Текст книги "Пламя нашей жизни (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 67 страниц)
– Не бойся. Он не причинит вреда.
Ежик успокоился и сам полез к Безу, который не знал, как к тому подступиться. Они друг друга обнюхали, и дракон позволил ежу забраться ему на живот.
– Без, я тоже хочу, – сказала я, когда пальцами со спрятанными когтями дракон принялся гладить ежа.
Ежик подумал-подумал и… разделился надвое. Затем еще раз и еще раз, пока их не стало восемь. Они разбежались, и половина оказалась возле меня, тыкаясь мордочками в руки.
– Это свойство пламени Облака, – пояснил Кёя на мой вопросительный взгляд. – Оно позволяет ему разделяться на несколько частей и затем вновь собираться в одного, если потребуется.
– А потери пламени на разделение? – уточнила я. – Если их много, они слабее, ведь так?
– Так, если он один и пламени у него достаточно, он может вырасти до огромных размеров, превратившись в колючий шар. Но маленькие часто удобнее. У меня много пламени для того, чтобы они могли разделиться на достаточно большое количество, кроме того, каждый может поглотить пламя противника.
– Поглотить? – зацепилась я за это слово, желая пояснений.
– Особенность пламени Облака и моей коробочки, у Неба свойства другие.
Но я уже крутила в голове эту мысль. Пока что я не знала, как именно мне это сделать, но идея появилась, нужно было лишь ее реализовать.
– Кёя, а у тебя на базе есть пространство, где можно потренироваться?
– Тебе рано, – прикрыл он глаза. – Еще минимум сутки ты будешь только есть и спать.
– Ну, Кёя! – возмутилась я. – Это не физическая тренировка, я хочу поэкспериментировать с пламенем.
– Тем более, – отрезал он. – Такие тренировки через двое суток и только под моим присмотром.
Черный ящеро-дракончик растянул крылья по полу еще шире и высунул розовый язык, посмотрев на меня. Во взгляде его была поддержка моих чувств.
– Хорошее предложение, – согласилась я, поднимаясь на ноги. – День был длинный. Мы пошли спать.
Разумеется, я не хотела спать, но пришлось лечь. Я надеялась все-таки попробовать, ведь идея буквально горела изнутри. Меня останавливало только то, что Кёя появлялся под дверью примерно каждые минут двадцать, приоткрывал ее, убеждался, что я и Без на месте, и закрывал.
– Это вообще нормально? – шепотом спросила я дракона, лежащего рядом.
Без приоткрыл один глаз и издал звук, долженствующий выразить его несогласие с этим высказыванием. Я не стала прятать его в коробочку, чтобы потом не будить Хибари сигналом выпущенного пламени.
– Эта его тревожность мне кислород перекрывает, – продолжила ворчать я. – Как я могу после всего случившегося вообще заснуть?!
Без что-то проворчал непонятное. Мог бы говорить, судя по взгляду, это было бы нелицеприятное высказывание о поведении Хибари.
Послышался шорох перьев, вначале не вызвавший никакого особого внимания, ведь ощущение было, что я нахожусь в особняке Кёи и за стеной в саду копошатся птицы. А затем я увидела небольшую фигуру, поблескивавшую разными глазами в темноте. Сова юркнула, застыв между мной и Безом, прикрывшим нас крылом. Дверь приоткрылась, через небольшую щель Кёя осмотрел комнату и вновь закрыл ее. Едва его шаги стихли, как я вопросила:
– Мукуро?
– Неудивительно, что Кёя-кун так себя ведет. Я бы тоже не стал спускать с тебя глаз.
– Без, по-моему, у нас тут затесался саботажник, – сказала я дракону, который согласно угукнул.
– Я всего лишь могу понять и разделить его чувства, – отозвался разноглазый, по-совиному возмущенно ухнув.
– Так пойди и скажи ему, что он может переложить надсмотр на тебя, – предложила я.
– Еще чего, – отказался Мукуро. – И ты ему ни слова ни говори. Пока Кёя-кун не знает, что я в теле коробочки, он и не догадается.
Я хмыкнула, понимая, что ничего не изменилось. Как только Хибари узнает, Мукуро вылетит отсюда, причем явно не по своей воле.
