Текст книги "Пламя нашей жизни (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 67 страниц)
Скуало стоял с победным видом, скрестив руки перед собой. Сообразив, что отпускать меня не спешат, спросила:
– И долго ты еще будешь держать?
Занзас не ответил, продолжая поглощать сдобу как ни в чем не бывало.
– Будь готова всегда получить за такие шутки, – хмыкнул Скуало, донельзя довольный ситуацией.
Луссурия, что примечательно, помалкивал, улыбаясь, а Мармон, казалось, вообще не обращал внимания, занятый своими записями. Ну погоди, рыбка моя, я буду осторожней.
– Мелочь, – привлек внимание Занзас, оторвав от коварных планов. – Не позволяй своим хранителям быть на церемонии от лица того сопляка. Предатели в мире мафии – мусор из мусора. Ты их уже не вернешь.
Я нахмурилась, рассматривая его лицо. Вблизи я заметила, что он не настолько спокоен. В глазах алые языки нет-нет, да появятся. Брови чуть сведены к переносице, выдавая напряжение и усиленную работу мысли.
Понимала и то, что Занзас прав, и то, что парни правильно встали на дыбы, когда я предложила им сделать это. Они ведь так и не согласились, и я осознаю почему. Не только из-за неприятия Тсуны или Вонголы. Но…
После того разговора с Девятым мне было просто страшно идти наперекор. Он только выглядел худощавым слабым стариком, а на деле в его руках было очень много силы и власти. Это я уже молчу про изворотливый ум, огромнейший опыт в политике и управлении. Стоило мне только представить, как я окажусь с ним один на один, я тут же ощущала себя насекомым в паутине. Теперь я могла прочувствовать на себе то, что ощущали ребята, когда услышали приказ стать хранителями Десятого босса Вонголы.
Я не должна была идти у Девятого на поводу. Оказалось, пересилить себя и сделать это не так уж просто. Поэтому сжав зубы, я просто кивнула.
========== Глава 32 ==========
Могу только догадываться, какие мысли были у Конрада, Кёи и Мукуро, когда они вломились в дом, что арендовала Вария. Картину они застали странную, но по-настоящему впечатляющей была реакция варийцев. Они были пофигистичны, как будто каждый день у них на кухне появляется готовый к бою Туман и двое парней разбивают стекла, запрыгивая внутрь.
– Е-е-ей, босс! – опешил рыжий.
– Вро-о-о-ой, наконец-то! – воскликнул Скуало. – Вы что, лупоглазые, ее одну отпустили?!
– Я сама ушла, – сказала, достав рукой до рогалика, что лежал в куче таких же перед Занзасом.
Босс Варии глянул на меня мрачным взглядом, но маленький рогалик уже исчез. Даже такое зажатое и неудобное положение не могло помешать мне – это я и хотела ему показать.
– Кира-чан, – я не могла рассмотреть лица Мукуро, но голос у него был с укором, – это место скрыто другим иллюзионистом. Ты могла бы предупредить, чтобы я знал, где ты.
Переволновался, видать. Обычно Мукуро редко меня даже мягко отчитывал, и то это было всегда лично.
– Забирайте, – выдал позволение босс Варии, наконец-то отпустив и подтолкнув в их сторону.
– Зверек.
Я дернулась от этого слова, глянув на Хибари, смотревшего с таким знакомым нехорошим прищуром.
– Не беспокойтесь, – певуче ответил Луссурия, улыбнувшись. – Кира у нас уже позавтракала. А одежду пришлось ей выдать. Сейчас принесу ее вещи.
Мужчина вышмыгнул с кухни, видимо, чтобы забрать мою уже высушенную одежду. Так вот почему Хибари смотрел так и поджимал губы. Чужая одежда висела на мне, как на тощей вешалке.
– Что? – не выдержала я. – У меня была бурная ночка. Не рассчитала, что деловой визит затянется.
Кёя еще больше прищурился, и это был какой-то нехороший прищур. Но ничего не сказал.
