Текст книги "Пламя нашей жизни (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 67 страниц)
– И с каких это пор у тебя проснулась любовь к Вонголе? – только и спросила я.
Тсуна стушевался.
Не думала, что так бывает. По сути, Девятый не сказал ничего особенного. Просто проявил внимание, показал, что не требует ничего, не давил, а затем добил, убедив Тсуну, что он не какой-то там типичный японский школьник – он особенный.
– Я видела, что он брал в руки твое кольцо, – напомнила я.
– Девятый сказал, что раз я смог получить от духа Первого истинную форму кольца Вонголы, то это подтверждает то, что я должен стать Десятым… Ведь я прошел испытание Вонголы.
Я поняла, почему он замялся. Такого говорить вслух точно не следовало на каждом углу. Значит, Девятый прямо завел разговор об уничтожении Вонголы. Тсуну эта мысль пугала, хотя он подспудно был согласен с «дедушкой», слишком уж сладко тот вещал. В конце концов, Тсуна задумался о том, чтобы стать Десятым. Только задумался, но это уже был тревожный звоночек. Девятый не стал давить до конца и правильно сделал.
– Я вспомнил, что ты говорила о семье Дино-сана, – продолжил братец. – Хоть эти люди мне чужие, но они не заслуживают, чтобы кто-то вроде Занзаса стал следующим боссом. Он жестокий и беспощадный убийца. Поэтому этот круг не закончится и войны будут продолжаться.
Не в силах уже этого выдержать, закрыла лицо ладонями и потерла его, призывая все свое мужество и терпение.
Тсуна не понимал, зачем Девятый так спешит, но старик вновь был готов к этому вопросу, ответив, что Примо был примерно в его возрасте, когда создал свою группировку.
Девятый не давил ни капли. Он сказал, что не заставляет и хочет, чтобы Тсуна сам решил. Это как стоять с пилой в руках и предложить человеку самому отрезать себе ногу.
А в самом конце, опять же, не давя и не запугивая, предложил, если братец все еще будет против, прийти за день до церемонии и отказаться. Ни слова о последствиях не сказал, просто «не беспокойся». Как будто кто-то отпустит живым уже озвученного наследника. Во-первых, сам Девятый не позволит уйти на сторону таблеткам, что вызывают гиперрежим, и всему остальному, что получил Тсуна. Братец уже считает все это своим личным, но это не так. Во-вторых, другие семьи попытаются схватить неудавшегося наследника, чтобы выведать у него все секреты Вонголы, что ему раскрыли. А наследник таких секретов должен знать намного больше, чем рядовой мафиози.
Тсуна вернулся домой уверенный, что все на мази. Что вопрос лишь в его выборе – согласится он или откажется, уверенный, что за это ему ничего не будет. Сколько раз я ему говорила, что его никто не спрашивал даже? Сколько рассказывала о последствиях? Сколько убеждала даже мысли не допускать об этом, но слушал и помнил он об этом только в моменты, когда все хреново.
– Войны всегда будут продолжаться, – наконец смогла вымолвить, убрав руки от лица. – Не внешние, так внутренние. Как ты не можешь понять, что он скажет тебе все что угодно, лишь бы ты согласился на титул босса?
– Я это понимаю! – горячо возразил Тсуна. – Не надо делать меня дураком! Девятый хочет, чтобы я согласился и вернул Вонголе то положение, которое было при Первом. Я понимаю, что я неподходящий для этого человек, но Девятый почему-то верит в меня и хочет как лучше.
Застонав, повалилась спиной на пол. Как там? Рев раненого ламантина? Побиться лбом обо все предметы поблизости? Громко заорать с матами? Да, да и еще раз – да! Повестись на одну лишь веру в себя! Тсуну с этим не баловали ни я, ни Нана, но если бы у него было хоть какое-то стремление к чему-либо! А теперь стоило какому-то старику отыскать какие-то сомнительные достижения и похвалить, как Тсуна уже поплыл!
– А ты, Энма-кун, как думаешь? – видя мою реакцию, обратился за поддержкой Тсуна. – Я не подхожу на роль босса, но ведь тебе тоже пришлось принять титул.
Я приоткрыла один глаз, наблюдая за тем, как взъерошенный парнишка, опустив голову, смотрит на свой стакан с газировкой.
