Текст книги "Без тормозов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Я просто боюсь… всё испортить. – Я вцепляюсь пальцами в салфетку. – Если я потеряю его…

Я ведь даже не знаю, что чувствует Сугуру. Это его работа, в конце-то концов, потакать моим капризам. Даже если ему неприятно это делать. Возможно, ему неприятно это делать, просто он не подаёт вида. Конечно, иногда он искренне волнуется за меня, но – возможно – и это часть его работы. К тому же я никогда не знаю, о чём он говорит с отцом, когда тот его к себе вызывает. Возможно…

– Мицуру?

Я вздрагиваю, потому что Такку дёргает меня за руку, чтобы я к нему наклонился.

– Не думай.

– То есть? – не понимаю я.

– Ты слишком много думаешь, – чуть морщится он. – Это неважно, что находится где-то там, внутри. Не важны причины или следствия. Просто живи этим. Не думая. Не гадая. Не планируя. Ты совсем ребёнок, не думаю, что ты это поймёшь сейчас…

Я недовольно смотрю на него, Такку пожимает плечами:

– Странную вещь скажу: я люблю Чизуо.

– А-а? – Понятное дело, я разеваю рот от такого заявления.

– И я предпочитаю не думать о том, что у него есть невеста, что он приходит в клуб всего лишь поразвлечься. Мне просто достаточно знать, что я люблю его. Понимаешь? В этот конкретный момент. Не «тогда» и не «потом», а «сейчас». А если бы я… то что бы он… Я не хочу думать об этом. Хотя, возможно, если бы я вдруг сказал ему… Как знать, что могло бы произойти. Бросил бы меня. А может быть, разорвал бы помолвку. Но разве кого-то из нас это устроило бы? Ради того, что есть у меня сейчас, я не буду думать о том, что могло бы быть. Я буду любить его здесь и сейчас, а завтра – посмотрим, что будет завтра.

Я несколько удивлён его словами. Сейчас Такку выглядит очень серьёзным, как будто обсуждает со мной не любовника, а какую-нибудь глобальную проблему. Здесь и сейчас? Тогда и потом? А если я хочу сейчас и всегда? Будет ли это слишком эгоистично?

– Но это моё мнение, – после паузы говорит он, – и ты не обязан делать то, что кто-то другой считает должным.

– Ну, ещё бы! – Я отклоняюсь назад и грызу трубочку, размышляя над его словами. – Я всегда так и делал. Здесь и сейчас. Но с ним…

Колено у меня начинает подрагивать, я кладу на него ладонь и прижимаю его так крепко, как только могу. Вот ещё не хватало, чтобы у меня опять случилась истерика. Ведь здесь нет Сугуру, который бы успокоил меня. Сугуру…

– Что с тобой? – Такку перегибается через стол и крепко сжимает мои плечи. – Тебе нехорошо?

Это прикосновение меня неожиданно успокаивает. Потому что они похожи? Я выдыхаю и отпускаю колено.

– Со мной иногда бывает такое, – выдавливаю я из себя смешок. – Спасибо тебе.

– За что? – удивляется хост.

– За то, что торчишь тут со мной и выслушиваешь глупости испорченного мальчишки. – Я допиваю стакан и встаю. – Я пойду, пожалуй.

– Подвезти тебя? – Такку приподнимается.

– Нет уж, – поднимаю я руки, – я на такси.

– Ладно. – Он садится обратно.

– И ещё… – Я приостанавливаюсь, оборачиваюсь к нему. – Я бы сказал.

– В смысле? – Он удивлённо раскрывает глаза.

– Чизуо. Я бы сказал ему. К чёрту всякие «если бы»!

– Пф, – только и отвечает хост.

Ну, конечно, кто я такой, чтобы указывать ему, что делать? Я и сам-то…

– Мицуру?

Я только что вышел из кафе, где обедал с Такку, и теперь стою на углу, чтобы поймать такси. Я вздрагиваю и оборачиваюсь на оклик. Это Ю-Ичи. Его появление меня почему-то напрягает.

– Что ты здесь делаешь? – удивляюсь я.

– Да так, были кое-какие дела в этом районе. А тут вижу: ты стоишь.

– А, понятно…

– Кто это был? – вдруг спрашивает фотограф.

– В смысле? – не понимаю я.

– Тот, с кем ты приехал сюда обедать? – уточняет он, и я понимаю, что он точно не просто так «мимо проходил»!