– Так есть новости из стана врага? – перевела я тему.
– Не так быстро и не уходи от темы. Удивительно, что тебе повезло так быстро справиться с капитаном Мельфиоре, но не обольщайся. Он был не самым сильным. Хром действительно могла его победить, поэтому я сделал так, что по ее следу пошел именно он, а не кто-то другой.
Я нахмурилась, поджав губы. Честно, я бы предпочла просто заснуть. Но раз уж не получалось, то желала действий, чтобы мысли обо всем здесь увиденном отошли на второй план.
– Давай не будем об этом, – попросила я. – Все понимаю, первое убийство, пусть сделанное не совсем моими руками, но по моему приказу. Мне помощь не нужна, я знаю, что это рано или поздно должно было произойти. Он бы тоже мог меня убить. Переживу, – резко выдохнула, выпустив все разом, и призналась: – В этом времени слишком много всего произошло. Это не только Феникс, Мельфиоре, но и моя смерть, и смерть Тсуны, и Тсуеши-сана, и чья-то еще, о которой мне, может, пока что просто не сказали. Нана неизвестно где, как и Ламбо. Может быть, они оба уже мертвы и мне просто боятся сказать об этом.
– Ламбо жив, – ответил Мукуро, спустя долгую паузу, наполненную горечью. – Он сейчас на базе Мелоне в Японии. Ей руководит Ирие Шоичи.
– Ламбо? – вскинулась я. – А Нана?
– Женщина… – протянул Мукуро, явно не желая говорить. Я видела, что он что-то знает, ведь он обладает удивительной способностью пролезать куда угодно и без мыла. Поэтому ждала, когда скажет. – Она в санатории закрытого типа.
– Когда ты говоришь «санаторий закрытого типа», ты имеешь в виду заведение, где лечат не дружащих с головой?
– Да, – с непонятной интонацией выдохнул Рокудо, во тьме всматриваясь в мое лицо.
Вздохнув, я прикрыла глаза и сказала:
– Раньше она держалась. После потери детей, видимо, больше не было смысла изображать подобие нормальной жизни.
Жесткие перья на кончике крыла мазнули по щеке, будто погладили. Надеюсь, у меня не такое сожаление во взгляде, которое я видела в глазах Беза.
– Это жизнь, – тихо отозвался Мукуро. – В ней часто случается что-то плохое, но и хорошее изредка случается. Порой этого приходится ждать полтора года, а порой и пятнадцать лет.
Его лицо было нечеловеческим и не позволяло мне увидеть весь спектр эмоций, но было в нем что-то такое тонко трепещущее, разрывавшее изнутри. Я притянула его рукой, и Мукуро уперся головой, покрытой мягкими перьями, мне в шею, прижав к себе крылья.
***
Помещение выглядело пугающе дорогим, будто она вдруг оказалась в логове якудза. Хотя, похоже, так оно и было. Мужчины все выглядели опасными и обладали пугающими взглядами. Один из них, массивный настолько, что рубашка натягивалась на могучих мышцах, видимо, был главным. Она сидела на подушке рядом с ним, желая больше всего незаметно отодвинуться и пыталась не дрожать. Ни этот мужчина, ни другие, которых она видела, не причинили ей вреда, но она все равно сидела тихо, опасаясь подать голос и задать хоть один из вопросов, мучавших с того момента, как она неожиданно оказалась в незнакомом месте.
Дверь отодвинули двое мужчин, стоящих с той стороны, впуская еще одного. Этот тоже был крупным, высоким, с тяжелым взглядом под выдававшимися вперед надбровными дугами. Бровей не было. Был шрам посередине лба, начинавшийся с непослушных блондинистых вихрей. Он был одет в черные брюки и серо-зеленую рубашку, поверх которой набросил пиджак, украшенный черными и белыми цветами. На его поясе, как и у многих других мужчин, что она видела, висела карнавальная маска, изображающая ухмыляющегося синекожего демона.
Мужчина пересек помещение и остановился в паре метров, мимоходом посмотрев на нее блеклыми, почти бесцветными глазами.
