Текст книги "Закон молчания (СИ)"
Автор книги: dzen_moroz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Широкие плечи, как топором вытесанные лица. Наверное, их Теодор узнал бы даже в полной темноте. С закрытыми глазами. На ощупь.
Секунды две, в течение которых никто не двигался, длилась пронзительная тишина, а затем один из тех, кто держал их под прицелом в мотеле Андерсона, подал голос:
– Ну надо же, – размеренно и как-то лениво протянул он. – Какие, однако, бывают неожиданные встречи. – И широко ухмыльнулся, демонстрируя идеально ровные зубы.
Теодор осклабился в ответ.
– А я-то думал, ты соскучился, – нарочито небрежно бросил он, прикидывая, что, окажись тут парочка по их душу, никакого диалога бы попросту не было, и прекрасно понимая, к чему все идет. Тело напружинилось само, чуть переставило ноги и пока еще не сильно скруглило плечи. – По повторению.
– Да не то слово, – покивал второй, бывший чуть ниже и вместо гладкой, как бильярдный шар, головы имевший прическу-ежик. Шагнул уже вперед, очевидно посчитав обмен любезностями законченным, но был остановлен преувеличенно громким скучающим вздохом.
Дэн, склонивший голову набок, разглядывал внезапных оппонентов с видом человека, умудрившегося вступить в навоз в новых ботинках.
– Убийство без прямого приказа дона, – тоном жуткого зануды проговорил он, обращаясь к Теодору, словно бы напоминал начинающему что-то, упущенное из виду, – светит не слишком приятными последствиями.
Тед едва не фыркнул в голос. Это он знал и так, а уж парочка – знала тем более. Само столкновение буквально кричало о том, что никакого распоряжения не поступало. Слишком расслабленно двигались по двору эти двое – до. Слишком ошарашены были, столкнувшись с ними. А главное – начатый диалог. Собирайся эти два шкафа их прикончить, сделали бы это сразу. Нет, встреча была случайной для обеих сторон, противники прекрасно понимали, что им светит за своевольничание, и оставлять трупы не собирались. А вот рассчитаться с теми, кто так лихо натянул им нос, отсутствие приказов не мешало им совершенно. Даже странно, что до конца не следовали неписаному ритуалу подобных драк: сперва подробно объяснить, в чем будущая жертва так провинилась, заодно подогревая самих себя, а уж потом врезать.
Напарник торопливого громилы положил ему руку на плечо и ухмыльнулся еще шире, как будто вознамерился изобразить улыбку от уха до уха в самом что ни на есть прямом смысле.
– Поли, Поли, – почти ласково проговорил он. – Боюсь, нас неправильно поняли. Разве кто-то здесь говорил об убийстве? Всего лишь о возврате небольшого долга. Пара десятков синяков и ссадин. Разве от этого кто-то умирал?
– Ну это смотря кому они достанутся, – так же холодно и отстраненно парировал Дэн, продолжая выбранную линию и явно следуя правилу номер два. Кто успеет сильнее разозлить, у того и преимущество.
– А ты с чего решил, что он тебе напоминает? – поддержал Тед, чуть сгибая колени и изготовившись повернуться боком. – Ему просто отвечать потом не хочется. За всяких, – тут он постарался сымитировать сносное произношение, но не преуспел, – pezzo di merda.[1]
Получилось все-таки заметно лучше, чем у друга, но, кажется, Тед налажал с грамматикой. Впрочем, Поли, стряхнувшему ладонь напарника с плеча, было плевать на тонкости.
Короткий вышел обмен дежурными колкостями.
Тед отшатнулся, уворачиваясь от вспоровшего воздух кулака, перехватил руку и дернул на себя. Ладонью поймал следующий удар, попытался врезать по ногам, промахнулся и отскочил снова, краем глаза заметив, что рыжий кружит верткой юлой, не давая второму громиле себя задеть и делая ответные выпады. Это отпечаталось в сознании мимоходом: две фигуры в бледном круге фонаря – длинная худощавая и массивная, – примеряющиеся друг к другу, но пока не пробившие оборону. В следующий миг пришлось дернуться вбок, смазав атаку и себе и противнику. Ступня поехала на каком-то мусоре, и не уронить себя на асфальт удалось едва-едва, как и уйти от удара снизу вверх, под горло.