– Ты следил, что ли? – хмуро спрашиваю я.

– Просто увидел, – возражает он.

Доказательств у меня нет, конечно, так что я просто киваю и решаю ему ответить:

– Такку. Помнишь его?

– Вы с ним такие друзья? – угрюмо предполагает Ю-Ичи.

– Что?

– Ты с ним спишь? – почти утверждает он.

– А тебе какое дело? – с долей возмущения удивляюсь я. – По-моему, о чём-то таком мы уже говорили…

– Подвезти тебя? – Мужчина тут же меняет тему.

– Нет.

– Нам поговорить нужно. – Он берёт меня за руку и тянет за собой.

– О чём? – Я стараюсь высвободить руку, но он продолжает тащить меня по тротуару.

– О следующих съёмках.

– Можно и тут поговорить. – Я дёргаю руку, его пальцы очень больно сжимают мой локоть, я даже морщусь. – Больно же! Отпусти меня, придурок!

Ю-Ичи вздрагивает и разжимает пальцы. Я мрачно растираю локоть, предполагая, что останется синяк, и почти уверен в причинах его поведения. Вот ещё мне этого не хватало!

– Извини, я вышел из себя, – выдавливает мужчина и показывает пальцем на лавочку, – давай тут поговорим.

Я плюхаюсь на лавку, закидываю ногу на ногу и едва ли не с вызовом смотрю на фотографа:

– Ну и?

– Тобой заинтересовались в журнале «Иккай». – Ю-Ичи тоже садится на лавку, я демонстративно отодвигаюсь. – Прости. Я немного вышел из себя. Тебе не больно?

Я игнорирую этот вопрос:

– Что за журнал?

– Почти такой же, как и «Тама-Тамаши», ещё один наш партнёр по бизнесу, очень влиятельный.

– «Иккай»? – Я вытаскиваю телефон, чтобы поискать про этот журнал в Интернете. – И что им от меня нужно?

– Разворот в журнале, минимум четыре фотографии синглом.

– И?

– Редактор хотел бы с тобой встретиться. Завтра ты свободен?

– Завтра? – Я уже переключаюсь на ежедневник. – Завтра никак. Послезавтра.

– Тогда послезавтра. Я за тобой заеду. В академию?

– Да. – Я поднимаюсь. – Всё?

– Подожди! – Ю-Ичи дёргает меня за руку.

– Что? – Я балансирую, но не удерживаю равновесие и едва ли не падаю ему на колени. – Эй!

Мужчина хватает меня за талию и плечо и накрывает губами мой рот. Это настолько неожиданно, что я теряюсь на несколько секунд, но потом, опомнившись, впечатываю ладонь в его физиономию:

– Ты что делаешь?!

– Поедем ко мне прямо сейчас, – хрипло говорит он, делая попытку поцеловать меня снова.

– Нет! – Я спрыгиваю с его колен, выставляю перед собой ладонь.

– Почему? – Ю-Ичи тоже вскакивает. – Что такое?

– Что? Да ничего. Мне пора.

– Стой! – Он опять удерживает меня. – Я сделал что-то не так?

– А? – Я хмурюсь, потому что сейчас он очень предсказуем.

– Я хочу тебя, почему ты не хочешь поехать со мной?

– Потому что не хочу, – дёргаю я плечом. – Я никогда и не говорил, что буду трахаться с тобой по первому твоему требованию.

– Юка! – поражённо говорит он.

– И никто не говорил, что я буду удовлетворять твои инстинкты всякий раз, как у тебя встанет. – Я отбиваю его ладонь. – Я трахаюсь только тогда, когда мне этого хочется.

Наверняка он сейчас думает, что я гадкий. Если так, то моя цель достигнута. Я вешаю сумку на плечо и бросаю на него косой взгляд. Фотограф явно обескуражен, но отвращения на его лице я не вижу. Вот ведь крепкий орешек попался! Я выдыхаю и добавляю:

– Что, взрослые мужики как-то по-другому устроены? Ты точно так же себя вёл сейчас: накинулся на меня только потому, что у тебя либидо взыграло, априори полагая, что я непременно должен чувствовать то же самое.

– Очень эгоистично с моей стороны, – уныло говорит Ю-Ичи, поднимаясь, – прости. Надеюсь, на наших отношениях это не отразится?

– Нет у нас никаких отношений, сколько раз говорить! – Я раздражённо машу рукой, увидев машину с шашечками.