– Это Сасагава Киоко, – представил ее басовитый мужчина, сидевший рядом с ней. – Твое задание – доставить ее на базу Вонголы в Намимори целой и невредимой.
– Разве она не должна быть старше?
Голос у мужчины оказался глубоким и размеренным, а светлый взгляд пронзительным.
– Тебя это интересует? – насмешливо пробасил мужчина рядом с ней. – Достаточно и того, что она сестра Сасагавы Рехея. Это твой шанс проявить себя перед боссом, первый кандидат в хранители Дождя, Фальк Штромберг.
– Босс мертв, – не колеблясь ни секунды ответил мужчина, вернув свое внимание к нему.
– Босс никогда не умрет, – растянул губы в ухмылке другой.
========== Глава 6 ==========
За довольно долгое время поездки эмоции перестали быть такими острыми, и Киоко даже нашла в себе смелость спросить, где они и где братик. Получив спокойные ответы, пусть даже некоторые звучали, как «не знаю», она смогла задать другие вопросы. Ее проводник был не против ответить, хотя о себе говорил неохотно. Все, что она узнала – это что он и его родители родом из Германии, на самом деле они переехали в Италию, но как мужчина оказался в Японии, он не ответил. Допытываться она не стала, достаточно и того, что рядом с ним было спокойно, в отличие от того мужчины, который был главным.
– А что означает эта маска?
– Знак принадлежности к клану.
– Значит, вы якудза? Почему вы помогаете мне добраться домой?
– У меня приказ сопроводить тебя, – поправил ее мужчина, сидящий за рулем. – Ты тоже часть клана, по крайней мере, – он бросил на нее странный взгляд, – когда ты была женщиной-медиком, а не девочкой-одуванчиком.
– Я умею лечить с помощью пламени, – призналась Киоко, почувствовав прилив гордости за это, неуверенно добавив: – Меня немного Луссурия-сан учил.
– Хранитель Солнца Варии? – на этот раз он бросил на нее заинтересованный взгляд.
– Да, – кивнула она. – Луссурия-сан буквально несколько часов назад давал мне экспресс-курс, как он это назвал. Но он обещал еще дать мне пару уроков позже. Он такой добрый и обходительный. Думаю, это Кира-чан его уговорила мне помочь.
– Савада Акира? – уточнил мужчина.
– Да, – снова кивнула она. – Я говорила, что мне сложно научиться по книгам. Чтобы быть полезной и не быть обузой, я прикладывала все усилия, но все равно без учителя могла немного. Интересно, где она сейчас и с ней ли братик? – Киоко задумчиво приложила палец к щеке.
– Скоро с ней увидишься, – пообещал он. – Она большой босс, к которому я тебя отведу.
– Как? – Киоко содрогнулась. – Все те мужчины с оружием и в масках… Вы все ей подчиняетесь?
– Ты что, глаза ее не видела? – скептически хмыкнул собеседник на ее удивление. – Она же демон. К тому же… Не просто демон, а королевских кровей. И доказательство тому – пламя.
Она приподняла брови, выражая непонимание, но не решилась просить дополнительных объяснений.
Киоко поняла, что они в Намимори, только когда мужчина, которого она решила все-таки называть по сложной фамилии, сказал выходить из машины. Дальше они пошли пешком. Штромберг-сан предупредил, что время вопросов закончилось. Киоко сама видела небольшие группы мужчин в черном, которых они обходили издалека.
Затем они спустились под землю и пошли по просторным светлым коридорам, где вскоре навстречу им выскочил Реборн-сан. Малыш вежливо поприветствовал ее, с любопытством осмотрев представившегося Штромберг-сана. Как только он озвучил причину прибытия, Киоко встрепенулась:
– Акира-чан где-то здесь?!
Хоть что-то в этом новом и незнакомом месте было прежним и внушало доверие. Реборн-сан повел их за собой, объясняя на ходу:
– Она сейчас на базе с Хибари, поэтому сначала надо связаться с ним. Пока я это сделаю, можешь поздороваться с Хару и И-пин. Они тоже здесь.
– Хару-чан? – удивилась она.
