Текст книги "Время дождя (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Так, вместо того чтобы начать тренировку на крыше, Сашке пришлось рассказывать, почему удар девицы-эльфа стал для неё неожиданно убийственным. Добравшись до крыши, они все сели под одним из портиков, там, где дождь не доставал. Сашка наотрез отказалась садиться в центр, а устроилась в кружке собравшихся, среди которых обнаружила пару новых лиц – сообразила, что эти телохранители не из "их группы", а с курса. Небось, заинтересовались и пошли за теми, кто так уверенно поднимался на крышу следом за внешне невзрачным телохранителем-девчонкой.

В своей истории она опустила королевскую усыпальницу – сказала, что не поняла, где оказалась. Опустила и то, кем оказался Доран. Зная, что к магии здесь привычны, слукавила – сказала, что они с травником задели некий артефакт в возможном склепе, и появившийся призрак помог им сбежать от цвергов.

– А почему они тебя били по пальцам? – задумчиво спросил Хебер, и у остальных глаза заблестели любопытством.

– Я умею неплохо рисовать, – неохотно ответила Сашка. – Помните моё первое столкновение с цвергами? Я зарисовала и их, и шаманов.

– И что? – не понял Хебер.

– Студенты, мастер Доран и леди Кэйтрия, объяснили мне, что шаманы постоянно прослушивают пространство города, когда проводят свои магические ритуалы. Думаю, меня поймали, чтобы наказать за рисунки. И... наказали. Так что мой случай – это предупреждение и вам всем: не ходить поодиночке.

Объяснение, насколько уловила Сашка, поняли все.

Молчание, пока переваривали сказанное Сашкой, длилось недолго.

– Пора за тренировку, – первой встала она из круга. – Время-то идёт. В прошлый раз мы договаривались, что сегодня я покажу несколько приёмов, а вы сами скажете, какой вам нужно выучить. Кто будет моим партнёром сегодня?

Когда телохранители с виноватыми усмешками переглянулись, Сашка заметила, что орк – телохранитель девицы-эльфа – удивлённо взглянул на всех: мол, чего это вы забоялись этой хилой девчонки? Но оказался умным и промолчал: решился выждать – наверное, посмотреть, как она будет показывать приёмы. Пока все ждали смельчака, Сашка отошла в сторону и попробовала стукнуть кулаком в один из столбов. Сначала осторожно, затаив дыхание. Потом – смелей. После третьего раза чуть не разревелась от счастья: руки действовали! Правда, нюанс всё же был. Такое впечатление, что кулаки онемели и чувствительность возвращается слишком медленно. Если Каа и впрямь поделился силой, наверное, эта сила продолжает работать, восстанавливая раны и порезы? Не забыть бы спросить об этом у Дорана.

– Придётся мне с тобой в паре, – вздохнул Хебер.

– Не боись, – спокойно сказала Сашка. – Я только покажу на тебе, а бить не буду. Мне просто нужно, чтобы они видели, в ответ на какие угрозы я буду применять приёмы. Итак, сделай вид, что пытаешься ударить мне в живот.

Три дня без тренировок. Сашка чувствовала себя неуклюжей и ещё радовалась, что остальные этого не замечают. Особенно отсутствие тренировок чувствовалось, когда приходилось поднимать ногу на уровень плеча Хебера. От растяжки постепенно оставались печальные воспоминания. Так что, когда Сашка отдельно показала приёмы, которые телохранители решили взять на вооружение, она сама отошла в сторону и принялась за упражнения именно на растяжки. И на первом же упражнении радостно ахнула про себя: нога, которая ещё со времён своего мира побаливала в голени, сейчас не откликалась! Она испробовала все приёмы, при которых та болела, и убедилась, что полностью выздоровела! Ну и ректор... Красота!

– Алекс, – кивнул ей Хебер и замялся. – Тут один парень из другой группы. Ну, он хочет... Ну, он думает, что ты...

– Ясно, – после небольшой паузы успокоила его Сашка, и в команде своего мира привычная к проверкам на вшивость от новичков. – Не скажу, что непобедима, но будет любопытно помериться силёнками. Где он? – "И очень надеюсь, что это не орк Аэринн!"