Замах – отскочить. Замах – блокировать. Костяшки пальцев заныли, когда очередной выпад достиг цели, и Тед с удовлетворением отметил побежавшую по губам противника и вниз тонкую темную струйку.
– Cazzo![2] – прошипел мордоворот, не тратясь на то, чтобы утереться или сплюнуть.
Отвечать Тед не стал, чтобы не сбить дыхание. Сзади-сбоку раздалось короткое шипение, и кто-то болезненно ухнул, как бывает, когда из легких выбьют воздух. Мгновение ока, чтобы встретить очередной удар. Полмгновения, чтобы убедиться – друга там не пинают в живот, повалив на землю. И четверть – уйти влево, пропуская мимо кулак, метивший в висок.
Не считая оброненного короткого ругательства, схватка кипела в полной тишине, нарушаемой только тяжелыми выдохами, шорохом подошв по асфальту и звуком, с каким сжавшееся горло пытается схватить вдох на пропущенном ударе. Ныли уже оба кулака, ныло плечо, которым Теда приложили о фонарный столб, а ребра слева глухо дергало.
Как там рыжий? Не сдал? Держится?
Очередной выпад пришелся почти впритирку, уйти удалось едва-едва, и показалось даже – сжатые пальцы все-таки скользнули вдоль скулы. Тед отпрянул, пытаясь достать противника справа; тот не стал уклоняться, вместо этого поймав руку, точно так же, как он в начале, и вывернув ее в сторону. Легкие сжались от тычка коленом, перед глазами заплясали цветные звезды, и, выпущенный из захвата, Тед едва не опрокинулся наземь. Пошатнулся, восстанавливая равновесие, чуть не упал снова, каким-то чудом угадал и смог избежать выметнувшейся к нему ступни в тяжелом ботинке. Отпрыгнул, не давая себя достать, и ударил сам. Сперва твердым усиленным носком под колено, а следом, не особо метясь, проводил падающего мордоворота, коротко и сильно вмяв ногой ему под дых.
Противник повалился набок, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, и только сейчас до конца осознался солоноватый привкус во рту, расходящаяся по телу душная волна, взмокшая спина под мотокурткой и воздух, казавшийся разгоряченному лицу почти ледяным. Метнувшийся в сторону взгляд выявил напружинившегося, шумно дышащего Дэна и пятящегося от него так и оставшегося безымянным бритого. Тот метнулся глазами к Теодору, поднял ладони в универсальном жесте и выпрямился.
Тед шагнул назад, спиной чувствуя приблизившегося друга и зная, что тот, как и он, не расслабляется, не сводит внимательных глаз с обоих мордоворотов и готов чуть что встретить атаку.
Бритоголовый добрался до своего напарника, помог ему встать и, потягивая разбитым носом, поплелся в глубину двора, где почти терялась уводящая в сторону от улиц арка, задетая лишь самым краем света фонаря.
Тед смотрел в удаляющиеся спины: один идет нормально, второй чуть подволакивает ногу, но силится с этим совладать. Вопреки победе не хотелось даже крикнуть вслед что-то обидное: обойдутся.
– Накрылись посиделки, – негромко проговорил он, обращаясь к Дэну. – Разве что сейчас до дома и что-то из холодильника сообразить.
Тот угукнул, не поворачиваясь к нему до последнего – пока оба противника не растворятся окончательно в темноте, а все следующее случилось так быстро, что Тед не успел ничего толком сообразить и уж тем более – предпринять.
Быстрый, как выпад змеи, разворот у самой арки, выметнувшаяся вперед рука и вторая, ей наперерез. Плечо прошило насквозь, как будто из него выхватили кусок, и сквозь нарастающий шум в ушах, смешавшийся с собственным громким дыханием, был слышен удаляющийся топот, быстрый и неровный. Дэн дернулся было следом, но тут же остановился, напряженно вслушиваясь. А Тед все никак не мог сообразить, почему боль вспыхнула не сразу, не в момент, когда хлопнул выстрел, а после, как будто тело не поспевало за зрением и слухом, оттянуло момент понимания – и теперь отыгрывалось за эту крохотную паузу, в которую казалось, что все обошлось.