Киоко была рада увидеться с Хару, которая оказалась в том же положении, что и она. Пока Штромберг-сан коротко обменивался фразами с Реборн-саном в стороне, они с Хару-чан присели на стульях. Хару-чан рассказывала, как ей было страшно, когда она оказалась в незнакомом месте и когда вокруг начался бой. Киоко целиком разделяла ее чувства и успокаивала, хоть у самой тоже глаза защипало. И-пин понятливо сидела и не привлекала к себе внимание криками, как сделал бы Ламбо-кун, поэтому молчаливо сопереживала.
– Киоко-чан? – услышала она голос Тсуны-куна.
Он только пересек порог и побледнел, увидев слезы Хару. Киоко понимала, что слезы не помогут. Ее слезы заставляли братика волноваться, поэтому она тут же вытерла их и напомнила себе, что она должна перестать быть обузой. Она не будет больше бесполезной и слабой.
– Я хочу вернуться в мирный Намимори! – сквозь усилившиеся рыдания провыла Хару-чан, забыв про свою привычку говорить о себе в третьем лице. – Я хочу вернуться назад!
Киоко хотела ей чем-то помочь, но не могла и просто сопереживала, успокаивающе поглаживая по плечу. И-пин трогательно держала ее за руку. Очевидно, что Хару-чан требовалось выплеснуть эмоции и получить поддержку. Парни, которые стали свидетелями, молчали. Это молчание прервал Реборн-сан:
– И-пин отведет тебя к Бьянки. Она даст тебе чаю, – малыш повернулся к ней: – Киоко, Хибари мне отказал, но можете попытаться договориться с ним лично о встрече.
И-пин послушно потянула за собой не сопротивлявшуюся Хару и вывела ее из помещения.
– Киоко-чан идет к Хибари-сану?! – воскликнул Тсуна-кун, кажется, забыв, как дышать.
– Не волнуйся, Киоко он бить вряд ли станет, – успокоил его Реборн-сан, посмотрев с интересом на Штромберг-сана.
Штромберг-сан уже долго рассматривал Тсуну-куна и спросил:
– Это Савада Тсунаеши?
– Да, – подтвердил Реборн-сан, улыбнувшись так, как умел только он.
Штромберг-сан с недоверием посмотрел на Реборн-сана.
– Думаешь, это смешно? Этот пацан Десятый Вонгола?
– Привыкай, – ничуть не смутился своей улыбки репетитор. – Здесь все младше, чем должны быть. Будь готов, что Хибари тебя убьет, если скажешь что-то такое об Акире. Так как, представишься ему?
– Фальк Штромберг, – хмуро сообщил он, рассматривая Тсуну-куна, которого, казалось, пригвоздил к месту его тяжелый взгляд, к которому сложно привыкнуть. – Первый кандидат в хранители Дождя Савады Акиры.
– А как же Ямамото-кун? – взволнованно выпалил бледный Тсуна-кун.
– Подумай, если я первый кандидат, значит, он в пролете, пацан, – Штромберг-сан позволил проявиться в голосе толике недовольства, отчего Тсуна-кун отпрянул и решил задать вопросы ей.
– Киоко-чан, но зачем тебе туда идти? Хибари-сан из будущего ужасный! Он не в себе. Даже имото так сказала!
– Если Акира-чан так сказала… – засомневалась она, но напомнила себе, что не должна больше бояться и отступать. –Но… Несмотря на это я хотела бы встретиться с Акирой-чан хотя бы на минуту. Уж она-то наверняка знает, что происходит. Мне бы стало спокойнее.
– Я пойду с тобой, – кивнул ей Штромберг-сан, и она почувствовала себя увереннее, получив поддержку.
Сама встреча вышла неожиданно короткой. Едва Реборн-сан привел их к железным дверям на другую часть базы и те открылись, перед ними предстал взрослый, но очень недружелюбно настроенный Хибари-сан.
– Я же сказал, нет, – его ледяной тон, казалось, покрыл все вокруг изморозью.
Хибари-сан всегда казался ей далеким и холодным айсбергом. Фактически она о нем ничего не знала, только то, что он глава Дисциплинарного Комитета ее школы, и то, что он друг Акиры-чан. Киоко вздохнула, набралась смелости и попросила:
– Хибари-сан, пожалуйста, всего на минуту.
