Текст книги "Инферно (СИ)"

Автор книги: Doktor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

Подмосковный лес скрывал от посторонних глаз такой же старинный как и взорванный, только каменный, особняк, напоминавший Стасу замок с привидениями из детских сказок.

Сейчас самое главное привидение было в скверном расположении духа, и это его состояние длилось с краткими перерывами уже несколько месяцев. Приступы меланхолии сменялись вспышками бестолковой, по мнению искушенных подчиненных, суетой, чтобы затем вновь плавно перейти в запой с последующей депрессией.

Поднявшись на второй этаж, Стас Горяев застал Дурова в самом мрачном настроении, какое он мог себе представить. Казалось, ничто не изменилось с момента поспешного бегства из периферийного города, по их сводкам проходящего как «Туров», несмотря на то, что заштатный областной центр преподнес им массу неприятностей. Дуров восседал в удобном кресле возле камина. Рядом на миниатюрном столике, выполненном в японском стиле, красовалась бутыль его излюбленного коньяку и две рюмки. Стас мимоходом обратил внимание на то, что старый разведчик изменил своему принципу «во всем и всегда» и позволил себе недопустимый ранее «моветон», а именно хлестать марочный коньяк из водочных рюмок.

Генерал не заметил вошедшего помощника, продолжая наблюдать коньяк на просвет на фоне бившегося в камине живого огня. Недоумевая о причине вызова, Стас, нарочито неуклюжим громким стуком двери обратил внимание шефа на свой приход. Предчувствия рисовали самые мрачные перспективы, начиная от столь же срочного, сколь и бесперспективного, непродуманного задания, до обвинения в некомпетентности и возложения вины за провал с последующим перемещением под полюбившиеся Дурову сосны.

Наконец Сергей Дмитриевич соизволил заметить присутствие подчиненного в кабинете и вялым жестом указал на кресло напротив. Не глядя, генерал плеснул в рюмку коньяк и придвинул Стасу.

– Сосну вкопали? – ни с того, ни с сего спросил он, совсем сбив с мысли подчиненного.

– Какую? – немедленно отреагировал ошеломленный Стас, через мгновение мысленно обозвав себя тупицей, вспомнив, что Дуров отдал распоряжение вкопать под окном кабинета сосну, подобную росшей во дворе взорванного туровского особняка. – Да, Сергей Дмитриевич, еще вчера.

– Спасибо, уважили старика. Уж простите маразматика. Сентиментален стал.

Стас невольно напрягся. Такой тон с самообвинениями не предвещал ничего хорошего.

Внезапно его взгляд встретился с цепким и холодным взглядом Дурова, и Горяев понял, что шеф пришел в себя и вновь в его голове включился холодный и расчетливый компьютер, бросающий на игровой стол человеческие судьбы подобно шулеру, тасующему карточную колоду. Надолго или нет, но пора неопределенности миновала. Стас внутренне подобрался, поняв, что с сего момента оплошностям прощения не будет, и такая вольность как просроченный доклад о выполнении, не говоря уж о неисполнении приказа, не будет оставлена без наказания.

– Итак, юноша. Оставим несведущим обывателям оправдания и убедительные доводы. Мы, как профессионалы, должны констатировать факт: нас поводили мордой по батарее… Как там поживает наш оперок?

– Снайпер выполнил приказ… – настороженно ответил Стас.

– Но промахнулся. Я краем уха слышал, жив, курилка. Более того, скоро у нас в Москве объявится.

– Вы не давали команды…

– Думать самостоятельно не пробовал? Говорят помогает. В особенности если шеф сошел с ума. Слава Богу, временно.

– Помогает временно? – позволил себе шутку Стас.

– Отсрочивает разрыв задницы на немецкий крест… – зло буркнул Дуров, но, тут же изменив тон, в своей обычной манере спросил: – Действительно хрен забил, или притворяешься?

– Притворяюсь, шеф. Я его отслеживаю с самого момента выстрела. Знаю палату где лежит, имена врачей и сестер… Не знаю лишь ваши планы в его отношении. Прикажете завершить начатое?

