Текст книги "В их руках (ЛП)"

Автор книги: Desert_Sea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Теперь она ощущала его печаль и крепко сжимала его руку, скорее для моральной, чем для физической поддержки. Он был самым крепким человеком, которого она знала, одержимо работающим, чтобы поддерживать себя на пике формы. Теперь она задавалась вопросом, не для того ли он постоянно тренировался, чтобы быть готовым сражаться, защищать. То, что он не смог сделать для своей семьи. И то, что он снова не смог сделать сегодня.

Они молчали всю дорогу до лечебницы. Но прежде чем войти в парадную дверь, Гермиона крепче сжала его руку, заставив остановиться.

– Луна была права. Ты сотворил здесь нечто замечательное. Эта лечебница невероятное место. Ты изменил так много жизней. Не позволяй сегодняшнему дню определять это место. Или определять тебя.

Линч глянул на нее, стиснув зубы и моргнув влажно заблестевшими глазами. Наклонившись, он обнял ее.

– Ты хорошая девушка, – пробормотал он, после чего отпустил ее, стремительно отошел, открыл дверь и, не оглядываясь, исчез за ней.

***

– Как он? – с тревогой спросила Гермиона. Она несколько часов прождала в своем кабинете.

Снейп устало опустился в кресло напротив.

– Шон спит. С ним Линч. Я дал ему зелье. Нужно будет сварить еще.

Его лицо казалось осунувшимся, когда он провел рукой по своим длинным волосам.

– То, что вы сделали для Шона… – начала Гермиона.

Снейп потер переносицу, подняв другую руку.

– Не надо.

Заметив напряженные складки у него на лбу и хмуро поджатые губы, она поняла, что он сильно переживает. Снейп явно хорошо узнал Шона, будучи его соседом по комнате, но также она чувствовала, что он понимает его на совершенно другом уровне.

Поднявшись, Гермиона подошла и, поставив ноги по обе стороны от него, опустилась к нему на колени. Его глаза распахнулись, когда она взяла его руки и завела себе за спину, а затем притянула его голову к своей груди.

Тяжело дыша через нос, он вдруг задрожал, прижавшись к ней. Поглаживая волосы Снейпа одной рукой, а другой обхватив его за шею, она изо всех сил старалась унять рыдания, сотрясавшие его тело. Когда прямо на глазах прорывает кого-то настолько стойкого, вечно будто закованного в броню, это кажется сродни обрушению огромного колосса или крушению плотины – чем-то, для чего требуется невероятно мощная сила. Гермиона безмолвно плакала вместе с ним, не желая усугублять его боль, и тихие слезы текли по щекам. И пока она ласково поглаживала его, Снейп держался за нее так крепко, что она гадала, за что или кого он пытается уцепиться.

Когда он наконец поднял голову и встретился с ней полным страдания взглядом темных глаз, она обхватила его лицо руками и прижалась губами к пылающим щекам, сцеловывая слезы. Взяв ее маленькие запястья, он притянул их к груди и поймал губами ее губы. Поцелуй не был ни страстным, ни робким, в нем сквозило неприкрытое желание, и Гермиона тут же ответила, впустив его внутрь.

Он застонал, и это отозвалось вибрацией у нее во рту, его язык встретился с ее, лаская, посасывая, упиваясь ею. Она лизала и покусывала его в ответ, сдерживая, однако, собственное желание и предпочитая, скорее, разжечь его страсть. Вскоре его поцелуи сместились с губ на подбородок и затем на шею, оставляя засосы. Чувствуя, что события будут развиваться быстро, она взяла Снейпа за руки и соскользнула с его колен, заставив встать и потянув к своей спальне. Она не была против заняться сексом в кресле, но хотела, чтобы у него было пространство для действий.

Войдя в комнату, Снейп тут же с помощью беспалочковой магии снял с них одежду, и вот он уже лежит на ней, сверля ее взглядом, будто теперь, после того как он открылся ей, показав свою боль, ему нужно было убедиться, что она все еще с ним. Без промедления Гермиона раздвинула ноги, и его пальцы скользнули по внутренней части ее бедра, коснулись половых губ и проникли в скользкое отверстие. Закрыв глаза, он вздохнул, будто не ожидал, что она будет готова принять его, истекая желанием.

