Текст книги "Время дождя (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– А во сколько начинает темнеть? – негромко спросила Сашка.

– После четырёх, – ответил Доран, который чуть не лёг на стол, чтобы слышать их беседу. – Хотели погулять?

Девушки промолчали. Они хотели сбегать в комиссионку, то есть в лавку менялы, чтобы за кинжал Гарбхана получить деньги, а потом купить самое необходимое из еды и нитки для Кэйтрии: та обещала вязать салфетки, которые Сашка потом будет относить в меняльные лавки. Плюс из этих денег надо оставить для лавочки при университете, откуда они взяли в долг предметы для практикума. Процентов там не брали, но долг выжидали только три дня. А перед этим сразу после лекции надо ещё раз заскочить в библиотеку и взять книгу бытовой магии, чтобы найти там всё, что поможет выжить там, где вороватые слуги. И ведь ещё надо разыскать такую. Хотя здесь, может, библиотекарь поможет?.. Ни фига себе – студенческая жизнь! Сплошная беготня!

А ещё... Что такое чёрные шаманы и с чем их едят?!

Сашка с сомнением покосилась на Дорана: спрашивать – нет ли? Посмеётся ещё. Мол, телохранитель, а насущных проблем не знаешь! Или наплевать на издёвку, которой ещё, может, и не будет? Главное ведь – безопасность Кэйтрии. И её собственная, Сашкина, страховка, что она сумеет устроиться в этом мире.

Но во время лекции растерялась. Спрашивать у Дорана во время урока? Вон он как пишет... Оставила вопрос на время короткой перемены. Но со звонком тот буквально вылетел из-за стола и умчался куда-то. Сашка только головой покачала: что ж он постоянно бегает-то? Нормально ходить не умеет?

И что теперь делать?

И тут Сашка додумалась. Нельзя спрашивать у Дорана. Любые глупые вопросы телохранителя могут списать на то, что он из Нижнего квартала. Но не вопрос о чёрных шаманах, если ты притворяешься горожанином. Ведь в таком случае об опасности знают все – хотя бы понаслышке. Ладно, придётся расспросить Кэйтрию. Хоть что-то же она знает об опасности на улицах!

– Кэйтрия, кто такие чёрные шаманы?

Кэйтрия глубоко вдохнула и ответила:

– Наш король укреплял наше государство, прибавляя к королевству другие земли. Расширял наши собственные. Но полгода назад его всадники добрались до земель крайнего предела. Они почти пустынные. И там живут дикари. Его величество хотел сделать их своими подданными. И вроде сначала всё было хорошо. Дикари покорились и... не возражали против присоединения своих земель к нашим. И начали... – Кэйтрия прикусила губу. – Они начали сами наезжать к нам и потихоньку оставаться здесь. А вместе с ними и их шаманы. Их земли были очень тощими. Дикарям понравились наши плодородные земли. Король предложил им на заселение королевскую окраину, но шаманам захотелось жить близко к городу. Или в самом городе. И тогда... Тогда началась смута. Шаманы наслали на королевскую семью проклятие. Придворные маги сумели уберечь короля. Но тогда шаманы напоили какого-то человека (не своего дикаря!) своими снадобьями, дающими сладкий сон наяву, и послали его убить принца Риана.

– Это он младший? – спросила Сашка, внимательно слушавшая. – Но почему младшего?

– Предупреждение, – вздохнула девушка. – Потом они обещали добраться до старшего – до наследного принца Рордана.

– То есть они хотят жить в городе?

– Да. Они хотят выстроить в городе свои храмы и осесть тут.

– А почему их называют чёрными?

– Когда они появляются для своих тёмных дел, наступает дождливая ночь, – поёжилась Кэйтрия. – А тёмные дела они совершают часто.

– Почему? – уже догадываясь об ответе, всё же спросила Сашка.

– Они хотят, чтобы в городе никто не чувствовал себя в безопасности, – торопливо закончила девушка-эльф, бросая взгляд вниз: там появился шустрый Доран.

"Это называется террор. Чтобы надавить на короля", – подытожила Сашка, наблюдая, как легко бежит наверх вихрастый парень с чёрной татушкой на щеке.

– Кэйтрия, а если власти знают, что принца убили чёрные шаманы, почему в газете пишут, что следствие не закончено? – поспешно спросила Сашка.

