этот мужик, я тебя спрашиваю?!

– Какие-то проблемы?

И тут уже вздрагивает фотограф, потому что вернувшийся Сугуру пережимает его запястье и легко убирает его руку с моего локтя. Взгляд у Сугуру просто убийственный, в воздухе как будто даже электричество искрится.

– Это Ю-Ичи, – бормочу я.

– А, вот как… – тянет шофёр.

– Кто ты вообще такой? – восклицает фотограф.

– Это мой вопрос. – Глаза Сугуру становятся холодными, и я невольно ёжусь, потому что этот взгляд ничего хорошего не предвещает. – Прекрати причинять неудобства Мицуру.

– Что?

– Что слышал. Ему не нравится то, что ты делаешь.

– В самом деле? – Ю-Ичи кривит рот. – В последний раз, когда он передо мной ноги раздвигал, не было похоже, чтобы это ему не нравилось.

Вот идиот! Сказать такое Сугуру… Теперь можно ожидать чего угодно. Его уже и так взбесил мой рассказ, а эти слова точно могут стать последней каплей.

– Не сомневаюсь, – неожиданно спокойно отвечает шофёр, – но я не говорил о сексе. Я о том, что ты пытаешься навязать ему какие-то чувства. Ему это не нужно. Ты как флажок, воткнутый в маршрутную карту. И чем скорее ты это поймёшь, для тебя же лучше.

Эти слова меня злят, и я бы приказал Сугуру замолчать, но Ю-Ичи опережает меня:

– Да что ты о нём знаешь!

– Уж побольше твоего. – И на этом шофёр так «мило» улыбается, что фотограф буквально зубами скрежещет.

– В любом случае, тебя наши отношения не касаются, – хмуро говорит Ю-Ичи.

– «Отношения»? Не смеши меня! – Сугуру смеётся и машет ладонью перед лицом. – Не знаю, за какими миражами ты гонишься, но…

– Я же сказал: это тебя не касается! – Лицо фотографа заливает краска. – И то, что я делаю…

– Больше делать не будешь. – Сугуру становится серьёзным и делает к фотографу шаг. – Если не перестанешь доставать Мицуру, я запрещу ему заниматься съёмками.

– Как будто сможешь, – фыркает Ю-Ичи и поворачивается ко мне: – Правда, Юка?

Я даже не слышу его. Я смотрю на Сугуру, он переводит взгляд на меня, и я тихо говорю:

– Если ты на самом деле этого хочешь.

– Что?! – Ю-Ичи таращит на меня глаза.

– Надеюсь, я ясно выразился? – Сугуру снова одаряет его прежней «милой» улыбкой и перестаёт обращать на него внимание. – Идём, Мицуру. Содовой не было, я купил тоник. Как тебе? – И он отдаёт мне холодную баночку.

– Пойдёт. – Я краем глаза смотрю на Ю-Ичи, он кажется мне побитой собакой.

– Уж если это не подействует, тогда не знаю, – тихо говорит Сугуру, когда мы отходим на достаточное расстояние, чтобы нас не было слышно.

Меня это уже не волнует. Я сглатываю комок в горле и бормочу:

– Если ты на самом деле этого хочешь…

– Это твоя жизнь, поступай, как знаешь, – возражает шофёр.

– Дурак!

Испортил момент…

– Я что-то не так сказал? – спохватывается он.

И даже не понял?!

– Куда теперь пойдём? – Я игнорирую его беспокойный взгляд. – Ты ведь говорил, что хорошо знаешь Гинзу.

– Мицуру…

– А, хватит! Бесит твоё лицо! – Я рассерженно ерошу волосы. – Сказал же: проехали!

– Ладно, ладно, – торопливо соглашается Сугуру. – Дальше по улице игровой центр. Думаю, тебе понравится. Пойдём туда?

Игровой центр? Я сомневаюсь, что меня что-нибудь может в нём заинтересовать, но туда мы и не попадаем: по дороге нас перехватывают трое приятелей Сугуру. Ацухиро, Эцуказу и Фукаши – так их зовут, и по отдельным репликам я понимаю, что именно с ними Сугуру и тусовался последние несколько дней. Учатся вместе? Или знакомые с каких-то прежних времён? Ацухиро и Фукаши кажутся типичными японцами, думаю, они оба работают в какой-нибудь государственной компании, может быть, социальными сотрудниками. В Эцуказу чувствуется примесь европейской крови, и в этой троице он точно заводила. А ещё на нём чувствуется налёт элиты. Сразу так и не скажешь, но я припоминаю, что видел его фотографию в газете. Он тоже из влиятельного семейства, которое соприкасается в деловой сфере с корпорацией Тораямы, единственный сын причём.