Гермиона знала, что он бескорыстен в сексе, иногда даже слишком, но на этот раз он вовсе не собирался выяснять, чего она хочет, или ждать приглашения. Обхватив свой член, он прижался головкой к тугому входу, смазывая его натекшим из нее соком, а затем вошел.

– Мерлин! – выдохнула она, откидывая голову на подушку, когда его горячие губы прижались к ее шее. – О-о-о, – ее живот напрягся, когда он проник в нее, все сильнее растягивая стенки влагалища, которые так сильно сжимались вокруг него, что понадобилось несколько толчков, чтобы полностью погрузиться внутрь. С каждым движением бедер Снейп скользил губами по ее шее, лаская языком бьющуюся жилку, а затем прикусил чувствительную плоть.

Гермиона хрипло застонала, когда Снейп поменял положение и начал вбиваться в нее короткими глубокими толчками. Казалось, точкой опоры всего ее существа стал его член, а взгляд черных глаз был столь пронзительным, что она ощущала себя насаженной с обоих концов. Нежные постукивания головки о шейку матки были невероятно интимными. Когда его губы захватили ее рот и язык проник внутрь, имитируя ритмичные толчки члена, Гермиона почувствовала, как последняя стена сопротивления рушится, и она открывается ему еще больше.

Необузданная страсть, внезапно вырвавшаяся на свободу, вложила в ее действия столько желания, что Гермиона не думала, что способна на такое. Извиваясь под ним, она раздвинула ноги как можно шире и изогнулась, чтобы он мог войти глубже во влагалище, все сильнее сжимающее его неутомимый член с каждым движением бедер.

– Это… невероятно… убедительно… доктор Грейнджер, – выдавил Снейп между толчками, и его совершенный баритон дрожал.

Все дальнейшие слова заглушили губы Гермионы, жадно припавшие к его губам поцелуем, вовлекая в него язык, отчего Снейп застонал, будто признаваясь, как сильно его заводит ее страсть. Вдруг он поднялся, встал на колени, не выходя из нее, и потянул ее бедра за собой. Ее ягодицы теперь нависали над кроватью, прижавшись к его яичкам, а лодыжки лежали у него на плечах.

Схватив ее за бедра, он оказался в идеальном положении, чтобы сделать несколько весьма сильных толчков, почти полностью выходя и снова врезаясь в нее. Благодаря углу вхождения крупная головка его члена каждый раз терлась о переднюю стенку влагалища, стимулируя точку G. Жалобные стоны, звучащие из груди Гермионы, прерывались, когда он погружался в нее.

То, как Снейп мастерски направлял движения ее тела, приподнимая и покачивая, заставляло Гермиону терять голову. В этот момент она была готова позволить ему взять ее, как он пожелает. Но несмотря на приятную легкость, которую давала ей передача контроля, ее беспокоило то, насколько Снейп был отдален от нее в этой позе, а также она не была уверена, кончит ли он внутрь или отстранится. Однако сомнения были тут же задвинуты в дальние уголки сознания, когда Снейп усилил толчки, положив два пальца одновременно на ее половые губы и клитор и начав жестко потирать.

В промежутках между криками она слышала его тяжелое дыхание и нарастающие стоны желания. Напряжение между ее ногами достигло эпического масштаба, когда он впился пальцами другой руки в ее бедро. Вцепившись в одеяло, Гермиона склонила голову набок и издала громкий нарастающий стон. Но перед самым взрывом Снейп убрал пальцы с клитора и притянул ее к себе, обхватив руками ягодицы и войдя глубоко, так что тела оказались крепко прижаты друг к другу, а взгляды встретились.

Он подвел ее так близко к краю, что всего лишь нежное раскачивание бедрами в этой позе и трение клитора о его лобок восхитительно и неспешно толкнуло ее за край. Время будто остановилось, и, когда ее тело конвульсивно задрожало, а рот открылся, Снейп схватил одной рукой ее за волосы, притянув голову к себе, и накрыл губами ее губы, поглощая стон.