"Парень из другой группы" оказался невысоким белобрысым крепышом. Он, улыбаясь, встал перед Сашкой, и она снова с тоской вспомнила, что уже три дня не тренировалась. Ладно, хоть сейчас размялась. Да и настороже.

Сначала она хотела отказаться от боя – в той самой паузе, после согласия. Слишком хорошо понимала собственное эмоциональное состояние: доведись ставить привычный блок, она может растеряться, вспомнив удар Аэринн чуть не два часа назад. Но Хебер смотрел на неё глазами: "Подтверди моё восхищение тобой! Не выстави меня лжецом перед чужой группой!" И "свои" поглядывали на неё с почтительным, заранее предвкушаемым восторгом, который прочитать несложно: "Дай нам посмотреть красивый бой!"

В общем, взяли на слабо.

Кружили они, изучая каждый своего противника, друг против друга до тех пор, пока парню не надоело. Резко шагнув к Сашке, он стремительно ударил кулаком, метя в лицо. А та с перепугу (вспомнила-таки блок руками и боль, которой он закончился) подставила под удар локоть и тут же врезала ребром ладони под подбородок. Успел отпрянуть – и Сашка, с большим облегчением резко встав боком, ударила его ногой в плечо, посылая между двумя колоннами портика, где его подхватили зрители, не дав упасть головой на каменный пол. А Сашка, вспотевшая от пережитого страха: таким явным было впечатление, что снова ударят по искалеченным рукам! – встала на месте, машинально вытирая капли со скул и под носом.

– Что случилось? – подбежал Хебер.

Она показала ему руки и слабо усмехнулась.

– Я ещё не привыкла, что они здоровые.

Его глаза вспыхнули тревогой, но сказать он ничего не успел. Белобрысый поднялся (не без помощи коллег) и нетерпеливо чуть не помчался к ней. Хебер отошёл к своим и тут же быстро и негромко что-то сказал веркрысу. Наверное – слова Сашки. Группа, слышавшая его, тут же подтянулась к Хеберу и принялась тихонько его в чём-то убеждать. Сашка примерно представляла – в чём.

Поздно. Белобрысый решил взять силой. Он кинулся на Сашку – раскрытый. Она даже мысленно успела пожать плечами – сам напросился! Ногой она даже не била. Просто просекла ритмику его бега – и в тот момент, когда он готовился сделать пару шагов и ударить её, она отодвинулась в сторону и по инерции его бега схватила за руку. За спину и толчком – коленом в зад – послала его дальше. Правда, пролететь он пролетел недолго. Споткнулся и шлёпнулся – мордой в пол. Даже орки заржали.

А когда на крыше воцарилась тишина, а обозлённый белобрысый, вытирая кровь с разбитого носа, сел, собираясь встать – полным решимости снова напасть на девчонку, все резко обернулись к двери с крыши – на довольно отчётливый стук.

Доран снова спокойно открыл дверь и снова грохнул ею, обращая внимание на себя. Затем деловито подошёл к белобрысому и пальцами взялся за его подбородок.

– Заживёт быстро, но мазью, снимающей опухлость кожи, лучше воспользоваться прямо сейчас. – Затем взглянул на притихших телохранителей. – Практикум, вообще-то, закончился. Студенты ждут своих телохранителей.

С воплями и причитаниями всполошённая толпа, забывшая о времени, бросилась к двери.

Поскольку Доран отошёл от двери, Сашка торопиться с выходом не стала. Принялась за щадящий вариант разминки. А то когда ещё?..

Когда топот и тревожный говор замолкли, дверь будто сама по себе захлопнулась, но не с тем треском, с которым Доран привлекал к себе внимание. И травник не спеша пошёл к Сашке. Он не успел пройти и пяти-шести шагов, как она бросила разминку. От Дорана веяло чем-то странным. Очень сильной и пока трудно понимаемой эмоцией. И чем ближе он подходил, тем больше она осознавала, что эта его эмоция очень сложная, потому что в ней переплетено столько других, помельче. Неопасных. Это Сашка сообразила в первую очередь, но...

– Зачем я отпустил тебя с ними? – задумчиво спросил Доран, стоя перед ней и разглядывая её так, словно уже на её лице собирался найти ответ на свой вопрос.