Луссурия быстро вернулся, показав, как добраться до ванной, чтобы переодеться. Мукуро пошел вместе с нами, а остальных парней пришлось попросить подождать. Хотя было как-то странно оставлять их в такой непонятной атмосфере. Вроде бы и мрачная, и недружелюбная, но, казалось, драться никто не пытался начать. Так что, оставив своих сопровождающих за дверью, я попыталась быстро переодеться, а не рассматривать просторную ванную, пока ничего не случилось. Когда вернулась на кухню, услышала обрывок разговора:
– … Глаз не спускайте, – услышала я хриплый голос Скуало, сорванный постоянным ором.
– Это не твоя забота, – высокомерно и холодно ответил Кёя.
– Мусор, – донеслось грозное.
– Акира-чан собралась, – громко пропел Луссурия, который проводил меня обратно.
Попрощавшись и договорившись встретиться уже на церемонии, я отправилась вместе с парнями на выход.
– Как вы меня нашли? – полюбопытствовала я.
– Мотоцикл, – коротко и исчерпывающе ответил Кёя.
– И телефон, – добавил рыжий, увернувшись от неожиданного замаха тонфа. – Какого хрена?!
Хибари не счел нужным ему отвечать. Вместо этого он повернулся ко мне и сказал:
– Держи телефон всегда при себе.
Наверное, он не хотел говорить, чтобы в следующий раз так же меня найти. Конрад зарылся рукой в волосы, вздернув бровь. Возможно, понял, отчего был этот выпад.
Мы сели в машину втроем, так как Мукуро предпочел исчезнуть в иллюзии. Проезжая по улицам, заметила знакомую печально бредущую фигуру. Энма шел, опустив голову, в компании уверенной Адельхейд. Они нас не могли видеть из-за затонированных стекол.
– По-моему, это босс-тряпка номер два из Шимон, – заметил щурившийся Конрад.
– Энма не такой, как Тсуна, – сказала, тоже всматриваясь в ссутуленную фигуру.
Энма выглядел подавленным, но относительно целым. В смысле, его старые раны были залеплены пластырями, я же подумала в первую очередь, что хулиганы его избили и Адельхейд с ними разобралась.
Конрад, сидевший за рулем, привез почему-то в район с обеспеченными домами и остановился перед воротами особняка Хибари.
– Почему мы здесь? – спросила я.
– Я же сказал, домой ты не вернешься, – ответил мне Кёя. – В целях безопасности лучше, чтобы ты находилась под охраной.
Подумав, все же вынуждена была согласиться. По крайней мере эти сутки до церемонии я должна быть очень осторожной. Ну и весь день я посвятила тому, что сидела в доме под присмотром Кёи и Конрада, которого он впустил. Они тоже сегодня прогуливали школу, пока все остальные сидели на уроках. Я тем временем нашла себе занятие, тренируясь с пламенем Солнца. Хотя объяснить, почему я режу себе руки и ноги, оказалось непросто. Но потихоньку я начинала привыкать залечивать мелкие раны, и мне не приходилось больше для этого истекать пóтом минут десять. Мелкий порез затягивался за пару минут, но это все равно было много. Я боялась представить, что произойдет, если это будет не просто царапина, а тяжелая рана.
– Что ты делала у Варии? – поинтересовался Хибари, уже слегка успокоившийся и взявший себя в руки.
– Я же сказала: деловой визит, – повторила, не желая рассказывать. – Обсудив все это с Занзасом и подумав еще раз, решила, что пойду с вами и скажу Девятому, что вы будете выступать только как мои хранители.
Рыжий, все слышавший, просиял:
– Ей, а от этого мудака есть толк!
День прошел незаметно, ведь, по сути, начался для меня почти в обед. Вскоре солнце стало клониться к закату. Тсуна, наверное, уже у Девятого – отказывается становиться Десятым, но… что-то мне не верится, что все будет гладко. Стоит ли мне пойти домой и попытаться с ним поговорить еще раз или не стоит заниматься бессмысленным делом?
Так и не решив ничего, отправила всем сообщение, чтобы собрались в доме Хибари. Кёя был не против, так как альтернатива – ближайшее кафе, а оно не так хорошо защищено, как его особняк.
Мукуро явился быстро, чему Кёя был «несказанно» рад, и они сошлись в перепалке с обменом любезностями. Расиэль тоже прибыл, сев спокойненько, и стал наблюдать за этим, как за выступлением шутов. Его подчиненный все еще был не полностью дееспособен, и Расиэль оставил его на хозяйстве.