Обняв его за шею, Гермиона дрожала, пока ее внутренние мышцы сейсмическими волнами сжимали его твердый член, погруженный в нее, будто меч в камень. Он боролся, пытаясь двигаться в потоке сокращений, но очень скоро стало невозможно сдерживаться. Крепко схватив ее за ягодицы обеими руками, он потянул на себя, входя так глубоко, как мог.

– О-о-о… Гермиона, – простонал он ей на ухо, кончая, толкаясь снова и снова во влагалище, пока его семя извергалось, покрывая ее изнутри.

Хватая ртом воздух, она открыла глаза и увидела его покрасневшее и усталое лицо, прикрытое спадающими перепутанными прядями волос. Но также она увидела и кое-что еще. Мир. Спокойствие, из-за которого он выглядел почти безмятежным. Наклонившись, Снейп поцеловал ее, и их сердца грохотали в унисон, а член оставался внутри нее. Его нежные губы ласково касались ее губ, и это показалось Гермионе кульминацией их близости, после чего Снейп мягко опустил ее на кровать. Упав рядом, он притянул ее, влажную и пахнущую мускусом, к груди, и она прижалась к нему, ощущая, как он тихо вдыхает и выдыхает. Ее разум блаженно затих, бесцельно блуждая и не останавливаясь ни на чем, кроме сильнейшей связи со Снейпом, что она ощущала.

Вдруг в тишине раздался его хриплый голос:

– Он никогда не доверял моему разуму.

– Кто? – голос Гермионы казался тихим по сравнению с его голосом.

– Волдеморт. Он знал, что я могу создать образ того, что хочу ему показать. Что могу защищать людей своими мыслями, – Снейп глубоко вздохнул. – Он презирал меня за это. Но также знал, что ему нужно держать меня поближе. Я был слишком полезен.

Гермиона молча ждала, чтобы он продолжил.

– Поэтому, чтобы наказать и наконец взять меня под контроль, он проникал в сознание других людей. И если он находил какое-то свидетельство привязанности ко мне, доброты, любви, он уничтожал их. Он уничтожал их, чтобы достать меня. Именно так он изолировал меня и добился моей преданности. В его ближайшем окружении были люди, которых он убил у меня на глазах, медленно и мучительно, просто за то, что я был им небезразличен.

Снейп замолчал и сглотнул.

– Поэтому я не мог позволить себе подпустить кого-то близко. Ради их собственной безопасности я отталкивал их. Волдеморт считал, что, если отвратить от меня людей, то из-за вынужденного одиночества я устремлюсь к нему и, не имея никого рядом, буду больше нуждаться в нем. Кроме того, человеку, не имеющему привязанностей, нечего терять. Он наслаждался мыслью, что может опустошить мою душу, эмоционально умертвить, чтобы я стал его машиной для убийства.

Одной из его любимых пыток было рассказывать мне, что он нашел в разуме Лили Поттер перед тем, как уничтожил ее. Он говорил, что она любила меня, несмотря на мое предательство. И это было одной из причин, почему ее смерть так радовала его. Он не узнал о моих истинных чувствах к ней. Я скрывал это тщательнее всего.

И Дамблдор. Несмотря на мои заверения, Волдеморт подозревал, что он питает ко мне некоторую привязанность, и знал, что его убийство, помимо прочего, еще больше усугубит мое одиночество.

Гермиона закрыла глаза, не в силах выносить боль в его голосе.

– Несмотря на все это, во мне оставалось и продолжало бороться нечто, что отчаянно хотело помогать и защищать людей, в то время как я принуждал их отвергать меня, и иногда это делало жизнь невыносимой. А еще была та часть меня, которую так измучили горе и утраты, что в ней возникло сильное желание сохранять и прятать людей, пусть даже всего лишь в моем разуме. И наконец, была еще та часть, что хотела быть желанной… быть любимой. И они все еще здесь. Внутри меня. На войне во мне царила постоянная потребность иметь и обладать, защищать, прятать, любить и быть любимым, а значит, отталкивать и отрицать. Конечно, я понимаю, что он сгинул, но истинная любовь, доброта и их физическое проявление, выраженное в моем собственном сексуальном удовлетворении, по-прежнему порождают страх… который может быть… почти невыносимым.