– Заставляешь повторяться…

– Вопрос риторический. Мог стереть его в любой момент, несмотря на охрану. Только решил своим сирым умишком, что взамен нового пришлют. Ищи его потом. А этот вот он. На виду.

– За что тебя ценю, так это за умение красиво болтать… Шучу. Ты прав. Это только первый раунд. И он – слабое звено в их построении. Именно потому, что нам известен… Чему улыбаешься?

– Да так, – раздумчиво произнес Стас, – метаморфозы правят бал. Я просто вспомнил симпатичную чемпионку, ставшую ведущей этой программы. Какой ею создан образ! Какая хрестоматийная, классическая стерва! Чего стоит один этот мерзкий голос – «вы слабое звено»!

– Причем здесь эта девчонка?

– Сама по себе не при чем. Прецедент. На ровном месте создан образ, завоевавший свою аудиторию, ему верили в свое время, появления ждали вновь и вновь. Тема из ничего. Будь она иной, славной и мягкой, не было бы шоу… Я аплодирую создателям…

– Сбрендил? Или задумал что?.. Поясни… – спросил Дуров заинтересованно.

– Есть человек. Служака. Герой. Медальку ему, слышал, вручат. Образ… Хрестоматийный. Холодный разум, горячее сердце, чистые руки…

– Короче излагай, нахрен эти бредни…

– При определенных усилиях из него можно сделать идола. СМИ могут все. Сами признали четвертой властью…

– Ты совсем с ума сошел? Еще финансирование запроси на эти мероприятия… своими руками делать рекламу врагу!.. Делом лучше займись. Отработай его по полной, информаторами обставь… Мне нужна любая информация по нему и по тому, чем он занимается. Не надо строить воздушных замков. Надо делом заниматься. А ты прожекты пишешь.

– Воля ваша, шеф. Я обставлю его. Только борьба с одним функционером не есть лучший метод войны с системой. Если через него…

– Не учи отца… Я таких как ты делал, когда тебя в проекте не было…

– Воля ваша, шеф. Какие будут указания?

– Любой его шаг на контроль. Контакты, связи, планы… отъезды – приезды. Все… Даже какую он девку кадрит. И никакой инициативы. Она наказуема… Иди… Да, потренируй молодежные группы. Тезку своего, из местных направь… Пусть пошарахаются по городу. Поскандалят. Легкий бардак для распыления сил не помеха. Мне нужен результат. Говорят Центр послал сюда какое-то тело… Что-то вроде проверяющего. Будет, гадюка, носом рыть и землю грызть, что бы доказать какие мы лопухи. Так что дай мне результат…

– Я ж и предлагал…

– Забудь. Спустись на землю. Не витай в небесах. Только напор. Дешево и сердито. Наступательность!.. Иначе толку не будет. Мне нужен быстрый конкретный результат.

– Есть, шеф, – сказал Стас.

Поняв, что разговор окончен, он поднялся с кресла и направился к выходу, мимоходом подумав, что просветление у шефа длилось недолго. «Быстро только кролики…, а результат вызреть должен, иначе победа может оказаться Пирровой» – мысленно резюмировал молодой человек, закрывая за собой дверь.

Глава 3

Если и бывают на свете неудачные дни, то этот для Ники Ракитиной был самый неудачный. Черт ее дернул именно сегодня ехать в Подлипки Дачные к бабушке давно приглашавшей ее подруги.

«Природы ей захотелось. Не могла поближе найти!» – мысленно укоряла себя девушка.

Опасливо оглядываясь по сторонам, Ника шла темной аллеей парка. Все ее мысли были направлены на то, что бы быстрее оказаться дома в своей уютной квартире, рядом с матерью. Отец уехал в очередную командировку, так что встретить ее на автовокзале было некому. Она лишь периодически звонила матери и сообщала о том, что у нее все в порядке.