– Я думаю, – прошептала девушка ей в ухо, – власти не хотят, чтобы горожане думали, что полиция не справляется с беспорядками в городе.

– Про меня шепчетесь? – бесцеремонно спросил Доран, шлёпаясь на скамью рядом с Кэйтрией.

– Ага! – откликнулась Сашка. – Слышь, Доран, а где здесь поблизости меняльные лавки есть? Ну, чтобы кинжальчик Гарбханов загнать?

– После лекции, – непреклонно сказал Доран.

Но преподавателя всё нет и нет, и Сашка снова откинулась на спинку сиденья, выглядывая одногруппника Кэйтрии. Нет, он явно старше того возраста, который она сначала определила как "чуть за двадцать".

– Эй, Доран!

– Что?

– А ты где учился до университета?

– С чего ты взял, что я ещё где-то учился? – Но девушка-эльф тоже с любопытством уставилась на него, и Доран с неохотой сказал: – Частная школа. Всё, хватит!

И лекция началась.

После неё Доран, как и обещал, подробно объяснил Кэйтрии, где найти лавку менялы, и снова усвистал так быстро, будто боялся, что его ещё о чём-то спросят.

– Чего он так бегает? – с недоумением спросила Сашка, глядя ему вслед.

– Мне кажется, он где-то подрабатывает, чтобы оплатить учёбу в университете.

– А ты? – с внезапно проснувшимся интересом спросила Сашка. – Ты платишь?

– За меня родители заплатили сразу за весь год. Но мне легче. Эльфам всегда даётся поблажка при обучении.

– Почему?

– Мы рождаемся уже с магией в крови, а у людей бывает всяко.

"Так-так... За обучение, значит, беспокоиться нечего. А деньги на всё остальное? То, что родители ей дали с собой, стащили слуги, пока её не было во флигеле, но... Студенты могут заработать? Но как? Хорошо – Кэйтрия вяжет. А если можно ещё чем-то? Дома поспрашиваю... Эх, столько вопросов!" Зато теперь к "порывистому нашему" Сашка почувствовала уважение: и работает, и учится! Неудивительно, что он привык бегать даже в университете.

– Ладно, – пробормотала Сашка. – Кэйтрия, у нас до темноты часа два. Давай-ка тоже побежим, а то ничего не успеем!

– Побежим, – повторила девушка-эльф, заворожённо глядя на дверь из аудитории, в которую выливалась небольшая струйка их группы.

Покосился снизу Гарбхан, и Кэйтрия отвернулась. Сашка промолчала, что именно в тот момент, когда она отвернулась, наверх взглянул эльф-красавчик. Только отметила для себя, чтобы по дороге в лавку Кэйтрия рассказала ей обо всех своих одногруппниках.

А пока они собрались и побежали в библиотеку. Им повезло: в почти пустом помещении работали два библиотекаря. Один тут же занялся Кэйтрией, и та промямлила, что ищет для бедной подруги книгу, в которой есть магические заклинания и ритуалы для дома с вороватой прислугой. Библиотекарь понимающе кивнул и ушёл между рядами книг и книжищ. Сашка облокотилась о стойку и с завистью посмотрела на книжное богатство. Придётся постараться и побыстрей выучить письменный язык Кэйтрии. Интересно, а есть здесь книги про всякие приключения?

Вернулся библиотекарь и сгрузил на стойку тяжеленную стопу из пяти-шести книг. Кэйтрия быстро просмотрела содержание и попросила записать две книги из предложенных. Затем Сашка молча забрала эти две книжищи довольно солидного размера в свой рюкзачок, и они, довольные, что не пришлось долго возиться хотя бы с этим, побежали в лавку-комиссионку.

Повезло, что Кэйтрия уже неплохо знала окрестности вокруг университета и по ориентирам Дорана быстро нашла ту лавку. Поболтать по дороге к ней Сашке не удалось.

Нужный магазинчик находился в ряду других лавок. И Кэйтрия сказала, что за некоторыми продуктами можно будет заскочить сразу после комиссионки, чтобы не бегать далеко, теряя время даром. Сашка открыла дверь, и девушка быстро вошла в лавку.

