Текст книги "Без тормозов (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Су… гу… ру… – выдыхаю я, едва представляется возможность.

– М-м-м? – отзывается он и снова делает тот резкий выпад.

– Ох… – вскрикиваю я и забываю, что хотел сказать.

Сугуру улыбается. Я немного злюсь, но он делает выпад снова, и я опять вскрикиваю, понимая, что ни полслова не смогу сказать.

– Хочешь, потом вместе ванну примем? – шепчет он, наклоняясь к моему уху и возвращаясь к прежнему медленному ритму, и ненадолго выпускает мои руки, чтобы поднять мои колени выше, на талию.

– Когда это потом? – выдыхаю я, воспользовавшись этим, чтобы вытереть пот с лица.

– Ночью… очень глубокой ночью…

– Ночью? – лепечу я, понимая, что он планирует заниматься любовью весь вечер, а ведь сейчас ещё только десять часов.

– Угу… – Он улыбается и мягко прихватывает мои губы поцелуем.

И я забываю обо всём на свете: и о несделанных уроках, и о SMS от Ю-Ичи, и о хост-клубе, и о поймавшем меня Чизуо. Есть только я и Сугуру и наши сплетённые тела, и мне наплевать на всё остальное.

====== Глава 4 ======

Мы встречаемся с Ю-Ичи в караоке, куда я добираюсь самостоятельно. Он отдаст мне журнал и, вероятно, расскажет насчёт дальнейших съёмок. Когда я прихожу туда, он удивлённо на меня смотрит и спрашивает:

– Что с тобой случилось, Юка?

– В смысле?

– Да так… – Он трясёт головой, будто стараясь не думать о том, о чём подумал, и отдаёт мне привезённый журнал. – Я SMS тебе давно уже послал.

– Я только сегодня прочёл. – Я листаю журнал до своих фотографий.

– Скажи, – между тем начинает Ю-Ичи, – а у тебя есть… кто-то?

– Кто-то? – Я отрываюсь от журнала и смотрю на него.

– Кто-то, с кем ты встречаешься помимо меня? – поясняет он.

– Мы с тобой не встречаемся, – возражаю я.

– Э-э… да. То есть я имел в виду: кто-то, с кем ты ещё занимаешься сексом.

– Разумеется.

– «Разумеется»? – восклицает он.

– А почему это тебя так удивляет?

– Кхм… нет, что ты… просто… И кто это?

Мне не слишком нравится его любопытство, потому что оно наверняка вызвано не тем, что он пытается изобразить сейчас, а вполне конкретными эмоциями. Поэтому стόит сказать ему что-то, что выбило бы его из колеи и заставило думать о чём-то другом.

– Мой брат, – говорю я, возвращаясь к созерцанию фоток.

– Твой брат?! – переспрашивает фотограф, вытаращив глаза. – Какой кошмар!

– Почему кошмар?

– Как! Ведь это же твой брат!

– Не вижу в этом ничего такого, – пожимаю я плечами. – А с чего ты вообще этот разговор завёл?

– Просто у тебя такой вид, как будто тебя недавно целый взвод оттрахал.

– Что? – Я бросаю журнал на колени и хохочу. – Что, правда?

Я не думаю, что выгляжу именно так, но позавчерашний секс с Сугуру несомненно должен был на мне сказаться. Он действительно трахал меня несколько часов, а потом мы ещё в ванной продолжили, где он уже моим членом занялся, и вообще он к себе только утром вернулся, так что я получил, так сказать, по полной программе, если не больше.

– Он с тобой не церемонился, да? – пытается выяснить Ю-Ичи.

– Ой, да что ты! У нас это так было, я бы такими вещами хоть каждую ночь, – бормочу я, сладко ведя плечами.

Но Сугуру заставил меня пообещать, что я как минимум неделю сексом не буду заниматься. Пришлось пообещать. Хотя впечатлений мне действительно на цéлую неделю хватит, не говоря уже о деревянных ногах и пятой точке.

Ю-Ичи ещё некоторое время тормозит, пытаясь переварить информацию, но потом приходит в себя и рассказывает мне о новом предложении редактора. Они хотят, чтобы я снимался для еженедельного приложения их журнала. Я не слышал о таком, и фотограф даёт мне посмотреть номер, который он захватил с собой. Этот журнал рейтинга 18+ и явно рассчитан на специфическую аудиторию, поскольку почти все фотографии в нём гомосексуальной тематики. Даже в одиночных фотографиях это проскальзывает: модели через раз используют всякие штуки, которые нормальные парни в себя пихать точно не будут. Ю-Ичи говорит, что договорился насчёт съёмок, снимать он меня сам будет, но уже в студии, как того требует редактор журнала-приложения. Постановщиком фотографий у них работает специальный человек, и с этим Ю-Ичи уже ничего сделать не может.