– Не ставь меня в один ряд с собой, – сказал он тихо.
– Что? – опешил Тсуна.
– В отличие от вашей группы, по вине других кланов на совести моей семьи много страшных вещей.
– Что? – повторил братец и попытался нервно улыбнуться. – Что ты этим хочешь сказать?
– А как ты думаешь, за счет чего им приходилось жить и выживать? – спросила я его. – У них толком ни силы, ни влияния. Они могут предложить миру мафии только самих себя.
– Вам… – совсем растерялся Тсуна, взглянув на Энму испуганно. – Вам приходилось убивать?
– Семья Шимон имела дело с разной грязью, связанной с другими семьями, – равнодушно ответил парень, продолжая рассматривать стакан, а затем все же скосил глаза на Тсуну. – Вам никогда этого не понять.
Тсуна испуганно смотрел на него, чувствуя себя не в своей тарелке, откровенно говоря – плохо. Он даже сказать ничего толком не смог, только «прости», и сам опустил глаза, став рассматривать стол. Вот что с ними сделаешь? Мнутся тут оба, чувствуют неудобство от разговора. Тсуна хотя бы вывалить все начистоту может, а Энме явно непривычно открываться кому-то.
– Понять и простить можно, – сказала, сев обратно на место за низким столиком, вокруг которого мы все сидели на полу. – Зато вы не одиночки, вы есть друг у друга. К тому же, как я поняла, вы ищете друзей, чтобы исправить ситуацию.
Энма обхватил руками коленки, прижав их к себе, будто хотел сжаться и спрятаться.
– Временами я чувствую, что мы могли бы быть настоящими друзьями, – глухо сказал он, снова рассматривая стол. – Тсуна-кун не похож на тех, других, пугающих мафиози.
Начинаю потихоньку верить, что на столе сидит невидимая одной мной зверушка. Но так как наш гостевой кот сидит у меня на коленках, рассматривая всех зелеными глазищами, то это явно не он.
– Я… – взволнованно начал братец, подняв глаза от стола. – Я уже считал нас друзьями! – быстро выпалил. – Я никогда не встречал кого-то, к кому мог относиться как к тебе! И остальные тоже! Я имею в виду, они все подружились друг с другом!
Кот прикрыл глаза, с прищуром глядя перед собой. Почесав зверюгу за ухом, отчего кот потерся об руку, подумала, что я становлюсь при этой парочке третьей лишней. Одна надежда, что это доброе проявление чувств поможет Энме.
– Несмотря на церемонию, я действительно рад, что мы смогли встретить друг друга! – с горящими глазами закончил Тсуна, отчего Энма сначала вскинул на него пораженный взгляд, а затем с испытываемым сожалением опустил его.
Стыдно, наверное, стало, что они всего лишь хотели использовать будущего Десятого, а тут наивный братец с его чистосердечными чувствами. Тсуна очень дорожил своим первым заполученным другом. Он ценил его, чувствуя родство из-за разнообразных бытовых неудач, что преследовали обоих.
Всегда считала, что дружба может быть только между равными. Значит, Тсуна выбрал в равных себе побитого жизнью одногодку, находящегося в глубокой депрессии?
– Ты должен делать то, что хочешь, – наконец сказал Энма Тсуне, ожидающему ответ. – Я думаю, что смог тебя лучше понять.
– Поц-с-селуйтесь, – неожиданно донеслось…
Я удивленно опустила глаза на пушистого кота, разомлевшего у меня на коленках.
– Хиии! Он! – отскочил назад Тсуна с глазами по пять копеек. – Он говорит!
– Кот, – только и смог выдавить тоже отодвинувшийся от стола Энма.
Я осторожно приподняла кота и повернула к себе, рассматривая хитрую моську.
– Мр-р-р, – сказал кот по-своему.
– Кажется, я знаю, кто твой хозяин, – подозрения были не такими уж беспочвенными, но уж очень сложно их было оформить словами.
– Мр-р-р-р-р, – гораздо дольше заурчал кот, зажмурив глаза, и слегка вильнул хвостом, обвив его вокруг моей руки. А потом снова: – Мр-р-р-р-р.