Весь этот день был сплошной чередой неудач. С бабушкой случился приступ, пришлось вызывать скорую помощь и везти ее в больницу. Пока мотались между больницей и домом, оформляли необходимые формальности – день почти прошел. Подруга осталась с бабушкой, а Ника решила ехать домой на автобусе. Что ей стоило добраться до железнодорожного вокзала и спокойно доехать на электричке? Нет же, решила сэкономить время. Остановка автобуса, будь она неладна, ближе к дому, чем вокзал. Сэкономила. По дороге водитель умудрился пробить сразу два колеса. Простояли часа три. Поэтому до города добрались уже в темноте.

Выйдя из метро, Ника остановилась в растерянности. До ее дома, если идти напрямую через пустырь и почти неосвещенный парк, было минут десять. По освещенным улицам, в обход – все тридцать.

Наконец девушка решительно направилась к воротам парка, решив, что время позднее, надо скорее попасть домой, а фонари на улицах не гарантия от неприятностей в лице группы пьяных парней, ищущих приключений и развлечений.

Подойдя к пересечению аллей, Ника поняла, что ее невезение на сегодня еще не исчерпано. Она практически столкнулась с группой молодых людей, незамеченных ею ранее за киоском с прохладительными напитками. Киоск, естественно не работал в такое время, но дежурный фонарь над его прилавком привлек, видимо, парней, решивших расставить там бутылки с пивом. Парням было лет по 18 – 19. По мнению матери Ники, самый опасный возраст, когда силы и желания уже почти взрослые, а зрелое восприятие мира еще не пришло.

Бежать было поздно. Ника попыталась проскочить опасный участок, сделав вид, что никого не замечает.

Один из парней преградил ей дорогу и, улыбнувшись, спросил:

– Спешим?

Его улыбочка Нике не понравилась, и девушка решительно двинулась в обход возникшего препятствия. Она почти обошла его и, обрадовавшись, хотела, было, прибавить шагу, но тут ее бесцеремонно схватили за руку. Рывком парень вернул девчонку на прежнее место.

– Барышня, в приличном обществе некрасиво игнорировать обращенные к вам вопросы, – картинно поклонившись, сказал он.

Тем временем его друзья уже окружили Нику. Девушка готова была закричать и попытаться убежать, но в таком плотном окружении сбежать было практически невозможно, и Ника поняла, что ее крик или попытка бегства лишь спровоцируют активные действия со стороны парней. Пока они вели себя спокойно, поэтому она решила не раздражать их и не давать повода для агрессии.

– Да, спешу, – как можно спокойнее сказала Ракитина.

– Мамочка ждет?

– Ждет… Ребята, дайте пройти.

– Ну вот, так всегда. Хорошие девочки не любят играть с плохими мальчиками. Мамы им это запрещают, – красуясь перед друзьями сказал остановивший ее парень. Видимо он был лидером в этой группе и сейчас «укреплял» авторитет, – А как же воспитание нас убогих? Мы, может, к свету тянемся, а нам отказывают в общении. Научите нас культуре, барышня.

– Да, мы станем лучше, на скрипке будем полечку играть! Картины писать! Как Пикассо – поддержал приятеля один из обступивших Нику юношей. Или художественное фото делать…

– Идея, Вовик, – сказал остановивший девушку парень, – фото на память!

– В стиле ню, Стас? – живо откликнулся Вовик.

– Фи, Вовик, моветон! Это приличная девочка… Мамина дочка, а ты сразу ню.

Не успела Ника сообразить, что к чему, сверкнула вспышка. Перед глазами поплыли радужные круги, она практически ослепла от неожиданного в темноте яркого света. Не видя, что происходит вокруг, Ника рванулась, но Стас крепко держал ее за руку. Девушка поняла, что в таком состоянии она беззащитна. Ноги от страха стали ватными, и она почти повисла у него на руке.

– Ну вот. Все в порядке. Теперь можно даже ню, – услышала она голос Стаса и взрыв смеха его приятелей.

– Ты только не жадничай, Стас, – елейным голоском пропел Вовик, – Бог велел делиться!

– Ладно, для друзей я не жадный.

Ника почувствовала, что ее прижали спиной к киоску. Она опять попыталась рвануться, но вновь безуспешно, чем вызвала новый взрыв хохота.