Слезы Гермионы непрерывно капали на его голую кожу. Его болезненное состояние было настолько серьезным, что явно не поддавалось никакому пониманию. Она уже видела такое раньше, но никогда в подобном масштабе. Поднявшись с его груди, она положила руку ему на щеку и повернула лицо к себе.

– Северус, ты мне очень дорог, – сказала она, пристально глядя ему в глаза. – И я никуда не уйду.

========== 17. Мастер на все руки ==========

– Я бы хотела, чтобы ты помогла мне помочь ему, – сказала Луна. Ее испещренное шрамами лицо было усталым, но решительным.

Гермиона обеспокоенно нахмурилась.

– Во-первых, я хочу узнать, как твои дела, – сказала она.

– Даже когда я думала, что пожар произошел по моей вине, я не упрекала себя. Это был несчастный случай, – серебристые глаза Луны блестели. – Теперь я знаю, что пожар устроил Шон, и не могу упрекать его. Это по-прежнему несчастный случай.

– Но он мог бы вмешаться.

– Может, и мог бы, может, и нет. Мы никогда не узнаем. Гермиона, я предпочитаю иметь дело с тем, что есть, а не с тем, что могло бы быть.

Гермиона продолжала молча разглядывать ее. Что-то изменилось. Голос Луны постепенно возвращался, благодаря настою целебных трав, которые Снейп заваривал как чай. Теперь она говорила с прежним ритмом и интонацией, которые были знакомы Гермионе. Но дело было не только в тоне ее голоса. Было что-то в ее словах: казалось, ее проницательность и интуиция снова набирали силу. Возможно, это было частью процесса выздоровления и ее воссоединения с собой, как с Луной. Или, может быть, катализатором послужили недавние события с Шоном. Что бы это ни было, Гермиона могла сказать, что Луна была далеко не хрупкой. Она производила то же впечатление, что и всегда в Хогвартсе: будто обладала мудростью не по годам.

– Мы используем несколько методов для лечения Шона, главным образом, направленных на устранение суицидальных мыслей и развитие навыков психологической адаптации, – сказала ей Гермиона. – Я сосредоточусь на его эмоциональном урегулировании и стрессоустойчивости. Но я думаю, ты сможешь помочь ему с навыками психологической адаптации, в особенности, поощришь его обратиться к социальной поддержке. Также нам нужно будет принять во внимание ваши с ним уникальные отношения: ими, возможно, будет гораздо труднее управлять, но найдутся, вероятно, и некоторые позитивные аспекты.

Гермиона вдруг встала и начала ходить по комнате. Это помогало ей думать.

– Что нужно осознать, так это то, что самоубийство – это закрытый мир со своей собственной логикой. В настоящее время Шон находится в замкнутом пространстве, где каждая деталь и каждый случай подкрепляют его желание лишить себя жизни. Это нужно оспорить. Его нужно поощрять собирать данные, несовместимые с его нынешними убеждениями. Например, вера в то, что его поступок непростителен, может быть опровергнута твоим прощением. Накопление таких данных может помочь ему разморозить его взгляд на самого себя и других. А также на его будущее.

Гермиона остановилась и повернулась к Луне.

– Наша итоговая цель будет заключаться в том, чтобы превратить его безнадежность в надежду. Ему нужно увидеть будущее для себя и разработать план действий на него. Для Шона это будет долгий и трудный путь, но у нас есть шанс в условиях интенсивной терапии помочь ему добиться этого.

Луна кивнула.

– Я знаю, что могу помочь. По крайне мере, я не сделаю ему хуже. Я и сама была в том пространстве, когда приехала сюда, мечтая о том, чтобы вспорхнуть и улететь. Просто чтобы избежать боли.