– Подожди, Юка, – спохватывается он.

– До послезавтра.

Сколько проблем со взрослыми мужиками!!!

Назавтра я замечаю машину Ю-Ичи, припаркованную невдалеке от академии. Судя по расположению, ему открывается отличный обзор на прилегающую территорию. Следит за мной, и мои предположения, построенные накануне, верны? Но он никак себя не проявляет и уезжает через пару часов (из окна мне всё это видно). Возможно, он просто надеется, что я замечу его и изменю своё решение. Я вздыхаю и подпираю голову рукой, хотя такое делать не рекомендуется.

А мне ведь ещё предстоит отбрыкаться от Такаши, который нетерпеливо намекает (больше, чем намекает!), что мы давненько уже не прогуливались за угол. Чтобы избежать ненужной волокиты и необходимости объясняться, я симулирую недомогание и остаток дня провожу в медкабинете. Если бы меня встречал Сугуру, я бы давно уже свалил отсюда! Но с чужим шофёром такие штуки не пройдут: у него точные указания забирать меня из академии в такое-то время и отвозить домой за столько-то минут.

Я на секунду представляю, что было бы, если бы Сугуру исчез из моей жизни, и это так меня пугает, что холодок бежит по позвоночнику и вызывает лёгкую тошноту. Мне не терпится домой, чтобы проверить, а не вернулся ли уже Сугуру, но он ещё не вернулся и, по всей видимости, задержится дольше, чем предполагалось. Может быть, дело не только в учёбе, а ещё в чём-то. Я ведь мало что знаю о его личной жизни (его неохотные ответы – не в счёт).

Ни о чём другом думать я не могу, так что за обедом мне даже делают замечание. А я никак не могу заставить себя доесть, потому что меня до сих пор подташнивает.

Краем уха я слышу, как отец и Чизуо говорят о предстоящей свадьбе. Чизуо и ухом не ведёт. Наверное, Такку для него ничего не значит, просто способ провести время, и я невольно ловлю себя на мысли, что мне жаль Такку.

Какая глупость с моей стороны – жалеть кого-то! Это всё из-за того, что мои собственные чувства в смятении.

В день встречи с редактором «Иккай» я удачно отделываюсь от шофёра, сказав, что после занятий надолго остаюсь в академии по делам совета. Забирать он меня не будет. Я почти и не лгу, алиби у меня будет, если вдруг кому захочется об этом узнать (в чём я лично очень сомневаюсь), только это не заседание, а короткий брифинг, посвящённый фестивалю, который будет через несколько месяцев. Непосредственно в самом фестивале мы не участвуем, мы решаем только какие-то организационные моменты. А даже если бы и участвовали, я бы нашёл способ улизнуть и не заниматься такими глупостями. Боже, сейчас я до отвращения напоминаю себе отца: он бы непременно так же сказал.

Так вот, брифинг длится минут десять, председатель распределяет обязанности, и мы расходимся. От меня требуется пройтись по классам, объявить о фестивале и раздать старостам бюллетени. Это веская причина прогулять занятия самому, так что я надеваю на рукав повязку и отправляюсь выполнять поручение. На каждый класс я планирую потратить по три минуты, не больше.

Одногодки поглядывают на меня с некоторой завистью (потому что я один со всего возрастного потока попал в совет), кохаи заглядывают в рот, семпаи смотрят с некоторой снисходительностью и всё той же завистью («Это ведь младший сын Тораямы? Видел объявление? Лучший по оценкам в академии, да ещё и в совете». Смертельно скучно!). Учителя, может быть, и недовольны, что урок прерван, но вслух никто такого не скажет.

Я быстро справляюсь со своей задачей и отношу бумаги председателю. С этого момента я свободен.

Можно вернуться на уроки или поспать в медпункте, но я замечаю, что Ю-Ичи уже приехал и припарковался за углом академии (хотя и обещал заехать только после окончания занятий). Тогда почему бы не уйти из академии прямо сейчас? Быстренько съездить в журнал, а потом – домой. Может быть, Сугуру сегодня вернётся?

– У тебя хорошее настроение сегодня, – замечает Ю-Ичи, когда я сажусь в машину.

– Да? – Я ставлю сумку на колени.

– Почему на заднее сиденье, а не рядом со мной?

– Потому что не хочу, чтобы ты ко мне приставал всю дорогу.

– Всё ещё злишься из-за вчерашнего?