Рука Стаса сжала горло. Впрочем, не сильно, он просто фиксировал ее в статичном положении. Не душил.

– Стой спокойно! – неожиданно властным ровным голосом сказал парень.

Круги перед глазами начали рассасываться, и Ника замерла, пытаясь выиграть время. Она поняла, что если продолжать вырываться вот так, наобум, то ее успокоят хорошим ударом. Тогда вообще все пропало. Девушка стояла, прижавшись спиной к стенке киоска. Стас, почему-то медлил. Наконец Ника почувствовала его ладонь на груди. Круги почти рассеялись, и она стерпела, продолжая стоять неподвижно.

Видимо ее покорность понравилась Стасу, придала ему решительности, и он начал расстегивать пуговицы ее блузки.

– Изыдьте, засранцы. Мадам смущается! – хохотнув, сказал он приятелям.

По движению вокруг Ника поняла, что окружившие ее парни отошли на довольно приличное расстояние, и вокруг нее появилось свободное пространство.

Световые блики совсем исчезли, и она решила, что пора использовать единственный оставшийся у нее шанс вырваться.

Внешне совершенно спокойно девушка подалась вперед, так, словно пыталась прижаться к парню. При этом она уперлась затылком в стенку киоска и положила ладони на руку Стаса, держащую ее за шею. Решивший, что Ника ответила на его «ласку», Стас расслабился и, обхватив ладонями щеки девушки, потянулся к ней губами.

Почувствовав, что он наваливается на нее телом пытаясь прижать к стене, Ника, повинуясь нажиму, спокойно, как учил отец, отшагнула правой ногой назад и влево, волнообразным движением освобождаясь от тяжести чужого тела и, продолжив начатое движение, резко рванула парня за руки вниз под себя. Не ожидавший такого от слабой девчонки, Стас покорно улегся между нею и стеной киоска. Со всей силы Ника ногой нанесла несколько ударов в распростертое перед нею тело несостоявшегося насильника. Несмотря на то, что девушка наносила удары в панике, не прицельно, оказалось, что навыки, привитые ей отцом и его коллегами, не забыты даже сейчас. Серия ударов автоматически пришлась в голову, солнечное сплетение и в пах. Глухой стук затылка Стаса о металл стенки киоска привлек внимание его приятелей. На некоторое время они застыли, пораженные произошедшей переменой. Никто из них не мог предположить, что ослепленная и испуганная девчонка освободится от хватки Стаса, весьма неслабого парня, тем более, находясь в таком неудобном на их взгляд, положении.

Нескольких секунд их растерянности хватило Нике, что бы получить выигрыш в расстоянии, не позволивший преследователям догнать ее. Впервые за этот день ей повезло. У выхода из парка она увидела милицейский патруль и со всех ног кинулась в ту сторону…

Глава 4

– Идиоты! Скоты! Как можно работать с такими бестолочами?!

Сухощавый, высокого роста человек метался по комнате, изрыгая проклятия в адрес Стаса-местного и Вовика.

– Сергей Дмитрич…

– Молчать! Ну на кой черт вы, придурки, отступили от инструкции? Пива перебрали? Перепутали свою похоть с делом?

Стас и Вовик стояли молча, понурив головы. Входя в этот кабинет, оба не знали, чем кончится разговор. Сейчас они уже понимали, что гроза миновала, но боялись неосторожным словом или жестом спровоцировать новый взрыв начальственного гнева.

Наконец Сергей Дмитриевич прекратил свое хаотическое движение по комнате и, усевшись в кресло, потребовал:

– Расскажите подробнее. Еще раз. Может вы упустили что?

Переглянувшись, они практически одновременно начали говорить, перебивая, и споря друг с другом. Уже через минуту Дуров не выдержал и, повысив голос, прервал поток словесных кружев, старательно сплетаемых опасающимися за свою шкуру подчиненными. Он вынужден был играть этот спектакль перед сидящим в углу кабинета, и молчаливо наблюдающим эту сцену, посланцем Центра. Иначе он просто приказал бы убрать всю группу, допустившую прокол. Но нужен был «процесс», показательная порка для создания у проверяющего впечатления, что все в руках и все под контролем.