Рёхей и Такеши задерживались. Наверное, закрывают клубные комнаты. У них все же есть обязанности.
Мобильный телефон зазвенел от вызова. Звонил Рёхей. Стоило мне взять трубку, как тут же что-то ухнуло вниз от интонации, которой это было сказано:
– Кира-чан …
***
В комнате ожидания перед реанимацией царила давящая тишина. Пятнадцать минут назад мне позвонил Рёхей. Взволнованным и даже испуганным голосом он передал мне, что на Ямамото напали. Вытянуть что-то с боксера, в тот момент бежавшего вслед за машиной скорой помощи в больницу, было сложно, поэтому подробности мне стали известны уже здесь.
Тсуна прибежал лишь чуть позже и был в такой панике, что хотел ворваться в реанимацию, куда вход был строго воспрещен.
Состояние Такеши было тяжелым. По словам Рёхея, у Ямамото просто огромная дыра в районе живота. Просто зашить ее не выйдет. Медики трудились над ним, но нам пока что ничего не говорили. Обнадеживало лишь ощущение пламени Солнца за дверьми реанимации, но чем больше они там «светились», тем тяжелей было ожидание.
Ранее Реборн сказал, что кто-то должен сообщить родным. Я пока не знала, как сообщить известия Тсуеши-сану, и чувствовала себя не лучше, чем Тсуна. Наверное, поэтому Реборн взял телефон и позвонил сам. Гокудера стоял у окна.
– Отец Ямамото тоже направляется сюда, – без привычного уже вызова в нем, голос Гокудеры звучал как-то иначе.
– Ясно, – глухо отозвался Тсуна, сидящий на сидении, опустив голову на сложенные руки.
Скоро старший Ямамото поднимется сюда. Он ближайший и единственный родственник. Реборн спрыгнул с лавочки и незаметно вышел, явно собираясь встретить Тсуеши-сана.
– Я первым нашел Ямамото, – Рёхей начал свой рассказ еще раз сначала, уже для всех. Он уже собрался, слегка успокоился, говорил четко, но хмуро: – Я собирался уже домой и увидел, что дверь в раздевалку бейсбольной команды была открыта. Так что я зашел внутрь проверить, а Ямамото лежал в луже крови. Я вызвал скорую и попытался исцелить его раны с помощью Гарью, но… – боксер сглотнул, – раны оказались слишком глубокими.
Хром тихонько шмыгнула носом, вытирая слезы. Плакала она тоже тихо. Такого Рёхея редко можно было увидеть.
– Черт! – громко выругался Гокудера, заставив дернуться. – Я не прощу его! Кто бы это ни был!
– Бейсбольная команда, – не дрогнув, холодно сказал Хибари, казалось, выглядевший как всегда. Он приехал вместе со мной и рыжим. – Мизуно был с ним?
Громила с бамбуковым мечом сидел среди неполного состава Шимон здесь же и тяжело выдал короткое:
– Да, – Каору взял паузу, собрался и поднял взгляд: – Мы с ним вчера тренировались бросать мяч, но я ушел раньше него.
Я продолжала смотреть на него, и, почувствовав мой взгляд, парень посмотрел в ответ. В его глазах была та же мрачная тоска, что и у некоторых присутствующих. У других была еще и злость, но не у этого парня. У Каору, когда я через минуту не отвела взгляд, в глазах появился страх. Когда человек знает свою вину и признает ее хотя бы мысленно, он боится. А этот здоровяк не умеет держать лицо, отчего заметивший это Хибари сощурился.
– Ясно, – сжал зубы от досады Рёхей. – Должно быть, на Ямамото напали, когда он был один…
Койо положил руку Каору на плечо в знак поддержки, и тот отвернулся, делая вид, что его заинтересовала лавочка.
– Вот идиот! Потерял свою бдительность! – Гокудера ругался, но он тоже беспокоился и нервно мял сигарету пальцами.
– Учитывая, что они были достаточно сильны, чтобы победить хранителя Вонголы, вполне возможно, что это те же преступники, что напали на семью Джиг.
Сузуки смотрела настороженно и напряженно. Конрад выглядел как-то непривычно спокойно. Его движения были неспешными, а взгляд цепким. Кажется, он тоже догадывался, что к чему, или имел предположения. Но озвучивать их пока еще было рано.