– А, вчерашнего? – Я веду бровью. – Ты о чём?

Он тяжело вздыхает. И когда он уже сдастся!

– Насчёт редактора… – после продолжительного молчания говорит Ю-Ичи.

– Что насчёт редактора?

– Думаю, он захочет переманить тебя в свой журнал. Но ты наш, так что…

– Я не ваш, – возражаю я, – я вообще ничей.

– Да, договор мы не заключали, но…

– Если мне что-то наскучит, я бросаю это. Может быть, тебе стóит вести себя со мной осторожнее?

– О чём ты? – Он несколько бледнеет.

Да я вас умоляю, неужели он настолько в меня втюрился?!

– О съёмках. Ты ведь, наверное, уже понял, что меня не гонорары интересуют.

– А что тогда?

– Это забавно.

– То есть, если это перестанет быть для тебя забавным…

– Именно. Поэтому не навязывай мне свои правила.

Очень жестоко с моей стороны говорить с ним так, но я делаю это намеренно.

Пока фотограф «переваривает», я вспоминаю об утреннем разговоре и решаю позвонить Такку.

– Такку?

Ю-Ичи пристально глядит на меня в зеркало, но я на это не обращаю никакого внимания.

– А, это ты? Хочешь встретиться?

– Нет, сказать кое-что. Сегодня отец говорил с Чизуо насчёт свадьбы.

Молчание.

– Такку?

– А, прости… Что там насчёт свадьбы?

– Обсуждали, когда и как. Я подумал, что тебе стóит знать.

– Спасибо.

– За что? – удивляюсь я.

– За то, что ты обо мне волнуешься.

– Дурак, что ли? – фыркаю я и слышу в ответ, как он смеётся, впервые за весь разговор.

– И когда? – уже без смеха спрашивает Такку.

– Через три недели, если ничего не изменится. Они всё ещё не уверены, какую церковь выбрать.

– Европейская свадьба?

– Да, это ведь модно. Хочешь, чтобы я потом перезвонил тебе и сказал?

– Не знаю, – после паузы говорит он. – Не уверен.

– Точно дурак, – резюмирую я и сбрасываю звонок.

– Так что у тебя за отношения с этим Такку? – тут же накидывается на меня фотограф.

– Блин, только не опять… – Я раздражённо смотрю на него.

– Но ты ведь так ничего и не сказал!

– Потому что нечего говорить. У нас общие друзья. Знаешь, это уже не смешно.

Фотограф сжимает пальцы на руле так, что они скрипят:

– А кажется, как будто у вас очень даже близкие отношения.

Я не считаю нужным отвечать на это. Он зациклен на своих подозрениях, и это действительно перестаёт быть смешным. Не хочется иметь дело с маньяком, в которого он превращается едва ли не прямо на глазах.

Редакция «Иккай» находится в деловом районе, что даже удивительно, припоминая те захолустья, в которых я бывал прежде. Журнал и его филиалы располагаются в одном и том же здании – высотке тридцати с лишним этажей. Слева красуется огромный баннер с фотографией какого-то парня. Я слышал про такое, это неофициальные бордели, в которых можно воспользоваться услугами мальчиков, которые снимаются в рейтинговых фильмах. Уж не знаю, насколько это близко к истине, но слухи на пустом месте не возникают.

Внутри ничего подозрительного, в холле дежурят охранники, коридоры ведут к пяти лифтам, над которыми привинчены таблички с надписями: «Студия», «Главный офис», «Лаборатория», «Склад», «VIP». Как я потом узнаю, лифты движутся между конкретными этажами. К примеру, в лифте «Студия» есть только кнопки 12-18, они обозначают этажи, на которых располагается студия, и только на эти этажи можно подняться. Довольно необычно, никогда с такой системой не сталкивался. Нам с Ю-Ичи нужно к редактору, так что мы заходим в лифт «Главный офис» (кнопки 27-32), и фотограф нажимает кнопку 30.

– Ты здесь уже бывал? – интересуюсь я, разглядывая лифт.

– Я тут работал пару лет.

– А почему ушёл?

– Не сработался с начальством, – морщится Ю-Ичи. – Да и мало пространства для творчества.

Я не очень понимаю, что он имеет в виду, но меня это и не заботит. Меня больше интересует предстоящая встреча с редактором.