Заметив движение, вынужденно оторвала от кота взгляд. Что Тсуна, что Энма упали спиной на пол, мирно посапывая. Еще раз глянула на пушистого кота, висевшего в моих руках и не пытавшегося выбраться. Хитрая мордашка, ехидность, любовь к эмоциональной Санта Барбаре, способность усыпить выбранных людей… Интересно, на что еще он способен?
– А улыбаться умеешь? – полюбопытствовала, вспомнив Чеширского кота.
Животинка зажмурила свои огромные зеленые глазищи, на его мордочке угадывалось то ли довольство, то ли улыбка. А я уж думала, будет исчезать постепенно.
– Ребята! – донесся голос Наны, поднявшейся на лестницу. Кот раздраженно дернул пушистым хвостом. – Обед готов! Предложите Энме-куну присоединиться к нам!
– Хорошо! – крикнула, принявшись тормошить этих двоих.
На удивление проснулись парни быстро, не сразу сообразив, что произошло. У обоих как будто последнюю минуту вырезало из сознания. Они помнили, что разговаривали, а как задремали – не поняли. Ничего больше не оставалось, и я сказала, что здесь было настолько скучно, что мы все начали дремать.
Полосатый кот сидел на подоконнике, обвив себя пушистым хвостом, и медленно то открывал, то прикрывал веки, наблюдая за происходящим представлением. Ну, проказник!
– Идем, отнесу тебя твоему хозяину, – подняла кота на руки и пошла на выход. Обернулась к дезориентированным мальчишкам, которые все еще приходили в себя: – Передайте Нане, что я ушла в гости к другу и пообедаю там.
Парни все еще ждали в ресторанчике суши, принадлежащем старшему Ямамото. Тсуеши-сан шинковал рыбу за стойкой, подготавливая новые порции, и поприветствовал, указав на столики у стены, где сидели мои друзья. Расиэля тоже, видимо, все же позвали, и он сидел перед стойкой, с широкой улыбкой.
– Босс, посмотри-ка, – обернулся он ко входу, будто мог видеть затылком. Хотя почему «будто»… – Этот человек обладает сильным пламенем Дождя.
– Я знаю, – ответила ему, приближаясь к ним.
Людей было немного, но они были. Парочка среднего возраста с ребенком младшего возраста, и двое выпивох. Ребята же не стали соединять столы, разместившись на разных. Кёя, разумеется, занял отдельный. Такеши, Рёхей, Конрад и Реборн сидели за вторым. Реборн присутствовал, когда мы были у Девятого, но он стоял в стороне, пусть и вместе со всеми у входа. Интересно, что он тут забыл сейчас?
Третий занял Мукуро, на котором висла рыжеволосая девочка – та, что была с ними тогда в Кокуё. Заметив, что я смотрю на нее, девочка, что была точно меня старше на пару лет, нахмурилась:
– Что-то ты долго, Мукуро-кун тебя заждался, – недовольно произнесла она.
– Кто она? – спросила, остановившись рядом с их столиком.
– М.М., – представил ее мягко улыбнувшийся Мукуро. Точно с таким же прищуром нежился кот у меня на руках. – Она вернулась недавно и пожелала вновь присоединиться к нашей с Кеном и Чикусой группе.
Я знала, что за прошедшее время они смогли позволить себе двухкомнатную, пусть и не большую по размерам, квартиру. Одна комната для Кена и Чикусы, вторая для Мукуро. В целом новое жилье было удобным, поэтому они жили там, хотя для создания образа Мукуро продолжал использовать заброшенные здания в Кокуё.
– А где она была раньше? – не поняла я.
– Работа, – ответила девочка, снисходительно фыркнув. – У Мукуро-чана появились деньги, чтобы заплатить за мои услуги.
– Она что?.. – вопросительно посмотрела на мягко улыбавшегося Рокудо.
– Не совсем, но близко, – ответил тот. – М.М. хотела сказать, что любит дорогие вещи. Она работает наемницей.
Осмотрев рыжеволосую девочку-иностранку внимательней, отметила, что одета она довольно модно и броско. В прошлый раз я ее видела в стандартной зеленой форме школы Кокуё. Теперь же на ней была маечка и короткая курточка, оставлявшие живот оголенным, короткая юбка бахромой, чулки и сапожки. Это я уже молчу о броской заколке, бусах и браслете. Макияж зато легкий, неброский, что, учитывая ее возраст, – а она вряд ли старше Мукуро, – к месту.