– Я что-то непонятно говорю? – строго уточнил он, буквально испепеляя взглядом, от которого Киоко непроизвольно хотелось сжаться.
– Но почему? – рискнула она спросить.
– Она занята. Это все, что вам требуется знать, – высокомерно сказал Хибари-сан и перевел взгляд на Штромберг-сана, с неприкрытой угрозой сообщив: – Если кто-то попытается самовольно проникнуть на мою территорию, я не стану сдерживаться.
Штромберг-сан выдержал этот взгляд, даже не поменявшись в лице. Хибари-сан нажал что-то на пульте управления со своей стороны, двери вновь закрылись и заблокировались.
– Сомневаюсь, что его скоро попустит, – изрек Реборн-сан, будто дав сигнал к тому, чтобы отойти от входа. Заметив, что Киоко опечалена итогом, он сказал: – Он ее Облако. Для Облака свойственно пытаться закрыть собой Небо от всего остального мира. Нужно просто подождать, когда Небо проявится хоть немного сквозь эти тучи. Можете подождать этого момента на этой части базы.
– Ты сказал, что созвал всех хранителей босса, – напомнил Штромберг-сан. – Кто-то уже прибыл?
– Эрнесто, как я думаю, явится в течении суток. Зависит от того, насколько он сейчас далеко. Рокудо никаких знаков не подавал. Сасагава задержится, – ответил Реборн-сан и сказал для Киоко: – Гокудера и Ямамото тоже прибыли из прошлого, но сейчас в лазарете.
– Я могу сходить к ним? – уточнила она, взволнованно сложив перед собой руки в молитвенном жесте.
Реборн-сан ненадолго засомневался, предупредил, что они выглядят не лучшим образом, но все же позволил. Когда Киоко увидела, насколько плохо выглядят парни, она тут же попыталась им помочь с помощью пламени. Видно было, что им оказали медицинскую помощь, но повреждено было все тело. Ожоги не похожи на обычные, а скорее полученные от удара электрическим током. Правда, какой это должен быть ток, чтобы ударить настолько сильно, Киоко слабо могла представить. Она вспоминала все, что знала. То и дело в памяти вперемешку всплывали отрывки записей, что она получила, книг по медицине и советов Луссурии-сана. И Киоко понимала, что недостаточно хороша в этом. Она не может их поставить на ноги без риска навредить. Все, что она может – придать их организмам сил для заживления. Пусть даже смотреть на эти раны тяжело и больно, она должна быть сильной.
***
Дверь едва слышно отодвинулась, Кёя пересек порог, и я спросила:
– Кто приходил?
– Никто, – не поменялся он в лице. – Ты все доела?
– Да, – ответила ему. – Так что этот «никто» хотел?
Кёя, позволив себе тихий вздох, присел за стол и кивнул Кусакабе, застывшему скульптурой у стеночки. Тетсу безмолвный приказ понял и исчез.
– Приходил кандидат в хранители Дождя, – на мою закономерно приподнявшуюся бровь Хибари пояснил: – После того, как все было окончательно решено с Ямамото Такеши, были созданы списки из подходящих людей в хранители Дождя и Урагана. Все личные дела уже перевезли сюда, поэтому можешь взглянуть после чая.
Как я догадалась, что кто-то приходил? Да просто потому, что Кёя лично бы выпроваживать «проблемы» не пошел, оставив меня на целых десять минут. Я лишь сделала предположение, что кто-то все равно будет сюда рваться, и угадала.
Чай – это святое, поэтому мне оставалось нетерпеливо ерзать на месте, пока Тетсу не вернулся с подносом, на котором стояли кружки, чайник и тарелочка со сладостями. Сладости Хибари сразу подвинул ко мне, лишь предостерегающе засверлив взглядом, когда я попыталась быстро покончить с десертом. Пришлось повторять за ним и цедить по полглотка, сидя с полуприкрытыми глазами и умным видом.
Нетерпение буквально зудело во мне, но требовалось лишь совсем немного подождать. У меня было множество вопросов, я задавала их Хибари. На некоторые он отвечал, а на другие предпочитал молчать, сразу же объяснив, что время – штука хрупкая. Пусть некоторые мои ошибки все же будут мной сделаны. Поэтому многого о себе из этого времени я не узнала.
