Текст книги "Закон молчания (СИ)"
Автор книги: dzen_moroz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Правосудие вершит только семья. Предательство карается смертью предателя, а также смертью всех его родственников.
Омерта. Непреложный закон, который всегда должен исполняться.
Он ведь поступил правильно?
Ответа не находилось, а изменить что-то, даже возникни вдруг такое желание, Теодор не мог.
Ночной город скользил за окнами, мягко шуршали по асфальту шины, блестели и переливались огни рекламы. Тед настолько погрузился в себя, что совершенно не обращал внимания на дорогу, ехал на автопилоте и понял ошибку, только когда затормозил у гаража через пару домов от собственного. А друг, так прекрасно знавший все улицы и повороты, всю дорогу молчал.
– Черт, извини. – Тед потер лоб.
– Бывает. Задумался?
– Что-то вроде. Чего сразу не сказал?
Дэн пожал плечами.
– Мне показалось, лучше тебя не отвлекать. А заметил бы ты все равно, рано или поздно.
– Ясно. – Слово упало тяжелым камнем, и не хотелось, не хотелось, не хотелось нажимать педаль газа и снова терпеть эту тяжелую, упорно чудившуюся осуждающей тишину. И, похоже, Дэн это почувствовал:
– Слушай. Если тебе нужно утешение, то я не умею. Ты получил задание, ты его выполнил. На этом все.
– Да знаю я!
Ладони хлопнули по рулевому колесу, да так на нем и остались. Дэн смотрел на него спокойно, со стороны так и вовсе могло показаться, что все нормально и друг такой же, как и всегда: собранный, не слишком эмоциональный. Обычный. И всю дорогу был обычным и действительно всего лишь устал и хотел спать, а исходивший от него холодок – не более чем игра собственного чересчур живого воображения. Не отверг же тот предложение, в самом деле. Но Тед успел узнать его слишком хорошо, и потому, наконец-то глядя ему прямо в лицо, не мог не видеть, что сейчас спокойная нейтральность наигранна, что это – маска, хорошо подогнанная, но не безупречная. И из-за этого не желало уходить ощущение вставшей между ними стены. Она чувствовалась столь явно, что казалось – протяни руку, и сможешь дотронуться до твердого камня.
Дэн не отводил внимательного взгляда, а Теодору чем дальше, тем невыносимей делалось молчать. Хотелось говорить, выложить все. Вовсе не потому, что им двигало желание оправдаться, сделаться в чем-то белее и лучше друга. Но слишком гадостно делалось от мысли, кем его теперь считает Дэн.
– Едем? – спросил тот, и это спокойное слово стало последней каплей.
Теодор уставился на улицу перед собой, расслабил сжавшие руль пальцы.
– Я не смог, – тихо вытолкнул он. Кашлянул и повторил громче: – Не смог.
Не вышло убедить себя, что иначе – никак. Потому что одно дело – насовать шпане, сцепиться с такими же мафиози, возить дона на особо важные дела, да даже – черт с ним! Сцепив зубы, Тед готов был с этим смириться – пугнуть слизняка Андерсона, и совсем другое – пальнуть в зажмурившуюся черноволосую женщину в шелковом халате. Отказ это сделать ни в коем случае не делал невинным и чистым, но по-другому Тед попросту не мог. Не поднялась рука, и решение он принял практически мгновенно.
– Я сунул ей денег к тем, что у нее были, и сказал убираться из города.
Где-то на периферии сознания билась гаденькая мысль, что он ошибся. Мало того, что нарушил омерту, так еще и сознался в этом, но уверенность в друге, уверенность, что тот не выдаст (и вовсе не потому, что их уже связывает одна общая тайна), была сильнее.
Мелькнуло в светлых глазах изумление или больше облегчение, Тед не мог сказать, но что-то неуловимое в них, да и во всем Дэне изменилось. Он не ахал потрясенно, не бросался обвинять Теда в том, что тот сошел с ума, и не напоминал о расплате, которая неминуемо будет, если все всплывет. Только еле заметно сглотнул и тихо проговорил:
– Если она не дура, то сюда не вернется.
Теодор кивнул.