– Ты сможешь раздеться перед кем-то ещё, кроме меня? – беспокойно спрашивает мужчина.

Этот вопрос меня веселит до невозможности. Должно быть, моя внешность заставляет его думать, что я буду стесняться. Я решаю немного поиграть с ним, кладу палец в рот и задумчиво тяну:

– Даже не знаю…

– Может быть, тогда откажемся? – предлагает он, и я по его голосу чувствую, что он этого очень хочет.

Наверное, не хочет делить меня с кем-то ещё. Я смеюсь.

– Что? – не понимает он.

– Да мне всё равно, будут на меня смотреть или нет, – пожимаю я плечами. – Хочешь, я вообще выйду на улицу и перед прохожими разденусь? Меня это нисколько не тревожит. Хотя, конечно, на улице я этого делать всё-таки не буду: не хочу, чтобы меня арестовали.

– У тебя совершенно нет стыда? – поражённо спрашивает он.

– А он только заметил… – фыркаю я. – Если бы был, разве пошёл бы я в отель трахаться с первым встречным? Так что позирование перед кем-то ещё для меня вовсе не проблема.

Ю-Ичи закрывает глаза ладонью и что-то мычит. Должно быть, в его мозгу сформировался совершенно другой образ насчёт меня, и теперь мои слова в пух и прах его разбили. Вот глупый! Сам бы подумал: стеснительный мальчик вряд ли бы делал все те вещи, что мы с ним делали, не говоря уже о съёмках ню.

Наконец, кажется, он примиряется с мыслью, что я действительно не пай-мальчик, и продолжает рассказывать мне о предстоящих съёмках. За эти фотографии, он говорит, мне полагается хороший гонорар. Деньги меня мало волнуют, но я вежливости ради интересуюсь размером гонорара. Сумма по моим меркам ничтожная, но Ю-Ичи наивно полагает, что она непременно должна меня соблазнить.

– О, – притворяюсь я, – такие большие деньги!

Но, должно быть, в моём голосе проскальзывает что-то, поскольку фотограф пристально на меня смотрит и спрашивает:

– Ты ожидал большей суммы?

Я покусываю нижнюю губу и раздумываю, как бы лучше на это отреагировать. Он ведь знает, что я из элитной академии, но, наверное, у него собственные представления о карманных деньгах, которые даже богатые родители должны давать своим отпрыскам. Ведь, если подумать, никто не получает от родителей столько, сколько беру у отца я. Наверное, и вправду, должен существовать некий лимит.

– Нет. Просто подумал, что столько можно купить, – удачно придумываю я.

– Есть что-то, что ты хочешь получить? – с любопытством спрашивает мужчина.

– Да так… – Я смеюсь, понимая, что сейчас придумать ничего не смогу: у меня есть всё, что ни пожелаю. – Ничего конкретного, но в магазинах всегда полно соблазнов.

– Это факт, – соглашается Ю-Ичи и рассказывает мне о том, как однажды отправился покупать кухонный комбайн, а вернулся с тремя новыми камерами.

Насчёт съёмок, он говорит, они планируются в среду после обеда, и ему нужно моё согласие, чтобы их утвердить, если время меня устраивает. Я заглядываю в своё расписание и киваю, потому что на этот день у меня ничего не запланировано. Нужно только Сугуру сказать, чтобы не забирал меня, и всё. Ю-Ичи тут же звонит кому-то и сообщает о том, что съёмки состоятся по графику.

Я, раз уж мы в караоке, листаю песенник, размышляя, стόит ли всё-таки спеть что-нибудь или заставить петь фотографа. Но у меня звонит телефон, я отвечаю, и неожиданно это оказывается Чизуо.

– Чтобы немедленно домой ехал! – рявкает он.

У меня не очень хорошее предчувствие насчёт этого. Наверное, Сугуру ему попался. Как бы из-за этого не было проблем у шофёра!

– Через полчаса буду, – спешу ответить я.

– Тебе уже пора? – Ю-Ичи с сожалением смотрит на меня.

– Да. До среды! – И я спешу домой.