На этаже эклектичная мебель, лопоухие растения в горшках и китайской стеной бесконечные таблички-грамоты за какие-то там заслуги. Наверное, чтобы гостям было сразу понятно, что журнал известный. Возле кабинета редактора – ресепшен с секретаршей, которая смотрит поверх очков и кажется той ещё стервой. Голос у неё занудный, от него даже уши закладывает. Наконец она кладёт трубку и говорит, что редактор ждёт приглашённую модель, а фотограф пусть пока подождёт. Ю-Ичи начинает с ней спорить (мол, он меня сюда привёл, так что собеседование и его тоже касается), но последнее слово всё-таки остаётся за секретаршей. Она плечом отстраняет фотографа и вталкивает меня в кабинет своего шефа, после чего закрывает дверь.

Я оказываюсь один на один с редактором, он сидит в своём кресле и хамелеоном сливается с обстановкой, мужичок категории «седина в бороду», с тараканьими усиками над верхней губой и узкими очками на переносице. Он сидит, опершись локтями о стол и положив подбородок на переплетённые пальцы. Меня в нём что-то сразу отталкивает.

– Привет, ты Юка? – спрашивает он, и его усики начинают шевелиться, что отвратно выглядит.

– Здравствуйте, – отвечаю я и занимаю предложенное им кресло.

– Мне понравились твои фотографии в «Тама-тамаши». – Редактор похлопывает по стопке журналов на его столе, и я вижу по корешкам, что это те выпуски, в которых я засветился. – Камера тебя любит. Хочешь стать моделью?

– Не задумывался, – пожимаю я плечами, – просто Ю-Ичи предложил сняться.

– Ты хорошо знаком с Ю-Ичи? – Редактор щурится.

– Да так, столкнулись на улице, и он меня пригласил в «Тама-тамаши». – Я решаю не вдаваться в подробности.

– В его духе, – фыркает редактор, – тащить кого попало в студию и… постель. Но на этот раз он превзошёл себя.

– В смысле?

– Редакторы бы за тебя передрались, если бы ты выставил в агентстве своё портфолио. Такой типаж – большая редкость.

– В самом деле? – машинально переспрашиваю я.

– В общем, как я и сказал, ты нас очень заинтересовал. Обложка, разворот, плюс восемь фотографий на четырёх страницах – наше предложение. С инвентарём, конечно, но без других моделей в кадре. Звучит заманчиво, верно? Если читателям понравится, ты можешь стать штатной приглашённой моделью сайд-кавера.

– «Сайд-кавера»? – переспрашиваю я. – Что это такое?

– Вот, посмотри. – Редактор даёт мне журнал. – На оборотную сторону обложки.

Я переворачиваю журнал и вижу, что там фотография какого-то парнишки, весьма вольная фотография, которая ничуть не уступает обложке. Но даже я понимаю, что этот парнишка ничем не цепляет взгляд, разве только членом, который, я так думаю, подвергался вмешательству пластического хирурга.

– Он уже выдохся, – морщится редактор, – скучные фотографии, читателям хочется чего-нибудь свеженького, будоражащего. Ты стал бы дрочить на такое фото, Юка?

– Вряд ли. – Я возвращаю ему журнал.

– И я о том же. А с твоими фотографиями продажи наверняка подскочат. Что думаешь?

– Наверное.

– Но ты понимаешь, что такое щедрое предложение не должно остаться без вознаграждения? – понизив голос, спрашивает редактор.

– В смысле?

– Не знаю, что за отношения у тебя с Ю-Ичи. Возможно, он тебя трахает, – щурится он, – это ваше личное дело. Но я никогда не трахаю наших мальчиков. Пусть их попки достаются тем, кому они хотят их подставить. Было бы жестоко требовать от них такое, как считаешь?

– А… ну… да… – тяну я, соображая, к чему он клонит.

– Я предпочитаю что-нибудь такое, что бы никому не повредило. Понимаешь, о чём я?

– Не очень.

– Отсоси мне, – прямо предлагает редактор. – Не такая уж большая плата за столь щедрое предложение.

– И по отсосу за каждый будущий сайд-кавер? – предполагаю я, изогнув бровь.

– А ты умненький, – смеётся редактор, – наверное, очень хорошо учишься в своей академии. Ну, что скажешь? Не покоробит заняться со мной такими вещами?

– Да не особо… – Я кладу палец в рот, прикусывая его и размышляя, стóит ли соглашаться.