Победа осталась за ними, но последнее слово парни Гамбино оставили за собой.
– Зар-раза-а, – прошипел Тед, сцепив зубы, и все-таки снова хапнул воздух пересохшим ртом.
Боль разгоралась с каждым мгновением, растекаясь от кончиков онемевших пальцев до шеи. Коже сделалось горячо. И под метнувшейся к ране ладонью, которую царапали края рассеченного рукава, тоже было горячо и скользко.
– Ушли.
Дэн оказался рядом быстро и бесшумно, распущенные волосы наполовину занавесили склонившееся лицо, но даже так ясно различался украсивший скулу кровоподтек и подсохшая бурая полоска от уголка губ к подбородку. Узкие пальцы со свезенными костяшками коснулись его руки, отвели в сторону, и друг нахмурился.
– Похоже, просто зацепило, – одновременно с ним присмотрелся к своему левому плечу Тед.
В разошедшиеся края толком было ничего не разглядеть, кроме темноты под ними и крови снаружи, маслянисто блестевшей и казавшейся совсем темной на черной коже. Теодор мелко дышал сквозь стиснутые зубы, пережидая новую волну, пока Дэн осторожно помогал ему избавиться от куртки. Левая рука сделалась мерзенько ватной и непослушной, заставляя шипеть на каждом движении, но куска из нее никто не выхватывал. По крайней мере, солидного. Плечо распахало чуть наискось, и различить, насколько глубокой вышла эта набухшая мокрым и жарким, не прекращающая кровить борозда, толком не получалось. Кажется, все-таки не слишком. Но и ничего хорошего.
Движение рядом заставило вскинуть взгляд, и Тед увидел, что друг слупил куртку с себя, бросил ее на землю и выпутывается из футболки.
Шутка скакнула с языка сама собой:
– Я только за, но лучше не здесь, – как можно беспечнее брякнул Тед, отмечая в жидком фонарном свете, что и по корпусу рыжему тоже досталось.
Тот лишь фыркнул едва слышно, показывая, что понял и оценил, сунул ему смятую ткань и потянулся к ремню.
– Прижми и пойдем.
Импровизированная повязка придержала кроворазлив, но не до конца. По примотанной футболке все равно медленно расползалась липкая влага, заставляя ускорить шаг. Наброшенная на плечи кожанка неудобно болталась, заставляя то и дело прихватывать ее у ворота правой рукой, и была призвана, скорее, не защитить от озноба, который и впрямь начинал прокатываться по телу, а придать Теодору хотя бы отдаленно благопристойный вид на случай попавшихся поздних прохожих. На ярком свету улиц это не помогло бы, но во дворах и проулках, если не соваться в свет фонарей, вполне можно было скрыть и покрытую засыхающей корочкой темных полос руку, и размазанное пятно на джинсах. Дэн, застегнувшийся под горло, шел чуть впереди и молчал, погрузившись в мрачные раздумья. И было отчего. Закончив затягивать ремень поверх футболки на ране, он вытащил телефон, набрал номер и долго дожидался ответа. Переговорив, раздраженно нажал отбой, набрал другой номер, закруглился еще быстрее и впервые на Тедовой памяти крепко выругался себе под нос.
– Делвин в лоскуты, – коротко бросил он. – А Любецки на конференции в Сан-Вернаре.
Тут уже ругнулся Тед, присовокупив к матерному словцу сакраментальное «Хайстоун, у нас проблема». Чтобы сразу оба доверенных врача семьи когда-то оказались недоступны, он тоже не помнил.
Впереди замаячила не самая радостная перспектива. Соваться в обычную больницу с огнестрелом – исключено, а само по себе такое заживать будет долго, и Тед сомневался, что вообще успешно. Воображение услужливо подсовывало картины в духе криминальных драм и детективов, где главный герой штопает себя суровыми нитками, предварительно для обезболивания накачавшись виски и им же полив на рану и на зловещего вида швейную иглу, прокаленную на зажигалке. Достойное, а главное – в чем-то даже логичное завершение вечера, где он, как тот же дурной герой, сперва навалял по шее, а потом словил пулю. Которая далеко не факт что предназначалась плечу. Не помешай стрелявшему его же напарник – и Тед, вполне вероятно, мог остаться в том дворе.