Лавочка оказалась такой интересной, что Сашка просто рот открыла, едва прошагав пару шагов вовнутрь. Такого развала вещей она ещё никогда не видела! Когда глаза перестало слепить пестротой и разнообразием, она наконец додумалась до вопроса:

– Кэйтрия, а почему всё свалено вот так? Покрадут всё!

– Что ты! – оглянулась та, оживившаяся при виде лавочного добра. – На все сданные вещи сразу ставят магические метки. Если взял любой предмет и сделал шаг к двери, предмет тут же начинает свистеть! Пойдём, покажу, где принимают вещи.

Она довела Сашку до прилавка с хозяином или его продавцом, а сама поспешила к витринам, где, видимо, были выставлены вещи дорогие.

А Сашка, убедившись, что продавец понял – перед ним телохранитель, вынула кинжал и, слегка растягивая слова, лениво спросила:

– Берёте такое?

Продавец принял оружие бережно и с видом знатока осмотрел его.

– Сколько желает мастер охраны?

– Двадцать, – так же с ленцой ответила Сашка.

– Но добрый мастер охраны наверняка понимает, что цена этой вещи – шестнадцать золотых от силы, – мягко заметил продавец.

Сашка замерла, чтобы он не заметил её ликования: Доран сказал – пятнадцать! А тут... Значит, можно поторговаться!!

– Уступлю один золотой, – чуть не мурлыкая, сказал она, стараясь, чтобы продавец не расслышал звенящих радостью ноток в голосе. – Мне эта штучка досталась в трудном бою. Орк был силён и громаден.

– Мастер охраны наверняка понимает, что в торговле имеет значение только ценность самой вещи, – деликатно заметил продавец. – Я могу добавить пятьдесят серебрушек. Не более.

Сашка ухмыльнулась.

– Прекрасно. Я могу сбавить пятьдесят серебрушек. Восемнадцать пятьдесят.

– Мастер охраны умеет считать, – одобрительно сказал продавец. – Но...

– Ровно семнадцать – или я иду в другую лавку.

Продавец повертел кинжал в руках, наполовину вытащил его из ножен, чтобы в свете посмотреть, как бликует лезвие.

– Мастер охраны прав. За это оружие он может получить семнадцать золотых, – признал продавец и отсыпал на прилавок нужное количество тяжёлых монет.

Пытаясь не разулыбаться от радости прямо перед торговцем, Сашка тщательно посчитала монеты и припрятала их в карман толстовки. Карман был длинный, а толстовка пряталась под курткой, так что она не боялась, что может потерять деньги. Решив, что о торговле с продавцом она расскажет Кэйтрии уже дома, она поспешила к девушке-эльфу, которая застыла перед витриной с мелкими вещичками. Когда Сашка встала рядом, она с огромным удивлением обнаружила, что подопечная любуется маленькими, в размер обычной открытки, картинками с милыми девичьими лицами. Чем-то эти картинки напомнили Сашке работы французского художника Ренуара – те же безмятежные милые лица, выписанные нежно и чуть идеализированно.

– Нравится? – спросила Сашка.

– Конечно! – выдохнула Кэйтрия. – Ты знаешь, что это?

– Ну... Нет, не знаю. – Про себя Сашка решила: пусть лучше подопечная сразу объяснит, что к чему, чем выяснять в долгих беседах.

– Это магические картинки. Они дарят покой и счастье, когда человек расстроен или подвержен долгому хмурому настроению.

– А я думала – портретики, – удивилась Сашка.

– Ну, это и правда портретики. Их рисуют лучшие художники, а потом приносят в лавку, и здешний маг насыщает их силой, которая делает эти картинки просто волшебными! Как бы я хотела!.. – Кэйтрия оборвала себя на полуслове и вздохнула: – Они прекрасны... Неужели ты не чувствуешь, что даже сейчас они испускают силу, чудесно действующую на нас?

С улыбкой глядя на мечтательное лицо подопечной, Сашка сказала:

– Значит, теперь мы будем богаты и счастливы!

– Почему? – теперь удивилась Кэйтрия.

– Потому что такие картинки могу нарисовать и я.

Оторопевшая девушка только смущённо улыбнулась, и Сашка уверенно сказала:

– Придём домой – расскажу всё. А пока поторопись – нам надо успеть ещё в несколько лавок – затовариться. Не забывай, что времени на всё про всё маловато. Темнеет уже.

