Текст книги "Заповедник (ЛП)"
Автор книги: DiscontentedWinter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Раньше я готовил для отца, – рассказывает он Римусу, понизив голос, чтобы Дерек и Джеймс не слышали. – Типа, нормальную еду. Не только фигню в микроволновке, понимаешь?
Римус наклоняет голову и смотрит на него.
– Всё, как положено, – говорит Стайлз. – У меня были кулинарные книги и всё такое. Я хотел, чтобы он знал, как важен для меня, понимаешь? Что ему не нужно возвращаться домой и есть лапшу быстрого приготовления. Звучит глупо.
Римус тихо рычит.
– Потом, после больницы, я перестал. – Он отрывает от булочки кусочек и предлагает Римусу. Римус осторожно его принимает. – Много чего перестал.
Римус облизывает кончики пальцев.
– Это ведь хорошо, правда?
Хвост Римуса ударяется о землю.
– Думаю, я снова начну готовить, – говорит Стайлз. – Чтобы больше помогать.
Римус фыркает.
– Папа много работает над этим убийством, – произносит он.
Уши Римуса дёргаются и опускаются, и через мгновение он встаёт, крадётся по ступенькам мимо Стайлза и пробирается в дом.
– Мне больше достанется, – бормочет Стайлз.
Дерек подходит к нему и садится на ступеньку рядом, чтобы есть свой бургер. Он выглядит смешно с бакенбардами, натянутыми на щетину, и большим чёрным пятном на конце носа.
– Ты сам делаешь макияж? – спрашивает Стайлз, пытаясь сдержать смех.
– Заткнись, – говорит Дерек и толкает его плечом.
– Это очень мило, – уверяет его Стайлз.
– Детям нравится, – бубнит Дерек.
– Я и сам фанат, – говорит Стайлз.
– Ты должен помочь, – предлагает Дерек. – В истории.
Стайлз чувствует, что улыбка исчезает. Он отрицательно качает головой.
– Тебя это действительно беспокоит? – спрашивает Дерек, и его голос очень тихий и серьёзный, и потому Стайлз не может ненавидеть его за такой вопрос.
– Меня беспокоит, насколько это беспокоит других людей, – наконец говорит Стайлз. – Чувак, я не хочу испортить детскую сказку своим фрик-шоу. – Он фыркает. – Попробуй сказать в три раза быстрее.
Улыбка Дерека кажется немного печальной.
Дверь снова скрипит, и Стайлз поворачивает, надеясь, что Римус вернётся.
Вместо этого в дверях появляется Питер Хейл. Он босиком, в джинсах и свитере.
Его волосы взъерошены, но взгляд острый и ясный, как Стайлз и помнит.
– Дерек, – говорит он, вставая между ними. – Стайлз.
Стайлз спрашивает себя, не почудился ли ему лёгкий акцент на своём имени.
Питер подходит к грилю и обменивается несколькими словами с Джеймсом. Дерек пристально наблюдает за ними, слегка нахмурившись.
– Стайлз, твой отец ведь не против, что ты проводишь здесь время, да?
– Да, – говорит Стайлз.
У гриля Питер Хейл закатывает глаза.
– Он сейчас очень занят, – произносит Стайлз.
– Да?
– Убийством, – объясняет Стайлз. Он полагает, что это вряд ли конфиденциальная информация, раз уж прошлой ночью новость просочилась к Скотту. – Кто-то застрелил миссис Арджент.
– Арджент. – Что-то похожее на страх мелькает в глазах Дерека.
– Да. – Стайлз кусает нижнюю губу, проводя языком по полоске шрама. – Мне жаль. Ты их знаешь?
Иногда он забывает, насколько маленький городок Бикон-Хиллз.
– Наши семьи не очень близки, – говорит Дерек, через весь двор встречаясь взглядом с отцом. У Стайлза складывается странное впечатление, что Джеймс и Питер слышат, о чём они говорят. Дерек переводит взгляд на Стайлза. – Ты сказал, миссис Арджент. Ты имеешь в виду Викторию?
– Не знаю, – отвечает Стайлз и пожимает плечами, радуясь, что не сообщил ужасную новость близким друзьям Арджентов. – Я только знаю, что это мама Эллисон.
– Дерьмо, – тихо произносит Дерек, что да, ладно, это кажется подходящим ответом, когда ты узнаёшь, что кого-то убили. Но у Стайлза складывается впечатление, что здесь происходит что-то ещё. Нечто большее.