– В этом Адельхейд права, – задумчиво протянул Койо. – Это означает, что у нас все еще нет догадок по поводу личности преступника.
– Нет, у нас есть улика, – неожиданно раздался голос Реборна, появившегося бесшумно и незаметно. – Я проверил раздевалку, в которой напали на Ямамото.
– Вы нашли что-нибудь, Реборн-сан? – спросил Гокудера.
– Разоблачение преступника займет некоторое время, и так как это содержит секретную информацию о Вонголе, не могла бы семья Шимон ненадолго нас оставить?
– Если мы не будем введены в курс дела, то не сможем помочь, – заметила Адельхейд.
– Если нам потребуется ваша помощь, мы попросим ее, – ответил ей Реборн и неожиданно добавил: – Вам нужно быть осторожными. На вас тоже могут напасть.
Я посмотрела на него, раздумывая, почудилось ли мне. Реборн был достаточно умным и умел говорить намеками, особенно угрожающими или саркастичными. Едва Шимон покинули нас, аркобалено повернулся ко мне.
– Хочешь сказать и мне выйти, так как я не Десятый босс или его хранитель? – предположила я, поднимаясь с места.
– Нет. Ты можешь остаться, как и твои хранители.
Мне вдруг показалось, что Реборн пытался сказать мне то же самое, что и Занзас: не делай ошибки. Хотя, возможно, просто показалось.
– Думаю, остальные согласятся со мной, что твоя гиперинтуиция может нам помочь, – продолжил коротышка. – Девятый, когда я у него спросил, дал мне разрешение рассказать тебе об этом. Но сперва скажи, твоя гиперинтуиция говорит что-то?
Реборн верил в эту сказку, но и без гиперинтуиции я могла сделать выводы. Шимон. Процентов девяносто, что это были эти сволочи. Наверняка удар был в спину. От немедленного вбивания их лиц в асфальт меня останавливали оставшиеся десять процентов совпадения, ведь это действительно мог быть кто-то другой. А также то, что Шимон – просто подростки, находящиеся под давлением, а Мизуно Каору – запутавшийся мальчик, в котором Ямамото узнал самого себя. Такеши хотел разговорить его и помочь. Возможно, он видел, что собирался сделать Мизуно, но из-за того, что понимал парня, не слишком сопротивлялся. Наверняка Ямамото не пожелал бы ему зла. Поэтому я сказала себе не рубить сплеча, а хотя бы подождать, пока Ямамото не очнется и сам не расскажет все. Я хотела верить, что он все же очнется.
– Ее знаки туманны, – ответила я.
– Хорошо, – принял этот ответ Реборн и, как только все Шимон ушли, начал: – Тогда я рассказываю. Ямамото написал сообщение кровью, прежде чем потерял сознание. Большая часть была растерта, вероятно, часть, содержащая имя преступника. Кто-то пытался уничтожить любые свидетельства. Однако осталась надпись «Деритото», написанная хираганой.
– Деритото? – не понял Рёхей.
– Если перевести это в ромадзи, она читается как «Делитто». С итальянского это переводится как «Грех». С этого момента речь идет об информации, известной лишь в семье Вонгола.
Реборн осмотрел всех окружающих, желая внушить важность момента и молчания, я постаралась сделать лицо попроще.
Надпись сделал не Ямамото. Представьте ситуацию: приходит к Ямамото убийца и сообщает: «Это из-за греха»; Такеши хватается за оружие и рубит убийцу, но сам падает и выписывает причину смерти. Красиво, но глупо. Профессионалы вроде Реборна не говорят ничего, они стреляют, а потом могут что-то сказать, но это если выстрел был в голову, чтобы наверняка. А это был именно мастер, а не новичок, иначе Такеши бы как минимум поднял шум и разнес раздевалку во время боя. Или же, возвращаясь к первому подозреваемому, удар был внезапным, от кого он его не ожидал. К тому же… Судя по документам – ему весь живот разворотило, с таким Такеши не успел бы ничего написать. Каору замучила совесть и он вернулся? Ну… Ямамото очень тепло к нему относился, поэтому такая глупость вполне возможна. Также есть вероятность, что на Каору давит семья. Не в смысле, что они его к чему-то принуждают, он просто не может разорваться между своей семьей и Ямамото, с которым довольно сильно сблизился. Точно – он разрывается, возможно, это имел в виду Такеши.