Если я могу заявить, что знаю Кёю из своего времени, то же самое сказать про этого Хибари не могу. Несомненно, это тот же человек, но за эти десять лет произошло действительно много всего. Он не расскажет. Он параноик, как и я, и это даже смешно. Поэтому хоть клочок информации, та же крупица с поисками недостающих для меня хранителей – уже хоть что-то.
Чай был допит. Кёя поднялся из-за стола, давая понять, что я должна идти за ним.
Помещения базы отделаны под старинный японский стиль. Должна признаться, здесь гораздо уютнее, чем на «общей» базе с обезличено бело-серыми или мутно-желтыми коридорами и стандартными светильниками над потолком. Здесь чувствовался дух и появлялось ощущение домашнего уюта. Иными словами, я иногда забывала, что это база под землей.
У части базы Хибари была своя сердцевина – место, где больше всего любит находиться Кёя. Уютный дом, расположенный рядом с садом. Когда находишься здесь, забываешь, сколько километров земли над головой. Этому даже покрашенный в светло-голубой цвет потолок не мешает, а только способствует. И это хорошо, потому что Кёя четко очертил этот дом и сад местом моего пребывания. Дальше мне заходить запрещалось. Это правило контролировал сам Хибари, который изредка все же вынужден был ненадолго меня оставить, но в такие моменты он оставлял со мной верного до костей Кусакабе.
Кёя уверенно и неспешно шагал по пустынным коридорам, мимо тонких дверей. По сути, здесь никто больше не жил. У меня пока что не было возможности толком все осмотреть. Наконец, он остановился перед одними из них и отодвинул дверь в сторону.
Это оказался кабинет, где смешались европейский и японский стиль. Стол стоял на прочном деревянном полу, но в обстановке чувствовался японский минимализм. Тем больше привлекли внимание стопки бумаг на столе, сложенные аккуратно одна на другую. Я зашла внутрь и обошла стол, боясь зацепить какую-то стопку. Не дай бог они рассыплются. Тут все сложено перфекционистом, уголком к уголку.
– Здесь собрана информация на кандидатов в хранители Урагана, – Кёя положил ладонь на одну из стопок бумаг, – а здесь – хранители Дождя. Можешь просмотреть их. Думаю, будет неплохо, если ты выберешь и отыщешь кого-нибудь из них в своем времени.
– Это займет минимум часов пять, – отметила я объем работы.
– Прежде чем ты приступишь, я хотел кое-что тебе показать.
Я перевела взгляд с верхнего листа, на котором было написано имя «Фальк Штромберг», на лицо Кёи, который выглядел напряженным.
– У тебя из этого времени долгое время была переписка с человеком, которого я не смог определить. Эти письма были в электронном виде. Я их распечатал, чтобы было удобней просматривать, – Хибари указал на еще одну стопку. – Очевидно, что этот человек хорошо разбирается с техникой, и судя по его письмам, сам также далеко не глуп. Те темы, что вы обсуждали, не дают оснований его в чем-то подозревать. Я не нашел ничего предосудительного, кроме теорий, но, возможно, ты сможешь заметить то, чего я не увидел.
Я взяла верхний лист и вчиталась в него.
«Жизнь – она бессмысленна сама по себе. Какой смысл жизни? Родить детей – это репродуктивная функция, она вне нас лежит. К чему стремиться? Просто каждый придумывает себе игру и в нее играет. Границы этой игры ставлю только я сам, вот и все. Захочу – надену костюм и сяду в компьютерное кресло директора, а захочу – мир завоюю. Какая разница, если я могу сделать и то, и то? Даже стать богом.