– А это кто? – Эцуказу обращает внимание на меня.

– Мой младший брат, – быстро отвечает Сугуру.

Этот ответ меня вообще не устраивает, но, наверное, шофёра можно понять: не хочет говорить им всех подробностей наших отношений.

– Мы в боулинг, – сообщает Эцуказу, – ты с нами?

– Ну… – тянет Сугуру.

Я понимаю его сомнения. Наверняка он сейчас думает: «Если соглашусь, Мицуру разозлится, потому что это свидание, как ни посмотри…» – но ему наверняка хочется пойти. А мне хочется побольше узнать о Сугуру, так что я толкаю его под бок и говорю:

– Пошли с ними?

– Ты уверен? – удивляется мужчина.

– Уверен. Это кажется интересным.

И мы все идём в боулинг. Я – глаза и уши, и буквально через пару минут я уже знаю кучу вещей о Сугуру. Эцуказу учится вместе с ним, они и в старшей школе были в одном классе, а двое других – приятели самого Эцуказу, но Сугуру их тоже знает, потому что они оба сыновья политика, который является другом отца Сугуру, так что они очень давно знакомы, едва ли не с детства, а теперь ещё и учатся вместе, только на разных факультетах. И вся эта компания после очередного экзамена устроила попойку, поэтому от Сугуру вчера несло перегаром. И не слишком приятно проскальзывает среди всего этого потока информации, что развлекались они не вчетвером, а с какими-то девками. Сугуру всячески старается это замять, переводя разговор на другое. Я делаю вид, что не расслышал. А ведь говорил, что никаких подружек у него нет!

В боулинге становится понятно, что здесь они частые гости: менеджер их знает чуть ли не по именам и снабжает их не только инвентарём, но и пивом.

– А для вашего мальчика могу сок предложить, – говорит он, посмотрев на меня.

Я игнорирую его, беру одну из бутылок и делаю глоток, как бы говоря, чтобы пошёл он со своим соком куда подальше. Пиво я терпеть не могу, но это фамильярное «ваш мальчик» меня ещё больше бесит.

– Кстати, как тебя зовут? – Эцуказу, похоже, начинает ко мне клеиться. – Ты никогда не рассказывал, что у тебя есть младший брат, Сугурин.

– Кхм… – только и отвечает Сугуру.

«Сугурин»? Я едва сдерживаю смех, потому что это прозвище кажется нелепым, и отвечаю:

– Я Мицуру. Очень приятно познакомиться.

Этот Эцуказу меня нисколько не интересует, но я собираюсь пофлиртовать с ним, чтобы позлить Сугуру и отомстить таким образом ему за этих девок. Эцуказу легко попадается на крючок, даже неинтересно. А Сугуру явно злится, а потом вообще из себя выходит – когда Эцуказу неожиданно лапает меня за пятую точку.

– Эй, руки не распускай! – грубовато одёргивает шофёр.

– А? – Эцуказу смеётся. – Э-э, да у тебя, похоже, «комплекс брата»?

Все смеются, Сугуру дёргает плечом, а я нарочно подливаю масла в огонь:

– Да ладно тебе, он ведь ничего такого не сделал.

Это Эцуказу приободряет, а Сугуру мрачнеет, как туча, потому что наверняка предполагает, что и Эцуказу окажется в числе, как он выразился, «флажков на маршрутной карте». Эцуказу распускает перья и предлагает мне сыграть партию, если я умею, а если не умею – то он, конечно, меня научит, и вообще чему угодно научить может. Короче говоря, типичные подкаты.

– Ой, я не знаю, умею я или нет… – Я наигранно закатываю глаза, но это принимается за чистую монету, даже Сугуру в это верит и злится ещё больше. – Давай я брошу, как умею, а ты посмотришь?

– Конечно.