– Была бы не дура, не трепалась бы, – заметил он. – Но жить она точно хочет, а здесь… – Не договорив, он махнул рукой.
Все было ясно и так. В Лост Хейвене Марию ждала только смерть, на защиту Гамбино рассчитывать ей не приходилось. Не использованная фигура, даже не пыль – так, пустое место. Все, что ей оставалось, – поезд до другого конца страны, какая-нибудь работа, хоть официанткой, хоть мыть посуду, но зато – в живых.
Тед рассказал другу все. И про взятый из квартиры Марии Сойер ковер, набитый чем потяжелее, чтобы потонул, и про выстрел, и про поездку до Ямы. Внешние атрибуты задания были выполнены все до единого. Тед не жалел о своем поступке, но теперь, когда ничего уже не повернуть вспять, понимание, что именно он натворил и чем это грозит, накрыло с головой и придавило к земле.
– Думаешь, я…
– Я думаю, – не дал договорить Дэн, – тебе нужно поставить машину в гараж и, наверное, выпить.
В квартиру он поднялся вместе с Теодором, привычно разулся и повесил куртку на крючок. Прошел на кухню и достал из сушилки кружку, считавшуюся его. Посмотрел на кофеварку и нахмурился.
– У тебя есть что-то крепче пива?
Тед хотел было помотать головой, но вспомнил, что вообще-то есть. Ту бутылку рома ему всучил Сэм на день рождения, сопроводив полушутливыми напутствиями о том, что, дескать, пора переходить на нормальные мужские напитки, а не хлестать всякую ерунду, и с тех пор подарок пылился на верхней полке.
Крепкий алкоголь Тед никогда особо не любил, оставаясь верным «святой троице», и не собирался здесь ничего менять. Собственно, он предпочитал считать, что находится не в том состоянии, когда положено топить стресс на дне бутылки. Так, немного расслабиться и выдохнуть. Только вот к пиву не лежала душа. У Теда оно всегда ассоциировалось с хорошей компанией и приятным поводом, и если с первым вопросов не возникало, то второе… Никакой радости и удовольствия не будет, только зря переводить.
Стеклянное горлышко само легло в пальцы, Теодор потянул его на себя, прикидывая, что пить придется из обычных чашек, но вряд ли это на что-то повлияет, выволок бутылку на свет божий и чертыхнулся, когда за ней следом вниз посыпался ворох бумаг и фотография в деревянной рамке, долбанувшая по ноге.
– Стекло не разбилось, – заметил Дэн, пришедший на шум и поднявший снимок, пока Тед собирал разлетевшиеся по полу листы. Присмотрелся внимательнее: – Ого! Летное училище?
– Угу. – Тед забрал из его пальцев выпускной снимок и сунул обратно вместе с неаккуратной стопкой документов.
Чашки рыжий принес из кухни, сам в них нацедил, сам сунул Теду его порцию и сел на диван рядом, обхватив ладонями свою и не торопясь отпивать. Теодор поднес налитое к лицу, принюхался и скорчил красноречивую физиономию. Запах, которым полагалось наслаждаться знатокам, ему не нравился: резкий, шибающий в нос. Вкус оказался не лучше. Выпитый в два глотка ром провалился в пустой желудок тяжелым жгучим комком, и Тед закашлялся от рези в обожженном горле.
– Дрянь, – просипел он.
Дэн покачал свою чашку из стороны в сторону, отпил и, аккуратно наклонив бутыль, налил Теду еще, задержал руку, но натолкнулся на взгляд, говоривший: «Хватит», – и кивнул.
Эту порцию Теодор опрокинул в себя, почти не морщась, и в голову мягко толкнуло, поведя чуть в сторону: все-таки пить натощак не самая лучшая из идей. Как и курить после, но ему было плевать. Он притащил пепельницу из кухни, вытащил из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой. Желтый язычок пламени мигнул и заплясал ровно, легкие наполнились горьковатым дымом, и Тед заметил, что друг тоже поставил свою порцию на пол, пододвинул пепельницу ближе к себе и прикуривает по его примеру.
– Получается, ты летчик?