И они побежали. Благо что все нужные им лавки оказались в том же ряду, девушки закупили самое необходимое, что пригодится именно сейчас и наутро. С тратой денег решили не спешить. Поэтому в одной лавке взяли нитки. В другой – продукты.

И на выходе из продуктовой лавки Сашка совершила ошибку. Как телохранитель. Она пропустила мимо себя Кэйтрию на улицу. Перешагивая порог, ещё удивилась: неужели они так долго были в этой лавке, что уже настал вечер – настолько тёмный, что в нём исчез свет даже ближайших уличных фонарей? А в следующий миг в этой плотной тьме отчаянно закричала Кэйтрия.

Пятая глава

Но её крик мгновенно смолк, сменившись быстрым и жалобным: «Ах!.. Ах!..»

Сашка ошалело шагнула ещё раз, видя перед собой смутную вертикальную полоску и помня – где-то там, в уходящей реальности, что это подопечная. А потом полоска задёргалась в разные стороны, постепенно пропадая в съедающей её тьме – вместе с болезненными вскриками Кэйтрии. Чисто на инстинктах, помня, где должна быть девушка, Сашка прыгнула вперёд, вбросила руку куда-то в темноту. Пальцы стукнулись в мягкое и вцепились в дёргающуюся ткань. А потом Сашка просто выдернула Кэйтрию из темноты и сильно толкнула её за себя, мимолётно удивляясь, почему она такая тяжёлая.

Нога будто сама пнула какую-то дрянь, вцепившуюся в подол плаща подопечной, и Сашка учуяла, как что-то живое, но не очень ловкое свалилось во тьме – совсем рядом.

Но другие живые не свалились, не отпрянули, а навалились все вместе, и от первого укола, болезненно проткнувшего ногу, Сашка вскрикнула сама. А потом... оставалось только подпрыгивать, слепо всматриваясь, где же враг. А врага – слишком много. Уколы тонким лезвием ли, шилом ли – цыганской иглой, похожим ли на них иным оружием посыпались один за другим. И все в основном – в ноги. Невозможно было сосредоточиться на враге потому ещё, что рядом кричала и ахала от боли Кэйтрия, пытаясь шарахнуться подальше, а подальше не получалось, так как низкие невидимки быстро оттеснили свои жертвы от спасительной двери в лавочку. И в этой суете и темноте Сашка ничего не могла придумать, потому что мгновенная страшная боль лишала возможности соображать.

Но уколов было столько, что вскоре боль притупилась, а тело, как ни странно, стало чувствительней к происходящему в темноте, хлещущей холодными струями дождя.

Первая мысль – враги бьют снизу!

"Чулок с камнем бы мне!" – промелькнула мысль.

Ассоциативное мышление быстро подсунуло замену. Сашка быстро повела плечом, избавляясь от лямок рюкзака. Два быстрых движения – чуть спотыкающихся от старания сделать быстрей: расстегнула застёжку на лямках и тряхнула рюкзак, держа его за эти же лямки, чтобы удлинить. Пнула ногой нечто подбиравшееся под покровом тьмы – его не увидела, но почуяла, превратившись в дикого зверя, чья шерсть дыбом и отзывается на любое шевеление вокруг. Сильный замах – и рюкзак просвистел круг, в центре которого стояли две девушки. Тяжёлый от набранных продуктов, он ощутимо врезал по живому – одному, другому, третьему. Неизвестные гадики зашипели и поневоле отступили – на секунды, в которые пытались сообразить, что же произошло и с чего бы это некоторые из них резко отлетели. Эти секунды Сашка использовала, чтобы сунуть рюкзак в живот стонущей Кэйтрии – уже больше не от боли, а от страха.

– Беги в магазин! – завопила Сашка, пятясь и отбиваясь от низеньких и неуловимо стремительных теней, которые в вечерней тьме копошились вокруг, то и дело нанося по ногам уколы каким-то тонким оружием, вроде длинной иглы. Всё тем же звериным чутьём она сообразила, в какой стороне лавка – невидимая во тьме и дожде громада четырёхэтажного дома нависала над ними, и добавила, толкнув Кэйтрию в нужную сторону: – Беги туда!

А сама подумала: "Как – беги? Как ей бежать с такими ногами?"