Сашка хотела насмешливо ответить: "А попробовал бы не пустить – кому б попало?" Но травник выглядел необычно отрешённым. Он будто что-то забыл, а теперь пытался вспомнить – что именно. И не отрывал взгляда от Сашки, всматриваясь в её глаза так, словно надеялся найти потерянное именно в её глазах. И его отстранённость мягко обволакивала Сашку, грея её.

И поэтому она промолчала, даже когда он осторожно, словно боясь своим дыханием спугнуть, опустил ладонь на её плечо и склонился к ней сам. Более того... Его короткое тёплое дыхание на её щеке – и Сашка потянулась к нему: шагнула ближе, чтобы не было этого странного расстояния – шага между ними. И, сама чего-то опасаясь, неуверенно подняла руки обнять его. Её движение дало разрешение, и Доран нежно прикоснулся к её губам и замер. Сглотнул, будто не решаясь всё же... Она медленно запрокинула голову, выжидательно глядя в его сияющие глаза. Смутно, стороной прошла мысль: "А вдруг кто-нибудь заглянет..." И растаяла в сметающих все мысли впечатлениях, когда Доран голодно прильнул к её рту, со стоном впиваясь в него жадными губами, сминая инстинктивно ищущие его губы Сашки. Под его напором она невольно отступала, но вскоре отступать оказалось некуда: он притиснул её к колонне портика. Но ему было неудобно всласть целовать её. Это она так придумала – она, которой тоже было неудобно, а насытиться его губами, его сводящими с ума губами ей тоже хотелось.

И тогда она, руководимая теми же инстинктами, сцепила руки за его шеей и подпрыгнула. Не отрываясь от неё, чувствуя её явно так же, как чувствовала она, Доран подхватил её в этом толчке от крыши и помог сесть на себя, такого жёсткого и одновременно удобного для сидения. Теперь они были наравне, и он дорвался до неё, не только целуя, но и нежно оглаживая дрожащими ладонями её лицо, ероша её короткие волосы, с наслаждением пропуская их сквозь пальцы и сводя с ума этой чувственной лаской Сашку, которая только плакала от наслаждения и лихорадочно прижимала его голову к себе, к своим губам, будто боялась, что, отпрянь на ненужные мгновения ненужной передышки в этом безумии, будто, отпусти его мягкий и тёплый затылок, убери ладони – и он немедленно уйдёт. А он сцеловывал её слёзы с кожи, и от каждого поцелуя она вздрагивала, словно он дотрагивался до обнажённых нервов, и снова льнула к нему, впервые ощущая себя слабой – той слабой женщиной, в которую никогда не верила, но которую так сладостно прочувствовала в себе.

... Опустошённые долгим сумасшедшим поцелуем, они молча сидели на пустой же крыше, по которой бродил солнечный свет, иногда скрываемый облачными тенями, пробегающими среди колонн портиков. Доран, опираясь спиной на подножия столба, сидел в "лотосе", а на его ногах полулежала Сашка, прислонившись головой к его плечу. Как в кресле. Они молчали с того мгновения, как медленно опустили руки и снова заглянули друг другу в глаза. Неизвестно, как Доран, но Сашка до сих пор нервно сжималась, стоило чуть шевельнуться его пальцам, которые он переплёл замком на её животе и которые она держала так крепко, невнятно для себя опасаясь, как бы он не убрал их. Она вообще ощущала себя оголённым нервом, откликаясь даже на самые мелкие движения травника, которых он сам, возможно, и не замечал: на его частое дыхание над ухом, на мягкое шевеление от ветра его вихра по её лицу, отчего кожа пылала огнём, а внутри Сашку сводило чуть не судорогой... И было... блаженно. Именно так, когда по-другому уже не хочется и не надо.

Именно в этой позе застала их Кэйтрия.

Её попытки войти привлекли их истомное, ленивое внимание: в дверь стучали, пытались её раскачивать, благо маленькая. А когда девушка-эльф появилась на пороге крыши, Сашка ещё вяло удивилась: что это она так долго войти не могла?.. Пока воспоминание не подбросило картинку, как Доран идёт к ней, к Сашке, а дверь захлопывается за его спиной. Это он магически закрыл. Чтобы никто не помешал. Так что чудо – что Кэйтрия сумела открыть.