Чизуо действительно сорвался на шофёре. Мало того, он и отца к этому привлёк. Впрочем, видно, что отцу всё равно, а шофёру – скучно выслушивать претензии. И тем страннее слышать доводы, которые приводит Чизуо: мол, отпускать шофёра, а самому бродить неизвестно где – очень опасно в этом городе. Как будто он за меня волнуется! Хотя тут и так всё понятно: он хочет настоять, чтобы отец перевёл меня в закрытый интернат как можно скорее.

– Что скажете? – спрашивает отец, но глядит не на меня, а в планшет.

Мне на мгновение кажется, что я загнан в угол, и я решаю взять и рассказать отцу, почему Чизуо хочет поскорее от меня избавиться. Но в это время Сугуру тихонько хлопает меня по плечу и говорит:

– Да ладно! Что плохого, если botchan проявляет немного самостоятельности? Я всё равно за ним приглядываю, даже если он отправляется куда-то с друзьями из академии.

– Вздор! – перебивает его Чизуо. – Я точно знаю…

– Что? – Сугуру сам перебивает его. – Может быть, вы видели его в каком-нибудь неподобающем месте?

Чизуо захлопывает рот, а я приободряюсь. Вот Сугуру молодец! Конечно же, Чизуо не сможет предоставить никаких доказательств, потому что тогда сам подставится. Я расплываюсь в улыбке и возражаю:

– Что ты, Сугуру, ведь тогда это бы значило, что и сам Чизуо был в таком неподобающем месте! Но это ведь не в его правилах, верно?

– Верно, – замогильным голосом отвечает Чизуо, и мне в который раз удаётся ускользнуть.

Отец выпроваживает нас из кабинета, но требует, чтобы Сугуру задержался на минутку. Мне бы хотелось подслушать их разговор, но Чизуо всё ещё тут.

– Опять выкрутился, паршивец мелкий, – сквозь зубы говорит он, с презрением глядя на меня. – И этот шофёр с тобой заодно…

– Ты сам себе яму роешь. – Я исподлобья смотрю на него. – Если ещё раз выкинешь что-нибудь подобное, я всё расскажу отцу.

– Как будто он тебе поверит! – фыркает Чизуо.

– А мне и не нужно, чтобы он поверил, – выдавливаю я из себя ухмылку. – Всё равно, какое пятно на твоей репутации, да ещё накануне свадьбы?

– Ах ты… – Чизуо делает ко мне шаг.

В это время дверь кабинета открывается, выпустив Сугуру. У него ироничный взгляд, и он одаривает им Чизуо. Тот пшикает сквозь зубы и уходит. Я накидываюсь на шофёра:

– Что отец сказал?

Сугуру делает пространный жест:

– Так, ерунда всякая. Приказал, чтобы я за тобой приглядывал хорошенько.

– Ты же не будешь этот приказ выполнять? – удивляюсь я.

– Пока ты не выходишь за рамки. Где сегодня шлялся?

– Фу, ну тебя! Нигде. В караоке с Ю-Ичи был.

– Опять этот тип? – недовольно морщится Сугуру.

– Да ладно, ничего не было, – пожимаю я плечами, – я же обещал. Да и ты меня тогда так…

Шофёр шикает на меня и зажимает мне рот ладонью. Верно, мы ещё не отошли от кабинета, а о таком говорить громко не стόит.

– Тогда, может быть, мне тебя постоянно так трахать, чтобы ты с кем попало не шлялся? – риторически спрашивает Сугуру, когда мы отходим к лестнице.

– Было бы чудно, если бы так, – вполне искренне подтверждаю я.

Сугуру щёлкает меня по лбу пальцем и идёт вниз, бросив:

– Размечтался.

– Дурак! – улыбаюсь я, прекрасно зная, что он сделает это, стόит мне только ему намекнуть.

В среду из академии меня заберет Ю-Ичи, как мы и договаривались. Сугуру, которому я об этом рассказываю, ворчит какое-то время, но ему приходится сдаться. А что ещё он может?

– Надо бы поглядеть на этого Ю-Ичи, – бурчит он, – и прояснить, что за мутные намерения у него насчёт тебя.

Меня этот припадок ревности – а что это, если не ревность? – веселит, я прижимаюсь к водительскому сиденью и, дотянувшись, кусаю Сугуру за ухо:

– Преувеличиваешь. Секс, конечно, и никаких других намерений.

– Мицуру! – Шофёр вспыхивает и хватается за ухо.