– Заткнитесь оба. Я хочу слышать не детский лепет в свое оправдание, а четкий доклад по существу. Говори ты, – Дуров указал тонким пальцем на Стаса.

Вздохнув, Стас выступил вперед.

– Все произошло случайно. Мы были в парке. Парк почти заброшенный, вечером там никогда никого нет. Ну, выпили пива, это что, запрещено? Спокойно отдыхали, а тут эта девка. Прет нагло, как у себя дома. Сама на нас нарвалась.

– Сама нарвалась! – передразнил Сергей Дмитриевич. – Что, зов… – он запнулся, – сильнее крика командира? Пропустили бы ее и дело с концом.

– Да как ее пропустишь? Красивая, сука!

– Уроды! Конченые уроды. Вы хоть представляете, что подставили всех?.. Ладно, что было дальше?

– Я подошел к ней. Вежливо. А она грубить. Ну, тут уж и не выдержали. Что бы всякая курва оскорбляла…

– Точно, шеф, – поддержал друга Вовик, – обидно!

– Оби-идно, – вновь передразнил Сергей Дмитриевич, – а раз обидно, какого хрена справиться не смогли?

– Да все было как обычно. Все отработано, – пожал плечами Стас. – Долбанули по глазам вспышкой. Она размякла, на руке повисла. Все как всегда. Кто же знал, что на нее свет не действует, и она так быстро придет в себя?

– Точно, шеф, – вновь вступил в разговор Вовик. – в полном ауте была. Стас ее за титьки мацал, а она как мертвая – ноль реакции.

– Все так, шеф, – поддакнул Стас. – Ничего не настораживало. Из такой позы, в какую я ее поставил, даже при нормальных условиях вырваться проблема. Тем более девке. Кто же знал, что она натасканная как собака? Я драться умею, сами знаете, но такого приема никогда раньше не встречал.

– Может ей повезло? – с сомнением в голосе спросил Сергей Дмитриевич. – Рванулась, а ты пьян был, на ногах не устоял?

– Не знаю шеф, знаю только одно, я потом минут десять в себя приходил после этого «повезло».

– Так. Исчезли оба с моих глаз. И что бы в последний раз. Еще один экспромт, и станете питательной средой для родных осин и моих любимых подосиновиков.

Опережая друг друга, Стас и Вовик бросились вон из кабинета шефа.

Сергей Дмитриевич повернулся к сидевшему в углу комнаты человеку, молчавшему, до сего момента, на протяжении всего разговора. Такой же высокий и сухощавый, как и Сергей Дмитриевич, этот человек отличался от него властным выражением породистого лица. Колючие злые глаза под ухоженными бровями, нос горбинкой и небольшой рот, очерченный линией тонких нервных губ. Один раз увидев, забыть это лицо было невозможно. Презрительная усмешка скривила его губы, когда гость произнес:

– Знаете в чем ваша ошибка, Дуров? Вы набрали себе кретинов. Ваш идеал работника – тупые исполнительные механизмы, которыми легко управлять, держа в страхе. Эти уроды не способны на творческий подход, на работу с полной самоотдачей. Вы задушили в них даже зачатки инициативы, превратив в марионеток, и что, всерьез рассчитываете, что с ними можно делать серьезные дела?

– Чем богаты, – развел руками Сергей Дмитриевич. – Зато они исполнительны и преданы, и от них не надо постоянно ожидать самовольных действий чреватых неожиданными неприятностями.

– Но и успехов! Кстати насчет того, что не стоит ждать неприятных неожиданностей из-за самовольных действий я сильно сомневаюсь, – говоривший лениво повел рукой в сторону двери, за которой скрылись Стас и Вовик.