– Я искала вас по всему университету, – несмело объяснила Кэйтрия, подходя к ним и, улыбаясь, рассматривая их. – Где вас найти – подсказал мастер Тайернан. Он вас ждёт.

Сначала они похлопали на неё глазами, не понимая, потому что понимать не хотелось. Не до этого. Потом до них начало доходить сказанное, и Сашка первой пришла в себя и завозилась, стараясь подняться с коленей Дорана, даже испуганная: они старому Каа нужны до такой степени, что он легко вычислил их местонахождение! А потом так вообще ахнула про себя: вот чёрт! А если Каа знает ещё, чем они тут... Кажется, до травника тоже дошла эта нехитрая мысль. Пока Кэйтрия, подав руку Сашке, поднимала её на ноги, он вскочил сам и быстро встряхнул с себя и с неё мелкий мусор.

– Идите вперёд, – растерянно сказала Сашка, не совсем понимая, как вести себя с обоими, пока ещё подчинённая им на людях внешними законами.

Доран удивлённо взглянул на неё, будто не понимая.

– Слушайте, вы, – зашептала Кэйтрия, словно боясь, что её услышит кто-то не слишком расположенный к ним троим. – Так нельзя, вы понимаете? Доран, приди в себя!

– А что? – упрямо спросил Доран. – Всё хорошо, и мы идём к мастеру Тайернану.

Девушка-эльф вздохнула и, посмотрев на Сашку, которая только и могла хлопать глазами, растерянная, крепко взяла травника под руку и потащила его к выходу, то и дело обеспокоенно оглядываясь на подругу. До Сашки дошло, и она поплелась за студентами.

Уже на втором этаже, перед дверью в коридор, она очнулась от странного ступора и начала мыслить... разумно. "Ничего себе – нас с Дораном закрутило... Никогда не думала, что так можно. Бедная Кэйтрия. Наверное, переволновалась за нас... А случись такому повториться? – Она невольно улыбнулась. – Я бы повторила..."

Они зашагали по коридору к кабинету ректора и у коридорной развилки обнаружили, что здесь много не только обычных студентов, каких ожидаешь увидеть во время перемены, но и знакомцев. Например, неподалёку от кабинета ректора леди Аэринн в чём-то горячо убеждала Эйлилла – под бдительной охраной двух орков. А в самом центре коридорной развилки стоял Киардха, привычно и безумно бледный и длинноволосый, тоже под охраной своего телохранителя. Этакий монашек-аскет, отрешённый размышляющий о вечном... В следующий миг Сашка на нервах чуть не расхохоталась: орк Киардхи увидел, кто приближается к кабинету ректора, аккуратно взял под локти своего подопечного и, слегка приподняв над полом, развернул его лицом к Дорану. Странное деяние телохранителя заставило леди Аэринн смолкнуть. А Киардха очнулся. Сонное лицо наполнилось страстью – и эльф-прорицатель бросился к Сашке.

– Алекс! Алекс! – страстно воззвал он, обращая на себя внимание уже не только заинтригованной его поведением леди Аэринн, но и всех присутствующих. – Алекс, нам надо поговорить!

От его томного вопля пришёл в себя и Эйлилл. Его глаза сощурились, после чего, не оглядываясь на остолбеневшую из-за его поведения девицу-эльфа, он твёрдым шагом пошёл к Кэйтрии.

Киардха тем временем схватил Алекс за руки и, прижимая их к своей груди, пылко сказал, впериваясь в её глаза:

– Алекс, мне нужна твоя помощь!

В следующий миг у Сашки началась истерика. Дверь ректорского кабинета резко распахнулась. Оттуда вылетела ручища, которая вцепилась в воротник Киардховой хламиды и уволокла пискнувшего от неожиданности эльфа-прорицателя вовнутрь. Орк-телохранитель вошёл туда же как ни в чём не бывало, как будто и ожидал от хозяина кабинета столь радикального решения. Дверь осталась открытой, и следующими туда вошли, чуть не маршируя, Эйлилл с Кэйтрией под руку. Доран, заледенев от напряжения, пропустил вперёд Сашку. Оглянувшись, Сашка приметила открытый рот леди Аэринн. Дверь закрыл Гарбхан, на правах телохранителя красавчика эльфа тоже беспрепятственно попавший в святое место.