– Вроде того. – Тед хмыкнул. – Еще тандем-мастер, только не прыгал уже давно.
Повисла долгая пауза из тех, когда знаешь, что вот-вот прозвучит. Собственного прошлого в разговорах они не касались практически ни разу, а точнее – не вдавались в детали, не рассказывали друг другу, что привело их в семью Маранцано, но теперь… Дэн сбил пепел, затянулся, как будто хотел продлить молчание, чтобы собраться с мыслями, а затем спросил то, что Тед и так уже мог угадать:
– Как так получилось?
И пусть отнести эти слова можно было к чему угодно, Теодор прекрасно понял, что именно тот хотел узнать.
– Если вкратце, не то время и не то место, – пожал плечами он и принялся рассказывать.
***
В подробности того, что было до, Тед не особенно вдавался. Друг и так из обмолвок знал, что в восемнадцать он сбежал из дома после очередного крупного скандала, а также потому, что в гробу видал родную ферму и свою обязанность продолжать семейные традиции, а рассказывать о трех годах учебы не хотелось. Не было в них ничего особенного. Общежитие. Подработка уборщиком вечерами. В выходные Тед пропадал на дополнительных курсах, а позже, когда те подошли к концу и ему выдали все бумаги, мотался в пригород, где один из аэроклубов предоставлял услуги прыжка с парашютом всем, кто не боится и готов выложить определенную сумму.
После выпуска Теду повезло. Получилось почти сразу устроиться к крохотному частнику с таким же крохотным штатом, которому каким-то образом удалось влезть в тесные ряды почтовых перевозчиков.
А через полгода ударил кризис. Компании лопались одна за другой, и та, в которую устроился Теодор, не стала исключением. Крупные игроки остались на плаву, но при перенасыщенном рынке труда им были не интересны новички.
Рано или поздно все должно было устаканиться, но пока что Тед получал отказ за отказом. «Слишком молод». «Мало опыта». «Как, вы говорите, называлась предыдущая компания? А это вообще кто?» Желающих прыгнуть было куда меньше, чем тандемщиков, тощая сумма на счету таяла, возвращаться домой с поджатым хвостом не хотелось, так что временно пришлось искать работу чуть ближе к земле, благо, крутить баранку такси брали чуть ли не всех подряд, были бы права.
Тощая полоса в жизни затянулась надолго.
– Я тогда как раз отрабатывал ночную смену, – рассказывал Тед, а Дэн молча слушал, – высадил очередного пассажира и устроил перекур.
Визг тормозов и звук удара заставил вздрогнуть и обернуться, бросив недокуренную сигарету на асфальт, а раздавшиеся следом выстрелы и вовсе подтолкнули к водительской двери, но ни распахнуть ее, ни стартовать Тед не успел. Из-за угла выбежали двое, оба в костюмах, один волочил другого, у кого на боку по светло-серой ткани пиджака расплывалось красное пятно, перекинув его руку через плечо, и махал Теодору подождать. Преодолев разделявшие их шаги, пара ввалилась на заднее сиденье, а в следующий момент совсем рядом грохнуло, да так, что рванувший за руль Тед едва не оглох. Уже много позже, не только услышав, но и впервые увидев источник звука, он понял, что тогда по его пассажирам палили из лупары, и спасло их лишь расстояние и нетерпеливость стрелка.
– Парни Маранцано, – понимающе произнес Дэн, и Тед, кивнув, продолжил.
Он старался говорить как можно более сжато, но события той ночи ярко отпечатались в памяти, вплоть до запаха сунутого к виску пистолета и резких нот в голосе, называвшем адрес. До слабого привкуса дыма на языке и визга, с каким такси сорвалось с места в попытке оторваться от преследователей. Тед тогда гнал на полную, вилял из стороны в сторону и не думал ни о чем, кроме скорости. Реальность стянулась до дороги перед глазами и педали газа под ногой. Ухо выплетало из общего фона звук ругани сзади и приглушенную пальбу, и световые круги фонарей почти сливались в одно длинное размытое пятно.