– Грех – это название маленького флакона, который боссы Вонголы передают на церемонии наследования каждому следующему поколению. Грех – это то, что создал Первый в память о своих битвах. Для всех преемников семьи – это доказательство босса.
– Я думала, кольца – это доказательство, – хмыкнула я.
– Сейчас не время для этого, Акира, – одернул меня Реборн и продолжил: – В легендах говорится, что во флаконе кровь, пролитая во время битв.
Да ладно? Кровь бы свернулась за все это время. Говорить очевидного я не стала, продолжив молча слушать. Реборн считал, что преступник охотится за этим флаконом, так как флакон появляется лишь во время церемонии наследования. Однако, Тсуна уже отказался от нее… и, едва услышал, что преступник придет на церемонию, поднял глаза и сказал твердо:
– Я попрошу Девятого возобновить церемонию.
Казалось, что-то с щелчком соединилось и пазл сложился.
– Слушай, незачем так спешить, – дернулась я, нахмурившись. – Девятый найдет другого преемника и проведет свою церемонию. Ты не должен этого делать.
– На себя намекаешь?! – взвился Гокудера, уже взбудораженный известием об отказе Тсуны, в упор не замечая желаний «Десятого» до последнего.
Гокудера верил до последнего, что Тсуна передумает, и действовал так, будто никакого отказа не слышал.
– Преступник может снова напасть на кого-то из моих друзей, – Тсуна поднялся на ноги, посмотрев на меня довольно решительно. – Неважно как, я поймаю того, кто напал на Ямамото! А затем откажусь!
М-м-м, потерянный случай. Вот поймет Тсуна, что это ребята из Шимон, которые такие же подростки, и что потом? Он уже как-то смирился с фактом войны с другой семьей в будущем, но Мельфиоре были взрослыми и сильными бойцами, а Шимон, если это, конечно, они – почти что друзья. Энму Тсуна точно считает другом.
– Я тоже хочу поймать его, но наивно считать, что можно согласиться и затем отказаться. Тебя весь мир мафии увидит, – не сумела я укрыть снисхождения в тоне.
Хотя, по сути, я была готова сделать ту же ошибку, пойдя на поводу чувств.
– Мы выполним задуманное, – братец упрямо продолжал гнуть свое. – Пока преступник здесь, мы должны его поймать, а затем я буду думать про церемонию. Ты мне поможешь?
– Делай, что хочешь, – скрестила я руки на груди. – Преступника я в любом случае поймаю.
Стало ясно, что о церемонии он сейчас даже не хочет думать. Она казалась ему совершенно не важной. Тсуна отбросил все сомнения, сдвинул такое важное для его будущего событие, когда услышал о нападении на Ямамото или же увидел самого Такеши всего в крови. Не стану его за это винить. По сравнению с пережитым, какая-то там церемония кажется незначительной. Кажется, будто с ее последствиями будет легче разобраться и что от какой-то там церемонии никто не пострадает, зато есть шанс найти нападавшего. Но…
Смотрю я на него и понимаю, что отказать не могу. Я, блин, уже продумываю, как мы через пару дней после церемонии заламываемся к Занзасу с предложением провести еще одну церемонию для него лично. Тсуна и так уже лицо известное в мафии, будет еще известнее, только и всего. Даже если он к этому не готов, я напомню, в пользу чего он сделал выбор. И выбор сделала я.
Тсуна упрямо хмурился, из-за пережитых потрясения и боли готовый сделать все что угодно. Наверное, иначе и быть не могло.
***
Церемония, оказывается, назначена была проводиться в целом замке. По крайней мере, глядя на здание и возвышающиеся шпили, у меня возникла именно эта ассоциация. Вообще-то это был просто дорогой и просторный стилизованный особняк, принадлежащий кому-то из Вонголы. У него был просто обалденный двор с подъездной дорожкой, где уже стояло множество дорогих черных и лакированных автомобилей с затонированными стеклами, несмотря на то, что до начала назначенного события еще два часа. Даже самый большой супермаркет в Намимори не мог похвастаться такой парковкой.