Если ректор, сидящий за столом, поначалу был доволен, как Каа, удовлетворивший свой аппетит парочкой сожранных на обед бандерлогов, то на Эйлилла и его телохранителя он уставился в некотором недоумении.

– Мастер Эйлилл? Поясните своё присутствие здесь, – предложил ректор.

Сашка, прятавшая насмешку, подняла брови: красавчик скажет – сбежал от леди Аэринн? Но Эйлилл заявил коротко и ясно:

– Здесь леди Кэйтрия. Значит, я тоже должен быть здесь.

Проявляя снисходительную любознательность, Каа благодушно спросил:

– А вы, леди Кэйтрия, здесь зачем?

Посмотрев на красавчика эльфа, не отпускающего её руки, Кэйтрия пожала плечами и наивно сказала:

– Я думала привести сюда Алекс, которую вы искали, а потом удалиться. Но мастер Эйлилл... – Она очаровательно улыбнулась хмурому красавчику и закончила довольно неожиданно: – Кажется, решил использовать моё присутствие, дабы избежать встречи с нежелательными ему господами.

Сашка думала, что Эйлилл рассердится, но тот лишь улыбнулся девушке-эльфу и попросил хозяина кабинета:

– Можно, мы посидим у вас немного, а потом покинем ваш кабинет?

Выражение лица старого Каа... Если бы на его месте был Васильич, тренер, Сашка бы решила, что это выражение полностью соответствует фразе: "Не, ну не оборзели ли вконец эти типчики, а?"

– Мастер Киардха, – обратился, тем не менее, Каа к прорицателю. – Зачем вам Алекс?

Киардха вздохнул и разочарованно ответил:

– Я лучше потом к ней обращусь, мастер Тайернан, а пока – откланяюсь.

Он и в самом деле поклонился на все четыре стороны, после чего вылетел за дверь, сопровождаемый невозмутимым орком-телохранителем, имя которого Сашка забыла. Глядя им вслед, она вздохнула. Догадаться нетрудно, что задумал Киардха. Судя по всему, он сообразил, как использовать Сашкино умение рисовать. Неизвестно, что именно ему понадобилось – наверное, оформить зачётные работы иллюстрациями проанализированных снов, но, судя по всему, прорицатель не отстанет, пока не переговорит с нею.

– А зачем вам я? – скромно спросила она. Суматоха, когда каждый пытался как-то использовать её, хоть порой и косвенно, как Эйлилл, начала здорово утомлять. Помогало лишь одно – знание, что за спиной спокойно стоит Доран.

– Я вызвал тебя, Алекс, чтобы предупредить: завтра ты оставляешь свою леди Кэйтрию на первый час первой пары и идёшь сюда, где с тобой будет проведено собеседование по выявлению твоих магических талантов.

– Спасибо, – пробормотала Сашка, удивлённая, как быстро Каа подготовился к тому, чтобы зачислить в стены своего заведения, как он привык выражаться, ещё одного студента, в котором заинтересован. И вдруг быстро встряхнулась, чтобы прийти в себя, потому что сообразила, что внезапно выдался тот случай, о котором долго мечтаешь. – Мастер Тайернан, а ваш кабинет магически защищён от прослушивания? Ну, например, чёрными шаманами и их присными?

– Защищён, – чуть не промурлыкал Каа. – Что ты желаешь сообщить мне тайного, Алекс?

– Мы хотим вам сообщить, – оглядев всех заговорщиков, волей случая оказавшихся в кабинете ректора, уточнила Сашка. И, прихватив стул, стоявший у стены, потащила его к столу Каа. А за ней – остальные. Только Гарбхан, невозмутимый, остался стоять у двери.