Я падаю обратно на заднее сиденье и хохочу. Видел бы он своё лицо! Но он неожиданно на это реагирует: прибавляет скорости, заворачивает в какую-то подворотню и глушит мотор.

– Ты что? – удивляюсь я. – Я же в академию опоздаю.

– Плевал я на это. – Сугуру оказывается на заднем сиденье и буквально набрасывается на меня.

– Подожди! – Я пытаюсь остановить его, но он меня не слушает. – Да Сугуру! Что на тебя нашло?!

– Думаешь, можешь вот так заводить меня с утра пораньше и не получить за это никакого наказания? – Он оголяет мою попу и рывком насаживает меня на свой член.

Я вскрикиваю, втыкаю локоть ему в грудь. Он хватает мои руки, стараясь удержать их.

– Прекрати! – Мне немного страшно, потому что свои эмоции он проявляет откровеннее обычного.

Но я ни о чём другом думать не могу, только о его члене. Неужели мой укус так его возбудил? Он ведь был совершенно спокоен до этого момента. Я даже рад своему открытию.

– Сугуру… – шепчу я, расслабляя плечи.

Шофёр чувствует это и отпускает мои руки. Я пихаю пальцы в рот, кусая их, чтобы заглушить стоны. Мои ноги болтаются где-то за его спиной, я пытаюсь сцепить их, но не получается. Тогда я забрасываю их на спинки сидений, царапая каблуками обивку. Его ладони горячо ходят по моим бёдрам, внутри горит похотью и болью, перед глазами плавают какие-то круги…

Фуражка падает с его головы и скатывается куда-то под сиденье. Должно быть, машина сейчас раскачивается: я слышу, как тарахтят в бардачке перекатывающиеся там вещи. Я вытаскиваю руки изо рта, потому что мне нужно вздохнуть, и вцепляюсь одной рукой в плечо мужчины, а другую впечатываю в стекло за моей головой, чтобы удержаться. Судя по дыханию Сугуру, он скоро кончит, и мне нужно продержаться эти последние минуты, потому что обычно они самые классные и самые напряжённые во всём акте. Я вскрикиваю в такт рывкам его бёдер, под кожей горячо вспыхивает кровь, ладонь скользит по запотевшему стеклу. Я жду, когда он выйдет из меня, но Сугуру ловко подхватывает меня под спину, переворачивается, и я оказываюсь сидящим у него на коленях, лицом к нему, вернее, лицом в его плече.

– Прости, – говорит он.

– За что? – мямлю я.

– За то, что так на тебя накинулся.

– Это из-за твоего обещания?

– Какого обещания?

– Трахать меня, всякий раз как я собираюсь встретиться с Ю-Ичи.

– А? – удивляется он, и я понимаю, что он уже забыл про те слова. – Вовсе нет.

– Тогда… – Я подбираюсь руками повыше, прижимаюсь к шофёру животом. – Это из-за того, что я сделал?

– Что ты сделал? – повторяет он.

Я легонько кусаю его за ухо, Сугуру стонет, и его дыхание сбивается.

– Так я и думал, – шепчу я, покусывая его за ухо. – Теперь-то я знаю, как заставить тебя заниматься сексом, даже если ты отнекиваешься.

– Нечестно! – Сугуру смеётся и пытается отклонить голову. – Прекрати! Не ты ли говорил, что тебе в академию надо? Дождёшься, что я…

– Что ты – что? – Я зацепляю его мочку языком и приподнимаюсь, вильнув бёдрами.

– О Боже! – вскрикивает он, ловя меня руками за ягодицы. – Мицуру…

Думаю, он понимает, что я всего лишь играю: сейчас меня бы на второй заход не хватило. Но его пенис всё ещё так маняще твёрд… Я удовлетворённо выдыхаю и приподнимаю зад повыше, чтобы избавиться от этого искушения. Сугуру просовывает туда руку, вытаскивает из меня член и прижимает ладонь к моей ложбинке. Я пытаюсь одёрнуть намертво прилипшую к груди рубашку, галстук кажется удавкой, и мне приходится его развязать.

– Давай-ка… – Сугуру берёт меня за талию и сажает на сиденье. – Дать тебе салфетку?

Я киваю. Он перегибается через сиденья, одной рукой застёгивая ширинку, другой доставая из бардачка салфетки.

– Помочь?

– Я сам. – Я пропускаю руку под себя, тихонько постанывая от сладкой боли, и хорошенько там вытираю.