Гермиона снова восхитилась поразительно спокойной и милосердной женщиной, сидящей перед ней. Луна смогла справиться с потрясением, узнав, кто несет ответственность за то, что она теперь обезображена навсегда, и не только простила, но и пыталась избавить его от мук.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой, когда ты впервые увидишься с ним? – спросила Гермиона.

– Я уже виделась с ним, – ответила Луна, поднимаясь со своего места. – Я должна была передать ему мой подсолнух.

– Подсолнух?

– Да, тот, что прислал мой отец. Для светотерапии и эмоционального исцеления. Я подумала, что Шону это сейчас нужнее, чем мне.

Мысли Гермионы вернулись к подсолнуху, который Снейп поставил в ее ванной комнате, и внезапно она поняла, что это значило. Он пытался исцелить ее эмоционально, пусть даже она не осознавала этого.

***

– Нам нужно решить, кто останется с Шоном на ближайшие несколько дней, – Линч прислонился к скамье в комнате персонала, скрестив мускулистые руки и держа бутылку с водой.

– Может, нам просто дежурить посменно? – спросила Гермиона.

Линч кивнул.

– Снейп согласился взять на себя ночную смену, так как они по-прежнему делят комнату, так что остается лишь решить, кто будет дежурить в течение дня.

– Я с удовольствием возьму больше смен, – голос Эллори был необычно тихим, и Гермиона заметила, что ее тост на тарелке остался нетронутым.

Линч пристально посмотрел на нее.

– Мы разделим время поровну, – сказал он наконец. – Тебя это устраивает, Джордж?

Тот был тоже необычайно сдержанным.

– Да, но мне бы хотелось удостовериться, что потребности Шона не вытеснят потребности других пациентов. Нельзя упускать из виду тот факт, насколько сильным это потрясение было для остальных, особенно для Луны.

– Никто этого и не предлагает, – строго нахмурившись, ответил Линч. – Конечно, другие пациенты не будут забыты. И мы все знаем, что ты принимаешь интересы Луны близко к сердцу.

Джордж отпрянул.

– И что это должно значить?

Линч покачал головой, вздохнув.

– Я лишь хочу сказать: ясно, что вы двое очень близки.

– Близки? – Джордж встал, отпихнув свой стул назад. – Близость – понятие довольно относительное, ты так не думаешь? – он выдержал пристальный взгляд Линча, после чего повернулся и вышел за дверь.

– Черт, – пробормотал Линч, с громким стуком швырнув пустую бутылку в раковину, и последовал за ним.

Эллори вяло наблюдала за происходящим, словно не вполне понимая, что происходит.

Глядя на нее поверх своей чашки с чаем, Гермиона закусила губу. Она так привыкла к ее высокомерности и агрессивности, что теперь не знала, как относиться к явному смягчению ее поведения. Затем она вспомнила кое-что из сказанного Снейпом.

– Может, ты могла бы провести с Шоном сеанс массажной терапии? – сказала она, делая глоток чая и пытаясь выглядеть непринужденно.

Эллори пристально посмотрела на нее поверх очков, и Гермиона почувствовала, как та внимательно изучает ее лицо на предмет издевки или насмешки.

– Профессор Снейп сказал, ты в этом хороша, – добавила она.

Эллори нахмурилась и наконец вздохнула.

– Да, я сделаю это, – тихо сказала она, после чего встала и, направляясь к двери, положила руку на плечо Гермионы.

Тяжесть ее руки все еще ощущалась на плече, после того как она ушла. За последние два с половиной года это был первый раз на памяти Гермионы, когда Эллори прикоснулась к ней.

***

Снейп сидел на своем обычном месте у окна, на столе перед ним стояла дымящаяся миска супа, а в его руке была открытая книга.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам, профессор? – Гермиона скользнула на стул рядом с ним.

Подняв глаза от книги, он задержал на ней взгляд так долго, что она почувствовала себя неловко.

– Я могу уйти.

Он тихонько усмехнулся, положил книгу на стол и наклонился к Гермионе.

– И куда ты пойдешь?