– Мы придумали, как выгнать из города цвергов, – сказал Эйлилл, на которого взглянула Сашка. Он сидел на стуле очень неудобно – будто собираясь вот-вот встать и бежать. – Проблема в том, что, если будет о том знать правительство, о том же узнают и шаманы. Вы же знаете, что, несмотря на магическую защиту, даже самые разумные существа бывают не всегда... – Эйлилл запнулся и виновато посмотрел на Каа. – Не всегда молчаливы.

– И что вы придумали?

Ему рассказали о граффити, о рисунках на стенах доисторических пещер и отношению к ним неразвитых дикарей. Ему рассказали о задуманном трафарете.

Ректор помолчал, явно обдумывая идею.

– Слишком долго, – наконец заговорил он. – Создание трафаретов, – объяснил они в ответ на вопросительные взгляды.

– Что вы! – удивилась Сашка. – Наоборот, это самая лёгкая часть дела.

– То есть?

– Трафареты можно делать в геометрической прогрессии: я рисую один, вырезаю нужное и сразу же рисую его на следующем листе. Пока я рисую третий, кто-то второй берёт второй лист и вырезает трафарет. И тут же копирует его, затем отдавая следующему, как и я – свой третий, а на деле уже четвёртый. Рисовать-то надо будет только первый. Остальные и ребёнок сделает.

– Значит, вы хотите обратиться в магический департамент с этим предложением, но боитесь, что чёрные шаманы узнают о нём.

– Да.

– А почему бы не обратиться лишь к одному чиновнику? Умеющему держать язык за зубами?

– Для того чтобы нарисовать граффити на домах, особенно частных, нужно разрешение правительства, – вмешался Доран. – А чтобы его получить, как минимум несколько чиновников должны быть в курсе дела. А это уже информационная опасность.

– Но чего вы хотите от меня? – доброжелательно поинтересовался Каа.

– Совета, – мрачно сказал Эйлилл. – Как поступить? Говорить ли в департаменте о нашей идее? Или ей не будет хода? Как думаете вы, мастер Тайернан?

– Не попробовав блюда, не узнаешь его вкуса, – задумчиво сказал Каа. – К сожалению, только и могу, что предложить вам довериться кому-нибудь в департаменте. И заверяю вас, что ни одно слово, только что произнесённое в этом кабинете, не услышит никто, кроме присутствующих здесь.

– Спасибо, – сказал Доран и взял Сашку за руку, чтобы вывести её из кабинета. – Пойдём. Нам надо будет подготовиться к завтрашнему собеседованию.

Сначала Сашка пришла в ужас: тащить её за руку – на виду у всех студентов?! Даже Кэйтрия испугалась. Но потом вдруг выдохнула, сложив трубочкой губы. Не сразу, но до Сашки дошло: теперь она, Сашка, на особом положении. Уже не просто телохранитель. Абитуриентка, ёлки-палки!

Но, тем не менее, травника она остановила. За закрытой дверью к ректору.

– Доран! – воззвала она к нему. – Подожди ты меня тащить! Я пока ещё телохранитель и буду исполнять свои обязанности!

– Но ты...

– Доран, мы есть хотим! – рявкнула Сашка. – Прошло три пары, да ещё полчаса, если не час, после учебного дня! Или идём домой, в гостиницу, – или в трактир!

Студентов в коридоре оказалось маловато: кто ушёл в библиотеку, кто – домой, но на рявканье телохранителя обернулись все. Сашка немедленно понурилась и поплелась за Кэйтрией, которая придушенно хихикала из-за созданной ситуации. И так получилось, что насупленный Доран брёл за парочкой Эйлилл – Кэйтрия, в то время как их всех охраняли Гарбхан и Сашка. В общем, не повезло одному травнику. Парочка впереди весело вспоминала последний практикум. Телохранители позади обсуждали тренировку на крыше, а Доран, потерянный, не знал, к кому примкнуть. Сашка его не жалела, зная, что ждёт их в гостинице.

Двадцать вторая глава

«Опять ёлы-палы, – сделала открытие Сашка, – да мне легче Гарбхану морду набить, чем поверить, что именно мне дано столько всего. Но так в жизни не бывает...» Память, за два года подготовки к экзаменам основательно вымуштрованная мамой, суеверно подсунула балладу Жуковского про царя, богатства которого всё прибывали и прибывали, а его один тип запугивал, как бы потом сторицей не воздалось ему за лёгкость приобретения всего, что пожелается.