В итоге не раненому пассажиру удалось прострелить преследователям покрышку, и такси окончательно сбросило их с хвоста. Стало возможно сбавить скорость и добраться до места назначения, не ожидая ежесекундно, что в голову прилетит свинцом либо от поздних клиентов, либо от тех, кому они перешли дорогу.
– Когда я остановился у бара «Маранцано» и мне сказали подождать, первой мыслью было дать по газам сразу же, – признался Теодор, сминая окурок в пепельнице. – А потом я подумал – а смысл? Номер и физиономию наверняка запомнили.
Дэн на это снова кивнул, слушая, как к такси вернулся один из пассажиров, как он сунул руку за отворот пиджака, заставив подумать, что на этом – все, и как в этой руке оказался всего лишь пухлый конверт.
– Денег по тем временам было до черта. Когда я вернулся домой, меня чуть удар не хватил. Но знаешь, хотя мне сразу же сказали, что им нужны хваткие парни и вообще, чтобы заскакивал, если нужна помощь, я ни на секунду не думал, что соглашусь. Ввязываться в такие делишки – ну его. – Тед хмыкнул и покачал головой, собираясь с мыслями для следующей части рассказа, но друг его опередил.
– Тебя нашли, – просто сказал он, и оставалось только кивнуть.
– Да, прямо на следующий день. Мог бы и сразу сообразить, что этим закончится.
Говорить осталось совсем немного. Выволокшие из машины громилы, передавшие привет от мистера Гамбино. Запыленный двор. Пара бейсбольных бит. И пусть Тед был в неплохой форме, четверо мордоворотов – это четверо мордоворотов, а когда у одного из них в руках возникает пистолет – нечего ему противопоставить, кроме собственной реакции, помноженной на желание выжить.
По сути, Теду повезло дважды: его такси смогли выследить недалеко от бара «Маранцано», и до этого бара удалось добраться.
И выбора как такового не осталось вовсе. Либо присоединяешься к тем, кто тебе помог, и получаешь защиту, либо надеешься, что удача улыбнется тебе и в следующий раз.
Тем более, поначалу казалось – и нет в этом ничего страшного. Какая разница, что за машину водить? А тут еще и хозяин тем же вечером заявил, что парни, у которых проблемы с серьезными людьми, ему не нужны, и вышвырнул пинком под зад. Все еще действовавший в те времена сухой закон Тед и сам считал полной ересью. А во что именно встрял, и что это – дорога в один конец, стало ясно намного позже.
Закончив, Тед задумчиво поднял пустую чашку, покрутил ее в руках и вернул на пол. Снова – уже в который раз – спросил себя, а мог ли тогда он поступить иначе и поступил бы, дай ему кто-то возможность все переиграть? Правда заключалась в том, что он не знал. Разве что переиначивать ту смену целиком, потому что с момента, когда он остановился подождать двух пассажиров, свернуть в сторону было уже невозможно.
– И как тебе теперь? – проговорил внимательно смотревший на него Дэн.
Вместо ответа Тед подхватил бутылку, сделал глоток прямо из горлышка и помотал головой.
– Какое же все-таки дерьмо, – бросил он. – И кто только его ценит?
Дэн еще немного помолчал, не отводя взгляда.
– На самом деле тебе повезло не дважды, – негромко проговорил он, – а четыре раза.
– Н-да? – Тед вскинул брови и взлохматил волосы. – И в чем же еще?
– Начать с того, что тебе вообще могли не предлагать ни помощи, ни принятия в семью. Здесь все строго, рекомендовать новичка должно не менее трех человек, и так быстро никто никого не возьмет: здесь есть свои лимиты, на количество в том числе. Но два года назад вот-вот должны были отменить сухой закон, это грозило серьезными переменами, и оба клана спешно наращивали силы, готовясь к серьезной стычке. А заодно пробовали друг друга на прочность. Это первое. Второе же… – он чуть повел плечами под футболкой. – Стычки так и не случилось. Комиссия шикнула вовремя, доны пожали друг другу руки, и все успокоилось. Так что, – здесь Дэн слегка хмыкнул, – ты, можно сказать, попал в тихое время.