Ее дыхание мгновенно участилось от его близости. Ей стоит получше изучить пару методик контроля эмоций, если она хочет пережить его присутствие в оставшиеся недели.

– Уверена, найдутся те, кто насладится моим обществом, – пробормотала Гермиона.

– Тебе нужно, чтобы я насладился тобой? – практически прошептал Снейп. Он знал, чего она желает.

– Я бы хотела продолжить мое обучение, – тихо ответила она. Он окинул ее пристальным взглядом.

– Ты уверена, что готова?

– Абсолютно.

Уголки его губ изогнулись в подобии улыбки.

– Пианинотерапия?

– Нет… не сейчас.

– Неужели? – его рука под столом скользнула ей на бедро так, чтобы это было незаметно, и его изящные пальцы выстукивали знакомый ритм на ее ноге. – Мы могли бы заставить еще пару клавиш… залипнуть, – выдохнул он.

– Я очистила их магией, – пробормотала Гермиона, оглядывая комнату, чтобы убедиться, что никто за ними не наблюдает.

– Очень жаль, – мягкие ритмичные движения на ее ноге постепенно приближались к промежности. – Я надеялся ощутить аромат… твоего удовольствия… играя в следующий раз.

Внезапно ощутив волну жара, Гермиона поерзала на месте, чтобы унять напряжение, уже нарастающее между ногами.

Внезапно Снейп остановился и убрал руку, взяв книгу и продолжив чтение.

– На самом деле, у меня планах кое-что полегче, учитывая недавние события, – сказал он, концентрируясь на страницах книги. – Я зайду днем. Принеси мою палочку.

Гермиона коротко кивнула.

– Я буду… готова.

***

– У тебя есть секс-игрушки? – резко и по-деловому спросил Снейп, закрыв за собой дверь ее кабинета.

Гермиона не знала, чего ожидать после их сближения в последнюю встречу, но она быстро поняла, что Снейп остался собой. И вздохнула с облегчением. Она не хотела, чтобы он вел себя по-другому. Она просто хотела его понять.

– Вообще-то есть, – Гермиона ощутила внезапный прилив гордости из-за возможности показать ему, что она не настолько асексуальна, как он предполагал.

С показной важностью она прошла в спальню, порылась в ящике прикроватной тумбочки, достала искомое и протянула Снейпу.

– И это игрушка? – он пренебрежительно взял маленький черный цилиндр, зажав его между указательным и большим пальцами.

– Ну… что-то вроде того, – с легким возмущением ответила Гермиона.

– Скорее, это полная противоположность игрушки, больше похоже на прыщ, – он все еще смотрел на прибор с презрением.

Гермиона вспомнила, что много лет назад получила его в подарок на конференции сексопатологов. Вряд ли он входил в топ продаж. На самом деле, едва ли такое вообще можно найти в любом хорошем секс-шопе.

– Значит, это просто очередная попытка доказать мою сексуальную неопытность и несостоятельность, или ты хочешь этим сказать что-то иное? – она скрестила руки на груди.

Снейп пристально взглянул на нее.

– На кровать, – его губы остались приоткрытыми после последнего слова, и Гермиона ощутила, как по спине бегут мурашки.

Прежде чем она успела шевельнуться, Снейп сделал жест рукой вниз, и ее одежда стекла к ногам в небольшую лужицу. Закрыв руками возбужденные соски, Гермиона судорожно вздохнула, когда он подошел ближе, остановившись всего в нескольких миллиметрах от ее обнаженной ноющей плоти.

– Я сказал… на кровать.

Мгновение спустя она послушно опустила руки и ответила:

– Да, сэр.

Снейп одобрительно поднял подбородок, и Гермиона выдохнула. Сделав шаг назад, он не сводил с нее взгляда.

– Где моя палочка?

– На полке, сэр, – указала она, садясь на кровать.

Взяв палочку, Снейп удобно сжал ее пальцами. Гермиона, заметила, что в его руках она больше походит на музыкальный инструмент.

– Ложись на спину и раздвинь ноги.