– Ох… – Шофёр запрокидывает голову на спинку сиденья, накрывает лицо обеими ладонями. – Что же ты со мной делаешь!

– Уволься, если не устраивает, – подзадориваю его я.

Сугуру косит на меня глазом, по его губам искрой бежит улыбка, и он падает вниз, ртом накрывая мой лобок. Я взвизгиваю, томно вцепляюсь в его мокрые волосы и дрожу всем телом, потому что его язык очень ловко охаживает мой член, побуждая к оргазму. Просто фантастика! Я тереблю Сугуру за волосы и вскрикиваю, всякий раз как прерывистые струйки исторгаются из меня. Когда мужчина выпрямляется, я полностью опустошён. Он смеётся и пальцем щекочет край моего члена, я дёргаюсь и капризно облизываю искусанные губы.

– Может быть, домой? – предлагает Сугуру.

Я мотаю головой и собираюсь с силами, чтобы привести одежду в порядок. Не пропускать же из-за этого занятия?

В академии я сталкиваюсь с завучем. Прошло уже полтора урока, и мне можно записывать опоздание. Но я и вида не подаю, что обеспокоен этим.

– По дороге в пробку попали, – объясняю я.

Моя репутация не позволит ему усомниться в истинности моих слов. А то, как я выгляжу сейчас, добавит уверенности, что я бросил машину и бежал в академию всю дорогу. Ведь, несмотря на салфетки и все мои старания, одежда всё равно сидит криво, а влажная кожа отказывается приходить в норму и играет волнами на каждое даже случайное прикосновение.

– Переоденься и на уроки, – командует завуч, а я понимаю, что опять выкрутился.

Lucky me!

В раздевалке я переодеваюсь в спортивный костюм. Студентам разрешено переодеваться, если случилась какая-нибудь неприятность. На спортивных костюмах эмблема академии, так что их можно считать вариантом формы. Снятую одежду я складываю в пакет и водворяю в шкафчик, потом заберу (дома у меня несколько запасных комплектов, и я не переживаю, что она помнётся). По пути в класс я ещё забегаю в туалет, чтобы смочить и уложить волосы.

Урок между тем заканчивается, раздаётся звонок, и коридоры наполняются голосами студентов. Я смешиваюсь с ними и забегаю к председателю узнать насчёт расписания. Никаких неожиданных изменений или собраний не ожидается, так что мои планы не меняются: после занятий поеду вместе с Ю-Ичи на съёмки. Физкультуры, по счастью, сегодня тоже нет, и это радует: в таком состоянии я вряд ли смог бы прыгать или бегать в полную силу. Мне вообще хочется спать, и я позволяю себе подремать немного прямо на уроках. Поскольку с оценками у меня проблем нет, учителя игнорируют моё misbehavior.

На обеде я также остаюсь в классе, и Такаши приходится довольствоваться тем, что он дрочит в туалете (думаю, что так, хотя точно не уверен: может быть, у него есть ещё кто-нибудь, с кем он отирается по закоулкам). Этого времени предостаточно, чтобы отойти, и к концу дня я как огурчик.

Когда я спускаюсь вниз, Ю-Ичи уже ждёт меня. Я сажусь к нему в машину, он удивлённо смотрит на меня и спрашивает:

– А что ты так одет?

– Легче снимается, – говорю я, но потом объясняю, что форму попортил (правда, не уточняю, где и как).

– Это даже к лучшему, – замечает фотограф.

Студия, куда он меня привозит, расположена не в лучшем районе города. Вокруг полно борделей, хост-клубов, мотелей и прочих клоак. Ю-Ичи объясняет, что аренда помещений здесь дешёвая, поэтому студию журнал снимает именно здесь. До неё приходится подниматься по обшарпанной лестнице, потому что лифт так загажен, что я отказываюсь в него заходить. Сам подъезд не лучше: стены исписаны и испачканы, под ногами хрустят осколки бутылок и шприцы.

А вот студия оказывается лучше, чем я себе представлял, и гораздо приличнее, чем-то здание, в котором она находится. Под студию объединили две или три квартиры, тут не менее восьми комнат. В большинстве из них кровати разной конфигурации, и я всё-таки подозреваю, что снимают тут не только фотографии. В остальных комнатах экраны – почти такие же, как и дома у Ю-Ичи, – и софиты.