Эцуказу всё время находится в моём личном пространстве, и это бесконечно раздражает. Но сейчас он стоит у меня за спиной – просто идеальная поза! Наверное, рассчитывает облапать меня снова, когда я нагнусь, чтобы бросить шар. Но я делаю замах назад и очень точно попадаю ему по причинному месту, Эцуказу загибается.

– Ой, прости, я тебя не заметил, – тут же извиняюсь я и бросаю шар. Страйк!

– Ты ведь специально? – Сугуру подходит ко мне, но, говоря это, понижает тон, так что слышно только мне.

– Не люблю, когда меня за зад хватают.

– То есть мне так тоже не делать? – уточняет он, быстро похлопав меня по попе, и возвращается к приятелям.

Ну всё, сам напросился! Я выжидаю момент, когда они все рассядутся на диванчиках, и провожу контратаку: махом залезаю на колени Сугуру и глубоко целую его, ухватив обеими руками за волосы. По обалдевающему взгляду приятелей я понимаю, что моя выходка имела полный успех. Я отпускаю голову Сугуру и, обернувшись к ним, говорю:

– Это у нас ролевая игра такая. Сегодня я его «младший братик».

– Мицуру! – восклицает он, заливаясь краской.

– Да ладно! – Я треплю обескураженного шофёра по щеке. – Всё равно они бы когда-нибудь узнали.

Может быть, они бы и хотели подробностей, но Сугуру спешно ссаживает меня с колен:

– Ладно, нам уже пора. Пока, ребята! – и утаскивает меня из боулинга.

– Что, правда? – интересуюсь я.

– Блин, что за выходки, Мицуру? – На улице он останавливается и пристально на меня смотрит.

– Что я такого сделал? – Я выгибаю бровь. – А, понял! Ты не хотел, чтобы они знали, что ты трахаешь парня? Ну, прости, тебе просто в другой раз придётся отыметь в два раза больше девок, всего-то.

– Так вот в чём дело?

Я досадливо щёлкаю языком. Я ведь не собирался этого говорить…

Мне неловко: сказал то, о чём стоило промолчать. А Сугуру ничем мне на помощь не приходит: стоит и как будто ждёт объяснений. Не собираюсь я ничего объяснять! Slip of a tongue, вот и всё.

Подождав немного, шофёр вздыхает и берёт меня за руку.

– Куда мы идём?

– Домой.

– Стоянка в другой стороне, – разочарованно напоминаю я.

Сугуру ничего не отвечает, и мне приходится тащиться за ним, гадая, о чём он думает с таким непроницаемым лицом. Возможно, он злится на меня за эту выходку в боулинге. Пф, сам виноват. Вообще надо было не целовать его, а сразу ему в штаны залезть. Я тихо фыркаю, стараясь сдержать смех. Да, точно, надо было так и сделать.

– И о чём ты сейчас подумал? – Шофёр приостанавливается и тянет меня за щеку двумя пальцами.

– Больно! – Я хлопаю его по руке (соврал, ничуть не больно). – Ни о чём, просто так. Куда мы идём? Это же вообще в другую сторону?

– Пришли уже.

– А?

Я верчу головой и вижу, что мы стоим возле сияющего окнами небоскреба.

– И что это за здание? – Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть, где этот небоскрёб заканчивается, но он кажется прямо-таки бесконечным. – Куда ты меня привёл? Это отель?

– Нет, вполне обычный себе жилой дом. – Сугуру пожимает плечами и демонстрирует мне ключ. – Не хочешь зайти ко мне домой?

– К тебе домой?!

– Что за удивление?

– Но ты же у нас живёшь?

– Это не значит, что у меня нет собственного дома, – возражает он. – Помнится, я эту квартиру купил после ссоры с родителями. Тут всего две остановки от колледжа, в котором я учился.

– М-м-м, вот как, – задумчиво тяну я.

– Так? – Сугуру качает ключом передо мной. – Хочешь зайти?

– Конечно, хочу! – Я цапаю по ключу, но промахиваюсь. – Твоя квартира высоко?

– Очень высоко. – Шофёр открывает дверь, и мы заходим в подъезд. – Всего пять этажей до крыши.

– Круто! А из окна город видно?

– Если смога нет. На лифте?