Это зудит в глубине сознания, как медленно заживающая рана.
Стайлз не хочет в этом разбираться.
Не хочет обнаружить ничего такого, что могло бы заставить его по-другому взглянуть на Хейлов.
Не когда они ему нравятся.
И не когда он им нравится.
Он снова смотрит в сторону гриля. Взгляд Питера Хейла пристальный, задумчивый.
Просто ещё один раз, когда Стайлз чувствует, как от него ускользает что-то важное.
***
Джеймс готовит бургер для отца Стайлза. С дополнительным салатом. Стайлз едет в город, пользуясь картой на телефоне, чтобы добраться до участка шерифа. Он сидит в «джипе», натянув капюшон, намного дольше, чем, вероятно, следует в эпоху усиленных мер по предупреждению опасности, а затем вылезает и направляется к центральному входу.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спрашивает парень за стойкой.
– Да, привет. – Стайлз смотрит себе под ноги. – Я здесь, чтобы встретиться с шерифом. Я…
– Временным шерифом, – говорит помощник шерифа.
– Что? – Стайлз совершает ошибку, поднимая взгляд и устанавливая зрительный контакт.
Парень моргает дважды, прежде чем снова берёт себя в руки.
– Временный шериф, – поправляет он.
– Точно, – хрипит Стайлз.
Точно.
Стайлз не уверен, чего отцу стоило получить работу в городском совете Бикон-Хиллз, когда бывший шериф вылетел с насиженного места. Ему лишь известно, что в городских указах было что-то, что позволило мэру добиться срочного назначения раньше выборов, а отец отчаянно пытался вытащить их из Лос-Анджелеса. Он сказал, что в участке из-за его назначения могут возникнуть некоторые трения. Стайлз считает, что этот засранец – один из несчастных.
За его спиной распахиваются двери в участок, и входят ещё два помощника шерифа.
– Стайлз? – спрашивает один из них. – Привет.
Это Пэрриш. Под его глазами мешки, но он выглядит таким же дружелюбным и серьёзным, как в тот день, когда Стайлз его встретил.
– Что, чёрт возьми, с тобой не так, Лэнг? Это сын шерифа. Пропусти его.
– Сын временного шерифа, – бормочет Стайлз.
Лэнг бросает на него свирепый взгляд и нажимает кнопку, которая отпирает дверь между фойе и КПЗ.
Пэрриш придерживает перед Стайлзом дверь и провожает его внутрь.
– Кабинет шерифа справа, – говорит Пэрриш. – Не пропустишь.
– Спасибо.
Когда Стайлз стучит в дверь и открывает её, то видит уставшего отца сидящим за столом. Но как только тот замечает Стайлза, то вскакивает на ноги и обходит стол, выражение его лица внезапно становится резким.
– Ты в порядке? Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – отвечает Стайлз, протягивая отцу завёрнутый в фольгу бургер. – Я принёс тебе обед. Мистер Хейл приготовил.
– Ты принёс это для меня? – Отец, должно быть, и правда устал, потому что его ладонь дрожит, когда он протягивает руку, чтобы обнять Стайлза. – Господи, ребёнок. Спасибо.
– Это всего лишь бургер, пап, – бормочет Стайлз ему в плечо.
Они оба знают, что это неправда.
========== Часть 8 ==========
В понедельник утром Стайлз не хочет идти в школу – история его жизни, – но получает от Скотта сообщение, что его байк снова сломался и может ли Стайлз заехать и забрать его? Они направляются к шкафчикам, тянутся в потоке детей, наводняющих коридоры, когда внезапно всё останавливается.
Дети расходятся, как будто Красное море.
Нет.
Нет, думает Стайлз.
Как будто девушка, которая идёт сквозь них, какая-то заразная.
Это может быть только Эллисон Арджент.
Она бледная и темноволосая. Её глаза немного покраснели, щёки в пятнах. Но она держит голову прямо, и Стайлз чувствует яростный прилив гордости за девушку, которую даже не знает, потому что да пошли они. Все кругом пялятся, и пошли они на хер, и Эллисон даже не колеблется.
Рыжеволосая девушка отходит от группы парней в майках команды по лакроссу и идёт рядом с Эллисон. Она берёт Эллисон за руку и надменно смотрит на всех остальных. Если Эллисон гордая, как королева, то другая девушка некий ангел мщения.