Сергей Дмитриевич стоял, стиснув зубы, стараясь сдержать гнев. Он не мог стерпеть не только возражений или попыток отстоять свое мнение от подчиненных, но даже справедливой критики со стороны начальства. Он сам понимал, что допущена серьезная ошибка, но по своей извечной привычке винил в этом нерадивость подчиненных, отступивших от его четких указаний, забыв, что рыба, как говорится, гниет с головы. Сейчас ему хотелось, что бы неприятный разговор скорее закончился, что бы можно было залить гнев и раздражение бутылкой любимой им русской водки, к которой весьма пристрастился за последние годы. После этого накрутить хвосты подчиненным, что бы и пикнуть не могли наперекор, и тогда все вновь пойдет по старому, тихо и спокойно. Можно будет вновь слать в Центр оптимистичные периодичные отчеты и спокойно предаваться любимому пороку до следующего отчетного периода.

– Сейчас здесь не просто работать, не то, что раньше. – Сергей Дмитриевич усмехнулся. – Патриотизм канул в Лету, везде нужны деньги, а их никогда много не бывает.

– Полноте, батенька. Вам выделяются средства, которых хватит скупить на корню все правоохранительные органы города, а вам всего-то надо было найти и нанять профессионалов. Благо после нашей прошлой коррекции их много не у дел мыкалось. Надо было только подбирать, и почти даром. У вас были льготные условия. Для вас мы разогнали самую мощную спецслужбу мира, а вы?

Сергей Дмитриевич поморщился. Этот возомнивший о себе выскочка вел себя в его доме как хозяин. Даже не предложил ему сесть. Его, старого заслуженного работника, допрашивали так, как только что он сам делал это с двумя провинившимися ублюдками. Разница была лишь в том, что в позе и тоне гостя не было ни злости, ни раздражения, то есть тех чувств, которые минуту назад испытывал он сам. Было лишь презрение, которое гость даже не пытался скрыть.

«Вышвырнуть бы его с этажа!» – мстительно подумал Сергей Дмитриевич.

Однако он прекрасно знал, что эти сладкие мечты далеки от воплощения, несмотря на то, что вокруг и в самом особняке были только его люди. Может и ублюдки да тупицы, как только что ушедшие двое, но зато преданные лично ему, и готовые выполнить любой его приказ. Еще не пришло его время. Поэтому он позволит этому чопорному посланцу Центра делать все, что тот захочет. В разумных пределах, конечно. Тем более, гость затронул весьма неприятную для Дурова финансовую тему.

Изобразив на лице внимание и заинтересованность, Сергей Дмитриевич невинным тоном переспросил:

– А что я?

– Вы здесь уже очень долго… Прибыли сразу после коррекции, если не ошибаюсь? Недавно вам оказали доверие и назначили руководителем всего… хм… проекта. Плюс вам поручили проведение важнейшего эксперимента, предоставили добытые нашей разведкой, мною добытые, опытные образцы новейшей техники, а у вас нет заметных достижений. Центр озабочен этим.

– Сами видите, с кем приходится работать. Хотя, с другой стороны, нет и провалов, нет расшифровки. За все время моего руководства ни разу, повторюсь, ни разу не возникала необходимость подчищать производственный мусор и побочные отходы при помощи специалистов Центра.

– Хоть это радует, – примирительно произнес гость, придержав свое мнение на счет кадровой политики Дурова вообще, и, в частности, о методике работы с кадрами, им практикуемой. – Что вы думаете об этой конкретной ситуации? Вы считаете, что это не провал?

– Я бы так не сказал. Обычный для Москвы эпизод криминальной хроники. Пьяные отморозки пристают к девушке. Та, по счастливому стечению обстоятельств, умудряется вырваться и убежать. По большому счету, инцидент исчерпан.

– Исчерпан ли?

– Поверьте моему опыту. Она даже в милицию не пойдет заявлять. Женщины в России, за редким исключением, считают, что раз сами нарвались, то и винить некого. Вырвалась нетронутой – радуйся, и старайся не нарваться вновь.

– Неужели вы всерьез можете предположить, что меня само по себе заинтересовало бы возможное обращение в милицию какой-то местной тонконогой малолетки? Вы, смотрю, совсем хватку потеряли, – с укоризной покачав головой произнес гость. – А вы не думали, что, возможно, мы, наконец, столкнулись с неизвестной нам упорядоченной структурой, с планомерным противодействием?