В желудке осела противная маслянистая тошнота. Теодор отогнал ее усилием воли, напомнил себе, что до завтра Делвин должен проспаться, а уж ночь он как-нибудь переживет и без художественной вышивки по живому.
До дома оставалось всего ничего, иди они по улице – добрались бы уже десять минут назад, но оба предпочли состорожничать, пробираясь окольными путями. В руку как будто вбили гвоздь двухсотку и временами садистски проворачивали.
– Ладно, – проговорил Тед, которому напряженное молчание друга начинало уже резать уши. – Почти пришли. Досижу, ничего у меня не отвалится.
Дэн остановился так резко, что он сбился с шага, едва не влетел в обтянутую кордурой спину и тихо взвыл, когда гвоздь в руке провернулся снова, а под футболкой ощутимо повлажнело. Повернутое к нему лицо терялось в темноте очередного проулка, но полный какого-то злого упрямства взгляд ощущался всей кожей.
– Есть еще один вариант, – очень ровно проговорил друг. – Где у тебя ключи?
– В левом. А что?
Длиннопалая ладонь тут же нырнула в указанный карман, пока вторая придерживала полу куртки, чтобы не дернуть случайно, проехавшись по перетянутой ране, а затем Дэн, бросив «Жди здесь», скрылся с такой поспешностью, будто не хотел вопросов, а главное – дать самому себе возможности передумать.
Топот подошв растворился в клубящемся ночном сумраке, и Тед позволил себе осторожно привалиться к стене. Адреналин короткой схватки схлынул, оставив после себя пустоту и звенящую голову. Жутко хотелось курить. Не без помощи такой-то матери он выудил сигарету, прикурил и сунул пачку с зажигалкой вместе обратно в правый карман.
Алый огонек вспыхивал ярче и пригасал, пряный дым устремился в легкие и мягко толкнул в голову. Сквозь куртку просачивался холод кирпичей, а мысли – их как-то не осталось вовсе. Ни единой. Только пустая ночь со всех сторон.
Вернулся Дэн минут через десять, быть может – чуть больше. Снова возник рядом, довел до припаркованного у бордюра «Штуберта», брата-близнеца продырявленного, и сам сел за руль.
– А говорил, не умеешь, – припомнил Тед, осторожно пристегиваясь.
– Я сказал «не люблю», – поправил Дэн, поворачивая ключ и отъезжая от тротуара.
– И не умеешь, – все-таки буркнул, отшипевшись, Тед уже на третьем светофоре, когда тело дернуло вперед на резком торможении и руку прострелило по всей длине, отдавшись в затылок.
Здесь он погрешил против истины. Водить Дэн мог, но ровно настолько, насколько может недавно получивший права и раз в пятый выкатывающийся на общую дорогу, либо тот, кто отсдаваться отсдавался, но за руль прыгает только в случае крайней необходимости. Руки не расслаблены, держатся слишком цепко, корпус вперед, внимательное напряжение в теле. Он медленно разгонялся, перетормаживал или, наоборот, чересчур мягко давил на педаль, явно не чувствовал габаритов и пару раз резко «бросил» газ. Словом, складывалось впечатление, что в роли шофера он – как в клетке с каким-нибудь зверюгой, которого вроде и приручил, и повадки знаешь, а все равно так и ждешь подвоха.
– И куда мы едем?
– К врачу, который не станет задавать лишних вопросов.
Затормозил Дэн возле безликого дома на Уинслет Авеню, заглушился и вместе с Теодором пошел к дверям, в последний момент спохватившись и пикнув сигнализацией. Лифт, глухо ворча на разбудивших его полуночников, доставил их на седьмой этаж и с каким-то облегченным вздохом раззявил створы, как будто зевнул.