– Я, наверное, просто отдам тебе Чешира и не буду спрашивать об этом, – сказала, протягивая разомлевшего в руках кота.
– Чешира? – приподнял он брови в непонимании. – Он Баюн. Я нашел у тебя книгу на полке и почитал вместе с Ламбо и И-пин. Мне показалось имя очень подходящим для зверя из коробочки, что была внутри свитка из будущего.
Ах да, русский сборник сказок. Я не хотела ломать детям психику и давала им этот сборник. Там был такой волшебный кот с чудесным голосом, усыплявшим путников. Правда, как только те, кто не смог противиться его чарам, засыпали, он нападал, убивал и ел их. Добрые русские сказки. Между прочим, европейские не лучше.
– Пришла отдать – так отдавай, – раздраженно отозвалась М.М, надув губы.
Действительно, неловко получилось. Ну, с другой стороны, понимаю – Рокудо хотелось любви и ласки. Я же потом для этих целей Бьякурана в будущем нашла. Бывает.
Мукуро принял кота на руки, который тут же спрыгнул на пол и пошел по своим кошачьим делам.
– Кира-чан, может, все-таки пусть Баюн поживет у тебя? – предложил иллюзионист. – Он будет рядом и, если что, сможет защитить тебя.
– Разве она сама себя не может защитить? – опять вклинилась М.М. – Я думала, у нее пламя Неба.
– М.М., – резко изменившись, твердо и холодно обратился к ней Рокудо, взглянув уж очень недружелюбно. – Тебе пора.
– Поняла, – закатила она глаза и поднялась, направившись к выходу. – Я пойду к тем двум идиотам.
– Ты, похоже, отец того парня, что королева выбрала себе Дождем, – донесся до меня высокомерный, но тихий смех Расиэля, сидящего за стойкой.
– Ты чувствуешь пламя? – осторожно спросил мгновенно напрягшийся Тсуеши-сан, чей взгляд стал бритвенно-острым.
– Я ее новый хранитель, – самоуверенно поведал Расиэль. – Она тоже чувствует силу, и это хорошо, что она знает. Моя задача – выбить всякую шваль из наших рядов.
– Когда это ты был у нее дома? – отвлек меня холодный тон Хибари от подслушивания чужого разговора.
Кёя с опасным прищуром ожидал ответа, собираясь обязательно получить его. Мукуро, как в прежние времена, мягко и шкодливо ему улыбнулся, сладко и с угрозой, как только он умеет, поведав:
– С момента возвращения Киры-чан я все время присматривал за ней. А ты что сделал?
– Не твое дело, – отрезал Хибари.
Семейная пара быстро засобиралась и, расплатившись, вышмыгнула на выход.
– Конечно, очень мило заставить Киру-чан решать свои проблемы и задерживать ее в школе, чтобы она буквально не возвращалась домой, раз уж ты из будущего пошатнул ее доверие и теперь Кира-чан не хочет жить с тобой.
– Кажется, ты не услышал моего вопроса, – Кёя медленно поднялся с места, стремительно побледнев от злости.
– Остынь, – попросила я, вклиниваясь и останавливая Хибари, который уже достал тонфа. – Мукуро действительно все это время был у меня.
– У тебя? – повторил Кёя, переведя опасный прищур серых глаз в мою сторону. – В каком смысле?
– Мы спали в одной кроватке, Кира-чан кормила меня с ложечки… – с готовностью похвастался Рокудо.
В тот же момент раздался грохот отодвигаемых стульев. Рёхей, до того просто хмурившийся и вслушивавшийся в разговор, подскочил с места, громко спросив:
– Кира-чан, это правда?! Он пробрался в дом, пока мы экстремально изводились за его пределами?!
– Я был уверен, что контролирую периметр! – рыжий был возмущен до глубины души.
– Почему-то я не удивлен, – улыбнулся Такеши. – Учитывая, что творил Рокудо из будущего, этого следовало ожидать. Но ведь Реборн-сан был в доме все это время.