– Бояться нечего. – Видя мои сомнения, он старается меня ободрить. – Ни к чему другому я тебя принуждать не буду. Можешь даже не глотать. Или вообще рукой это сделай. Как хочешь?

Я пожимаю плечами. А почему бы и нет? Редактор крутится вместе с креслом, звеня пряжкой ремня, и манит меня к себе. Его член выглядит удручающе, и я не уверен, что он встанет даже после получасового отсоса. Но я всё-таки встаю возле кресла на колени и протягиваю руку…

И в этот момент входит Ю-Ичи. У него буквально глаза на лоб лезут, когда он видит представшую его глазам картину, и он восклицает:

– Что тут происходит?!

– Что, не видишь? – безо всякого спрашивает редактор. – Заключаем договор на съёмку.

– Это уже ни в какие ворота не лезет! – рявкает фотограф, хватает меня за руку, вздёргивает на ноги и тащит за собой из кабинета. – Пошли, Юка, сдался нам этот журнал!

– Погоди… Что ты делаешь? – Я кручу рукой, но он держит крепко.

– Что ты собирался делать, стоя возле него на коленях? – Ю-Ичи резко встряхивает меня за плечи, останавливаясь у лифта.

– А сам как думаешь?

– Зачем?! – Он продолжает меня трясти.

– Потому что он предложил.

– А зачем ты согласился?!

– Да блин… – Я вырываюсь и расправляю пиджак. – Глупо было бы думать, что разворот в журнале предлагают просто так.

– Только поэтому?!

– А что такого?

– А если бы он тебе что другое предложил?!

– Ты полагаешь, это бы меня смутило? – Я прищуриваюсь.

– Да что в твоей голове такое? – Фотограф снова хватает меня за плечи.

– М-м-м, многим это узнать хочется, – фыркаю я.

– Как ты можешь!

– А какая кому разница?

Ю-Ичи ненадолго замолкает, потом глухо спрашивает:

– Почему ты не видишь никого кроме себя?

– Потому что никто меня не видит.

– Я тебя вижу. Господи, даже не так: я вижу только тебя, и ничего больше…

Я широко раскрываю глаза на это неожиданное признание и совершенно не знаю, что сказать в ответ.

Столько всего произошло за день!

Я падаю на кровать ничком и вяло дёргаю ногой, чтобы сбросить ботинок. А, надо было заглянуть во флигель… Да нет, наверное, Сугуру ещё не вернулся. Ничего не хочется.

«Я вижу только тебя, и ничего больше…»

Я морщусь, вкручиваю лицо в подушку. Очередная головная боль… И что мне теперь с ним делать? Я отключаю надоевший уже телефон, потому что фотограф трезвонит, не сдаваясь, уже полчаса. Мне удалось от него сбежать, но проблема от этого никуда не делась. И как так вышло, что простой перепих вдруг перерос в какие-то там чувства? Ведь редактор «Иккай» говорил, что Ю-Ичи всех моделей к себе в постель тащит, что ж его именно на мне переклинило? Досада…

Нужно поднять себя и идти ужинать.

За столом опять говорят о предстоящей свадьбе. Я мысленно подмечаю, что Чизуо совершенно не похож на счастливого, предвкушающего праздник жениха. Интересно было бы глянуть на его невесту. Она где-то в Париже, но на неделе возвращается в Токио. В этом доме она не появлялась, на помолвку меня не брали, я её никогда не видел. Её родители владеют сетью дорогих гостиниц по всей Японии, отцу выгодно с ними породниться. Уверен, что именно он этот брак и устроил. Так принято. Такое же ждёт и Акиру, и всех других сыновей. Насчёт себя я не уверен, это ведь ещё отдалённое будущее.

После ужина я всё-таки заворачиваю во флигель и – о, удача! – в комнате Сугуру вижу свет. Дурное настроение махом слетает, я оживляюсь и врываюсь в комнату. Сугуру действительно там, видимо, только что вернулся, потому что в его ногах дорожная сумка, а на одном плече куртка.

– Сугуру! – Я прыгаю на него, обхватываю его талию руками.

– Мицуру… подожди… – Он качается, не удерживает равновесие, и мы оба падаем на кровать. – Так соскучился?

Я слышу в его голосе смех, и мне это совсем не нравится, так что я пытаюсь слезть с него:

– Вот ещё!

Но Сугуру ловко перехватывает меня, вжимает в себя спиной и прижимает коленом моё бедро, чтобы я не выбрался.