Заходить в здание пока было нельзя. Гостей проверяли на оружие, прося все сдать, и пропускали к куче столиков, на которых были разные закуски. Возле особняка было просторное пространство, окруженное невысокими живыми изгородями из кустарника, и там уже находилось множество серьезных людей. В основном мужчины в костюмах: молодые и старые, бородатые и усатые, с экстравагантными прическами и сияющие лысиной на солнце. Женщины были и в костюмах, и в платьях. Среди мужчин они выделялись и сверкали. Все такие серьезные и опасные, переговариваются, держатся группками, перемещаясь к соседям, которым посчастливилось тоже побывать на таком важном событии. В общем, ведут себя важно, представляя свою семью.
Я задрала голову, проследив за вертолетом, который пролетел слишком низко, прогнав слабую, но ощутимую волну ветра, взъерошившего волосы.
– Какое славное местечко, – протянул Мукуро, подойдя слева.
– Так и хочется испоганить? – понимающе улыбнулась ему.
– И-щи-щи, – раздался смех. – Когда ожидается веселье?
– Скоро, – пожала плечами. – Думаю, когда начнется церемония, а до того времени постарайтесь не нажить себе кровных врагов.
Я обернулась, осмотрев всю нашу группу, которая будто разделилась на несколько частей. Тсуна с Гокудерой и Хром стояли отдельно, то ли они, то ли все остальные выдерживали расстояние с ними. Кёя из-за своего характера стоял тоже чуть в стороне. Все были одеты в официальные черные костюмы, как и все здесь присутствующие. Своеобразный дресс-код мафии.
– Сегодня нас будут видеть как Феникс, – посчитала нужным предупредить. – Я надеюсь на вас.
Все парни были мрачны и молчаливы. Едва я обернулась, как заметила мужчину не старше тридцати пяти лет с татуировкой ящерицы на щеке. Он спускался с лестницы в здание и махал нам, приближаясь.
– Прошу прощения, Девятый предупреждал о том, что хочет переговорить с вами лично. Мое имя Найброу, я – хранитель Солнца Девятого.
– Я пойду с Акирой, а вы все держитесь вместе, – Реборн решил взять командование. – На таком мероприятии я не могу отступать от своего подопечного ни на шаг.
Я даже не успела дойти до общего столпотворения, не то что найти варийцев. Как бы странно это ни звучало, я чувствовала бы себя уверенней, будь рядом этот бочонок с тротилом.
– Реборн-сан! – встрепенулся Гокудера, заволновавшийся от такой ответственности. – Доверьте защиту Десятого мне! Но почему Вы уходите?
– Я дал обещание, – поправил шляпу коротышка.
– Я тоже пойду, – сказал Кёя бескомпромиссно.
– Нет, – возразила. – Я возьму Мукуро и Расиэля, а вы пока осмотритесь, кто уже пришел.
Мукуро мог помочь сбежать с помощью иллюзий и оградить от влияния чужого Тумана, а Расиэль мог заметить то, что не увидят другие. Кёя же не столь гибкий. Он умеет держать лицо, но он вспыльчив и прямолинеен в большистве случаев.
– «Нет»? – повторил Хибари, повернувшись ко мне с явным намерением стоять на своем до гроба.
Так, будто спрашивал, уверена ли я и не послышалось ли ему. Словно давал мне возможность передумать, пока не поздно.
– Нет, – повторила я, нахмурившись, чтобы передать мою уверенность в правильности этого решения. – Поверь мне.
Хибари выглядел до жути недовольным и несогласным. Но все же на его лице появились сомнения. Внутри него, похоже, происходила борьба упрямства и доверия. Мне пришлось пойти на крайние меры, чтобы склонить его в нужную сторону.
– Со мной ничего не случится, – сказала я, и лицо Хибари разгладилось, превращаясь в обычную маску.
Конечно, разумней не идти, но и прятаться не хочу. Интересно, что Девятый вдруг захотел мне сказать прямо перед церемонией? Он ведь что-то задумал на ее счет. Хорошо, что в одиночку мне идти не придется: кроме Реборна будут еще Мукуро и Расиэль. Таким образом я буду обезопасена со всех сторон.