Но, кажется, Кэйтрия выполнила приказ: вскоре за спиной мелькнул свет (она вбежала?) и пропал (закрылась дверь?). Если дверь и хлопнула, Сашка уже не услышала: на землю снова упал такой ливень, что его грохот заглушал всё на свете.

Несколько шагов до двери. В полной темноте. В молчании оторопевших существ, которые только что поняли, как их обыграли.

Шаг. Другой... Только Сашка дёрнула руку к двери, как сбоку на неё налетели и ударили так, что она упала и покатилась в сторону, закрывая лицо, в которое множество невидимок целили бить ногами. Тогда она сама, напрягшись, с силой откатилась подальше по мокрым булыжникам, чтобы выиграть время и встать на ноги.

А потом включилась адова вечность: она подпрыгивала и била ногами по едва замечаемым мельтешащим теням – и время от времени в кого-то попадала, судя по оханью и ответному рычанию. Если только тени становились выше, с неё ростом, она пускала в ход кулаки – особенно правый, с кастетом. И пару раз ударила так удачно, что прочувствовала, как врезала в живое и поддающееся, – и расслышала (кожей!) треск ломающихся костей, отдавшийся в собственных костяшках крепко сжатых кулаков. В ответ шипели так, что сердце радовалось, а резко возросший адреналин помогал крутиться ещё быстрей.

Но непрестанно тыкающая и будто вспыхивающая огнём боль в ногах требовала уже не только хромать, но и сбавлять темп обороны: кровь сочилась из них, заставляя ноги тяжелеть, хотя поначалу Сашка предполагала, что ноги становятся неповоротливыми из-за намокших под дождём штанов... Сашка пятилась к дверям лавки, умом понимая, что уже потеряла направление и, возможно, двигается не к укрытию, а к дороге, где её легко сбить с ног и затоптать... Почему дверь закрыта? Там же знают, что на улице человек! Увидеть бы прямоугольный свет – кажется, и сил бы прибавилось!

И настало мгновение, когда она поняла, что вот-вот шлёпнется... И это её так напугало, что она закричала сама. Всего лишь протестующее: "Нет!!" В следующий момент от удара в скулу перед глазами взметнулись холодные, ослепительно-белые салюты, а пальцы ослабели, онемев... Она грохнулась на холодные булыжники, думая, что это – конец. А ещё – думая, как хорошо, что можно лежать так, не двигаясь... Как только она поняла, о чём думает, как изнутри родилось настоящее рычание, и Сашка напряглась. Но её легко сбили снова на землю, едва она приподнялась на локте, и тогда, разъярённая, она, лёжа, принялась бить ногами всех, кто пытался к ней приблизиться, сама подпрыгивая на земле, как выброшенная на берег рыба, чтобы успеть перевернуться всем телом к тому, кто подходит сзади... Теперь её вело не желание выжить, а огромная обида на слезах и злости: почему никто из той лавки не выйдет на помощь?! Ведь там так много народу!

Но до конца ещё, как оказалось, далеко. Внезапно там, куда она недавно стремилась, вспыхнул сильный свет, просочившийся сквозь тёмный ливень. Сашка, лежавшая скорчившись, чтобы отдохнуть и чтобы не кололи в живот и в голову, потянулась к этому свету. И услышала мелкий бег низких существ – от неё. Одно, очень подлое, пробегая мимо, кончиком своей иглы ударило Сашку по щеке. Девушка вскрикнула от боли, не замечая, как хлынули слёзы.

Ливень затихал, и вместе с его замиранием Сашка расслышала странное. Откуда-то далеко, но быстро приближались к ней люди, которые хором проговаривали странные торжественные слова – одни и те же! Эти слова падали на неё, укрывая, будто зонтом, и не давая мелким убийцам тыкать в неё своими жуткими иглами... А потом она увидела поразительное: вместе с людьми, которые читали заклинание, чуть впереди них, по воздуху плыли горящие свечи! Они плыли величаво и уверенно, а добравшись до Сашки, опускались на мостовую, образуя круг вокруг лежащей девушки. Дождь отступал от гордо покачивающихся огненных лепестков, и Сашка, задыхаясь от впервые испытанного чувства невероятной гордости, злая, как сто чертей, всем телом перевернулась на живот и оперлась руками в булыжники, чтобы встать. Боль полыхала в ногах, не давая подняться, а Сашка плакала со злости и всё старалась встать. "Хоть не валяюсь!"