Девушки проносятся мимо, и часть Стайлза хочет, чтобы его унесло вслед за ними.
Он хотел бы иметь такую силу.
Хотел бы не прогибаться и не ломаться.
С другой стороны Эллисон, даже на всех безудержных, нестабильных стадиях горя, всё ещё красива, верно?
***
За обедом рыжеволосая девушка садится рядом со Стайлзом, к большому неудовольствию парня с квадратной челюстью в футболке команды по лакроссу, который явно на шестьсот процентов богаче, красивее и популярнее Стайлза. Поэтому, разумеется, он мудак, верно? Стайлз может утверждать это лишь по его насмешке. Потому что кто ещё в самом деле может насмехаться, кроме мудаков? Старый Стайлз показал бы ему средний палец. Новый Стайлз помнит, насколько хрупкие его кости и каково это, когда кожа расходится на части.
– Я Лидия Мартин, – говорит ему девушка.
– Стайлз Стилински.
– Я знаю, – отвечает она так, будто он идиот.
Точно.
Он отворачивается и теребит завязки на толстовке.
– Итак, мы с Эллисон собираемся обедать с тобой и Скоттом, – объявляет она.
– Почему? – бормочет он.
– Поверьте, вы двое не первый мой выбор, – говорит она, поджимая губы. – Но она моя подруга, и ей не нужно, чтобы кто-то, чёрт побери, задавал вопросы, ясно? Ты понимаешь это, верно, Стайлз?
Верно.
Да, он всё понимает.
***
Скотт кто-то вроде заклинателя травм или типа того. Стайлз ждёт, что он будет странным и неловким рядом девушкой, в которую безумно влюблён, но вместо этого он просто улыбается и рассказывает бессвязную историю о бездомных котятах, за которыми ухаживает в офисе ветеринара, где подрабатывает после школы несколько дней в неделю.
Эллисон смотрит на него как-то безучастно. Она не слушает, и Скотт, вероятно, это знает, но это не имеет значения. Важен тон его голоса, и то, как он не замолкает, ожидая её ответа. То, как он задаёт темп разговора, повышая и понижая голос.
Это своего рода броня, думает Стайлз. Её создаёт Скотт, но она достаточно большая, чтобы хватило и на остальных.
Стайлз ест безвкусную еду из кафетерия и наблюдает.
Лидия просматривает сообщения на телефоне и выглядит скучающей, но каждые несколько минут её взгляд скользит к Эллисон.
Стайлз думает, что это тоже своего рода броня.
***
Стайлз покидает школу, словно сбрасывает слой старой кожи, и едет в заповедник, опустив окна «джипа» и наслаждаясь ветром, пробивающимся сквозь вентиляцию. По радио передают какую-то дрянную рок-балладу восьмидесятых – в комплекте с перегруженным саксофонным соло, – и Стайлз думает, что, возможно, если он накопит достаточно денег, то стоит купить приличную стереосистему, чтобы слушать свою музыку, а не ту, что захочется поставить Ларри с Бикон 106.8.
Сегодня замечательный день. Жаркие, яркие последние денёчки лета – не такие суровые, как в Лос-Анджелесе – становятся мягче. Ночи скоро станут холоднее, воздух – прохладнее. Стайлзу интересно, как будет выглядеть заповедник, когда листья начнут менять цвет.
Бикон-Хиллз пока не кажется домом, но это возможно. Он ещё не готов, но сама идея не вызывает желания упрямиться и отказываться или вроде того. Он думает, что если он и отец останутся здесь – если отец сделает достаточно, чтобы выиграть выборы через год, – то он сможет превратить этот город в дом. У него есть Хейлы и есть Скотт, и это намного больше, чем было в Лос-Анджелесе, где он отталкивал людей как мог, а потом ненавидел их за то, что ушли.
Он даже пытался оттолкнуть отца, но отец был слишком упрямым, чтобы поддаваться. Или, может быть, слишком контуженным. Не важно, сколько раз Стайлз кричал, что это его вина, отец просто стоял и слушал. Стоял как скала, а Стайлз был разъярённым морем, которое снова и снова обрушивалось на него.