Тед не ответил. Опустив голову, он разглядывал собственные ладони. Следов давно не осталось, да и остаться не могло, но отчего-то казалось, что на них все равно есть невидимая, самим собой знаемая печать: «Он – один из нас». Слишком уж ярко, едва ли не ярче ночной погони, отпечаталось в памяти посвящение…
…Сперва Теду все казалось забавным. И требование раздеться догола, чтобы продемонстрировать отсутствие «жучков», и то, как нелепо он чувствовал себя в костюме и при «удавке», без которых являться на церемонию – да, черт возьми, церемонию и никак иначе! – не полагалось. И мрачноватая торжественность всех собравшихся в задней комнате бара. Без электричества, при горящих свечах, от которых в воздухе тянуло копотью. Все это напоминало инсценировку, дурацкую игру, где собравшиеся вот-вот сбросят маски, похлопают друг друга по плечу и разойдутся восвояси. Так же не бывает. Не может быть такого, что вот это вот тайное собрание тайного общества в полутьме – всерьез! Подходя к столу, он и вовсе думал одно: «Только бы не заржать в голос!» Едва ли присутствующим это пришлось бы по душе.
– Давай, – подтолкнул его в спину Том, один из той самой пары ночных пассажиров, и когда со стула вслед за остальными поднялся мужчина под пятьдесят с бульдожьим лицом и залысинами у висков, прошипел в ухо: – Дон Сальваторе.
Тот внимательно оглядел всех в комнате, остановился на вставшем напротив Теде и на мгновение опустил веки, прикрывая глаза, блестящие, как темные пуговицы.
– Господа, – голос у Сальваторе оказался густой, сочный, – я думаю, все знают, зачем мы здесь сегодня. Если у кого-то есть возражения, самое время их озвучить. – Он помолчал. – Хорошо. Как твое имя?
– Тед. Теодор. – Очень хотелось поморщиться, когда Том снова толкнул его, на этот раз в бок и совсем незаметно.
– Теодор. – Дон словно покатал имя на языке. – Teo d’oro.[1] Хорошее имя. Итак, сегодня ты вступаешь в семью. Знай, что после дороги назад уже не будет. С этого момента семья – самое главное, что у тебя есть.
Он говорил и говорил. О том, что это – общество немногих избранных. Что мафия – дело чести. Что семья всегда поможет своим, в любых проблемах, стоит только обратиться – не важно, что за вопросы придется решать. Что приоритеты семьи важнее всего остального. Важнее детей и братьев, жен и друзей, матерей и отцов. И чем дальше, тем меньше хотелось смеяться. Потому что здесь, сейчас, для этих людей все было на полном серьезе, они воспринимали происходящее не как спектакль по поводу или никому не нужную, но сохранившуюся традицию – но как необходимость.
Палец протянутой руки резануло коротко и остро, когда стоявший справа от Сальваторе человек, массивный, со слишком выраженной ямкой на подбородке, провел по нему отточенным лезвием. Кровь закапала на образок – крохотный и совсем простой, всего лишь аккуратно вырезанная распечатка, – и когда он, подожженный, оказался в руках, их ударило болью. Тоже короткой и почему-то ледяной. Цветная картинка даже не успела сгореть до конца – сомкнуть и потереть ладони друг о друга, гася пламя, нужно было практически сразу, вслед за доном повторяя:
– Пусть я сгорю в аду, если предам свою семью…
…Движение рядом и стук Дэновой чашки по полу заглушили отзвуки собственного голоса, и освещение в комнате, только что переплавившейся в другую, озаренную пляшущими огненными язычками, показалось неуместно ярким.
Рыжий свою порцию так и не осилил, переместив в себя едва ли половину – и ту, наверное, лишь потому, что не хотел оставлять Теда пить в одиночестве. И от этого вдруг возникло чувство, что он просто присел Дэну на уши.
– Я не жалуюсь, – проговорил Тед, глядя перед собой. – И оправдаться не пытаюсь. Я прекрасно понимаю, кто я теперь. – Он хмыкнул и на мгновение замолк. – Ты спросил. Я рассказал. Вот и все.
Легкое прикосновение к плечу заставило повернуться. Дэн смотрел на него прямо и серьезно, и на дне чуть потемневших глаз не плескался хмель.