Я оцениваю обстановку. Пробежаться по такой длиннющей лестнице – очень заманчиво, но это отнимет и время, и силы. Так что я показываю на лифт. В кармане опять оживает телефон, я вытягиваю его наполовину. Ю-Ичи. Я вздыхаю.

– Не подействовало, значит? – проницательно спрашивает Сугуру.

– Да ну его! Надоест – перестанет. – Я засовываю телефон обратно в карман. – Будет съёмка, я ему ещё раз объясню.

– И тебе его не жалко?

– Жалко? – Я поджимаю губы. – Почему мне должно быть его жалко?

– Тебе нет дела до чувств других людей.

Кажется, в его взгляде есть что-то осуждающее. По крайней мере, мне так кажется. Меня прямо-таки переворачивает. Да что он вообще знает!

– Если они мне безразличны, – сквозь зубы отвечаю я, – то мне нет до них дела. В чём проблема?

– Ни в чём.

– Или, может быть, хочешь, чтобы я ответил на звонок и отправился его «жалеть»? – с усмешкой добавляю я.

Лифт между тем останавливается на нужном этаже, я выскакиваю и сразу же направляюсь к лестнице. Но Сугуру быстро хватает меня за плечи и останавливает, дёргая назад так, что я буквально врезаюсь в него спиной.

– Почему остановил?

– В таком состоянии я тебя никуда не отпущу… – И он опять добавляет насчёт своих обязанностей.

Я скриплю зубами, чтобы смолчать. Такой он меня реально бесит. Почему бы просто не признать, что в этот момент им движет ревность, а вовсе не сознательность? Ведь явно же его наизнанку выворачивает, когда он слышит о моих похождениях. Скажи уже, блин!!! Но шофёр ничего не говорит, просто ждёт, когда я остыну немного, и тогда убирает руки с моих плеч. Похоже, самое время мне забраться обратно в мою скорлупу. Я отпрыгиваю от него и, прищурившись, интересуюсь:

– Ну, и долго мы тут стоять будем?

Сугуру показывает большим пальцем направо. Его квартира угловая, и пока мы проходим мимо прочих, я замечаю, что его дверь отличается от остальных: на ней нет таблички с фамилией. Странно, почему? Я тыкаю пальцем в пустое место и поворачиваюсь к мужчине:

– Где?

Сугуру делает пространный жест. Хотя… Он ведь здесь не живёт.

– Входи. – Он открывает дверь и включает свет.

Я с любопытством заглядываю внутрь. Надо же, тут даже гэнкан есть, чтобы снимать обувь!

– Можешь не разуваться, – добавляет Сугуру, но я непременно хочу это сделать.

Этот ритуал, типичный для простых японцев, я провожу впервые. У нас дома ничего подобного нет, там всё в европейском стиле, и моя обувь обычно валяется возле двери или под кроватью, пока горничные её не подберут. А если про отца говорить, то пафоса в нём столько, что он даже на традиционные мероприятия приходит в европейской одежде, чем напоминает первых европеизированных аристократов прошлой эпохи, которые ни во что не ставили простых людей и курили фимиам заграничным повадкам. Очень странная манера, когда большинство даже очень богатых людей наоборот старается выглядеть как можно ближе к истокам. В этом весь Тораяма.

Разувшись, я подскакиваю и вихрем проношусь по квартире, чтобы составить о ней впечатление. Она состоит из двух комнат, одна ничем не отличается от спален в нашем доме: кровать, шкаф, кресло. Другая же приводит меня в восторг, потому что здесь татами, низкий столик, напольные подушки и встроенный шкаф – комната как будто срисована с энциклопедического описания традиционного японского дома. Я тут же лезу в шкаф, где обнаруживаю футон. Круто! Всё как в самом обычном доме!

– Мицуру? – В комнате появляется Сугуру.

– Расстели! – требую я, показывая пальцем на футон.

– А? – удивляется он.

– Ну! – Я подталкиваю его к шкафу. – Это же футон! Настоящий!

– А… да… – недоумевает он, но выполняет мой приказ.

Думаю, Сугуру не понимает моего восторга. Может быть, дом его родителей вполне традиционен, так что для него такие вещи обычное дело. Когда он расстилает футон, я тут же забираюсь в него и натягиваю до носа одеяло.

– Что ты делаешь? – смеётся Сугуру.