Девятый действительно ждал в одном из внутренних помещений вместе с уже знакомым мне хранителем Грозы, Ганауком, и незнакомым хранителем Дождя, чье лицо все было покрыто резаными шрамами. Оба достаточно молодые, по сравнению с Девятым. Тот третий, худощавый и с татуировкой ящерицы, который остался по ту сторону дверей, тоже не был стариком.
– Проходите, я ждал вас, – приглашающе махнул рукой старик, а когда я настороженно осмотрелась, расплылся в доброжелательной улыбке: – Акира, тебе наверняка интересно, зачем я тебя позвал. Не стану томить неизвестностью – я хочу тебе кое-что показать.
Смерив его внимательным взглядом, подозрительно посмотрела на Ганаука, который скорчил выражение лица, долженствующее означать невинность и доброту намерений, а затем, видимо, чтобы не нервировать, отошел к стене. Странно, что старик начал сразу с того, что подготовил, а не с вопроса о хранителях. Значит, он уверен в решении этого вопроса?
Подошла, увидев рядом с Девятым на столике шкатулку. Мукуро и Расиэль стояли чуть позади, осматривая присутствующих хранителей. Фактически рядом со мной остались лишь Девятый и Реборн.
– Это – Грех Вонголы, о котором тебе должен был рассказать Реборн, – сказал Девятый, открывая шкатулку и отступая в сторону, позволяя рассмотреть. Аркобалено из-за маленького роста с любопытством задирал голову, стараясь делать это незаметно. – Мне неизвестно, что это. Восьмая передала мне, что это кровь войны. Взгляни на него и скажи, что думаешь.
Хоть я и собиралась отказаться от его предложения с обменом хранителями, но узнать что-то новое никогда не прочь. Было, конечно, ощущение обязательного подвоха из-за Девятого, смотревшего на меня с ожиданием, но также было и огромное любопытство. Несмотря на то, что я могу опять не оправдать чужих ожиданий. И Реборн смотрел с таким же выжиданием, что становилось ясно: скорей всего, именно он натолкнул Девятого на такие мысли.
– Опять эксперименты, – с неудовольствием заметила, бросив взгляд на него и Реборна. – Что я могу сказать такого, чего бы Вы сами не заметили? Этот флакон у Вас уже много лет в руках находится, неужели Вы не разобрались, что это такое?
– Просто взгляни, – снисходительно улыбнулся Девятый, – и скажи, что думаешь. Разве это не говорит о моей вере в силу твоей крови Вонголы?
Вот же блин. Красивые слова, но мало ли что там может быть внутри. Причуды Реборна, оказывается, заразны. Ладно, я просто сделаю умный вид и скажу, что ничего не знаю. Мне, конечно, тоже интересно, что это такое, но сомневаюсь, что я могу тут что-то сделать.
– Кровью оно, конечно, не может быть, уже давно бы свернулась за все это время. Могу я взять его в руки? – уточнила.
Хранители Девятого следили за действиями своего босса, когда тот выпутывал небольшой флакон из завязи, в которой тот висел, чтобы не разбиться. Осторожно приняла флакончик, размером с палец, из его рук и посмотрела на свет. Ярко-алая тягучая жидкость всколыхнулась по стеклянным стенкам, поблескивая под светом лампы. Выглядит действительно похоже на кровь, причем только что вытекшую, потому что ни следов свертывания не видно, ни потемнений.
Сверху флакон закрывался вычурной металлической защелкой. Надо же, даже не пробкой, значит, не вакуум.
– Могу я его открыть? – уже с большим интересом повернулась к Девятому, на самом деле сомневаясь, что он позволит мне это.
А Тимотео на удивление кивнул, продолжая молча наблюдать за моими действиями, параллельно обласкивая меня добрым покровительственным взглядом. Удивительно. Ладно, раз мне столько всего позволяют, надо воспользоваться. Посмотрев на него еще некоторое время, чтобы убедиться, открыла крышку с щелчком.
– Осторожней, – заметил Мукуро.
– Не вдыхай его, – посоветовал Расиэль.
– Не под руку, – шикнула на них, так как рука, держащая флакон, действительно подрагивала от волнения.
– Дай я его открою, – предложил Рокудо.