– Да нет, а какие именно моменты вас так насторожили, генерал?

– Судите сами. Ночь. Безлюдная аллея парка. Это место, которого в темное время суток сторонятся все нормальные люди, боясь встречи с отморозками, коих, вашими усилиями, развелось очень много. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется невинное дитятко женска пола…

– И что в этом…

– Прошу дослушать мою мысль. Так вот. Девочке, согласно описанию, полученному от ваших кретинов, лет 15 – 16. Группа пьяных парней преграждает ей путь в этом безлюдном месте. Вряд ли она, несмотря на возраст, настолько глупа, что бы не понять их намерений. Помочь ей некому. Она это тоже понимает. Между тем ведет себя спокойно. Ни криков о помощи, ни мольбы о пощаде. Ничего. В конце концов, ее начинают откровенно насиловать. Девушка молчит, до определенного момента не сопротивляется, позволяя прикасаться к себе. Согласитесь, для ее возраста это неестественно. Любая обычная девочка данной возрастной категории даже намек на собственную наготу в присутствии посторонних, воспринимает как крах всей жизни. Если она, конечно не конченая шалава…

– Ну не совсем так…

– Возможно. На первый взгляд, она вела себя так, как обычно при таких обстоятельствах ведет себя человек, после воздействия вспышки. За исключением маленького нюанса: со слов ваших людей на нее вспышка не подействовала. Что и было доказано блестящим исполнением неизвестного этим дурням приема неведомого стиля рукопашного боя.

– Но…

– Даже и не надо сомневаться в том, что это именно осознанно примененный прием, а не хаотический набор инстинктивных движений, неожиданно приведший к положительному результату. Слишком уж она его четко провела. Плюс несколько хладнокровно нанесенных ударов на добивание. Судите сами, практически всегда насилуемая и раздавленная ужасом девушка, вдруг получив свободу перемещения, первым делом бросится бежать. Это инстинкт. Естественное желание оказаться как можно дальше от опасного места. Эта напротив, тратит драгоценные секунды на то, что бы нанести серию ударов упавшему, а стало быть, менее опасному, по сравнению со стоящими людьми, противнику. Я уже молчу о том, что вы сами, опытный боец, вряд ли смогли бы из такого положения так легко освободиться от захвата физически более сильного соперника. Нет, Сергей Дмитриевич, так может вести себя только подготовленный человек, сиречь профессионал, которого специально обучали способам решения подобных проблем. Обучали физически и психологически, и, заметьте, весьма качественно, коль скоро она утерла нос вашим людям. Именно в таком ключе я предлагаю рассматривать эту ситуацию.

– Вы хотите сказать, что кто-то нам неизвестный специально спровоцировал этот инцидент?

– Не знаю. Слишком мало информации. Я просто не стал бы игнорировать такую возможность.

– Может, ФСБ зашевелилась?

– Вряд ли. После разгрома начала девяностых… Маловероятно, что бы они смогла так быстро встать на ноги и достичь прежних возможностей. Профессионализм подобной системы нарабатывается десятилетиями и передается как таинство от старших младшим. По книжкам и учебникам контрразведке не научишься. Плюс мы внимательно следим за этим вопросом и постоянно предпринимаем легкие корректирующие воздействия. За последнее время в средствах массовой информации и по телевизионным каналам была проведена мощная компания по дискредитации органов ФСБ.

– Да уж, от той грязи, что ваши люди вылили на них с начала восьмидесятых, так быстро не отмыться, – поспешил поддакнуть неприятному гостю Дуров. – Но, смею заметить, система КГБ была очень продумана и, благодаря тщательному отбору и подготовке сотрудников, обладала большой степенью инерции. Многие из старых профессионалов до сих пор в кадрах ФСБ.

– Это так, но нами создана ситуация, когда они, как в том анекдоте, лишний раз чихнуть боятся. Федеральные и иные законы, определяющие их деятельность… Плюс нами проводится кампания по «омоложению кадров руководящего состава»… Представляете, в 28 – 29 лет уже начальник? Ни жизненного, ни оперативного опыта. Приказов начитался, и рулит!.. Нет, это не соперники. Знаете, как они сами себя иногда называют? Кавалеры ордена Чебурашки.