Сейчас Стайлз не уверен, куда делся весь гнев. У него всё ещё бывают всплески, вспышки, но вот уже долгое время он слишком уставший, чтобы действительно это чувствовать. Возможно, это единственный плюс депрессии. Он слишком устал, чтобы что-то чувствовать, но, возможно, всё начинает меняться. До сегодняшнего дня, когда он увидел, насколько оцепенела Эллисон Арджент, он думал, что всё ещё находится в этом состоянии. Но ведь это не так, верно? Он ест, он ходит в магазин и участок, у него есть друг, и у него есть Хейлы.
У него получается всё лучше.
Не отлично, но лучше.
Пока этого достаточно.
Он сворачивает на стоянку Волчьего заповедника семьи Хейл и вылезает из «джипа». Ладно, Лора сказала, что он должен припарковаться у дома, но Стайлзу нравится короткая прогулка по частной дороге. Это даёт ему возможность сконцентрироваться или что-то вроде того. Для этого наверняка есть термин. Кирстен должна знать.
Он уже почти в доме, когда слышит крики.
– …потому что это опасно, Питер! – Это, кажется, Талия. – Ты продолжаешь бродить вот так, хотя знаешь, что сделают Ардженты!
Дерьмо. Стайлз замирает. Он не хочет встревать прямиком в какую-то семейную разборку. Он не хочет вмешиваться. Римус, по-видимому, тоже, потому что парадная дверь дома внезапно открывается, и волк скользит по ступенькам. Он останавливается, когда видит Стайлза, а затем бросается к нему, поджав хвост.
– Похоже, там какие-то неприятности, приятель, – говорит ему Стайлз. – Хочешь сбежать со мной?
Римус фыркает и дёргает подол толстовки, заставляя его вернуться на стоянку.
– Похоже, она разозлилась, – бормочет Стайлз.
Римус опять фыркает и тащит его с дороги на опушку леса. Стайлз осторожно следует за ним, боясь заблудиться, как в первый день, но Римус останавливается, когда дорога всё ещё остаётся в поле зрения, и грузно садится на землю. Мгновение спустя он ложится, опираясь подбородком на передние лапы, и выглядит грустным и жалким.
Стайлз садится рядом с ним и чешет за ушами.
– Эй, я уверен, что они не сердятся на тебя, чувак.
Римус фыркает и отводит глаза.
– Что там с Арджентами? – бормочет Стайлз. – Типа, почему их волнует, что делает Питер?
Римус тяжело вздыхает и закрывает глаза, когда Стайлз осторожно дёргает его за уши.
– Скотт говорит, что Хейлы вроде как очень богатые и практически основали город, – произносит Стайлз. Есть что-то успокаивающее в том, чтобы ласкать Римуса. Что-то почти гипнотическое. – Как местные Кеннеди или вроде того.
Римус фыркает.
– Может быть, Ардженты вроде…
Римус смотрит на него с любопытством.
– Не знаю, чувак, – отвечает Стайлз. – У Кеннеди есть заклятые враги? Надо было привести в пример Хэтфилдов и МакКоев*, да?
Римус облизывает его пальцы.
– Питер, по мне, супермутный.
Римус кусает кончики пальцев.
– Эй! – Стайлз отводит руку. – Не кусаться!
Римус фыркает, опускает голову и закрывает глаза. Он выглядит таким расслабленным, отдыхая под пятнами солнечного света, что Стайлз растягивается рядом. Он смотрит на небо, скрестив руки под головой.
– Насколько ты крут? – спрашивает он, толкая Римуса. – Типа, для волка. И насколько круто, что я дружу с волком?
Римус зевает, потягивается и перекатывается на бок. Он кладёт тяжёлую голову на живот Стайлза.
– Ты самый крутой, – говорит ему Стайлз, путаясь пальцами в шерсти на загривке. – Нет, подожди. У меня есть волк-напарник. Ясно же, что я самый крутой!
Римус тихо рычит.
– Что? Думаешь, это я напарник? Чушь, и ты это знаешь. – Стайлз смеётся. – Понятно ведь, что здесь супергерой я. Типа, днём я всего лишь ребёнок, которого никто не замечает… – И вау, это было бы круто, да? Стайлз сглатывает внезапную боль в горле. – Но когда преступность наносит удар и Бикон-Хиллз нуждается в защите, я Волк вместе с моим настоящим волком-напарником.
Римус фыркает.