Кёя, оказавшийся одним быстрым движением у столика продолжавшего расслабленно сидеть Мукуро, замер, скосив глаза на аркобалено, спокойно попивавшего чай из кружки. Коротышка поднял знакомо блеснувшие черные глазки и выдал:
– Уверен, что Акира позволила Мукуро жить у нее в комнате.
Оказавшись под перекрестком взглядов, только и выдавила из себя:
– Ну и дела…
Кёя был возмущен этим фактом до глубины души и, воспользовавшись моим потерянным состоянием, тут же выдвинул бескомпромиссный ультиматум:
– Ты переезжаешь в мой дом.
Выпивохи тоже почуяли неладное и попытались сбежать, не заплатив, да их вовремя окликнул Тсуеши-сан, подойдя к столику.
– Замечательно, – улыбнулся Рокудо. – Тогда я тоже.
– И я тоже! – упрямо нахмурился Рёхей.
– Вечеринка, – обрадованно воскликнул Такеши, отчего рыжий поперхнулся.
Скорее уж, совместная ночевка. Какао с зефиром и пижамы, ага.
Кёя замахнулся тонфа на Мукуро. Рыжий утверждал, что это никакая не вечеринка. Рёхей был недоволен этим фактом, считая, что Конрад хочет его обмануть. Такеши посмеивался, но пытался убедить Рёхея в том, что его обязательно позовут, если такое будет собираться. Судя по широкой полубезумной улыбке Расиэля, он уж точно придумает план, как попасть в дом Хибари.
Глядя на этот общий дурдом, такой привычный и знакомый, я медленно опустилась на сиденье, просто наблюдая за переполохом.
Тут церемония на носу. Девятый задумал что-то. Тсуна опять начал колебаться из стороны в сторону. Занзас психует и разносит все вокруг. А здесь ничего не меняется. Они такие же, как и всегда, а у меня сейчас даже желания нет вклиниваться во весь этот переполох.
Рыжий вдруг остановился, и они на пару с Рёхеем повернулись ко мне, прекратив орать. Такеши тоже, наверное, заметил выражение моего лица или настрой, а может, просто обернулся вместе со всеми. Мукуро заинтересованно склонил голову, заблокировав трезубцем удар тонфа. Кёя обернулся, уловив непривычную тишину. Расиэль, кажется, не мог ничего понять, так как ничего не видел, но он сидел, будто прислушиваясь к окружению. Сегодня его слуги с ним не было.
Раз уж они вдруг прекратили дурачиться, то я уже хотела было что-то сказать, но не могла подобрать слов. Краем глаза обратила внимание на Реборна: его выражение лица было каким-то странным. Сложно было интерпретировать, что может значить смесь довольства, уверенности, веселья и какого-то даже восторга в черных глазках.
Проверила – все остальные посетители ресторана были распуганы. Тсуеши-сан вряд ли скажет нам за это спасибо, но он стоял у входа, не выглядя при этом недовольным. Конечно, в его руках была плата за еду, но он ее спрятал в карман и замер, пытаясь не слишком явно наблюдать за нами.
В целом обстановка располагала к серьезным разговорам, и здесь не было никого стороннего. Конечно, было бы лучше, исчезни отсюда Реборн, но от этого проныры, если уж он пришел, было невозможно избавиться. Тсуеши-сан поддерживал меня, но я не уверена, какой будет его реакция, если я все расскажу. Да и должна ли я рассказывать прям все? Про Занзаса и планы на его счет у Девятого я точно не могу рассказать – это личное дело. Расскажи я про то, что готовится Тсуне… Не поймут. Как я уже говорила, выбранные хранители скорее столкнут с обрыва, чем подадут руку помощи Вонголе. Насчет Тсуны у них мнения немного расходятся. Если Рёхей и Такеши по доброте душевной захотят чем-то помочь, то Кёя, Мукуро, Конрад и, наверное, Расиэль отнесутся как минимум безразлично к судьбе Тсуны. Да и Рёхей с Такеши, как только поймут, что ради этой помощи им придется рисковать не только своей жизнью, а всем, что у них есть, откажутся. Спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих, но мой братец не из тех, кто будет бороться, спасая свою жизнь. Он уже опасно накренился к выбору, чтобы стать Десятым и будущим святым. Я уже не знаю, что мне предпринять. Тыкаю, тыкаю его носом в дерьмо, куда он лезет, а стоило Девятому прикрыть его красивой оберткой, как Тсуна уже забыл, что под ней. Хотя нет, он помнит, но из-за красивых слов Девятого уже начал думать, что его цель благородная.