Несмотря на опыт их прошлых встреч, его откровенные непристойные приказы все еще заставляли ее краснеть от унижения, но одновременно с этим между ногами происходил скачок электрического напряжения, который делал их весьма эротичными. И это парадоксальная связь с физической реакцией тела была главным, что помогло ей начать понимать диссонанс возбуждения.

Широко расставив ноги, она положила ладони на покрывало, гадая, почему оно кажется таким уютным, умиротворяющим: не потому ли, что оно обычно прикрывает ее тело, в том числе гениталии, сейчас выставленные на обозрение.

– Держи свои половые губы раздвинутыми, – слово «губы», слетевшее с его уст, вызвало еще одну вспышку возбуждения.

Ее руки двигались с трудом, будто были покрыты густой патокой. Ей пришлось заставить себя подчиниться. Но сражение с самой собой увеличивало то напряжение, что уже кипело в ней. Скользнув пальцами к половым губам, она развела их в стороны, чувствуя, как холодный бесстрастный воздух касается самого сокровенного.

– Шире, – Снейп склонил голову, наблюдая за ней.

Гермиона вздохнула про себя. Казалось, ментальные барьеры никогда не кончатся. Всегда будут возникать следующие. Он все это уже видел, почему она чувствует себя будто в первый раз? Может, такова природа отношений между Доминантом и нижней? Может, игра в передачу власти каждый раз рисует границы заново?

Спустив пальцы ниже, Гермиона раскрыла малые губы и почувствовала, как растягивается вход во влагалище. Закрыв на секунду глаза, чтобы скрыться от его дерзкого изучающего взгляда, она открыла их и увидела, что Снейп держит прибор между пальцами, касаясь палочкой одного его конца. Вдруг тонкий ствол начал расширяться и вытягиваться. Снейп то и дело оглядывался на ее влагалище, подстраивая размеры под то, что видел.

Ее бывший профессор зельеварения делал специально для нее секс-игрушку. Гермиона представить себе не могла, что подобные мысли когда-нибудь могут возникнуть у нее в голове. Но вот он стоял перед ней, с методической точностью придавая игрушке форму, а теперь еще и добавляя второй, более короткий отросток сбоку у основания. Короткими взмахами палочки он нанес несколько рельефных выпуклостей на поверхность ствола и несколько более длинных, похожих на пальцы выступов на верхушку второго отростка. Последним сюрпризом было то, что он перевернул всю конструкцию и круговыми движениями палочки вырезал внутреннюю часть каждого цилиндра.

Финальным прикосновением палочки Снейп заставил обе части завибрировать с громким жужжанием, а затем вставил указательный палец в полый основной фаллос, а большой палец – в короткий второй.

Вдруг до Гермионы дошло, и она сглотнула.

– Не смотри с таким беспокойством, – криво усмехнулся он. – Если бы ты могла видеть, как твое влагалище сокращается, будто исполняя танец живота и завлекая меня, ты бы поняла, что непрерывность связи между разумом и телом является заблуждением. Независимо от того, что, по твоему мнению, ты хочешь, твое тело может хотеть иного. Поверь, я никогда в жизни не видел более распутного шоу, исполняемого вагиной, жаждущей, чтобы ее вскоре наполнили и оттрахали.

Гермиона услышала собственный стон, с трудом сохраняя самообладание.

– А теперь я намерен вознаградить твою раскованную щелку за то, что она была столь храброй и выразила свои истинные желания, несмотря на бесконечные чопорные и банальные приказы ее владелицы.

Полностью одетый, он опустился на колени на кровать, и его черная, застегнутая на все пуговицы одежда рядом с ее бледной подрагивающей плотью подчеркивала разницу их положения.

– Ты будешь инструктировать меня, что мне сделать с помощью этого устройства, которое теперь можно с полным правом назвать секс-игрушкой, в чем ты скоро убедишься.

Гермиона глубоко вздохнула, разглядывая то, что выглядело как гладкая черная секс-клешня. Слова застряли в пересохшем, как пустыня, горле, что явно было результатом значительной потери влаги в южных регионах.

– Говори точнее, – его же формулировки были, как всегда, восхитительно точны. – Ты должна понять, чего ты хочешь, и четко выразить это.