Нас ждут в крайней комнате постановщик фотографий и гримёр. Ю-Ичи нас всех друг другу представляет. Постановщик, Аса-сан, вытряхивает из сумки кучу всяких игрушек. Видимо, он очень даже хорошо представляет, какими должны быть фотографии. Я вижу среди всего прочего и дилдо и невольно ёжусь.

– Ты, надеюсь, с такими штуками знаком? – Аса-сан подмечает мой взгляд и поднимает с пола один из вибраторов.

– Ещё как знаком. – Я беру его двумя пальцами. – Надеюсь, у вас есть какое-нибудь дезинфицирующее средство?

Я не собираюсь засовывать в себя грязные штуки. Кто знает, в кого они их уже запихивали? У них есть, и не одно. Ю-Ичи сам берётся вымыть всё, что они собираются использовать, и отправляется в санузел. Я из любопытства заглядываю туда и вижу, что ванна там вполне приличная. Наверное, и там снимают тоже. Аса-сан зовёт меня обратно. В комнате они раскладывают кресло, застилают его ярким покрывалом, на нём меня и будут фотографировать.

– Раздевайся, – говорит постановщик и щёлкает пальцами, чтобы отвлечь гримёра от чтения.

Тот оживляется и выкладывает на пол из своей сумки кучу баночек-скляночек с косметикой. Я раздеваюсь, Аса-сан на коленях крутится возле меня, выискивая то, что требует гримирования. На моём теле нет ни прыщика, я всегда слежу за собой. Но Аса-сан замечает у меня на ягодице царапину. Наверное, это Сугуру зацепил сегодня утром, когда стаскивал с меня бельё: у него колечко на пальце, должно быть, им он меня и оцарапал. Гримёр быстро замазывает царапину. Аса-сан разглядывает её и командует:

– А ну-ка, наклонись.

– Зачем? – спрашиваю я, но наклоняюсь вперёд.

– Ещё ниже, – требует он.

Я хмыкаю, но выполняю его приказ.

– Ух, – говорит он, – какая у тебя дырочка!

– А? – недоумеваю этой ремарке я.

– Миленькая, – добавляет он и вдруг начинает лизать её.

Мне больше щекотно, но я не знаю, как на это реагировать. Меня эта выходка озабоченного мужика мало волнует, а вот вернувшийся Ю-Ичи этим точно недоволен.

– Ты что творишь! – восклицает он, роняя на пол то, что принёс из ванной.

– Ничего. Любуюсь этой прелестью, – отзывается Аса-сан и ещё крепче втирается в ложбинку языком.

– Нормально всё, – спешу сказать я фотографу.

– Ничего не нормально, – фырчит он, за шиворот оттягивая постановщика от меня.

– А, так это ты его сегодня трахал? – делает предположение Аса-сан, поднимаясь и облизываясь.

Ю-Ичи, разумеется, не в курсе, что и с кем я делал, так что лишь пожимает плечами и сердито собирает разронянные вещи. Аса-сан между тем, как ни в чём не бывало, пытается объяснить, что он хочет изобразить на фотографии. Он сажает меня на кресло, раскладывает мне ноги и руки в нужные позы и вручает мне искусственный член лилового цвета со словами:

– Для начала сделай вид, что ты его лижешь. Ю-Ичи, ты готов снимать?

Фотограф раздражён предыдущей выходкой коллеги, но снимать он готов. Вот что значит профессионал! Аса-сан прыгает возле него, командуя, с какого ракурса нужно снимать.

– Я и сам прекрасно знаю с какого, – ещё раздраженнее обрывает его мужчина, – я же его личный фотограф.

Аса-сан ничуть не смущается и кричит мне из-за плеча фотографа:

– А теперь ублажи этот х*р по полной!

Я никогда не брал в рот. Сугуру часто меня ласкал подобным образом, но я никогда не делал этого для него. Конечно, я подумывал когда-нибудь попробовать, но мне почему-то кажется, что Сугуру был бы недоволен, если бы я предложил ему это. Но я чётко представляю, как надо это делать, и мой первый минет получает резиновая хреновина. Аса-сан, не стесняясь в выражениях, командует, как мне его засосать. Ю-Ичи то и дело щёлкает фотоаппаратом. А меня начинает разбирать смех, потому что я замечаю, как оба мужика то и дело щупают себя за ширинки. Видимо, у меня так хорошо получается, что у них обоих встало.

– Отлично! – Аса-сан показывает большие пальцы и подсовывает мне дилдо несколько иного формата. – Вставь в себя. Ю-Ичи, нужна перспектива.