– Необычно, – резюмирую я. – А не холодно спать на полу?

– Ну… – Шофёр садится возле. – Наверное. Но ведь сейчас не зима.

– Хм… – Я переворачиваюсь с одного бока на другой. – Совершенно не так, как на кровати.

– Зато во сне не свалишься, – подмечает Сугуру.

– Что? – удивляюсь я, но, увидев его лицо, восклицаю: – Ты что, во сне с кровати падаешь?!

– Иногда.

Я натягиваю одеяло на лицо, чтобы приглушить смех.

– Эй, эй! – Шофёр наклоняется и отгибает край одеяла. – Это ты сейчас смеёшься?

– Блин, но это же так глупо! Как можно с кровати свалиться? – фыркая через каждое слово, добавляю я.

Сугуру только пожимает плечами.

– Раздень меня, – требую я, откидывая одеяло.

Думаю, сейчас самое время. Раз уж я оказался в постели.

Сугуру не особо удивляется и снимает с меня жилет (из которого валятся презервативы). Свитер я ему снять не даю, показываю пальцем на шорты. Интересно посмотреть на его реакцию, когда он увидит моё бельё. Она довольно забавна. Сугуру хлопает глазами и восклицает:

– Это ещё что?

Я, хихикнув, встаю на колени и верчу бёдрами, демонстрируя кружева:

– С секретом. Смотри…

Эти трусики я купил в секс-шопе. Я видел такие на парнях в порно, очень сексуальные и провоцирующие. Спереди есть шнурки, и если их развязать, то член вывалится. Я, конечно же, шнурки развязываю, а потом встаю на четвереньки, попой к мужчине. Сзади есть разрез, так что ложбинка в открытом доступе, и можно делать что угодно, даже не снимая белья.

– Как тебе? – спрашиваю я, снова вскакивая на колени.

– Крышесносно! – Сугуру накрывает рот ладонью.

Хм, похоже, ему нравится. Чтобы зацепить его ещё сильнее, я нарочито медленно стягиваю с себя свитер и жду, что он на меня накинется, не сумев сдержаться. У него на это немного странная реакция: он валится на футон, закладывает руки под голову и просто смотрит на меня.

– Что? – не понимаю я.

– Ничего. Так сексуально… Покажи мне ещё. – Он манит меня пальцем.

Я предполагаю, что разглядывание в данном случае можно считать прелюдией, потому что и невооружённым глазом видно, что происходит у него в штанах, пока он меня разглядывает. Меня просить дважды не нужно, я встаю на колени над ним и демонстрирую ему все возможности этих трусиков, проскальзывая рукой в открытое пространство и увлечённо исследуя его. Готов поспорить, что знаю, о чём Сугуру сейчас думает. А о чём ещё можно думать с таким выражением лица?

– Если не поторопишься, – предупреждаю я, продолжая играться сам с собой, – то я кончу, а ты с носом останешься… вернее, с членом.

– Да ну? – Он рывком садится, цапая меня за талию и притягивая к себе.

– У-у-у… – Я и опомниться не успеваю, как он швыряет меня на футон, а сам встаёт и снимает одежду.

Это один из тех редких случаев, когда Сугуру раздевается полностью. Обычно у нас не хватает времени, чтобы сделать это как надо. Но сейчас нам некуда торопиться (не считая похотливого запала), и я пожираю взглядом его тело, с трепетом понимая, что хочу его так сильно, что живот сводит прохладной судорогой.

– Знаешь, что? – Сугуру наклоняется, ставит руки напротив моей талии. – Поскольку мы оба на взводе, обойдёмся без обычных глупостей?

Я киваю и впиваюсь взглядом в его член. Ох, как же я хочу его!

– Скорее, – выдыхаю я, приподнимая колено и зацепляясь щиколоткой за его бедро.

– Какое откровенное приглашение, – со смехом говорит шофёр и скользит рукой по моей ляжке.

Я закусываю губу, ощущая дразнящие язычки пламени, танцующие под кожей, и мой член радостно шевелится, отзываясь на это, а сдерживаемые кружевом яички ноют и пульсируют.

– Прокатимся? – Сугуру бухается на футон и пересаживает меня на себя, и его член совсем-совсем уже готов проникнуть в меня, нас разделяет всего пара миллиметров.