– Нет, а как иначе бы меня называли? Человек-волк уже занято. И окей, Волк – довольно отстойное прозвище, но это всего лишь мозговой штурм. Мы можем вернуться к этому вопросу. Ещё ничего не решено. – Он щёлкает Римуса по носу, чтобы тот снова фыркнул. – Во всяком случае, меня никто никогда не подозревает, хотя нас с Волком никогда не видели вместе в одной комнате и мы странно похожи, разве что я, вероятно, ношу очки и зачёсываю волосы на другую сторону. И у меня есть немецкая овчарка, которая очень похожа на тебя.
Римус громко вздыхает.
– Чувак, ты мог бы проявить чуть больше энтузиазма! – Стайлз находит за ушами Римуса местечко, от которого тот всегда тает, и очень сильно сжимает. – Разве ты не хочешь быть супергероем?
Римус снова вздыхает.
Стайлз смотрит на проблески неба, которые виднеются сквозь меняющийся полог деревьев.
– Здесь действительно красиво, – говорит он.
Римус одобрительно урчит, и его хвост мягко стучит в опавших листьях.
***
Муравьи.
Муравьи разрушают спокойствие Стайлза. Он сбрасывает с себя Римуса и вскакивает на ноги, стряхивая батальон маленьких ублюдков с рук и ног, а затем, почувствовав их в одежде, снимает толстовку, стягивает рубашку через голову и вытряхивает из них живое дерьмо.
– Ладно, – говорит он наконец. – По крайней мере, в джинсах их нет, верно?
Римус фыркает, и Стайлз принимает это за согласие. Он мгновение удерживает взгляд Стайлза, затем делает шаг вперёд и прижимается носом к бедру Стайлза, проводя по толстой полоске шрама, которая исчезает в джинсах. Она – продолжение той, что выше паха.
– Раздробленный таз, – объясняет Стайлз волку, борясь с желанием уйти от пристального внимания, даже если оно исходит от животного.
Это не единственный его шрам. Это не самый страшный шрам. В первые дни в больнице он случайно увидел своё лоскутное тело и удивился, почему хирурги просто не позволили ему умереть.
Он всё ещё не может смотреть. Специально – нет.
Римус скулит.
Стайлз отталкивает его морду и снова натягивает рубашку. Он чувствует себя голым, незащищённым, и это не имеет никакого отношения к тому, что Римус здесь, не совсем. Просто сейчас всё устроено именно так. Джинсы и длинные рукава скрывают шрамы на теле и конечностях. Толстовка и натянутый капюшон, чтобы скрыть как можно большую часть лица. Эти вещи необходимы.
Он натягивает толстовку поверх рубашки. Застёгивает молнию дрожащими пальцами и поднимает бегунок.
– В следующий раз выбирай место без муравьёв, а, чувак? – Он дрожаще смеётся, и Римус тычется носом в пальцы. – Я в порядке. Просто иногда становлюсь странным, понимаешь?
Римус скулит.
– Ладно, я говорю «странным», – произносит Стайлз. – Это эвфемизм для ситуаций, когда я психую так сильно, что забываю, как дышать, и теряю сознание.
Римус тихо рычит и сопит в пальцы.
– Я в порядке, – говорит ему Стайлз. – У меня уже получается лучше. Чувак, на этой неделе я точно выиграю. Я просто забылся на секунду. Так что не смотри на меня взглядом пушистого щеночка. Где мой злобный напарник-волк?
Римус фыркает и толкает его достаточно сильно, чтобы он споткнулся.
– Чувак! – Стайлз смеётся, хватаясь за волка, чтобы сохранить равновесие. – Ты такой придурок!
Римус вдруг замирает, пристально вглядываясь в дорогу. Через мгновение Стайлз слышит звук двигателя, а затем хруст шин на гравии автостоянки заповедника.
– Что? – спрашивает он Римуса.
Римус сжимает клыки вокруг запястья Стайлза и осторожно тащит его глубже в лес.
В позе волка есть что-то такое, чего Стайлз раньше не видел. Какая-то пульсирующая энергия или сверхнастороженность. Что-то, что заставляет Стайлза заметить, как птицы смолкли и воздух стал густым от предвкушения. Как будто мир затаил дыхание.
Римус отпускает Стайлза и кружит вокруг него. Он встаёт между Стайлзом и дорогой.
Стайлз сидит на корточках, его сердце колотится. Он не знает, чего ждёт, но доверяет Римусу.
И он верит, что Римус не просто выделывается.