– Всухую? – уточняю я.

– Сейчас смажу, – спохватывается Аса-сан и роется в своей сумке.

Когда всё готово, я прижимаю дилдо к анусу и интересуюсь:

– Насколько вставлять?

– Насколько сможешь.

– Его тогда не видно будет.

– Так глубоко можешь? – удивляется Аса-сан и перебирает в воздухе пальцами, как будто щупает что-то невидимое.

Ю-Ичи громко и нарочито кашляет. Постановщик прячет руки за спину и говорит:

– Тогда наполовину. Или чуть меньше.

Я подкусываю губу и вталкиваю искусственный член внутрь. Смазка пузырится вокруг. Должно быть, это выглядит не слишком опрятно, потому что Аса-сан салфеткой вытирает вокруг обтянутого мышцами члена и цыкает вполголоса. Ю-Ичи отвлекается, чтобы сменить фильтр. Аса-сан наклоняется ко мне и шепчет:

– Хочешь, ещё полижу? Пока никто не смотрит?

– Ну вы и извращенец! – тяну я.

– Ничего не поделаешь, – со вздохом отвечает он, – не могу устоять, когда вижу такую очаровательную попку. Так, хочешь?

Я отрицательно качаю головой, но Аса-сан не расстраивается и говорит:

– Ну, может, потом захочешь. Только скажи.

И съёмка продолжается. Меня поворачивают в разные стороны, дилдо тоже меняются одно за другим, и через полтора часа этих непрекращающихся суетных манипуляций я начинаю думать, что предложение постановщика было не так уж и плохо. Оказывающиеся во мне вещи только дразнят меня, а мне такого всегда мало.

– А можно перерыв? – спрашиваю я. – Мне в туалет нужно.

Они смотрят на часы и соглашаются. Гримёр идёт купить что-нибудь пожрать, Ю-Ичи курит на балконе, а я ухожу в ванную комнату, притворяясь, что не замечаю крадущегося за мной постановщика. Когда он зажимает меня у двери, я делаю удивлённое лицо и спрашиваю:

– Что это вы удумали?

Он только хмыкает, плюхается возле меня на колени и буквально заставляет меня сесть ему попой на лицо. Я упираюсь рукой в стену и предупреждаю его:

– Одного языка мне мало.

– Не беспокойся, я своё дело знаю, – хрипло отвечает мужчина.

Он долго обслуживает меня языком, ввинчивая его с удивительной ловкостью и силой. Я тихо постанываю и вдруг замечаю застывшего в дверях Ю-Ичи. Я показываю ему пальцами ОК, он сокрушённо качает головой, но не торопится уйти – вместо этого наклоняет голову и разглядывает нас. Аса-сан так увлечён процессом, что не видит его. Он заменяет язык пальцами и уверенно трахает меня ими, жёстко и быстро вводя их внутрь. Это больше отвечает моим ожиданиям, и я томно ною, подбадривая его то и дело отрывистыми:

– Ещё! Да, да! Ещё!

Тут я замечаю, что Ю-Ичи сам не свой. Похоже, его переполняет возбуждение, у него красное лицо и потный лоб. Наверное, ему хочется меня трахнуть. Уверен, что хочется. Он с рычанием выхватывает свой член из штанов и ожесточённо трёт его в ладони, пожирая глазами мой зад, где ныряют пальцы похотливого постановщика. Член его багровеет от крови, бурлящей в венах. Ю-Ичи хватается рукой за притолоку и буквально трахает свою ладонь, смачными движениями бёдер двигая член в согнутых пальцах. Отверстие в его головке колышется и выстреливает белыми каплями то и дело. Аса-сан наконец замечает его и с восторгом восклицает:

– П*ц какой х*р! Давай его сюда!

И это уже как-то совсем на оргию похоже, потому что Ю-Ичи подходит и засовывает свой член постановщику в рот, а тот начинает его жадно сосать. Мне всё это отлично видно, а Ю-Ичи видно, что Аса-сан делает и со мной, так что совсем непонятно, какое зрелище кого возбуждает, но мы все трое на пределе, и похоть прямо через край льётся. Я бы тоже не отказался, пожалуй, чтобы моим членом кто-нибудь занялся, поэтому беру фотографа за руку и заставляю его подсунуть её мне под живот. Он соображает, что я от него хочу, и сбивчиво жулькает и тискает мой член, временами бросая его и проделывая то же самое с яичками. Когда меня вот так с двух сторон обслуживают – лучше и представить нельзя!