Я двигаю ягодицы вниз, когда он меньше всего этого ждёт, и короткими шажками скольжу по его члену вниз, сопровождая каждую остановку намеренным сжатием мышц. Сугуру явно балдеет от этого, запрокидывает голову и со стоном выбрасывает бёдра вверх, так что я не успеваю отреагировать и поглощаю его пенис полностью. Голова у меня немножко кружится, тем более что шофёр накрывает ладонью мои яички, которые и без того стянуты кружевом, и играет с ними, быстро скользя взглядом по моему напряжённому телу.

– С этого ракурса ты выглядишь очень мило, – замечает он, отпуская мою мошонку, и перебирается пальцами выше, захватывает развязанные шнурочки и беспорядочными кольцами обматывает их по моему пенису, а они ведь шёлковые, и мою растревоженную плоть это ещё больше подстёгивает.

– Ты тоже, – выдыхаю я, стараясь удержаться и не сесть на него всей попой.

Стоять над ним так, на коленях, когда внутри его член, тяжеловато. Хочется поддаться и заскакать на нём, чтобы со всей полнотой ощутить его эластичность и тугость. Но руки Сугуру лежат на моих ляжках и не дают мне опуститься вниз.

– Я сам… – И его бёдра начинают танцевать подо мной.

Я издаю восторженный визг и зажмуриваюсь до звёздочек в глазах. Он не торопится и размеренно двигается, заталкивая в меня член, быть может, только наполовину, и я физически ощущаю, как это трение делает его твёрже и горячее.

– Нравится? – несколько лукаво спрашивает Сугуру.

– Спрашиваешь… – Я зажмуриваюсь ещё крепче, и чувствительность зашкаливает, потому что с закрытыми глазами я ощущаю всё гораздо острее.

– Скажи, если устанешь, – добавляет шофёр и продолжает двигаться, с каждым разом заталкивая член всё глубже, пока я не начинаю чувствовать, что его подпрыгивающие яички пружинят о мои ягодицы.

Я вцепляюсь руками себе в колени, чтобы они не дрожали, не разъезжались, а держались прямо, и утыкаюсь лицом Сугуру в плечо, удивляясь, как это у меня получилось так изогнуться. Запутавшийся в ленточках пенис подрагивает и постукивает по животу мужчины, пачкая его первыми каплями долгожданного удовольствия. Мне немного стыдно, что я его сейчас испачкаю, но не думаю, чтобы Сугуру был против. Он удовлетворённо постанывает, и его ладони сжимаются всё сильнее, тем сильнее, чем быстрее бьётся во мне его член.

Я угадываю момент, когда он собирается кончить, и делаю несколько попыток сжаться, чтобы приостановить его, но эти попытки не увенчиваются успехом. Наоборот, Сугуру опрокидывает меня на спину, задирает мне ноги едва ли не на шею и фантастически жёсткими и глубокими рывками вдалбливает меня в футон до тех пор, пока не падает на меня в полном изнеможении. Я к этому времени уже весь залит спермой, рот полон горячей сладостью слюной, и голос сорван, но у меня хватает воздуха, чтобы сказать:

– Здорово было.

– Правда? – глухо отзывается шофёр и трётся носом о моё плечо.

Он, кажется, улыбается, и его губы щекочут мою кожу, когда он переводит дух. Я обхватываю его спину руками и выдыхаю:

– И ещё хочу…

– Ох… – только и говорит Сугуру и шарит руками по моим ляжкам, стараясь снять с себя мои ноги.

Я позволяю ему это сделать, и он осторожно ставит обе мои ноги на футон, а потом высвобождается и падает рядом со мной, быстро проводя рукой по своему испачканному телу и задерживая её на лобке.

– Да, действительно здорово, – тяжело дыша, подтверждает он.

Я перекатываюсь на живот, разбрасываю ноги и накрываю ладонью ложбинку, которая ещё во власти ноющего послевкусия и подрагивает нервной дрожью от малейшего прикосновения.

Если бы только можно было остаться в этом моменте навсегда!