Несколько людей, шедших, не прекращая проговаривать заклинание, остановились, но Сашку не смутило то, что они возвышаются над ней. Она у их ног... ситуация не умаляла её – подспудно она понимала это... И нисколько не удивилась, когда какой-то мужчина нагнулся и легко поднял её на руки. И нисколько же не возражала, хотя мельком подумалось: "Они узнают, что я девчонка... Ну и фиг..."

Мужчина с нею на руках повернулся к магазину, откуда высыпала вся толпа магов и эльфов, и вошёл в небольшой коридор, образованный потеснившимися людьми, дружно продолжавшими проговаривать заклинание света – насколько сумела понять Сашка. Она выглянула из-за его плеча: свечи всё ещё вылетали из лавки следом, пока плотно не окружили магов, создавая огненную границу, за которой в отступившей тьме, неровной из-за дождя, мельтешили низкие тени черней той самой тьмы... Дверь закрылась, заглушив беспорядочный хлёст ливня по мостовой и домам.

Перед мужчиной с его живой ношей расступались, а потом, когда он прошёл весь магазин, открыли дверь – видимо, в подсобку, потому что здесь было много коробок.

– Оставь его здесь, Гордон, и уходи, – велел женский голос.

Мужчина кивнул и бережно опустил Сашку в глубокое кресло. Она до крови закусила губу, едва всем весом ноги опустились в сиденье. Чем больше расслаблялась в безопасности, тем сильней жгли множественные уколы.

Мужчины тихо ушёл – она даже лица его не рассмотрела.

– Алекс...

Сашка оглянулась. Кэйтрия сидела в соседнем кресле, а перед ней на коленях стояла женщина и обвязывала её ноги, кажется, бинтами. Во всяком случае, перевязочный материал был белого цвета. Женщина тоже обернулась к Сашке и тут же вдёрнула между нею и Кэйтрией ширму. Мокрая и грязная Сашка представила, как она выглядит, и сумела приподнять кончики губ. Потом в помещение вошла ещё одна женщина и занялась ранами Сашки, положив на подлокотник кресла кусок полотна, которым предложила Сашке самостоятельно обтереть мокрое лицо и волосы... Дальше было больно, смутно, не совсем понятно, потому что дали выпить горьковатый чай, противный и едва тёплый, хотя сильно хотелось горячего: даже в тёплом помещении холодная, облепляющая разгорячённое тело одежда давала о себе знать. Но и этот чай Сашка выпила жадно и быстро – хоть чуточку тепла! Главное, что боль, когда чай был допит, внезапно исчезла. Сашка даже попыталась встать на ноги, на которые ей страшно было смотреть – настолько они, отмытые от крови, выглядели жутковато, но женщина-эльф, которая возилась с нею, покачала головой.

– Рано. – А потом, когда ноги ей перевязала, смазав перед тем какой-то терпкой мазью, вдруг нахмурила брови: – Ты... девушка?

Сашка переглянулась с затаившейся Кэйтрией и быстро опустила глаза, когда из-за ширмы выглянула ещё и вторая удивлённая женщина, помогавшая её подопечной, – и, откашлявшись, попросила:

– Не говорите никому. Иначе мне работы не найти.

Женщины тоже переглянулись, помолчали, а потом та, что сидела перед девушкой-эльфом, потребовала:

– Завтрашний день – отлежаться. Обеим. Никакой работы. Никакой учёбы! Вас сейчас довезут до дома и помогут зайти. Боль вашу сняли, но это ненадолго.

– А иглы не были отравлены? – испуганно прошелестела Кэйтрия.

– Слава стихиям – нет. Но вам обеим придётся остаться здесь ещё на пару часов. Раздевайтесь. Возьмите эти покрывала, когда разденетесь. А мы сейчас найдём и принесём для вас сухую одежду и горячего чаю.

– Чё, сразу нельзя было, что ли? – буркнула Сашка, когда дверь за женщинами закрылась и принялась стягивать куртку.

– Чаю? Нельзя, – возразила Кэйтрия. – Надо было выждать хотя бы несколько минут, чтобы обезболивающее средство подействовало.