Я нашел кое-что интересное. Муладхара, Свадхистана, Манипура, Анахата, Вишудха, Аджна, Сахасрара. Так называет их санскрит. Если перевести в более знакомые понятия: корневая чакра красного цвета, пупковая чакра оранжевого цвета, чакра солнечного сплетения желтого цвета, чакра сердца зеленого цвета, чакра гортани – голубого, «третий глаз» – синий цвет, и коронная чакра фиолетового цвета. Эти семь начал есть в каждом человеке, и сильнейшее из них может иметь свое проявление. Как только какая-то из них «пробуждается», человек становится одаренным и мы видим то, что называем пламенем. Но что, если их больше? Восьмой шаг черного цвета. Ты ведь знаешь, у кого черное пламя? Они сделали этот шаг, и я хочу узнать, как. Они свои секреты держат крепко, и пока что я не могу с ними спорить. Да, да, ты правильно поняла. Я знаю, ты тоже хочешь. Или ты уже что-то знаешь. Думаю, это шаг к бессмертию. Но и это не все. Что, если пойти дальше? Девятый шаг – это и есть божественный уровень. Но должно быть что-то еще»
Хибари вытянул у меня из руки лист, заставив проводить его взглядом. Кажется, до этого он что-то говорил. Он улыбнулся необычно мягко и снисходительно:
– Послушай еще одну минуту, прежде чем приступишь. Вот эта стопка – твои личные записи. Я знал, где они лежат, и смог их сохранить, чтобы передать тебе из прошлого. Я отобрал то, что не имеет для тебя сейчас какой-то пользы, и положил отдельно от тех записей, где ты записывала свой прогресс.
Я рассматривала его лицо и две стопки и понимала, что Кёя добился своего. Все эти бумаги займут меня на пару суток минимум, и все это время я не буду лезть тренироваться или пытаться проникнуть на соседскую базу к остальным. Я, боюсь, даже есть и спать не захочу. Меня тянуло к этой информации, и я не могла просто так пройти мимо. Достаточно того, что все целы и находятся рядом, поэтому вопрос лишь в том, с какой из стопок начать.
Личные дела отобранных ко мне в хранители могли подождать. Что сначала? Интереснейшая переписка или мои записи? Не могу выбрать, буду смотреть и то, и то. Хотя мои записи меньше по объему, но все же… Это письмо. От кого оно?
Очевидно, что Кёя сложил все по порядку и это последнее письмо. Похоже на личную переписку, но ни приветствия, ни подписи. Никаких намеков на личность человека по ту сторону. Возможно, с ним была знакома будущая я, по крайней мере легкость в общении давала возможность подобное предположить, но я-нынешняя даже предположить не могла. Я на данный момент вообще хотела проглотить всю эту информацию одним махом и тут же попыталась это сделать, полностью погрузившись в работу.
Я даже не поняла, когда Кёя оставил меня одну. Он периодически появлялся, сидел в стороне, наблюдая, либо брал за шиворот и силой оттягивал от стола, перемещая на кухню. Режим дня никто не отменял. Но в это время я успевала задать ему вопросы, оставшиеся непонятыми после чтения.
От всех этих бумаг начинали болеть глаза и голова. Кёя силой утащил меня и заставил лечь спать, закрыв кабинет на замок. Я порывалась прокрасться обратно, но Хибари не дремлет, поэтому ничего не вышло. Мукуро этой ночью не пришел. В голове было столько всего, что спать физически невозможно.
У меня в голове каша из мыслей, а я даже не все просмотрела из двух папок. Я так и не узнала, с кем же была эта любопытная переписка, которую выделил даже Кёя, явно перешерстивший все мои документы. Могу сказать, что этот человек умен и его преследует «горе от ума». Даже свои люди для него, скорей всего, пешки, пусть он относится к ним с бережливостью, как владелец к любимой игрушке. Не могу ничего сказать о роде его деятельности, но он относится ко всему довольно легко, будто это игра и можно нажать кнопку «Загрузка», если что-то не понравится. Поэтому мне кажется, что тот человек, которого я называла «Читер» в своих записях, и этот человек из переписки – одна и та же личность.