– Я знаю, – просто сказал он. Повторил: – Я знаю. И… чтобы ты тоже знал: я не собираюсь говорить про Марию. И вовсе не из-за грузовика. От меня – никто не…
– Сдурел?! – перебил его Теодор, возмущенный до глубины души самим предположением.
Тот не вздрогнул и не отшатнулся. Не стал отворачиваться или опускать голову, пряча лицо.
– Просто подумал, что лучше сказать вслух.
Узкие пальцы рассеянно и ловко крутили зажигалку, прогоняя ее от указательного к мизинцу и обратно. Вправо-влево, вправо-влево. Прозрачный пластик ловил и отражал свет лампы под потолком, и эти мелькающие отблески вкупе с ритмичным движением казались слегка поплывшему от рома на пустой желудок мозгу полными какого-то непостижимого смысла.
Места на диванчике хватало с головой, но Дэн плюхнулся совсем рядом, плечо к плечу, едва не задевая, и потому легче легкого было перехватить зажигалку на очередном движении, подбросить и поймать, прежде чем вернуть ее, хлопнув ладонью о ладонь. Такую же чистую, как у него. Такую же обожженную когда-то. Только, в отличие от Тедовой, – прохладную. Сейчас это ощущалось особенно четко, а Дэн не стремился отнимать руку, точно так же, как Тед не торопился убирать свою.
– Тебе бы ученым быть, – несерьезно хмыкнул он, проводя по чуть дрогнувшим пальцам и нарочито небрежным движением повертев ладонь Дэна перед глазами. Зажигалка свалилась на пол, но никто не обратил на нее внимания. – Работать в лаборатории.
– Это почему вдруг?
– Пробирки бы отмывал хорошо.
Дэн тихо рассмеялся. Так он делал совсем нечасто, куда привычнее была просто улыбка на тонких губах, самыми их краешками; и негромкий мягкий звук отодвинул прошлое со всеми его ошибками в сторону. Снова – ярче, чем прежде, – проступило ощущение рубежа. Совсем близко, на расстоянии пары выдохов. Будь все проще, будь перед ним случайная разбитная девчонка в баре, о которой и не вспомнишь на следующий день, Тед бы уже действовал дальше. Не выпускал руку после плоской шутки, приобнял за плечи. Применил бы весь свой арсенал. Здесь все было иначе. Стандартные приемы не годились, как не годился и их результат – звездочка на фюзеляже. Но зацепившиеся друг за друга взгляды не получалось разъединить, разъединять не хотелось, потому что Дэн чуть приоткрыл рот, будто бы для короткого вдоха или слова, и в глубине еще сильнее потемневших глаз мелькало что-то, что не получалось определить. Нерешительность? Вопрос? Упрямство?
Тед медлил еще одно, быть может – два мгновения, а затем резкий и длинный гудок за окном заставил вздрогнуть, остановив потянувшуюся ладонь на полпути, и выдернул из наваждения в единый миг. Гудку ответил второй, не менее длинный, но удара не последовало: только визг тормозов и чуть позже – громкая двухголосая ругань.
Дэн подхватил свою чашку и поднялся.
– Ты прав. Это действительно редкостная дрянь. Я лучше чаю. Будешь?
Комментарий к Глава 3
1. Букв.: “Золотой Тео”
========== Глава 4 ==========
– Давайте, – вот уже в третий раз повторил Хрущак. Из салона такси снова раздались заплетающиеся голоса и смех, которые он пропустил мимо ушей, опять назвал водителю адрес и наконец захлопнул дверцу.
