Текст книги "Заповедник (ЛП)"
Автор книги: DiscontentedWinter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Альфе всё ещё нездоровится, – говорит Джеймс, когда они входят в широкую дверь гостиной. – Я буду говорить от её имени.
Это странно формальный оборот речи, думает Стайлз, но, возможно, это странно формальная ситуация. Уильям появляется из ниоткуда и встаёт рядом с Джеймсом. А Кора ведёт детей через застеклённые двери в соседнюю столовую.
Крис Арджент отрывисто кивает. На нём тёмные джинсы, тёмная рубашка с длинными рукавами и тёмные тени под глазами. Его лицо покрыто щетиной, как будто он сегодня не брился. И взгляд у него настороженный, опасливый. Для него это волчье логово, думает Стайлз и гадает, каково это – сознательно войти сюда.
Дом Хейлов никогда не казался Стайлзу таким. Хейлы не казались такими.
Взгляд Стайлза падает на брошенный на пол контейнер с бусинами.
Джеймс молча смотрит на Криса, и его глаза вспыхивают золотом, прежде чем он говорит:
– Стайлз, почему бы вам с Эллисон не сходить за содовой?
Точно. Как будто они собрались сделать уроки, или поиграть в настолку, или заняться какой-нибудь грёбаной ерундой. Крис Арджент, потомок древней династии охотников на оборотней, стоит в гостиной дома, который его психованная сестра однажды пыталась сжечь. А до этого, должно быть, были годы вражды, от поколений до поколений, и всё это достигло апогея той ночью. И прошлой ночью тоже. Крис сделал правильный выбор ещё в старом санатории, но это не волшебное лекарство от всех причинённых страданий. Но может стать фундаментом, если они позволят.
Стайлз встречается взглядом с Эллисон через плечо её отца, и она нерешительно ему улыбается. Именно её колебания заставляют Стайлза двигаться. Он обязан Эллисон жизнью, и Питеру тоже. Какого хрена он её ещё не обнял?
Она слегка смеётся, затаив дыхание и удивляясь, когда Стайлз проходит мимо Криса, чтобы обнять её.
– Пойдём, – говорит он ей с улыбкой. – Я знаю, где хранится печенье.
***
По три печенья каждому на разговор, и Стайлз добавил зефир в свой горячий шоколад, и его тошнит от одной мысли, что придётся съесть столько сахара. Вместо этого он отодвигает кружку и кладёт локти на стол. Это ленивая поза, которая потом будет стоить ему некоторого движения.
– Ну, как ты держишься? – спрашивает он Эллисон.
Она кривит губы, и на щеках появляются эти удивительные ямочки.
– Эм, хорошо, вчера я узнала, что моя семья происходит от древней династии охотников на оборотней, что мою маму убил мой дед и что моя тётя Кейт не страдает галлюцинациями, а просто кровожадная убийца. О, и что мой дед хотел, чтобы я тоже стала такой! – Она хватает его кружку, выуживает ложкой зефир и съедает. – А ещё я убила двух человек, мой отец выстрелил моему деду в лицо, и милый мальчик, которого я едва знаю, встал перед пулей вместо меня!
Она откидывается на спинку стула и смотрит на него широко раскрытыми глазами.
– Ага, – говорит Стайлз. – Наверное, это был действительно глупый вопрос. – Она удивляет его смехом.
– А ты как держишься?
– О, – говорит Стайлз. – Ну знаешь. Узнал, что оборотни существуют, был похищен, думал, что меня сожгут заживо, а потом меня спасли двое ребят из школы, которых я едва знаю, и одного из них подстрелили, потому что он заслонил собой девушку, в которую влюблён вечность.
Улыбка исчезает с лица Эллисон.
– Я это знаю.
– Разве это плохо? – спрашивает Стайлз.
– Стайлз, это давит на меня.
– Не думаю, что Скотт из тех парней, которые хотят, чтобы ты чувствовала себя обязанной встречаться с ними, – говорит Стайлз и пожимает плечами. – Элли, я уверен, что он сделал это не для того, чтобы произвести на тебя впечатление. Это… – фыркает он. – Я знаю этого парня недели две или около того, но Скотт не такой.
Эллисон отправляет в рот ещё одну ложку полурастаявшего зефира и робко улыбается Стайлзу.
– Нет, не такой, верно?