– Это та горькая дрянь? Кэйтрия, ты как? Очень больно было?

Девушка-эльф приподнялась над креслом, чтобы взглянуть на дверь, не открылась ли. Оставив одежду на полу (в кресло как-то не хотелось эту мокрую груду бросать), завернувшись в сухое и мягкое покрывало, Сашка перебралась к ней и села у ног.

– Сколько у тебя на ногах проколов?

– Немного. Мне сказали – они били, чтобы я упала...

Вспомнив случившееся, Кэйтрия вздрогнула.

– Я добежала до двери, а она закрыта. Я стучала так долго! Если бы ты не отвлекла их на себя... – Она вдруг всхлипнула. – Один всё-таки добрался до меня и снова уколол. Я хотела закричать, а дверь неожиданно открылась. И я упала в лавку.

Она перевела дыхание, а Сашка снова угрюмо попыталась представить ситуацию: люди в лавке спряталась за закрытой дверью и выжидают – чего? Что двоих, только вышедших, какие-то твари убьют и уйдут? Что потом можно будет спокойно выйти?..

– Встать мне помогли и сразу повели от двери... Я им кричала, что нужно пойти и спасти тебя... А они отвечали, что уже поздно – и ты мертва, что сейчас выходить нельзя. А я разозлилась. – Кэйтрия снова остановила рассказ и нервно рассмеялась. – Разозлилась, как никогда в жизни не злилась. Я схватила свечу и направилась обратно, к двери. Они меня не пускали, говорили, что опасно... Я так плакала, а потом... – Кэйтрия шмыгнула и вздохнула. – Я увидела, как много среди них эльфов... И обозвала их трусами. У них такая сила, а они... И велела открыть мне дверь, чтобы ты увидела свет. И тот мужчина-эльф, который потом принёс тебя... он обратился к другим и предложил с порога попробовать всем вместе произнести заклинание света, чтобы разогнать тьму, а вместе с ней и маленьких убийц. Меня оставили в лавке, а сами вышли, забрав все свечи. И принесли тебя. – Она заплакала. – Алекс, так страшно...

Сашка поняла, что именно – страшно. Она подняла руку, всю в тёмно-синих кругах от кастета вокруг каждого пальца, и взялась за ладошку подопечной.

– Ничего, мы пережили это, – хмуро сказала она. – Надо думать о том, что будет дальше. Та женщина сказала, что нас отвезут и проводят домой. Что делать? Твоя тётя узнает обо мне.

– Я попрошу, чтобы нас оставили у калитки, – успокоила её Кэйтрия, вытирая слёзы. – Но, Алекс, как же ты завтра будешь с этим синяком?

– Продуктов мы набрали, – сказала Сашка. – Книги взяли, лекции есть. Будем сидеть во флигеле и учиться. А потом посмотрим.

– У тебя кровоподтёк, – грустно сказала девушка.

Сашка потрогала скулу и криво усмехнулась, когда пальцы нащупали ещё и глубокую царапину от иглы.

– Вот бы Гарбхан порадовался.

Вернулись женщины с охапками одежды. Сашка, опасавшаяся, что они принесут девчачью одёжку, выдохнула с облегчением: ей принесли одежду на невысокого пацана – причём одежду очень тёплую. А когда одна из женщин подняла её штаны и куртку, она вдруг застыла, всматриваясь в неё, и даже пощупала ткань.

– Это очень странная одежда, – задумчиво сказала она, поднимая глаза на Сашку.

– Я очень издалека, – дипломатично и насторожённо ответила та.

– Девочки, мы высушим вам одежду и избавим её от крови, – помолчав, сказала та же женщина-эльф, – но дыры на ней останутся.

– Я починю, – откликнулась Кэйтрия, – я дома часто занималась мелкой починкой.

– Тогда подождите немного. Пока мы возимся с вашей одёжкой, на улице постепенно светлеет – и мы ещё увидим заход солнца. – И она покачала головой. – Нас всех предупредили, что чёрные шаманы могут появиться в сумерки, а они эти сумерки вызвали специально. Такого никто в городе не ожидал. Сколько на улицах людей, наверное, гибнет...