Пока шли в гостиницу, она мысленно перебирала: здесь пригодились все умения, которые она получила в своём мире – умения рисовать и драться. Кроме того, обнаружилось, что у неё ещё и способности к магии. Вроде – живи и радуйся. Так нет. С новой силой возникли мысли о том, что она здесь временно. Что должна как-то помочь городу избавиться от чёрных шаманов и цвергов, а потом её вернут в свой мир. И тогда... Она глубоко вдохнула, чтобы расслабить челюстные мышцы, которые затвердели, как только она поняла, что вот-вот позорно разревётся. Нет, домой – это здорово. Но...

Как жить Кэйтрии без неё? Эйлилл, конечно, уже всем раскрылся, что ему нравится девушка, которую до сих пор, как и все остальные в группе, считал непорядочной и скупой – пытавшейся жить за чужой счёт, а теперь он точно знает, что она была ограблена прислугой собственной родственницы и стоически переносила насмешки и справедливую злость других студентов. Но будет ли он с ней всегда? А если всякие дурацкие светские условности заставят его изменить... Нет, отношение он уже изменить не сможет, но ведь богатые родичи, например, могут его заставить отказаться от привязанности к небогатой девушке, за которую некому заступиться! И как тогда будет чувствовать себя Кэйтрия? Нет, теперь-то ей будет легче. Дан толчок, с которого она будет и дальше получать достаточно монет, чтобы доучиться. Но одиночество, когда не с кем поделиться своими горестями... Доран наверняка ей поможет. Но это другое. Да и захочет ли Доран...

Сашка прикусила губу... Травник – её головная боль и сплошная неуверенность. А если она его очередное увлечение? Когда он шёл к ней на крыше, она чувствовала, как летит впереди него клубящийся туман эмоций. Он захватил её, заштормил вокруг неё... Но... если для Дорана это привычно? Влюбляться. Очаровывать своей влюблённостью? А потом перегорать? И переходить к завоеванию другой? Пусть так. Но оставить его сейчас, даже если он только влюблён... Это предательство... Она вдруг ощутила, как его нервные ладони скользят по её лицу, гладят его, удерживают его. Кожу припекло от прилившей к ней крови, едва Сашка вспомнила прикосновение его горячих пальцев. "Странно, я чувствую себя сильней Дорана в чувстве, – вздохнула она. – Я боюсь за него, а не за себя... Во дура-то наивная..."

На повороте дороги травник обернулся на секунды – наверное, проверить, оба ли телохранителя идут следом, и Сашка поразилась: что это с ним? В ярком свете осеннего солнца, которому ещё немного – и заходить, а то и прятаться в подступающие низкие тучи, он посерел и осунулся так, как будто голодал несколько дней! Взглядами буквально столкнулись, и Доран резко отвернулся – полное впечатление, что испугался, как бы она не прочитала в его глазах что-то недозволенное. Не поняла. Жалеет, что поцеловал? Но он даже... подготовился к этому поцелую – так ему этого хотелось! Даже дверь предусмотрительно закрыл магически!.. Разочарован? Чем? Или у него на уме что-то иное?

Добрались до гостиницы спокойно. Ввалились в номер Кэйтрии и Сашки и растерянно оглянулись на Гарбхана. Теперь уже он становился третьим лишним. Правда, орк этого не замечал, добродушно осматриваясь. Тогда Сашка напомнила:

– Где будем обедать? Здесь или в трактире?

– Надо бы многое обговорить, – озабоченно сказал Эйлилл. – Я бы не хотел, чтобы нас вольно или невольно подслушали.

– Кто идёт за обедом в трактир? – спросила Кэйтрия, уже сосредоточенно нахмурившись на письменный стол, который ещё в прошлый раз занимали под обеденный. Кажется, мысленно она уже убирала с него учебники и мелочь на кровать.

– Ну, наверное, я и Гарбхан, – неуверенно предложила Сашка.

– И я, – мрачно сказал Доран.