Римус снова рычит, и тогда Стайлз видит это: по дороге от парковки к дому Хейлов идёт мужчина. Он, кажется, среднего возраста, но с такого расстояния трудно сказать. На нём джинсы и тёмная рубашка. Он в хорошей форме. У него светлые волосы, возможно, седеющие.
В мужчине, которого видит Стайлз, нет ничего угрожающего, за исключением реакции Римуса.
Мужчина внезапно останавливается и входит в лес у самой кромки. Он смотрит на них, и Стайлз не уверен, заметили их или нет.
Римус снова рычит, его шерсть встаёт дыбом.
Мужчина смотрит ещё мгновение, потом разворачивается и продолжает идти к дому.
Через несколько мгновений птицы снова начинают свистеть и щебетать.
– Что это было? – спрашивает Стайлз.
Римус шагает взад-вперёд, затем хватает подол толстовки Стайлза и ведёт его к стоянке.
– Что? Ты хочешь, чтобы я ушёл? – спрашивает его Стайлз.
Римус рычит и дёргает сильнее.
– Ладно, чувак. Полегче!
Когда они добираются до парковки, рядом с «джипом» Стайлз видит припаркованный чёрный внедорожник.
Стайлз достаёт из кармана телефон и фотографирует номерные знаки.
Потому что, возможно, если у него будет достаточно маленьких кусочков, он сможет собрать их целую картину, верно?
Потому что здесь определённо происходит что-то странное.
Комментарий к
*Хэтфилды и МакКои – две американские семьи, которые враждовали между собой.
========== Часть 9 ==========
Отец возвращается домой к ужину, и Стайлз делает пасту. Ничего особенного. Просто макароны с соусом из банки.
– Вегетарианское? – спрашивает отец, когда садится за кухонный стол.
– Да, – отвечает Стайлз. – Но это получилось случайно. У нас нет говяжьего фарша.
– Дерьмо, – говорит отец и проводит рукой по лицу. – У меня не было возможности купить продукты. – Стайлз садится напротив.
– Хм. Я мог бы?
– Сынок, ты не обязан.
– Я знаю. – Стайлз крепко сжимает вилку. – Но я говорю, что мог бы. – Он видит нерешительность в глазах отца.
С одной стороны, его ребёнок говорит, что может это сделать.
С другой стороны, если в последнюю минуту он решит, что не может, то у них внезапно закончится еда. И, что, вероятно, гораздо важнее, Стайлз внезапно столкнётся с ещё одной неудачей.
– Ладно, – наконец говорит отец. – Но если у тебя не получится съездить завтра днём, я поеду в среду.
– Договорились, – отвечает Стайлз. – Как продвигается расследование?
– Не очень здорово, – говорит отец.
– Хочешь сказать, что это не муж, – произносит Стайлз, указывая на него вилкой.
– У него твёрдое алиби.
– А что насчёт любовника?
– Стайлз, – предупреждающе говорит отец.
– Точно. Конфиденциальные полицейские дела. Понял. – Стайлз поднимает брови. – Так есть любовник?
– Нет, – строго отвечает отец. – И я больше не буду обсуждать это с тобой.
Стайлз опускает голову, и отец протягивает руку, чтобы взъерошить его волосы. Он запихивает в рот макароны.
– В школе хорошо?
Стайлз пожимает плечами.
– Сегодня я встретил Эллисон Арджент.
– И вот почему я не обсуждаю с тобой это дело, – говорит отец.
– Я знаю, пап. Но знаешь, что странно?
– Что?
– Сегодня днём я ездил в заповедник и слышал, как Талия кричала на Питера про Арджентов. Она сказала, что он знает, что сделают Ардженты, если он будет продолжать так бродить.
– Бродить как? – спрашивает отец, нахмурив брови.
– Я не знаю.
– А что сделают Ардженты?
– Пап. Пап, слушай. Как называется олень без глаз*?
Отец закатывает глаза.
– Безглазый олень.
– А как называется олень без глаз и без ног?
– Всё ещё безглазый олень, – ворчит отец. – Мог бы сразу так и сказать.
Стайлз накручивает на вилку пасту.
– Мой способ веселее.
– Идиот, – ласково говорит отец.
Это немного похоже на то, как всё было раньше.