– А почему... – начала Сашка и заткнулась: имеет ли она право критиковать? Но обозлилась: почему бы не высказаться? И не совсем логично закончила: – Сумели же меня вытащить с улицы! Так почему никто не придумал, как вообще остановить этих мерзавцев? Предупреждение – это, конечно, хорошо. Но такое впечатление, что городские улицы будут пустеть каждый вечер... И – как долго?

– Милая девочка, полиция и магический департамент ищут возможность избавиться от чёрных шаманов, – кивнула женщина. – Но мы впервые столкнулись с этой напастью. Я хорошо понимаю твоё негодование, но и очертя голову нельзя бросаться на улицы, полные смерти.

– То есть мне повезло, что за меня вступилась Кэйтрия, – угрюмо сказала Сашка. – А кто-то на той же улице сейчас умер, потому что в достаточно светлый вечер шёл домой в одиночестве, положившись на обещание властей.

– Алекс, не надо! – попросила побледневшая Кэйтрия.

А женщины с сожалением взглянули на неё, сидящую на полу, держа подопечную за руку.

– Ладно, не буду, – неохотно отозвалась она, хотя внутри всё кипело. Предупреждение, полиция... И всё? И тут же кто-то внутри спросил: "А ты? Говоришь так, будто уже знаешь, что надо сделать!" Сашка мысленно пожала плечами. "Откуда мне знать... Но я, наверное, идеалистка. Мне кажется, случись такое в моём городе, люди в каждом доме сидели бы, приникнув к тёмным окнам. И, раздайся крик о помощи, кинулись бы на этот крик сразу. Ведь каждый бы знал: не побеги он на тот крик, попавший в беду умрёт! И этот крик, и погибший останется на совести каждого, кто не переступит порог, чтобы помочь! Или... Я идеализирую?"

Пока она размышляла, вместо того чтобы радоваться, что кошмар оказался позади и за крепко закрытой дверью, Кэйтрия потихоньку выбралась из кресла и начала одеваться. Сашка опомнилась и последовала её примеру. Посматривая, какую одежду принесли для девушки-эльфа, Сашка про себя хмыкнула: эта – гораздо лучше, чем та, что была на Кэйтрии. Почему? Женщины решили, что девушка-эльф, как своя, достойна лучшей одежды? Или не поняли, что старенькая одёжка дырявая не только из-за уличного нападения? "И оставят ли нам эти шмотки?" – задалась практичным вопросом Сашка, обглаживая ладонями на ногах чуть ли не замшевые штаны с отличными, глубокими карманами. А уж сапожки... И куртяшник!.. Выше всех похвал!

Кажется, Кэйтрию заботили те же мысли.

– Как мы вернём вам эти вещи? – тревожно спросила она. – Я здесь только учусь и не сумею заплатить за них.

– Я купила вам эти вещи, – мягко сказала женщина-эльф, которая возилась с ногами Сашки. – Вы немало сегодня настрадались, и я подумала, что это будет небольшой компенсацией. Не беспокойтесь. Я могу себе это позволить.

– Но вы нам всё равно оставьте свой адрес, – строптиво сказала Сашка. – Вдруг нам повезёт – и мы сумеем ответить благодарностью на ваш подарок?

– Да! – обрадовалась Кэйтрия. – Пожалуйста!

Пока подопечная выясняла детали, Сашка осмотрелась и нашла свой рюкзак. Быстро открыла и проверила его на сохранность. Как ни странно, но бутылка с соком для Кэйтрии осталась цела. А потом Сашка прислонилась к стене закутка и стала ждать, когда им разрешат выйти на улицу.

Не скоро, но разрешение последовало – вместе с небольшим подарком, с бутылочкой зелья, снимающего боль. И тут выяснилась такая вещь: Кэйтрия, которая сначала рвалась домой, во флигель, сейчас наотрез оказывалась даже выходить на улицу. Она чуть не в истерику впадала, не желая показываться на улице – не страшной сейчас, светло-жёлтой от уходящего на ночной покой осеннего солнца. Смахивая слёзы, она шмыгала носом и говорила:

– Нет, я всё понимаю, но... не могу! Не могу!

Люди в лавке почти все разошлись – видимо, желая до настоящей тьмы оказаться за стенами родных домов. Остались лишь несколько эльфов и магов, которые пытались успокоить девушку и уговорить её хотя бы переступить порог.