– Церемония послезавтра утром, – вымолвила я, так как пауза стала затягиваться. – Я не уверена в том, что Тсуна откажется. И в то же время уверена в том, что ему не позволят этого сделать.
Верно. Девятый тоже наверняка видел, что Тсуна колеблется. Ему оставалось только что-то предпринять, чтобы склонить Тсуну в нужную ему сторону. И он это сделает. Я снова не знаю, что и как, пусть подозреваю, что здесь сыграют свою роль слабые и разнесчастные Шимон. Убедить Шимон сотрудничать с собой, а не с Вонголой – нереально, учитывая разницу сил. Придется действовать прямо на месте и ориентироваться как можно быстрей.
Девятый уверен, что я поступлю, как он того хочет. Он привык, что его слушаются, и убежден, что мои хранители выступят как хранители Тсуны на церемонии. Я сделаю вид, что все идет по его плану, а затем сделаю все по-своему.
– Я не знаю, что конкретно произойдет на церемонии, но хочу, чтобы вы выступили на ней хранителями будущего Десятого.
После моих слов воцарилась такая тишина, что страшно стало. Лица у всех и каждого стали мрачные.
– Нет, – высказал свое короткое и веское мнение Кёя. – Я с этим не согласен.
– Мы ведь стали твоими хранителями и пошли за тобой, Кира, – нахмурился Такеши, став серьезным.
Старший Ямамото скрестил руки на груди, стоя у выхода.
– Именно поэтому я и прошу послушаться меня, – сохраняя спокойствие, сказала я.
– Ей, подожди, босс! – встрепенулся Конрад. – Церемония – это не шутки. Люди, что будут представлены как хранители Десятого, будут таковыми в глазах всего мафиозного мира.
Он прав. Девятый убеждал меня «одолжить» их на время, но это не так уж просто. Потом они будут считаться хранителями Тсуны и обратно вернуться не смогут. Либо старик придумал хитрую рокировку, либо он намерен оставить меня без хранителей и…
– Меня могут похитить или убить, – сказала я. – Неважно, буду ли я на церемонии или где-то здесь. Тогда уж лучше мы все будем на…
Я замолчала, оборвавшись на полуслове, и нахмурилась, остановленная внезапной мыслью. Зачем Девятому на церемонии и я, и Вария? Если Девятый намерен убрать меня с дороги, чтобы ему легче было вернуть под свой контроль Варию, то не повесят ли мое похищение или убийство на них? А на самом деле я буду где-то заперта под присмотром Вонголы и Емитсу.
Подняв глаза, окинула взглядом парней. Все было мрачнее некуда, мои слова им явно не понравились. Мои хранители в таком случае не успокоятся, пока меня не отыщут, я уверена. Но они не располагают такими средствами и вынуждены будут обратиться за помощью к Вонголе, которая будет просто водить их за нос.
Сглотнув образовавшийся ком, пересилила себя, сказав это:
– Пожалуйста, не спускайте с меня глаз на церемонии.
***
Единственный способ притащить на церемонию всех ребят – это расставить их прямо в самом центре. И самой стать на видном месте. А затем, если уж Девятый так хочет подорвать Вонголу изнутри, огласить, что хранители покинули Десятого. Это жестоко по отношению к Тсуне, но иного выхода я не вижу. Я вообще не знаю, что мне делать, только и могу, что ходить и нервничать.
Домой после встречи я не стала сразу возвращаться. Точнее, рыжий проводил меня, но я передумала, так как у меня еще были планы на вечер. Скуало обмолвился, что они поселились в соседнем городе. Наверное, к счастью, потому что если Занзас будет находиться на расстоянии меньше десяти километров от Девятого, то наверняка все вокруг разнесет. Я хотела поговорить с ними, ведь они в высоких кругах мафии должны побольше смыслить. Со своим опытом я могу лишь предполагать.
К счастью, у меня был мой верный белый конь… Не тот, что Каваллоне, я говорю про мотоцикл, с помощью которого я сэкономила кучу времени на дорогу.