***
Отец ложится спать рано. Стайлз смотрит телевизор и немного переписывается со Скоттом, а ещё с Корой, которая каким-то образом заполучила его номер. Вероятно, стояла над Скоттом, пока тот не сдался. Он и Скотт ещё раз договариваются позаниматься – и на этот раз на самом деле позаниматься, а не играть в видеоигры, – пока Кора просто спамит кучей мемов со Мстителями. И это круто, потому что он спамит ей в ответ.
Он ждёт примерно час после того, как отец поднимается наверх, – достаточно времени, чтобы впасть в приятную глубокую фазу быстрого сна, а затем направляется в его кабинет. Рабочий ноутбук отца лежит в сумке на оружейном сейфе. Стайлз переносит его на стол.
Слишком глупо, предполагает он, надеяться, что отец носит с собой бумажную копию дела об убийстве Виктории Арджент в сумке для ноутбука.
Он достаёт ноутбук и проверяет документы, но да, разумеется.
Он открывает ноутбук и ждёт, пока тот загрузится.
Потом вводит имя пользователя отца и рассеянно постукивает пальцами по клавишам, думая о пароле. Отец никогда не был особо хитрым в придумывании паролей. Вообще никогда. Когда Стайлзу было девять, он обошёл родительский контроль на кабельном.
Он пробует несколько вариаций «Клаудия», но ничего не получается.
Он смотрит на экран ещё мгновение, а потом пробует «Стайлз» и свой год рождения.
Прямо в точку.
Он не знает, радоваться ли, что это было так легко, или волноваться.
Он открывает ссылку на департамент шерифа Бикон-Хиллз и переходит к полицейской базе данных. Вводит номерной знак внедорожника с парковки заповедника и совсем не удивляется, когда видит результат.
Внедорожник зарегистрирован на Кристофера Арджента.
***
На следующий день Лидия и Эллисон сидят с ними за обедом.
Стайлзу кажется, что они выглядят нелепо. Он не разговаривает, и Эллисон не разговаривает, и Лидия не разговаривает – только часто закатывает глаза; Скотт единственный, кто хоть что-то говорит.
***
Последним уроком у Стайлза химия. Он её прогуливает, потому что мистер Харрис – мудак, а Стайлз – особый случай. Он уверен, что на папке с его делом стоит штамп. Вместо химии он идёт в библиотеку, полагая, что, пока он всё ещё на территории школы, технически это не прогул, верно? Какое-то время он бродит между стеллажей, просматривает кучу старых ежегодников, в которых у пожилых наплечники и невероятные начёсы, а затем пишет Коре и спрашивает, не хочет ли она пропустить последний урок и пойти с ним за продуктами.
Когда он добирается до парковки, она уже сидит на капоте «джипа».
– Давай сделаем это, Стилински, – говорит она с блеском в глазах, как будто они собираются ограбить банк. Она забирается на переднее пассажирское сиденье, закидывает кроссовки на приборную панель и подсказывает дорогу в продуктовый магазин недалеко от центра города.
– Итак, – начинает Стайлз, когда они хватают тележку, – тебе, наверное, следует знать, что я попросил тебя поехать со мной на случай, если я начну немного психовать.
Кора пожимает плечами и бросает пакет с хлебом в тележку.
– Тебе ведь нужен хлеб, да?
– Да. – Стайлз проверяет список. – Никаких комментариев по поводу моих срывов?
– Стайлз, я помню, как пострадал Питер. – Выражение её лица затуманивается. – Я помню, как ему было тяжело выходить из дома. Я до сих пор вижу, как люди смотрят на него, когда он иногда приезжает в город. – Она пожимает плечами. – Я понимаю, что ты попросил пойти с тобой за продуктами не потому, что ценишь моё мнение по поводу слегка помятых фруктов.
Он не может сдержать улыбки, в которой сами по себе растягиваются губы.
– Для протокола, я ценю твоё мнение насчёт помятых фруктов. Но спасибо.
Кора просто улыбается ему своей убийственной улыбкой и тянется, чтобы вырвать список покупок из его пальцев.
– Твизлеры, Стайлз, серьёзно?
– Они для моего отца!
Она прищуривается.
– Я знаю, что ты лжёшь.
Он смеётся и обхватывает ручку тележки.
– Идём, давай сделаем это.
***
На некоторое время они останавливаются в секции выпечки, и Стайлз хватает смесь для кекса. Картинка на упаковке выглядит довольно мило. И инструкция на обратной стороне не кажется запутанной. Он бросает её в корзину.