Похоже, их ждали. Дверь одной из квартир распахнулась тут же, высунувшийся из-за нее человек махнул рукой и посторонился, пропуская внутрь. За дверью оказалась крохотная прихожая, большую часть которой занимал громоздкий шкаф, в который Тед едва не врезался, лишь в последний момент ухватившись за боковину рукой и взамен чуть не свалив стоявшую рядом рогатую вешалку. Ключ с тихим скрежетом повернулся в замке, наполовину заглушив негромкое:
– Ну что там такое у тебя случилось?
– Я же говорил, – так же негромко и ровно ответил Дэн, – не у меня.
Впустивший их повернулся, внимательно разглядывая своих гостей, и Тед, в свою очередь, смог как следует рассмотреть обещанного врача. Чуть ниже Дэна, уже точно за сорок, но такой белобрысый, что поди разбери, есть уже седина или нет ее вовсе, тот, несмотря на поздний час, был не в наспех наброшенном халате, а в брюках и клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Глаза за стеклами очков глядели внимательно. На Дэна, как показалось, с вопросом и легким осуждением, на Теодора – с долей настороженности.
От лица взгляд скользнул ниже, остановился на изгвазданных джинсах и футболке, вмиг сделавшись профессионально-острым.
– Огнестрел? Ножевое?
– Первое, – ответил Теодор, хотя обращались к другу. – По касательной вроде бы…
– Но все равно зашивать, – перебил Дэн, и отчего-то показалось, он чувствует себя неуютно. – И, Вениамин Игнатьевич, нам надо быстро.
Тот в ответ выставил небольшой живот.
– Надо – не «быстро», – наставительно произнес он. – Надо – «как следует», раз уж ты решил. – И вот теперь осуждение с настороженностью пополам совершенно точно не чудились.
– Решил. – Тонкие губы сжались в полоску. – Мне… нам правда нужно. Насчет последствий можете не волноваться.
В ответ раздался негромкий вздох.
– Идемте, посмотрим, что тут у вас… – вопросительно проговорил Вениамин Игнатьевич, и Теодор понятливо представился:
– Тед.
Врач кивнул, указывая ему на распахнутую дверь в комнату.
– Идемте, Тед. Операционная, конечно, не по высшему разряду, но что смогу – сделаю.
Втроем на узкой полосе, оставленной монструозным шкафом, было не разминуться, так что Тед двинулся первым, по пути кинув взгляд влево, где темнел проем, ведущий в кухню прихожей под стать. В комнате его усадили на стул, аккуратно сняли с плеч куртку, и Вениамин удалился в ванную, откуда послышался шум текущей воды и ровный, чуть рубленый голос, каким обычно дают указания медсестрам:
– Денис, срежь пока футболку, тоже мой руки и достань все, что надо. Я скажу что.
***
Стоило признать, насчет «что могу» непонятный врач явно поскромничал. К «семейным докторам» Тед прежде не обращался, но в больницах с типичными для байкера, но не сильными травмами в свое время побывал и мог с уверенностью сказать, что осмотр, обработку и все прочее Вениамин Игнатьевич провел с той уверенной четкостью, которая свойственна настоящим профессионалам своего дела. Он работал уверенно и ровно, мурлыкая под нос незатейливый мотивчик и время от времени задавая нужные вопросы.
Другу тоже досталось врачебного внимания по полной: закончив с Теодором, Вениамин принялся уже за него, и Дэн со стоическим видом терпел все процедуры вплоть до обработки сбитых костяшек. В ярком свете получилось как следует разглядеть последствия драки – от украшения на скуле до расцветивших корпус синяков, один из которых, на боку, Вениамину чем-то особенно не понравился, но в итоге тот все же успокоенно кивнул.
Теперь заштопанная, обколотая обезболивающими рука покоилась в фиксирующей косынке, а на коленях сидящего на пассажирском сидении Теда лежал внушительных размеров пакет, набитый перевязочными материалами и кучей таблеток.
Словам «как надо» врач тоже остался верен, так что когда Дэн заглушил мотор, небо над Лост Хейвеном уже начинало сереть. Добираться до дома друга было гораздо ближе, так что тот не терпящим возражений тоном заявил, что сегодня Тед ночует у него.
– А ты как же? – все-таки вскинулся тогда Теодор, на что получил только сухое:
– Разберемся.
Не враждебное. Просто Дэн снова целиком сосредоточился на дороге.