***
Скотт МакКол не первый оборотень, которого встретил Стайлз, но он новообращённый. Стайлз не знает, чего ждёт, когда Талия и Лора наконец выводят его из подвала. Шерсть и клыки, догадывается он, и всё такое. Вместо этого он видит того же парня, который играл с ним в видеоигры, ел китайскую еду на вынос и стал его первым настоящим другом в школе Бикон-Хиллз. У него тёмные глаза, кривая усмешка и немного застенчивый взгляд, как будто Скотт немного сожалеет, что его подстрелили, а потом превратили в оборотня, а он совсем не хотел поднимать такой шум.
Он обнимает Стайлза так крепко, что чуть не выдавливает из него жизнь, но Талия мягко предупреждающе рычит, а Скотт ахает и говорит:
– Извини, чувак! Я сейчас реально сильный!
Стайлз смеётся, когда Скотт ставит его на землю.
– Послушай! – восклицает Скотт и преувеличенно глубоко вздыхает. Задерживает дыхание, а затем тяжело выдыхает. – Никакого хрипа!
Стайлз поднимает брови.
– А ещё никакой пули, бро!
– Точно? – Скотт одаривает его широкой улыбкой. Затем замечает Эллисон, стоящую рядом, и немедленно краснеет. – Привет, Эллисон.
– Привет, Скотт.
Стайлз знает, когда самое время скрыться.
***
Той ночью Стайлз лежит в постели Питера и пишет отцу сообщение. Отец снова работает допоздна, и Стайлз чувствует себя виноватым. Что, если он попросит Стайлза вернуться в дом в городе, когда снова начнёт работать по нормальному графику? До сих пор отец не поднимал этот вопрос. Он ничего не говорил о новых решётках, камерах безопасности и сигнализации, но Стайлз знает, что отец не из тех, кто забывает что-то подобное. Что, если отец ждёт, когда он поднимет этот вопрос?
– Мне не нравится, как бьётся твоё сердце, Стайлз, – говорит Питер, работающий за столом в смежной комнате.
– Что? – Стайлз проводит рукой по груди. – Что с ним?
– Ты нервничаешь, – отвечает Питер.
– Ну, простите, что доставил неудобства своим неприятным сердцебиением, – бубнит Стайлз под нос. Он хмуро смотрит на дверь в соседнюю комнату, а потом вдруг появляется Питер.
– Когда-нибудь мы обсудим, насколько острый слух оборотня, – говорит Питер, прислоняясь к дверному косяку и ухмыляясь. – Если я слышу твоё сердцебиение, Стайлз, то, разумеется, слышу, как ты бормочешь, словно сердитый маленький гоблин.
Стайлз вздыхает и откладывает телефон в сторону.
– Папа работает в ночную смену. Я писал ему.
– И? – Питер складывает руки на груди и поднимает брови.
– Только не надо тут всего этого. – Стайлз машет рукой в его сторону.
– Чего?
– Всей этой самоуверенной чуши и скрещивания рук, – говорит Стайлз. – Когда ты в последний раз видел моего отца, то улепётывал, как щенок, который написал на ковёр.
– Благоразумие – лучшая часть доблести, – ухмыляется Питер.
– Не думаю, что это значит то, что ты думаешь. – Стайлз протягивает руку и подзывает Питера.
Питер отталкивается от дверного косяка и подходит к кровати. Садится и берёт Стайлза за руку.
– Почему ты не слышал Кейт? – внезапно спрашивает Стайлз.
– Что?
– Вы, ребята, сегодня вечером. Вы слышали машину и знали, что это Ардженты.
– У всех машин немного разный звук, – говорит Питер. – Крис приезжал сюда раньше, помнишь? И он был приглашён сегодня вечером. Кто ещё это мог быть?
– Но тем вечером Кейт пришла…
Взгляд Питера скользит по Стайлзу и останавливается где-то за ним. Где-то в прошлом.
– Мы никогда не имели дел с Арджентами. Мы знали, что они охотники, они знали, что мы волки, но мы никогда не делали ничего такого, что заставило бы их преследовать нас. Их кодекс? Мы охотимся на тех, кто охотится на нас. Наша стая никогда не причиняла вреда людям, по крайней мере на памяти живущих.
Стайлз сжимает его руку чуть сильнее.
– Той ночью… – Питер откашливается. – Никто не слышал, как она подошла к дому, потому что Джерард научил её двигаться как охотник, и она пришла пешком. Тихо, не громче лисицы.
Стайлз чувствует, как к горлу подступает желчь.
– Я работал допоздна, – говорит Питер. – К счастью, в библиотеке. Все остальные спали. Наверное, я устал. Отвлёкся, потому что Дерек и я поссорились в тот день, и он сказал, что останется ночевать в городе у друга. – Он смеётся. – У друга.
– Мне жаль, – шепчет Стайлз.
– Она пахла им, – говорит Питер. – Вот почему она подошла так близко. Я подумал, что это он прокрался домой, поджав хвост, чтобы извиниться, но когда я открыл дверь…
– Мне жаль, – снова шепчет Стайлз. – Мне не следовало спрашивать. Прости.
Питер сжимает его руку и вздрагивает. Он переводит взгляд и встречается взглядом со Стайлзом.
– Она рассыпала пепел рябины вокруг дома. Даже выходы из туннелей, о которых никто не должен был знать. Если бы огонь занялся… – Он улыбается. – Ну, если бы занялся чем-то, кроме меня, у нас не было бы возможности спастись.
В глазах Стайлза жжёт.
– Могло быть и хуже, – наконец говорит Питер и вздыхает.
Стайлз кивает.
Питер делает глубокий вдох.
– В старые времена оборотни перед испытанием покрывали свои когти волчьим аконитом, так что любые раны, которые они наносили, оставляли шрамы. Это был знак чести – не только наносить шрамы, но и носить их. Знак воина, того, кто сражался за своего альфу, за свою стаю. Знак силы. – Он протягивает свободную руку и берёт Стайлза за щёку. Большой палец трёт шрам на нижней губе Стайлза. – В старые времена, Стайлз, мы с тобой были бы героями.
– Звание героя, вероятно, переоценивают, – Стайлз говорит, изгибая губы.
– Возможно, – тихо соглашается Питер.
Они долго не разговаривают.
Похоже, говорить нечего.
В ту ночь Стайлз засыпает, прижавшись к груди Питера и крепко обняв его за шею, пока рука Питера укрывает его.
========== Часть 20 ==========
В пятницу Стайлз возвращается в школу и нервничает из-за чувства ностальгии. Это глупо. Всё, что случилось, должно было изменить мир, но вот старшая школа, такая же, как и всегда. Всё те же дети, что и неделю назад, скользят взглядом по изуродованному шрамами лицу Стайлза, стараясь разглядеть всё без зрительного контакта. Так им не нужно признаваться уроду или, может быть, самим себе, что они пришли на шоу только для того, чтобы попялиться на него. Всё, что случилось, должно было сделать Стайлза сильнее, верно? Заставить его почувствовать, что он может справиться с чем угодно? Что несправедливо, потому что это не так.
Всё та же старая школа.
Всё те же взгляды.
Сосредоточенность на Скотте – хороший способ удержать его беспокойство от превращения в панику.
Кажется, у Скотта всё хорошо, но он немного нервничает, как будто в нём слишком много кофеина. Что, как узнал Стайлз, практически невозможно для оборотней. Их метаболизм слишком ускоренный, чтобы кофеин или другие стимуляторы имели хоть какой-то эффект. А это значит, что у оборотней не бывает никаких гулянок летом на берегу озера. Когда Скотт понял, что никогда не сможет напиться, то на полсекунды расстроился, но дыхание и жизнь – это больше чем компенсация.
– В школе всегда так шумно? – шепчет Скотт Коре, когда она идёт с ними к шкафчикам. – Я слышу всё. И запахи! – Он корчит гримасу.
– Заткнись, МакКол, – говорит Кора. – Не забывай концентрироваться на якоре.
– Хорошо, – отвечает Скотт и на секунду закрывает глаза. – Понял.
Стайлз не уверен, что понимает, о чём они говорят. Питер попытался объяснить, но у Стайлза создалось впечатление, что тот тоже не очень хорошо понимает. Потому что Хейлы рождены волками. Они учились контролировать себя так же, как учились говорить или ходить. Для них это было естественным развитием. В стае давно не было укушенного волка, и никто из Хейлов не знает, как это может быть трудно.
Но у Скотта, говорит Талия, дела идут очень хорошо. Достаточно хорошо, чтобы она объявила его готовым для школы, и он, кажется, не находится в непосредственной опасности превращения и одичания. Просто немного нервничает.
У Коры не так много занятий с ними, но остальное время расписание Скотта пересекается с расписанием Стайлза и Эллисон.
Тем не менее Стайлз на самом деле немного удивлён, когда они справляются без происшествий. Он ожидал какой-нибудь катастрофы. В последнее время это кажется в порядке вещей, но, если не считать момента на химии, когда Скотт чихает и появляются его клыки – никто не смотрит, слава богу, всё идёт удивительно хорошо.
Ладно, когда Стайлз добирается до кафетерия, там кончается картошка-фри спиральками, но это не самый большой удар за последнюю неделю.
– Как дела, неудачники? – говорит Джексон, садясь рядом с Лидией и окидывая стол надменным взглядом. – Господи, не могу поверить, что вы все вместе болели. Вы что, ребята, одарили друг друга мононуклеозом или типа того?
– Ого. Мне, должно быть, так повезло, – говорит Скотт с яркой улыбкой, что абсолютно ничего не объясняет.
Джексон, прищурившись, бросает на него оценивающий взгляд, а Скотт не вдаётся в подробности.
Стайлз и Эллисон обмениваются улыбками.
– Фу, – говорит Лидия, толкая Джексона локтем. – Не обращайте на него внимания, пожалуйста. Он просто бесится, потому что никто из вас не сказал, что придёт на его вечеринку в выходные, хотя вы «неудачники».
– Это неправда. – Джексон закатывает глаза. – Но вы же придёте, правда?
Лидия закатывает глаза.
– Ребят, хотите? – спрашивает их Скотт.
– Конечно, – пожимает плечами Стайлз. – Я приду. Элли?
– Окей.
– Плевать, – говорит Джексон, но его плечи немного расслабляются, и он обнимает Лидию за плечи.
Стайлз ест ланч и улыбается Коре через всю столовую, думая, что, может быть, вот что значит снова иметь друзей. Даже если один из них придурок.
***
Он скучает по Питеру. Это трагичное и жалкое зрелище, и Стайлз говорит мистеру Харрису, что ему срочно нужно в медпункт, но вместо этого ускользает в уборную, чтобы отправить Питеру сообщение.
Думаю, я люблю тебя.
Он нажимает «отправить» ещё до того, как понимает, насколько глупо в этом признаваться смс-кой. По крайней мере, он уже в уборной, так? Не нужно далеко ходить, чтобы найти туалет, если его стошнит.
Когда телефон жужжит, Стайлз чуть его не роняет.
Я тоже люблю тебя, лапушка.
С лицом Стайлза творится что-то странное, потому что по нему не понять, смеётся он или плачет. Сам Стайлз тоже этого не понимает.
И ему определённо нужно поговорить с отцом.
***
После школы Скотт возвращается домой, потому что он слишком давно не навещал маму. Кроме того, к нему придёт Эллисон, чтобы Скотт помог ей с домашним заданием по английскому.
– Так что я почти уверен, что ничем не смогу ей помочь, – вслух беспокоится Скотт, кусая нижнюю губу. – Меня едва допустили к экзамену, а у неё твёрдая «B».
– Понятия не имею, – отвечает Стайлз, удивляясь, как тот до сих пор не связал всё воедино.
– Думаю, увидимся завтра. – Скотт перекидывает рюкзак через плечо и направляется к стоянке.
– Этот парень – идиот, – произносит Кора, появляясь из ниоткуда, но в её тоне есть что-то одобрительное.
– Точно? – соглашается Стайлз.
– Он создан из солнечного света, оптимизма и всего того, что я ненавижу, – говорит Кора.
– Ау. – Стайлз обнимает её. – Всё в порядке. Мы всё ещё можем ненавидеть счастливых людей вместе.
Её кулак встречается с его кулаком.
Они вместе пересекают парковку, и, конечно же, «джип» – а ведь Стайлз настоял на том, чтобы забрать его перед школой – не заводится.
Стайлз стонет.
– Ну, я думаю, что-то должно было пойти не так.
– А вот и мой маленький пессимист, – говорит Кора и поглаживает «джип» по крылу. – Я позвоню Дереку.
***
Стайлз почти уверен, что все девочки, вышедшие из школы, и по крайней мере половина парней падают в обморок, когда Дерек подъезжает на своём «камаро» в кожаной куртке и авиаторах. Стайлз должен был догадаться, что с Хейлами творится что-то сверхъестественное, как только увидел Дерека. Библиотекари так не выглядят. Ни в одном мире, который следует правилам.
Кора забирается на заднее сиденье, оставляя переднее Стайлзу, а значит, он может немного вытянуться и ему не нужно изгибать позвоночник в крендель, чтобы выбраться снова.
– Мы можем заехать в участок? – спрашивает Стайлз. – Мне нужно поговорить с папой.
– Он не придёт сегодня? – спрашивает Дерек, выезжая со стоянки.
– Мне нужно поговорить с папой, прежде чем я поговорю с Питером, – говорит Стайлз, глубоко вздыхая. С Питером, который его любит. Странно, как всё это кажется чуть более страшным, когда он называет это своим именем, хотя само чувство не изменилось. Может быть, это вес ожиданий? Может, Стайлз боится, что если он наклеит ярлык, то подставит их обоих.
Да, ему нужно поговорить с отцом.
Дерек только кивает и слегка улыбается.
Всё ещё незнакомые дома и витрины Бикон-Хиллз проносятся мимо, когда Дерек едет к управлению шерифа. Стайлз задумывается, станет ли город когда-нибудь домом, или это чувство предназначено для трёхэтажного дома на краю леса с волчьим заповедником.
Дерек находит парковочное место прямо возле участка.
Стайлз вылезает из «камаро». Он вспоминает, как был здесь в последний раз, и натягивает капюшон. Затягивает завязки так, что они стягиваются вокруг лица. Впрочем, не так уж плохо входить с Хейлами за плечами.
На этот раз за стойкой Пэрриш.
– Привет, Стайлз, – говорит он. – Рад тебя видеть.
– Привет.
– Ты пришёл повидаться с отцом? Он свободен. – Пэрриш нажимает кнопку и пропускает их всех.
– Спасибо. – Стайлз направляется в кабинет отца, Дерек и Кора следуют за ним. – Эм, может, вы подождёте здесь или ещё где-нибудь?
Возле кабинета шерифа есть скамейка, которая тянется вдоль всего окна. Похоже на место, куда усаживают кучку преступников. Дерек и его кожаная куртка смотрятся тут удивительно хорошо. Как и Кора с её ухмылкой.
Дверь отцовского кабинета открыта, но Стайлз всё равно стучит, а потом прокрадывается внутрь.
Отец переводит глаза со стопки папок и вопросительно поднимает брови.
– Я в порядке, – говорит Стайлз и слегка переминается с ноги на ногу.
Отец оглядывает его с головы до ног и потирает лоб.
– Закрой дверь, сынок.
Стайлз делает это и на всякий случай поворачивает замок.
Отец прислоняется к столу и складывает руки на груди.
– Нам нужно о чём-то поговорить, Стайлз?
Стайлз даже не может ответить. Не может даже кивнуть. Что бы он там ни собирался сказать по дороге сюда, всё вылетело из головы. Этот выбор он не может сделать. Он не готов к этому. Он не может. Не может. Его руки начинают дрожать, грудь сдавливает тисками, и выражение лица отца мгновенно меняется, он поднимается на ноги и обнимает Стайлза.
– Дыши, ребёнок, – говорит отец строгим и в то же время мягким голосом. – Давай. Дыши.
Стайлз помнит эти слова из другого времени. Помнит, с каким отчаянием звучал голос отца. При воспоминании об этом у него перехватывает дыхание, и он утыкается лицом в плечо отца.
– Хорошо, – говорит отец и проводит рукой по спине Стайлза. – Не плачь. Что бы это ни было, мы разберёмся, да?
Стайлз кивает, но не делает попытки вырваться из объятий.
– Питер что-то сделал? – Голос отца становится жёстче, он берёт Стайлза за плечи и отводит назад, чтобы посмотреть ему в глаза. – Что случилось?
Стайлз вытирает щёки рукавом.
– Он прислал мне сообщение. Сказал, что любит меня.
Лицо отца становится нечитаемым, словно он смотрит на сложный механизм.
– Сообщение?
– Я, эм, написал ему первый.
Отец вздыхает.
– Сообщение, сынок? Серьёзно?
Стайлз откашливается и шмыгает.
– Не в этом дело, но я запомню твоё неодобрение на будущее.
Отец фыркает.
– Точно. Ладно. – Он осторожно сжимает плечи Стайлза. – Питер намного старше тебя, Стайлз.
– Я понимаю.
– Намного, – повторяет отец. – Мы говорим не просто о паре лет.
– Я совершеннолетний, – говорит Стайлз, поднимая подбородок.
– Мне это прекрасно известно, – отвечает отец. – Я не это имел в виду. Дело не в том, что тебе только восемнадцать, ребёнок, дело в том, что Питер старше тебя почти на двадцать лет. Два десятилетия жизненного опыта. Это большой разрыв для любого возраста.
– Пап. – Стайлз делает глубокий вдох. Он берёт его руку и прижимает к своей покрытой шрамами щеке. – Думаю, единственное, что у нас есть, – это общий жизненный опыт.
Глаза отца блестят, и он быстро моргает.
– Да.
Стайлз сглатывает. Он не может вспомнить, когда в последний раз позволял отцу прикасаться к своему лицу, не вздрагивая от прикосновения.
Отец выдерживает его взгляд.
– Ты здесь, чтобы сказать мне, что хочешь переехать к Хейлам.
– Я… – Глаза Стайлза наполняются слезами. – Я не знаю.
– Ох, ребёнок, – говорит отец с ноткой сожаления в голосе. – Конечно, ты знаешь. Если бы ты уже не знал, то не был бы так расстроен.
– Прости меня!
– Эй. – Отец поднимает руку, чтобы пригладить Стайлзу волосы. – Ну же. Это не совсем неожиданно, знаешь ли. Для протокола, я думаю, ты слишком торопишься, ребёнок. Я так думаю. Но я не собираюсь тебя останавливать. И я буду навещать тебя каждый проклятый день. Возможно, дважды.
Стайлз сдавленно смеётся.
– И я собираюсь приехать туда и поговорить с Талией и Питером. Неважно, как мужчина с мужчиной, или же мне придётся шлёпнуть его по морде газетой, чтобы он выслушал. – Отец снова его обнимает. – И твоя комната в доме всегда будет ждать тебя, если понадобится.
Внезапно кажется, что это уже слишком. Как будто Стайлз не готов к этому. Ему нужен отец. Питер ему тоже нужен, и нечестно, что приходится выбирать между ними. Разве мир уже не был достаточно несправедлив к Стайлзу? И тогда его переполняет чувство вины, потому что он жив, и отец жив, и Питер жив, и Скотт жив, а Джерард мёртв, и какое право имеет Стайлз требовать большего? Ему уже подарили невозможное, верно?
– Я заеду вечером после смены и поговорю с Хейлами, – говорит отец. – Потому что тебе может быть восемнадцать, и по закону ты взрослый, но ты всё ещё мой ребёнок, ясно? Ты всегда будешь моим ребёнком, а я всегда буду твоим отцом.
– Ладно, – бормочет Стайлз ему в плечо. – Я люблю тебя, пап.
– Я тоже тебя люблю, ребёнок. – Отец целует его в волосы. – И я с тобой ещё не закончил. Я буду доставать тебя каждый день насчёт домашней работы, упражнений и назначений. Мне плевать, под чьей крышей ты живёшь. Это всегда будет моей работой.
– Хорошо, – бормочет Стайлз.
– А завтра ты можешь приехать домой, и мы соберём твои вещи. – Отец обнимает его крепче. – Может, пока только один чемодан?
– Идёт.
– Идёт, – неровным эхом отзывается отец. – Ладно.
Они долго стоят молча. Стайлз не хочет отпускать отца и думает, что отец, вероятно, чувствует то же самое. Если бы не внезапная суматоха за дверью, одному богу известно, сколько бы они там простояли.
***
– Дерек! – кричит отец Стайлза, распахивая дверь. – Что, чёрт возьми, происходит? – Стайлз с быстро бьющимся сердцем выглядывает из-за его спины.
Дерек стоит, держа за горло одного из помощников шерифа. Парень прижат к стене, и Дерек выглядит так, словно он в одном ударе сердца от того, чтобы наброситься на него и оторвать ему лицо.
Пэрриш и ещё один помощник шерифа вытаскивают свои электрошокеры и поправляют на него, а Кора показывает им свои ладони.
– Дерек! – снова ревёт отец Стайлза, подходит к нему и тащит прочь.
Стайлз знает о силе оборотня достаточно, чтобы понять, что Дерек позволяет этому случиться.
Помощник шерифа, задыхаясь, прислоняется к стене. Это Лэнг. Парень, который издевался над Стайлзом, когда тот пришёл в участок в первый раз. Парень, который настаивал на том, чтобы он называл своего отца временным шерифом. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но Кора начинает первая:
– Ты сделал это! – Её глаза сверкают.
– Не понимаю, о чём ты говоришь!
– Лжёшь, – говорит она. – Ты бросил камень в окно Стилински!
Сердце Стайлза сжимается.
– Это чушь! – Лэнг хрипит.
– Я у… видел тебя, – говорит Дерек.
Учуял, дико думает Стайлз. Он собирался сказать учуял.
– Я тоже, – говорит Кора. – И мой дядя тоже.
Пэрриш и второй помощник шерифа уже убрали свои шокеры в кобуру и смотрят на Лэнга так, словно безумное обвинение Хейлов вовсе не безумие.
– Кора, Дерек. Отвезите моего сына домой, пожалуйста. – Отец Стайлза не сводит глаз с Лэнга. – Помощник Лэнг, отдайте Пэрришу пистолет и значок и тащите свою задницу в мой кабинет. Живо.
Кора хватает Стайлза за руку и тянет к выходу. Дерек ещё мгновение смотрит на Лэнга, а потом шагает за ними.
– Твой папа такой крутой, – радостно шепчет Кора, и Дерек кивает.
Стайлз слишком потрясён, чтобы ответить, он только странно, сдавленно смеётся.
На самом деле Кора и Дерек и сами чертовски крутые.
========== Часть 21 ==========
Когда Дерек привозит их всех домой, Стайлз чувствует себя выжатым. Он оставляет Дерека и Кору объяснять Талии, что произошло в участке, и вместо этого обнимает Питера. Грудь Питера вибрирует, когда тот рычит.
– Я разорву ему глотку!
– Питер, – спокойно говорит Талия. – Отведи Стайлза наверх, пожалуйста, а это оставь шерифу.
Стайлз стонет при мысли о всех этих проклятых ступеньках, но прежде, чем он успевает попросить Питера забрать боль, Питер подхватывает его на руки и поднимает по ступенькам.
– Я сказал отцу, что переезжаю к тебе, – говорит Стайлз, когда они поднимаются на второй этаж. Его желудок сжимается. – Наверное, надо было сначала сказать тебе, а?
Питер улыбается.
– Честно говоря, лапушка, думаю, единственный человек, который ещё не знал, что ты переехал ко мне, – это ты.
Стайлз открывает рот, чтобы возразить, но Питер мягко опускает его за порогом комнаты, и Стайлз видит свою запасную толстовку, висящую на спинке стула. Он видит на столе свой ноутбук рядом с ноутбуком Питера. Заметки для его наполовину начатого задания по истории лежат поверх счетов Питера. Спальня ничуть не лучше. Носки, которые он надевал прошлой ночью, прежде чем ногам стало слишком жарко, упали с края кровати и лежат на полу. Его домашняя подушка лежит рядом с подушкой Питера. Ящик комода Питера наполовину открыт, и из него свисает одна из футболок Стайлза. Как давно он делит ящик с Питером?
Ладно, Питер прав.
– И чем раньше мы заставим твоего отца понять, что он тоже переехал, тем лучше.
– Что?
– Стайлз, на прошлой неделе он провёл в комнате для гостей три ночи.
– Только из-за исключительных обстоятельств, вроде тех, что Джерард Арджент пытался нас убить!
– Конечно. – Питер ухмыляется. – И каждый второй вечер, когда он задерживается настолько, что ему кажется пустой тратой времени возвращаться домой только для того, чтобы развернуться и приехать к завтраку.
Стайлз моргает.
– Дерьмо.
– Забывчивость – явно ваша семейная черта.
– Нормальные люди не ходят вокруг да около, тайком пытаясь втянуть тебя в свою семью, не сказав тебе ни слова!
Питер обнимает его и утыкается носом в шею.
– И теперь у нас есть ты, и ты застрял с нами.
– Обещаешь? – спрашивает Стайлз.
Питер отстраняется и улыбается.
– Обещаю, Стайлз.