***
Поскольку он вроде как похитил Кору из школы, Стайлз считает, что должен подвезти её до дома, особенно потому, что у неё нет машины.
– Я коплю на машину, – говорит она ему по дороге в заповедник, жуя твизлер. – Утром меня обычно подвозят, а днём я иду домой пешком.
– Но это же несколько миль!
– Да, – отвечает Кора. – А когда я была в твоём возрасте, мне приходилось идти босиком по снегу.
Он закатывает глаза.
– Есть короткий путь через заповедник, – говорит Кора. – А иногда я умоляю Дерека приехать и забрать меня. Ты видел его машину? Чёрный «камаро». Даже не знаю, почему он выбрал такую машину. Думаю, что до него дошли шутки Лоры про ботанов и он вроде как запаниковал и перестарался. Но машина классная.
– Но ведь твои родители богатые, да? – спрашивает Стайлз.
– Ага. – Кора пожимает плечами. – Но они одержимы тем, чтобы мы понимали ценность каждого доллара.
– Чувак, я знаю эту лекцию!
– Ты только что назвал меня чуваком? – спрашивает Кора и громко смеётся с твизлером во рту.
Её смех сопровождает их по дороге к заповеднику, через парковку и на частной дороге, которая ведёт к дому Хейлов. Стайлз ловит себя на том, что подаётся вперёд, когда «джип» входит в поворот, надеясь увидеть Римуса.
Вместо этого он видит патрульную машину департамента шерифа Бикон-Хиллз, припаркованную у дома. Когда Стайлз подъезжает ближе, он видит, что на дверях написано «Шериф».
– Что здесь делает мой отец? – спрашивает он, останавливая «джип».
– Надеюсь, не расследует наш прогул, – с усмешкой говорит Кора. Она вылезает, захлопнув за собой дверь.
Стайлз следует за ней по ступенькам крыльца, морщась от острой боли в пояснице, когда поднимается. Он входит в дом вслед за Корой.
Отец в гостиной, с Питером, Талией и Джеймсом.
– Привет, пап, – говорит Стайлз, и его улыбка исчезает, когда отец поворачивается к нему лицом. Выражение его лица серьёзное, внимательное и чуткое одновременно, и Стайлз сразу же понимает, что это не светский визит. – Эм.
– Мы почти закончили, Стайлз, – говорит Талия. Она смотрит на его отца. – Не так ли, шериф?
– Да, мэм, – отвечает отец, его голос гораздо мягче, чем взгляд.
Окей. Ауч. Неловко. Стайлз позволяет Коре обхватить его запястье и отвести по коридору на кухню.
– Как думаешь, что это значит? – спрашивает он шёпотом.
Она показывает на стул за кухонным столом, хватает керамический контейнер со стойки и садится рядом.
– Печенье с шоколадом?
– Чёрт возьми, да. – Стайлз тянется к контейнеру и хватает одно.
– Наверное, он здесь, чтобы спросить дядю Питера про Арджентов, – говорит Кора. – После того, как кто-то убил Викторию.
Стайлз пережёвывает полный рот печенья.
– Но при чём тут Питер?
– Ну. – Кора берёт второе печенье. – Как думаешь, кто поджёг его?
– Подожди, что? – У Стайлза отвисает челюсть. – Мама Эллисон подожгла Питера?
– Нет, это сделала тётя Эллисон, – отвечает Кора. Она прищуривается. – Кейт. Поэтому её увезли в психушку, и с тех пор все Ардженты ненавидят нас и бла-бла-бла. – Она пренебрежительно машет рукой, как будто Стайлз не попал только что на съёмочную площадку какой-то особенно драматичной теленовеллы.
– Срань господня, – говорит Стайлз.
– Кора, – произносит кто-то с порога.
Стайлз поворачивается.
Лора выглядит серьёзной.
– Что ты делаешь?
Кора поднимает подбородок. Это выглядит почти как вызов.
– Что? Это не секрет. Той ночью Питер спас каждого из нас. Думаю, Стайлз имеет право знать.
– Да, но ты не имеешь права рассказывать ему, – говорит Лора твёрдым голосом. – Возвращайся домой, Стайлз. Я позабочусь сегодня о поилках.
Стайлз понимает, что это увольнение, как только слышит её слова, но что-то в нём сворачивается, потому что их произносит Лора.
– Да, конечно, хорошо.