Он как-то так выговорил эту краткую фразу – с такими невнятными интонациями, что все вломившиеся в гостиничный номер уставились на него с удивлением. Сашка – тоже. Она недоумевала, наблюдая за его поведением. Или настроением?.. Нет, кое-что она поняла: Дорану не хотелось видеть никого после крыши – скажем так. А тут... Травник выглядел человеком, который ненавидел всех и всё на свете. Причём так ярко, что впечатлительная Кэйтрия, глядя на него, невольно поёжилась. А Эйлилл подошёл к Дорану и, пытливо всматриваясь в него, осторожно спросил:

– Что случилось, Доран? Ты нехорошо себя чувствуешь?

Легко было заметить, как по лицу травника прошла самая настоящая судорога, когда он словно очнулся и понял, что его эмоции видны всем, а затем попытался смирить их. Лёгкого на действие Дорана не осталось. Появился какой-то тяжёлый незнакомый человек, который с трудом сдерживает сильные чувства – причём не самого лучшего качества. Что с ним произошло за последние несколько минут? Но времени разбираться нет. Да и не при всех же!.. Сашка шагнула к нему.

– Доран, идём!

И он покорно поплёлся за ней и Гарбханом, который, кажется, тоже теперь чувствовал себя не в своей тарелке, поглядывая время от времени на травника. Тот, вообще-то, должен был идти впереди телохранителей. Когда они, все трое, вошли в коридор, связывающий гостиницу и дом с трактиром, Сашка деликатно подёргала орка за рукав и попросила:

– Подожди немного.

– Жду, – добродушно проворчал тот, опять с опаской глядя на Дорана.

А Сашка огляделась – никого с обоих концов коридора – и быстро встала перед Дораном. Схватила его за плечо, а когда он поднял сумрачные глаза, прошипела:

– Если тебе не понравилось со мной целоваться, если ты решил по этому поцелую, что я тебе не подхожу, если ты сейчас не знаешь, как избавиться от меня, если ты размышляешь, что я навязалась к тебе, то у тебя есть время мне высказать это – понял? Быстро говори, что не так! Я не собираюсь сидеть в компании с человеком, который фиг знает из-за чего психует и из-за которого психуют все остальные. Вернись, Доран! Тот самый Доран, который мне нравится и с которым я хочу быть! А если ты не хочешь, так скажи мне об этом напрямую! Рассусоливать с тобой я не собираюсь! Слышишь?

И она без замаха стукнула его кулаком в плечо. Удара не получилось – Доран неожиданно легко перехватил её руку – даже на коротком расстоянии. Сашка даже поразилась: ни фига себе он, оказывается, умеет! Но дёргаться в захвате не стала, ожидая, что Доран скажет. Расслабила руку. Движение травника взглянуть на орка, видел ли, осталось незаконченным. Опустив глаза, он глубоко вздохнул и криво улыбнулся.

– Я вспомнил, что есть одна маленькая проблема. Личная. Постараюсь решить её и не давить на вас всех своим состоянием. Алекс, – уже шёпотом. Оттолкнулся от стены. Начал было поднимать руки – наверное, положить на плечи Сашке, но спохватился, новый взгляд на орка – опустил руки. – Не подумай, что я трус. Я боюсь только одного... Но ты не думай, ладно? Что я настолько бессовестный, что хочу от тебя избавиться. Я хотел бы, чтобы ты... всегда была рядом.

– Ты сам это сказал, – нарочито грубо ответила Сашка. – Так что я тебе напомню эти слова, когда ты всё же возмечтаешь удрать от меня.

Она-то стояла к Гарбхану спиной, поэтому вразрез со сказанным быстро и ласково коснулась пальцами подбородка травника. И тут же отвернулась и поспешила вперёд, к орку, чтобы уже вместе с ним войти в трактир. Пока Доран диктовал подавальщицам, что именно надо набрать на два подноса (орка тоже не забыли), Сашка стояла, прислонившись к стойке, и с недоумением гадала, что за проблема возникла у него. Такая, что он жёстко превратился в совершенно иного человека. Не в попрыгунчика, каким она его увидела впервые. Не деловитого и заботливого, каким он до сегодняшнего дня был с нею и с Кэйтрией. Нет, этот отрешённый, забывшийся в мыслях человек ей незнаком.