Пока я добралась, было уже совсем темно, но адрес, кажется, тот. Тем более, как оказалось вблизи, из некоторых окон шел дым. Когда на третьем этаже обособленно стоящего дома что-то с грохотом пробило стену, я только убедилась в этом.
На первом этаже был легкий разгром. Леви лежал без сознания, весь избитый. Луссурия трудился над ним. Бельфегор сидел на диванчике – одном из немногих целых предметов мебели. Скуало пытался найти в перевернутом холодильнике целую жестяную банку пива, но все отбрасывал в сторону протекающие и побитые.
– Ваш босс в раздрае, а у вас ничего покрепче пива нет? – полюбопытствовала я.
На меня обратили внимание, но какое-то усталое, будто убедились, что не враг, и оставили в покое.
– Выхлебал он все или разбил, – пробурчал мрачный Скуало. – Не советую идти сейчас к боссу. Ты никогда не видела его пьяным, как сейчас.
Если так вспомнить, то Занзас, конечно, часто крутил в руках стакан с алкоголем, но прикладывался к нему редко. На моих глазах вообще, кажется, раз или два. Разве что хотел напиться из железной фляги раз, но тогда от осознания, в каком дерьме оказался. Но и так, в той фляге грамм двести поместится, вряд ли больше.
Мда, я, конечно, знала, что ему надо успокоиться и выпустить пар после такого разговора с Девятым, но не ожидала таких разрушений, а дорога следования босса Варии до лестницы четко прослеживается по ним. Хотя, учитывая, как он машину разбил… Вообще-то, с неадекватным боссом Варии опасно иметь дело – он даже своих покалечить может. Когда Занзас стал выламывать железо голыми руками, мне тоже, мягко говоря, стало не по себе, но тогда я была слишком опустошена после разговора.
С другой стороны, очухается ли он за оставшиеся до церемонии чуть больше суток? А если даже очухается, разве пойдет туда с жесточайшим похмельем? Нет, мне он нужен в трезвой памяти и с крепкими руками. Нас там, может, убить захотят или, по крайней мере, вплетут в свои интриги. Девятый вовсе может рассчитывать на то, что Занзас будет в алкогольном угаре и не придет. Со стариком никогда не будешь уверен, где ждет пакость. Остается только идти от худшего варианта, что является еще одной причиной, почему я должна поговорить с Занзасом.
– Извините, но придется его привести в чувство, – сказала, направившись в сторону лестницы.
– Чего?! – дернулся Скуало, выпрямляясь и бросая свое занятие. – Ты не поняла?! Вро-о-ой, сдохнуть хочешь?!
– Все нормально, – подняла руку, помахав ею и продолжая идти дальше.
– Кира-чан, капитан дело говорит! – взволнованно позвал Луссурия. – Мы в тебя, конечно, верим, но ты с ним сейчас не справишься. Босс не в себе.
– Выпустит пар и успокоится, тогда и придешь, – посоветовал Бельфегор, у которого был хороший такой синяк на скуле.
Мармон, появившийся вдруг на обломках стола, неожиданно сказал:
– Успокоишь его, и заплачу тебе пятьдесят тысяч, – оказавшись под перекрестком взглядов, коротышка спросил: – Что? Выгодное предложение.
– Ши-ши-ши, – засмеялся Бельфегор. – Дешево предлагаешь. Доплачу лям, если получится. Кто поднимет?
– Два… – поддался Леви-а-Тан пришедший в себя. – Два против.
– Леви, не стоит так безропотно сносить гнев босса, – пожурил его Луссурия, среагировав на пациента. – Это совсем нехорошо.
– Я с тобой пойду, – быстро догнал меня широким шагом Скуало. – Иначе зашибет тебя.
– Спасибо за заботу, – улыбнулась я.
– Не о тебе забочусь, – тут же открестился мечник, фыркнув. – Босс потом прибьет, что пустили к нему.
Вместе мы поднялись наверх. Скуало отодвинул пинком остатки двери в сторону, и мы зашли в задымленное помещение. Кажется, я не видела дыма издалека, значит, Мармон прикрывал все иллюзией.