В это время в студию возвращается с пакетом гамбургеров гримёр.

– Блядь, вы что, сдурели?! – не сдерживает эмоций он.

– У нас перерыв. – Аса-сан ненадолго извлекает пенис изо рта. – Хочешь присоединиться?

– Да иди ты! – Гримёр уходит в комнату, где мы снимали, и что-то ворчит там.

Аса-сан спешит засунуть член обратно в рот, и оргия продолжается до тех пор, пока мы все трое не кончаем. Постановщику, оказывается, для этого даже трахаться не надо: он кончает от того, что делает и видит. Вот ведь извращенец!

Когда мы трое разъединяемся, оба мужчины кажутся смущёнными. Они молча моют руки, угловато сторонясь друг друга. Меня это забавляет, я ведь нисколько не смущён. Хотя, наверное, следовало бы: всё-таки это первый раз, когда я в групповом сексе участвую… если это можно так назвать. Ю-Ичи вдруг треплет меня по волосам и вздыхает:

– Какой же ты всё-таки развратный…

– Тебе ж нравится, не так ли? – Я пожимаю плечами и предлагаю: – Ну что, дальше снимать будем?

– А… да… – отзывается Аса-сан, избегая смотреть на фотографа. – Чтобы ты не подумал… это вышло спонтанно: мы не делаем таких вещей… с моделями.

– Это потому что я такой irresistible, – объясняю я ему, едва сдерживая смех, – со мной всегда так. Правда, Ю-Ичи?

Им обоим от этого ещё больше неловко, но съёмку удаётся продолжить. Гримёр то и дело фыркает, и от этого мужики нервничают. Нет, думаю я, на троих соображать всё-таки не годится, это мой первый и последний опыт такого плана.

– Я против, – категорично возражает Ю-Ичи.

– Да что такого-то? – Аса-сан недоволен отказом. – Это же постановочное фото.

– Всё равно, – упрямо говорит фотограф, – я не хочу, чтобы Юка это делал.

Это уже наша шестая съёмка. Фотографии с первой редактор одобрил, их отпечатали, и меня решили снимать снова. Но фантазии постановщика, как считает Ю-Ичи, слишком далеко завели. Сегодня он предложил снять меня вместе с другими моделями, но описание будущей фотосессии Ю-Ичи совершенно не понравилось. Аса-сан непременно настаивает, чтобы сзади меня пристроился мальчик и хотя бы чуть-чуть погрузился внутрь, чтобы выглядело «как по-настоящему».

– Это и будет «по-настоящему»! – сердится фотограф. – Я не позволю, чтобы Юка занимался порнографией!

Вообще-то я в этом ничего такого не вижу, и для меня это всё равно, что дилдо в себя сунуть, но Ю-Ичи почему-то из кожи вон лезет, чтобы этого не допустить.

– Может быть, кто-нибудь самого Юку спросит? – предлагаю я, устав смотреть, как они перепираются.

– А ты что об этом думаешь? – моментально спрашивает Аса-сан, опережая фотографа.

– Я не возражаю, – говорю я.

– Юка!

– А что такого? Он же сказал, что это не по-настоящему, – пожимаю я плечами.

Они продолжают перепираться, потом Ю-Ичи сдаётся, но предупреждает:

– Только один снимок!

– Ладно, ладно… – Аса-сан поднимает руки. – Один так один. Я звоню Такку?

– Звони уже, – бурчит фотограф.

Пока Аса-сан договаривается с кем-то из моделей по телефону, я валяюсь на кровати, предназначенной для этой съёмки, и делаю вид, что кручу педали невидимого велосипеда.

Я уже пару недель сексом не занимался, держа обещание, данное Сугуру (сам себя – не в счёт, конечно), так что жду выходных с нетерпением. Может быть, мне удастся снова вытащить его на свидание?

Ю-Ичи всё это время ничего такого мне не предлагает. Должно быть, ему до сих пор неловко за то, что произошло в ванной. Я планирую приободрить его немного, но не сейчас: мне хочется, чтобы первый после такой задержки настоящий секс был у меня именно с Сугуру.

– Готово! – Аса-сан подкидывает мобильник и ловит его. – Такку уже едет, минут через двадцать будет здесь. Чем пока займёмся?

Эта фраза звучит не к месту, они оба почти одновременно кашляют и отворачиваются друг от друга. Стало быть, и постановщику тоже неловко вспоминать о случившемся.