– Не сейчас. – Я останавливаю его руку, которая пытается исследовать нижнюю часть моих ягодиц.

– Что-то случилось?

– Нет. Фу, от тебя перегаром несёт!

Шофёр тут же делает движение, чтобы подняться.

– Куда?

– Душ приму.

– Не надо, – удерживаю его я, – я просто так сказал, меня это не беспокоит.

– Но что-то другое беспокоит?

– Завтра об этом поговорим. Завтра ведь выходной. Так что ты поедешь со мной в город. Можешь считать это свиданием.

– Ладно.

То, что он так быстро согласился, весьма удивительно.

– И не споришь? – на всякий случай спрашиваю я.

– Не отпускать же тебя в город одного, это ведь моя работа – за тобой приглядывать.

А вот это объяснение мне совсем не нравится. В отместку я впечатываю локоть ему в живот.

– Осторожно! – ойкает шофёр.

– Нечаянно, – удовлетворённо извиняюсь я.

Пару минут мы лежим молча. Близость его тела меня успокаивает, и я уже не так тревожусь о ситуации с Ю-Ичи. К тому же пальцы Сугуру перебираются мне на живот и расстёгивают пуговицы одну за другой.

– Что ты хочешь сделать? – шепчу я.

– Тебе нужно расслабиться немного, ты весь как струна. Ничего серьёзного? – В его голосе всё ещё слышится обеспокоенность.

– Завтра расскажу… – Я закрываю глаза.

Сугуру высвобождает мой пенис из белья и мягко поглаживает его, иногда забираясь пальцами в мошонку и лаская там. Мне удаётся расслабить бёдра и плечи, и я гибко вжимаюсь в мужчину, пытаясь слиться с теплом его тела. Его прикосновения приятны, но возбуждают во мне не желание, а расслабление. По коже бегут волны, я тихо выдыхаю и запрокидываю руку, чтобы вплести пальцы в его волосы. Кажется, вечность прошла с тех пор, как он ко мне в последний раз прикасался, и удовольствие от теперешних прикосновений переполняет меня. А его пальцы медленно танцуют вокруг ствола, скользят выше, накрывая головку, и снова спускаются вниз, рисуя какие-то узоры по трепещущей плоти.

– Тебе нравится? – шепчет Сугуру мне на ухо. – Или как-нибудь по-другому сделать?

– Продолжай… – Я жмурюсь и крепче сжимаю его волосы в горсти.

– Это немного больно, – укоризненно говорит он, запуская руку глубже в мои колени.

Я слабею с каждой секундой. Его палец ласково кружит по моему анусу, неглубоко проникая в него, и снова возвращается к яичкам и пенису. Кажется, теперь его пальцы более настойчивы и сжимаются вокруг ствола крепче, чем раньше. Мне так хочется, чтобы всё это длилось бесконечно, но моё тело начинает подрагивать предчувствием оргазма. Я ведь всю неделю ждал, когда это произойдёт.

– Сугуру… – со стоном говорю я, ничего конкретного не подразумевая.

– Всё-таки хочешь? – с улыбкой интересуется он.

– Да… да… да… да… – повторяю я, теряя дыхание.

– Хорошо. Сейчас…

Я ахаю, охаю, поскрипываю зубами, медленно принимая в себя его член. Как же я долго ждал этого! Сугуру легко виляет бёдрами и продолжает ласкать меня, стараясь попадать пальцами в такт движениям. Из головки начинает подтекать, я замедляю дыхание, чтобы немного притормозить это, но капли продолжают выкатываться одна за другой, и каждое движение трущегося внутри члена отмечается новой блестящей бусиной. Я выпускаю волосы шофёра из ладони и зажимаю себе рот, чтобы заглушить рвущиеся из губ звуки. Ведь они всё ещё ужинают там, в столовой, и если я буду кричать слишком громко, то они непременно услышат.

– Скажи это. – Сугуру дразнит меня, дуя мне в ухо.

Я мотаю головой, но потом сдаюсь и выдыхаю, приподняв на секунду ладонь:

– Дай мне кончить!

– Хороший мальчик…

– Не смейся! – Я со стоном пытаюсь проучить его за этот смех, но локоть соскальзывает, и я безвольно обмякаю.