Забавно, но за все время их знакомства в квартире друга Теодор оказался впервые. Он с интересом разглядывал небольшую комнату, где у одной стены стояла идеально ровно заправленная кровать-полуторка с присоседившейся тумбочкой, а напротив – письменный стол с ноутбуком и планшетом. Рядом – вытянувшийся во фрунт стеллаж с ровным строем дисков и книг. Если жилище Теда идеально описывалось словами «упорядоченный хаос», то при взгляде на квартиру рыжего в голове всплывало то ли «казарменная чистота», то ли «спартанский порядок», который тот немедленно нарушил, бросив на стол пакет с медикаментами, но обе куртки все равно исправно пристроил на вешалку. Телефон Дэн положил на тумбочку рядом с пепельницей и распахнул форточку.
– Ты как? – спросил он, хлопнув дверцей шкафчика и натягивая свежую футболку. – Извини, тебе не предлагаю. Размер не тот.
Тед повел плечом, провожая взглядом скрывшуюся под тканью светлую кожу и от души наслаждаясь ощущением, что проклятущий гвоздь наконец-то убрали.
– Рука как не своя. Зато не болит.
– Это хорошо. Садись давай.
Тед опустился в компьютерное кресло, бросил на стол свой телефон, скользя глазами по книжным корешкам – фантастика, что-то из классики, что-то вовсе незнакомое, – и рывком повернул голову, когда об пол тихо стукнули ножки табурета, принесенного другом из кухни.
Тот сел напротив него, внимательно уставился и медленно произнес:
– В общем, так. О том, куда и к кому я тебя сегодня возил, говорить не нужно.
– Почему это? Кто-то со стороны?
Дэн пожал плечами и чуть качнул головой.
– Не совсем. Он отличный врач, просто у них с доном… – он помялся, – …можно сказать, возникли некоторые разногласия. Не до серьезного, – здесь рука сделала красноречивый жест у горла, – но все же от его услуг решили отказаться. Совсем. Я знакомство сохранил на всякий случай и в Вениамине уверен как в себе, но, понятное дело, об этом не распространяюсь. Иначе его можно крупно подставить. И меня тоже.
Теодор внутренне присвистнул. Вот это рыжий!
– Ясно, – вслух сказал он. – И что будем врать? Это, – он указал на собственную руку, – не спрячешь.
Дэн чуть выдохнул.
– Будем говорить, что рана несерьезная и штопал тебя я.
– И нам поверят?
– Вполне. Тот же Любецки вечно нудит всем, что ему чуть не каждый говорит, что зашить мелочевку любой дурак сможет, была бы игла и нитки, а про меня знают, что я одно время поработал ассистентом у ветеринара.
– Что, и шил тоже? – поразился Тед. В ответ раздался тихий смешок:
– Да кто же меня пустит. Убирал гной и дерьмо, клетки в стационаре чистил. Перевязывал иногда кошечек с собачками. Но это поди проверь. Кому-то и разрешали.
Дэн чуть покачал головой, слегка улыбнувшись. Тед молчал. Было интересно узнать, что же такого натворил этот Вениамин, что семья вычеркнула его из списка своих помощников, при этом не решив проблему радикально (тоже заложил не вовремя за воротник?), но он понимал, что такой вопрос вполне может касаться чужой тайны, в которую его совершенно справедливо не захотят посвящать. К тому же, если совсем начистоту, куда больше занимало совершенно другое.
Дэн пошел на поступок, явно расцениваемый им как очень рискованный. И не для них двоих, а для него лично. Да, они доверяют друг другу. Да, у них обоих уже есть общий шкаф с парочкой внушительных скелетов, но здесь… Не оставляло ощущение, что причина решения друга, которое далось ему явно нелегко, далеко не во взаимной вере, что другой – не выдаст. Точнее, не только в ней. И выяснить причину казалось жизненно необходимым.
– Ладно. Соврем так соврем, – легко согласился Тед. – В первый, что ли, раз. Но ты мне вот что скажи. Почему ты меня туда повез? Можно ведь было подождать до завтра.
Дэн, до этого сидевший чуть наклонившись вперед и опершись локтями о колени, выпрямился и на мгновение сжал губы.
– Нельзя, – отрезал он. – Если ты не хотел, чтобы тебя искромсали еще сильнее из-за заражения, или вовсе превратиться в однорукого бандита из-за него же или из-за перетянутого плеча, или всего вместе – этого делать было нельзя.
Выпад про бандита задел, но не настолько, чтобы не припомнить смутно правила про жгуты и иже с ними, и не настолько, чтобы не понимать: ношеная футболка не самая стерильная штука, с нее в рану может попасть до черта всякой дряни. Дэн поднялся с табурета, явно считая объяснение законченным, и Тед встал следом.
– Накормили бы антибиотиками, которые мне и так трескать, – проговорил он в напряженную спину. – А ремень… можно было вместе последить, ослаблять время от времени. Уж ночь бы как-нибудь пережил, и вытекло бы из меня уж точно не ведро.
Лопатки под тонкой тканью шевельнулись, и Дэн резко повернулся к нему.
– Может быть. А может, и нет. Зашить тебя как можно скорее – гораздо лучше, чем ошибиться со временем и потом расхлебывать последствия. Ты так не считаешь?
Тон в противовес словам был почти ровным. Почти, но что-то еще прорезалось сквозь эту вроде бы рассудительную спокойную холодность – не обида, другое – и в глазах, да и всем облике все ярче проступало то же самое. То, что у Дэна, как он ни старался, не получалось сдержать. Тед мог сдать назад. Сказать: «Ладно, проехали. Спасибо» – и закурить, заполняя повисшую паузу. Закрыть тему, снова вернувшись к шаткой неопределенности. Мог бы. Но перетряхнувшие все события этой ночи, поступок Дэна, а главное – эмоции, так открыто и очевидно проступившие в его лице, не давали этого сделать, и Тед решился. Он шагнул вперед, отметив, как Дэн вскинул голову. Оказался рядом, видя, что тот не собирается отступать, и тихо произнес:
– Я спросил не «зачем» – это и так понятно. И я не строю из себя неблагодарную скотину. Я спрашивал другое. Ты сомневался, стоит ли меня везти, взвешивал все остальные варианты. Я не знаю, что там конкретно произошло у дока с Маранцано, но явно что-то очень серьезное, раз уж продолжение вашего знакомства грозит тебе проблемами и, похоже, большими. Ты понимал это, и все равно из двух рисков выбрал свой, а не мой. Почему?
– Ответа «потому что я тебе верю» недостаточно? – произнес Дэн одними губами, не громче выдоха.
Тед помотал головой и сделал еще один шаг, совсем крохотный, едва не задевая рыжего подвешенной в косынке рукой. Тот снова не отступил, и за спиной у него была распахнутая дверь, но все равно возникло ощущение, что он приперт к стенке.
– Почему? – совсем тихо повторил Тед, поднимая ладонь и касаясь ею растрепанного затылка. Притягивая к себе, но не заканчивая движения и глядя в потемневшие глаза. – Может, поэтому?
Упавшая вслед за словами тишина заполнила собой всю квартиру, выползла на улицу, заглушив собой редкие звуки предрассветного города, и Тед застыл на месте, ведя большим пальцем вдоль скулы с редкими точками веснушек. «Только попробуй соврать, – хотелось сказать ему. – Только попробуй сказать, что я не прав».
– Может быть.
Ответ обдал теплым дыханием, и последние сантиметры Дэн стер сам. Без робкой неуверенности, без колебаний. Губы у него были сухими, горячими, а сам поцелуй вышел коротким и скомканным, но таким сильным, будто своим действием Дэн сжигал за собой все мосты. Отбрасывал к чертям сомнения и какие-то запреты, все и совсем для себя решив. Отстранившись, он на мгновение прижался лбом ко лбу, вздохнул неглубоко и чуть тряхнул головой, смотря Теду в лицо открыто, как еще никогда прежде.
Рука, висевшая бесполезной колодой, не давала крепко обнять, и невозможность притиснуть к себе изо всех сил – так, как хотелось, – почти бесила. Но это не значило, что он собирался остановиться. Тед запустил пальцы в мягкие волосы, чуть потянул и прижался ко рту Дэна снова, понимая, что у него самого сомнений с запретами не осталось гораздо раньше. А если бы и были, сейчас бы он на них точно плюнул.