Машина плавно тронулась с места, вслед за ней устремилась пара мотоциклов, рыча прямотоками. Сегодня едва не всем «Карнавалом» провожали в семейную жизнь парочку завсегдатаев. Мальчишника в традиционном понимании этого слова не получилось в силу присутствия как невесты, так и женской половины «двухколесных», но веселью это не помешало, даже наоборот. Сам Козырь с будущей женой наотмечались до такой степени, что и речи не могло идти о том, чтобы пустить их в седло или подхватить пассажирами, так что парочку упихали в вызванное такси. Их примеру последовала и часть гостей, явившаяся на своих двоих либо все-таки прикатившая, но не устоявшая перед соблазном немного переусердствовать. Сам Теодор про предстоящий праздник знал заранее, но ровно в день самого события оно не то чтобы вылетело из головы: просто сработал автопилот, и он привычно вывел из гаража «Викинг». Разумеется, это не помешало бы принять активное участие. Хрущак – владелец бара и его же бессменный бармен – был безоговорочно своим. Всякий знал, что байк спокойно можно оставить здесь же на стоянке и тот будет под надежным присмотром, но сегодня Теду, раз уж все равно так вышло, хотелось еще немного погонять после.
Покачав головой, Хрущак повернулся к нему и хмыкнул, шевельнув густыми усами.
– Завтра в час сопровождаем их колонной и снова сюда, – напомнил он. – Присоединишься?
Тед проводил взглядом разъезжающихся байкеров, глянул на стоянку, где ночевать осталось шесть мотоциклов, включая те, на которых завтра выезжать жениху с невестой.
– Если шеф не сдернет, – пообещал он, надевая шлем.
– Да шел бы он. – Вся физиономия Хрущака выражала одновременно сочувствие и понимание. Первое доставалось человеку с такой собачьей работой, где и в выходной подчас приходится жертвовать отдыхом. Второе – тому, кто в силу той же работы имеет достаточно свободный график, когда начальству не нужен, и не хочет этого лишаться. – Ладно, давай. Пойду за чехлами, а то как бы не ливануло.
Он направился к дверям, на ходу вытаскивая из кармана ключи от подсобки, а Тед повернулся к Дэну.
– Едем? Или тоже такси вызовешь и домой?
Вместо ответа тот застегнул куртку и снял с руля свой шлем. Именно свой. После нескольких поездок он обзавелся тем, что лучше подходил по размеру, и поселил на полке гаража рядом с Тедовым («Дома-то он мне все равно не нужен, а выкатываемся всегда от тебя»). Дождавшись, пока Теодор усядется и поднимет подножку, Дэн привычно занял свое место позади, дождался традиционного «Ну тогда держись крепче» и, задорно блеснув глазами, опустил визор.
Такие ночные покатушки – не сразу стартовать до дома и прощаться – вошли в привычку у обоих и, похоже, Дэну тоже прочищали голову не меньше, чем Теодору.
Мотоцикл мчал по ночному городу на пределе разрешенного. Тед резко перестроился вправо, заложил крутой поворот и прибавил газу. Здесь, от светофора до светофора можно было открутить и сильнее: никаких камер. Главное, сбросить скорость до следующего перекрестка. «Викинг» послушно вилял меж редких машин, ласково и басовито урча движком, а «второй номер» за спиной ощущался не грузом, которому строго обязательно беречь нервы, и не тем, перед кем нужно повыделываться, чтобы получить награду в виде восхищенного взора вкупе с радостным визгом и висением на шее. С Дэном в качестве пассажира было легко. Он не паниковал, не дергался, не ерзал, пытаясь отвесить байк не туда, когда Теодор закладывал особенно уж лихой вираж, и вместе с тем явно получал гигантское удовольствие от поездки. С ним нужно было просто помнить о дополнительном весе, который влияет и на разгон, и на торможение. Впрочем, свой мотоцикл с любым дополнением, будь то пассажир или набитые кофры, Тед чувствовал и так. А необязательность демонстрации своего мастерства вовсе не мешала его показывать. Совсем наоборот. В тех пределах, которые не увенчаются лечением содранной задницы и иных частей организма обоих седоков. Разумеется, Тед знал и принимал истину «кто не падал, тот не ездил». Он в свое время и в скользячку уходил, и даже разок перелетал через руль (спасибо, обходилось все без необратимых последствий), но именно поэтому полагал, что самый шик – не лететь бездумно сломя голову, а знать предел. Свой и мотоцикла. Чувствовать дорогу, байк, поток – все разом. А уж в этом он был безо всякого хвастовства хорош.