Наверху кое-где даже крыши не было, я уже молчу про окна. Все источники света разбиты, так что только луна освещала помещение. Стены покорежены так, что кажется, словно здесь не было других комнат. Мебели тоже нет – вся валяется обгоревшими обломками. Сам Занзас сидит прямо на полу, опираясь спиной о стену. Рядом с ним стояла уцелевшая и почти пустая бутылка с коричневой жидкостью. Он опустил запрокинутую голову и открыл алые глаза, в которых горело пламя. В полутьме он казался, действительно, демоном из преисподней. Огромная пылающая аура пламени, разящая злобой, только еще больше усилилась.
– Вон, – просто сказал он, будто прорычал.
– Ого, – присвистнула, осмотрев всю картину. – Ты и в меня тоже будешь пламенем бросать?
– Мелочь, – глухо и рычаще произнес, прикрыв глаза. – Уйди подобру-поздорову.
Скуало напряженно замер рядом со мной, изображая невидимую и неслышимую тень. Даже ступал как-то почти беззвучно, когда у меня под ногами все шуршало: от обломков до мелкого каменного крошева и стекла.
– Я бы и рада позволить тебе несколько дней побуянить, выпуская пар, но пора приходить в себя, собираться в кучку и делать великие дела, – ответила, остановившись на достаточном расстоянии, чтобы уклониться в случае опасности.
– Мелочь, я не ясно выразился? – снова открыл он глаза, с угрозой прогудев низким голосом.
– Давай разберемся, – вздохнула я, чувствуя, что терпение у босса Варии заканчивается. – Девятый ясно дал понять свои планы и насчет тебя, и насчет Вонголы. Что тебя расстроило?
– Мелочь, заткнись и свали! – бросил он в меня бутылкой, разбившейся у моих кроссовок, так как я отступила назад.
Хоть язык у Занзаса явственно заплетался, но прицел был только слегка сбит. Следующим в ход, похоже, пойдет пламя Ярости, начавшее собираться в шар в его руке.
– Девятый раньше хотел использовать тебя, но ты сорвался с крючка, – все же продолжила. – Он не мог управлять тобой, отчего пришлось заморозить. Он знал, что ты проблема для него, и ты снова порушил все его планы на Конфликте Колец. Разве ты еще раз то же самое сделать не сможешь? – вкрадчиво поинтересовалась.
Босс Варии долго молчал, а потом все же хрипло ответил, наверное, только спьяну:
– Старик мне не по зубам даже сейчас. Что в боях за кольца, что сейчас, он видит меня насквозь, а когда я понимаю, что пиздец – уже слишком поздно.
Тут мне возразить было нечего. Девятого я тоже не могла разгадать до конца, он всегда удивлял чем-то новым, но, наверное, так и положено боссу мафии?
– И что, мы его теперь так и оставим делать все, что ему вздумается?
Занзас неожиданно поднялся, и пошатываясь, грозно подошел ближе. Скуало тоже напрягся, но с места не сдвинулся. Но не к нему шел Занзас. Он остановился передо мной, нависнув, сверля взглядом, и сказал с чем-то рычащим глубоко внутри:
– Мне он не позволит стать боссом Вонголы, мелкий сопляк разрушит мою Семью на пару со стариком. Может быть, ты хочешь стать следующим боссом?
– Нет, я не хочу этого, – усмехнулась, чувствуя усилившуюся угрозу в голосе. – Предлагаю, как и в прошлый раз, попробовать сделать то, что он не ожидает. Для начала он не ждет, что ты придешь на церемонию с поздравлениями для Тсуны.
– Обломится! – снова гаркнул он. – Я этот мусор только пристрелить могу!
– До поздравлений дело вряд ли дойдет, – продолжила я, пропустив мимо его злость. – Во время церемонии планируется имитация нападения, где будущий Десятый должен показать себя. Для этого ему никто не должен помешать, – улыбнулась я. – То есть, говоря простыми словами, только будущее Десятое поколение должно остановить нападавших, показав всем силу своего пламени, а конкретно – Тсуна. Не зря же столько тренировались.
Занзас молча смотрел на меня с непонятными эмоциями. Вроде бы то же самое выражение лица, что и всегда, но какое-то другое. А еще он хмурился, пытаясь догадаться, к чему я веду. Знал, что я просто так информацию не принесу.