====== Глава 6 ======

Я смотрю на календарь, и этот день, обведённый кружочком, меня удручает. Ровно через неделю у меня день рождения. А-а, какой важный день! Я скептически щёлкаю по календарю, и он неожиданно улетает на пол. Отличное предзнаменование, ничего не скажешь…

Интересно, что происходит накануне дня рождения в других семьях? Ждут с нетерпением, прячут подарки под кровать, развешивают флажки и надувают воздушные шарики, не спят всю ночь, встают засветло и…

Ничего. Ровным счётом ничего. Потому что Тораяма.

Я даже не уверен, что отец об этом помнит.

Неудивительно, что у меня депрессия.

Меня раздражает каждая мелочь, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наговорить каких-нибудь глупостей, о которых придётся жалеть. У меня это неплохо получается, но один раз я всё-таки срываюсь. На Ю-Ичи, который никак не может перестать доставать меня по телефону. Из-за его бесконечных звонков мне приходится отключить телефон, потому что даже для члена студенческого совета подобное музыкальное шоу на уроке неприемлемо. Поэтому я не стесняюсь в выражениях. Странно, я думал, что мне станет легче, если я выплесну всё, что накопилось…

Но от этого только гаже на душе.

– Что-то не так? – подмечает Сугуру, забирая меня из академии.

– Да нет, – неохотно отвечаю я и добавляю: – Отвези меня сегодня к Кобаяши.

Кобаяши – мой психиатр. Я бываю у него раз в месяц, иногда чаще, иногда реже. Это из-за того, что у меня случаются эмоциональные срывы. Не думаю, что эти визиты мне чем-то помогают. Думаю, минет меня бы лучше успокоил, чем лежание на кушетке под занудный стук маятника. Но ведь принято обращаться с проблемами к специалисту, это даже модно, и я всё-таки еду к психиатру и послушно выполняю все его рекомендации: дышу глубоко, стараюсь расслабить мышцы…

– Что тебя тревожит? – спрашивает он.

Я не могу чётко сформулировать, в чём проблема. Не уверен, что хочу рассказывать ему об отношениях в нашем семействе.

– Чувствую себя ненужным, – наконец говорю я, – и жутко раздражённым. Хочется наорать на кого-нибудь… даже без причины.

Кобаяши в итоге выписывает мне какие-то капли со сложным названием, будто бы они смогут успокоить мои расшатанные нервы, и назначает следующую встречу в конце месяца.

Сугуру, который дожидается за дверью, кивает мне, когда я выхожу из кабинета. Я демонстрирую ему рецепт:

– Заедем в аптеку?

Шофёр читает рецепт, потом складывает его и рвёт на несколько кусочков.

– Бред собачий, – резюмирует он.

– О? – не слишком удивляюсь я.

Он всегда так делает, когда я отдаю ему выписанные психиатром рецепты. Думаю, сейчас он скажет: «Незачем пичкать себя всякой гадостью!»

– Лучше купим травяной чай, – в самом деле предлагает Сугуру. – Тут недавно один магазинчик открылся…

И мы едем в этот новооткрытый магазин, который больше похож на кофейню, потому что здесь можно попробовать все продающиеся чаи. Сугуру покупает мне образчик, и продавец тут же заваривает его. Он очень горький, этот чай, но после пары глотков язык к нему привыкает, и ощущение вкуса меняется. Скорее терпкий, чем горький, и действительно успокаивает. По крайней мере, я уже без особого раздражения думаю о телефонном терроре фотографа.

– Хочешь, купим домой? – предлагает шофёр, но я отказываюсь.

Дома я уж точно найду парочку способов получше, чтобы успокоиться!

Понятия не имею, в котором часу я родился. Я просыпаюсь засветло и просто лежу, пялясь в потолок и слушая тиканье часов. Чувствую ли я себя старше? Не похоже. Разве только пустоты внутри стало больше. Интересно, почему это происходит именно сейчас? Прежде я об этом даже не задумывался, просто брал у отца подарочный чек и забывал об этом. Думаю, я знаю причину. Почему ещё, если не поэтому?

Снова заснуть у меня не получается, так что, когда включается будильник, я давно уже на ногах. Сегодня уйду из дома до завтрака (если я в этот день буду присутствовать за столом, чувство собственной ненужности меня задушит, проверено), но перед этим нужно заглянуть к отцу. Он листает утреннюю газету и совершенно не обращает на меня внимания, пока я не окликаю его. Тогда отец отвлекается на секунду, поворачивается ко мне и протягивает конверт со словами: