Текст книги "Заповедник (ЛП)"
Автор книги: DiscontentedWinter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Он скользит рукой под шею Стайлза, и боль начинает отступать. Затем Питер наклоняется, приближаясь, и Стайлз рефлекторно закрывает глаза. Губы Питера прижимаются к его левому глазу, а потом… это язык?
Что?
Прежде чем Стайлз успевает это осознать, Питер уже вылизывает правый глаз.
Одежда Стайлза пропитана бензином, а Питер голый. Как ещё, чёрт возьми, он должен был смыть с него бензин? Логично для волка.
А потом Питер поднимает его, просунув одну руку под спину, другую – под колени. Он несёт его дальше к глубокому концу, оставляя за собой след бензина, который впитывается в слой пыли на бетонной поверхности бассейна.
– Они просто сожгут нас обоих, – шепчет Стайлз.
– Знаю, – шепчет в ответ Питер. – Мне очень жаль.
– Мой отец не успеет вовремя, да?
Питер не отвечает. Не лжёт ему.
– Ты всё ещё можешь выбраться, – говорит Стайлз.
– Что? – Питер поднимает брови. – И упустить ещё несколько минут с тобой?
Он знает почему.
Он знает, что если Питер сейчас попытается выбраться, то его всё равно пристрелят. Весь смысл предоставленного ему Джерардом выбора в том, что это на самом деле не выбор. Или в том, чтобы заставить его принять решение умереть в огне, как хотела Кейт шесть лет назад. Но ведь пули предпочтительнее огня? Не только для кого-то с историей Питера, потому что это? Это, блять, варварство.
Он поднимает руку и кладёт её на плечо Питера. Впивается дрожащими пальцами в бесполезной попытке удержаться.
Он так много хочет сказать, ему так много нужно передать Питеру прямо сейчас. Как он напуган, как ему жаль, что всё закончится вот так, как он чувствовал себя в безопасности с Питером, как он был счастлив. Так много нужно сказать, но Стайлз не может найти слов.
Будет больно.
Будет больнее, чем когда-либо.
Разве они оба не заслуживают лучшего?
Стайлз судорожно вздыхает и плачет.
– Закрой глаза, лапушка, – говорит Питер. Его улыбка дрожит. – Закрой глаза и засыпай ради меня.
***
Когда он был маленьким, Стайлз надевал мамины юбки – достаточно длинные, чтобы казаться платьями, – и они с мамой танцевали в гостиной, притворяясь балеринами. Обычно всё это заканчивалось задыхающимся хихиканьем, оба смеялись на диване и щекотали друг друга.
Стайлз как-то прочитал, что, когда люди видят, как их жизнь проносится перед глазами перед смертью, это не какая-то нарезка лучших моментов, чтобы облегчить смерть. Это мозг отчаянно пытается установить связи, найти что-то, что угодно, в прошлом, что можно будет применить для спасения.
И тот факт, что всё, что у него сейчас есть, – это воспоминания, как он и его мама кружатся и заставляют их юбки развеваться… ну, это просто означает, что его мозг пуст, верно?
***
– Держи глаза закрытыми, милый, – шепчет Питер. Стайлз клянётся, что слышит щелчок зажигалки. – Держи их закрытыми для меня.
***
Всё происходит так быстро.
Глаза Стайлза распахиваются, когда он слышит внезапный удар, и он смотрит через плечо Питера на мёртвого охотника, лежащего в бассейне. Из его горла торчит арбалетный болт.
Джерард стоит на краю бассейна. Его рука, держащая зажигалку, дрожит. Это заставляет пламя танцевать.
– Эллисон? Какого чёрта ты делаешь?
Стайлз её не видит, но её голос звучит отчётливо.
– Изучаю семейный бизнес. Разве ты не этого хотел?
Джерард смеётся и держит зажигалку над краем бассейна.
– Вот чего я хотел.
Раздаётся выстрел.
Свист ещё одного болта.
Кто-то стонет от боли.
Зажигалка выпадает из руки Джерарда и летит в бассейн.
Питер быстрый.
Такой быстрый, даже со Стайлзом на руках.
Пламя устремляется к ним, но Питер уже прыгает. В сторону уже расчищенного края бассейна и тяжело приземляется на корточки, крепко удерживая Стайлза. Питер наклоняется так, чтобы его тело обратилось в сторону Джерарда и остальных, чтобы защищать Стайлза.
В его голубых глазах отражается пламя. Глянцевый сморщенный шрам на его лице блестит. Пары́, думает Стайлз. Они всё ещё могут…
Он даже не успевает закончить мысль, как Питер снова начинает двигаться, унося его прочь от огня, от опасности. Он направляется к главным дверям, а не в сторону служебного коридора, и что бы, чёрт возьми, сейчас ни происходило, это достаточно сильно отвлекает уцелевших охотников, чтобы Питер больше не был их главной целью.
Питер рычит, когда Стайлз ёрзает и снова пытается заглянуть ему через плечо.
Он видит мельком, но этого достаточно.
Пламя в бассейне отбрасывает жуткий, кошмарный свет на всё помещение.
Эллисон наставила арбалет на деда. Скотт рядом с ней. Он истекает кровью? Его правая рука сжимает левое предплечье, а между пальцев сочится кровь. Он бледен, но в сознании.
На полу лежит ещё один охотник, болт торчит из его потрескавшихся тактических очков.
Иисусе. Элисон отличный стрелок.
Джерард обрамлён огнём в бассейне. Он смотрит на Эллисон, на его лице та же насмешливая улыбка, которую Стайлз вечно будет видеть в кошмарах, если правда выживет, и он машет рукой – ладонью – уцелевшему охотнику в маске.
Стоп.
Нет.
Нет.
Охотник направляет оружие на Эллисон.
И именно в этот момент всё застывает. Замирает и висит на волоске.
А потом главные двери распахиваются ещё до того, как Питер успевает до них добраться, и начинается ад.
***
Если бы Стайлз мог замедлить этот момент, воспроизвести его кадр за кадром, он бы это сделал. Слишком много всего происходит, даже для мозга Стайлза. Неожиданно пространство наполняется волками: некоторые из них – странная полуизмененная форма, которой Питер был чуть раньше, а некоторые – полноценные волки; и внезапно Стайлза опускают на землю, Питер всё ещё нависает над ним, и Кора – это же Кора с клыками, верно? – делает то же самое.
Стайлз слышит выстрелы, крики, рычание и пытается оглядеться. Потом ему в лицо тычут шлангом, и Стайлз инстинктивно вздрагивает, прежде чем понимает, что на этот раз это вода. Он даже не осознавал, как сильно горит его кожа, пока её не охладила вода.
Кора поливает его волосы, лицо, руки, одежду.
Стайлз чувствует себя жертвой на поле боя, пока Питер и Кора сидят над ним, а он всё пропускает. Всё, кроме шума.
Сначала такого громкого, что Стайлз даже не может расслышать, что ему снова и снова говорит Питер. И…
Пламя в бассейне медленно угасает, и Стайлз гадает, сколько бы ещё они горели, если бы он и Питер были там, внизу.
А потом становится так тихо.
Стайлз слышит, как кто-то плачет.
– Питер, – шепчет он, и Питер с серьёзным выражением переводит ярко-синие глаза на Стайлза. Стайлз тянется к нему, сердце бешено колотится. Это его отец? Это не может быть его отец. – Питер, дай посмотреть.
Он хватает Питера за запястье, впивается в него пальцами, и Питер помогает ему подняться на ноги, наконец, сдвигаясь так, чтобы Стайлз мог увидеть, что происходит.
Он видит Джерарда, по его виску стекает тонкая струйка крови. Дерек, Джеймс и Уильям стоят вокруг него. Рука Джеймса обвилась вокруг его горла, и он выглядит так, будто серьёзно подумывает о том, чтобы просто сломать ему спину. Стайлз, вероятно, смог бы с этим справиться.
Оставшийся в живых охотник в маске стоит на коленях, сгорбившись и держась за живот. Лора стоит рядом с ним, растопырив пальцы, с когтей капает. Возможно, парень долго не протянет.
Эллисон тоже стоит на коленях, арбалет валяется рядом. Её плечи дрожат от рыданий.
Рядом с ней на коленях стоит седовласый мужчина. Стайлз его узнаёт, он видел его в тот день в лесу возле дома Хейлов, когда Римус стоял между ним и этим мужчиной; это Крис Арджент, отец Эллисон.
Они склоняются над распростёртым телом мальчика, который – Стайлз уже много раз слышал – с трудом борется за дыхание.
– Скотт, – задыхаясь, говорит он.
Он спотыкается, и из ниоткуда появляется отец, чтобы поймать его.
– Скотт, – снова выдыхает он, и отец помогает ему идти вперёд, и боже. Это выглядит плохо. Это выглядит очень плохо. Рубашка Скотта пропитана кровью. Стайлз видит, как она тёмной лужицей собирается в ямке между ключицами.
Крис прижимает руки к груди Скотта, надавливая на рану. Скотт дрожит, его пальцы переплетены с пальцами Эллисон. Его губы шевелятся, но Стайлз не уверен, пытается ли он говорить или это судороги.
Его глаза расширяются, когда он замечает Стайлза, и он улыбается, и снова, чёрт возьми, кто этот парень? И чем, блять, Стайлз его заслужил?
А потом он кашляет и забрызгивает лицо кровью.
Стайлз падает на колени. Берёт Скотта за другую руку. Он не может смотреть на Эллисон. Не может, иначе сломается.
– Талия, – тихо произносит Крис Арджент, и его бледный взгляд устремляется к ней. – Если ты собираешься это сделать, делай сейчас.
Что-то проходит между охотником и волчицей, что-то, чего Стайлз не понимает, а потом Талия опускается на колени рядом со Стайлзом и кладёт руку на щёку Скотта.
– Скотт? Ты меня слышишь?
Скотт не отвечает. Его глаза никак не могут сфокусироваться.
– Сделай это, – говорит Крис Арджент грубым голосом.
Талия осторожно поворачивает к себе лицо Скотта, затем склоняется над ним. Её лицо меняется, когда она движется, глаза вспыхивают красным, а клыки удлиняются. Она вонзает клыки в шею Скотта прежде, чем Стайлз успевает закричать.
***
– Что за хуйня происходит? – рявкает Стайлз, его голос срывается.
– Она его обращает, – говорит Крис Арджент. – Если он выживет, то станет одним из них.
Мерзостью, думает Стайлз, просто чтобы опробовать это слово. Оно пустое. Бессмысленное. Чушь.
– Живой? – шепчет Эллисон, и в её наполненных слезами глазах светится надежда, и да, вот это слово важно. Оно единственное имеет значение.
Её отец резко кивает.
– Он сильный парень.
Талия выпрямляется, вытирая окровавленные губы о рубашку.
– Срань господня, – шепчет Стайлз, поднося дрожащую ладонь ко рту. – Давай, Скотти, давай.
– Дай им немного пространства, ребёнок, – говорит отец, поднимая его на ноги.
Стайлз тянется к отцу и обнимает его так крепко, насколько позволяет больное тело. Потом закрывает глаза и говорит отцу в шею:
– Ну, эм, оборотни.
– Похоже. – Отец издаёт сдавленный звук, нечто среднее между смехом и отчаянной попыткой вернуть скудные остатки здравомыслия. – Господи, малыш. Боже. Я думал…
– Я тоже, – говорит Стайлз. – Я тоже.
***
– Представь, что та птица была дьяволом, – сказал Стайлз однажды Кирстен. Представь, что она дала ему жизнь, полную мучительной боли, разбитого сердца, депрессии, тревоги, панических атак, страха. Но представь, она сказала, что взамен он получит своего отца.
Ответ Стайлза – да.
Каждый, блять, раз – да.
***
Отец должен остаться, чтобы решить, что делать с трупами.
Талия и Лора забирают Скотта. Он должен быть со своей альфой, когда очнётся, говорит Талия.
Стайлз точно спросит, что такое альфа, завтра.
Он льнёт в объятия Питера и наслаждается тёплой ладонью на затылке, которая уносит прочь всю его боль. Но ему холодно.
– Иди домой, – говорит ему отец. – Согрейся. Умойся. Поспи.
– А что с… – Стайлз сглатывает и трясущимся пальцем указывает на Джерарда Арджента. – А что с ним?
– Я даже не знаю, – бормочет отец.
Стайлз думает, что он, наверное, знает, за долю секунды до того, как это происходит. Крис Арджент кладёт руку на плечо Дерека и кивает ему. Дерек тоже знает, думает Стайлз, потому что отступает в сторону.
– Думаешь, что сможешь запугать меня, Кристофер? – спрашивает Джерард, и в его голосе, как всегда, слышится насмешка. – Ты бесхребетный мелкий ублюдок. Ты даже не вступился за Кейт.
– Я следую кодексу, – говорит Крис. – Как и Виктория.
Он поднимает руку, направляет пистолет прямо в лицо отца и стреляет.
Стайлз моргает и смотрит, как тёмная кровь течёт из черепа старика и собирается в лужицу.
Ну что ж.
С хорошими парнями такого не бывает, верно?
========== Часть 18 ==========
Стайлз дремлет на заднем сиденье «камаро», прислонившись к Питеру. Он дёргает мягкую ткань спортивных штанов, которые сейчас надеты на Питере, и бормочет что-то отдалённо похожее на: «Откдаштны?».
– Ты спрашиваешь, где я нашёл эти штаны? – спрашивает Питер. – После всего, что сегодня случилось, ты думаешь о моих штанах? – Он понижает голос: – Или их отсутствии.
Кора на переднем сиденье хихикает.
Стайлз изо всех сил пытается держать глаза открытыми, пока Питер забирает его боль. У него трясутся руки. Он не может их остановить.
– М-м-м.
– У Дерека в багажнике есть запасные, – говорит Питер. – Это единственная разумная предосторожность для оборотней, учитывая неумолимую природу законов о непристойном поведении.
Стайлз пытается улыбнуться, но не может вспомнить, как должны двигаться губы, и дышать становится всё труднее и труднее.
– Питер, – зовёт Дерек с водительского сиденья. – Ему нужно в больницу?
При мысли об этом у Стайлза перехватывает дыхание. Холодный воздух, вонь антисептика, анализы, иглы, сканы, наркотики, то, как все смотрят на него, прикасаются к нему.
– Он в порядке, – говорит Питер. – В данный момент немного под кайфом, и чёртова шишка на затылке, но никаких новых переломов.
Значит, только старые? Только те, от одной мысли о которых Стайлзу может стать плохо, но Питер избавляется от боли ещё до того, как она его коснётся.
– Почти приехали, – тихо говорит Питер. – Мы отвезём тебя домой, согреем. Ты в порядке, лапушка.
– Не отпускай меня, – бормочет Стайлз.
– Не отпущу, – отвечает Питер. – Не отпущу, Стайлз.
***
Стайлз едва обращает внимание на смущение, когда Питер несёт его в ванную комнату на третьем этаже. Требуется вся его концентрация, чтобы стоять на ногах. Он едва успевает почувствовать вспышку стыда, как Питер укладывает его в ванну. Стайлз подтягивает колени и сгибается. Питер смачивает мочалку и выжимает тёплую воду на волосы, на плечи. Это немного щекотно, но в то же время успокаивает, и он закрывает глаза и растворяется в ощущении.
Отталкивает все мысли о голом, уродливом и высмеянном Джерардом Тряпичном Энди.
– Со Скоттом всё будет в порядке? – спрашивает он, когда дрожь наконец проходит.
Питер садится на колени и наклоняет голову, словно прислушиваясь к чему-то. Он слегка улыбается.
– Да. Он жив, и он превращается.
– Откуда ты это знаешь?
– У нас есть узы стаи, – говорит Питер. – Это похоже на то, словно всё вокруг меняется, освобождая место для кого-то нового, как трещины, которые появляются в грязи, прежде чем новый побег пробьёт поверхность.
– Но с ним всё будет в порядке? – давит Стайлз.
Питер скользит мочалкой по его плечам.
– С ним всё будет в порядке. Талия – хорошая альфа. Она научит его контролю.
– Ему стреляли в грудь, Питер! – При воспоминании о Скотте, лежащем там и кашляющем кровью, к горлу подступает желчь.
– И его волк исцелит его, – мягко говорит Питер.
– Он это может? – Стайлз моргает, и вода стекает по его лицу.
– Очень мало ран, которые мы не можем исцелить, – говорит Питер. Он на мгновение прикасается к своей щеке. – Если бы Кейт не добавила в горючее волчий аконит, у меня бы даже шрамов не осталось.
– Вау. – Стайлз тоже поднимает руку – вода капает с его пальцев – и касается щеки Питера. Кожа там более гладкая, чем кажется. Потом, спохватившись, он краснеет и одёргивает руку. – Прости.
– Я не против.
– Лжец, – твёрдо говорит Стайлз. – Если тебе всё равно, как ты выглядишь, почему ты проводишь так много времени волком?
– Я никогда не говорил, что мне всё равно, как я выгляжу. – Питер улыбается и пожимает плечами. – Но я не против, если ты касаешься меня.
Лицо Стайлза горит, и он опускает голову, чтобы разорвать зрительный контакт.
– О.
Питер встаёт и снимает с вешалки полотенце.
– Давай высушим тебя и уложим в тёплую постель.
Когда Питер помогает Стайлзу вылезти из ванны, тот дрожит, как новорождённый жеребёнок. Вытираясь, он отходит в сторону, смущённый и в то же время довольный близостью Питера. Сейчас он не доверяет собственному равновесию, но это ещё не всё.
Они были так близки сегодня… так близки к смерти, и Стайлз не хочет быть один.
Питер помогает ему надеть чистые спортивные штаны, которые ему немного большеваты и грозят вот-вот соскользнуть с его бёдер, а затем ведёт обратно в спальню.
Одеяло на кровати Питера откинуто, и Стайлз, не колеблясь, шагает вперёд и сворачивается калачиком на кровати.
– Пойду приму душ, – говорит Питер, – а потом принесу тебе что-нибудь поесть и попить. Не засыпай пока, ладно?
– Ладно, – бормочет Стайлз в подушку, но он такой лжец. Кровать тёплая и удобная, и он уплывает под шум воды в ванной, пока Питер принимает душ.
***
Уже темно, когда он просыпается и оказывается прижатым к Питеру. Его голова покоится на груди Питера, а рука Питера его обнимает. В животе урчит.
– Я говорил тебе не засыпать, – говорит Питер, и Стайлз слышит улыбку в его голосе. Питер ёрзает, вытягивает свободную руку и тянется к чему-то на прикроватной тумбочке.
Это тарелка с яблочными дольками.
Стайлзу слишком лень сидеть. Он берёт ломтик и жуёт. Сок льётся на язык, сладкий и ароматный, и желудок снова урчит. Стайлз съедает ещё два кусочка и отмахивается от тарелки.
– С отцом всё в порядке? – спрашивает он.
– Все уже вернулись, – говорит Питер. – Не о чем беспокоиться.
– Кроме того, что Эллисон убила тех парней? – спрашивает Стайлз, сердце снова начинает колотиться. – И Крис застрелил своего отца! И того, что будет делать мой отец? Он не может потерять работу, но и сказать правду не может! Что, если, узнав о вас, он подвергает себя опасности? Он может пострадать.
Питер нежно проводит пальцами по его волосам.
– Он не пострадает, Стайлз. И не потеряет работу.
– Откуда ты знаешь? Мой отец – это всё, что у меня есть!
– Стайлз, даже если бы это было правдой… – Питер медленно выдыхает. – Ты беспокоился о подобных вещах до того, как тебя ранили?
– После… после смерти мамы. Потом стало лучше. Потом… – Он зажмуривается, чтобы предотвратить панику. – И я даже не знаю, что это такое. С тобой. Я даже не знаю, каким ты меня видишь.
– Открой глаза, Стайлз, – твёрдо говорит Питер.
У Питера такие красивые глаза…
– Я не вижу жертву, – говорит Питер. – Я не вижу ребёнка.
– Кого тогда?
Улыбка Питера самоуничижительная, возможно, сожалеющая. Он фыркает от смеха.
– Если я скажу, ты сбежишь.
В животе Стайлза трепещет, и его лицо вспыхивает.
– А может, нет.
Питер по-прежнему молчит. Вместо этого он берёт Стайлза за подбородок и поднимает его лицо вверх. Затем наклоняется и нежно прижимается губами к губам Стайлза. Это короткое прикосновение, и оно кончается так быстро, что Стайлз даже не уверен, можно ли назвать это поцелуем.
Питер выпрямляется.
– Меня потянуло к тебе в тот момент, когда я встретил тебя в лесу. – Стайлз хмурится.
– Но?
– Но ещё вчера ты думал, что это был волк. – Питер нежно сжимает его шею. – Давай не будем торопиться.
– Люди, которые говорят что-то вроде «Давай не будем торопиться», не знают, что над их головами висит меч, который может упасть в любой момент.
– Стайлз. – Питер запускает пальцы в его волосы. – Этого не случится. Это не случилось сегодня, и это не случится в будущем.
В глазах Стайлза щиплет.
– Это может случиться, Питер! Потому что сегодня ты просто живёшь своей тупой, глупой жизнью, думая, что всё просто охуенно здорово, а потом… – У него перехватывает дыхание. – А потом…
– А потом ты открываешь дверь, – заканчивает за него Питер.
– Да. – Из-под век текут слёзы, горячие, как бензин. – Открываешь эту грёбаную дверь.