Конфликт с Гамбино миновал стадию показных расправ с его стороны, и вот уже несколько дней было тихо. По всей видимости, его ударные силы, как и часть парней дона Сальваторе, залегли на матрасы в ожидании очередного приказа. «Я слышал, Маранцано уже обратился в Комиссию, – сказал Дэн сегодня, когда они готовились выезжать, – но что конкретно решилось, если решилось, пока неясно». Тед, сам возивший дона на встречу и бывший в курсе, что та состоялась, заметил, что самое смешное будет, если стороны в добровольно-принудительном порядке пожмут друг другу руки, но рыжий помотал головой. «Дон Карло слишком наследил, – пояснил он в ответ на поднятые брови. – Сейчас не восемьдесят первый, и такое приветствуется лишь в крайнем случае».
С Марией все, похоже, обошлось. Несостоявшаяся жертва действительно исчезла из города, отчитавшийся перед Сколетта Тед остался вне подозрений, и чем дальше, тем сильнее становилась уверенность, что эту страницу можно считать закрытой с концами.
Другая же страница пока так и осталась неоткрытой. Теодор готов был поспорить хоть на свой байк: больше всего поведение друга тем вечером два дня назад напоминало бегство. Он не дистанцировался и не захлопнулся, но не оставляло ощущение, что Дэн очень старательно задвинул едва не случившееся подальше. Закинул в самый дальний ящик и, будь его воля, вовсе запер бы на замок, да только этого не выходило, как не выходило скрыть проблески интереса. От того, чтобы делать далеко идущие выводы из единичного случая, Тед воздерживался, однако такое поведение заставляло ступать осторожно, а не действовать нахрапом.
Мотоцикл замер на красный сигнал. Тед поднял подбородочную дугу, повернулся к Дэну, который понятливо открыл визор.
– Может, запаркуемся и пройдемся?
Секунду тот колебался, но затем кивнул.
– Слушай, – начал он, когда байк и шлемы уже мирно дремали в гараже, а они оба шли вдоль улицы, – давно спросить хотел…
– Спрашивай, – кивнул Тед, поводя плечами под кожанкой. Ночь для позднего августа выдалась на удивление теплая, и он постепенно начинал жалеть, что они не поднялись в квартиру раздеться.
– Не смущает, что в «Карнавале» тебя все считают личным шофером?
Теодор, не задумываясь, помотал головой.
– Не-а. Во-первых, уж лучше так, чем правду, тем более в каком-то смысле я шофер и есть. А во-вторых, плевали там все, кто крутит баранку, а кто зашибенный программист или там ученый.
Дэн кивнул, с удовольствием подставив лицо легкому ветру. Перевалило за час ночи, и на улицах остались лишь такие же редкие прохожие, как они сами. Пару раз мимо проносились мотоциклы, один – завывая сиренами, пролетела скорая. Вдалеке слышался смех припозднившейся подгулявшей парочки. Город не засыпал полностью, но в это время чутко задремывал, укутавшись в огни фонарей и не особо прислушиваясь к происходящему. Бродить бесцельно, в отличие от поездок на мотоцикле в никуда, Тед не слишком любил, а потому предложил дойти до круглосуточной забегаловки в рабочем районе через три улицы отсюда, где они не раз уже перекусывали и до которой можно было добраться неспешным прогулочным шагом, срезая через дворы.
– Да и вообще, – помолчав, продолжил он, сунув руки в карманы, – не говоря о «семейной тайне», ты только представь реакцию, когда свой нормальный мужик оказывается… – Пришлось замолчать, когда мимо прошла еще одна пара полуночников. Тед дождался, пока их шаги растают позади, и закончил: – Сам понимаешь.
Дэн угукнул, сворачивая за ним следом в очередной проулок, а затем во двор.
– Слушай, – не сразу и через паузу начал он, оказываясь совсем рядом, так что руки задевали друг друга, – ты никогда не думал о…
Договаривать он не стал. Вовсе не потому, что начал подбирать слова или ждал, что Теодор сам закончит за него фразу. Сбиться со слова и шага заставили они. Двое, тоже решившие срезать дорогу и теперь застывшие, разглядывая друзей в жидких фонарных отсветах.