Тонкие губы разомкнулись, впуская очертивший их язык. Под большим пальцем гладившей шею руки бешено стучала жилка. Дэн шумно дышал носом, жадно отвечая на поцелуй, сам касаясь языка языком и отступая. Он чуть вздрагивал от легких укусов, гладил по спине и плечу, вцепляясь пальцами, и от этой живой отдачи, яркой реакции, зовущей не нежничать, не осторожничать, не прекращать, усилить напор, крышу срывало напрочь.
С запозданием Тед осознал, что все-таки в какой-то момент двинулся вперед и вжал его в дверной косяк, но когда – не имело значения, потому что Дэн, всегда спокойный, выдержанный Дэн, запрокинул голову, подставив шею. Такое простое движение, обычное и невинное в любых других обстоятельствах, сейчас отозвалось жаркой вспышкой, сжигающей предохранители один за другим. Оно виделось бесстыдным требованием, и требованию этому невозможно было не последовать.
Сперва мягко, едва касаясь приоткрытым ртом. Просто подышать на чувствительную кожу обещанием большего, пока дыхание над ухом не станет чаще, а пальцы не лягут на затылок в попытке надавить. И вот тогда – продолжить легчайшими движениями. Помедлить. Чуть прихватить зубами, отступить и тут же зализать быстро гаснущий розовый след. Прикусить еще раз и все повторить снова, чувствуя, как начинает знакомо и горячо тянуть внизу живота.
Чертова косынка, из-за которой приходится изворачиваться!
Чуть отстранившись, Тед всмотрелся в узкое лицо.
На бледных щеках, чуть шершавых к вечеру, горел яркий румянец, ресницы плотно зажмуренных век подрагивали. Под ладонью рваными толчками – вдох-вдох-выдох, вдох-выдох-вдох – ходила грудная клетка. Похоже, сносило Дэна едва ли не хлеще. Его руки беспорядочно шарили по спине и боку, с силой гладили всюду, где только могли, и каким-то образом простые эти прикосновения выходили неимоверно чувственными. Он тянулся навстречу всем собой; тихо ахнул, когда Тед задел ногтем его сосок, и еще раз – чуть громче, почти застонал, когда он прижался к горячим губам, сминая их грубоватой лаской.
В паху сладко заломило, зовя прижаться и хотя бы потереться о подставленную ногу, а еще лучше – расстегнуть давящую молнию и содрать джинсы со всем остальным и с себя и с Дэна.
На виски легли крепкие ладони.
– Между прочим, у тебя рука, – хрипловато, с усилием напомнил Дэн.
– Между прочим, у нас их три на двоих, – в тон ему ответил Теодор, и не подумав перестать тянуть вверх его футболку. – Как-нибудь разберемся.
На губах Дэна расцвела тихая, но задорная улыбка. Он чуть подтолкнул Теда в плечо и продолжил подталкивать, пока под колени не ткнулся край кровати; чуть надавил, подсказывая – садись, и сам закончил начатое. Смятая ткань не долетела до кресла и спланировала на пол с тихим шорохом. Ловкие пальцы расправились с застежками, нырнули внутрь и обхватили, заставив зашипеть и двинуться навстречу, но не успел Тед привлечь Дэна к себе и заняться тем же самым, как тот плавным движением опустился на колени, провел руками по бедрам и, вытащив член, вобрал его в рот.
Тед сгреб покрывало в кулак и стиснул зубы. Спину покалывало испариной. Дэн совершенно не собирался затягивать и дразнить. Не проходился легкими поцелуями и касаниями, не обхватывал, чтобы тут же выпустить. Он уверенно двигал головой, с силой массируя языком головку, и от этого острого, яркого удовольствия, от вида губ, обхвативших член плотным кольцом, и полыхающих алым скул внутри все сводило, заставляя напрягаться в попытке не толкнуться вперед.
Дэн тихо застонал, отстранившись, снова обнял губами головку, придерживая Теда за бедро одной рукой, и по движениям второй стало ясно: он тоже расстегнулся и отдрачивает себе, не в силах утерпеть.