Передав флакон в руки иллюзиониста, стала ждать. Едва он открыл крышку, в тот же самый момент я поняла, что это. Я его почувствовала.
– Это пламя, – выдохнула, подняв над открытым флаконом ладонь.
– Этого не может быть, – напряженно отозвался Ганаук, заставив обратить на него внимание. – Оно жидкое и неподвижное.
– Да, это жидкость, – не стала я отрицать, – и от этого еще интереснее, как его перевели в это состояние.
Прикоснувшись к краям бутылочки, похожей на пробирку, потянула своим пламенем, загоревшимся на конце ногтя, и добилась того, что жидкость поднялась из флакона, зависнув в воздухе, все так же продолжая сверкать насыщенным цветом. Заметив, что Девятый затаил дыхание и напрягся вместе со своими хранителями, решила не доводить и, воспользовавшись контролем над жидкостью, осторожно вернула сгусток обратно во флакон, закрыла, забрала у Рокудо и протянула Тимотео.
– Это все, – сказала ему. – Кстати, я не видела отца. Он придет на церемонию?
Девятый дрожащими, не иначе как от старости, руками забрал флакон и закрепил его обратно в шкатулке, а затем посмотрел на меня. Как он с такими руками еще оружие умудряется держать? Или же все дело в том, что я едва не расплескала целую реликвию? Перенервничал старикан, едва флакон был открыт. Там действительно не яд, а Грех настоящий.
– Он присматривает за делами в Италии на время церемонии.
– Понятно, – кисло выдохнула, опечалившись данному факту. – Что ж, тогда мне остается сказать это только Вам.
Вдохнув воздуха, собралась с силами и постаралась выглядеть непоколебимо. Так, как говорил Хибари – с полной уверенностью в своих словах. Как говорил его отец – с уверенностью в своей силе.
– Мои хранители на церемонии будут со мной. А хранители Тсуны, сколько бы их ни было, будут с Тсуной, как и положено.
Девятый приподнял брови, хотя не выглядел особенно удивленным. Смотрел на меня так, будто примеривался и оценивал. Возможно, сейчас он делал мне приговор, но меня это не волновало.
Хотя ладно, вру: еще как волновало! Но я была готова к этому. Ведь иначе поступить не могла.
– Если это все и у Вас нет возражений, то я вернусь обратно в общий зал и посмотрю, что Вы там приготовили с семьей Шимон.
Я упомянула это неслучайно, все еще надеясь выведать что-то еще. Раньше он охотно отвечал, не отмалчиваясь, и даже если попытается увильнуть, что-то да ответит. Но Девятый молчал. Я не могла понять, почему и что с ним. Видно было лишь то, что он о чем-то размышляет, смотря мне в глаза.
– Ничего особенного, – неожиданно отозвался старик, когда я развернулась, чтобы уйти. – Мне очень жаль, что так получилось с Ямамото Такеши, – я замерла, обернувшись. – Я вовсе не хотел, чтобы так все обернулось. Наверняка это была просто случайность. Кто-то разнервничался и сделал глупость. Я возьму всю ответственность за этот инцидент на себя и сделаю все возможное, чтобы исправить последствия. Лучшие медики Вонголы трудятся сейчас, чтобы мальчик встал на ноги.
Я продолжала смотреть на него, поджав губы. Даже не знаю, что могу ему сказать. Некоторое время назад я говорила с Тсуеши-саном, для которого случившееся оказалось большим ударом, и теперь он практически все время был либо в додзе, либо в больнице. Ресторанчик суши на время закрылся. Конечно, никто ему не мог принести извинения. Тем более не Тсуна, который вообще при виде Тсуеши-сана язык проглотил и сжался. Он-то мог сказать разве что: «извините, что втянули вашего сына в это»; но братец не знал всего. Тсуеши-сан знал, куда влез сын, да еще и по его вине, но я вроде бы убедила его не рубить сплеча и подождать, хотя бы пока Такеши не очнется. Потому что здраво опасалась за жизнь мужчины, который от горя и вины мог даже себя убить. Мечники – они такие, чуть что – сразу харакири. Я не преувеличиваю. Такеши значит для Тсуеши-сана очень многое, и то, что старший Ямамото вынужденно втянул сына во все это, нешуточно его терзало. Особенно после случившегося.