Если его и настигает, наконец, запоздалый шок, Стайлз не уверен, это последствие сегодняшнего вечера или событий восьмимесячной давности. Когда он всё же понимает, то ещё крепче льнёт к Питеру и долго плачет, а Питер прижимает его к себе и ничего не говорит.
Возможно, потому что знает, что ему нечего сказать.
***
Стайлз просыпается с тупой головной болью и воспалёнными глазами. На самом деле, это утро – одно из лучших. Несмотря на вчерашнюю ночь, ему не так больно, как должно бы, и нет никаких проблем с тем, чтобы сбросить одолженные спортивные штаны и натянуть джинсы, рубашку и толстовку, которые появились, волшебным образом уже чистые и аккуратно сложенные, на краю кровати.
Он осторожно спускается вниз. Его ноги немного замёрзли, но он не хотел рисковать и идти в носках по полированным половицам.
– Стайлз! – Кора встречает его у подножия лестницы и обнимает. – Ого, ты пахнешь как Питер.
– Что? – Гадость!
– Волчьи штучки, – ухмыляется Кора. – Больше никаких секретов, Стилински! Теперь ты в курсе! – Она преувеличенно принюхивается. – Вау, он что, тёрся об тебя?
– Мне жаль за всё это, – бормочет Стайлз, и его лицо пылает.
– А ещё я могу понять, лжёшь ты или нет, – самодовольно говорит она.
– Заткнись.
– Стайлз проснулся! – кричит она в сторону кухни. – Пойдём. Дерек готовит блинчики, потому что мама и Лора разбираются с делами по поводу Скотта в подвале.
– С ним всё в порядке?
– Да, но мама говорит, что укушенному волку поначалу очень тяжело, поэтому они сидят с ним в темноте и слушают звуки тропического леса и Энию.
Стайлз поднимает брови.
– Правда?
Она фыркает.
– Очевидно, ты не понимаешь, когда я лгу. Мама и Лора слушают Энию? Серьёзно, Стайлз? Иисусе.
Она тащит его на кухню.
Там полно народу.
Отец Стайлза сидит за кухонным столом с тарелкой блинов. Бу на его коленях, а Мэтти сидит рядом и брызгает сиропом себе на тарелку. Дерек у плиты, Ариель ему помогает, а Уильям возится с кофеваркой. Когда входят Стайлз и Кора, Джеймс встаёт и жестом приглашает Стайлза занять место, которое он только что освободил, пока несёт свою тарелку к раковине.
Стайлз садится.
– Привет, пап.
– Привет, ребёнок. – Отец одной рукой держит Бу, а другой сжимает ладонь Стайлза. – Хорошо спалось?
Стайлз краснеет.
– Угу, – сухо отвечает отец. – И не думай, что мы не поговорим об этом в ближайшее время.
Раздаётся скрип когтей по полу, и Стайлз оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть очень знакомого волка, который быстро отступает от двери.
– Дядя Питер боится шерифа Стилински! – радостно объявляет Мэтти.
Дерек ставит тарелку перед Стайлзом.
– Так и должно быть, – говорит он с мягкой улыбкой.
– Стилински крутые, – соглашается Кора, выживая протестующего Мэтти со стула, чтобы сесть.
Отец Стайлза фыркает, и его щёки слегка розовеют.
– Итак, ребёнок. Идёшь сегодня в школу?
– Я не… – Стайлз морщит нос. – Думаю, я могу пропустить? Я чувствую себя нормально, но голова не в порядке?
– Стоит позвонить Кирстен?
– Не думаю, что от неё сейчас будет много толку, – криво улыбается Стайлз. – Со всем этим.
– Наверное, ты прав.
– Что будет с Эллисон и её отцом? – спрашивает Стайлз, запихивая в рот кусок блинчика. – С… э-э… погибшими и всем остальным?
Лицо отца на мгновение застывает.
– Расследования не будет. Тела не найдут.
Стайлз изо всех сил пытается прочесть выражение лица отца.
– Пап… ты серьёзно?
Его отец – полицейский. Он хороший коп, а ещё он хороший человек, и Стайлз знает, как сильно он ненавидит копов, которые искажают правду, не говоря уже о том, чтобы скрывать что-то подобное. Его отец – самый правильный парень из всех, кого знает Стайлз. Это… это многое значит. Для него это непростое дело.
– Я абсолютно серьёзен, – серьёзно отвечает отец. – Насколько я понимаю, они получили именно то, что им причиталось.
Стайлз слегка вздрагивает от удивления. Тогда ладно. Возможно, не такое трудное решение, как думал Стайлз.
Отец вздыхает.
– Конечно, это означает, что дело Виктории Арджент останется нераскрытым, а это не лучшее начало моего срока в качестве шерифа.
– Я бы не слишком беспокоился об этом, Джон. – Уильям ставит перед ним чашку кофе. – Я состою в городском совете уже три срока и собираюсь баллотироваться в мэры на следующих выборах. В Бикон-Хиллз богатая история избрания Хейлов в местные органы власти. Я поддержу тебя.
Отец Стайлза поднимает брови.
– Так это с тобой мне нужно поговорить о чудовищном бюджете департамента на сверхурочные?
– Уже начинается, – зловеще произносит Кора, и Уильям легонько шлёпает её по затылку.
Стайлз доедает блинчик и подносит тарелку к стойке.
– Ещё один? – спрашивает Дерек.
– Не-а. – Стайлз ставит тарелку в раковину и шаркающей походкой приближается к Дереку. – Было вкусно, спасибо.
– Тебе нужно больше есть.
– Чувак, нет. – Стайлз делает гримасу. – У меня полые цыплячьи кости. Последнее, что нужно этому сумасшедшему поезду, – ещё немного багажа в вагоне.
Дерек поднимает брови.
– Твоего внутреннего библиотекаря бесит, когда я смешиваю метафоры? – с усмешкой спрашивает Стайлз.
– Мне хочется стукнуть тебя по голове словарём, – говорит Дерек, пожимая плечами.
Стайлз смеётся и подходит ближе.
– Ты в порядке?
Дерек переворачивает блин.
– Что?
Стайлз понижает голос, хотя начинает подозревать, что в этой толпе это бессмысленно.
– Прошлая ночь. Наверное, для тебя она что-то напомнила. Ты в порядке?
– Питер сказал, что я – работа в процессе, – мягко улыбается Дерек.
Стайлз оглядывает его с ног до головы.
– Он лжёт. Ты просто шедевр.
Дерек осторожно толкает его бедром.
– Идиот. Уверен, что не хочешь ещё один?
– Я в порядке. – Он одаривает Дерека улыбкой. – Мне нужно поговорить с человеком, который собака. Или с собакой, которая человек.
– Шутки про собак – это не круто, Стилински! – кричит ему вслед Кора.
Стайлз только смеётся и продолжает идти.
***
– Ты действительно так боишься встретиться лицом к лицу с моим отцом? – спрашивает Стайлз, сидя на крыльце и наблюдая, как волк крадётся между деревьями. – Не игнорируй меня. Я знаю, ты слушаешь!
Уши Питера дёргаются.
– Я свистну, – угрожает Стайлз.
Питер рычит и бредёт к дому. Поднимается по ступенькам крыльца и тяжело садится рядом со Стайлзом. Потом вздыхает, вытягивается и кладёт голову на передние лапы.
– Мы даже ничего не делаем, – говорит Стайлз. – Мы не торопимся, помнишь? И мне восемнадцать. Так что он не сможет меня остановить.
Питер смотрит на него с сомнением.
– Ладно, ладно, он может остановить меня своим разочарованием, – говорит Стайлз. Он наклоняется и приближает губы к дёргающемуся уху Питера. – Хочешь узнать секрет?
Питер фыркает.
– Он не будет.
Питер вопросительно урчит.
Он не будет.
Не только потому, что Стайлз собирается рассказать ему, как Питер может забрать боль. Как ему не нужен аспирин с тех пор, как он поселился у Хейлов. И не только потому, что Стайлз теперь спит без кошмаров. Не только потому, что Питер может починить то, что Стайлз считал сломанным навсегда. Не только потому, что Питер знает ту же глубину боли и ужаса, что и Стайлз, и им не нужно ничего объяснять.
Но ещё и потому, что Стайлз видит слабый отблеск чего-то, чего не видел месяцами, словно рассвет, медленно крадущийся к краю тёмного горизонта.
Это счастье.
И как только его свет снова достигнет глаз Стайлза, он знает, что отец не сделает ничего, чтобы помешать.
========== Часть 19 ==========
После ужина Стайлз садится на пол в гостиной. Он прислоняется к Питеру, обхваченный его ногами. Питер, в свою очередь, прислоняется к кушетке, лениво теребя волосы Стайлза и скользя большим пальцем по его затылку, чтобы забрать крошечные щупальца боли, которые его беспокоят, и заставляет Стайлза есть виноград против воли. Это действительно хороший виноград, но Стайлз всё ещё сытый после ужина. Он подозревает, что это заговор Хейлов, чтобы откормить его.
Как по заказу Джеймс растягивается на диване и гремит перед его лицом коробкой с печеньем.
Стайлз ворчит и берёт одно.
Питер беззвучно смеётся.
Кора лежит на животе на полу рядом с ними, болтая ногами в воздухе, и смотрит телевизор. Мэтти и одна из маленьких девочек – Стайлз ужасный человек и не может вспомнить, какая это из близняшек – выбирают бусины из контейнера и лишь изредка обращают внимание на фильм, потому что делают какие-то сложные браслеты дружбы. Стайлз носит уже два.
Это должно казаться немного странным, не просто лёгким проникновением в семью, в стаю, но он сидит здесь, практически прилепившись к Питеру, и никто даже не моргает. Чем бы это ни было, это естественное развитие всего, что было раньше. Чем бы это ни было. Это одновременно самая простая и самая сложная вещь, с которой Стайлз когда-либо сталкивался в своей жизни.
– Ты слишком много думаешь, – мягко говорит Питер и прижимается губами к виску Стайлза.
Стайлз закрывает глаза, и его обволакивает тепло. Наверное, отчасти из-за того, что это случилось на глазах у публики. Но отчасти и от чего-то ещё. Счастья, бурлящего где-то глубоко внутри.
Он снова открывает глаза, когда Дерек на пути к дивану наклоняется, чтобы взъерошить его волосы.
– Что мы смотрим? – спрашивает Дерек, проскальзывая под ноги Джеймса. Джеймс пожимает плечами.
– Какая-то подростковая чушь. Я не знаю. – Дерек берёт печенье.
Это странно. Не только из-за Питера, но и из-за того, что Скотт сейчас в подвале с Талией и Лорой, и Стайлз понятия не имеет, что там происходит. Со слов Питера он лишь знает, что узы стаи всё ещё укрепляются и что Скотт в порядке.
Насколько Стайлзу известно, мама Скотта работает в ночную смену, поэтому она не заметила, что его нет дома. Он вспоминает, как отец всю ночь работал над тем или иным делом, а Стайлз к тому времени, как он добирался до дома, уже уходил в школу. Иногда они не виделись целыми днями. Тогда это не казалось странным, но сейчас, живя в доме, полном людей, Стайлз удивляется, как раньше не замечал, что одинок.
Он прислоняется к Питеру, смотрит телевизор и дремлет.
Стайлз чувствует момент, когда они все что-то ощущают. Это как в тот день в лесу, когда все птицы внезапно затихли. Его сердце бьётся немного быстрее, и Питер кладёт на него руку.
– Машина, – бормочет он.
Круто. Это чертовски продвинутая система предупреждения. Проходит по крайней мере несколько минут, прежде чем Стайлз слышит хруст шин на усыпанной гравием дороге, которая ведёт от парковки заповедника к дому Хейлов.
Джеймс вытаскивает ноги из-под Дерека и встаёт с дивана.
– Я открою, – говорит он.
Неудивительно, что Стайлз так и не добирался до звонка. У Хейлов вообще есть дверной звонок? Если и так, то только для виду. Неудивительно, что всякий раз, когда он появлялся на крыльце, его кто-нибудь поджидал.
– Ардженты, – говорит Дерек, поднимаясь. Он протягивает руку Стайлзу. Стайлз хватается и, когда Дерек помогает ему подняться, готовится к боли, которая так и не приходит.
Питер встаёт и кладёт руку на щёку Стайлза. Этот жест заставляет Стайлза чувствовать себя невероятно маленьким и невероятно могучим одновременно.
– Я буду наверху.
Стайлз встречает его взгляд.
– Ты не собираешься с ними разговаривать?
Улыбка Питера немного мрачная, немного сожалеющая.
– Не представляю, что мы могли бы сказать друг другу, Стайлз.
Стайлз кивает и наблюдает, как Питер выходит из комнаты. Дерек направляется за ним.
Стайлз слышит, как открывается входная дверь, и тихие голоса. Он смотрит на Кору и думает, слышит ли она, о чём они говорят. Затем голоса приближаются.