«Он не друг. Стоит об этом помнить. Он всего лишь игрок, все его действия диктуются правилами собственной игры. У него есть какая-то способность предвиденья – это единственное объяснение. Иначе это мировой заговор, который возглавляет бывший студент. Читер оказывается везде и именно тогда, когда надо. У него в руках оказывается то, что надо, именно тогда, когда надо. »
А еще Мельфиоре и Вонгола этого времени. Как я узнала из записей, Мельфиоре, что означает «тысяча цветов», быстро разрослась до приличных размеров, чтобы соперничать с Вонголой, и начала войну с попеременным успехом. Причем это произошло настолько быстро, будто по волшебству за каких-то пять-десять лет. А возглавлял ее некий Бьякуран, вместе с Юни. Бьякуран – молодой босс семьи, называвшейся ранее Джессо, которую он сам создал. Ему, похоже, нет и тридцати. Юни – девочка лет шестнадцати, не больше. Во время создания семьи Мельфиоре ей было и того меньше, правда, ее семья, Джиглио Неро, имеет длинную историю. Больше похоже на шутку, чем на правду.
Мне не верилось в то, что через десять лет Вонгола настолько ослабла, или в то, что новообразованная семья владеет такой мощью. Вонгола – старый вояка, Мельфиоре – новичок. Тем более, если новичок быстро вырос, то система не успела устаканиться. Люди бы ее разрушили изнутри, а ее лидер должен быть по большей части занят именно тем, чтобы удержать организацию от распада, а не объявлять войну Вонголе. Люди бы могли объединиться под действительным совершеннолетним предводительством босса Мельфиоре – Бьякураном, в случае, если бы Вонгола напала на них. Но нет, все как раз наоборот. Это странно… Значит, тут что-то не так. Интересно, имеет ли отношение моя кончина к Мельфиоре? Или же к Вонголе? Девятый уже вроде бы ушел в мир иной, но достоверно этого не известно, так как штурм базы Вонголы был совсем недавно и о нем ничего больше не слышно. Факт в том, что последние пару лет бразды правления перенял Тсуна, а Девятый при нем был весомым советником, поддерживая на первых порах. Кем в данном трио выступал Емитсу – вообще загадка. Советник советника? Серьезно, папаня сыну подчиняться не станет, значит, Тсуна должен был его сменить, но либо не успел, либо не захотел.
А-а-а-а, вопросы-вопросы. При этом мое тело оказалось у Вендиче, но не похоже на то, что убийцы – это они. Я бы поверила в то, что они что-то знают о моем убийстве и нашли тело. Но тогда почему молчат? Если бы речь шла о Вонголе или Мельфиоре – стали бы они молчать? Пф-ф-ф, чхать они хотели на боссов мафии. Они, как я поняла, всю семью мафии положить могут, если кто-то нарушит пресловутые «законы». Страх мафиозного мира перед тюремщиками вполне обоснован. Я видела, как напрягся Девятый, когда после битвы прибыли Вендиче. Но доказательств нет, поэтому все это лишь теории.
Внимание к себе привлек шум, заставивший открыть тяжелые веки. Крики и ругань в обители Хибари – это что-то новенькое. Я отправилась посмотреть и, открыв двери в сад, увидела разношерстную компанию, которая напоролась на Кёю. Здесь был Конрад – весь всколоченный, экспрессивный и громко доказывавший, что Хибари не может так поступать. Ему вторил другой крепко сложенный мужчина в костюме, в котором я узнала Рехея. Он кричал, что если Кёя не отойдет, то он пройдет прямо через него. Третий, с тяжелым взглядом, был мне и вовсе незнаком. Он стоял чуть позади, но создавалось впечатление, будто был готов присоединиться к бою, как только тот начнется.
Заметив меня, все замолчали. Я протерла пересохшие и покрасневшие глаза, чтобы убедиться в том, что не сплю, а в следующую секунду подбежала и с радостным криком влетела в крепкие объятья. Мне вторил сорванный до хрипоты радостный вопль Рехея, попытавшегося своими объятиями сломать мне ребра. Я протестующе взвыла, и тут же меня попытались оторвать от друга. Кто бы мог попытаться это сделать?
– Отдай, – ледяным тоном потребовал Кёя за моей спиной.
– Еще чего! – оглушил меня криком Рехей. – Ты вообще совесть потерял, Хибари?!
– Ей! – согласно взревел Конрад где-то сбоку. – Руки убери!
И тут я поняла, что оказалась на прицеле трех огней. От этого осознания мне поплохело.
– Хотите сразиться? – уточнил Кёя все тем же ледяным тоном, от которого шли мурашки.
– Согласен! – взревел Рехей. – Решим спор с помощью кулаков!