Но Сугуру продолжает дразнить меня, сбавляя темп насколько это возможно. Медленный оргазм – это не моё, я не люблю выдавливать из себя по капле, когда хочется взорваться вулканом, но мужчина полностью подчиняет себе моё тело, а мне остаётся только стонать и кусать губы, всеми силами стараясь молчать, когда хочется просто умолять его об оргазме. Боже, какой разный у нас всегда секс! Никогда ещё не было двух одинаковых актов. Как ему самому удаётся себя сдерживать? Ведь я чувствую, что внутри горячо струится его сперма, такими же медленными всплесками, как и у меня, приближая его к оргазму. Может быть, он ещё помнит, что изначально просто пытался меня успокоить небольшим петтингом? Когда я уже давно об этом забыл…

– Сугуру… – как-то по-вороньи каркаю я, вцепляясь пальцами в его локоть, – пожалуйста, Сугуру…

– Да… знаю, – отрывисто отвечает он, и его ответы совпадают с толчками.

По крови вихрем проносятся электрические импульсы, каждая клеточка тела вспыхивает и всхлипывает ими. Мне так хочется простонать его имя, но слоги уже не складываются в слова, и я только мычу что-то, закатывая глаза и дыша до полного изнеможения. Так сладко, так больно, так хорошо! Когда мужчина останавливается, я не в состоянии даже выпустить его из себя, и ему приходится уговаривать меня, поглаживая натянутые вокруг члена мышцы ануса. Ещё слаще, ещё больнее! Я невольно хнычу и пытаюсь убрать его руку:

– Я сам, просто подожди…

– Да, да, – поспешно говорит Сугуру, прижимая обе руки к моему животу, – когда сам захочешь.

У меня занимает несколько минут, чтобы набраться сил и потихоньку сползти с его члена. В глазах темнеет, я перевожу дух и замираю, тщетно пытаясь сжаться, но там настоящий бурлеск ощущений, и тело не торопится возвращаться под контроль разума. Сугуру как будто это чувствует и вжимает несколько пальцев между играющих мышц. Я тихо охаю и, кажется, снова кончаю, потому что шофёр очень точно нащупывает в этом хаосе сластолюбивую точку и, не церемонясь, воцаряется поверх неё.

– Извини, – потом говорит он.

– За что?

– Ты ведь не хотел сегодня.

– Правда? – удивляюсь я, потому что уже успел об этом забыть.

– Угу. – Он всё-таки поднимается с кровати.

– Куда ты?

– В душ. Хочешь со мной?

Я мотаю головой и прижимаю подушку к щеке:

– Нет. Я скоро к себе в комнату пойду.

Сугуру кивает и уходит в ванную. Я лежу и слушаю, как шумит вода. На самом деле мне бы хотелось в душ вместе с ним, но у меня нет сил, чтобы подняться. Быть на взводе всё это время и вдруг получить то, чего так страстно желал… Я выдыхаю и сажусь, в коленках дрожит, а между ягодиц настоящий вулкан, но это не то, о чём следует переживать. Как я к себе в комнату доберусь?

«Блин, Мицуру, что-то ты совсем размяк, – недовольно думаю я, потирая поясницу. – То весь день по мужикам скакал, а теперь с одного раза сдулся. Всё-таки это любовь!»

– Может, тебе тут остаться на ночь? – предлагает вышедший из ванной Сугуру, который хотя бы частично, да должен догадываться о моём состоянии. – Я, похоже, переборщил.

– Да ну! – Его сокрушённый вид меня раздражает настолько, что я чувствую прилив сил – не хочу, чтобы он говорил так! и думал! – и пружинисто встаю. – Видишь, я в норме. И чтобы ты знал: то, что мы сейчас переспали, никак не повлияет на завтрашний день. Завтра у нас тоже будет секс, понятно?

– Как скажешь. – Шофёр поднимает руки и озадаченно кивает, как будто не ожидал от меня этих слов. – Во сколько мне встать?

– Часов в восемь. – И я бодро марширую из его комнаты, но за дверью черепахой ползу по стенке, мысленно ойкая и ёжась.

Тёплая ванна приводит меня в чувства. Я не спешу вылезать из воды и шпыняю по углам резинового утёнка, который покачивает своим глупым лицом и так и норовит заплыть мне под подбородок. Нужно подумать о завтрашнем свидании. Зайти в караоке? или в кинотеатр? Сугуру – взрослый мужчина, что может быть ему интересно? Ну, в том, что финальной дислокацией будет отель, я ничуть не сомневаюсь. И что бы мне надеть?