Наконец-то прорезавшийся голос Гермионы прозвучал хрипло.

– Я хочу, чтобы большой ствол коснулся клитора, – она закрыла глаза, произнося последнее слово. Слышать его было мучительно неловко.

– Опиши, каких действий ты хочешь.

Гермиона услышала, что вибрация стала громче, и почувствовала, как кровать под ней прогнулась. Должно быть, Снейп уже рядом с ней.

– Я… я хочу, чтобы вы медленно обвели головкой клитор, а затем нежно прикоснулись к нему.

– Хорошая девочка, – пророкотал он, и Гермиона ощутила, как какое-то теплое чувство появляется в груди. Ее огорчала мысль, что это была все та же отчаянная жажда похвалы, которая проявлялась в ней в школе. Возможно, так оно и есть. Ну конечно, так и есть. С каких пор такие желания исчезают просто так? Оно было частью ее, потребностью столь же фундаментальной, как и все остальные.

Поэтому ей пришлось позволить этому произойти. Окунуться в его похвалу. И ощущения от полученной похвалы просто за само желание удовольствия заставили тепло в груди разлиться еще ниже и слиться с жаром, который уже кипел глубоко внутри нее от предвкушения.

Открыв глаза, она увидела, как он достает из кармана красную веревку с их предыдущей сессии. Снейп небрежно встряхнул ее, отчего появились две петли, после чего бросил их ей на грудь.

– Надень петли на запястья, а затем подними руки над головой.

Следуя его указания, Гермиона почувствовала, как веревка натянулась, поднимая ее руки и привязывая их к изголовью кровати. Его темные глаза заскользили по ее телу, и она заметила, как его язык быстро скользнул по нижней губе в хищном жесте, заставившем ее живот сжаться.

Положив руку на кровать возле ее талии, он наклонился и провел бугристой головкой прибора вверх по внутренней стороне бедра, заставляя одну из пухлых половых губ дрожать, а затем проник внутрь, чтобы коснуться малых губ.

Гермиона резко вздохнула и выгнулась над кроватью, когда Снейп скрупулезно исполнил ее просьбу. Двигая головку вокруг набухшего пучка нервных окончаний указательным пальцем, он с помощью вибраций раздразнил клитор, а затем коснулся его налитой головки, заставив Гермиону взбрыкнуть и изогнуться, словно хлыст.

– Ты ведь знаешь, чего хочешь, не так ли? – пробормотал он, продолжая дразнить ее, как физически, так и психологически. – Что теперь я могу для тебя сделать?

– Хм… – Гермиона все еще приходила в себя после острой реакции на стимуляцию клитора. – Мои соски. Я бы хотела, чтобы вы потерли их между двумя стержнями… сэр.

Его бровь взлетела вверх, и он удивленно уставился на нее.

– Мы еще сделаем из тебя распутную женщину.

Легкая улыбка скользнула по ее губам, но тут же исчезла, когда он сжал, словно клещами, ее сосок между двумя вибрирующими отростками.

– Вот черт! – прорычала Гермиона, уткнувшись лицом в свою поднятую руку. Когда выпуклые узелки коснулись ее напряженной плоти, пульсируя и оттягивая бутон соска, она застонала и натянула веревку, не совсем понимая, как от ласк груди можно испытывать такие яркие ощущения.

– О-о-о, – ошеломляющее ощущение того, как его горячий рот накрыл ноющий сосок, лаская его сильными и жесткими касаниями языка, заставило Гермиону выгнуться навстречу ему в попытке получить хоть немного внимания к ее жаждущему ненасытному влагалищу.

Расположив вибрирующие стержни между ее ногами, чтобы удержать ее на месте, Снейп с такой же интенсивностью вобрал в рот второй сосок. Все, что она могла делать, – это дышать себе в руку, чувствуя, как ее охватывают волны желания, проходящие по всему телу. Теперь она поняла, почему он ее связал. Иначе она уже вцепилась бы в него.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал он, прижимаясь губами к соску и касаясь его кончика с каждым произнесенным словом.