– ???

– Вам ли это не знать, Сергей Дмитриевич? Вы же у нас здесь сидите. Местный так сказать.

– ФСБ – не моя компетенция, это забота Центра.

– Чебурашка, это такой мультяшный герой с огромными ушами и глазами, все видит и все слышит, но с очень коротенькими ручками – ни до чего дотянуться не может. Так и ФСБ. Им быстро, в случае проявления инициативы, ручонки поотрубают. Невозможно, конечно, совсем исключить вероятность инициативных действий кого-либо из их местечковых функционеров, и дай Бог, что бы это было именно так. Одиночки, как известно, плохо заканчивают… Нет батенька, надеясь на лучшее, мы должны готовиться к чему?

– Но иногда ФСБ проводит блестящие операции, как в том же Турове, и…

– Сдуру, как исключение, по местной, инициативе, подобно Турову… Или по одобрению сверху. Парням дают оторваться, что бы не застоялись и «спустили пар». Когда человеку, особенно профессионалу, совсем нечем заняться, он начинает думать, а нам это ни к чему. Все-таки, как ни крути, с этой службой еще долго придется считаться.

Слова гостя заставили Сергея Дмитриевича по-новому взглянуть на случившееся. Давно уже в его карьере не было намеков на нештатные ситуации. Постепенно уверовав в свой гений и умение просчитывать действия на несколько ходов вперед, он вдруг ясно осознал, что не готов к такому развитию сюжета, к неожиданностям, выбивающим его из накатанной колеи. Дуров растерялся, что не укрылось от внимания собеседника.

– Неужели?.. Но у нас нет никаких данных, говорящих в пользу этого! – схватился за спасительную мысль Сергей Дмитриевич.

– Это самое скверное. Выходит, если принять данное предположение за версию, они сделали первый шаг, а мы до сих пор ничего не знаем. Ни кто «они», ни как с этим бороться! Прозевали, батенька, засиделись, зажрались! – не скрывая презрения, резюмировал гость.

– А может американцы?

– Оно им надо? У них здесь возможностей на порядок порядков меньше чем у той же ФСБ. Они только кино красивое про свои всемогущие спецслужбы снимать могут… Да и, согласно нашим данным, их люди в последнее время не активничали за рамками известных нам направлений. Как дурень с торбой носятся со своими серо-буро-малиновыми революциями.

– Что делать? – едва скрывая дрожь в голосе, спросил Сергей Дмитриевич, забыв уже о своих мстительных мечтах в отношении выскочки из Центра.

– Не распускайте нюни. Вы же мужчина, воин. И в прошлом, – гость выделил именно это слово, – неплохой сотрудник.

– Да – да. Я готов исправить…

– Мне нужно как можно больше данных об этой девочке. Кто такая, где живет, чем занимается. Надеюсь, что хоть это можно доверить набранным вами тупицам? Плюс с кем встречается, характер встреч… Понимаете? Чем больше, тем лучше. В идеале – почти все! Имя любимой куклы, кто мать, кто отец, в какой позе спит и даже с кем она трахается втихаря от матери и отца!.. Хотя ваши кретины на такую тонкую работу, судя по всему, не способны. Им бы кости ломать да девок портить.

– Я выделю лучших людей из местных…

– Знаю я ваших лучших «из местных»… Еще вчера вы мне отрекомендовали как одного из лучших этого придурка Стаса. Так что сидите уж в том дерьме, в которое сами себя загнали, и не дергайтесь… Да, установите хотя бы где она живет. Скорее всего, недалеко от того места, где ее повстречали ваши люди. Если это не подстава, то вряд ли она приехала через полгорода в такой поздний час погулять в заброшенный парк. Видимо спешила домой и сокращала расстояние. Прошерстите все окрестные дома. Справитесь?

– Да, генерал.

– И то помощь. Для более детальной разработки я задействую своих людей… И готовьтесь к передаче дел и должности.