***
Жить с Хейлами легко. Отец навещает его достаточно часто, так что Стайлз едва успевает по нему скучать, и обычно приезжает либо на завтрак, либо на ужин, а иногда и на то, и на другое. Вот в чём особенность такой большой семьи, как Хейлы, думает Стайлз. Ещё один человек с лёгкостью становится частью толпы.
Стайлз начинает регулярно посещать школу. Трудно придумать причину, чтобы прогулять, когда он просыпается без боли или с несколькими приступами, с которыми Питер справляется в момент. И хотя Стайлзу, скорее всего, никогда не понравится школа, ему нравится тусоваться со Скоттом, Элли, Лидией и Дэнни, и ладно, хорошо, даже с Джексоном. И удивительно, как другие ученики всё меньше пялятся и шепчутся, стоит Джексону посмотреть на них так, что в его взгляде ясно читается: «Только попробуй, блять, рискни». Джексон по сути мудак. Стайлз просто рад, что он решил использовать свои силы во благо, а не во зло. Кроме того, очень забавно наблюдать чертовски недовольного Джексона, когда Скотт внезапно превращается в чемпиона по лакроссу. Буквально. Он помогает выиграть так много матчей, что тренер назначает его со-капитаном. Стайлз почти уверен, что во всех трёх округах можно услышать крик отчаяния Джексона.
***
Дни становятся короче, а ночи – холоднее. Стайлз любит закутываться в как можно большее количество одеял и обнимать Питера, чтобы согреться. Питер словно персональный обогреватель, и Стайлз привык просыпаться, облепив его всеми конечностями. И когда он в первый раз просыпается с утренним стояком…
В этом нет ничего удивительного. Он восемнадцатилетний парень, который проводит ночи, свернувшись калачиком рядом с мужчиной, у которого кубиков на животе больше, чем это необходимо. Вот только Стайлз так привык, что боль – это единственное, что может породить его тело, что когда это происходит, он замирает от шока, как будто ему снова двенадцать лет и, боже милостивый, что, чёрт возьми, происходит с его членом? По крайней мере на этот раз он не бежит с криками к отцу, потому что думает, что что-то сломалось. Тот разговор Стайлз не хочет вспоминать никогда.
Вместо этого он сворачивается клубочком, закрывает глаза и хочет, чтобы эрекция прошла. Затем вылезает из постели, отправляет Кирстен электронное письмо и тихо паникует, пока она не отвечает: «Ты, очевидно, заботишься о Питере, а он заботится о тебе. Не позволяй своему страху помешать тебе исследовать сексуальные отношения, фрикаделька».
Ещё она присылает кучу ссылок о построении здоровых отношений, о практике безопасного секса и, что более интересно, о рекомендациях к сексу при инвалидности.
Он ещё не готов. Пока нет, но он почти у цели.
***
Скотт начинает проводить больше времени с Хейлами. В конце концов ему выдают рубашку с логотипом Волчьего заповедника и бейджик персонала и позволяют выбрать какое-нибудь полезное занятие. Скотту нравится работать в билетной кассе. Он гораздо лучше ладит с клиентами, чем Кора. Они со Стайлзом часто тусуются за прилавком, перекладывая брошюры и карты, и делают домашнюю работу в перерывах между клиентами.
– Крис приглашает меня и мою маму в эти выходные на ужин, – говорит он Стайлзу после обеда. – Меня это должно удивлять?
– Ты больше должен быть удивлён, что тебе понадобилось так много времени, чтобы понять, что вы с Эллисон встречаетесь.
– Чувак, она совершенно не в моей лиге! – радостно восклицает Скотт.
– Твоя мама уже знает о волках? – с любопытством спрашивает Стайлз.
– Нет. – Плечи Скотта опускаются. – Я собирался сказать ей, но после последнего табеля с оценками подумал, что, может быть, не стоит сразу слишком много на неё вываливать?
Стайлз втайне рад, что у Скотта проблемы с учёбой. Его мама пригрозила, что заставит его остаться на второй год. Стайлз подозревает, что Скотт знает, как сильно он этого хочет, потому что так Стайлз не останется без всех своих друзей в следующем учебном году. Он подозревает, что Скотт намеренно прогуливает занятия, несмотря на отчаяние его мамы. Это удивительно, на самом деле, но не совсем удивительно. Парень получил пулю за Эллисон. Что такое остаться на второй год в школе по сравнению с этим?
